Саламандра отлично контролирует пространство. Ни единой ошибки, даже мой шаринган не может найти ни одного неправильного шага, ни одного неправильного движения.
Ханзо и вправду великий шиноби, отточивший своё мастерство до невероятных высот. Причём ни одной великой техники в его арсенале нет.
Все его дзюцу, кроме создания при помощи своей чакры взрыв-печатей, примитивны и известны каждому бесклановому шиноби. Ну, ещё его умение плеваться своим ядом-газом-кислотой.
Но именно сейчас, на данный момент, сдерживал он меня одним лишь своим умением шиноби.
Посредственное кендзюцу. Но при этом превосходный контроль местности. Он подмечает каждый камешек, каждую щепку, что валяется в разнесённой резиденции.
Дзюцу, которые он не может использовать против меня. Но при этом запредельный контроль над собственной чакрой в своём теле, лишь слегка уступающий моему.
Мёртвый призыв. Но при этом прекрасно себя позиционирует. Ещё ни разу, идя в атаку, я не чувствовал, что она удастся.
А лишение этого чувства может мне дорого стоить.
Непроизвольно я замедляюсь, сражаюсь более робко. Активированный шаринган указывает мне на мои же ошибки.
Ну что же.
Ханзо прекрасно приготовился к возможному бою со мной. Он прекрасно знает мои сильные и слабые стороны. Даже то, что он смог сломить мой боевой дух, мою уверенность в себе, указывает на то, что он узнал не только мои техники и мои предпочтения в бою, но и моё поведение. Мой психопортрет. Крайне неудобно сражаться против человека, который знает о тебе так много и обладает таким опытом.
От того, что я также знаю его техники и повадки, в моём положении у меня нет никаких плюсов. Скорее, это даёт минусы. Так как за счёт своего опыта он может разыграть комедию, на которую я поведусь. А после резко сменить свой стиль, и я умру.
Но вот знает он не всё. Лишь то, что я показывал на войне.
Рывок.
Клинок вылетает из ножен. Опаснейшая из техник кендзюцу, созданная ещё Изуной Учиха. Один удар — одна смерть.
Всё своё свободное время я оттачивал свои навыки. Доводил их до перфекционизма.
Но Ханзо прекрасно знает, как я буду атаковать.
На пути моей катаны появляется кусаригама Ханзо. Боевой серп встречается с моим клинком, останавливая его.
Так должно было быть. Но это не так.
Катана горит чёрным пламенем Аматерасу. Запредельный жар обжигает моё лицо.
Тело ощущается до последней клетки.
Сердце вновь отбивает тот самый ритм, который вводит меня в боевой транс.
Наши взгляды на краткий миг пересекаются. Слишком мало времени для Цукуеми... Но это первая ошибка Ханзо, которая станет последней.
Клинок, словно не замечая преграды, продолжает свой путь.
Но Ханзо успевает среагировать.
Отпрыгнув, он изрыгает в мою сторону большое облако яда.
Перемещение Хирайшином.
Словно что-то почувствовав, Саламандра тут же бросается на меня.
Рывок. Я уже в другой стороне. Остаётся ждать.
Дьявол Аме же зверел. Вся его интуиция говорила о том, что меня стоит уничтожить как можно быстрей.
Он послушно, слушая её раз за разом, бросался на меня.
Но неважно, насколько ты быстр. Против мгновенного перемещения это ничто.
Рывок.
Рывок.
Рывок.
Сокращение дистанции, меч пришел в негодность. Слишком большие повреждения нанесло ему пламя Аматерасу. Даже чакропроводящий клинок не может выдержать такое.
Но у меня есть кунаи.
Мой удар сверху вниз блокируется.
Разворот прямо в воздухе, используя инерцию от блока.
Удар ногой.
Блок.
Рывок.
Оказываюсь за спиной Саламандры.
Вторая ошибка. Не заметил, как я выпустил кунай, когда пытался пробить его череп ударом сверху вниз.
Второй кунай направлен ему прямо в сердце.
Но Саламандра успевает отпрыгнуть, разорвать дистанцию.
Думал он.
Его первая ошибка стоила ему победы и жизни.
Один-единственный взгляд в мои глаза позволил мне заложить в его голову гендзюцу. Слабенькое и от того почти незаметное.
Активировав его в нужный момент, я смог вырвать победу.
В то время как Саламандра видел удар куная в спину, я его банально бросил. Причём с расчётом, что Ханзо сумеет обернуться.
Удивлённый взгляд Дьявола Аме упал на кунай, торчавший из его груди.
— Проиграл сопляку. — Рухнув на пол, выдохнул Саламандра.
— Аматерасу! — Огонь, чёрный как глубины космоса, тут же поглотил всё тело Ханзо, кроме головы.
Подойдя и подняв голову, я вгляделся в его глаза.
Всего две ошибки за бой. Незначительные. Но именно они решили исход поединка. Так бы он убил меня. Ещё совсем немного — и я бы свалился с истощением чакры.
Конечно, ещё был Режим Отшельника. Но он мне будет нужен именно сейчас, когда мы начнём прорываться.
Рывок.
— Сакумо, отходим к точке сбора.
Рывок.
— Волк, отходим к точки сбора.
Рывок.
Сова сражается с шиноби Аме. Видимо, не все бойцы Ханзо были уничтожены. Бросаю два куная с меткой Хирайшина.
Рывок.
Подхватываю кунай.
Удар.
Кунай легко входит в шею шиноби Дождя.
Рывок.
Удачно оказываюсь за спиной двух шиноби. Сова же меня прекрасно видит.
Печать концентрации.
Огромный огненный шар летит в сторону бойцов. Те же заметили его слишком поздно, чтобы уклониться.
— Сова, отходим к точки сбора. — И, не спрашивая, обхватываю его и перемещаюсь к бывшей резиденции Ханзо, где шёл наш с ним поединок. Здесь уже были Пёс, который Сакумо, и Волк.
Обхватив их, активирую Режим Отшельника.
Рывок.
И вот мы уже в двухстах километрах от Аме, в стране Огня.
— Вперёд, в Коноху. — Успеваю я выдавить из себя, прежде чем упасть с истощением чакры.
32.
32.(Бечено)
От обморока удалось быстро очнуться, что, однако, не заметил Сакумо, который тащил меня на своей спине. Спасибо, что в свиток не запечатали, ощущения после такого не самые лучшие.
Всё же этот обморок был не от истощения чакры, а скорее от перенапряжения. Долгое время мне не приходилось сражаться в полную силу, слишком неподготовленным оказалось моё тело к таким нагрузкам.
Слишком сильно уверовал я в свои силы.
Множество изученных техник S-класса, будь то тайдзюцу, ниндзюцу, гендзюцу, фуиндзюцу или кеккайдзюцу, дали мне ложное чувство непобедимости, невероятной силы и мощи.
Шаринган позволял мне быстро изучать всё, что только попадалось под руку. Хороший контроль и сендзюцу ещё более ускоряли процесс.
Но бой с Ханзо показал мне, что в бою главное — быть шиноби.
А ведь Момору-сенсей учил меня этому. Даже рассказывал о бое между Хаширамой и Мадарой, указывая на их ошибки. Два монстра, чей резерв чакры перешел все мыслимые и немыслимые границы.
Чьи дзюцу имели воистину божественную мощь.
Тогда для меня было странно услышать в его голосе пренебрежение, с которым он высказывался об этих двух.
По его словам, эти двое устроили соревнование дзюцу, честный бой, который больше в стиле самураев, но не шиноби.
Это высказывание заставило меня вспомнить конец боя, который я видел там, в прошлой жизни.
Хаширама победил Мадару не за счёт своей силы, а за счёт того, что повёл себя как шиноби. Обманул врага и нанёс один скрытный, смертельный удар.
Но что было до этого? Масса высвобожденной в никуда чакры, зрелищный бой между двумя равными противниками.
И теперь, смотря на свои действия, мне становилось стыдно.
Когда Хирузен посылал меня на переговоры, он поставил чётко две цели.
Договориться с Ханзо либо уничтожить его.
Он должен был ответить за смерть бойцов-ликвидаторов Анбу, которые погибли на его территории от его же рук. Он клялся в нейтралитете. Клялся соблюдать и поддерживать мир.
И нарушил своё слово, плюнув Конохе в лицо. Такое нельзя было спускать. Не сейчас, когда Коноха слаба в своей численности.
Несмотря на массу сильных шиноби, которых породила война, их банально не хватило бы, если бы другие страны решили попробовать испытать нас на прочность.
Коноха сейчас похожа на раненого воина, истекающего кровью, который всеми силами пытается не показывать своего тяжелого положения.
Так что либо Саламандра пошёл бы на уступки, либо мне нужно было его уничтожить.
Причём Хирузен прямо сказал, что бой практически неизбежен.
Что же сделал я?
Пошёл на бой неподготовленным, самоуверенным, считая, что с моими дзюцу, моей сенчакрой и моими глазами я смогу победить любого. И это едва не стоило мне жизни.
Что мне мешало наложить Хенге на глаза и, как только переговоры сорвались, сжечь Ханзо Аматерасу? Или захватить в Цукуёми?
Но нет. Почувствовал себя вновь героем. Забыл, что быть шиноби — значит быть убийцей.
— Я пришёл в себя. — Приглушённый голос заставил Хатаке вздрогнуть.
Сакумо тут же ослабил свою хватку, позволяя мне соскользнуть с его спины и бежать самому.
— Где мы? — Решил я уточнить, где именно мы находимся.
— В трех днях пути от Конохи. Вскоре выйдем на южную дорогу Пепла.
— Ясно. — Сказав это, я ушёл в себя.
Нужно было рассмотреть бой более подробно, найти ошибки и составить план тренировок, которые помогут мне избежать ошибок в будущем.
Все три дня наша команда двигалась с максимальной скоростью, стараясь побыстрее добраться до Конохи, почувствовать её защиту.
Сражение в Аме оставило странный отпечаток в наших сердцах. Выигранный бой, разрушенное селение, все цели выполнены. Но странное давление чувствовал каждый член команды. Кроме единственного Джуго в нашем сборище, который был за сенсора.
Тому было на всё наплевать. Как и всем его соклановцам.
После того, как я выжег на их телах такие же татуировки, как и на моём, они стали способны контролировать свой дар — впитывать и управлять сендзюцу. Это сделало их... несколько отмороженными. Ничто и никто не мог более вывести их из равновесия. Прекрасные бойцы для Анбу.
Дойдя до Конохи, мы разделились. Я и Сакумо вполне себе "легально" пошли на дипломатическую миссию, а Анбу присоединились к нам тайно.
Сбавив темп, мы направились в выросшие прямо пред нами воротами селения размерным шагом, не торопясь.
Отчёт Хокаге не так уж и важен, наверняка он уже знает все новости. Всё же смерть такого шиноби, как Ханзо, произведёт знатный фурор.
— Ну вот, мы почти что дома. — Радостно пробасил Хатаке. Чем ближе была Коноха, тем жизнерадостней тот становился.
— Угу. — В голове было приятно пусто. За долгое время я не думал ни о чём. И это было приятно. Крайне не хотелось прерывать это состояние.
— Во имя всех Ками! Ты бесчувственный чурбан! Любой другой прыгал бы от радости, сразив Ханзо Саламандру, ты же вообще это не воспринимаешь. Как будто каждый день приносишь Хокаге головы сильнейших шиноби мира. — Для вида повозмущался Хатаке. Было видно, что его не сильно волнует моё состояние. Точнее, он считал его нормальным, а его слова должны были меня лишь чуток растормошить.
— Вполне возможно, что такое будет моей обыденной практикой в ближайшем будущем. — А что? Вполне, да и я сам не против. Куда лучше, чем сидеть в одиночестве в моей новой квартирке.
После того массива работы, что обрушился на меня сразу же после войны, после того, как все команды Анбу были собраны, после того, как были найдены нужные инструктора для нескончаемого потока добровольцев-рекрутов, оказалось, что мне просто нечего делать.
Распорядок дня стал обыденным и скучным.
Встал, поел. Пришёл, разобрал отчёты. Поел, потренировался. Поел, заглянул в кабинет, посмотрел, нет ли новых отчётов, и домой.
Там читать либо спать. Если произойдёт какая нибудь чрезвычайная ситуация, меня оповестят.
Тренироваться в полную силу мне запретили.
Так как на последнюю попытку сбежались все свободные шиноби в округе, думая, что кто-то враждебно настроенный проломил защитный периметр барьера Конохи и сейчас нападает на деревню.
Тайдзюцу тренировать не с кем. Бару, Нака, Рей и Наори сейчас слишком нагруженны делами клана. У Сакумо ребёнок и запрет от жены на спарринги.
Отрабатывать гендзюцу многие не хотят. Быть целью иллюзий Учиха с мангекью шаринганом — не самое приятное времяпровождение. Конечно, я мог бы приказать Анбу... Но это выставило бы меня в плохом свете.
Во всяком случае, так считают как Хирузен, так и Сакумо.
Ладно, время наверняка покажет мне нужный путь.
Подойдя к воротам, привычно применяю Хенге, скрывая постоянно активный шаринган.
— Изами-сан! — От искренней радости и восхищения я аж споткнулся. — Сакумо-сан. Вы вернулись с миссии?
Дежурящий на воротах шиноби, Хьюга, пожирал нас глазами.
И ладно бы Сакумо, тот был первым парнем на деревне. Но вот меня?
После моего изгнания кланы смотрели на меня как на обмазанного в дерьме бомжа. И тут такая реакция.
— Да, как же хорошо оказаться дома. — Мягко улыбаясь, ответил я ему. — Проверять нас будешь или нет? — Спросил я его, протягивая свой "паспорт шиноби."
— Что вы, я вашу чакру хорошо знаю, как и чакру Сакумо-сана. Проходите. — Заискивающе улыбаясь, шиноби отошёл в свою "будку", из которой выглядывали его коллеги по вахте, бросая заинтересованные взгляды на нас с Хатаке.
Ничего не понимая поблагодарив его, я и Сакумо направились к Хокаге.
— Ты не удивляйся. Хокаге получил известие от волка, что миссия была успешной. Волк же его личный подручный, у них наверняка есть какой-то там способ связываться друг с другом. — Подойдя к резиденции, сказал мне Хатаке. — А Хирузен наверняка использовал смерть Ханзо в целях пропаганды. Сейчас каждая победа важна, чтобы поддержать мораль наших.
— Просто не ожидал, что клановый будет так реагировать. Ты ведь прекрасно знаешь, как они относились ко мне ещё неделю назад. — Хмыкнул я, открывая дверь в резиденцию.
Уже поздно, солнце клонилось к закату, и вокруг сердца Конохи было пустынно. Как-никак, завтра официальный выходной, и сейчас все шиноби отдыхают.
— Не все относились к тебе так. Я и мой клан, Сенджу, Узумаки, Курама...
— Ну да. — Все эти кланы и вправду относились ко мне по-другому. Просто не замечали меня. — Ты можешь идти домой, с Хокаге я сам всё улажу. — Отпустил я Хатаке.
— Спасибо! — Срываясь с места, поблагодарил меня Сакумо.
Сам же я направился прямиком к Хирузену.
— Хокаге-сама может меня принять? — Спросил я очередную миловидную секретаршу Сарутоби. Когда-нибудь его жена отрежет ему его бубенцы...
— Конечно, Изами-сан, Хокаге-сама примет вас сразу же как только освободится, подождите, пожалуйста, пока здесь. — Пожирая меня взглядом, секретарша указала мне на стоящий в углу удобный диван. — Не хотите пока чаю?
— Конечно. — Улыбнувшись слегка покрасневшей секретарше, я сел на диванчик.
Девушка тут же засуетилась и убежала, чтобы вернуться через пару минут с кружкой горячего чая.
— Ох, большое спасибо. — Принимая чай, поблагодарил я девушку. После почти недели походной пищи горячий чай воспринимался мной как божественный дар.
Та же, слегка помявшись присела рядом.
