Изами Учиха - Наследие Индры

Пролог.(Бечено)

— Отходим! — вспарывая живот своего противника, прокричал Сакумо-сенсей.

Одним быстрым ударом разрубаю сразу трёх противников на части. Их кровь обильно покрывает моё тело.

Сейчас я и вправду соответствую прозвищу, которое мне дали мои сокомандники, — кровавый жнец. Весь в крови, с ожесточённым выражением лица и горящим в глазах шаринганом.

Вот уже четыре месяца наша команда бегает по тылам армий врага и не может найти коридор, дабы пройти к армии Конохи и Даймё Огня. И всё из-за последней миссии...

Флешбэк (on)

— У нас миссия, — с нотками волнения сказал Сакумо-сенсей. — Наша команда с помощью ещё четырёх должна уничтожить следующую поставку продовольствия врагам, — сказал он, серьёзно на нас смотря.

— Выход в три часа ночи. Сегодня. Идите, собирайтесь. Место встречи перед южным выходом из лагеря, — выдал нам указания Сакумо-тайчо.

— Хай! — в унисон ответили Хатаке три голоса.

Рванув к лагерю, я мысленно перебирал всё то, что мне нужно взять с собой в поход. Одно уже сейчас ясно — миссия будет кровавой. Продовольствие приходит на фронт в свитках, которые несут шиноби. Сами эти шиноби не проблема, чунины — это максимально. Но вот их сопровождение... Минимум двадцать джонинов. И пять команд-ликвидаторов?

"Хаха, плевать. Устрою праздник Шинигами, подарив ему обильную жатву", — расплылся я в безумной улыбке. От хорошей драки я никогда не откажусь.

Подойдя к складу, я увидел выходящего из него Наваки. Наследник Сенджу демонстративно от меня отвернулся и прошествовал в противоположную мне сторону с максимально высокомерным видом...

Три дня назад Наваки узнал, что там было между мной и Цунаде, после чего решил поговорить со мной. Закончилось всё тем, что у меня появились фингалы под глазами, разбитые губы и сломанный нос, ну а Наваки получил тяжёлое сотрясение его пустой черепушки, сломанную руку и челюсть.

Впервые я не сдерживался. Мне было плевать на всё. Это ЕГО клан захотел мной манипулировать, и Цунаде решила подыграть кукловодам. Так что сами виноваты...

Нехер лезть ко мне. Мне и так тошно было.

Взяв кучу продовольствия, так, чтобы хватило на пару недель, я ещё запасся просто огромным количеством пищевых пилюль. Моя интуиция кричала, что будет большая жопа, такая большая, что сможет посоперничать с пятой точкой биджу...

* * *

Зевая, я стоял перед южными воротами.

"Надо было больше поспать. Но блин, попробуй тут уснуть, когда рядом лежит Цунаде..." — несмотря на наше столкновение с Наваки, Цунаде продолжала исправно исполнять свою роль моего откупа.

Окинув взглядом наших товарищей, я был удовлетворён увиденным. Не мясо. Элитные бойцы. С хорошей взаимовыручкой мы смогли бы завалить даже сильного S-класса... Вот только времени на тренировку способностей и тактику боя не было...

"Ну скоро они там?" — спросил я самого себя, смотря на переговаривающихся капитанов команд. Те всё не могли решить, по какому маршруту нам нужно идти.

Точнее, решили они уже до этого, но разведка донесла о вражеских шиноби в той зоне, по которой мы хотели пройти в тыл вражеских войск.

"Блин, почему не могут устроить отвлекающий манёвр? Напали бы с противоположной стороны, и всё было бы прекрасно, — подумал я. — Но нет, типа нельзя бросить мясо, чтоб те отвлекли от нас противников..."

Наконец-то они там до чего-то договорились, и подошедший к нам Сакумо-тайчо, назначенный нашим главнокомандующим на время миссии, отдал приказ.

— Первой идёт команда Сакубо. Второй — команда Шика. Третьей — команда Хатаке... — начал он вещать нам свои стратегические наброски. — Повышенное внимание, так как вероятность встречи вражеских шиноби чрезвычайно высока. Не забываем, это миссия S-класса! Одна ошибка может повлечь не только вашу смерть, но и смерть ваших сокомандников и всей группы! — закончил он наконец-то свою речь.

И вот, рванув за второй командой, я с активированным шаринганом внимательно вглядывался в ночную темноту.

"Интересно, как шиноби без додзюцу справляются с ночной мглой?" — проскользнула у меня мыслишка.

Но через пару десятков километров мои мысли были бесцеремонно прерваны.

— Враги. Четыреста метров. Северо-восток, — прозвучала из рации пришедшая передача от команды Сакубо. — Одна группа. Пять человек.

— Изами. Покажи, что ты можешь, — услышал я голос Сакумо-сенсея из наушника. — Массовое гендзюцу, сам не лезь, — отдал он мне свои ценные указания.

— Хай, — спокойно ответил я, ускоряясь в сторону противников.

Оказавшись возле своих жертв, я за частицу секунды создал каркас массового гендзюцу и набросил на них. Слева от меня мелькнул Сакумо-сенсей, а справа — Ичиро-кун. Пойманные в гендзюцу противники даже не сообразили, что с ними произошло и когда они умерли.

— Продолжаем продвижение по маршруту Б2, — приказал всем группам Сакумо-тайчо.

* * *

Постоянные мелкие стычки продолжались до конца вражеского фронта.

Затем мы начали обходить врагов. Вот здесь мне пришлось постараться, накидывая гендзюцу на противников, дабы те ничего не замечали.

В общем, весело было, но самое веселье настало с прибытием на продовольственный маршрут врага. По нему постоянно ходили вражеские шиноби, патрулируя окрестности.

Пришлось показывать чудеса воздействия на врагов. Момору-сенсей гордился бы мной. От невероятных гендзюцу, которые я создавал, я сам пребывал в шоке. Мда, правду говорят, захочешь жить — и не такое сотворишь.

Нам пришлось сидеть в засаде более пяти дней. Только на шестую ночь Ичиро засёк вражеский отряд, подходящий под продовольственный.

— Приготовиться, — приказал Сакумо-сенсей по рации. Снимаю со спины Кубикирибочо.

В голове раздался хриплый голос демона.

"Сегодня будет хорошее веселье? А то я давно не пил крови врагов", — спросил меня мой ручной демон.

"Угу, устроим им резню", — ответил я Кубикирибочо.

— Изами, приступай, — пришёл приказ от Хатаке.

"Муген Шаринган: Великая Иллюзия", — активировал я комбинацию сразу трёх гендзюцу шарингана, потратив на это четверть от всей моей чакры.

Совмещенные иллюзии "Муген Шаринган: Демонический Лес, Муген Шаринган: Демонические Звери и Муген Шаринган: Демонические Насекомые" захватили сознание противников.

— В бой! — раздался голос Сакумо Хатаке из динамиков.

Рванув вперёд, я одним ударом располосовал сразу троих стоявших на моём пути вражеских шиноби.

Другим тоже сопутствовал успех, из двадцати джонинов менее чем за пять секунд осталось восемь.

Но джонины есть джонины. Оставшиеся уже сбросили гендзюцу и вступили в бой.

Активировав вечный мангекью шаринган и поймав взгляд одного из них, я активировал Цукуёми.

Затянув шиноби в свой мир, я приступил к его мучениям. И в следующий момент в реальном мире элитный джонин Кумо упал без сознания. Взмах Кубикирибочо разделяет его на две ровные части. Резкий рывок к другому противнику, что сейчас успешно сражался аж с тремя шиноби Конохи.

"Цукуёми!" — и ещё одна жертва пала пред моими глазами. Вновь быстрый удар Кубикирибочо, и вновь из разделённого тела вражеского бойца хлещет кровь.

Оглядевшись, я заметил, что бой закончен. Чунины, которых сопровождали вражеские джонины, были скованы тенями.

"Ммм, среди нас есть кто-то из клана Нара?" — посмотрел я на шиноби, сковывающего врагов.

Быстро добив противников, мы двинулись подальше от поля боя. Хоть никто и не использовал масштабные ниндзюцу и всё произошло быстро, нас успели заметить.

— Прорываемся согласно плану. Маршрут А13, — дал нам указания Сакумо-сенсей.

Но далеко нам уйти не дали. Нас окружали, бросая на растерзание мясо, которое хоть на минуту, но затормаживало движение, давая нашим противникам время нас окружить.

"Твою мать..." — подумал я, услышав вердикт Ичиро, что мы окружены.

Флешбэк (off)

* * *

— Изами, я приказал отходить! — прорычал в микрофон рации Сакумо-сенсей.

— Сакумо-тайчо, это бесполезно, — сказал я ему. — Кто-то должен остаться и задержать их.

После момента раздумий сенсей ответил:

— Хорошо. Раз ты это предложил, ты и останешься, — сказал он мне. — Отходим.

"Ну что, герой, теперь попробуй не сдохнуть", — сказал я сам себе, раскидывая кунаи со взрыв-печатями.

— Не умри, Изами-сан. Иди сразу к лагерю, мы будем ждать тебя, — услышал я последнее напутствие Сакумо Хатаке.

"Не дождётесь. Я издохну лишь тогда, когда оторву голову Данзо и Хирузену", — злорадно подумал я, призывая двух тэнгу, размером не больше, чем простые, стандартные вороны.

"Когда я отдам приказ, атакуйте при помощи перьев моих врагов", — дал я им наказ.

"Они подходят", — поведал мне один из воронов-тэнгу.

Стоя прямо посередине поляны, я ожидал противников. Лёгкое самогендзюцу — и я трясусь от страха.

— Оставили задержать нас? — слышу вопрос одного из появившихся противников.

— Двигаемся дальше. Команда Чуро, уничтожьте противника, — отдал приказ один из них, и поток шиноби двинулся дальше, минуя дрожащего меня.

Как только они оказались в непосредственной близости, я тихо прошептал:

— Кац, — одновременно с этим снимая с себя самогендзюцу.

Мощные взрывы послышались со всех сторон. Пыль застлала глаза, а в нос ударил запах сожжённого мяса.

Вхожу в странный транс. Выхватываю Кубикирибочо. Рывок вперёд и плавный взмах мечом. Два разрубленных пополам тела падают на землю, хлеща кровью.

"Странно, только сейчас заметил, что обилие крови чрезмерно. Очередная способность Кубикирибочо?" — задал я сам себе вопрос. Я знал, что Кубикирибочо может питаться кровью врагов, становясь сильнее и крепче, а также восполняя свой резерв. Но то, что он заставляет более чем обильно течь кровь, я не знал. Хотя сейчас я вспомнил, что раньше было так же, просто я не обращал на это внимания.

Увернувшись от разряда молний противника, я прыжком устремился к этому шиноби. Во время короткого полёта я, прокрутившись вокруг своей оси, разрубил стоявших рядом со мной противников. Оказываюсь возле вражеского бойца, наношу рубящий удар сверху, но противник успевает увернуться. Ловлю его взгляд, набрасываю гендзюцу и бросаю в него кунай, наполненный под завязку чакрой ветра, в это же время разрубая одного излишне шустрого шиноби.

Вокруг меня образовался круг. Вражеские шиноби начинают складывать одинаковые печати, но тут вмешиваются призванные мной вороны и своими перьями убивают большинство из них. Кручусь на месте, набрасывая на каждого, кого увижу, гендзюцу.

"Всё", — отстранённо подумал я, всё ещё находясь в странном состоянии транса. Слава Ками-сама, что я не забросил медитации и упражнения с внутренним миром, без этой способности я не смог бы так детально продумывать ходы в бою.

Поочерёдно, не спеша, подхожу к каждому из стоящих на одном месте под моим гендзюцу вражеских шиноби и преспокойно режу их, как скот.

"Отбросам — смерть отбросов", — мда, повезло мне, что они торопились за остальной командой.

"Вы можете идти", — сказал я тэнгу-воронам.

Сам же вновь использовал призыв. Призвав огромного ворона, я спросил его:

"Можешь доставить меня, куда я попрошу?"

"Идёт война? — после моего утвердительного кивка он ответил мне: — Нет. Встретим врагов. Я не смогу увернуться. Тогда меня убьют", — брр, не люблю я их манеру разговора.

"Я смогу защитить тебя", — возражаю я ему.

"Тогда да", — ответил он.

Забравшись на спину своего призыва, я спрашиваю Кубикирибочо:

"Сколько ещё чакры у тебя осталось?"

"Смотря на что", — хриплым голосом ответил он мне.

"Мне нужно создать Сусаноо".

"Десять минут, не больше".

"Сойдёт", — прекрасно. Теперь с Сусаноо я смогу преспокойно покинуть фронт на спине моего призыва. Жаль, что сенсей, скорее всего, умрёт. Но у меня нет чакры, чтобы призвать огромного ворона и Сусаноо одновременно. Хотя навряд ли. Если Сакумо не умер в каноне до Третьей Войны, то и сейчас он не умрёт.

Махнув головой и отогнав невесёлые мысли, я активировал вечный мангекью шаринган.

"Сусаноо!" — призвал я призрачного воина, покрывая им призыв.

Светящиеся белым светом кости сильнейшей защиты мангекью шарингана обхватили ворона-тэнгу.

"Это защита? Она точно защитит? Уверен?" — спросил меня он.

"Да, уверен, — ответил я ему, контролируя, сколько чакры у меня осталось. Неплохо. После месяца тренировок с сенсеем и четырёх месяцев постоянных сражений мой резерв прилично вырос. Если раньше один призыв Сусаноо забирал почти девять десятых всей моей чакры, то сейчас у меня ушла на создание призрачного воина только половина.

— Поторопись, я не смогу долго продержать эту защиту", — предупредил я его, после чего птица без лишних разговоров взмыла в небо.

За всю дорогу нас пытались сбить раз двадцать, но Сусаноо полностью защитил меня и тэнгу-ворона. Почти через восемь часов полёта я увидел вдалеке лагерь Конохи. Проверив свой резерв, я заметил, что сил осталось мало.

И Кубикирибочо уже не мог подпитывать меня чакрой, совершено истратив все свои запасы.

"Спускайся. Дальше я сам, на своих двоих", — устало отдал я своему призыву приказ.

Я двинулся в сторону лагеря со скоростью слабого генина. У меня не было больше сил. Из-за агрессивной чакры Кубикирибочо всё тело ломило, я не спал более четырёх дней. И до этого находился под постоянным напряжением. Мне приходилось прикрывать весь наш отряд, так как, помимо меня, не было ни одного мастера гендзюцу во всех других командах.

"Надеюсь, другие выжили", — проскользнула мысль.

С установлением личности проблем не было. Проверили на хенге, порасспрашивали и отпустили, сказав, что группа и моя команда благополучно достигли лагеря, хоть и с потерями.

— Тебе нужна помощь? — спросил меня старый джонин.

— Нет-нет, всё хорошо, — натянул я на своё бледное лицо улыбку.

Но подкосившиеся в следующий момент ноги показали, что это всего лишь бравада.

— Отнесите его в госпиталь! — подхватив меня на руки, проорал джонин своим подопечным. — Хиро, Мико, вы двое отнесёте его!

— Спасибо, — успел я поблагодарить неизвестного мне джонина прежде чем вырубиться.

* * *

Лежа в кровати, я слушал рассказ Ичиро о том, что произошло за эти четыре месяца.

И да, Ичиро выжил и тоже в больничке... Со сломанными руками. Не представляю, как он умудрился их сломать, но скажу одно: Хьюга со сломанными руками выглядит очень и очень нелепо.

Вот он зашёл меня проведать, так как к другим нашим сокомандникам нельзя, а прибыл он в лагерь недавно, никого не знает ещё. Хотя он Хьюга, они из принципа почти что ни с кем не общаются, разве что с равными им по положению. То есть с людьми из великих кланов.

Ну, я быстренько раскрутил его на информацию о том, что он знает о тех четырёх месяцах, что мы провели, бегая от вражеских шиноби.

Если выбросить все комментарии Ичиро насчёт того, что в главном штабе сидят одни дураки и умственно отсталые дети, ну и то, что Даймё — старый дебил, не имеющий понятия о войне, то получится следующее:

Кумо и Кири давят шиноби Конохи, как тараканов.

Два Каге: Райкаге и Мизукаге, и их четыре джинчурики: двухвостый и восьмихвостый из Кумо, треххвостый и шестихвостый из Кири, бушевали по всему фронту, размазывая войска Конохи тонким кровавым слоем по земле.

Коноха держалась лишь из-за невероятных усилий кланов Учиха, Сенджу, Хьюга и Узумаки. Но бойцы этих кланов умирали десятками. Ну, кроме Узумаки, тех стерегли как зеницу ока, так как они были не только малочисленны, но и очень важны, как единственные шиноби, способные остановить джинчурики.

Ну, Учиха тоже бросали на джинчурики, но мои собратья быстро гибли от ужасающей чакры хвостатых, пытаясь загнать биджу в их сосуды обратно.

А, ещё Второй Райкаге лично уничтожил двух старейшин Учиха, у которых был мангекью шаринган. Теперь в клане Учиха осталось только два человека с сильнейшей формой додзюцу — глава клана и я. Так что теперь мне ничего не будет из-за того, что я замутил с Цунаде. Слишком ценен я стал.

Но потери нашего клана не шли ни в какое сравнение с потерями Сенджу. Если вначале они, скорее всего, по приказу Мито-сама и Каеде-доно держались подальше от фронта, то теперь они стояли насмерть, забирая с собой сотни врагов. Они кидались на противников и рвали их на части, а всё из-за того, что если война пойдёт так дальше, то от Конохи в скором времени ничего не останется. Кстати, странные смерти неугодных Хирузену тоже прекратились... Видимо, и Обезьян понял одну простую вещь: если не прекратить грызться друг с другом, то враги сгрызут Коноху.

Ну а насчёт прорыва из окружения — всё получилось. Девять мёртвых, все остальные ранены, но живы. Из нашей команды никто, к счастью, не умер. Не хотелось бы мне вновь тренировать командную работу... Правда, Сакумо-сенсей получил опасное ранение, но Цунаде вытащила его. Осталось только отдохнуть, и мы вновь в строю. А я вообще отделался легче всех. Лёгкое чакроистощение — это единственное, что со мной случилось.

— Мальчики, можно к вам? — спросила нас зашедшая в комнату Цунаде.

— Конечно-конечно, — уважительно обозначил поклон Ичиро. — Я пойду, — сказал он, улыбнувшись, проходя мимо Цунаде.

У подошедшей ко мне Цунаде на лице было взволнованное выражение.

"Волновалась, что ли? Да неее", — подумал я.

— Я так испугалась, когда вы настолько долго задержались на миссии, — сказала она. Ммм, кажись, не врёт.

— Бывает. Засекли нас. Вот и пришлось побегать, — легкомысленным тоном ответил я ей.

— Ну, главное, что всё хорошо закончилось, — мило улыбнулась принцесса Сенджу.

— Кстати, у меня для тебя прекрасная новость. Мы, как только ты встанешь на ноги, двинемся к главному лагерю, — огорошила она меня известием.

"Зачем? — в панике подумал я. Был только один достаточно весомый повод для этого, и это свадьба. — Они что, договорились с Реном-доно и отцом? Блин, да ну нафиг. Я думал жениться лет так в восемнадцать, а не в четырнадцать!"

— А зачем? — спросил я, содрогаясь от страха.

— Увенчалось успехом одно из исследований ирьёнинов. Мы смогли два месяца назад благополучно пришить руку одному ветерану, — вновь выбила она меня из колеи. — Так что у тебя вскоре будут настоящие руки, а не эти железяки! А то, знаешь, не очень приятно, когда к твоему телу прикасается железо! — грозно нахмурилась она, но, не сдержалась, увидев моё обалдевшее лицо, и рассмеялась.

— Ладно, я пойду. Надо ещё разобраться со всеми бумагами, ну, чтобы мы могли пойти в главный лагерь и остаться там на некоторое время, — известила меня Цунаде. — А ты ложись спать. Чем быстрее встанешь на ноги, тем быстрее мы сможем провести операцию, — наставительно произнесла принцесса и, поцеловав всё ещё ошарашенного меня напоследок, убежала восвояси.

"Наконец-то. Я вновь стану полноценным! — неверяще подумал я, насылая на себя самогендзюцу и погружаясь в сон. — Цунаде права... Быстрее всего я восстановлюсь во сне... Побыстрей быыы..." — возбуждённо подумал я, засыпая.

1.

1.

— Аааргх, — хрипел-мычал я, плотно закусив деревянную палочку. Перед тем, как началась операция, мне сказали, что во время приживления рук нельзя использовать обезболивающее, и я, дурак, подумал — хрен с ним, с этим обезболивающим. Я что, боль терпеть не умею?

Но, как оказалось, я был слишком самоуверен в оценке своей выдержки. Боль была адской.

У меня было ощущение, что в моё плечо вставляют раскалённые добела иглы, а по кровяным сосудам течёт раскалённый свинец. Как мне сказала Цунаде, это из-за постороннего вмешательства в мою систему циркуляции чакры.

"Твою мать, вот это боль! Я не выдержу", — со слезами на глазах думал я. За то, чтобы я не встал и не убежал, отвечали ремни, которые крепко держали моё тело. И то, если бы не печати, поставленные на них, которые блокировали мою чакру, я бы уже давно удрал от этих садистов.

— Тихо, тихо, — шептала принцесса Сенджу, работая над моей левой рукой. — Половина уже за тобой. Потерпи ещё немного, — успокаивала она меня.

"Потерпи, потерпи... Я это уже полчаса слышу!" — яростно подумал я, желая разорвать всех этих врачевателей на куски.

— Изами, потерпи ещё чуточку. Я почти закончила, — не прерывала своих попыток успокоить меня Цунаде.

"Потерпи, потерпи... Я и так уже вытерпел слишком многое", — если честно, я не понимал, почему я не свалился от боли в обморок. Хотя меня привели бы в сознание. Им зачем-то надо, чтобы я был в сознании.

— Тьфу, — выплюнул я перекушенную мной раздробленную деревяшку. — Дайте новую, — тихо прохрипел я.

Работа над приживлением на время остановилась, хоть Цунаде и Орочимару не отключили дзюцу мистической руки, почти полностью окутав светло-зеленым светом мою руку, плечо и часть грудной клетки.

Пока медсестра не принесла и не засунула мне в рот другую палку, которую я мог бы кусать, я пытался отдышаться.

— Хе-хе, — тяжело дыша, выдавил я из себя. — Цунаде... Ты мне не мстишь, случайно? Хехехе, — спросил я её тихо, хрипло рассмеявшись. Кажется, я медленно теряю адекватность, так как эта мысль вызвала во мне волну веселья.

— Не говори глупостей, Изами, — так же тихо, приятным, успокаивающим голосом ответила мне принцесса клана Сенджу и главный, мать её, хирург операции. — Мне незачем мучить своего будущего мужа.

— Поверю на слово, — сказал я, закусывая деревяшку, поданную мне медсестрой. — Поехали, — неразборчиво прохрипел я скорее для себя.

И вновь бешеная боль в руке, плече и во всей чакросистеме заставила меня тихо заскулить.

"Интересно, жертвы экспериментов Орочимару из канона себя так же чувствовали? — пытался я отвлечься от боли. — Ммм, зачем меня вызвал глава клана? И что, ситуация и вправду так плоха, что почти все сильные шиноби пришли на фронт?"

Долгие двадцать минут тянулась эта невыносимая пытка, за время которой я даже проникся жалостью к моим подопытным, на которых я использовал и тренировал Цукуёми. Хотя нет. Показалось. Не проникся.

— Всё, — облегчённо выдохнула Цунаде. Посмотрев на бледного меня, она устало улыбнулась и сказала: — Тебе нужно поспать. Не сопротивляйся, — сказала она, подойдя ко мне и положив свою руку мне на лоб, чтобы усыпить меня.

"Ага, не сопротивляйся. Посопротивляешься тут, когда висят ремни с печатями, блокирующими чакру..." — подумал я, ощущая, как от руки Цунаде расходится лёгкий импульс чакры, внедряясь и расходясь по всей моей системе циркуляции чакры, погружая меня в спасительный сон.

* * *

Открыв глаза, я увидел белый потолок больничной комнаты. Приподнявшись, я оглянулся по сторонам и был приятно удивлён, когда заметил тихо сопящую Цунаде, которая уткнулась головой в мою кровать и беспечно дрыхла.

Переборов детский порыв резко разбудить её и напугать, всё же она куноичи и может, не разбираясь, долбануть в морду спросонья, запустив меня в длительный полёт, я начал осматривать свои новые руки.

Бледные, слишком бледные по сравнению с моим остальным телом, особенно с обветренным и загорелым после четырёх месяцев блужданий по тылам врага лицом.

Подняв руку, я медленно растопырил пальцы руки, по доведённому до автоматизма рефлексу посылая чакру в свою руку и пальцы. Я как завороженный смотрел на это и даже не сразу заметил боль в системе циркуляции чакры из-за своих действий.

— Тсшш, — тихо прошипел я сквозь зубы. Кажется, я ещё долго не смогу использовать свои конечности по назначению. Активировав шаринган, я осмотрел новоприобретённые руки, просматривая, как в них медленно и вяло течёт моя чакра.

"Вновь придётся муторно развивать чакроканалы в конечностях. Если я сразу же приступлю к сильным дзюцу, например, попробую создать Расенган, то просто разорву своими действиями чакроканалы в руках", — констатировал я очевидный факт.

Я аккуратно дотронулся до деревянной тумбочки. Медленно, как будто завороженный, я провёл пальцами по отполированной деревянной поверхности. И чуть не закричал, как сумасшедший, или не заплакал, как маленький ребёнок. Я ощущал всё, абсолютно всё. Каждую выпуклость, каждую неровность. Прикоснувшись к лицу, я почувствовал тёплую, шершавую кожу с начинающей пробиваться щетиной. Меня даже затрясло в экстазе. Я и не представлял, как сильно мне не хватало этих ощущений! Я принял факт потери рук как нечто само собой разумеющееся. Я шиноби, а шиноби всегда ходили по острию катаны. И потеря рук была ничем по сравнению с тем, что я мог умереть... Да и боль и сожаление от потери моих конечностей не шли ни в какое сравнение с чувством вины от смерти Момору-сенсея... Чувства вины, слабости, никчёмности и благодарности после смерти моего наставника были слишком сильны и не давали мне упиваться своим горем от потери рук и неспособности создавать ниндзюцу. Но сейчас всё изменилось! Я вновь полноценный шиноби! Теперь я смогу устраивать, как любой другой Учиха, огненный ад глупцам, посмевшим встать на моём пути! Подчиняя себе ветер и усиливая свой Катон при помощи Футона, я буду создавать мощные потоки ветра, разрывать и раздавливать противников! Прожаривать изнутри при помощи Райтона, посылая быстрые, обладающие невероятной пробивной способностью молнии!

Успокоившись, я глубоко вздохнул. Всё, я вновь спокоен. Вновь моя внутренняя стена окрепла, а буря эмоций в моём внутреннем мире укрощена.

Аккуратно, двигаясь с максимальной осторожностью, чтобы не разбудить свою принцессу и спасительницу, я поднялся с кровати и, приняв положение лёжа, начал отжиматься, не применяя чакру. Мне хотелось опробовать свои руки в деле, посмотреть, на что они способны.

Досчитав до сорока двух, я был прерван упавшим на меня грузом.

— Ты что делаешь! — злобно прошипела Цунаде, отвесив мне подзатыльник. — Тебе нельзя в ближайшее время напрягать новые руки!

Сказав это, она слезла с меня и, подняв на руки, положила на кровать.

Я же вскинул в вопросительном жесте бровь, как бы спрашивая её: "Это что ещё было?"

— Пфф, позаботиться о тебе нельзя, — возмущённым тоном сказала Цунаде, скрывая под напускным возмущением своё смущение.

От этого зрелища у меня, помимо воли, губы разошлись в улыбке.

— Спасибо, — поблагодарил я её за всё, вложив в одно это слово всю свою радость от становления вновь полноценным.

— Не за что, — пролепетала принцесса Сенджу, уже не сдержав своего смущения.

— Да нет, есть за что, — серьёзно ответил я, смотря прямо в её карие глаза, не отводя взгляда. — Благодаря тебе я вновь чувствую себя полноценным человеком.

— Да ладно, я не одна была. Вон Орочимару-кун тоже посодействовал, — сказала она, отмахиваясь.

— Не прибедняйся, — улыбнулся я, смотря на Цунаде. — Без тебя вряд ли бы что-то получилось. Теперь у меня есть возможность использовать ниндзюцу.

— Ну... это... — замялась она, слегка покраснев. — В общем, тебя хочет видеть Мито-ба-сан, — быстро выпалила она, сменив тему. Её что, никогда не хвалили? Хотя чему я удивляюсь, мой папаша тоже только и мог требовать.

— Когда? — спросил я её. Не нравится мне это. У меня опять появились мысли о свадьбе и прочей белиберде.

— Как можно скорее, — сказала принцесса клана Сенджу.

— Когда я смогу выписаться? — "Пойду сразу же, как только можно будет выйти из больнички", — решил я.

— Ну, так как я твой лечащий врач и в ближайшем времени не буду покидать тебя, то прямо сейчас. Если ты, конечно, не чувствуешь слабости или боли, — окинув меня озадаченным взглядом, спросила Цунаде.

— Нет, всё хорошо. У меня ничего не болит, — сказал я, ответив ей беззаботной улыбкой.

— Тогда пошли. Подпишешь бумаги, и пойдём.

— Ага, ты только скажи, где моя одежда? — задал я вопрос принцессе. — Или мне щеголять с голой жопой? — насмешливо спросил я её.

— Эм, нет, лучше не надо. Твоя одежда в шкафу, — сказала он, указав мне на стоящий в углу одинокий предмет мебели. — Ты пока переодевайся, а я пойду разберусь с бумагами. Когда закончишь, подойди к регистратуре, я там тебя ждать буду, — сказала она и быстро вышла из комнаты.

Умывшись, одевшись и убив десять минут на попытки расчесать свои непослушные, уже слишком длинные волосы, я наконец-то закончил и спустился вниз к регистратуре.

Там меня уже ждала Цунаде с ворохом бумаг. Расписавшись, до этого быстро пробежав по ним шаринганом (а то ещё брачный контракт подкинут), я под руку с Цунаде направился в палатку Мито Узумаки.

"Мда, палатка", — скептически подумал я, осматривая огромный шатёр. Сразу же всплыла ассоциация с цирковой палаткой моего прошлого мира, хотя, может быть, здесь так же. Не знаю, я никогда не был в цирке, даже когда в Коноху приезжали бродячие актёры или цирк, у меня не было времени. Мне нужно было тренироваться.

Улыбнувшись, я вспомнил, что сделал Момору-сенсей, когда я достал его со своими просьбами сходить в цирк посмотреть на зверей и артистов. Он устроил мне собственный цирк в Лесу Смерти. Зверей хватало, а я сам мог почувствовать себя артистом.

— Пошли, — прошептала мне Цунаде, выводя меня из воспоминаний. Подавив улыбку, я зашел в шатёр следом за ней.

Проблуждав по огромному шатру, мы подошли к дальней части, отделённой занавесками.

— Веди себя прилично, — шепнула мне на ухо принцесса, заходя внутрь.

— Приветствую вас, Мито-сама, — сказал я, склонив голову. Сейчас я нарушал дохрена правил правильного поведения, но этим же я показывал, что хоть смирился и принял Цунаде, но всё ещё скептически настроен против таких манипуляций.

— Добрый день, Изами-кун. Я вижу, у тебя теперь есть собственные руки, а не жалкие протезы. Слава Ками-сама за это, — не заметив моей грубости, улыбнулась Мито Узумаки.

— Да, благодаря Цунаде и Орочимару-куну, — сказал я, выделив голосом имена этих двоих, специально не произнося фамилию Цунаде, показывая, что я не признаю долг за всем кланом Сенджу.

— Да... — протянула Узумаки, натянуто улыбнувшись. — В общем, давайте присаживайтесь. Разговор будет долгим, нам предстоит многое обсудить, — сказала она, вновь благосклонно улыбаясь.

Присев, я начал разглядывать красноволосую. С прошлой встречи произошли огромные изменения. Её молодое, красивое лицо без морщин теперь одряхлело, а под глазами появились тёмные круги. Хмпф, старая сучка, как по канону, вскоре сдохнет.

Мне пришлось приложить массу усилий, чтобы не расплыться в улыбке от этой мысли.

— Изами-кун, я уже договорилась с Реном-доно. Он хоть имел в начале возражение и был против вашего союза, но в конце решил не препятствовать вашему счастью. — "Угу, как же, наобещала наверняка звёзд с небес. Да надавила чуток..." — скептически подумал я, смотря на прикрывавшую свою широкую улыбку веером Узумаки.

— Прекрасно, — нейтрально сказал я с холодным выражением лица, не показывая облегчения, прикрыв свои эмоции огромнейшей внутренней стеной. Судя по озадаченному выражению лица Мито, она не смогла уловить во мне отклика и теперь этим изрядно озадачена.

— Да, конечно, — взяла она себя в руки. — Теперь осталось только заявить о вашей помолвке и выбрать дату свадьбы. Так как ты являешься чунином, то считаешься совершеннолетним. Так что решать тебе, — сказала она. Моргнув, я на мгновенье активировал шаринган, просканировав её выражение лица, и был изрядно удивлен, когда вспомнил записи Момору-сенсея о толковании эмоций по выражению лица.

Видимо, она думает, что я сейчас захочу как можно быстрее заключить брачный союз. Хотя эта мысль обоснованна, после этого мне будет плевать на Данзо и Хирузена. Два великих клана-основателя и поддержка Узумаки будут стоять за моей спиной. Моя смерть повлечёт слишком тяжёлые последствия. Хирузен сможет тягаться с одним великим кланом, но против двух, да ещё с поддержкой клана красноволосых мастеров печатей, он не начнёт борьбу. Точнее, ликвидировать меня он сможет. И переживёт. Но вот все те минусы, что последуют за моей смертью против Конохи и его клана, он не выдержит. Да и сейчас, когда осталось только два человека с мангекью шаринганом в клане Учиха, мой клан будет мстить жестоко. Внезапно члены клана Сарутоби начнут помирать от случайностей. Например, напоролись раз так десять на катану. Или сломали себе шею... В общем, Хокаге не дурак, должен это понимать. И я тоже.

Вот только мне хватит номинальной защиты, которую я получу от помолвки...

— Я думаю, что сейчас не готов жениться, — честно ответил я бабушке моей девушки. — Я просто не смогу сейчас нести ответственность за свою жену и будущих детей, — сказал я, вновь просканировав шаринганом эмоции. Её досада и удивление из-за моих слов были как бальзам на сердце.

— Кхем, и когда ты думаешь быть готовым? — спросила она меня, вновь взяв своё выражение лица под контроль. Хотя без шарингана я бы не заметил ни единой смены эмоций.

— Шестнадцать-восемнадцать лет. Это самое ранее, — припечатал я, стараясь не обращать внимания на странно смотрящую на меня Цунаде.

— Хорошо, — кивнула раздосадованная Мито.

Зачем вообще этот фарс? Она могла пойти к главе клана и выторговать себе желаемое. Но она решилась и наверняка уговорила Рена-доно отдать это решение мне. Зачем? Всё до мельчайших деталей в межклановых браках решают главы кланов...

— Я хотел бы применить старинную традицию благожелания кланов, — сказал я, выведя Узумаки из своих размышлений и заслужив от Цунаде удивлённый взгляд.

Эта традиция была создана в начале образования кланов. Тогда кланам было известно слишком мало ниндзюцу, и появилась традиция обмениваться до сих пор неизвестным дзюцу. Позже, когда техники распространились, традиция была подзабыта и применялась только кланами, которые до той поры враждовали. Но также переданное дзюцу должно было быть малоизвестным или неизвестным, что стало проблемой, так как общеизвестные дзюцу были знакомы практически каждому клану.

Снисходительно улыбнувшись, Мито-сама сказала:

— Если ты сможешь предложить то, что клан Сенджу не знает и, конечно же, может использовать.

— Смогу, — нейтрально сказал я. — Это дзюцу может применить любой.

— Вправду? И какое? — заинтересованно спросила она меня. Её интерес был понятен, новое дзюцу, даже самое слабое, — это новая ступень к большему могуществу, особенно если каждый из клана сможет его использовать.

— Расенган — атакующая техника А-ранга для ближнего боя. Для создания нужна нейтральная чакра, — выдал я, с каменным выражением лица смотря на скептически поднявшуюся бровь Узумаки.

— Вправду? Что ж, если это так, то что ты хочешь как наш дар твоему клану? — спросила она меня.

— Хирайшин, — сказал я с ничего не выражающим лицом. Сейчас решается, получу я сильнейшую пространственно-временную технику или нет.

— Ты знаешь о Хирайшине? — удивлённо спросила меня Мито-сама.

— Да. Из хроник. Тобирама-сама убил при помощи этой техники Изуну Учиху, — ответил я, обосновав своё знание. Всё же это была личная техника Второго Хокаге, и мало кто знал о ней.

— Не думаю, что это хорошая идея, — улыбнулась Узумаки. — Эту технику никто не смог освоить, кроме Тобирамы.

— Это неважно, Мито-сама, я всё равно согласен, — сказал я, улыбнувшись краешками губ.

— Что ж, хорошо. Во время помолвки эти техники будут переданы, — сказала она, улыбнувшись. — Но ты не мог бы мне показать её?

— Нет, мои руки сейчас мешают созданию этой техники, — ответил я. Конечно, думает, что если техника проста, то сможет скопировать её. В принципе, это даже смогло бы получиться у такой сильной куноичи. Но вот без методики обучения слабый джонин разучивал бы эту технику годами.

— Ох, я совсем забыла! — театрально всплеснула руками Мито. — Извини меня, Изами. Ах да, что я ещё хотела сказать. Вы остаётесь в главном лагере, так как через шесть дней будет официальная церемония вашей помолвки, — улыбнувшись, сказала она. Эхх, когда эта женщина так располагающе улыбается, то начинаешь забывать, какая она интриганка.

— Да, чуть не забыла, совсем старой стала. Тебе, Изами-кун, назначили по моей просьбе и просьбе Рена-доно испытание на джонина. Не беспокойся, всё, что тебе будет нужно, это сразиться с выставленным джонином, — сказала она мне. — Вообще-то ты должен был получить полевой патент за всё то, что ты сделал на последней миссии, но не судьба.

— Ясно, — сказал я, склонив голову в поклоне. Всё важное было обговорено, а оставаться в обществе такой политиканши у меня не было никакого желания.

— Тогда можете идти, мои дорогие, — разрешила нам Узумаки. — Вас проводят к вашей палатке.

Когда мы вышли из импровизированной комнаты Мито Узумаки, к нам подошёл невзрачный слуга.

— Мне было дано задание проводить вас, — поклонившись, сказал он нам.

Последовав за ним, мы через пару сотен метров оказались возле огромного шатра. Ну да, принцесса клана-основателя и наследник старейшины из клана-основателя. Это я по глупости спал в нашем лагере, в маленькой палатке, хотя имел полное право запросить комнату, как это сделала Цунаде.

Разместившись в палатке, Цунаде подошла ко мне и, поцеловав, сказала:

— Давай посмотрим, как ты сможешь орудовать этими руками?

Ну что же, посмотрим...

2.

2. (Бечено)

"Слава Ками-сама, что руки мне приделали от сильного шиноби!" — в который раз думал я, прогоняя чакру по каналам.

Так как чакроканалы были хорошо развиты, мне нужно было только вновь укрепить их да заставить новые конечности привыкнуть именно к моей чакре.

Кубикирибочо посоветовал мне в ближайшее время не использовать его чакру, слишком уж она агрессивна и разрушительна. Я легко могу полностью разрушить чакроканалы в своих новых руках.

Но это не важно, важно то, что я быстро восстанавливал крепость каналов. Моя привычка постоянно пропускать чакру, чтобы использовать протезы, пришлась здесь как нельзя кстати. Постоянно пропуская небольшое количество чакры, я заставлял каналы развиваться, они укреплялись и делались более прочными.

Через два-три дня я смогу полностью восстановить их крепость и приступить к мощным техникам, что не могло меня не радовать.

Сейчас же я старался развить пропускные возможности тенкецу и самих каналов, постоянно ускоряя циркуляцию чакры и создавая некоторые не слишком чакрозатратные дзюцу вроде той же замены и шуншина.

Цунаде практически не отходила от меня, постоянно контролируя мой прогресс и вовремя вмешиваясь, если я перегибал палку.

Но она прекрасно понимала, что я должен был рисковать. Если я не успею восстановить пропускные возможности до моего экзамена на джонина, то мой противник закатает меня в пол и не заметит.

Принцесса Сенджу даже успела собрать информацию по моему противнику, некоему Дану Като.

Когда я об этом узнал, меня чуть не пробило на истеричный смех. Ирония судьбы, блин. Но нужно следить за ним. Это в каноне встреча бескланового джонина и принцессы Цунаде была "случайна". А здесь этот индивид является элитным джонином, гением с огромным потенциалом под личным патронажем третьего Хокаге.

Хороший ирьёнин, одарённый в ниндзюцу и с отличным тайдзюцу... Имеет в арсенале неудобную технику высвобождения духа, что позволяет ему сражаться с противником, не находясь в опасности самому. Может при её помощи взять под контроль тело оппонента... Очень неудобный противник.

К тому же, если я не успею укрепить свои чакроканалы до подходящего для применения Кубикирибочо состояния, то не смогу откачивать из своего меча чакру. Тем самым такие дзюцу вечного мангекью шарингана, как Аматерасу и Сусаноо, станут мне недоступны. Точнее, создать я их смогу, но вот удержать их более чем на пару минут чакры не хватит...

Короче, полная жопа. По-другому ситуацию не опишешь. Ведь, скорее всего, против него и его "высвобождения духа" будет бессильно Цукуёми. Если это так, то я смогу полагаться только на моё тайдзюцу с кендзюцу и пару слабеньких ниндзюцу. С таким арсеналом я не смогу его не то что победить, но даже показать достойный джонина уровень.

Вся надежда на Цунаде, которая начала что-то химичить с моими руками, постоянно напитывая их своей медицинской чакрой, чтобы ускорить процесс восстановления.

— Принцесса, ты сможешь научить меня передавать чакру? — спросил я свою будущую жену, смотря на то, как она вливает в мою систему циркуляции свою чакру. Очень удобное дзюцу, которое поможет мне использовать теневых клонов. Как ни прискорбно мне это говорить, но я не Узумаки и даже не Сенджу, и для меня пока что это дзюцу слишком затратно. Но вот создать клона, который вместо того, чтобы просто развеяться, отдаст мне чакру, оставшуюся в нём, я смогу. Если что, будет хорошая замена для Кубикирибочо. Создам два-три клона, накачаю их своей чакрой, а потом запечатаю до боя в свиток.

Помню, в оригинале Наруто мог при помощи клонов собирать сен-чакру. Вот только я не понимаю, как они при помощи развеивания могли передавать её оригиналу. Это просто невозможно, если не использовать специальное дзюцу... Хотя кто знает, может, природная чакра работает на отличном от простой принципе.

— Да я не против. Но для этого нужен огромный контроль, да и учиться этому надо долго, — сказала она, подняв на меня свои миндалевидные очи.

— Цунаде, я Учиха... — сказал я, с усмешкой смотря на неё. — Мастер гендзюцу с шаринганом.

Похлопав глазами, Цунаде хлопнула себя ладошкой по лбу:

— Точно. Забыла совсем уже, — улыбнувшись, сказала она.

Не помню, как там в каноне, но эта Цунаде была невероятно рассеянная. Или, скорее, забывчивая?

В принципе, не важно. Принцесса просто очень многое забывала или упускала из виду. Ну да ладно, это не проблема.

— Так научишь? — спросил я её.

— Конечно. Однако тебе сперва придётся обучиться создавать медицинскую чакру. Если ты начнешь обучаться при помощи своей простой, то нанесешь мне вред, — сказала она, кивнув своим мыслям.

— Почему это тебе? — не понял я.

— Ну, а на ком ты ещё будешь обучаться? — спросила она меня. — Конечно же, на мне. А твоя чакра более агрессивна, чем у простых шиноби, в принципе, как и у всех Учих, — пробормотала она. — Так что тебе придётся сперва научиться выделять ирьёнинскую чакру и передавать её, а уже после приступать к передаче собственной, простой чакры.

Много времени обучение созданию медчакры не заняло. При помощи шарингана я видел, что именно делала Цунаде, чтобы создать медицинскую чакру, а повторить я смог с третьего раза, с моим контролем было бы странно, если бы это длилось дольше. Хотя и была пара проблем. Я, чисто на одном инстинкте, привык создавать чакру с перекосом в инь-чакросоставляющую. А тут нужно было создать чакру с перекосом в янь. Но после нескольких безрезультатных попыток я смог, сконцентрировавшись, создать медицинскую чакру.

— Молодец, — похвалила меня Цунаде. — Теперь смотри, как именно я внедряю свою чакру в твою систему циркуляции, — сказав это, она взяла мои руки в свои и начала внедрять в мою чакросистему свою чакру.

— Хватит, — сказал я, увидев, как именно происходит и создаётся этот процесс. Создав медчакру, я направил её в систему циркуляции Цунаде.

— Нет, не так. Медленнее, нежнее. Ты должен не захватывать, а внедряться, — давала мне советы принцесса Сенджу.

— Так? — спросил я её, изменив подход, начав не просто вливать свою чакру, а заставляя её сливаться с чакрой Сенджу.

— Да, именно так! А ты быстро учишься, — сказала Цунаде, улыбнувшись.

"Угу, знала бы ты, сколько силы воли мне нужно, чтобы не наброситься на тебя, когда ты так улыбаешься", — отстранённо подумал я.

— Ничего особенного, с такой хорошей учительницей любой бездарь показывал бы чудеса обучения, — сказал я, улыбнувшись в ответ.

— Да нет, ты что! Я тут не причём, — слегка покраснела Цунаде. Я давно заметил, что она очень падка на похвалу... — Давай теперь я тебе покажу, как нужно вливать простую чакру, — быстро сказала она, сменив тему.

— Давай, — с улыбкой и лёгкой усмешкой сказал я, смотря на её метания.

В этот раз она послала простую чакру, состоящую из инь и янь.

"Хмм, а ведь окрас чакры отличается от её обычного", — подумал я, внимательно смотря на её манипуляции с чакрой.

— Ты должен будешь почувствовать чакру человека. Из чего именно она состоит. Каждый имеет индивидуальное смещение ин и янь составляющей. В ходе боя или тренировки эти составляющие постоянно меняются. Например, у мастеров гендзюцу остаётся больше янь-чакры в распоряжении, так как для иллюзий используется большое количество инь-чакры. А вот у ирьёнинов остаётся много инь-чакры. Ты должен быть очень осторожным, даже малейшая ошибка в составляющей повлечёт за собой огромную боль, так как переданная чакра будет отторжена чакросистемой, если она не будет совпадать на все сто процентов, — серьёзно сказала принцесса, смотря на меня. — Это может привести к огромной боли, деформации чакроканалов, даже к смерти подопечного.

— Я всё понял, — серьёзно кивнул я. То, что Цунаде доверяет мне настолько, что позволила тренировать передачу чакры на ней, многое значит.

Осторожно, при помощи шарингана и своих скудных сенсорных способностей, я начал изучать чакру Цунаде.

Минуту за минутой я отслеживал работу её очага, силу её инь— и янь-чакры, не дай Ками-сама, я допущу ошибку!

И вот, в полной уверенности, я начал изменять свою чакру, подстраиваясь под состав чакры принцессы Сенджу.

Аккуратно, по маленьким частичкам, я начал внедрять свою изменённую чакру в её чакросистему. Раз за разом, медленно, аккуратно, чтобы не нарушить её природный поток чакры. При этом мне очень помогли мои опыт работы с гендзюцу и мастерство на этом поприще.

— Фух, всё, — сказал я, шумно выдохнув. После почти десяти минут постоянного напряжения у меня начал обильно выделяться пот.

— Ты молодец! — сказала Цунаде, прыгнув мне на шею.

В сердце больно кольнуло. Никто ещё так открыто и непринуждённо не радовался моим успехам. Кроме, разве что, Момору-сенсея. Но он выражал это по-другому.

"Возьми себя в руки, Изами!" — вывел я самого себя из ступора. Всё же такое сильное проявление чувств выбило меня из колеи.

— Спасибо, — тихо сказал я, приобняв принцессу. — Без тебя у меня не получилось бы так быстро всё освоить, — благодарно сказал я, поцеловав её. Почему бы не совместить приятное с полезным?

— Пфф, перестань меня смущать! Легко смог бы и сам всё это освоить, — улыбаясь, сказала Цунаде.

— Да я и не отрицаю, — театрально-высокомерно проговорил я. — Вот только без тебя это заняло бы намного больше времени, — мягко добавил я, тепло смотря на Сенджу.

— Кстати, а что если я буду пропускать медицинскую чакру по своим чакроканалам в руках? Она ведь намного мягче и менее агрессивна, чем моя простая? — высказал я Цунаде внезапно пришедшую мне в голову идею.

— Ну да... теоретически ты сможешь быстрее укрепить каналы... — задумалась она.

— Но? — спросил я её, уже поняв, что есть какой-то нюанс.

— Тебе придётся чередовать медчакру с простой, — задумчиво протянула Цунаде. — Всё же чакра Учихи более агрессивна из-за своей очень сильной инь-составляющей. А медчакра, которую ты выработаешь, будет слишком мягка. Твои каналы хоть и будут развиваться, но не обретут достаточной крепости, чтобы выдержать большой поток смешанной чакры, — объяснила мне принцесса.

— А что если я сейчас, в начале тренировки, использую медчакру, а позже перейду к своей нормальной? — спросил я.

— Тогда теоретически процесс укрепления ускорится, — кивнула моим словам Цунаде.

— Прекрасно, — сказал я и, замолчав, приступил к преобразованию чакры в медчакру, тут же начиная гонять её по собственной чакросистеме в руках. У меня слишком мало времени, и я не могу его глупо растрачивать.

Через два часа придуманной мной тренировки я удивлённо смотрел на собственный тренировочный прогресс. Я думал, что тренировка и укрепление каналов займут два-три дня, но, как оказалось, мне нужно было семь часов.

Уже сейчас каналы достаточно укрепились, чтобы я мог их использовать по полной. Осталось только дать им привыкнуть к чакре демона, который сидит в Кубикирибочо, и всё. Я во всеоружии.

— На сегодня хватит, — сказал я Цунаде, которая сама была изрядно удивлена таким прогрессом.

"Хмм, а ведь чакроканалы в руках развиты намного сильнее, чем во всем теле... Какому же бедняге оторвали их? Он должен был быть как минимум шиноби A-класса..." — думал я, рассматривая шаринганом свои новоприобретённые грабли.

— Изамиии... — протянула принцесса.

— Да? — рассеянно ответил я ей, всё ещё изучая свои конечности.

— Да вот только что подумала, как нам сегодня вечер провести, — сказала она, улыбаясь.

— А что, в этом лагере есть какие-то увеселительные заведения? — спросил я её.

— Пфф, это главный лагерь. Здесь большинство клановых, которые не жаждут рваться в бой. Куча аристократов из свиты Даймё, которые начинают ныть без определённых удобств, ну и так далее... — сказала она, хитро на меня смотря.

Тяжело вздохнув от понимания, что мои сон и отдых от всего и вся накрылись медным тазом, я спросил свою суженую:

— Я хотел просто отдохнуть, поваляться пару часиков пред сном в кровати... — сказал я. Но, заметив выражение лица Цунаде, я обречённо спросил: — А о чём именно ты подумала?

— Здесь есть кинотеатр! Представляешь, настоящий кинотеатр, прямо на фронте, — эмоционально начала вещать Сенджу. — Если мы туда не пойдём, я обижусь, — надув губки, пролепетала принцесса.

— Хорошо, — смирился я со своей судьбой. Не отказывать же ей в такой мелочи. Всё же мне нужна помощница и верная жена, а не озлобленная на меня фурия, к которой неохота приближаться.

— Тогда пошли, — схватив меня за руку, она потянула меня куда-то вглубь лагеря.

Только подойдя к кинотеатру, я понял, что она всё это спланировала заранее и у меня не было ни шанса отвертеться, так как подоспели мы к самому началу фильма.

Сидя и смотря какую-то любовную комедию, я размышлял о своём будущем противнике.

"Като Дан. В каноне был возлюбленным Цунаде. Мечтал стать Хокаге. Но вот бесклановому это не по плечу. Никто не пустит "выродка" из самых низов на пост главы деревни. Если за ним не будут стоять влиятельные кланы или хотя бы один сильный клан. Минато из канона тому в пример... Но тут внезапно Дан начинает общаться с Цунаде, она в него влюбляется, хочет помочь ему стать Хокаге... Как всё удачно сложилось... А в этом мире ещё мне известно, что он под патронажем Хирузена. Но в каноне он умер при странных обстоятельствах. Значит, полез туда, куда не надо. Вот его и укоротили на голову, — размышлял я. — А что мне делать с ним? Сейчас Цунаде единственная женщина во всей Конохе, которая сможет помочь своему мужу стать Хокаге. Сильна в личном плане, гениальный ирьёнин, принцесса клана Сенджу... В будущем ещё Кушина, как джинчурики, будет обладать на политической арене Конохи огромным влиянием, но Дан будет слишком стар для неё. Хотя... В этом мире он ещё вполне будет походить на роль мужа. Да и клану Узумаки это будет выгодно — не отдавать свою кровь в чужой клан. Их и так мало осталось. Но сейчас нужно глядеть в оба. Вдруг он решит действовать... Так! Хватит паниковать", — успокоил я себя. Узнав Цунаде получше, я понял, что если она была такой же и в каноне, то это не Дан её окрутил, а она его.

Досмотрев фильм, я смог уговорить Цунаде отправиться отдыхать, сославшись на усталость.

Идя по лагерю, я в пол-уха слушал её речь о своих наработках.

"Хмм, половину из них она воплотит в жизнь", — отметил я сам себе, вспоминая то, что я помнил из канона. Например, дзюцу, при помощи которого она могла практически мгновенно залечить свои повреждения.

— ...вот так вот! Представь, я смогу заставить свой очаг чакры вырабатывать в несколько раз больше чакры. Я сразу же стану S-классом, — уловил я восторженные высказывания Цунаде.

"Стоп, стоп, стоп. Работа над системой циркуляции чакры и очагом?"

— Это безопасно? — спросил я её.

— Не знаю, — неохотно ответила Цунаде. — Это лишь теоретическая разработка.

— И ты хочешь поставить на себе самой этот эксперимент? — неверяще спросил я её. "Она что, свихнулась? Вдруг это повлечёт за собой такие непредвиденные обстоятельства, как бесплодие или различные психические расстройства?"

— Нет. Ты этого не сделаешь, — жестоко осадил я её, заходя в наш шатёр.

— Почему?! — эмоционально выкрикнула она. — Я с рождения не так одарена, как были одарены дедушка или бабушка. Мне нужно это, чтобы встать на один уровень с ними!

— Поставь сперва опыты на пленных шиноби.

— Не смогу, — угрюмо на меня смотря, пробурчала Цунаде. — Для такого тонкого изменения в очаге и системе циркуляции чакры нужен огромный контроль. У меня не хватит простого контроля чакры, — призналась она мне.

— Тогда развивай его, — пожав плечами, начал я раздеваться.

— Но на это уйдут годы. А сейчас война! Если всё пойдёт удачно, то я стану S-классом. Смогу спасти жизни тысяч людей! — всё не успокаивалась принцесса.

— Или сойти с ума. Или стать бесплодной. Или, может быть, даже умереть.

— Я всё рассчитала, это минимальный риск.

Повернувшись к полуобнажённой Цунаде лицом, я обнял её и как можно доверительней и нежней сказал:

— Дурочка, я ведь о тебе беспокоюсь. Вдруг ты умрёшь? Или станешь бесплодной? Кто мне тогда подарит потомков? — вкрадчиво спросил я её.

— Я уверена... — не дав договорить, я заткнул её поцелуем.

— Просто подожди. Прошу тебя, — сказал я серьёзным тоном, не отводя своих глаз от её карих очей.

Тоскливо вздохнув, Цунаде нехотя согласилась.

— Ладно. Раз уж ты настаиваешь... — протянула она.

Я не помню, что там было в каноне, но странно, что Цунаде в свои пятьдесят лет не имела детей. И не надо мне тут ля-ля про Дана. Любовь любовью, а возродить и усилить клан — это долг каждой клановой куноичи.

— Спасибо, — улыбнулся я, отпуская её из своих объятий и ложась на кровать.

— Ты что, спать задумал? — игриво поинтересовалась моя принцесса.

— Вообще-то я устал, — сказал я, разворачиваясь и смотря прямо на неё.

— Ну знаешь, если уж я послушалась тебя, то сейчас ты послушаешься меня, — сказав это, она резко приблизилась и впилась в меня поцелуем.

"Эхх, а я думал отдохнуть... Хотя кого я обманываю..." — подумал я, расплываясь в улыбке, заваливаясь на спину и потянув Цунаде за собой.

3.

3.

Время просто летело. Вроде бы только переговорил с Мито-сама, только начал приучать свои руки, расширяя чакроканалы, ан нет, уже через два часа бой против Като Дана.

Ну ничего. Я готов. Руки полностью прижились, даже выдерживают чакру Кубикирибочо, хоть и изрядно побаливают после этого. Но всему своё время... Уже сейчас я смог освоить все те дзюцу Катона, Футона и Райтона, которые смог скопировать во время боёв с противниками.

Хотя теперь мне пришлось отказаться от такого частого применения Кубикирибочо. Теперь мне нужны были руки не только для того, чтобы махать ими, но и для того, чтобы складывать ручные печати. Хотя это не сказалось на моей боевой мощи, о нет, теперь я стал ещё смертоноснее. Комбинируя огонь Катона и ветер Футона, я превращал полигон в местный филиал ада. А Райтон в совершенстве подходил для быстрых атак, после которых я легко сходился в ближнем бою с ослабленным противником.

Короче говоря, теперь я совершено не беспокоился из-за боя с Даном. Скорее, это будет показательное избиение.

Придётся постараться, чтобы показать всю мощь клана Учиха, не закончив бой преждевременно.

За эту неделю я продемонстрировал Узумаки Расенган. По её лицу можно было видеть всю ту досаду, что она испытала, увидев, что Расенган — это адаптированная под людей бомба биджу... Ах, как бальзам на душу.

Хаха, как же, сама часто создавала биджудаму, а не смогла додуматься до того, чтобы изобрести такое, в своём принципе, лёгкое и простое дзюцу.

Так что я получил в своё распоряжение Хирайшин. Правда, многого это мне не дало. Я ещё не понимал, как именно нужно создавать печать Хирайшина, в какой последовательности. Вот, в принципе, и вся сложность Полёта Бога Грома.

Узнать, как правильно выжигать печать. Тобирама как-то забыл об этом написать, из-за чего никто не смог повторить его дзюцу. Даже сама Мито, несмотря на мастерство Узумаки в фуиндзюцу, не смогла усвоить Хирайшин.

Создав трёх клонов, я поочерёдно наполнил их своей чакрой и чакрой Кубикирибочо. Лучше уж перестрахуюсь, хоть я и уверен в своей победе.

Цунаде помогала мне надеть доспехи, я же своими мыслями был в планировании боя.

"Нужно будет показать его беспомощность. Показать, что джонин для меня не проблема. Иначе Сарутоби может взбрыкнуть. Кто знает, что у этого обезьяна на уме..." — размышлял я, закрепляя Кубикирибочо на спине.

Всё, вроде бы готов. Взглянув в зеркало, я остался доволен своим внешним видом. Высокий для своего возраста, в кроваво-красных доспехах с выгравированным гербом Учиха, с горящим потусторонним огнём шаринганом в глазах, я выглядел внушительно.

"И не скажешь, что мне всего лишь четырнадцать лет", — подумал я.

— Удачи, — сказала принцесса, напоследок поцеловав меня, и убежала занимать место на трибунах. Цунаде не захотела сидеть возле своей бабули и других представителей власти Конохи, сказав, что терпеть не может находиться рядом со всеми этими стариками.

Ну, её дело.

Медленно я продвигался в сторону специально построенной для этого экзамена арены. Сегодня было три боя за звание джонина, мой же был последним.

"Мда, Хирузен явно не желает видеть меня джонином. Одно то, что этот Дан из-за своей специальной техники невосприимчив к гендзюцу, показывает "волю Хокаге", — подумал я, кивком здороваясь с охранниками, стоявшими на входе.

— Куда нужно пройти участникам? — спросил я их, остановившись.

— Проходишь в ворота, потом направо. Далее спускаешься вниз, потом налево, — скомкано "объяснил" мне здоровенный мужик, внимательно осматривая меня.

— Спасибо, — поблагодарил я его, направившись дальше.

Последовав описанию, я вышел к закрытой двери.

"Хмм, постучать, что ли?" — начал раздражаться я. Долбаные организаторы.

Когда я постучал, с другой стороны послышались матерные слова, и из приоткрывшейся двери высунулась голова мужчины. Выглянувший шиноби с бьякуганом в глазницах окинул меня скучающим взглядом, но, заметив герб моего клана, сразу же подобрался.

— Изами Учиха? — спросил он меня. После моего кивка он продолжил: — Заходите, заходите. Не ожидал вас так рано.

— Много мороки с турниром? — спросил я его, проходя в комнату.

— Ещё как. Благородным дамам и "великим" воинам Даймё Огня захотелось посмотреть на бои шиноби, — поморщившись, сказал он мне.

— Им что, поля боя не хватает? — усмехнулся я, увидев его комично сморщенное лицо.

— Как будто они в поле выходят. Здесь ведь одна гвардия да двор Даймё. Пришли как на интересную прогулку, а не на войну, — покачав головой, пробурчал Хьюга.

— Ну, они за пару десятков лет уже отвыкли воевать сами. Ведь мы есть, — сказал я, садясь на деревянную лавочку.

— Ну да, но теперь мы что, должны расстилаться перед ними и развлекать их боями? Зачем только Хокаге согласился на помощь армии Огня? — с осуждающими нотками проговорил глазастый.

— Армия? Я думал, подошли только элитные отряды, — удивлённо спросил я его.

— Да нет, полноценная армия в сорок тысяч голов, — огорошил меня Хьюга. — Там Туманники и Облачники что-то планируют, притираются, разведывают... Вот Хокаге и призвал Даймё и его армию.

"Кажется, дела реально плохи. Чтобы шиноби пошли на поклон к Даймё?" — удивлённо обдумывал я полученную информацию. Быть такого не может. Эта тупая обезьяна рушит всё, что создали Хаширама Сенджу, Мадара Учиха и Тобирама Сенджу! Мы отстояли свою независимость, Коноха со своего первого дня подчинялась Даймё Огня только номинально! А после такого выкрутаса Даймё хоть и не возьмет Коноху под контроль, но вот вес его голоса станет высоким... Очень высоким.

"Да если бы Второй Хокаге был жив, то удавил бы Хирузена голыми руками за такое", — всё никак не мог я успокоиться.

"Так, тихо", — осадил я себя, поднимая и укрепляя защищающую меня от эмоций стену. Мне нужна холодная голова.

— Как тебя зовут? — спросил я Хьюгу.

— Такеда Хьюга, — обозначив поклон, ответил мне белоглазый.

— Ну, как меня зовут, ты знаешь, — услышал я хмык на это высказывание. — Слышь, а ставки принимаются?

— Ты нас за идиотов не считай. Конечно, — усмехнулся Хьюга. Нормальный мужик, почти как Ичиро Хьюга, а то у большинства Хьюг такие выражения лиц и поведение, как будто палка в жопе торчит.

— Можешь поставить от моего лица? — спросил я его. Всё же деньги заканчивались, а с Ичиро Учиха связаться я не мог. Не бежать же самому в банк Конохи...

— Конечно, но только на твою победу. Извини, но в махинациях не участвую. Не охота попасться на таком, — улыбнувшись, сказал он.

— Пфф, да я и не собираюсь проигрывать, — сказал я, тем временем доставая свиток. Распечатав, я подал ему десять тысяч Рё. — Всё на меня, — сказал я, подмигнув ему. — И тебе советую, не проиграешь.

— Поставлю. Вот только не будь так самоуверен. Я знаю Дана Като. Он хоть и бесклановый, но сильный и имеет что-то вроде кеккей генкая.

— Что, ставки против меня? — спросил я удивлённо.

— Все ставки одинаковы. Один к трём против испытуемых.

— Понятно... — Сказал я, задумавшись. "Может, тогда поставить побольше на себя?" — решившись, я распечатал ещё сорок тысяч и протянул свои последние деньги Такеде. — Держи, всё на меня.

Задумчиво посмотрев на эту сумму, он, взяв их, протянул:

— Знаешь, а я всё же поставлю на тебя. Раз уж ты так уверен в своей победе. Да и Учиха всё же... — пробормотал он под конец.

— Спасибо за доверие, — насмешливо протянул я. — Кстати, а чего комнатка такая маленькая? — спросил я его, оглядевшись. Точнее, было бы правильнее назвать это помещение каморкой. — Как сюда должны уместиться, помимо нас, ещё шиноби?

— Да никто сюда больше не придёт. Эта каморка лично для тебя и меня, как твоего надсмотрщика. Я буду и одним из тех, кто в случае чего остановит бой, — объяснил мне Хьюга.

— То есть те здоровяки на воротах знают, кому куда? — удивился я. Хм, всё же неплохо организовано, да и людей с мозгами подобрали... С ними-то как раз у большинства шиноби напряг. Хитрость есть, знание есть, а вот мозгами думать не умеют.

— Конечно. Вдруг кто из вас решит подсыпать что-то своему противнику или каким-то иным способом ослабить и вывести его из строя, — важно кивнул Такеда.

— Понятно. Ты это, не забудь поставить мои денежки на меня, — кивнул я на горку Рё, намекая, что время течёт.

— Ух, чуть не забыл, — рассеянно улыбнулся Такеда. — Я мигом. И не выходи из комнаты, я получу оповещение, если ты выйдешь, — строго смотря на меня, сказал Хьюга.

— Да, да. Не бойся, я хочу честного боя, — сказал я, натянув на себя улыбку покровожадней и выпустив жажду крови.

Уже на выходе я услышал бормотание Хьюги, которое вызвало у меня улыбку:

— Психованные Учихи... Всем им лишь бы кого убить да покалечить.

Сам же я, прикрыв глаза, задумался о том, что услышал.

Значит, Като Дан известен в определённых кругах. Всё же этот Хьюга знал о нём и, видать, видел его в бою, раз уверен, что бесклановый имеет шансы победить Учиху.

Да и его высказывание о некоем почти что кеккей генкае у этого синеволосого навевает опасения... Как бы мне не пришлось попотеть...

* * *

— Твоя очередь, Изами-кун, — сказал мне Такеда, быстро перешедший со мной на ты.

"Ну, понеслось", — подумал я, вставая и отряхиваясь. Короткое путешествие с моим проводником — и вот я на развороченной от применения мощных дзюцу арене.

"Неплохо тут повеселились до меня", — подумал я, окидывая взглядом местность, запоминая все, даже самые мелкие детали.

Окидываю взглядом бушующую трибуну, на которой раззадоренные зрители свистят и улюлюкают в предвкушении очередного поединка.

Вижу непроницаемое выражение на лице главы клана Учиха, Рена-доно. Улыбающуюся Мито Узумаки, хмурого Хирузена, подле которого сидит Даймё Огня.

"М-да, от свиньи его отличает только пёстрая дорогая одежда", — проскользнула мысль в моей голове, когда я увидел жирного правителя страны.

С противоположного конца арены выходят два шиноби.

"Ох? Учиха? — удивился я, увидев своего соклановца рядом с Даном. — Ну, мне как-то всё равно, лишь бы не кричали потом, что Учиха хоть как-то, да помог мне..." — подумал я, лениво поправляя висящий на моей спине Кубикирибочо.

— Дамы и господа! Сейчас состоится последний поединок за звание джонина на сегодня, — громко прокричал стоявший посреди арены шиноби с клановым гербом Хатаке. — Сейчас вы увидите бой между Даном Като и Изами Учихой! — после окончания речи судьи трибуны взревели.

"Прям как гладиаторские бои в Древнем Риме, — пришла мне на ум ассоциация из прочитанного мной по истории прошлого мира. — Разве что здесь постараются не довести до смертоубийства".

Дан, остановившийся метрах в ста, осматривал меня внимательным взглядом ярко-зелёных глаз.

Я тоже сверлил его своим шаринганом, нагнетая атмосферу, начав давить его своей сконцентрированной жаждой крови, при этом усиливая воздействие своего КИ при помощи шарингана.

— По моей команде начинается бой! — оповестил нас Хатаке. — Три! Два! Один! Начали! — отсчитал он, отпрыгивая на стену арены. Его примеру последовали и другие наблюдатели боя.

Пытаюсь набросить на него гендзюцу, но он абсолютно не реагирует на это, а моя чакра, внедрённая в его чакросистему, просто рассасывается.

Молниеносно сложив ряд печатей, я, набрав в лёгкие воздух, создал "Катон: Огненные Цветы Отшельника Феникcа" — завертевшись вокруг своей оси, я выдохнул пять десятков небольших, размером с мою голову, огненных шаров, покрыв огнём почти всю местность арены.

В это время от Дана отделилась странная сине-белая тень, а он сам ушёл под землю.

Три сложенных мной печати и: "Футон: Великий Порыв Ветра". Чакра Ветра смешивается с всё ещё горящим огнём, и вокруг меня начинает бушевать огненное инферно, а проекция Дана сгорает в этом буйстве пламени.

Сконцентрировавшись, я, используя мои скудные возможности сенсора, нашёл месторасположение Като. Тот спрятался под землю, укрепив её при помощи Дотона.

Рванув в его сторону, игнорируя огонь, я напитал Кубикирибочо чакрой Райтона и всадил мой клинок в землю, давая волю стихии.

Дан, поняв, что если останется на месте, то будет поджарен моими молниями, выпрыгнул, как пробка из бутылки саке, из-под земли справа от меня, тут же начав создавать проекцию духа.

Развернувшись в его сторону, бросаю в уже созданную проекцию Кубикирибочо, разрезая его странное дзюцу надвое, тут же при помощи лески притягиваю свой демонический клинок назад к себе и закидываю его за спину, в ножны.

Ускорившись до предела, подпрыгиваю к нему. Он старается уйти из ближнего боя, отпрыгивая, в свою очередь, от меня подальше. Но я нагоняю его прямо в воздухе и, создав слабенький Расенган, отправляю его в полёт до стены арены.

Подаю чакру в ноги и за один рывок вновь оказываюсь подле него. Наношу удар напитанным чакрой кулаком вновь и вновь, просто-напросто вбивая его в стену.

— Хватит! — в следующий момент вокруг моей тушки оказываются наблюдатели и судья, готовые, если будет нужно, вырубить меня.

Я же демонстративно спокойно отхожу от потерявшего сознание Като и подхожу к судье.

— Мне кажется, я выиграл, — абсолютно нейтральным голосом уведомляю его. Кивнув мне, он развернулся в сторону главной трибуны и громогласно провозгласил:

— Победитель последнего боя — Изами Учиха! — после его слов толпа взвыла, а я увидел довольную морду главы моего клана.

"Хм, ну как же, показал всем, что Учихи сильны, как и раньше, несмотря на все потери, и сомнут любого, кто встанет у них на пути", — подумал я, смотря, как он принимает поздравления от главы клана Хьюга.

Вставший на ноги Хирузен поднял руку, отчего все на арене замолчали.

— Мне приятно видеть, что, несмотря ни на что, у Конохи есть сильные шиноби с горящей в сердце Волей Огня! — завёл свою привычную шарманку Сарутоби. — Завтра в три часа дня на главной площади лагеря, перед шатром главнокомандующего состоится присвоение ранга джонина Икумо Саруи и Изами Учихе! — провозгласил он, направившись восвояси.

Окинув взглядом бессознательную тушку Като, которого ирьёнины уже погрузили на носилки, я сожалел только об одном.

"Надо было всё же поиграться с ним. А то наслушался речей от Такеды о том, что Дан крепкий орешек, и бить начал практически во всю силу. Даже покрасоваться не успел, — тоскливо подумал я. — Так, значит, завтра в три меня назначат джонином. А в восемь часов вечера будет помолвка?" — от мысли о своей помолвке по моей спине пробежали мурашки. Всё же я отчего-то боюсь этого...

— Вы молодец, Изами-сама, — бросил мне с лёгким поклоном мой соклановец. Эх, не нравится мне его бледное лицо... Наверняка любитель поносить маску Анбу...

— Благодарю, — сказал я, кивнув ему.

— Не ожидал, не ожидал, — как заведённый, повторял Такеда, смотря на меня широко распахнутыми глазами, как будто впервые увидел, и мы с ним не сидели почти два часа в той каморке.

— Да ладно. Лучше скажи, где здесь выход? — спросил я его. Не видел ничего особенного. Тот же мечник Тумана был намного быстрее Дана Като.

— Идёшь, как мы сюда пришли, до первого поворота. Там поворачиваешь не налево, откуда мы пришли, а направо. Потом прямо и только прямо, — ответил он мне.

— Спасибо. Кстати, мне совсем неохота забирать выигрыш... Если ты заберёшь его и отнесёшь к моему шатру, да сдашь его стоящим там телохранителям, то сможешь взять десять тысяч Рё, — сказал я, улыбнувшись, когда увидел, как у Хьюги от такого заявления чуть не вылезли глаза из орбит. Мда, выглядит это с их слепыми рыбьими глазами очень даже смешно.

— Х-хорошо, сделаю, — сказал он, тут же убежав.

Я же направился к выходу. Нужно найти Цунаде, несмотря на лёгкий бой, от тех нервов, что я потратил из-за восхвалений Дана, которые втирал мне Такеда, я чувствовал себя не очень.

"Сниму доспехи и пройдусь с Цунаде по лесу, самое то, чтобы развеяться", — решил я, выходя из арены. Когда я увидел ожидающую меня Цунаде, на сердце как-то потеплело.

"Ещё бы быть уверенным, что это всё не игра", — проскользнула в голове пессимистичная мысль.

Увидевшая меня Цунаде с визгом бросилась мне на шею, наплевав на стоящих рядом людей и весь этикет.

— Поздравляю, — сказала она, страстно меня поцеловав. — Теперь ты джонин.

— Ага... Пошли, я переоденусь, а потом прогуляемся? — спросил я, с улыбкой смотря на принцессу Сенджу.

— Пошли! С энтузиазмом проговорила она, потянув меня в сторону нашей палатки. Но моим планам не суждено было сбыться. К нам приближался шиноби в клановой одежде Учиха.

Остановившись подле нас, он низко поклонился.

— Изами-сама, вас вызывает Рен-доно, — официальным тоном сказал он.

— Как срочно? — поинтересовался я.

— Как можно быстрее.

— Хорошо, пошли, — бросил я ему, потянув Цунаде с собой.

— Изами-сама, Рен-доно хотел бы поговорить только с вами, — ответил он, кинув неприязненный взгляд на Цунаде.

— Ага, — сказал я, продолжая идти с Цунаде. Сейчас Рен-доно, так же как и в прошлом, опять переходит неписанные законы клана Учиха...

— Изами, я лучше подожду тебя в нашей палатке, — прошептала мне на ухо Цунаде.

"Как же меня раздражает поведение старых интриганов. Ведь знает, что Цунаде завтра будет официально моей невестой, а отдал такой неуважительный приказ. А ведь этот приказ касается и меня. Типа, не зарывайся", — зло подумал я и крепко сжал зубы, успокаиваясь.

— Хорошо, жди меня там. Кстати, скоро должен подойти один из клана Хьюга и принести некую сумму. Запечатай её, пожалуйста, в этот свиток, — попросил я, натягивая доброжелательную улыбку, больше похожую на оскал, и протягивая запечатывающий свиток.

— Хорошо, — чересчур весёлым голосом проговорила Цунаде и запорхала к шатру.

Посмотрев ей вслед, я перевёл взгляд на стоящего передо мной Учиху.

— Веди, — бросил я ему. Тот же без разговоров развернулся и направился внутрь лагеря.

Подойдя к небольшому шатру, раскрашенному в цвета клана Учиха, с красно-белым веером по бокам, я развернулся к своему провожатому.

— Извини, но как тебя зовут? — спросил я его.

— Карада, — односложно бросил он мне в ответ, с презрением смотря мне в глаза.

Улыбнувшись, я активировал мангекью шаринган, тут же активируя Цукуёми и затаскивая этого ушлёпка в сильнейшее гендзюцу.

— Ты что делаешь! — прошипел он.

— Заткнись, — бросил я ему, смотря на него сверху вниз, заставляя его тело воспламениться. Крики боли и даже запах палёной плоти окружили нас.

"Ммм, хорошая разработка. Если раньше, мучая оппонентов, я не использовал такое преимущество, как запахи, то теперь буду. Это оказывает куда больший психологический эффект", — думал я, изучающе смотря на извивающееся тело моего соклановца.

— Слушай меня, червь. Ты прекрасно знаешь, что Цунаде Сенджу с завтрашнего дня будет моей официальной невестой. И если ты ещё раз посмеешь неуважительно с ней говорить или смотреть, да даже дышать, то я сотру тебя в порошок. Всё ясно? — спросил я его в конце своей речи и ударил прямо по нервной системе, заставив его взвыть ещё громче.

— Да-да, я всё понял, Изами-сама, — тяжело дыша, выговорил он.

— Прекрасссно, — прошипел я, развеивая Цукуёми и дезактивируя свой вечный мангекью шаринган.

Подойдя к нему, я сказал:

— И молчать о том, что здесь было. Иначе я сильно разозлюсь, — сказал я и, давя его своим Ки, зашёл внутрь шатра.

"Твою мать!" — в сердцах практически проорал я, смотря на людей, что сидели вместе с главой клана Учиха за одним столом. Юдзуки и Акеми Учиха, мои биологические отец и мать.

— Приветствую вас, — сказал я, чинно поклонившись.

— Проходи, Изами-кун, — сказал глава клана.

Сев за стол с максимально нейтральным выражением лица, я поднял взгляд на Рена-доно.

— Я взял на себя ответственность отозвать твоих родителей с фронта, — сказал он, улыбаясь. "Гондон, кто тебя просил?" — зло подумал я, внешне оставаясь абсолютно невозмутимым.

— Благодарю вас, Рен-доно. Но по какому поводу вы вызвали меня? Я очень устал от поединка морально и хотел бы отдохнуть.

— Да не за что. А вызывал я тебя, чтобы лично похвалить и поздравить с достижением ранга джонина, — сказал он, благосклонно улыбнувшись.

— Понятно. Это всё, я могу идти? — Спросил я. На краткое мгновение на его лице проскользнула досада, но он, поборов себя, тут же ответил мне:

— Конечно, можешь идти, — встав, я сначала поклонился главе клана, а после — отцу и матери, собираясь уходить.

— Изами, я и твоя мать зайдём к тебе часов в десять, нужно ведь познакомиться с невестой, — услышал я голос отца на выходе.

— Я принял к сведению. В десять вечера я и Цунаде будем вас ожидать, — сказал я, выходя из шатра Рена-доно.

Мда, о родителях я как-то забыл. Нужно будет теперь подготовить Цунаде и посвятить её в мои отношения с родителями...

4.

4.

Прогулка с Цунаде прошла... Весело. Во всяком случае, в конце, когда она попыталась меня взбодрить после того, как я ей рассказал о своих родителях и о наших с ними взаимоотношениях.

По промелькнувшим на её лице эмоциям было понятно, что она не понимает, как собственные родители могли видеть в своём собственном отпрыске лишь некую акцию, которая со временем начнёт давать всё большие проценты.

Она, увидев, в каком настроении я пребывал после рассказа, просто столкнула меня в небольшое озеро и начала со мной в нём бороться. И если сначала меня это раздражало, то вот после в отместку я затянул принцессу в воду, и вид мокрой и недовольной Цунаде заставил меня повеселиться... Да и выглядела она в промокшей, обтягивающей одежде крайне сексуально.

Так что сейчас, готовясь к приходу своих родителей, я пребывал в душевном равновесии.

— И? Как я выгляжу? — спросила меня моя принцесса, красуясь передо мной в изумрудно-зелёной богато расшитой юкате.

— Прекрасно, только сиськи спрячь, — ответил я, насмешливо смотря на чуть ли не выпадающие из-за пазухи достоинства Цунаде.

— Пфф, специально хотела тебя порадовать своим видом, а ты! — надув губки, произнесла Сенджу, недовольно фыркнув.

— Да мне-то нравится. Вот только, зная своего отца, могу сказать, что он сморщит в недовольстве свою аристократичную харю и пробормочет что-то типа: 'ни стыда ни совести, Сенджу!' — сказал я, скопировав голос и выражение лица моего биологического родителя.

— Ой, да ладно, все вы, мужики, одинаковые, — отмахнулась Цунаде, но всё же, затянув юкату, прикрылась.

— Может быть, может быть... — задумчиво протянул я, осматривая аппетитную фигурку Цунаде. — Но знаешь...

Но вошедший служака не дал мне договорить. Поклонившись, он отрапортовал:

— Изами-сан, к вам пришли Юдзуки-сама и Акеми-сама.

— Приведи их, — сказал я, кивнув самому себе, заставляя себя согнать с лица улыбку и нацепить маску абсолютно нейтральной беспечности.

Поклонившись, он исчез за отгородкой, но уже через пару десятков секунд послышались шаги в нашу сторону.

— Добрый вечер, сын, Цунаде-сан, — сказал вошедший Юдзуки, чинно поклонившись. Моя мать точно так же склонила голову в приветственном поклоне.

Встреча прошла очень напряжённо. Отец буравил своим тяжёлым взором меня, я, не отставая от него, так же смотрел и на него. Мать пыталась на пару с Цунаде внести хоть какую-то доброжелательность, усиленно не обращая внимания на те взгляды, что бросали друг на друга отец и сын.

Пыталась расспрашивать меня, мою суженую, шутить, Цунаде также не отставала от неё, пытаясь растормошить меня. Пару раз даже щипала и пинала, когда я излишне увлекался в своём желании просверлить в отце дырку.

— Акеми, Цунаде-сан, — обратился мой отец к женщинам. — Не могли бы вы выйти? Мне нужно поговорить с моим сыном с глазу на глаз.

— Конечно, — ответила, улыбнувшись, Цунаде и вышла под руку с моей матерью из импровизированной комнаты.

Отец, проводив их взглядом, повернулся ко мне.

— Ты почему не поставил меня в известность? — строго спросил он.

— А должен был? — спросил я, показательно расслабленно откинувшись, принимая более раскованную позицию.

— А ты считаешь, что не должен? Я твой отец. Я принимаю решение, на ком ты женишься.

— Слышь, отец. Иди куда подальше, — сказал я, не сводя с него своего взгляда.

Крепко сжав кулаки, Юдзуки прошипел:

— Ты зарываешься. Подумай, чем тебе это может грозить!

— А ничем. Выгонишь из рода? Не смешно, я сейчас сильнейший в нём. И ты это прекрасно знаешь. Выгнав меня, ты ослабишь свои позиции в клане. Побежишь к главе клана, жалуясь на меня и прося его изгнать меня? Забудь об этом. Только у Рена-доно и у меня пробужден мангекью шаринган. Тем самым я становлюсь слишком ценным. Скорее, он созовёт собрание старейшин, и с тебя снимут титул главы рода, передав его мне. Что ты ещё можешь сделать? Да ничего. В плане личной силы я тебя давно превзошёл. Тем самым ты не сможешь отомстить мне напрямую, после этого я вырву тебе глотку. Единственное, что ты сможешь сделать, — это только мне мелко подгаживать, — привёл я ему примеры того, что он давно лишился каких-либо рычагов давления на меня.

— Почему? — только и спросил отец, смотря на меня непонимающим взглядом. — Я всегда делал всё, чтобы ты стал сильнее! Я всегда желал тебе...

— Вот только не надо о том, что ты заботился обо мне, — перебил я его. — Тебе нужен был, во-первых, наследник. Во-вторых, он должен был быть талантливым и сильным, тем самым поднимая твой авторитет и твое влияние внутри клана. Или не так? Ты получил то, чего хотел. Наверняка твоё влияние выросло после моей выходки возле Узушио. А после моего боя против одного из мечников Тумана и моей победы в этой битве ты должен по влиянию в совете сравняться с главой клана. Так о чем идёт речь? О том, что я не твой ручной пёсик? Так извини, мне не за что быть тебе благодарным. Ты мой родитель, но не мой отец. Мой отец — Момору-сенсей. Который воспитал меня. Который тренировал меня. Который дарил мне признание и любовь! Но не ты, который только и мог требовать, который видел меня как акцию, которая со временем будет давать больше процентов. Тебя не интересовал я сам. Ты не знаешь, кто я. Ты лично для меня ничего не сделал. Хотя нет, я не прав. По твоему приказу меня взял на обучение и под опеку Момору-сенсей. За это я тебе благодарен, — честным тоном сказал я ему, издевательски поклонившись. — Но ты не имеешь никакого права мне указывать.

Мой родитель сидел и молча буравил меня взглядом. Больше ему ничего не оставалось. Он мне чужой человек. Детская любовь к родителю прошла, а вместе с ней и глупое желание угодить ему.

Я ему ничем не обязан. Скорее, он мне большим обязан, чем я ему.

Из-за меня он поднялся в иерархии клана. Из-за меня наш род после бойни с Узушио получил большее влияние. Десятки Учих из других родов хотят породниться с нашими выходцами.

— Послушай. Мне плевать на твои приказы. Но идти против тебя я не буду, да и не хочу. Слишком напряжно быть главой рода, — честно сказал я ему. — Не вмешивайся в мои дела, помогай мне по мере своих возможностей, и я в ответ буду не вмешиваться в твои дела и помогать роду и тебе, как главе, по мере своих возможностей, — предложил я ему. — И умерь неприязнь в своём взгляде, когда смотришь на Цунаде. Да, я знаю, что ты Учиха старой закалки и бла-бла-бла. Но она моя женщина. Если ты будешь вести себя с ней неуважительно или смотреть на неё с неприязнью, я приму это как личное оскорбление, — оповестил его я. — И других из рода оповести об этом, — вспомнился мне инцидент.

— Значит, предлагаешь союзничество? — заинтересованно спросил отец.

— Именно, — кивнул я. — Просто так я ничего не буду делать. Нет, конечно, мои успехи будут идти в плюс и тебе, и роду, но если будем работать вместе, то сможем добиться большего, — честно ответил я ему, как вижу наши дальнейшие отношения.

— В чём именно заключается твой союз? — вопросительно протянул Юдзуки.

— Ни в чём особом. Играем на публику, показываем хорошую семью. Ты глава рода, я твой исполнитель, — предложил я ему. — Но ты не лезешь в мои отношения с принцессой Сенджу. Ты не строишь против меня козни. Ты стоишь за моей спиной, помогая мне с выбором в некоторых щекотливых ситуациях. Всё же ты имеешь огромный опыт. Ну и, конечно, уважительное отношение к Цунаде Сенджу, — перечислил я.

— Согласен, — тут же согласился со мной отец. — Но знай, Изами. Я всегда гордился тобой и всегда любил тебя, и мне жаль, что ты не воспринимаешь меня как отца. Ну, хотя бы не ненавидишь, — сказал он, на последнем выдавив из себя кривую улыбку.

— Принял к сведению, — холодно кивнул я. Раньше надо было. Ещё года четыре назад я за такое признание готов был на всё. — Да и не за что мне тебя ненавидеть.

— Прекрасно. Думаю, я и твоя мать пойдём. Уже поздно, а мы после проделанного нами пути ещё не отдыхали, — сказал Юдзуки, поднимаясь на ноги. — Хорошей ночи тебе... И твоей... будущей жене, — сказал он, на момент задумавшись, как правильно назвать Цунаде.

— И тебе тоже, отец, — обозначив поклон, также пожелал я ему спокойной ночи и хорошего сна.

Провожая взглядом своего отца, я позволил себе легкую улыбку.

"Всё прошло лучше, чем я ожидал. Я даже не думал, что смогу договориться с отцом. Ожидал, что он упрётся рогом в землю и будет вопить о том, что я должен ему подчиняться", — вспоминая наш с отцом разговор, подумал я.

Но внезапная догадка заставила меня поморщиться.

"Ксо, да он специально вёл меня к этому", — прокрутив в памяти вечер, подумал я.

Ну конечно. Юдзуки достаточно умён и проницателен, чтобы выдумать такой план. Не зря же он был почти три года дипломатом в недавно враждующем с нами поселении шиноби.

"Тьфу ты!" — в сердцах сплюнул я. Развели, как мальца.

Терпеть такое не могу.

"Ну да ладно. Пока всё идёт по договору, я согласен. И, главное, я спокоен", — успокаивал я самого себя, до сих пор от досады скрипя зубами.

— Изами, ты чего такой? — спросила меня зашедшая Цунаде, озадаченно смотря на меня.

— Да так, просто. Окрутили меня, показав мне, как я ещё мало знаю и умею, — сказал я тихо, устало улыбнувшись.

Дрянной день.

— Спать? — спросил я её.

— А ты хочешь спать? — вопросом на вопрос ответила мне Цунаде. — Или у тебя всё ещё есть силы? — спросила она меня, улыбнувшись.

— Нет. Сегодня больше нет, — ответил я принцессе, прикрывая глаза и пытаясь унять сильную головную боль. Кажись, перенервничал я сегодня...

— Не пугай меня так. Такой молодой, а сил нет, — сказала Цунаде насмешливым тоном, направляясь в комнату.

— Перестань. У меня нервы и так на исходе, — отмахнулся я, заходя следом и стягивая с себя кимоно. — Сегодня глава моего клана решил потрепать мне нервы, а мой папаша решил не отставать от него, — сидя на кровати, я устало потирал виски.

— Бывает, — начав массировать мои плечи, проговорила Цунаде. — Раз так устал, то и вправду лучше выспаться. Завтра тоже будет тяжёлый день, — по всему телу распространилась приятная нега.

5.

5.(Бечено)

Я быстро выключил противно зазвеневший будильник.

Вот уже сколько времени я думал над тем, как мне проверить Цунаде, узнать, предаст ли она меня или нет.

Наконец-то я вспомнил об одном методе, как этого можно достичь.

Позавтракав, я размялся, после чего нацепил на себя броню и, выйдя на улицу и ударив рукой о землю, ушёл в облаке дыма в мир моего призыва.

Появившись в странном мире, я тут же начал продвижение к старейшине.

Мне нужно было к нему, так как я вспомнил об одном интересном амулете, что делали Тэнгу, с прекрасным свойством призыва пернатых. Причём без контракта.

Появившись возле тех самых огромных ворот, через которые я проходил, когда был здесь впервые, я увидел стоявших на страже Тэнгу.

"Повезло всё же с призывом. Воины — они в любом мире воины. Приказы не оспаривают, уважают личную силу... С такими договориться просто", — удовлетворённо подумал я, смотря на Тэнгу.

"Приветствую. Мне нужно к старейшине", — объяснил я им причину моего прихода.

Кивнув мне, один из них, по-птичьи наклонив голову, на короткое мгновенье уставился в пустоту.

"Старейшина ожидает тебя. Человек", — в привычной Тэнгу манере ответил мне пернатый, когда его взгляд снова стал осмысленным. — "Проходи. Иди прямо. Придёшь к старейшине. И вожаку", — сказал он, отодвигаясь от входа и пропуская меня внутрь.

"Благодарю", — кивнул я своим мыслям, или словам? Да не важно, в общем, я поблагодарил полуворона-получеловека.

Когда я зашёл в ворота, меня окутал мрак, как и в прошлый раз, когда я впервые пришёл сюда, чтобы заключить контракт, а в конце моего пути меня вновь ожидала стена из тьмы.

"Надеюсь, теперь мне не нужно будет сражаться, чтобы переговорить со старым Тэнгу-вороном..." — поморщившись, подумал я, вспоминая своё избиение.

На всякий случай проверив, как легко можно выхватить Кубикирибочо с моей спины из ножен, я, собравшись с духом, напряжённый, словно пружина, шагнул в завесу тьмы.

Вновь яркий свет, и вновь меня спас от ослепления шаринган.

Увидев перед собой старейшину и его сына, Карасу, я огляделся по сторонам и, не заметив никого, кто бы хотел со мной сражаться или представлял какую-нибудь опасность, направился в сторону тех двоих.

Да, волновался я беспочвенно. Пройдя сквозь тёмную преграду, я оказался не на импровизированной арене, как в прошлый раз, а в каком-то доме.

Подойдя к столу, за которым сидели главные Тэнгу, я уважительно поклонился.

"Чего тебе надобно. Изами Учиха? — спросил меня старейшина, соизволив оторвать свой взгляд от горячей кружки чая, подняв его на меня. — Если пришёл ты. Чтобы учиться у нас. То тогда я должен тебя огорчить. Ты ещё не готов", — внимательно буравя меня своими янтарными глазами, выговорил старый Тэнгу, делая из кружки небольшой глоток.

"Я пришёл, чтобы попросить у вас амулет призыва", — сказал я, решив сразу же перейти к делу. Тэнгу не любят болтовню попусту, точнее, они вообще не любят говорить, хоть некоторые более человеческие особы это вполне могут. Тот же старейшина выглядит вполне человеком, не считая пары птичьих черт лица и слишком длинного носа, у него-то должны быть голосовые связки, позволяющие говорить человеческим наречием.

"Зачем он тебе?" — услышал я в голове вопрос старого ворона.

"Хочу его подарить своей невесте. Чтобы всегда могла связаться со мной и прибегнуть к вашей помощи", — ответил я. Хоть дарить подарки невесте во время помолвки и не было обычаем, но всё же у меня станет спокойней на душе, если у Цунаде будет такой подарок. Да и шпионить Тэнгу за ней смогут.

Всё же не доверяю я полностью принцессе Сенджу и её клану.

"Ты знаешь то, как работает амулет?" — спросил меня старейшина.

"Нет. Те, кого я призывал, только в общих чертах объяснили мне, что это такое и как он работает", — ответил я Тэнгу.

"В амулете этом заключается тело, дух и душа Тэнгу. Пленит их. Как твой меч пленил демона крови, Кубикирибочо. Или как вы, люди, умеете пленить хвостатых демонов", — огорошил он меня.

Я-то думал, что амулет работает на тех же, пусть и чуть-чуть изменённых, принципах, что и призыв, а оказывается, он полностью захватывает и заключает в себя воронов.

"Нет добровольцев на эту участь. Победить тебе придётся Тэнгу-воина, Тэнгу-разведчика, и Тэнгу-зверя прежде, чем заключить их в амулет сей", — сказал он мне.

"Тьфу ты, опять сражаться", — недовольно сморщился я. Увидев мой не очень воодушевлённый вид, старейшина, каркая, рассмеялся.

"Кха-кха-кха, а чего ты ожидал? Что кто-то по собственной воле пойдёт служить тебе, позволив заключить себя?" — насмешливо смотря на меня, проговорил старейшина.

"Мда, было бы глупо ожидать от Тэнгу чего-нибудь в этом роде..." — подумал я, размышляя, смогу ли я вообще победить сильных Тэнгу. В тот раз мне поддались. Сын старейшины, Карасу, не ставил для себя цель убить, он хотел лишь проверить меня... Но не все же Тэнгу так сильны, как он?

"Я согласен. Но мне сказали, что Тэнгу, связанные с этим амулетом, смогут со мной общаться. Как это, если они будут узниками?" — задал я волнующий меня вопрос. Всё же главная для меня полезность амулета была в том, что я смогу узнавать обо всех движениях и разговорах Цунаде.

"Так это. Но только с тем, кто заключил моих воинов в амулет, — объяснил мне старейшина. — Твоя невеста не сможет с ними общаться, пока не призовёт их. Но именно ты будешь их хозяином, а не она. И именно тебе они будут подчиняться", — сказал старейшина, по-птичьи кивая в такт каким-то своим мыслям.

"Прекрасно. Я согласен".

"Тогда пойдём, — сказал, поднимаясь, старый ворон. — Мои воины ожидают тебя. Выбери из них тех, с кем ты хочешь сразиться. Они, если проиграют, и будут твоими", — договорил он, направляясь в сторону выхода, где висела такая же завеса из тьмы.

Идя следом за старейшиной, я прошёл сквозь эту стену и оказался на уже известной мне арене.

А предо мной стояли три ряда Тэнгу.

Огромные Тэнгу, выглядевшие как огромные вороны или гибриды, такие полувороны-полузвери.

Тэнгу, которые были, как и старейшина с сыном, полуворонами-полулюдьми.

И маленькие Тэнгу-вороны, лишь размерами отличавшиеся от простых воронов. Причём самые маленькие из них поместились бы мне на ладонь.

"Выбирай противника", — услышал я в своей голове голос старейшины.

"Маленькие Тэнгу-вороны тоже будут сражаться?" — спросил я его.

"Не недооценивай их", — услышал я хмык старого ворона. — "Наш народ — народ воинов. От мала до велика — все воины".

Ну что же...

Я внимательно осмотрел возможных противников при помощи шарингана, впечатляет, слабаков нет, но до Карасу им — как мне до Рикудо-сеннина.

"Ты-ты-ты", — поочерёдно наугад указал я на троих Тэнгу.

Сначала маленький Тэнгу-ворон расправил свои крылья и взлетел, после чего просто пропал из моей видимости. В это время все другие удалились с арены и заняли места на импровизированных трибунах, решив посмотреть на бой.

— Катон: Рьюка но Дзюцу — Высвобождение огня: Техника Драконьего Пламени! — сложив печати, я, прокрутившись, выпустил во все стороны огонь.

Заметив быструю тень, я рванул к ней навстречу, прямо в прыжке сложив ручные печати для удара грома.

— Райтон: Сандаборуто — Высвобождение молнии: Удар грома! — ударив кулаками друг по другу, я заставил разойтись сотни маленьких молний в разные стороны, а вмести с ними и ударную волну от техники, которая снесла маленького Тэнгу-ворона.

Но в следующий момент мне пришлось уворачиваться от нескольких перьев, выпущенных почти в упор.

Извернувшись, отпрыгивая назад, я поймал взглядом маленькую фигурку воронёнка, которая бессознательно лежала на земле арены.

"Выдумал план, заставил меня потратиться на Катон, заливая огнём округу, чтобы ослабить меня, а в конце подпустил меня поближе, приняв технику, но в последний момент почти что успел меня ранить. Хотя не сомневаюсь, что такие перья с лёгкостью убили бы меня. Концентрация чакры в них была очень высокой. Видимо, вложился в один удар", — проанализировал я бой.

"Ты выиграл", — вновь услышал я голос старейшины в голове.

После того, как он это сказал, он сложил печать концентрации, отчего тело Тэнгу-ворона засветилось синим цветом, а после превратилось в сгусток чакры и двинулось в сторону старейшины, влетев в амулет в его руке.

"Он твой. Следующий", — приказал старый ворон.

Над ареной воспарил огромный полуворон-полузверь и, взмахнув крыльями, послал в меня тысячи заряженных чакрой перьев.

Выхватив Кубикирибочо, я активировал свой вечный мангекью шаринган.

— Сусаноо, — во все стороны от меня хлынула чакра, создавая призрачного воина.

Перья Тэнгу отскочили от призрачных костей воина, не причинив вреда. Сусаноо и не такое выдержит.

Но следующий взмах крыльев и последующие перья, которые были наполнены чакрой до такой степени, что засветились лёгким голубым светом, заставили меня пересмотреть моё отношение к Сусаноо.

"Мне нужно совершенствоваться в этой технике", — подумал я, смотря, как перья Тэнгу, хоть и не пробились ко мне через мою защиту, но завязли уже в Сусаноо.

Полностью воплотив призрачного воина, я поднял его на ноги и подпрыгнул вверх, обхватывая огромного звероподобного ворона руками.

В следующий момент я впечатал гиганта в пол арены.

— Аматерасу! — чёрный огонь начал охватывать полуворона-полузверя, грозясь сожрать его полностью.

"Хватит!" — раздался властный голос старейшины в моей голове. Я тут же остановился, убрав тёмное пламя. — "Ты победил", — пророкотал голос старейшины.

Вновь старый ворон сложил печать концентрации, и тело ворона, засветившись на этот раз красным цветом, рвануло в сторону старейшины, становясь частью медальона.

"Ты выиграл", — объявил старейшина. — "Он твой. Следующий", — отдал приказ глава Тэнгу.

С трибун на арену спрыгнул полуворон-получеловек.

Вытащив свою катану из ножен, он, поклонившись мне, замер.

"Мне поклониться в ответ?" — подумал я, не зная, что делать. Все мои противники Тэнгу всегда атаковали первыми, без каких-либо ритуалов или церемоний.

Всё же поклонившись, поднимаясь, я увидел, как ворон рванул ко мне, окутываясь тёмной дымкой.

Я попробовал поймать его при помощи Сусаноо и впечатать в землю, но Тэнгу был слишком быстр.

Даже огонь Аматерасу не всегда успевал охватить его, он был достаточно быстр и проворен, уходя с той точки, на которую я посылал тёмное пламя. А то пламя, которое задевало его, поглощалось окутавшей его тёмной дымкой.

Развеяв Сусаноо, я начал складывать печати для техники Катона.

— Катон: Карьюдан — Высвобождение огня: Огненные Снаряды Дракона! — выдохнув с десяток огненных снарядов, я тут же сложил печати для техники Футона.

— Футон: Дайтоппа — Высвобождение ветра: Великий Порыв! — выдохнул я огромный сносящий всё на своём пути поток воздуха и, перехватив Кубикирибочо покрепче, кинулся в ближний бой.

Техника кендзюцу этого ворона была на высоте. И теперь я понимаю ещё лучше то, что Карасу сдерживался в нашем поединке. Его движения были обрывочными, словно он прерывал серию атак на середине.

Теперь я понял, почему.

Демон успевал не только наносить мне удары при помощи катаны, но и использовал свои когти, крылья и перья.

Увернувшись от летевшего мне прямо в шею пера, я нанёс рубящий удар Кубикирибочо сверху. Тэнгу легко уклонился от этого примитивного удара и хотел было меня атаковать, вот только я ещё не закончил.

Используя вогнанный на четверть в землю Кубикирибочо как опору, я обернулся вокруг своей оси и нанёс напитанной чакрой ногой удар в голову, который отбросил противника от меня.

Приземлившись на ноги, я вытащил Кубикирибочо из земли и, одним прыжком оказавшись подле дезориентированного Тэнгу, приставил свой клинок к его шее.

"Убей его, и дело с концом, — услышал я рычащий голос демона из клинка. — Я слишком долго не пил кровь врагов!" — прорычал Кубикирибочо.

"Ты победил", — сказал старейшина, смотря на то, как побеждённый мной полуворон-получеловек, поднявшись, поклонился мне, признавая своё поражение.

"Он твой. Амулет закончен. Так же, как и бои", — после его слов все Тэнгу, смотревшие на наш поединок, разлетелись в разные стороны, кто куда.

А старейшина, сложив печать концентрации, заставил засветиться тело побеждённого мной Тэнгу чёрным цветом и влететь в амулет.

"Иди за мной, Изами Учиха", — сказал старейшина, спрыгивая со своего то ли трона, то ли насеста и направляясь в сторону стены из мрака.

Когда я прошёл вслед за старейшиной, я вновь оказался в той же комнате, где я и повстречал главу Тэнгу.

"Бери, — сказал глава, кивая на лежащий на столе медальон. — Он по праву твой. Когда захочешь переговорить с заключёнными в нём Тэнгу, посмотри на него и заговори, как сейчас со мной. Они услышат".

"Спасибо", — сказал я, взяв медальон и при этом низко поклонившись. — "Тогда я поспешу откланяться. Времени у меня в обрез".

"Иди", — махнул рукой старейшина.

"До свидания. И ещё раз спасибо", — сказал я, растворяясь в клубах дыма.

6.

6.

Сарутоби Хирузен, ученик Первого и Второго Хокаге, неформальный глава клана Сарутоби, действующий Хокаге Конохагакуре, сидел на большом военном совете и хмуро смотрел на грызущихся глав кланов и холёных аристократов с их пешкой — Даймё Огня.

"Где же я допустил ошибку? Как я смог так заиграться, укрепляя свою власть, что не заметил, как сильно упала мощь Конохи?" — сокрушался он, смотря на отчёты уничтоженных на фронте укреплений. Киригакуре и Кумогакуре вместе с войсками самураев стран Облака и Воды, почти двадцать тысяч шиноби и более семидесяти тысяч самураев... — "Стараясь устранить будущих конкурентов на пост Хокаге, я не успел заметить, как почти все шиноби S+ класса были ликвидированы, пропали на миссиях или ушли в нукенины... Теперь это сказывается на обороноспособности Листа и всей Страны Огня... У Конохи слишком мало шиноби, способных противостоять таким монстрам, как Эйме Ёцуки (будущий Третий Райкаге. Имя выдумано автором.) и его отец, Второй Райкаге. А ведь ещё есть джинчурики хвостатых. Да и множество других высококлассных шиноби. Слава Ками-сама, что у Конохи есть Учихи с их глазами..." — посмотрел Хирузен на главу клана Учиха, который спорил с главой клана Хьюга, едва сдерживаясь, чтобы не наброситься на своего коллегу.

"Все они не хотят в грядущей битве посылать своих бойцов на передовую. Я их понимаю. Сенджу и Учиха теперь не высунутся дальше четвёртого укрепления, уж слишком высокие потери они понесли", — думал Сарутоби, рассматривая, как джинчурики Девятихвостого и сильнейшая куноичи Конохагакуре, Мито Узумаки, что-то шепнула своей марионетке, Каеде, который, выслушав её, тут же подключился к спору, встав на одну сторону с Учихой.

Кано Узумаки тут же подключился к спору, пытаясь успокоить глав кланов с сильнейшими додзюцу, но, надорвав горло и махнув рукой, подсел к своей родственнице и начал о чём-то с ней перешёптываться.

"Ну да, у кланов-основателей теперь ведь союз... Впервые после смерти Хаширамы-сама. А красноволосые союзники Сенджу активно укрепляют это сотрудничество", — вздохнул Третий Хокаге. — "Ещё одна проблема на мою голову. Причём не решающаяся быстро. И всё из-за одного мальчишки. Как я только ни пытался убрать молодого Учиху, но все мои планы были порушены его невероятной удачей", — хмуро подумал Хирузен. Но, вспомнив бой Изами Учихи и Дана Като, отмёл такие думы. — "Нет, удача явно присутствует, но не является главным фактором. Он очень быстро стал сильным. К восемнадцати годам он вполне может стать шиноби уровня Каге... Ну почему он родился в главной ветви клана Учиха? Почему не в побочной? Или в моём клане? Или, на крайний случай, бесклановым. Такой бы инструмент вышел", — задумчиво забивая свою трубку, рассуждал Сарутоби. — "А после всего, что произошло, он наверняка настроен против меня", — покачав головой, подумал Хирузен, вспоминая молодого гения клана Учиха.

"Так, надо прекращать этот балаган! А то Рен Учиха уже так разъярился, что сейчас кинется на Харами Хьюгу..." — решил Хокаге и впечатал свой кулак в стол, распространяя мощную жажду крови.

— Тихо! Если вы не можете решить, чей клан примет на себя и остановит удар врага, — окинув всех присутствующих хитрым взглядом, Хирузен сказал: — то тогда каждый клан выделит двадцать бойцов, которые будут на передовой. — Возмущённый ропот прошёлся по комнате. Но следующая волна Ки заставила всех затихнуть. Сарутоби был молод, умён и полон сил. Многие строили козни против него и его власти, но людей, которые могли прямо ему перечить, было очень мало. Так мало, что их можно было пересчитать по пальцам одной руки.

— Отставить недовольство, — хмыкнул Хирузен. Но, тут же посуровев, сказал: — По докладам разведчиков, противник подойдёт к нашим позициям через семь-восемь дней. А мы до сих пор не можем распределить, кто и где будет сражаться. Поэтому я беру это задание на себя. И многоуважаемый Даймё Огня поможет мне в этом, — не обращая внимания на страдальческое лицо Даймё, сказал Хирузен. — Мы должны отставить наши распри и объединиться в кулак пред лицом врага! Показать, что Воля Огня горит в наших сердцах, придавая нам сил и сжигая наших врагов! — агитировал Хирузен. — На этом сегодня закончим. Послезавтра я всем расскажу план. А сейчас желаю всем достопочтенным хорошей ночи, — договорив, Хирузен стремительно покинул собрание, всем видом излучая достоинство, еле сдерживая себя от того, чтобы не пуститься от всей этой своры в позорное бегство.

"О Ками-сама! Как же мне трудно! Упёртые бараны, разве они не понимают, что пришло время отставить все свои личные обиды, амбиции и претензии? Иначе нас просто-напросто сомнут! Глупцы, — скрипя зубами, думал Сарутоби, идя к своей палатке. — Был бы на моём месте Хаширама-сенсей, и они бы с фанатичным огнём в глазах ринулись на фронт, стоя насмерть. Без малейших возражений. А если бы приказал Тобирама-сенсей... То все бы приняли к сведению и в лучшем виде исполнили. Никто не хотел навлечь на себя гнев Второго Хокаге... — вздохнув, вспомнил Сарутоби своих учителей. — Жаль, что пришлось подставить Тобираму-сенсея... Но у меня не было другого шанса стать Хокаге, — мрачно подумал Хирузен. — Слишком уж не вовремя родился наследник Хаширамы..."

Усевшись за рабочий стол в своём шатре, Третий Хокаге начал разбираться с бумагами.

"Биджева бюрократия, даже на войне от неё покоя нет, Шинигами бы её побрал!" — устало подумал Сарутоби, заканчивая прочтение очередного отчёта о боеготовности резерва, оставшегося в Конохе.

Тихий шелест — и перед ним предстала колоритная фигура его бывшего сокомандника, товарища и друга детства, Данзо Шимуры.

— Чего тебе нужно? — прямо спросил Тень Огня Третьего Поколения. Со своим давним знакомым Хокаге никогда не церемонился. Слишком хорошо они друг друга знали, чтобы надевать маски. Слишком многое они вместе сделали, повязав друг друга путами тайн, которым никогда лучше не появляться на свету.

Слишком многое они порушат.

— Ханзо Саламандра в одиночку уничтожил сто двадцать два агента Корня и тысячу девятьсот семь шиноби на границе. Нужно с ним что-то делать... Я тебя предупреждал, что он станет слишком опасен, и его нужно было устранять раньше, пока он не набрал такую силу. После такого показательного выступления он станет лидером шиноби из Амегакуре, — тихим, хриплым голосом отрапортовал Данзо. — Нужно показать ему, что Коноха сильна и нам не важны потери. Иначе он подумает, что нанёс нам сильный удар, и обнаглеет.

— Хочешь послать бесклановых шиноби ему на убой? — удивился Хирузен. Что за вздор?

— Нет, нужно показать, что Коноха будет сражаться до последнего. Что нам важны не потери, а только результат в конце. Сейчас он заключил союз с Ивагакуре. Нужно послать бойцов в страну Дождя.

— Сейчас это невозможно, — отрезал Хирузен.

— Смотри, как бы не стало слишком поздно, — предупредил своего давнего товарища глава Корня.

— Это всё? — спросил Третий Хокаге.

— Нет. Пошли на передовую пятерых Учих, — выдал Данзо. — Учиху Бару, Учиху Райя, Учиху Наку, Учиху Наори, Учиху Изами. Они должны быть на передовой, — сказал Данзо не терпящим возражения тоном, отчего глаза Сарутоби злобно полыхнули.

— С ума сошёл? Если первых четверых ещё можно будет послать, то за последнего меня Рен Учиха живьём закопает. И не посмотрит, что я Хокаге, — прошипел Хирузен. Он и так кое-как смог усмирить клан Учиха, который всё никак не хотел подчиняться Хокаге из такого молодого клана, как Сарутоби.

— Я уже договорился с Реном-доно, — безэмоционально выговорил Данзо. — Он согласен. Эти пятеро имеют сильнейшие шаринганы. Они смогут подавить вражеских джинчурики до того момента, пока ты, джинчурики Конохи и печатники Узумаки не подоспеете.

— С чего ты взял, что они доживут до того момента? Их сметут раньше, чем носители хвостатых пойдут в бой, — заинтересованно спросил Третий.

— Я узнал о том, что джинчурики Киригакуре и Кумогакуре пойдут во второй волне, — удовлетворил любопытство Хокаге Данзо.

— Почему я узнаю об этом так поздно?! — сжав кулаки, спросил Хокаге главу Корня. — Ты что, считаешь теперь, что тебе не нужно передо мной отчитываться?

— Никак нет, Хокаге-сама. Я сам узнал об этом после собрания, когда вернулись разведчики Корня, — спокойно смотря в полные ярости глаза друга детства, проговорил Данзо.

— Хм. Ладно. Поверю, — сверля Данзо подозрительным взглядом, сказал Хокаге. — Так, говоришь, что глава клана Учиха согласен?

— Именно.

— Прекрасно. Так и сделаем, — быстро записав, проговорил Хокаге. "Прекрасно, теперь есть хотя бы шанс заставить захлебнуться атаку врага", — от хороших новостей настроение Сарутоби быстро поднялось.

— Ещё что-то? — спросил он стоящего пред собой лидера Корня.

— Да. Нужно знать, кого ты выберешь своей заменой на тот случай, если падёшь в бою, — выдал Данзо. — Всё же всякое может случиться. А в это время Коноха нуждается в сильном лидере, а не во внутренней грызне.

— Я не собираюсь умирать, — сказал, как отрезал, Хирузен.

— То есть ты не выбрал? — неверяще спросил Данзо.

— То есть я не выбрал. Нет среди нас достойных, — сказал он, прямо смотря в глаза своему бывшему товарищу.

— Понятно. Я удалюсь, — сказав это, глава Корня просто растворился в воздухе.

"Данзо-Данзо... Я бы доверил тебе Коноху... Если бы ты не сошёл с ума после смерти своего клана. Сейчас это ещё не так заметно, но ты уже не тот Данзо, которым был раньше. Если бы Тобираме-сенсею пришлось выбирать сейчас, то он бы никогда не подумал о тебе. Впрочем, как и обо мне", — горько усмехнулся Хирузен.

Власть слепит и извращает. Это ему пришлось познать на себе самом. Некогда он стремился не только к власти, но и хотел укрепить Коноху. Но своими действиями лишь навредил ей.

"Ничего, у меня всё ещё достаточно времени всё исправить", — отмахнулся от тяжёлых мыслей Третий Хокаге. — "Изами Учиха... Может, он хоть в этот раз умрёт?"

* * *

— Значит, Изами-кун будет послан на передовую? — на всякий случай переспросила Мито своего гостя.

— Да, Мито-сама, — хрипло сказал Данзо.

— Благодарю тебя за предупреждение, — улыбнувшись, кивнула в знак благодарности красноволосая джинчурики.

— Не за что, — сказал Данзо и, не прощаясь, вышел.

Поморщившись от такой бестактности, Мито задумалась.

Сейчас все её планы были под угрозой. Если умрёт юный Учиха, то Наваки лишится в будущем сильного союзника. Этого нельзя допустить.

"Как кстати придётся подарок от клана Сенджу и Узумаки", — улыбнулась Мито. — "Хоть на чуть-чуть, но он поднимет его шансы на выживание".

"Надо будет у Цунаде спросить, как продвигаются их отношения. Как сильно он успел привязаться. Можно ли уже посылать "мириться" Наваки или стоит ещё подождать", — напомнила себе Узумаки. И тут же поморщилась, вспомнив, чего ей стоило убедить своего настырного и упёртого внука разыграть этот спектакль. — "Ах, Хаши, знал бы ты, как он мне тебя напоминает", — улыбнулась своим мыслям Мито.

* * *

Зашедшая в комнату девушка, одетая в стандартную форму шиноби Конохи с клановым гербом Учиха, с иссиня-чёрными волосами и протектором Конохи на лбу, преклонилась возле стола, за которым сидел глава клана, Рен Учиха.

— Ты вызывал, дедушка? — спросила девушка, обратившись к главе своего клана.

— Да, вызывал, — подняв на девушку свой взор, ответил Рен-доно. — Вскоре будет битва против Кири и Кумо. Скорее всего, решающая в конфликте с этими поселениями. Если мы проиграем, Коноху уничтожат. Если мы выиграем... То будем воевать с Ивагакуре и Сунагакуре. Ты будешь на передовой. С тобой пойдут ещё четверо из нашего клана. Учиха Изами, Учиха Бару, Учиха Рай, Учиха Нака. Предводителя группы определит Хокаге.

— Кхм, — судорожно вздохнула юная Учиха. — Наша задача? — спросила она.

Отведя взгляд от своей внучки, Рен-доно выдавил из себя:

— Ваша задача состоит в том, чтобы задержать джинчурики. Любыми способами, — ответил он Наори, крепко стиснув кулаки. Несмотря на то, что он понимал всю важность задания, ему было трудно посылать собственную внучку практически на смерть. Да ещё и единственного носителя мангекью шарингана помимо него самого.

— Я поняла, — склонив голову, сказала Наори.

— Прекрасно. Можешь идти, — сказал глава клана Учиха, опустив взгляд.

Когда девушка была на самом выходе, он, не сдержавшись, умоляюще попросил её:

— Наори, девочка, прошу, не геройствуй. Главное, выживи! — напутствовал он её. — И передай эту информацию Бару-куну, Райю-куну, и Наке-куну. Изами-куна я извещу сам, — попросил он дочь своего сына. — Если он ещё не знает, — пробормотал он себе под нос.

— Сделаю, дедушка, — сказала Наори, улыбнувшись, и направилась к своим будущим напарникам. Надо будет сработаться. Выжить с хорошей командной работой легче, чем без неё...

"Я слишком стар для такого", — прикрыв глаза, подумал упавший на свой стул Рен-доно. — "Но я глава клана. Я должен быть сильным. Я должен заботиться о клане. Только в сильной Конохе будет сильный клан Учиха!" — начал повторять, как мантру, глава клана Учиха.

"Хотя бы завтра, на помолвке, можно будет развеяться", — выключая свет и направляясь спать, подумал глава клана Учиха.

В то время усталый Изами и не подозревал, в какой жоп... западне он оказался благодаря одному человеку, который заведует Корнем Анбу.

Он спокойно спал в своём шатре, прижав к себе обнажённую Цунаде, и видел десятый сон.

7.

7.

Официальное поздравление нас с получением ранга джонина, или что это было, прошло невероятно скучно. Речь Хокаге о Воле Огня, величии Конохи и о чести стать её джонинами, выпавшей нам, которую он растянул на целый час, была скучна, и я готов был поставить мой Кубикирибочо, что были даже те, кто спал стоя и с открытыми глазами.

Меня и других "везунчиков" поздравили, вручили бумаги о повышении и отправили восвояси.

И всё это растянулось до шести часов.

За грёбанные невероятно нервотрёпные полчаса мне пришлось правильно одеться, заучить слова к речи на моей помолвке, успокоить Цунаде и заверить её, что она не просто хорошо выглядит, а сногсшибательно, от чего она яро открещивалась, находя у себя какие-то несуществующие недостатки...

Сама же церемония прошла, для моего Учиховского вкуса, излишне празднично и помпезно. Было такое ощущение, что это часть свадьбы, а не помолвка.

Да и у меня появилось стойкое ощущение, что я нахожусь не в военном лагере Листа, а в самой Конохе.

Одно то, что здесь были клановые дети, не ставшие шиноби... Если честно, я не понимал, зачем надо было приводить детей на помолвку, которая состоится на фронте, где существует риск того, что на конвой или лагерь могут напасть враги.

Ну да ладно. Шиноби вообще не слишком отличаются адекватностью.

Особенно клановые. К моему сожалению, я тоже...

Сейчас я стоял, натянув приветливую улыбку, кивал на поздравления и подарки гостей, из которых чуть ли не каждый решил лично поздравить Цунаде и меня и всучить свой подарок. Хотя бы большинство деньги дарило, а не ненужные вещицы.

Возле нашей пары слышались шутки, можно было увидеть улыбки, подарки с доброжелательными высказываниями... А вот чуть поодаль, куда гости, поздравив нас, отходили, можно было увидеть, какое напряжение царило на помолвке.

Стоящие от меня с правой стороны Учихи сверлили стоящих с левой Сенджу, те же не оставались в долгу и отвечали такими же любящими взглядами своим извечным противникам.

— Поздравляю, Изами, — отвлёк меня от рассматривания этих двух великих кланов голос Наваки.

— Наваки... Спасибо, — сказал я, искренне улыбнувшись.

— Мы можем после всех поздравлений поговорить? — спросил он меня, смотря умоляющим взглядом.

"Хм... Простил меня за то, что я так обошелся с Цунаде?" — подумал я, осматриваясь.

Подтянув поближе к себе Цунаде, я тихо прошептал ей на ушко:

— Мне нужно отойти. Тебе придётся отдуваться за двоих, — сказал я ей, быстро уходя, кивком позвав Наваки за собой.

"Брр, лучше надолго не задерживаться", — подумал я, вспомнив взгляд Цунаде, которым она одарила меня напоследок.

Выйдя из праздничного шатра, я двинулся в сторону леса вместе с молчащим Наваки.

Скрывшись от глаз за деревьями, я проверил с помощью сенсорики ближайшую округу и, убедившись, что рядом никого нет, повернулся к Наваки лицом.

— Я тебе слушаю.

— Хм... Изами, я... Ну, я... В общем, я хотел извиниться за своё поведение! — выпалил наследник клана Сенджу. — Я повёл себя неправильно, как дурак. Просто, когда я узнал, меня это очень разозлило, вот я и вспылил, — понурив голову, как-то растерянно пробормотал Сенджу.

"Хех, а я думал, что он скажет нечто вроде: "Я тебя простил, холоп мой, за дела твои тёмные..." — удивлённо подумал я, не ожидая извинений с его стороны. — "Это было бы в его стиле..."

Внимательно посмотрев на него, я, тихо вздохнув, сказал:

— Знаешь, я и не злюсь. В чём-то я тебя даже понимаю, — выговорил я. — Если бы у меня была сестра, и кто-то так бы себя с ней повёл, я бы тоже захотел начистить ему морду, — сказал я, улыбнувшись. — Если честно, то я бы даже не сопротивлялся, если бы ты решил надавать мне по зубам наедине, а не посреди лагеря, — честно сказал я ему.

— Прямо так бы и разрешил себя избить? Ты? — неверяще спросил меня Наваки.

— Да, разрешил бы. Я был виноват, а за свои поступки нужно отвечать, — серьезно сказал я.

— Мда... — протянул Сенджу. — Спасибо, что не держишь зла, — широко улыбнувшись, сказал Наваки.

— Брось, — махнув рукой, сказал я. — Держать зло на то, что ты сделал под эмоциями и при этом имел на это право? Поверь, я делал намного более глупые поступки под влиянием своих чувств.

— ...Хорошо. Отметим? — сказал этот малолетний алкоголик, задорно улыбнувшись.

— Нет, лучше не надо. Сейчас слишком опасно стало. Пойдём лучше назад... А то меня Цунаде убьёт, если я её надолго одну брошу, — когда я вспомнил последний взгляд принцессы, по коже сразу же пробежался мороз, а я сам тут же направился назад.

— Мхм. Да, ты прав, мне тоже не поздоровится, если я тебя надолго задержу, — нагнав меня, сказал Наваки, поёжившись.

Конец вечера прошёл в том же духе, как и начинался. А именно — излишне празднично и помпезно.

Слащавые улыбки на лицах, подлизывание различных представителей малых кланов, завуалированные оскорбления, причём даже в мою сторону... На которые мне, к счастью, не пришлось отвечать, так как Цунаде сама прекрасно с этим справлялась.

Я же мог на такое ответить только одним методом — врубив в эти гнилые тушки мой Кубикирибочо и искупавшись в брызгающих фонтанах их крови, так как по-другому не очень-то умел.

Если честно, то я был изрядно удивлён. Так как такие оскорбления были хоть и не очень-то обидными или попирающими авторитет, но неприятными.

А оскорбляли все всех и абсолютно всё. Даже кланы и семьи. И никто не реагировал на это, даже мои вспыльчивые соклановцы лишь улыбались, редко отвечая. Хотя в сторону нашего клана не было столь многих наездов.

Короче, я в полном ах*е! Той же Мито намекали на её лёгкое поведение, Цунаде обвиняли в увеличении своих достоинств...

"Это что, традиции такие? Встретиться на празднике и искусно облить друг друга дерьмом?" — недоумевал я. — "Ааа, хрен с ними. Пусть делают что хотят, пока не переходят границы", — махнув рукой, подумал я.

Кстати, я заметил один интересный эффект. Если я, слушая оскорбление и моргая, активировал шаринган, то большинство языкастых затыкались. В Конохе хорошо известно, что когда Учиха крайне раздражён, то у него непроизвольно активируется шаринган.

Так что конец вечера я провел развлекаясь, шугая излишне наглых представителей кланов и аристократов двора Даймё Огня. Последних было особенно приятно пугать.

Говорят, что во времена Сенгоку Джидай, эпоху воюющих кланов, некие братья Учиха, известные как Мадара и Изуна, очень сильно проредили самураев и аристократов Даймё. Да и до этих двоих Учихи никогда не терпели спеси слуг Даймё, резав их за косые взгляды и оскорбления как скот.

Судя по неким сказкам, люди с кроваво-красными глазами до сих пор фигурируют в страшилках, которые рассказывают няньки и матери, как демоны, которые забирают непослушных детей.

Очень смешно было увидеть, как очередной "хозяин жизни" начинал бледнеть и заикаться от страха, увидев в моих глазницах потусторонний огонь шарингана.

В общем, в отличие от Цунаде, я вовсю веселился, и моё настроение всё поднималось и поднималось.

Но своего апогея доброжелательности я достиг, когда Мито Узумаки попросила право держать речь.

— Сегодня великий день. Великий день не только для кланов Учиха и Сенджу. Не только для двух любящих сердец, которые заявили о себе всему миру, но и для всей Конохи. Ведь с сегодняшнего дня между кланами Учиха и Сенджу был скреплён союз, так же как и десятилетия назад, когда Сенджу Хаширама и Учиха Мадара скрепили свой союз. Союз, который не только принёс процветание Стране Огня и её великому Даймё, но и остановил Сенгоку Джидай! Союз, который породил сильнейшую деревню шиноби всего мира, — торжественно вещала Узумаки, показывая мастер-класс во владении мимикой и гестикой. — И, дабы защитить того, кто смог обновить этот великий союз, союз двух сильнейших кланов всего мира шиноби, клан Сенджу решил подарить Изами Учихе доспехи.

"Ну и нахер мне эти доспехи? У меня свои есть, причём весьма неплох..." — но закончить мысль я не успел, так как, увидев внесённые доспехи, я потерял возможность связно мыслить.

Я вовсю пялился на тот шедевр фуиндзюцу, который мне несли два представителя клана Сенджу.

Полные доспехи, чем-то походящие на традиционное самурайское облачение, при этом украшенные как парадные отброски аристократов.

До неприличия лёгкие и тонкие, но в их прочности не возникало никаких сомнений.

Чёрные линии фуиндзюцу, мощь которых чувствовал даже я, такой откровенно хреновый сенсор, заставляли меня как завороженного пялиться на это произведение искусства.

"Даже страшно представить, сколько сил мастера фуиндзюцу вложили в них. Королевский подарок", — подумал я, принимая кроваво-красные доспехи от носильщиков.

"Вот Мито, вот даёт!" — подумалось мне, в то время как я, глупо улыбаясь, пялился на этот шедевр фуиндзюцу, не замечая ничего вокруг. — Такие доспехи могут себе позволить лишь мастера печатей Узумаки да ОЧЕНЬ богатые люди. Даже у Хирузена нет таких... А ведь он представитель богатейшего клана Конохи... Да на них можно купить какую-нибудь маленькую страну, став в ней официально Даймё".

— С-спасибо, — хрипло проговорил я, отрывая свой взор от моей прелести, поднимая свой ошарашенный взгляд на красноволосую. — Это прекрасный подарок. От всего сердца я искренне благодарю клан Сенджу, — сказал я, низко поклонившись в сторону группы старейшин Сенджу. Хотя я, видя их ошалелые взгляды, понял, что это, скорее, инициатива Мито и клана красноволосых, а не глав родов Сенджу.

— Носите их с честью, Изами-сан. Пусть они сослужат вам хорошую службу, — улыбаясь, сказала Мито очень официальным и серьёзным тоном.

Кивнув, я вновь уставился на них.

— Да перестань ты так пялиться, — шикнула на меня Цунаде, и я, превозмогая себя, отложил их к другим подаркам.

Натянув холодную маску, я вернулся к своей теперь официальной невесте. Но вот только всё во мне кипело. Моё тело тряслось от предвкушения и азарта, я хотел прямо сейчас облачиться в мои новые доспехи и найти врага посильнее, испробовав этот шедевр в бою. Почувствовать себя передвигающейся крепостью.

Если эти доспехи и уступали Сусаноо, то ненамного. Да, они не защищали меня всего, но если бы я имел такие в бою с Узушио, то потерять руки было бы практически невозможно.

— Понравилось, Изами-кун? — спросил меня подошедший со спины и широко улыбающийся глава клана Узумаки.

— Ещё как, — слишком высоким от радости и предвкушения голосом выдавил я из себя. — Кхе. Да, это подарок, который не стыдно было бы подарить и Даймё, — честно сказал я.

Заулыбавшись ещё шире, хотя я считал такое чисто анатомически невозможным из-за своих действий и реакции, глава красноволосых, посмотрев на меня, сказал:

— Мне радостно услышать такое. Я потратил много времени и сил, создавая их, — сказал он, серьёзно на меня смотря.

"Ага, это намёк, что Узумаки в деле с Сенджу? Ну, это я и так знал, вот только мне решили напомнить это. А я что? Я ничего, очень даже за, особенно если мастера печатей и дальше будут меня так одаривать".

— Вау. Не знал, вы оказали мне этим великую честь, — сказал я, благодарно поклонившись.

— Ну ладно, не я один работал над ними. К этим доспехам приложили руку тринадцать мастеров печатей, пытаясь создать шедевр. Жаль, что у нас было так мало времени... — моргнув, я незаметно активировал и тут же дезактивировал шаринган. Судя по эмоциям, ему и впрямь жаль. Хотя если бы Узумаки не стремились к перфекционизму, то были бы одним из сотни кланов без кеккей генкаев. Они достигли своей позиции именно своей упёртостью и верностью делу. Мало родиться с могучим телом и огромным потенциалом развития запаса чакры.

— Ясно, — проговорил я. Заметив стоящих за Кано-доно женщину и девочку лет девяти-десяти, я решил поддержать диалог, спросить, кто это. Хотя и так по красным волосам было понятно, что это, скорее всего, жена и дочь главы клана Узумаки. — Это ваша семья? — спросил я, изображая искренний интерес.

— Да, Изами-кун. Позволь представить тебе мою жену, Касуми Узумаки, и мою дочь, Кушину Узумаки, — сказал он, с любовью смотря на женщин своей семьи.

Услышав имя последней, я чуть было не открыл в изумлении рот, уставившись на красноволосую круглощёкую девочку с бирюзовыми глазами. Но через мгновение я взял своё лицо под контроль и, сделав морду кирпичом, чинно поклонился, сказав:

— Мне очень приятно познакомиться с семьёй главы клана Узумаки.

— Для нас это великая честь — познакомиться с вами, — поклонившись, сказала Касуми. — Наконец-то мой муж решил познакомить меня со спасителем меня и моей дочери, — сказала она с доброй улыбкой на губах.

— Извините? Я что-то не припомню, чтобы я вас где-то спасал, — озадаченно проговорил я. Ну да, из-за моих действий выжило много Узумаки, но ведь не принято так говорить. Это, в принципе, признание того, что за ними долг.

— Зато я хорошо запомнила юношу, который со своими телохранителями налетел на шиноби, загнавших в угол бедную женщину с её дочерью, и, быстро устранив их, кинулся дальше сражаться, — сказала она, серьёзно смотря на меня. — Я давно хотела поблагодарить тебя, Изами-кун, — добавила она.

"Брр, взгляд такой же, как у Мито. Кремень-баба. Не повезло Минато с будущей тёщей... Хотя кто ему теперь малышку Кушину отдаст? Тот же Наваки бегает не помолвленный..."

— Прошу, не надо благодарностей. Узумаки и так многое сделали для меня, — сказал я. И вправду, после всего было бы неприлично принимать её благодарность, тем самым подтверждая её долг. Вот только так же неблагодарно с её стороны будет отказаться от него.

— Ну что же ты, Изами-кун. Ты и вправду заслужил мою благодарность, так же как и благодарность моего мужа и дочери. — "У, вот это серьёзно. Она признала долг за всеми тремя..."

Кинув взгляд на Кано-доно, я увидел, что он подтверждающе кивнул на слова свой жены.

— Добрый вечер, Кано, Касуми, Кушина, — очень фамильярно поприветствовала их подошедшая ко мне Цунаде. Как раз вовремя. Я уже и не знал, что говорить... Ну не дипломат я, не дипломат...

Цунаде живо завела с четой Узумаки разговор ни о чём.

"Хмм, и где та вспыльчивая и вздорная Цунаде из канона? Хотя, может её характер к старости испортился..." — подумал я, кивая на слова Цунаде как болванчик.

Мой взгляд упёрся в юную Кушину. Хммм, опрятная и очень замысловатая причёска, красивое кимоно, железная выдержка... Вряд ли девочке интересны темы, о которых говорят её родители и Цунаде, но она изображает искренний интерес. Хорошо её выдрессировали. Совершенно не похожа на ту взбалмошную бой-бабу из канона. Ну да, здесь есть клан, который смотрит за каждым шагом своей химе. Не дай Ками-сама, опозорит.

А с такой мамочкой и не взбрыкнешь. К ногтю сразу же прижмёт.

— Хорошего вечера вам, Кано-дано, Касуми-сан. До свидания, Кушина-чан, — в конце, тепло улыбнувшись, сказала Цунаде. Я же вновь, как какой-то болванчик, кивнул, обозначив поклон, и двинулся за вцепившейся в мою руку невестой.

— Пошли отсюда. Хватит с нас, — прошептала мне на ухо Цунаде. Я хотел было возразить насчёт того, что тут подарки забрать надо бы (точнее, один особенный подарок). Но, увидев яростный взгляд Цунаде, я опять лишь безынициативно кивнул и последовал за своей невестой. Сопротивление просто бесполезно.

Ввалившись в шатёр, я тут же притянул Цунаде к себе и вытащил из-за пазухи амулет.

— Это тебе. Подарок в честь помолвки, — сказал я, улыбаясь, надевая на неё медальон, украшенный тремя кристаллами разных цветов. — В нём три моих призывных Тэнгу. В чёрном кристалле запечатан Тэнгу-воин. В синем — Тэнгу-разведчик. В красном — Тэнгу-зверь, — сказал я, после чего поцеловал свою невесту. — А теперь беги в ванную.

Сам же я, скинув праздничное кимоно (Не спрашивайте, откуда оно. Цунаде достала.), завалился на кровать и тут же уснул.

8.

8.

Отвожу летящий мне прямо в голову кулак в сторону с виду небрежным движением.

Плавно перемещаюсь в левую сторону, обходя свою противницу, при этом накидывая на неё многочисленные гендзюцу.

Но должного эффекта я так и не смог добиться.

Моя оппонентка предвидела все мои движения и уловки, а мои иллюзии не имели никакого воздействия на неё — слишком уж хороша она была на поприще гендзюцу.

Резко срываюсь с места, пытаясь перепрыгнуть её, изменить рисунок боя — зайти с другой стороны, сбить её с толку.

Прямо в прыжке наношу серию ударов, но вновь безрезультатно.

Все мои попытки достать противницу были тщетны, даже выглядели где-то жалко. Откровенно "низкие" приёмы вроде бросания в глаза песка или плевка в те же очи моей оппонентки не придавали мне никакого преимущества.

Но и у моей противницы не было возможностей нанести мне вреда, что утешало мою гордость. Я видел все её уловки, просчитывал все её движения, распознавал любые иллюзии, которые она насылала, так же как и она видела, просчитывала и распознавала все мои начинания.

"Твою мать! Позор на мою голову! Я, владелец вечного мангекью шарингана, не могу выиграть у представительницы клана Учиха с простым шаринганом с тремя томоэ..." — думал я, яростно нанося серию ударов по моей оппонентке.

Быстрый отвлекающий удар по печени сменился молниеносным, резким выпадом ноги, который должен был прийтись по коленной чашечке моей противницы.

Но вновь все мои потуги были замечены, просчитаны и отражены. Причём так, что мне самому пришлось защищаться от таких же яростных ударов.

"А она сильна", — проскользнула в моей голове уважительная мысль, когда я успешно отразил выпад Наори Учихи. — "И владеет своим шаринганом на невероятном уровне. До Момору-сенсея ей далеко, но мне так же далеко до неё, как ей до старого ворчуна..." — подумал я, смотря на запыхавшуюся девушку передо мной. — "Но всё же даже неактивированный вечный мангекью шаринган даёт слишком огромное преимущество перед пользователями простого шарингана. Несмотря на всю её искусность в применении своего додзюцу, я смог ей противостоять, хоть и действовал более грубо. Эхх, а я думал, что уже хорош на поприще гендзюцу и чтения противника..." — устало подумал я, поняв, что до настоящего мастерства мне ещё далеко.

— Думаю, хватит? — спросил я стоящую передо мной Учиху. Слишком уж трудно и утомляюще это — сражаться против других Учих. Вроде бы я превосхожу мою противницу на поприще контроля и объёма чакры, но вот, несмотря на всё это, победить мне не удалось.

Несмотря на мои более быстрые и сильные удары, несмотря на то, что мои гендзюцу были мощнее...

Там, где я пытался задавить её голой мощью, она умело просчитывала мои движения и уворачивалась, поспешно атакуя в ответ, применяя всё своё мастерство в гендзюцу и немалый опыт в сражениях, вынуждая меня тратить огромные ресурсы организма и чакры, чтобы не быть поверженным.

— Согласна, — устало кивнула она. Осмотрев её шаринганом, я всё же удовлетворённо хмыкнул. Она была уже на грани. Если бы бой продолжился дальше с такой же интенсивностью, то через несколько секунд она свалилась бы без сил...

Здесь не манга, где герои могут сражаться по несколько часов. На такое способны настоящие монстры вроде джинчурики и шиноби уровня каге. Да и то не все.

"Брр, а ведь Хаширама Сенджу и Мадара Учиха сражались три дня... Причём явно на таком уровне, что другие шиноби Конохи явно не могли ничем помочь своему Хокаге... Аж холодным потом прошибает, когда понимаешь, насколько эти монстры ушли от простых смертных..." — поёжившись, подумал я. — "Мда, а ведь Мадара, по тому, что я знаю, ещё жив. Страшно представить, что такой монстр ещё бродит по свету... А ведь он стал ещё сильнее... Интересно, а почему он просто сейчас не пойдёт и не соберёт хвостатых? Вряд ли даже объединение скрытых деревень, что на данный момент совершенно невозможно, сможет остановить его. На одного Хашираму накинулись пятнадцать тысяч шиноби из всех общин, где только жили наёмные убийцы. А среди них ведь было четверо Каге и восемь джинчурики... А Хаширама смог унести большинство за собой..." — вспомнил я уроки истории от Момору-сенсея.

Мой погибший наставник любил рассказывать о великих воинах прошлого. Особенно о Хашираме и Мадаре. Хотя к последнему он не питал тёплых чувств. "Даже к Сенджу он относился терпимее", — когда я вспомнил многочисленные отзывы об умственных способностях Мадары Учихи от Момору-сенсея, на моё лицо наползла ухмылка. Хотя он вообще всех считал имбецилами, использующими свою голову по одному назначению — "чтобы в неё кушать".

— Рай, Бару, ваша очередь! — сказала, садясь на землю, Наори.

Вот уже два дня, как мне сказали о нашей важной миссии. Выступить на передовую, чтобы задержать носителей хвостатых, дабы те не прошлись через укрепления Конохи, как раскалённый нож сквозь масло.

Нам нужно будет задержать сильнейшее оружие скрытых деревень Кири и Кумо. А так как неизвестно, когда точно пойдут в бой джинчурики, послали тех, у кого больше всего шансов продержаться на фронте как можно дольше.

Можно было бы послать Узумаки, они намного лучше справились бы с подавлением сил хвостатых... Но они были бы забросаны мясом и, устав, не смогли бы сдержать атаку джинчурики.

А вот мы, Учихи, с нашим шаринганом сможем достаточно долго продержаться против разных генинов-чунинов, не растеряв наших возможностей.

Шаринган даёт огромное преимущество.

Слава Ками-сама, что нам нужно будет только продержаться до того, как объявятся джинчурики. После в бой вступят сильнейшие шиноби S-класса Конохи и наша джинчурики с — внимание! — нашим драгоценным Хокаге! А у нас будет возможность смыться с поля боя.

При противостоянии таких сверхлюдей нам не будет там места. Не наша лига...

Рай Учиха и Бару Учиха схлестнулись в бою. Агрессивно, напористо. Оба использовали свои додзюцу и возможности, дарованные ими, на полную... До такого мне было ещё очень далеко.

Как ни странно, но я только сейчас понял, почему Момору-сенсей заставлял меня ходить с активированным шаринганом.

Дело в том, что большинство Учих используют возможности нашего додзюцу лишь на сорок-пятьдесят процентов.

Предвидение происходит больше на подсознательном уровне, что даёт возможность почувствовать атаки, но и только.

Но с частым применением шарингана, а главное — с тяжёлыми тренировками, приходит возможность не только почувствовать, куда и как будет нанесён удар, но и составить план на контратаку. Вот только настоящих мастеров, владеющих шаринганом на таком уровне, мало.

На весь клан Учиха не наберётся и четырёх десятков. Слишком много часов упорных тренировок нужно потратить на это умение.

Но и результат огромен. Можно увидеть удар противника, просчитать его реакцию на свои движения и выбрать наиболее подходящий вариант.

Правда, это полезно только против тех, у кого нет шарингана.

"Хммм... А что это получается... Какаши владел шаринганом на таком высоком уровне?" — подумал я, вспомнив бой сына моего сенсея и Забузы Момочи. — "Он ведь мог предугадать дзюцу. Это и есть высший контроль над шаринганом... Мда, мужик и вправду гением будет. Так мастерски использовать чужое додзюцу..."

Пропустив удар Бару над головой, Рай быстро ударил его по кадыку.

Тот, упав на колени, начал отчаянно хватать ртом воздух.

"Вот и всё", — подумал я, смотря на то, как Рай протягивает руку своему противнику и они вместе направляются к нам.

— Думаю, на сегодня закончим, — сказала уставшая Наори, которая успела принять на себя бразды управления группой.

— Не слишком рано? — спросил Нака. — Я всего лишь три раза сражался.

— Нет, не рано. Мы все выложились по полной, — устало вздохнув, сказала Наори. — Нужно знать свою меру, Нака-кун!

— Да мне что? Я только за, — сказал он, поднимаясь и протягивая руку Наори.

— Изами-кун, ты не идёшь? — спросила меня Наори-чан, поднявшись при помощи Наки-куна.

— Нет, я останусь, — сказал я. Мне нужно было ещё потренироваться в освоении Хирайшина.

— Только не тренируйся слишком упорно. Завтра у нас будет тренировочный бой с группой джонинов, — поведала она мне.

"Пфф, как будто у пятерых Учих с полноценными шаринганами будут проблемы в командной работе. Это практически невозможно", — подумал я. Шаринган давал возможность настроиться на своих сокомандников и тем самым — сработаться даже за такой короткий срок.

После наблюдения за манерой боя всех четырёх моих напарников я просто на подсознательном уровне знаю, что они сделают в той или иной ситуации.

Покачав головой из-за моего презрительного выражения лица, Наори сказала:

— Я тебя понимаю, но лучше всё же иметь практический опыт. Мы должны быть подготовленными ко всему. Иначе мы не выживем на передовой...

— Да ладно, я понимаю, — сказал я покорным тоном.

— Ладно, мы пошли. И помни, не надрывайся на своих тренировках, — напутствовала она меня напоследок, уже уходя в сторону главного лагеря Конохи.

Как только мои сокомандники скрылись из виду, я вытащил свиток с описанием техники Хирайшина.

С тех пор как я получил это сокровище, я начал попытки освоить Полёт Бога Грома. Пока что безрезультатно.

Всё упиралось в контроль чакры. Нужно было взять инь и янь в пропорции один к одному. А потом спрессовать их, сделав из этого чакру, и при её помощи выжечь печать Хирайшина.

Вроде бы ничего тяжёлого. Но вот проблема в том, что спрессовывать инь-чакру очень тяжело, уже не говоря о том, чтобы использовать её для создания печатей в таком большом количестве. Обычно, если судить по тем печатям, что я знаю, соотношение инь и янь приходится где-то как один к шестнадцати. Конечно же, в пользу янь-чакры.

Скорее всего, именно поэтому та же Мито Узумаки не смогла освоить Хирайшин, хоть у неё наверняка был доступ к этой технике.

Узумаки практически не могут пользоваться своей инь-чакрой.

Это у них так же врождённо, как у Хьюга невозможность использовать стихийные дзюцу.

Точнее, они могут научиться этому, но только через десятки лет упорных тренировок, и никогда не смогут дойти даже до среднего уровня.

Нет достаточного сродства.

Но даже мне, как урождённому Учихе с вечным мангекью шаринганом, улучшающим мой контроль над инь-составляющей, было невероятно трудно создавать печать на основе инь-элемента.

Моё уважение перед Вторым за время тренировок выросло очень сильно. Даже перед Минато. Чтобы освоить такое, нужен запредельный контроль чакры. Теперь понятно, почему их обоих называли самыми быстрыми шиноби своего поколения. При таком контроле ускорить циркуляцию чакры и тем самым свою скорость до запредельного уровня было плевым делом для них...

Мда, после очередной неудачной попытки я махнул на это рукой и направился в свой шатёр. Нужно помедитировать. Моя голова раскалывается после такого интенсивного применения шарингана (я уже и позабыл, каково это), а медитация прекрасно снимает переутомление от использования додзюцу.

9.

9.

На одном из полигонов, отданных специально для тренировок команд особого назначения, сейчас было неспокойно. По всей поляне расходились мощные ударные волны и порывы ветра.

Но иначе и быть не могло, так как на полигоне номер сорок семь прямо в этот момент сошлись два джонина Учиха.

Для постороннего этот бой выглядел бы непонятным и пугающим. Скорость ударов, атак и уклонений лежала за границей возможностей обычных шиноби, не владеющих додзюцу клана Учиха или хотя бы клана Хьюга.

Для людей с простыми глазами не то что сражаться, а даже смотреть на бой Учих трудно.

Ведь "обычные" шиноби, пусть даже запредельно сильные, перед каждым ударом замедляются, дабы перенаправить свой удар (противник-то не стоит на месте). А вот Учихам это не нужно.

При помощи шарингана они видят все движения противника в мельчайших подробностях, автоматически просчитывая их. Это позволяет клану с глазами демонов атаковать на запредельной скорости, даруя возможность наносить удары с невероятной разрушительной мощью и просто с умопомрачительной скоростью.

Лишь Хьюги могут позволить себе некое подобие этой скорости, благодаря своему огромному круговому обзору, который даётся им их бьякуганом.

"Невероятно", — подумала Наори Учиха. — "Что Бару, что Изами — они оба имеют огромный контроль и большие запасы чакры, что позволяет им сражаться на таком уровне... До такого мне далеко..." — мрачно подумала внучка главы клана Учиха. — "Пф, ну и ладно. Мой конёк — гендзюцу, а не махание конечностями", — успокоила себя юная Учиха. — "Но Изами смог быстро, очень быстро освоиться с шаринганом. Такое ощущение, что его никто и не учил, как правильно пользоваться клановым додзюцу с тремя томоэ", — не отрывая взгляда от поединка, подумала Наори, вспомнив тот уровень работы с шаринганом, который показывал мальчишка до их тренировок.

Двое Учиха били настолько быстро, что казалось, будто они разрезают воздух, а удары порождали порывы ветра, показывая, насколько сильны они были.

Трое сидевших прямо на траве Учих внимательно всматривались в полуразрушенные конструкты из чакры, пытаясь понять, какие именно гендзюцу использовали Бару и Изами.

Всё же все эти тренировки должны были отточить умения и силу шарингана и гендзюцу.

Ведь главная задача пятерых Учих состояла в том, чтобы подавить чакру биджу у джинчурики, не дав одержимому чакрой демона шиноби разворотить защитные позиции Конохи.

Самоубийственная миссия, на которую все они собирались как на последнее задание, но всё же ни о чём не сожалея.

Ведь они умирают не просто так. Их смерть прославит клан и укрепит Коноху. А сильная Коноха — сильный клан Учиха.

Поэтому все они смирились с той мыслью, что это задание будет для них последним. Все, кроме Изами.

Тот продолжал упорно тренироваться, не допуская и малейшей мысли о своей смерти, и всем своим видом показывал, что он будет дерьмо жрать, но выживет в той мясорубке, до которой не осталось и трёх дней.

Внезапно рисунок боя резко сменился. Оба Учихи, словно сговорившись, отпрыгнули друг от друга, чтобы уже в следующий момент вновь кинуться друг на друга.

"Невероятно! У обоих циркуляция чакры в системе ускорена более чем в двадцать два раза!" — поражённо распахнув такие типичные для клана Учиха матово-чёрные глаза, подумала Наори.

Нет, это не было запредельным достижением. Любой шиноби, достигший вершин S-класса, должен контролировать чакру как минимум на таком уровне. Но обычно все эти шиноби были людьми за двадцать-тридцать лет. А тут один четырнадцатилетний и Бару, её ровесник.

В то время как Наори и другие Учихи, наблюдающие за боем, были в прострации от открывшегося им зрелища, Изами и Бару наращивали темп. Бой становился всё более интенсивным и напряжённым.

Нет, они не ускорялись, видимо, оба достигли своего потолка. И рисунок боя становился всё понятнее. Бару теснил Изами.

Удар за ударом, гендзюцу за гендзюцу, секунда за секундой Бару теснил своего противника. Несмотря на феноменальную скорость Изами, Бару всё же превосходил его как по физическим параметрам, так и в контроле чакры.

Да и опыт в боях был отнюдь не на стороне владельца вечного мангекью шарингана.

И вот, резкий рывок — и Бару мощным ударом ноги вбивает Изами в землю.

"Бой закончен, — подумала Наори, собираясь "распустить" своих подопечных отдыхать.

— "Хватит с них. На сегодня", — улыбнулась юная Учиха, посмотрев на зевающих соклановцев.

— К-х-р! — повернувшись в сторону то ли всхлипа, то ли вскрика, Наори увидела картину, совершенно противоположную той, которая была до этого.

Теперь уже Изами стоял, возвышаясь над поверженным и буквально вбитым в землю противником, в то время как Бару, хрипя, пытался подняться.

"Как?!" — подумала Наори.

Повернувший к ней своё лицо Изами неторопливо, совершено монотонным, безэмоциональным голосом ответил на её вопрос:

— Гендзюцу, наложенное на местность. — В запале девушка не заметила, как задала свой вопрос вслух.

* * *

"Фух, еле успел", — подумал я, вытирая воображаемый пот со лба и поднимая свою внутреннюю стену, дабы оградиться от своих чувств. За время этого боя мне чуть не сорвало крышу от переполняющих меня эмоций.

Слишком уж яркими они были, почти полностью поглотив меня.

Я наслаждался каждым мгновением этого боя. Бару невероятно силён. И он победил бы, если бы не расслабился.

Всё же трудно ожидать, что кто-то сможет наложить в такой мешанине из чакры гендзюцу на всю местность.

Только это и принесло мне победу... Слава Ками-сама.

Терпеть не могу проигрывать.

— Как ты смог это сделать? Это просто невозможно... Слишком много помех для такого мощного гендзюцу, требующего невероятной концентрации и сосредоточенности! — неверяще спросила меня Наори.

"Мда, понимаю её. В таком насыщенном чакрой пространстве и индивидуальное-то гендзюцу наложить трудно, а на местность — вообще архисложно, я бы даже сказал, невозможно... Если у тебя нет мангекью шарингана. А у меня он есть. Даже вечный.

Он усиливает силу моих глаз, а вместе с ними и мощь моих гендзюцу. Так что для меня, несмотря ни на какие сложности, не было проблемой наложить иллюзию на местность.

Это я и решил ей ответить.

— У меня мангекью шаринган, Наори, — сказал я, снисходительно на неё смотря. — Он усиливает силу моих глаз в разы, — сказал я, самодовольно улыбнувшись... совсем маленькую чуточку.

— Ааа... Понятно... — протянула внучка главы клана. "Чего это она?" — Удивлённо посмотрел я на её расстроенное лицо.

"Хмпф, ну да. Она же считается ювелиром в работе с гендзюцу. А теперь я общеголял её. Ну, она так думает. Не говорить же ей, что я сделал это лишь на голой мощи. Пусть стремится догнать, будет небольшой такой стимул к развитию", — подумалось мне, как только я смог расшифровать её гримасу.

— Ладно, на сегодня всё, — поведала нам Наори и, миленько нахмурившись, ушла в какие-то глубокие раздумья. — Изами, отнесёшь Бару к ирьёнинам... А то ты немного перестарался. — Девушка, бросив озабоченный взгляд на моего спарринг-партнёра, осуждающе покачала головой, показывая, что не одобряет такое. Да я-то, в принципе, и не желал причинять такой вред. Просто чуть-чуть крышу вновь сорвало, вот я и не удержался...

— Я вообще-то хотел ещё потренироваться... — протянул я, выразительно смотря на Райя, как бы намекая, что мне не особо хотелось бы тратить на это время, особенно когда в нашей команде есть люди, которые как раз живут рядом с палатками ирьёнинов.

Наори, проследив за моим взглядом, видимо, решила так же.

— Хмпф, хорошо. Рай, будь так добр? — сказала она, задорно улыбнувшись.

— Хорошо, — тяжело вздохнул Рай, сдавшись перед нашей командиршей. — Я отнесу Бару, — сказал он и, тут же взвалив тяжело дышащего Учиху на спину, двинулся верхними путями в сторону ирьёнинских палаток.

— Прекрасно. Тогда завтра в то же время, что и сегодня... И, Изами, не перенапрягайся. Лучше закончи сегодня пораньше и отдохни, вскоре состоится большая заварушка, — сказала девушка, непроизвольно напрягаясь.

— Хай, хай, — уже привычно ответил я на её наставления.

— Что? Я услышала пренебрежение в твоем голосе? — спросила меня мгновенно изменившаяся в лице куноичи.

Наори терпеть не могла, когда её не слушались подчинённые.

— Никак нет, командир, — ответил я, усмехнувшись.

— Да ты что... — Внучка достопочтенного главы клана уже собралась прочитать мне лекцию о субординации, которую, к слову, практически никто не соблюдает, и об уважении к старшим соклановцам, на которое я могу плевать с горы Хокаге, так как сейчас, благодаря моим глазам, моё слово весьма значимо в клане. Где-то на уровне старейшины... В общем, я стою выше той же Наори в иерархии клана. Ну и, конечно, о том, что вообще нужно вести себя более достойно. Внучка Рена-доно была ярой фанаткой этикета, культуры и искусства. И она очень хочет распространить это в клане, так как её выбешивает отношение аристократов, даймё и других кланов из Конохи к нам, Учихам.

Нет, уважение и опасение в их речах, мимике и жестах есть. Любой последует за Учихой в схватку или выслушает взгляд Учихи на ту или иную ситуацию, касающуюся непосредственно искусства убивать себе подобных, совершенно не сомневаясь в том, что мой соклановец разбирается не только в нарубке врагов в суши, но и в стратегии... Но как только разговор заходит о возвышенных вещах, даже несмотря на откровенную опаску, на всех нас начинают смотреть свысока. Типа мы варвары и всё такое. Хотя это и не так далеко от истины. По сравнению с другими кланами мы и вправду являемся невеждами... Не говоря об аристократии, которая всю жизнь самосовершенствуется на этом поприще. Но, слава Ками-сама, явился спаситель в фарфоровой маске... Енота? Собаки? Лиса?

В общем, какой-то твари с вытянутой мордой.

— Изами Учиха, — сказал этот еното-собакин. — Вас желает видеть Хокаге-сама, — тихо выговорил Анбу, но тем не менее его было прекрасно слышно.

— Хай, спешу. Только где Хокаге-сама? — спросил я Анбушника.

— В своём шатре. Вы знаете, где он? — спросил меня гвардеец Обезьяна.

— Да, да, знаю, — ответил я на его вопрос.

— Мне проводить вас? — предложил мне еното-собакин.

— Нет, не надо, — отказался я от сопровождения.

— Тогда я передам Хокаге-сама, что вы скоро будете? — спросил он меня этим тихим жутким голосом.

— Да, прямо сейчас и направлюсь. Только переоденусь, не думаю, что Хокаге оценит, если я зайду к нему в таком виде, — сказал я, взмахнув руками, как бы намекая: посмотри, какой я красавец.

"Хм, и вправду хорош. Одежда в крови, кусками вырвана, кое-где просто висит, как куча тряпок, весь в пыли..." — подумал я, осматривая свой внешний вид повнимательнее.

— Понимаю. Я передам это Хокаге-сама, — сказал он прежде, чем раствориться в шуншине. Блин, тоже так хочу... Но вот только шуншин заблокирован на территории всего лагеря — Узумаки постарались. Хотя у всех, кто имеет печать Анбу на плече и является его активным агентом, есть разрешение на пользование этой телепортационной техникой.

— Что это Хокаге надо? — произнесла Наори вслух. По её отсутствующему виду можно было понять, что она, скорее, вновь заговорила сама с собой, а не интересовалась моим мнением. Конечно, были у неё маленькие заскоки и причуды. Но кто здесь из нас, шиноби, полностью здоров? Ну, психически?

— Не знаю, — лаконично ответил ей я, кивком попрощавшись с Наори.

Нужно было узнать, что Обезьяну от меня надо... А ведь ещё Хирайшин хотел отработать...

Наконец-то получаться стало, всего лишь нужно было спрессовать в чакру инь и янь один к одному и выжечь ей фуин, который почему-то отличался как от того, что имел Тобирама Сенджу, так и от того, что будет или уже не будет у Минато Намикадзе.

Всё оказалось так просто, однако тренировки были довольно долгими и нудными. Вся трудность создания печати заключалась в том, что инь-чакра практически не поддавалась спрессовыванию. И для этого нужен был большой, очень большой контроль иньтона, которым я, слава Шинигами, обладал. Вот только, как я понял, у фуин нет границ совершенства. Даже если всё сделать правильно, то одна и та же печать может быть как безобидной хлопушкой, так и атомной бомбой. Всё зависит от мастерства и умения создателя.

А Хирайшин вообще очень простое и в то же время невероятно гениальное фуиндзюцу.

"Эх, а ведь Второй и Минато должны были быть реальными гениями... Иметь такой контроль над иньтоном без шарингана... — подумал я, уже искренне восхищаясь этими двумя людьми. — Мне даже с вечным мангекью шаринганом приходится трудно... Как они умудрились взять под контроль и спрессовать этот непослушный элемент?"

Я заметил одну закономерность. Чем больше я спрессовывал чакру, тем лучше функционировал Хирайшин. Сокращалось время активации, а "приземление" было более мягким.

Например, вначале, когда я, методом тыка ища ключ к Полёту Бога Грома, впервые спрессовал чакру и создал непонятный фуин, который ещё и функционировал, я был просто на седьмом небе от счастья — хоть какой-то, да прорыв! Но когда после "прорыва" я не переместился, хоть и отчётливо чувствовал чакру в печати, я подумал, что где-то накосячил.

И вот я направился к лежавшему в стороне свитку с описанием техники, чтобы понять, что я сделал неправильно, однако внезапно почувствовал рывок. Меня словно в центрифугу затянуло, хорошенько потрясло, ударило пару раз током и выплюнуло, причём строго над печатью, как я себе это и представлял. Правда, вверх ногами. И без одежды. С парой ожогов по всему телу, в том числе и на интимных местах.

В общем, первое моё перемещение было не из приятных. Зато чем дальше, тем лучше. Время между активацией техники и перемещением падает, само перемещение упрощается, а приземление улучшается.

"Может, после разговора с Обезьяном ещё будет время потренироваться? Всё же Хирайшин был бы хорошим подспорьем в битве..." — вяло размышлял я, переодеваясь.

Окинув себя с головы до ног придирчивым взглядом и оставшись доволен увиденным, я двинулся в сторону Хокаге. Посмотрим, что это ему от меня понадобилось...

10.

10.(Бечено)

Хирузен уже не был восторженным юнцом, как когда-то в своём далёком детстве. Тобирама-сенсей и Хаширама-сенсей выбили из него эту дурь, показав, как делается политика, открыв глаза на то, что Хокаге — это не только власть и уважение, но и кровь, и ненависть.

Хокаге — это человек, идущий по особенному пути.

— Сару, запомни, Хокаге одной ногой всегда находится в тени, а другой в свете. Глава селения не имеет права на жизнь только в свете или тени.

Третий думал, что навсегда запомнил эти слова, сказанные Тобирамой Сенджу.

Но как показала эта война, он забыл о наставлениях своего сенсея.

Из-за желания укрепить свою власть он заигрался, ослабляя кланы, забыл, что враги селения не только гордые выходцы из кланов, которые вносят раздор в ряды шиноби Конохи. Забыл, что внешние враги тоже не дремлют.

Он, уверовав в непобедимость Конохи, сам того не замечая, подвёл её. Большая часть шиноби была откровенным мясом, годным лишь для отвлечения противника.

А сейчас ему нужны были новые, сильные бойцы, в идеале — не стремящиеся к власти. Но вот откуда взять их?

Да, была пара перспективных новичков. Самый перспективный — Изами Учиха. Он один из таких, если верить аналитикам из клана Нара.

Агрессивный, вспыльчивый, эгоцентричный, с огромным потенциалом, но при всём этом не интересующийся политикой, не желающий иметь ничего общего с махинациями и манипуляциями.

Он не будет угрозой власти Хирузена Сарутоби.

А если он и решится на подобное, то не будет противником на этом поприще.

"Жаль, что между нами были некоторые недопонимания... — раскуривая трубку, предался Хокаге своим раздумьям. — Нужно как-то показать ему, что я забыл об этом и расположен к нему... Нельзя отдавать его этой Узумаки. Этот биджев союз Учиха-Сенджу-Узумаки и так смешивает все карты, принося разруху. С Учихами можно ещё договориться. Две трети клана совершено не интересуются политикой — им врагов подавай да личной свободы. Под их давлением можно было бы прижать оставшихся "политиков" из клана красноглазых... С Узумаки будет ещё легче. Сенджу не смогут их защищать везде и постоянно. Но вот сами Сенджу... Эти отродья Шинигами успели за моей спиной построить союз с Учихами. Вместе они смогут отстоять безопасность и интересы красноволосых, дать им время восстановить свою силу и численность", — раздражённо продолжал размышлять Третий. — "Вот только связующим звеном в этом тройственном союзе являются два очень импульсивных подростка... Оба терпеть не могут, когда им приказывают, а Изами вообще желает только личной свободы и готов на многое ради неё. Так что мне просто нужно оставить его в покое, не втягивать в политические игры открыто, как это делает Мито. Со временем эта красноволосая куртизанка Первого Хокаге сама настроит юного Учиху против себя своими же интригами", — усмехнулся Хокаге. — "Жена Хаширамы-сенсея никогда не знала, когда нужно остановиться... Решено. Нужно показать своё благое расположение юному Изами Учихе, а это можно сделать, назначив его тайчо при операции... Да, это будет хорошим вариантом. Потешит его самолюбие, да и расти ему надо... В будущем он вполне сможет стать хорошим полевым генералом Конохи. А с Цунаде... Я прекрасно знаю, какие мужчины ей нравятся... К тому же она всегда любила если и не закрутить интрижку, то просто поговорить с "благородными" юношами с похожими на её деда чертами характера... Интересно, как долго выдержит Учиха с его огненно-взрывным характером, прежде чем начать ссориться и запрещать Цунаде общаться с такими мужчинами? А Цунаде ой как не любит запретов... Уж я-то, как её сенсей, знаю... Как долго они смогут выдержать друг друга при таком раскладе? Конечно, не получится сразу же настроить их друг против друга, но со временем и вода углы камня сглаживает... " (Примечание: было бы странно, если бы в другом мире была поговорка — вода камень точит. А вот похожая вполне могла бы существовать.)

Накидав пару возможных вариантов действий( на бумаге, дабы не забыть), Хирузен принялся обрабатывать их, ища все неточности и просчёты, сглаживать углы своих планов, дабы создать прекрасно продуманную и проработанную систему действий...

"Нужно будет пригласить завтра Изами-куна, чтобы лично поведать ему о его новом положении", — откинулся, завершив составление плана, в своём кресло-троне Хирузен. — "Думаю, это поможет ему вырасти и в будущем стать одной из опор Конохи".

* * *

— Пусть Ками-сама будет милостив к вам, Хокаге-сама, — сказал я, уважительно поклонившись.

С тех пор, как я зашёл в шатёр Хокаге, я постоянно чувствую на себе несколько взглядов, скорее всего, от укрывшихся Анбу. Страхуется.

Моргнув, я на мгновенье активировал шаринган, внимательно осматривая Хокаге и помещение.

Взгляд, скользнув поверх богатого убранства кабинета, резного стола и кожаного дивана, мгновенно запечатлел информацию всех документов, что лежали на столе нашего "достопочтенного" главы Конохагакуре.

Также я смог увидеть нескольких скрытых телохранителей Хирузена.

Проанализировал очаги четырёх Анбу, спрятавшихся за спиной Сарутоби, и двух стоявших подле него, я оценил их. Сильные шиноби. Средний A-класс. Жаль, что других, которые были за моей спиной, не удалось осмотреть.

Потом мой взгляд зацепился за самого Хирузена Сарутоби.

Рискованно ли глазеть на Хокаге при помощи шарингана, пусть и мимолётно? Да, конечно.

Опасно, ведь он сам и его телохранители могут расценить это как атаку? Безусловно, Анбу накинутся на меня, посчитав это за попытку повлиять на Хокаге.

Но это того стоило. За один мимолётный взгляд я понял, что Хокаге и не нужны Анбушники. Он в одиночку закатает меня в пол, причем быстро и несильно напрягаясь. Такой мощный очаг... Чрезвычайно мощный S-класс, может даже S+. Для такого я буду лишь досадливой мухой. Лишь Кубикирибочо, может быть, сможет мне помочь продержаться подольше против этого монстра. Секунд так на двадцать-тридцать растянуть мою агонию...

Брр, страшно быть в одной комнате с таким монстром... Но самое смешное — он совершенно не воспринимается как угроза. Хороший артист, мир искусства многое потерял от того, что Хирузен решил стать шиноби. Не то чтобы у него был выбор...

Да, в будущем он либо сильно сдаст, либо Орочимару станет настоящим демоном, эдаким бесхвостым биджу... Иначе я не понимаю, как змей смог его победить, даже беря в расчёт старость Третьего. Орочимару больше исследователь, чем боец.

Вроде бы в манге он и Джирайю победил. Но сейчас Джирайя его уверенно побеждает, пусть и не с лёгкостью, но стабильно, не находясь после боя на грани.

Всё это я смог запечатлеть и проанализировать за какую-то долю секунды. Раньше мне на это понадобилось бы пара секунд. Слишком долго я анализировал информацию, что мне передавало моё додзюцу, мой мозг был непривычен к тому потоку информации, что я получал. Но сейчас, после того как мне показали и объяснили, что такое шаринган с тремя томоэ и что он может, это стало для меня плёвым делом.

Когда я закончил поклон и распрямился, шаринган в моих глазах уже давно потух.

Так как Анбу не уткнули меня в пол носом, то мне повезло — они ничего не заметили.

Да и Хокаге совершенно не показывает негативной реакции. Хоть сейчас моё додзюцу и не активировано, но считать его эмоции с лица я должен был. Значит, не заметили.

"Фу-ух, пронесло", — подумал я, тут же заметив, что мои губы неосознанно расплылись в улыбке. Совсем немного, лишь уголки губ немного приподнялись. Надеюсь, это не выглядит подозрительно.

"Мда, мне предстоит ещё многое пройти, чтобы стать достаточно сильным, дабы закопать Хирузена и станцевать на его могиле. Желательно первым, а то у него столько врагов, что если я не потороплюсь, то мне придётся ждать своей очереди до самой старости..." — замечтался я.

"Я Учиха. Я ничего не забуду. И Хирузен со всеми своими близкими ответит предо мной за то, во что втянул меня...", — жестоко подумал я. — "Никого не пощажу".

Чтобы сбросить наваждение, навеянное мне самим собой из-за мыслей о планах мести, я начал усиленно моргать.

"Успокойся, всё хорошо. Всему своё время", — успокаивал я самого себя. К счастью, такие мысли уже не могли пробить брешь в моём подсознании и выплеснуться на окружающих. — "Ксо, опять это подозрительно выглядит. Так, морду кирпичом, глаза потупее".

— Я желаю и тебе того же, Изами Учиха, — дружелюбно улыбнулся мне Третий Хокаге. — Как обстоят твои дела? Какие продвижения в тренировках с твоей новой командой? — спросил меня Хирузен.

— Благодарю. Прекрасно, успели хорошо сработаться, да и подтянули слабые стороны друг друга... — ответил ему я, посмотрев прямо в усталые, с тёмными кругами от недосыпания, глаза Сарутоби,.

"Видать, недосыпает бедняга", — хмыкнул я своим мыслям.

— Прекрасно, — удовлетворённо покивав, выдал он, начав забивать свою курительную трубку табаком.

"Конечно прекрасно, это ведь не тебе придётся стоять на передовой с откровенным мясом против превосходящего числом противника, пытаясь исполнить самоубийственное задание и при этом умудриться спасти свою собственную задницу", — раздражённо подумал я, смотря на довольную рожу Хирузена. Наверняка предвкушает, как у клана Учиха во время битвы погибнет сильное молодое поколение, что урежет нашу боевую мощь и тем самым влияние на политику в Конохе.

— Вот, ознакомься, — сказав это, он протянул мне папку с грифом "секретно".

Приняв и открыв её, я, наплевав на все возможные последствия, активировал шаринган и, мгновенно просканировав и проанализировав информацию в папке, сразу же спросил Сарутоби:

— Что это? Это правда? — Если то, что описано в папке, правда, то теперь шансы на выживание поднялись. Оказывается, нашей группе, состоящей из одних Учих, выделили пять групп шиноби на поддержку, причём сильных шиноби. Моя бывшая или, лучше сказать, регулярная команда, состоящая из Сакумо Хатаке, Тауры Хьюги и Удо Коямы с новеньким Накоями Джингоку, имеющим улучшенный геном, состоящий из стихий ветра и молнии, позволяющий освоить элемент Джинтон — Высвобождение Скорости, и ещё четыре группы схожей классификации и силы, как и моя регулярная команда.

— Да, всё так, как и написано. Посмотри на последнюю страничку, на обратной стороне.

Сделав то, что сказал мне Хокаге, я сперва завис.

— Я назначен командиром всей этой группы? — хрипло спросил я. "Как так?" — судорожно подумал я. — "Есть люди намного опытнее меня, почему меня поставили во главе отряда?!"

— Да. Ты, — внимательно смотря на меня, выдал Хирузен. — Наши аналитики думают, что ты подойдешь для этого лучше всех.

— Понятно, — сказал я, нахмурившись. — И как далеко распространяются мои полномочия?

— До начала сражения — вся линия обороны. Во время боя — непосредственно твоя группа и помогающие вам команды, — огорошил меня Хокаге. Мда.

У меня самого не было ни малейшего желания командовать. В последний раз, когда я должен был вести шиноби в бой, я излишне увлёкся схваткой. Я не умею командовать. И поручать мне это во время такого важного сражения — это... это граничит с безумием или саботажем.

Но приказ есть приказ.

Да, в прошлом я практически ничего не сделал. Всю стратегию и тактику выдумал Момору-сенсей. Я лишь отдавал команды на исполнение того или иного плана либо приказа. В этот раз мне нужно будет вести себя куда более сдержанно и выдумать схему действий самому.

"Ксо, зачем мне эта морока?" — уныло подумалось мне. — "Теперь я в ответе не только за свою жизнь, но и за жизни моих подчинённых".

— Я могу идти, Хокаге-сама? — спросил я Сарутоби. — Мне предстоит многое сделать.

— Да, конечно, можешь идти, — позволил мне Хокаге, махнув рукой. — Кстати, стратеги из клана Нара создали несколько планов возможных действий и стратегий, так что об этом тебе не надо будет беспокоиться, — с усмешкой смотря на меня, поведал мне Третий.

"Вот гад. Раньше сказать не мог?" — облегчённо подумал я. — "Вот только ответственность за жизнь моих людей это с меня не снимет", — вновь помрачнели мои мысли.

— Тогда я пойду, Хокаге-сама. Спокойной вам ночи, — сказал я, а затем, учтиво поклонившись, вышел из палатки Третьего Хокаге и двинулся в сторону своего шатра.

Нужно было поближе ознакомиться с документами.

Нужно прочитать информацию о всученных мне людях и разобраться, как их лучше задействовать.

* * *

Выйдя из ванны (простая бочка), я решил перекусить. Цунаде убежала, но успела сама(!) приготовить мне поесть. Нужно побыстрее попробовать, если не понравится — быстро избавиться от её стряпни, пока её нет... Хорошо, что она в последнее время зачастила к Мито-сама... А то не знаю, как бы я выкручивался, так как её мастерство в кулинарии было прямо противоположным её таланту медика...

Направившись в тот отдел палатки, который был нашей "кухней", я увидел на кухонном столе открытую книжку. Записи Цунаде? Взяв её, я решил посмотреть. И то, что я увидел, меня совершенно не обрадовало...

11.

11.

Проснулся я под громкие удары барабанов.

Активировав шаринган, я взглядом нашёл в темноте будильник.

"Три часа двадцать семь минут", — отстранённо констатировал я. — "Барабаны. Крики", — прислушался к шуму в лагере. — "Значит, началось..."

Вот уже два дня войска Конохи и Даймё Страны Огня находятся в постоянном напряжении.

Уже два дня прошло с того, как войска Кумогакуре и Киригакуре, а с ними вместе и войска Стран Молнии и Воды начали медленное продвижение к главной ставке Конохи.

Мы же начали внимательно следить за их нарочно неспешным, просто издевательски медленным продвижением.

Но наши противники остановились, не дойдя до первой линии обороны каких-то сорок семь километров.

Наша разведка не могла сказать, почему. Но одно было ясно. Произошло что-то важное, весомое, так как в противном случае наши враги уже кинулись бы в бой. Что они, что мы прекрасно понимали — Коноха не выдержит.

У наших противников вдвое больше шиноби и втрое больше самураев. Они просто завалят нас мясом, а одинокие очаги сопротивления будут подавлены умелыми джинчурики.

Если честно, то я уже составил план отступления и подумывал, куда податься после уничтожения Конохи. И только знания из моей прошлой жизни давали мне уверенность, что Коноха всё же если и не возьмёт верх, то сможет отбиться.

"Ксо, нужно поторопиться", — раздражённо подумал я, подгоняя самого себя и натягивая доспехи.

Мне нужно раздать последние указания моим бойцам. Не то чтобы они не знают, что делать. Просто мне так будет спокойней. Точнее, моей совести.

Хмпф, смешно. За последний год я убил огромное количество людей, и не все они были шиноби, я принёс смерть многим простым мужчинам, их детям, женщинам, отцам и матерям.

Я грабил своих и чужих крестьян, забирая у них последние крохи провизии, с помощью которых они смогли бы дожить до следующего сезона, тем самым обрекая их на мучительную смерть от голода. Я пытал людей, даже сводил их с ума, превращая в пускающих слюни безмозглых кукол, и никогда меня не мучила совесть. Но теперь я боюсь. Наверно, смерть Момору-сенсея сильно ударила по мне. Я не хочу вновь быть ответственным за смерть союзников. Даже больше. Я панически боюсь этого.

Моя группа была переведена на это место фронта сразу же, как началось продвижение войск наших противников.

И с того самого момента, как мы оказались здесь, нервозность и раздражение начали расти просто поминутно.

Спокойно отдохнуть было просто невозможно — постоянные движения в стане врага не позволяли даже спокойно поспать ночью, не говоря о том, чтобы как-то расслабиться днём.

Из-за всего этого я находился не в самом лучшем расположении духа...

Быстро одевшись, я рванул в главную ставку нашей линии обороны.

Забежав в шатёр, где расположился начальник расходного материала (это я про других шиноби, не из моей команды, которые были размещены на этой линии обороны), я сразу же окинул взглядом присутствующих, заметив, что вся моя команда Учих и другие отданные мне в подчинение шиноби уже были в сборе.

— Изами-сан, вражеские войска начали продвижение к нашей позиции. Они уже прошли три километра через наши заставы. Предположительно через десять-двадцать минут они будут у наших позиций, — учтиво поклонившись, поставил меня в известность Акио Хьюга, один из моей команды смертников.

Этот выходец из главной ветви клана белоглазых вначале даже посмел оспаривать моё "повышение". Высказывал своё "фи" насчёт того, чтобы подчиняться сопляку. Да и не верил в то, что видел во время моего экзамена на джонина. Как я узнал, он думал, что меня протолкнул клан.

Но я смог всё утрясти, и даже мирно, хотя и не без помощи Сакумо-сенсея... Хотя сам я хотел просто свернуть Хьюге его изящную шейку, право на то я имел. Неподчинение приказам в военное время, да ещё и на фронте... Но Хатаке уговорил меня действовать мягче. Сперва поговорить, польстить, а после уже в "дружеском" спарринге выбить из него дурь, что я и сделал. А потом Сакумо-сенсей намекнул ему, что если его взбрыки продолжатся, то я его просто прирежу.

Может, он и затаил обиду или всё ещё думает обо мне как о выскочке, но это не важно.

Главное, что сейчас он полностью принял моё главенство, будет выполнять отданные мной приказы и поручения и не станет мешать мне исполнять мои обязанности.

— Ясно, — благодарно кивнул я ему. — У меня для вас кое-что есть, — сказал я, вытаскивая из подсумка и раздавая по одному кунаю из чакропроводящей стали с нанесённой на них печатью Хирайшина для каждого своего подчинённого. — При помощи этих кунаев я смогу мгновенно оказаться возле вас и помочь, если вы будете в опасности, — объяснил я своим подопечным, зачем им эти метательные ножи. "Ну и сам смогу, если что, смыться подальше от врагов, когда меня прижмёт..." — добавил я для самого себя.

— Итак... — протянул я, собираясь с мыслями. — Кама, ты готов? — спросил я единственного Яманаку в нашей команде, как только взял хаотично мешающиеся в моей черепушке мысли под контроль.

— Хай, тайчо, — кивнув мне, ответил он, натягивая на свою блондинистую голову странно выглядящий "шлем", при помощи которого он сможет установить между всеми нами ментальный контакт.

Из-за нашего задания пришлось прибегнуть к такому неудобному решению, так как мы не сможем использовать рации, как все другие шиноби.

Ядовитая чакра биджу выжигает всю электронику на раз.

Из-за этого придётся пользоваться помощью Яманаки и его хидзюцу.

— Прекрасно. Соичиро, Ичиро, вы вдвоем прямо сейчас выдвигаетесь к вашим позициям. — Подойдя к стоящему посередине шатра столу, на котором лежала карта местности, я ткнул двумя пальцами, показывая двум братьям Узумаки их будущее месторасположение. — Джомей Хьюга, Ринго Такарама, вы защищаете Соичиро. Джобен Хьюга, Хоши Хитоми, вы двое умрете, но защитите Ичиро, — продолжил я раздавать "ценные указания", скорее, для себя, так как все мои люди уже знали свои задачи и состав команд, в которых они будут состоять.

Дождавшись утвердительных кивков от двух Хьюг, Такарамы и Хитоми, я продолжил:

— Соичиро, Ичиро. Ради Ками-сама и святых яиц Рикудо-сеннина, ни в коем случае не вступайте в бой с противником. Постоянно двигайтесь по всей территории вашей точки. Если всё же будут проблемы, например, ваши телохранители будут уничтожены, сразу же связывайтесь со мной. Никакой самонадеянности! Всё ясно? — спросил я братьев-близнецов из клана Узумаки. Эти двое красноволосых будут нашей последней надеждой.

Если мы, Учихи, не справимся с нашей задачей, и один из джинчурики при помощи своего зверька ударит по нашим позициям бомбой биджу, то Узумаки должны будут поставить барьер, который остановит атаку одержимого.

Хирузен основательно подошёл к проблеме превосходства противника в джинчурики. Дал целых двух Узумаки, которые были плохи в фуиндзюцу (для Узумаки. Если сравнить любого другого мастера печатей и их, они всё равно будут наголову выше...), но были невероятно талантливы на поприще кеккайдзюцу.

— Хай, тайчо, — синхронно склонив головы, ответили они мне.

— Прекрасно. Тогда почему вы ещё здесь? — сказал я им, намекая, что пора бы уже быть на своих местах.

Узумаки со своими телохранителями тут же сорвались с места и, выбежав из шатра, растворились во тьме ночи.

Проводив барьерщиков взглядом и мысленно пожелав им удачи, я, развернувшись, посмотрел на оставшихся шиноби.

Пушечное мясо. Те, кто наравне с моей командой из Учих будут затормаживать продвижение противника и ждать, пока не объявятся джинчурики.

Хорошо, что Кумо и Кири пошли в бой с армиями своих Даймё. Их тактика будет максимально пряма и эффектна, но максимально тупа и неэффективна.

А тактика будет выглядеть так: разбить армию на пять частей и кидать их в бой.

Первая часть будет проверочной.

Если её проредят, вступит вторая, уже более сильная.

Если и они огребут от нас, то тогда в бой вступит третья часть.

И предположительно в этой волне будут наши цели.

Ну что же, надеемся на удачу. Если противники решат всё же атаковать как шиноби, то есть маленькими ударными группами, то мы попали.

Моих людей займут боем, и они не смогут помочь нашему мясцу, после чего уже моих бойцов закидают трупами.

"Успокойся. Ты Учиха, не Нара. Ты не тактик, не стратег, не великий гений мысли. Аналитики уверены, что атака будет именно в стиле самураев, а не в стиле шиноби", — начал я успокаивать самого себя, представив себе, как один за другим умирают мои люди, а я сам ничего не могу с этим поделать. — "Уф. Нет, на всякий пожарный у меня есть Хирайшин. Если что — вытяну своих подопечных", — смог всё же успокоить я себя.

Первая линия нашей обороны построена полумесяцем.

Я же решил разделить оставшихся бойцов на шесть групп и построить развёрнутый внутрь треугольник в этом полумесяце. Команды Л1 и Л2 (Левые 1 и Левые 2) будут держать оборону на левом фронте. И если команда Л1 должна стоять насмерть и не сдвигаться со своей позиции, то Л2 будет двигаться по всему левому фронту, помогая нашему мясцу.

Аналогичная ситуация и с группами П1 и П2 (Правые 1 и Правые 2). П1 стоит насмерть, П2 двигается и поддерживает.

Внутри же треугольника будут группы Ц1 и Ц2 (Центр 1 и Центр 2). Ц1 состоит из меня самого и моих соклановцев. Ц2 находится под началом Сакумо-сенсея. Ц1 держит оборону и выжидает джинчурики. Ц2 стоит с нами до тех пор, пока Левые или Правые не получат по щам. Когда такое произойдёт, а это произойдёт (да, я немного пессимист), то Ц2 должны будут выдвинуться к ним и вытащить встрявших в неприятности товарищей...

В общем, как-то так. Посмотрим, будет ли эта система работать. Эта стратегия была одной из тех, которые мне посоветовал Хирузен, я лишь увеличил число групп с трёх до шести и ввёл вторым Левым и вторым Правым их "спецзадания".

— Что же. Группы Л1, Л2 и П1, П2, вы знаете, куда вам надо и что вам нужно делать. Если будут проблемы, связывайтесь со мной. Я либо пришлю группу Ц2, либо, если уж будет совсем плохо, подойду с группой Ц1. Не рискуйте. Старайтесь применять как можно меньше ниндзюцу. Скорее всего, первая волна будет состоять из самураев и слабых шиноби. Лучше приберегите силы для последующих волн. Тайдзюцу и метание сюрикенов с кунаями. Взрыв-теги и леска. Ловушки. Но никаких дзюцу Б-А класса. Нам предстоят жаркая ночь и знойный денёк. Так что постарайтесь распределить свои силы как можно лучше. Замены вам нет, — обведя своих подчинённых взглядом, заглядывая каждому в глаза, выдал я. — Вы понимаете — если мы не выполним свою задачу, Конохе конец. Нам некуда идти. Нам нельзя проигрывать. Нам нельзя умирать. Потому что за нами Коноха. Умрём мы — умрёт она. Так что бейтесь так, как никогда раньше не бились. Никакой пощады. Никакой жалости. В наших сердцах горит Воля Огня! И если кто-то из нас падёт на этом поле боя, то это будет высшая честь, которой мог бы удостоиться шиноби Конохи! Мы выполним нашу миссию и положим начало триумфу Конохагакуре и краху её врагов! — закончил я, сам не понимая, как моя просьба продержаться как можно дольше, не использовать чрезмерно ниндзюцу и быть осмотрительнее вылилась в эту фанатичную и банальную речь.

"Уф, даже как-то стыдно стало", — опустив голову, тем самым прикрывая своё раскрасневшееся лицо своими чрезмерно отросшими волосами, подумал я. — "А ведь я сам в это верю..." — задумался я, как только более-менее успокоился.

Я не хочу, чтобы цветущие, живые улицы Конохи стали безлюдными, чтобы наши мужчины были убиты, а клановые девушки превратились в инкубаторы... Не хочу, чтобы наши реликвии и памятники были разрушены и разграблены! И всеми силами буду бороться за свою родину!

Я боюсь смерти. Я боюсь даже проиграть. Боюсь потерять честь.

Но биться я буду до конца.

Потому что Коноха больше, чем честь. Больше, чем жизнь. Больше, чем личные амбиции.

Подняв взор на своих подчинённых, я видел то же самое и в их глазах.

Они боялись. Они понимали, что против нас говорят все факты.

Но никто из них не собирался сдаваться. Каждый готов был пойти до конца и заплатить любую цену.

— По позициям, — хрипло отдал я приказ, разворачиваясь и выходя из шатра.

На улице мне предстало зрелище поднятого по тревоге военного лагеря.

Каждый из них боялся. Каждый из них хотел жить. Каждый из них имел близких, к которым он хотел вернуться. Но больше всего он хотел, чтобы его близкие жили. Каждый из них понимал, что их жизнь без них будет лишена смысла. И это давало им силы противостоять своим страхам.

"Но не все такие", — подумал я, увидев трёх бойцов, которые бежали в сторону рек.

Ускорившись, я рванул в их сторону.

— Стоять! — сам того не ожидая, низким басом рявкнул я.

Трое предположительных дезертиров резко затормозили и медленно оглянулись. Увидев меня, они расслабленно вздохнули.

— Малой, ты тоже слинять хочешь, да? — спросил один из них меня. — Тогда давай, это, за нами. Но отстанешь — останешься один, понял, да? — сказав это, он вновь стартовал с довольно приличной скоростью.

"Какие добрые дезертиры. Пригласили меня с собой. Не побоялись, что я их сдам. И не узнали. Эх, а вот этого моё эго не переживёт", — веселя самого себя, я достал три куная, попутно напитывая их чакрой Футона.

Три молниеносных движения — и вот предо мной три трупа. Каждому мои кунаи вошли в шею, точно в косточку атланта, отделяя их никчёмные черепушки от тел.

"Но больше всего меня интересует, как именно они прошли мимо стражей. Эти отбросы вряд ли смогли бы пройти мимо застав, если бы не подкупили их... Эх, жаль, времени нет..." — поднимая головы дезертиров за волосы, я двинулся в лагерь.

Проходя мимо застав, я сверлил всех встречных мне стражников злобным взглядом (а каким ещё может быть взгляд с активированным шаринганом?), отчего многие из них то бледнели, то синели, то краснели.

Искать виновников сейчас не имело никакого смысла.

Виновник или виновники могли и вовсе не пережить бой. Так что забьём на это. В этот раз.

Подойдя к столбу в середине лагеря, я, макнув пальцы в шеи моих "жертв", написал на нём их же кровью: "Дезертиры."

Связав их шевелюры, я вбил один простой кунай в столб и повесил их черепушки.

Не знаю почему, но меня очень сильно разозлила их попытка сбежать.

В то время как многие ничем не отличающиеся от них товарищи готовятся к бою и смерти, эти мрази бегут.

— Вам повезло, что у меня не было времени, иначе я убивал бы вас медленно, — сказал я напоследок, удаляясь от столба, неспешно продвигаясь к своей позиции. Время ещё было.

Оказавшись на своей точке, я вновь начал смотреть на развёртывающиеся боевые позиции нашей линии обороны.

— Изами! — окликнул меня на улице Сакумо-сенсей, вырывая меня из странного полумедитативного состояния, в котором я оказался, смотря на ночной лагерь, поднятый по тревоге. Благодаря шарингану я видел всё в мельчайших подробностях, видел десятки шиноби, сотни самураев... Почти никто из них не доживёт до завтрашнего дня. Многие станут калеками.

Впервые я задумался об этом.

— Да? — откликнулся я, поворачиваясь к нему.

— Ты где успел дезертиров найти? — весело спросил он, подняв бровь в вопросительном жесте.

"Теперь я знаю, от кого Какаши унаследовал такую мимику..." — подумал я, смотря на это.

— От шарингана мало что скроется, — слабо улыбнувшись, ответил я своему сенсею и приятелю.

— Ну да, ну да... — задумчиво сказал он, подойдя ко мне и начав смотреть вдаль. — Думаешь, мы справимся?

— А ты сомневаешься? — вопросом на вопрос ответил я.

— Да. Мы построили свою защиту на додумках наших аналитиков. Шпионы Конохи оказались бессильны, и мы ничего не знаем о планах врага. Если они нападут не так, как мы ожидаем, то мы все умрём, а миссия будет провалена, — хмурясь, ответил он мне.

— Если такое произойдёт, то я схвачу тебя и других и при помощи Хирайшина слиняю с этой линии обороны. А там у нас будет ещё один шанс. Так что расслабься, — как можно беспечнее сказал я, хотя сам думал об этом. — У меня всё под контролем. Да и какого ты смотришь вдаль? — спросил я его, увидев, что он всё так же смотрит в сторону вражеских сил. — Даже я не вижу на такое расстояние, а уж ты и подавно...

— Да просто ты так воодушевлённо выглядел, вот и я тоже захотел, — рассмеялся он.

"Стресс скидываешь?", — смотря на ухохатывающегося Сакумо, подумал я. — "Жаль, я так не могу. Чертовы традиции и своды правил. Вон Наори вообще сидит вся бледная, да и руки трясутся", — посмотрев на внучку Рен-доно, подумал я. — "Но лицо кирпичом, а в глазах можно увидеть только тонны презрения к каждому, кто только посмеет к ней подойти. Да и у Хьюг не лучше. Вон у двух моих вообще непроизвольно активирован бьякуган. А ведь здесь все — многое повидавшие воины. Каждый из них терял близких и лил кровь врагов. Но боятся как перед первым боем", — оглядывая стоящих, сидящих и даже лежащих на территории всей нашей точки бойцов, подумал я.

Смех Сакумо прервал мощный взрыв на горизонте.

Сконцентрировавшись, я смог различить, что там творится.

"Твою мать, сколько же их там...", — была моя первая мысль, когда я увидел авангард наших противников.

12.

12.(Бечено)

— Киии! Ааай! — над полем боя разносились воинственные выкрики самураев.

Кровь лилась рекой, но пока в этой реке не было крови шиноби.

Противники поступили разумней, чем ожидалось, и решили перед своей настоящей атакой пустить вперёд группу самураев, чтобы посмотреть, на что же способны защитники позиций.

Ставка решила бросить на вражеских самураев наших, в то время как наши шиноби будут поддерживать их издалека при помощи сюрикенов и кунаев.

Я же, вольготно развалившись прямо на земле, смотрел на эту битву, подперев голову рукой.

"Ммм, что-то сегодня со мной не так... Даже сражаться неохота... Может быть, заболел?" — вяло размышлял я, пытаясь перебороть свою скуку.

Уже второй день, как я нахожусь в таком странном состоянии. Вроде бы не прочь сразиться, но в то же время мне охота махнуть на всё рукой и свалить в главный лагерь, взять Цунаде и, заперевшись в нашем шатре, побыть только вдвоём.

"Мягкотелым стал?" — Раньше я никогда бы не подумал уходить от хорошей схватки. — "Или же просто устал от войны? Или просто охота к Цунаде? Ммм... Скорее всего, третий вариант. Из-за этой дебильной ссоры проходили дувшимися друг на друга до самого моего отъезда".

Когда я прочёл экспериментальные записи Цунаде, которые та в спешке оставила прямо на столе в "кухонном отделе" шатра, я чуть не натворил дел.

Сперва хотелось пойти, найти Цунаде и ёбнуть ей по её черепушке, и желательно посильнее... Но, чуть-чуть остыв, я как-то понял, что рукоприкладством дело не решишь.

Так что захотелось пойти к Мито-сама и банально нажаловаться на её не знающую, когда нужно остановиться внучку. Всё же старой вертихвостке хотелось увидеть детей своей внучки (во всяком случае, я на это надеюсь), а эти эксперименты очень сильно подрывают шансы на такой исход событий.

Но уже по дороге к красноволосой я остыл достаточно, чтобы понять, что это будет как-то очень уж странно... Я сам должен это решить, иначе я просто перестану себя уважать. Да и наши это проблемы, нечего сор из избы выносить.

Так что, вернувшись назад, я начал размышлять над тем, что же мне сказать Цунаде, чтобы уговорить её остановиться в своей погоне за силой. Её мания достичь силы своего прославленного деда и внушающей бабули с каждым днём только росла.

И мои увещевания включить мозги и подумать не помогали. Она просто не понимала, что её бабуля — джинчурики сильнейшего биджу. Да даже полнейший дебил с таким квартирантом станет убер-убивашкой.

А про её деда и говорить нечего. Хаширама Сенджу — это долбаный уникум. Такой же, как и Мадара Учиха. Чтобы достичь их силы, нужно изо дня в день тренироваться, проливать слёзы от боли, литры крови от повреждений и целые озёра пота, постоянно находясь на грани человеческих возможностей, и тогда, когда-нибудь, лет так через сто, простой смертный достигнет половины их мощи.

Но Цунаде упорно отказывалась это понимать. Точнее, мозгами-то она понимала. И вроде бы даже соглашалась. Но вот как показало время, она всё же решила во чтобы то ни стало повысить свои возможности.

Дура. Просто дура. Ведь существует очень большой шанс того, что она станет бесплодной. А мне рано или поздно нужен будет наследник.

Ну чего ей стоит подождать до окончания войны, чтобы родить мне наследника? А потом, если всё ещё захочет, может дальше продолжать свои изучения чакро-очага.

Но нет, блин. Ей всё нужно сейчас. Она что, не понимает, что если она станет бесплодной, мне придётся с ней развестись? Законы клана требуют от меня законного наследника. Тут не подойдёт вариант с бастардом. Даже в нашем свободолюбивом клане бастард не сможет стать наследником старейшины (которым являюсь я), а потом и старейшиной. Глупость какая-то. Бастард вполне сможет стать главой клана, а вот главой рода никак. Вот если сейчас объявится бастард Мадары или Изуны Учихи, он вполне себе сможет претендовать на место главы клана. Если, конечно, при помощи силы докажет, что достоин этого. Сила и Кровь. Вот девиз и главное правило в клане Учиха. Без Силы невозможно чего-то добиться. А без "правильной" Крови невозможно что-то удержать.

Вот я и решил подождать, медленно и внятно расставить все акценты и вновь объяснить Цунаде, почему ей сейчас нельзя так рисковать. Всё же я уже очень сильно к ней "прицепился" и привык, и терять её я совершенно не хочу. Особенно из-за такой банальности.

Ну, я, вернувшись назад, составил план. Как мне говорить и что мне говорить. Если бы я сразу же начал её в чём-то обвинять, то она, скорее всего, плюнула бы на всё и ушла. Так что я решил действовать спокойно и расчётливо.

Вот только Цунаде этого не оценила.

Когда я сказал, что видел её записи и читал их, она тут же взвилась и устроила мне скандал.

Обвиняла меня в том, что я ей не доверяю, роюсь в её личных вещах и далее по списку.

Я это терпел. Нет, честно. Я старался сдержать себя и не начать грубить. Но после пары минут криков и довольно ощутимой пощёчины (у Цунаде рука ого-го какая тяжёлая) я взорвался.

Не знаю точно, что я там наговорил, но пришёл я в себя, когда мы, я и Цунаде, уже успели начать использовать силовые аргументы.

Но, взяв себя в руки и развеяв Расенган, я начал примирительным тоном успокаивать Цунаде. Она, видимо, тоже поняла, что мы в ходе спора чуть было не поубивали друг друга, взяла свои эмоции под контроль и гордо удалилась, перед этим объявив мне "бойкот".

Этот бойкот продолжался практически до самого начала моей миссии.

Но в последний день Цунаде подошла ко мне и извинилась. Я это, конечно же, принял, так как с самого начала не был зол. Лишь чуть расстроен, что всё чуть ли не скатилось в мордобой.

После чего мы нормально поговорили, и Цунаде уже в какой раз пообещала мне перестать экспериментировать со своим чакро-очагом. Только в этот раз мы оговорили то, что она сможет продолжить свои изучения после того, как родит мне наследника.

Из-за этого пришлось согласиться устроить свадьбу сразу же после завершения войны, несмотря на то, что сам я хотел проходить в холостяках лет до девятнадцати-двадцати. Не знаю, почему, но я очень сильно боялся связывать с кем-то свою судьбу. Может, это наследство моей прошлой жизни? В последнее время я начал очень часто замечать за собой некие словечки и мысли, которые я вроде бы и не знаю. И только покопавшись в памяти, вспоминаю, что это такое, находя нужные мне знания, роясь в своей прошлой жизни.

Но зато последний день после извинений Цунаде прошёл просто прекрасно.

Приятно провели время как днём, так и ночью.

Но главное — была информация. Информация о биджу и джинчурики.

Цунаде, видимо, расспросила Мито-сама, и та ответила на её вопросы.

Многое из этого я знал, но вот то, что джинчурики Однохвостого и Двухвостого могут бить бомбами биджу, я не знал. Они просто не делают этого, так как это слишком чакрозатратно для них. Используя свои элементы, они смогут нанести куда больше урона.

Это Девятихвостый может долбить биджудамами практически не останавливаясь, а вот всем остальным, даже Восьмихвостому и Пятихвостому, приходится следить за своей чакрой.

Также Цунаде настояла на том, чтобы я не полагался на свою чакросистему и постоянно напитывал своё тело чакрой, если буду находиться подле джинчурики.

Хоть человеку с сильной системой циркуляции чакры и большим объёмом чакрорезерва не так страшно находиться рядом с джинчурики, но всё же это рискованно.

Пусть метод накачки тела чакрой и очень затратен, зато я буду на все сто уверен, что ничего с моим телом или моей чакросистемой не произойдёт.

— Йо, Изами. Ты ещё с нами? — голос Сакумо вырвал меня из рассуждений и воспоминаний.

— Да, конечно, — сказал я, принимая положение сидя. — Просто задумался.

Пока я отвлекался на свои мысли, битва продолжалась, и удача, кажется, повернулась к нам своей филейной частью.

Во всяком случае, "наших" самураев теснили. Также были потери в составе шиноби, так как некоторые вражеские дальнобойные техники достали наших бойцов, засевших в укреплениях.

Нужно что-то с этим делать.

— Группа П2, слаженный удар по правому флангу при помощи техники "Катон: Гокакью но Дзюцу" по моей команде. Группа Л2, аналогично, но по левому флангу. Ясно?

— Хай, группа П2 задачу поняла, — раздался в моей голове голос лидера группы П2, Фуджито. — Выдвигаемся, как займём удобную позицию, я вас извещу, Изами.

— П2, вас понял. Жду, — кротко ответил я Фуджито.

— Группа Л2 готова к исполнению, — получил я ответ от Камуро, лидера группы Л2.

— Л2, вас понял. Ждать приказа, — бросил я Камуро, внимательно следя за П2.

У них возникли проблемы с местностью.

Холмы плохо подходили для внезапного удара по врагу, так что группе П2 пришлось сделать крюк, чтобы выйти на удобную позицию для удара.

— Изами, группа П2 готова.

— Л2, П2, приготовьтесь, — предупредил я их.

Сам же приступил к созданию каркаса гендзюцу.

"Муген Шаринган: Великая Иллюзия!" — напустил я на противников сильное гендзюцу.

— Сейчас!

Сразу же левый и правый фланг покрылись огнём.

От взрывной волны двух десятков мощных огненных шаров сражающиеся рядом с эпицентрами взрывов самураи разлетелись в разные стороны, словно игрушечные куклы.

А прямо предо мной разыгралась кровавая резня.

Те противники, что не были уничтожены в огне Катона, сейчас быстро уничтожались. Захваченные в гендзюцу вражеские самураи не представляли собой больше достойных противников для самураев Страны Огня. Они превратились в жертв. В овец на бойне.

Лишь двое особо умелых смогли скинуть моё гендзюцу и, увидев расклад боя, рванули в сторону своих укреплений, пытаясь спастись.

"Ксо, нужно будет тренироваться в наложении гендзюцу на местность. А то какие-то непонятные самурайчики могут выйти из моих иллюзий", — досадливо поморщившись, подумал я, смотря вслед быстро удаляющимся бойцам Страны Молнии.

"А ведь они вряд ли сильнее средненького чунина..." — хмуро подумал я.

— Неплохо, — хлопнул меня по плечу Сакумо. — Готовьсь! Сейчас будет жарко, ха-ха-ха! — Крикнул он своей группе. Те начали судорожно в последний раз проверять своё снаряжение. Скорее, просто для уверенности или же для того, чтобы отвлечь себя.

"Согласен. Сейчас будет очень жарко..." — подумал я, смотря на ряды двинувшихся в бой самураев и шиноби, до этого стоявших в отдалении и внимательно следивших за боем.

— Кама, передай начальнику ставки, чтобы бойцы готовили розданные им кунаи, — попросил я Яманаку.

— Хай...

"Значит, сейчас начнётся настоящий бой", — подумал я, доставая и втыкая в землю простой кунай с закрученной вокруг рукояти печатью Хирайшина.

— Кама, передай, чтобы по моему приказу ВСЕ бросали кунаи. Никто не должен начать швыряться техниками или другим железом. Одни мои кунаи. Только когда я отдам команду, — взволнованно повторил я ему распоряжение. — Понятно?

— Ясно... Передано.

— Молодец, — только и сказал я.

Сейчас я полностью сосредоточился на противниках. Как только они подойдут достаточно близко, они ускорятся и резко сократят дистанцию. Мне же нужно будет поймать момент, когда будет лучше всего начать резню.

Вот самураи, медленно надвигающиеся на наши позиции, ускоряют шаг. Двадцать групп, в каждой по сотне бойцов.

За ними пятьдесят девять групп шиноби, по четыре в каждой. Это сильно.

За ними ещё три большие группы самураев Страны Молнии. И ни одного шиноби Кири или самурая из Страны Воды... Мда, не нравится мне это...

"Вот оно!"

— СЕЙЧАС! — крикнул я, доставая Обезглавитель из ножен.

Концентрируюсь на своих печатях. Прекрасно чувствую, как несколько десятков кунаев с меткой Хирайшина оказываются в толпе противников.

"Три десятка... Четыре десятка... Семь десятков... Сто тридцать три... двести!" — всё, все кунаи разбросаны.

— Кама, передай, что теперь можно начать атаку, — это было последним, что я сказал прежде, чем исчезнуть в ослепительной белой вспышке, которую сопровождал громовой раскат.

Бойня, направленная на то, чтобы спровоцировать джинчурики, началась.

13.

13.(Бечено)

Устало развалившись на стуле прямо в палате своего лучшего друга, Наваки поднял уставший взор на лежащего в кровати Учиху.

"Даже страшно представить, как отреагирует Изами на все те события, которые произошли после битвы..." — угрюмо подумал молодой лидер Сенджу. — "А ведь всё так хорошо начиналось. Атаки врагов останавливались силами генинов и чунинов ещё на первой линии обороны, а люди под началом Изами быстро и качественно устраняли их... И всё так плачевно закончилось... Изами будет в ярости, когда проснётся." — Обречённый вздох новоявленного, только что вступившего в свои права, главы клана Сенджу разнёсся по всему коридору третьего этажа больницы Конохи. Этаж, где лежали самые тяжёлые пациенты, к которым относился и Изами Учиха.

Сломана левая нога. Множественные переломы обеих рук, начиная с плеч и заканчивая пальцами, которые были полностью раздроблены. Пробитая грудная клетка, сломанный позвоночник, тяжёлое истощение чакры, многочисленные повреждения чакросистемы, перенапряжённый очаг чакры, многочисленные повреждения жизненно важных органов... И самое ужасное — один из ударов многочисленных противников юного Учихи нанёс сильное повреждение правой стороне его головы, практически спалив всю кожу на лице, расколов череп и, что хуже всего для молодого Учихи, лишив его правого глаза.

Просто чудо то, что Изами смог всё это пережить. Да ещё и не остаться калекой. Если не считать потери правого глаза.

Правда, это чудо стоило многим первоклассным ирьёнинам огромных усилий и много времени.

Клан Учиха нанял самых лучших специалистов Конохи. Орочимару, который восстанавливал внутренние повреждения и вживлял новые органы. Цунаде, которая работала над системой циркуляции чакры Изами, не отходя от него полных три дня. Сам Наваки, который имел ярко выраженный талант к заживлению различных не слишком глубоких повреждений и ран. После его лечения у Учихи практически не осталось шрамов, да и именно он закрывал все критические повреждения. Например, как тот порез на шее, от которого Изами чуть не отправился к Шинигами ещё до прибытия в полевую "больницу", не говоря уже о Конохе.

"Зато теперь ты, мать твою, Герой Конохи. И стоило это того?!" — беззвучно, одними губами спросил Наваки своего лежащего в коме друга. — "Все эти войны и бессмысленные смерти, и всё ради амбиций старых ублюдков во главе деревень... Это так глупо!"

Словно услышав вопрос Наваки, Изами издал тихий стон.

Тут же подскочивший Сенджу сложил печати и активировал специальную технику, предназначенную для контроля состояния пациента.

— Тихо, не дёргайся. Только хуже будет. Большинство твоих мускулов атрофировано, да и от близкого контакта с чакрой биджу тебе лучше не стало. Ты слышишь меня?

Еле заметный кивок со стороны Учихи — и Сенджу заметно успокаивается.

— Хорошо. Тебе сейчас нужно отдохнуть. Мы не знаем, почему, но ты больше месяца находился в коме. Но при этом твои показатели были аномальны. Особенно активность мозга. Голова не бо-бо? — улыбаясь, спросил Наваки.

Он специально вызвался следить за состоянием Изами. Наконец-то этот слишком легкомысленный Учиха проснулся.

— Наваки, — с трудом разлепив губы, выговорил Изами. — Будь другом, дай воды.

— Ммм... Хорошо, только немножко, Коноха но Тайёко-Сен-сама, — с отчётливо слышной насмешкой, комично протянув, сказал Наваки, наполняя из графина, стоявшего на тумбочке, стакан. Подойдя к Изами, Наваки осторожно помог ему приподняться и отхлебнуть воды.

— Кха-кха, спасибо, — с трудом выдавил из себя благодарность Изами, как только смог откашляться. — Что ещё за солнечный путь?

— Ха-ха, не солнечный путь, а солнечный зайчик, друг мой, — ответил Наваки, с интересом смотря на вытягивающееся лицо Учиха.

— Какой зайчик, твою мать? Это ты придумал?

— Нет, кто-то сболтнул, когда увидел Хирайшин в твоём исполнении. Вот теперь ты даже в Книге Бинго известен как Солнечный Зайчик Изами Учиха. Кстати, за тебя дают тридцать четыре миллиона мёртвым в Кумо и пятьдесят миллионов за живого...

— Стой. Какого чёрта мне дали прозвище, да ещё и такое? Да и было у меня уже одно.

— Правда? Я этого не знал, как, видимо, и другие. Так что смирись. Хааа... ха-ха, — посмотрев на растерянное лицо своего друга, Наваки не смог удержаться от того, чтобы не рассмеяться. — Да ладно тебе. Главное, чтобы правильно писали. Так что, если будут правильно писать, всё будет нормально.

— Угу... — угрюмо смотря в потолок, ответил Изами.

Тяжело вздохнув и сокрушённо покачав головой, Наваки взял стул и сел напротив Изами.

— Нам нужно поговорить. После битвы много чего случилось. Да и твоя выходка многое усложнила... — начал Сенджу тяжёлый разговор, который планировал с того момента, как только состояние Изами пришло в норму.

— Говори уже. Не беспокойся, не съем. — Ободряюще улыбнулся ему юный старейшина своего рода. Хотя сам он об этом пока ещё не знал.

— Может, попозже? Ты чего-то показываешь слишком много эмоций. Я такое у тебя только рядом с Цу... — хотел подколоть Наваки своего друга, но вдруг оборвал себя. — В общем, сейчас не время шутить. Ситуация не располагает. Кстати, ты дебил. У тебя была сломана левая нога, обе руки от плеч до пальцев, которые вообще раздробили. Грудную клетку тебе пробили, сломали позвоночник... И многие другие "приятные" повреждения вроде чакроистощения и тому подобного. И всё из-за твоего тупизма. Нахер ты только полез?!

— Что было? Что за последствия, кто меня так отделал? — Увидев вопросительный, ничего не понимающий взгляд своего друга, Наваки, набрав в грудь побольше воздуха и собрав всё своё мужество в кулак, решил просветить своего пациента.

— В общем, расскажу по порядку. В битве было много потерь с нашей стороны, но по сравнению с нашими противниками это ничто. Коноха и войска Даймё Огня полностью разгромили Кумо и войско Страны Молнии. Нам повезло, на Кири напали отряды Ивы. Второй Цучикаге и Второй Мизукаге мертвы. Убились друг о друга.

— Хорошие новости. — Устало улыбнулся Изами. — Или есть и плохие?

— Есть. Глава клана Учиха и его наследник пали в битве. — Посмотрев в глаза Изами, Наваки не увидел ничего, кроме равнодушия. — Странно, я думал, тебя эти новости заденут. Всё же Рен-доно, пусть ему повезёт в следующей жизни, тебя всегда оберегал.

— Он Учиха. Мы живём войной и умираем на ней, — спокойно ответил ему Изами.

— Тц, Учихи... Все ненормальные...

— Ты лучше о сражении расскажи. Особенно о моей роли в нём. Я помню всё очень плохо. Как будто бы пьяным был... — нахмурившись, попросил Учиха Сенджу.

— Мда, странно. Может, это последствия удара в голову от того "черножопого дауна?" — задумавшись, проговорил Наваки.

— Черножопый даун? Удар в голову? — спросил Изами, так как ничего из этого не помнил.

— Угу, черножопый. Наори сказала, что это ты так его величал во время боя. И да, удар в голову. Ты сражался с каким-то огромным темнокожим шиноби-блондином, который на тебя накинулся, когда ты и твоя группа чуть не порвали джинчурики Двухвостого на лоскуты. Тогда и появился тот шиноби. Раскидал твою Ц1, вроде бы ты их так назвал, и кинулся на тебя. На ногах осталась стоять только Наори. Она и сдерживала джинчурики, в то время как ты сражался с той гориллой...

— Откуда ты это знаешь? — спросил Изами своего лучшего друга. — Ты же не был на фронте?

— Я и Цунаде поочерёдно следили за тобой, — смущённо ответил Наваки. — Не могли же мы оставить тебя совсем без надзора, а то устроил бы непонятно что!

— Хм, ну да, — скептически хмыкнул Учиха.

— Зря думаешь, что это не так. Позже ты учудил, когда я и Цунаде были заняты с ранеными...

— Рассказывай.

— Ну, в общем, ты там с тем чёрным махался. Вроде бы была ничья, но ты держался на одних гендзюцу. Пару раз я думал, он тебя прибьёт. Кажись, тебя спасли доспехи... Кстати, их больше нет. Все расхерачено. Полностью, даже фуин выжжены.

— Нихера себе... — тихо пробормотал Изами. — Это негр меня так отделал?

— Кто? — недоуменно спросил Наваки, не поняв, что такое негр.

— Негр. Тот чёрный.

— А, нет, не он. Точнее, он, но не сразу, а позже, в другом месте. Когда вы сражались на линии обороны, ты даже смог его ранить. Долбанул сперва каким-то дзюцу Футона, после вбил его в землю Расенганом и сверху припечатал напитанным до отказа чакрой ветра Кубикирибочо. Там порез такой неплохой прямо на бычьей шее того мужика был. Вот тогда всё и пошло наперекосяк. Сразу же вмешался Райкаге, а за ним в бой вступил джинчурики Восьмихвостого. — Тут Наваки посмурнел. — Его ядовитая чакра забрала большинство жизней наших шиноби. Так как вам пришел бы конец, в бой вмешалась Мито-ба-сан. Позже к ней подтянулись и другие монстры нашей деревни. Жалко, что ты не помнишь, что там было за сражение. Когда ты смотрел на это, тебя аж в экстазе трясло.

— Понятно, но где меня так помяли? — недоуменно спросил юный Учиха.

— Ооо, это особо интересно. Ты, кажись, рассудком повредился, решил, что сможешь при помощи Хирайшина нагнать тех шиноби Кумо, что отступили с поля боя, как и наши, не мешаясь под ногами сильнейших. К счастью, тебя отговорил Сакумо, но сам выдал идею собрать команду посильнее, которую ты перенесёшь с собой. Ты, конечно, в своей великой "мудрости" согласился... — Ядом в голосе Наваки можно было бы отравить всю страну Огня. — Нажрался чакровосстанавливающих таблеток, из-за чего после Цунаде три дня латала твою систему циркуляции и чакроочаг, и кинулся исполнять ваш с Сакумо план, предварительно собрав чуть более сотни джонинов!

— И что дальше? — тихо спросил Изами у сделавшего паузу, чтобы отдышаться, Наваки.

— Да ничего. Ками-сама был на вашей стороне. Так же, как Шинигами и демоны всех миров. Иначе я не могу объяснить себе, как этот авантюрный план увенчался успехом. Ты сам послал десяток клонов, которые хватали добровольцев и перекидывали их в лагерь врага. Причем ты не нашёл ничего умнее, как в одиночку пробить себе путь в середину лагеря и туда уже телепортировать наших...

— Мда... Не очень... Умно... — смущаясь, выдавил из себя Изами.

— Да ну нафиг? Ты признаёшь свои ошибки? Ками-сама, завтра Шинигами сорвёт завесу мира и заберёт наши душонки себе! — театрально схватившись за сердце, высокопарно заявил Наваки.

— Не юродствуй.

— Хех, что?

— А, тьфу ты. Не измывайся надо мной.

— Мда, тебе надо будет сходить к ирьёнину по черепно-мозговым травмам, что-то с тобой не то. Странные слова говоришь, смущаешься, извиняешься... Ещё подумаю, что Изами Учиха умер, а в его тело вселился дух, ха-ха, — весело рассмеялся Наваки понятной только ему самому шутке.

— Угу, говори, что там в лагере дальше было.

— Да ничего. Порезали вы огромное количество. Ты вообще там бушевал. Пока не нарвался на того, как ты там сказал, негла? — спросил Изами Наваки, коверкая слово.

— Негра, но не суть. Продолжай, пожалуйста.

— Пожалуйста? Да завтра мир во всём мире настанет, ведь даже Изами Учиха может что-то просить.

— Говори уже, шут. Тебе не наследником клана Сенджу надо быть, а первым шутом при дворе Даймё.

— Да я бы с радостью, но позиция уже занята, да и родственники против будут, — улыбаясь, заявил Наваки.

— Знаешь... — задумчиво протянул Изами. — Я тебе даже верю...

— Ха-ха, ну да. Так, всё, рассказываю дальше. А то до ночи у тебя здесь просижу. А я, между прочим, почти что не спал из-за тебя.

— Пф. Не моя вина. Сам виноват. Я тебя не перебивал, — ответил Изами Сенджу, не дав Наваки перебросить стрелки на себя.

— Вот сейчас ты больше похож на Изами Учиху, которого я знал... — улыбнулся Наваки. — Видимо, в форму приходишь... Ах, на чём я остановился? — спросил самого себя Сенджу.

— На негре, — подсказал ему Изами.

— Ах да. В общем, вышел злой негр и накостылял тебе. Ты уже никакой был, а он только с отдыха, да и рану ему залечили... В общем, накостылял он тебе очень сильно. Так сильно, что ты правый глаз потерял, — внимательно смотря на своего лучшего друга, рассказал страшную новость Наваки.

— Ясно... Я это, если честно, уже понял. — Натянуто улыбнулся Изами.

— Кхм, Изами, с тобой всё хорошо?

— Нет. Но поделать я ничего не могу, так что не бойся, сходить с ума и крушить всё, что попадётся под руку, я не буду, — чётко выговаривая, выдал Изами, улыбнувшись, когда увидел, как Наваки, расслабившись, выдохнул.

В разговоре между двумя друзьями повисла тяжёлая пауза.

— Наваки, есть ещё плохие новости? — прервал тишину Изами.

— П-плохие? — переспросил его Наваки.

— Да, нутром чую, что это не всё.

— Может, ты сейчас лучше отдохнёшь, а мы завтра договорим? — попытался выкрутиться Сенджу, не желая испытывать терпение друга.

— Наваки, пожалуйста. Я выдержу. Просто хочу всё узнать и принять это, — необычайно спокойно для себя попросил Учиха своего друга. — Бежать от плохого нет смысла. Всё равно нагонит. — Когда Изами говорил это, на его губах была усталая улыбка, словно он за этот месяц в коме постарел лет на двадцать.

— Ммм... Ну ладно... Только поклянись мне, что хотя бы попытаешься держать себя в руках, — умоляюще взглянул на Изами Наваки. Он понимал, что это всё, о чем он может попросить.

— Конечно. Я клянусь, что буду стараться держать себя в руках, — легко согласился Учиха на его условия.

— Ладно, в общем... Твои родители мертвы, — тихо поведал Сенджу своему другу. Да, он знал, что у Изами не самые хорошие отношения с родителями. Но всё же родители — это родители.

— Ну что же. Они тоже Учихи. Я рад за них, ведь они умерли достойно, на поле боя, — спокойно выдал Изами, после чего кивнул самому себе или каким-то своим мыслям. — Дальше, — потребовал он от Наваки.

— Ну, уфф. Подожди, — попросил время Наваки. — В общем... Цунаде больше не твоя невеста. — Посмотрев на застывшее лицо Изами, он начал быстро рассказывать, как и почему это произошло. — После смерти Рена-доно и его наследника совет старейшин принял на себя управление кланом, он и расторг помолвку. Наши старики были этому только рады, так как Цунаде вновь возвращалась в наш клан, даже не устроили сцен о забранной невинности и тому подобного... Хотели Цунаде женить на ком-то из своих отпрысков. Но я, зная Цунаде, мог сказать, чем такое может закончиться, она просто плюнула бы на всё и ушла из клана. Ты знаешь, какая она упёртая. Так что мне пришлось принимать титул главы клана Сенджу. Так я смог отмазать Цунаде, я даже пытался договориться со старейшинами клана Учиха, но они наотрез отказались слушать меня... А Мито-ба-сан, после того как узнала, что ты потерял свой правый глаз, и не пыталась хоть как-нибудь помогать мне, — на одном дыхании выпалил всё юный глава клана Сенджу.

— Спасибо, что так откровенен со мной, — тихим, замогильно спокойным голосом ответил ему Изами. — Я и правда ценю это. И верю тебе... Пожалуйста, оставь меня одного. Мне нужно всё обдумать.

— Кхм, хорошо. Но только если пообещаешь, что никуда не уйдёшь, твоё лечение не окончено, и я не хочу волноваться, что придётся бегать и искать тебя по всей Конохе. Хорошо?

— Обещаю, — только и сказал Изами, откидываясь на кровать и бездумно смотря в потолок.

— Хорошо, я тебе верю, — улыбнувшись, сказал Наваки. — Ну, я тогда пошёл. А то уже почти восемь вечера, а я всё ещё не сдал свою смену.

— Да, иди.

— Если что-то понадобится, обращайся к медсёстрам, — сказав это, Наваки быстро вышел из комнаты, после чего, найдя глазами старшую медсестру, целеустремлённо двинулся к ней.

— Сакура-чан, ты можешь сделать мне одолжение? — как можно добрее и шире улыбнувшись, спросил её Наваки.

Миловидная женщина лет двадцати пяти-тридцати на вид, с яркими тёмно-зелёными волосами и такими же глазами, развернувшись, тут же покраснела от вида Наваки. Высокий, красивый шатен, очень талантливый ирьёнин и глава целого клана, мягко и красиво улыбаясь, шёл прямо к ней.

— В-вам что-то нужно, Наваки-доно? — запинаясь, выдала зрелая медсестра, покраснев.

— Ох, какой я доно. Просто Наваки, Сакура-тян. Ты же не против, что я зову тебя так? — спросил её Наваки, приблизившись к ней чуть ближе, чем было принято в обществе.

— Да! То есть нет, я не против, — улыбнувшись, сказала Сакура, чуть опустив голову, пытаясь спрятать своё раскрасневшееся лицо в своих волосах.

— Ты такая милая, Сакура-тян. Но у меня к тебе небольшая просьба, не могла бы ты поставить к палате 403 пару наблюдательниц? И, если произойдёт что-то неординарное, сразу же сообщить мне? — мягко улыбаясь, попросил Сакуру Наваки, забавляясь смущённым видом зрелой женщины.

— К-конечно, Наваки. Будет сделано, — всё ещё заикаясь, выговорила медсестра.

— Заранее тебе большое спасибо, Сакура-тян. Теперь я твой должник, — выдал Наваки. — И не забудь, чуть что — сразу же направь кого-нибудь ко мне.

— Хай, — бойко ответила женщина.

— Ну, тогда я пойду. Ещё увидимся, Сакура-тян, — сказал на прощание Наваки, хитро улыбнувшись.

14.

14.(Бечено)

Первый воздух в лёгких, первый шаг, первое слово, первый класс, первая любовь, первая работа, первая свадьба... Вся жизнь Александра Старинова пронеслась перед моими глазами.

Папа, который был всегда для меня опорой. Мама, которая всегда была рядом, чтобы утешить меня. Брат, который всегда меня поддерживал. Лучший друг, с которым я прошёл через многое. Моя жена. Мать моих детей. Дети, которых я любил больше своей жизни.

Вся моя жизнь. Гражданин России, любящий отец, миролюбивый человек. Но это только моя бывшая жизнь. Прошлое исчезло, растворилось во времени...

Это стало понятно, как только я вновь начал видеть воспоминания. Но в этот раз другое прошлое. Моё прошлое как Изами Учихи.

Первый вздох, первый крик, первый шаг, первое слово.

Воспоминаний из этой жизни было меньше, но в то же время они были намного насыщеннее.

Первый урок. Первое слово. Нянечки, которые внимательно следили за мной, неустанно наблюдая за моей персоной.

Первый раз, когда я после долгого времени увидел ото-сана, когда он вернулся с той дипломатической миссии.

Первый разговор с ним. Желание доказать ему, что я достоин называться его сыном, что я сильный, что он может мной гордиться.

Первая тренировка. Довольное лицо отца. Дома впервые на моей памяти я увидел и довольную мать.

Тренировки. Бесконечные тренировки. И, конечно же, пробуждение шарингана.

Именно в этот момент моя голова начала не просто болеть, а раскалываться, словно кто-то заливает в мою черепушку раскалённый свинец.

Боль. Ещё больше боли.

Которую сменяет ярость. Нет, не так, Ярость!

Та самая Ярость, которую я испытал, когда пробудил своё додзюцу.

Злость на самого себя. Досада на слова отца. Обида. Всё это срослось вместе, смешалось и стало Яростью. Чистой и незамутнённой.

Странной. Непонятной. Из-за чего? Почему?

Не знаю. Это и не важно. Всё это я. Это моё. Нужно просто принять.

Медленно боль успокаивается.

И воспоминания двигаются дальше.

Коноха. Величественное зрелище. Сказочное. Нереальное ощущение. Странные люди. Из прошлой жизни я знаю, что люди ведут себя по-другому. Но это оказалось не так. Мои знания не годятся для этого мира. Я должен их отбросить.

Воспоминания тянутся дальше. Но я не хочу.

Я боюсь. Боюсь того, что увижу.

Момору-сенсей.

Первый его урок. Раз за разом увеличивающаяся нагрузка. Моя упрямость. Я должен. Ради рода, ради клана.

Дом. Отец недоволен. Он кричит, чтобы я упорнее тренировался. Говорит, что я разочаровал его.

Мать. Вмешивается. Он кричит на неё. Она виновата.

Она кричит в ответ. Говорит, что я показываю невероятные результаты.

Но отцу всё равно. Отсылает меня в комнату с напутствием завтра вложить в тренировку всю свою душу.

Момору-сенсей недоволен. Всё время ворчит.

Не сдерживаюсь, упав, начинаю плакать. Я не хочу. Не важно, что я делаю, все недовольны.

Большая шершавая рука треплет голову. Поднимаю взгляд. Момору-сенсей. Улыбается. Говорит, чтобы я не принимал всё так близко к сердцу.

Говорит, что всегда ворчит. Это не моя вина. Это он такой странный сумасшедший старый ворчун.

Улыбаюсь. Встаю. Решаю тренироваться для себя.

Тренировки стали труднее. Но я не сдаюсь.

Упорно, выжимая из себя все соки.

Первый выход за границы Конохи. Интересно.

Нужно убить.

Нет, нельзя. Они ведь не виноваты.

Моя старая часть вскинулась против этого.

Александр Старинов против такого. Это же не по-человечески!

Но Изами Учиха за. Я должен. Чтобы стать сильным. Чтобы развиваться.

Чтобы быть воином.

Для себя. Не для кого-то ещё.

Но обе части равны. Ни один, ни другой не могут перебороть друг друга.

Перевес пришёл от третьего. Момору-сенсей подталкивает меня. Помог мне принять правильное решение. Правильное для этого мира.

Правильное для шиноби — воина, палача, убийцы.

Жалость, стыд, решимость. Всё это переплелось.

Вновь голову разрывает невероятная боль.

Глубоко дышу. Слышно голоса. Не из моих воспоминаний. Из реальности.

— Изами-сан, очнитесь! Изами-сан! — Женщина. Писклявый голос. Схватила за плечо. Трясёт меня. Досада, злость, ярость. Боль усилилась.

— Пошла прочь. — Отталкиваю её. — Оставь меня, — сказано было тихо, без крика. Но она поняла, что лучше уйти. Я еле сдерживался, чтобы не смять её горло. Лишь бы вновь оказаться в тишине, не слышать этот писклявый голос. Он мешает мне. Я просто знаю, что мне нужно вспомнить, просмотреть все мои воспоминания.

Кто-то с кем-то говорит. Больше голосов. Боль всё больше усиливается.

— Прочь из комнаты! — не выдержав, прорычал я, сдабривая мой рык просто огромной дозой жажды крови.

Замолкли.

Люди поспешно покидают комнату.

Хлопок двери.

Я вновь один.

После пробуждения второго томоэ тренировки лишь усилились.

Но мне было всё равно. Пока я не встретил Майю.

Троюродная племянница Рена-доно.

Моя первая детская любовь или, лучше сказать, влюблённость?

Стал меньше стараться на тренировках.

Пытался отлынивать.

Момору-сенсей отпустил. Сказал, что если я не хочу, то толку не будет.

Отец в ярости. Мать говорит мне, что я — разочарование. Думаю только о себе. А не о роде и клане.

Боль.

Но вскоре стало больнее, я наскучил Майе.

Было не просто больно. Очень больно, невыносимо.

Я не понимал, почему.

Момору-сенсей был рядом со мной, поддержал. Объяснил всё. То, что это всегда больно. Я знал это с прошлой жизни. Знал, но не понимал.

Сенсей объяснил, что для меня это ещё трудней. Из-за додзюцу.

Сказал, что если я хочу убрать боль, мне нужно больше тренироваться.

Вернулся к тренировкам. Тренировался как одержимый.

Момору-сенсей объяснил мне.

Мы, Учихи, не созданы для любви. Мы созданы для войны. Воины от ступней до кончиков волос.

Мы рождены забирать жизнь. Лить кровь. Каждый Учиха — клинок. Клинок, защищающий Коноху и обагряющий наш клан кровью и славой.

Я понял это. Стал стремиться к перфекционизму в ремесле убийства себе подобных. В искусстве разрушения.

Момору-сенсей стал гордиться мной. После каждого дня, полного крови, пота и боли, он говорил мне, что сделает из меня величайший клинок.

Самый острый. Самый сильный. Самый искусный. Абсолютно смертоносный.

Экзамен на генина. Ярость на выскочку, папенькиного сынка.

Проблемы.

Из-за которых умер Момору-сенсей.

Перед глазами битва в Узушиогакуре.

Учихи, убивающие врагов.

Скорость, напор.

Я посреди этого праздника Шинигами.

Быстро продвигаюсь по селению.

Три шиноби Кири. Одна красноволосая женщина.

Сношу сразу двоих ударами ног. Вдогонку летят кунаи. Готовы.

Третьему опять же ногами ломаю шею.

Окидываю женщину взглядом. Отмечаю порванное кимоно.

Тц. Слабаки. Только и могут, что насиловать.

Отдаю приказ отвести её в безопасное место.

К женщине откуда-то подходит девчонка. Смотрит на меня как на Рикудо-сеннина во плоти. Неприятно.

Их уводят. Я двигаюсь дальше.

Бой. Я проигрываю.

Третий томоэ.

Сражаться становится легче, но я проигрываю.

Зверская боль раскалывает мою голову. Перед глазами багровые круги.

Противник срывается в атаку. Быстрый. Я не увернусь. Я ранен. Я слаб.

Момору-сенсей! Смерть. Нет, нет, нет! Это я виноват.

Не Сарутоби, не Данзо. Я сам! Нет!

Сознание медленно покидает меня, очень медленно, будто специально, чтобы продлить мою агонию.

В один момент сливаются события войны. Все, кроме одного.

Цунаде. Боль отступает.

Слова Наваки.

Цунаде больше не моя.

Ярость.

Я убью их всех. Никто не смеет отбирать МОЮ женщину у меня!

Тело, лежащее на кровати в палате 403, судорожно изогнулось и резко расслабилось.

Абсолютно безмятежное лицо, и лишь кровь, шедшая из глаз, носа и ушей, а также порванные одеяла и простыни говорили о том, что ещё секунду назад Изами Учиха бился здесь словно в предсмертной агонии, рыча и брызжа слюной.

* * *

POV

Посыльная из больницы разбудила Наваки в два часа ночи.

Что-то случилось с Изами.

Наваки, недолго думая, подорвался с места. Нужно было торопиться.

Он прекрасно знал, каким непредсказуемым мог быть Изами в ярости.

Не дай Ками-сама ему сорваться. Он ведь может убить весь персонал, впав в ярость.

Влетев в больницу, Сенджу прямиком направился к палате 403.

Залетев в неё, увидел, как совершенно невменяемый Учиха буквально рычал на медсёстер, которые пытались его успокоить.

Запредельная концентрация жажды крови просто вырубила всех людей в палате, кроме самого Наваки.

— Прочь из комнаты! — голос, больше напоминающий рык дикого зверя, в левой глазнице зловеще горящий вечный мангекью шаринган, лицо в собственной крови... Изами мало походил на человека.

— Хорошо, успокойся, Изами. Я заберу их и ухожу, — сказал Наваки, тихо приближаясь к лежащим в отключке девушкам.

Подхватив четыре бессознательных тела, Наваки одним прыжком вылетел из комнаты, захлопнув за собой дверь.

Он никак не мог помочь Изами, пока тот был в таком невменяемом состоянии.

Осталось только ждать.

* * *

Шестью часами позже.

Сладко зевнув, Наваки вышел из палаты 403.

"Вот ты гад, Изами. После своего припадка просто отрубился и сейчас сладко спишь. А мне за твоим состоянием следить", — недовольно подумал Сенджу. — "Но хотя бы никто не пострадал, пока ты не перебесился. Хоть бы после пробуждения опять не сорвался."

— Наваки-сан, я позвала Сакумо Хатаке, как вы и просили! — известила ждавшая его в кабинете Сакура-чан.

— Спасибо тебе, Сакура-тян. Можешь быть свободна, — мягко улыбнувшись, поблагодарил Наваки женщину.

— Не за что, Наваки, — мило покраснев, сказала Сакура-чан прежде, чем быстро выйти из кабинета.

"Ммм... Какая милая реакция. Надо будет познакомиться поближе... Замужем? Ну, пока никто не знает, всё хорошо", — проводив медсестру заинтересованным взглядом, подумал Наваки. — "Да и некая пикантность присутствует..."

— Чего это вы, Наваки-доно, на замужних женщин засматриваетесь? — ехидный голос Сакумо вырвал главу клана Сенджу из его фантазий.

— А, Сакумо. У меня к тебе просьба, — сразу же, без предисловий, перешёл к делу Наваки.

— Какая именно? Ты же знаешь, у меня жена с маленьким сыном дома, я не могу надолго отлучиться.

— Ммм... Это проблема... В общем, выслушай сперва, — подняв усталые глаза на Сакумо, попросил его Сенджу. — Нужен человек для присмотра за нашим Коноха но Тайёко-Сен.

— Что случилось с Изами? — взволнованно спросил Хатаке, тут же подобравшись.

— Ничего особенного. Впал в ярость, чуть не накинулся на четырёх медсестёр, причём не в хорошем смысле, ну, ты понимаешь... — поиграв бровями, намекнул Наваки, — а в плохом. Оглушил своим Ки, и если бы я не подоспел, то, возможно, он бы и убил их... — рассказал Наваки Сакумо. — Саки, я почти всю ночь не спал, так как боялся повтора. Ты ведь понимаешь, что будет, если Изами сорвётся? — спросил своего собеседника Сенджу и, не дожидаясь ответа или хотя бы реакции, продолжил уговаривать: — Кто-то должен проследить за ним. Не оставлять же это на медсестёр. Я вон один раз эту ошибку сделал. Так Сакумооо...

— ...Ладно, я прослежу. Если одна из твоих девочек сбегает ко мне домой и объяснит моей жене, почему я сижу в больнице, а не провожу день вместе с ней, — недовольно согласился Сакумо.

— Без проблем! Скажи девочкам, чтобы они это сделали, а я спать! — и, ничего больше не слушая, Наваки завалился на стоящую в углу за занавеской кровать и уснул.

15.

15.

"Ксо, моя голова... — Голова трещала беспощадно. — Как будто бы всю ночь бухал, блин".

Открыв глаз, я уставился на белый потолок палаты.

Стараясь не обращать внимания на ноющую боль в теле, я медленно поднялся и огляделся.

"Ками-сама, что здесь произошло?" — Ошарашенно рассматриваю порванные одеяло и простынь. — "Ааа, хрен с ним. Мне всё равно объяснят, если надо будет." — Проведя рукой по лицу, замечаю странную корку, покрывающую его. — Надо умыться."

С такими мыслями Изами, поднявшись, направился в сторону небольшого умывальника подле окна палаты.

"Нифига себе..." — пронеслась одинокая мысль, когда я увидел себя в зеркале.

Всё лицо в засохшей крови, а повязка, скрывающая мою пустую глазницу, имела насыщенный тёмно-красный цвет. Губы все искусаны, зубы и шея также в крови, хоть её и поменьше, чем на лице. Картину завершал короткий ёжик волос на голове, в котором запеклась кровь.

"Мда... Красавец. Краше только в гроб кладут..." — отстранённо подумал я, приступив к водным процедурам, желая смыть со своего тело всё это.

Закончив со всем, я огляделся, ища взглядом свою одежду.

Должны же были об этом подумать. Или мне так и ходить в измазанной кровью больничной пижаме?

Долго искать не пришлось. На маленьком табурете в паре метров от кровати лежали аккуратно сложенное кимоно и нижнее бельё, а под табуреткой были шлёпанцы.

"Хорошо, что об одежде подумали", — натягивая на себя кимоно, подумал Изами.

— Кхе, кхе, — обратил на себя внимание юного старейшины стоящий в проёме Сакумо.

— Ты здесь? Что, война уже закончилась, и для такого бездаря не нашлось лучшей задачи, чем играть в мою сиделку-сторожа? — выдал улыбающийся Изами. Приятно было видеть одного из тех немногих людей, которых он мог назвать другом.

Скорчив лицо, показывая, что его незаслуженно обидели, Хатаке, сокрушаясь, выдал:

— Да вот, приходится следить за психопатом с красным глазиком, который распугал всех красивых медсестер и чуть не заставил своей жаждой крови скопытиться от сердечного приступа стариков на первом этаже, — закончил Хатаке уже с ироничной улыбкой на губах. — Ты как себя чувствуешь? Не будешь бросаться с пеной у рта на всех прохожих? — спросил Сакумо, подойдя к своему подопечному и помогая надеть кимоно, не обращая внимания на его протесты.

— Я и сам бы смог, — недовольно буркнул Изами.

— Извини, но я просто не мог больше смотреть на твои трепыхания, — с улыбкой ответил ему Хатаке. — Лучше всё же лечь. Тебя вчера знатно помотало. Давай я позову медсестер, они поменяют кровать, а ты пока подождёшь? — спросил он Учиху.

— Нет, спасибо. Слишком много дел, у меня нет времени отлёживаться, — отмахнулся от его предложения Изами.

— Ну смотри... Но всё же зайди к Наваки. Пусть он тебя осмотрит. Если даст добро, то сможешь покинуть больницу, но не до этого. Согласен? — аккуратно спросил Сакумо. Он хоть и не думал, что Изами на него накинется по своей воле, но лучше перестраховаться. Биджу знает, что творится у него в голове после всего, что он узнал.

— Ладно... — согласился Изами, выходя из палаты.

— Сакумо... Ты можешь сказать, где Цунаде и что с ней? — тихо спросил Учиха.

Бросив внимательный взгляд на своего "ученика", Сакумо со вздохом схватил его под локоть и затянул в пустую палату.

Закрыв дверь, он сложил печать и активировал технику.

— Нинпо: Звукоизолирующий Барьер.

Ещё раз внимательно осмотрев комнату, Сакумо развернулся к Учихе.

— Она сейчас в стране Дождя. Сражалась вместе с Джирайей и Орочимару против Ханзо Саламандры. Чудом выжили. Точнее, выжили они только из-за благородства Ханзо, который не захотел убивать таких юных, но подающих большие надежды шиноби. Теперь они с подачи Саламандры зовутся Денсетсу но Саннин(примечание беты: Три Легендарных Ниндзя), или же просто саннинами, — коротко проинформировал он Изами.

— Ну и дурак, раз не устранил угрозу в зародыше, в будущем эти юные шиноби могут его прирезать, — хмыкнул Учиха в ответ на реплику Хатаке.

"Значит, канон идёт по накатанной. Хорошо, что малышка Цу выжила", — облегчённо подумал Изами.

— Тебе лучше забыть о ней, — тихо, но твёрдо сказал Сакумо. — Поверь, у тебя сейчас будет больше проблем, чем ты можешь себе представить. И настраивать против себя Сенджу тебе сейчас ой как не нужно.

— Пфф. Не дурак, без тебя знаю.

— Нет, ничего ты не знаешь. Другие старейшины Учиха хотели видеть кого-нибудь другого в роли главы твоего рода. Они даже предложили четверым кандидатам место главы, собираясь поддержать их, — поставил Сакумо в известность Изами.

— Что? Как они посмели? — опасно сузив глаз, практически прошипел юный старейшина.

Удивлённо посмотрев на Учиху, Сакумо продолжил:

— Вот так и посмели. Рен-доно умер, его наследник тоже. Без главы и его преемника они чувствуют себя свободными. Если бы ты знал, что за скандалы разразились в твоём клане... Вся Коноха говорит об этом, — не спуская внимательного взгляда с Изами, сказал Хатаке.

— Что за скандалы? — внимательно слушая Сакумо, спросил Учиха.

— Ну, сперва вот: Бару и Нака отреклись от своих родов, — огорошил Хатаке новостью.

— Что? И их отпустили? Они же своими действиями стали членами побочной ветви? Причём добровольно? — спросил у Хатаке полностью ошарашенный внезапной новостью Учиха.

— Куда они денутся? Двое Учих с мангекью шаринганом сами решают в таких случаях, и никто им не указ, пока они не покидают клан... Прецеденты уже были, — усмехнувшись, сказал Хатаке. — Ты бы видел лица старейшин. А ведь это дело было в полевом лагере... Новость так быстро разнеслась, что последняя дворняга Хи но Куни через пару часов знала об этом.

— Охренеть, — только и мог выдавить из себя Изами.

— Будет ещё "охренительней", — огорошил Хатаке Учиху, выделив голосом слово. — Представь себе, они хотели поженить Наори на каком-то своём отпрыске, на что та взбунтовалась. Она ведь давно уже со своим "лучшим другом" Райем шашни водит и думает, что никто этого не видит... — насмешливо покачав головой, выдал Хатаке.

— Правда? А я и не знал... — задумчиво протянул Изами.

— Конечно, не знал. Ты вообще крайне мало внимания уделяешь чему-нибудь, кроме тренировок и техник, — сказал Сакумо под хмык Изами.

— Тут я с тобой соглашусь... Но что с Наори? — спросил Сакумо Учиха.

— А ничего. Она внучка почившего главы, у неё также пробудился мангекью шаринган. У Райя, кстати, тоже. Они заявили о своей помолвке. Вот только беда, помолвка должна быть одобрена либо главой клана, либо старейшиной рода, в котором состоят молодые люди. А что Наори, что Рай — оба из главной ветви. Да, да, оба, не смотри так на меня. Райя принял Рен-доно из побочной ветви пару лет назад.

— Ну охренеть теперь... — только и смог выдавить из себя Изами.

"Это что получается... Два человека с мангекью шаринганом находятся в побочной ветви. А двое не могут жениться из-за того, что глава рода и по совместительству глава клана умер, так же как и его наследник. А без них нет никого, кто мог бы возглавить род и клан. Одним не хватает силы, другим крови, у третьих не тот пол. А поменять род не смогут. Их тут же переженили бы по своим..." — последнюю мысль я и озвучил для Сакумо.

— Правильно. Единственный шанс для них сейчас — это то, что ты их возьмёшь в род. Иначе никак, — кивнул в подтверждение моим мыслям Хатаке.

— Мда, ну и дела. Вот только как я стал главой рода? — спросил я у Сакумо.

— Очень просто. Все другие претенденты отказались от этой чести в твою пользу. Это официальная версия. По неофициальной, Бару и Нака надавили на других претендентов. Так как те и сами не горели желанием настраивать тебя против себя, они тут же согласились. Вот тут и вмешались старейшины, и поставили Бару и Нака свои условия, на что те оба наложили с монумента Хокаге и покинули свои рода. Как-то так, — разведя руками, поведал мне Сакумо.

"Хм, значит, тоже ко мне придут. Иного варианта нет. Слишком плохи условия существования в побочной ветви для таких, как Бару и Нака. Огромные налоги, запрет на личный бизнес, только под колпаком какого-нибудь рода, нет такой поддержки и страховки, как в главной ветви..." — быстро обдумал я ситуацию.

— Ясно, — лаконично ответил Изами.

— Угу. Кстати, поаккуратней с Хокаге. Он тебя испытывать будет, — проинформировал меня Хатаке.

— С чего это? — настороженно спросил я своего теперь уже бывшего тайчо.

— Ты ещё не понял? Ты возможный претендент на титул Хокаге. Хирузену долго не удержаться. Слишком много потерь, слишком много дерьма всплыло. Многие кланы разорвали с кланом Сарутоби союзные договоры, а так как каждый союзный клан Сарутоби был автоматически и союзником Хокаге... В общем, надеюсь, ты понимаешь, иначе Коноху ждёт большая жопа, когда ты станешь Каге.

— Хм, много слов, но не думаю, что Хирузен поставит меня своим преемником, — скептически хмыкнул я.

— А кого ещё? Джирайю? Даже не смешно. Орочимару? Он слишком фиксирован на науке. Цунаде? Недостаточно сильна. Меня? Нет поддержки великих кланов и Даймё. Особенно Даймё, для этого полоумного и его свиты я никто. Выскочка. Наваки? Не смеши, Хирузен на него покушался, да-да, не смотри так, я всё знаю. Об этом в Конохе каждый глава клана и их старейшины знают. А я, как ты ещё, надеюсь, не забыл, глава небольшого, но имеющего трех шиноби S-класса клана Хатаке.

После последних слов Хатаке картина в моей голове нарисовалась полностью. Клан Хатаке, союзный с кланом Сарутоби. Союз нарушен. Говорит так откровенно со мной. Мы хоть и раньше довольно открыто общались, но темы политики избегали.

— Хочешь союз? — прямо спросил я.

Ответом мне стал озабоченный взгляд Хатаке.

— Кто ты?! И куда ты дел Изами Учиху?! Вспыльчивого дурачка, который не мог просчитать дальше двух ходов, если это не касалось битв?! — излишне театрально выкрикнул Хатаке. — Ну а если спрашиваешь так прямо и хочешь знать ответ, то да.

— Почему не Сенджу? — спросил я, активировав шаринган и внимательно всматриваясь в его лицо.

"Хорошо, на шаринган никак не отреагировал, значит, врать не собирается", — подумал я и тут же дезактивировал своё додзюцу. Пусть лучше так. Если будет союз, то стоит проявить уважение. А то, что это была проверка, Сакумо поймёт.

— Нам с ними не по пути. Мы были когда-то вассальным кланом Сенджу. Не союзником, а именно вассалом. Как и многие другие. Юхи, Курама, Умино, Морино, Такеми, Нара, Акимичи, Яманака... В общем, многие. Вот только Сенджу после смерти Хаширамы были... не очень хорошими сюзеренами. Так что все кланы после смерти Тобирамы быстро отреклись и заключили союз с Сарутоби. Вот как-то так. Меня в клане не поймут, если я пойду на поклон к Сенджу. Сейчас у лесного клана три союзника. Узумаки, бесклановые и потомственные.

— Хорошо... Вот только я не хочу быть наследником Третьего. К тому же мне не верится, что он просто так оставит свой пост. Он будет держаться любыми методами за него.

— Это вопрос времени, когда Хирузен сдаст пост. Его только терпят, как Каге, из-за того, что нет претендента, который устроил бы всех и был бы достаточно силён и молод.

— Сакумо, я не хочу лезть в политику... — устало сказал Изами. — Я хочу быть как можно дальше от всего этого дерьма.

— Хочешь-не хочешь, а надо. Если ты не полезешь, то тебя затянут. Сейчас ты можешь проигнорировать всё и оставить всё идти своим чередом. И через пару лет тебя затянут в свои игры игроки. И ты будешь их марионеткой, мальчиком для битья. Или ты сейчас зайдёшь на своих условиях, сколотишь за собой немалую силу и сам будешь диктовать условия, нанося своим противникам сокрушительные удары, — жестко поставил меня перед фактами Хатаке.

— Хм, знаешь что? Ты умеешь уговаривать Учих. Извратил всё так, что я себе уже представляю всё это как бой, — хмыкнул Изами с лёгкой и в то же время обречённой улыбкой на губах. — Мне никуда не деться?

— Ну почему же? Можешь уйти в нукенины. Или стать мальчиком на побегушках. Вот только я тебя знаю. Ты слишком бережешь честь для первого и слишком горд для второго.

— Ну так что, ты хочешь союз со мной? — спросил я его.

— Угусь. Знай, что я стою за твоей спиной и готов помочь тебе как советом, так и крепкой рукой, — утвердительно кивнул головой Сакумо.

— Помочь... Знаешь, а мне нужна помощь, — задумчиво протянул Учиха.

— Какая? — тут же заинтересовался Хатаке.

— У меня есть мои старые глаза... Где-то у моего подчинённого. Нужен ирьёнин, чтобы пересадить. Вот только нет тех, кому я доверяю. Разве что Наваки. Вот здесь ты мне и будешь нужен. Ты должен проконтролировать ситуацию. Чтобы всё прошло хорошо и Наваки ничего не учудил. Я хоть и доверяю ему, но его желание стать Хокаге сильно. А раз ты понимаешь всё то, что творится, то и он тоже об этом наверняка думал...

— Угу. Согласен. Что ж, когда именно? — спросил Сакумо.

— Я переговорю с Наваки и извещу тебя, — подумав над вариантами действий, ответил ему Учиха.

— Хорошо... Раз всё, то я пойду. А то меня жена убьёт за то, что меня так долго нет, — улыбнувшись, Сакумо уже направился к двери, когда у Изами появился ещё один вопрос.

— Сакумо, подожди, — окликнул его Учиха.

— Да, что? — повернувшись к Изами, Хатаке вопросительно взглянул на того.

— Почему многие ставят на меня как на преемника Хирузена? Я ведь, в принципе, калека на этот момент, — спросил его Учиха.

— Очень просто. Ты даже без своих глаз будешь в будущем очень силён. В очень близком будущем. К тому же твоя репутация. Многие были очень впечатлены твоими действиями в бою, да и на войне в целом. Для многих бесклановых ты идол и пример для подражания. В короткий промежуток времени ты два раза засветился, поэтому запал им в память, — объяснил юному старейшине Хатаке. — Это всё, что ты хотел спросить? А то мне как бы бежать надо.

— Да, спасибо, — улыбнувшись, поблагодарил Изами Хатаке.

Как только он вышел из пустой палаты, синеватая плёнка барьера потрескалась и распалась.

"Что же, мне теперь нужно найти Наваки и узнать, когда у него будет время. Да и Ичиро надо найти и забрать у него мои глаза."

16.

16.(Бечено)

Сидя за столом в своей новой рабочей комнате, доставшейся мне от отца, я педантично и очень медленно знакомился с делами рода, которые были "хуже некуда."

Один из трёх сильнейших родов клана Учиха превратился непонятно во что. Финансов практически нет, так как в ведомстве моего рода была юго-восточная граница Конохи, с которой постоянно лезли диверсанты Кири.

А так как полиция должна охранять не только Коноху, но и принадлежащую ей территорию, приходилось выделять и вооружать бойцов для защиты вверенной моему роду земли.

И стоило всё это немало.

Так что теперь мой род был бы на грани банкротства, если бы не моё увеселительное заведение, которое под контролем Ичиро приносило огромную прибыль.

Если во время войны дела шли откровенно плохо, то в последний месяц, когда с фронта вернулись шиноби, прибыль стала просто астрономической.

Почти два года воины Конохи были на миссиях и получали бешеные деньги, которые они не могли снять со своих счетов всё это время.

Оказавшись вновь дома, большая часть шиноби тут же начала гулять и веселиться, растрачивая в квартале красных фонарей заработанные своей кровью Рё.

От этого воздержались разве что женатые шиноби, да и то не все. Те, у кого в жёнах были "нормальные" человеческие женщины, также посещали моё заведение, так как выносливость и потентность даже простого генина превосходила выносливость и потентность простых людей в разы.

Разница была как между небом и землёй. Как между стариком и юным марафонцем. Между карликом в метр сорок, который на весах "выжимает" больше двухсот килограмм, и чемпионом по боксу. В общем, разница была огромной, и это между среднестатистическим генином и простым человеком, не говоря уже о чунинах или джонинах. Но, к счастью обычных дам, джонины не интересовались простыми смертными, если это не должно было быть мимолётной интрижкой, так как дети из такого союза рождались с меньшим потенциалом, чем у отца.

Так что в "Перлах Отдыха" от клиентов не было отбоя.

Слава Ками-сама, Ичиро проявил инициативу, скупил и присоединил небольшие постройки подле моего заведения, нанял новых девочек, закупился товарами, утрамбовав до отказа все наши склады, которые после возвращения и месяца безудержного веселья большей части войска были более чем на половину опустошены. И это несмотря на то, что Ичиро с выделенными ему управленцами неустанно работал не покладая рук, чтобы обеспечить наших гостей по высшему разряду.

Если бы не это — моё заведение совершенно не было бы готово.

В общем, мне очень сильно повезло, что я отстроил "Перлы Отдыха" перед уходом на фронт.

Кто бы мог подумать, что увеселительное заведение сможет принести такую огромную прибыль. Если бы не это, мне пришлось бы идти на поклон к другим старейшинам из-за отсутствия главы клана и просить о финансовой помощи, что кастрировало бы мой род, поставив его в подчинённое положение, из-за чего я бы оказался в полной власти других старейшин.

Эх, а ситуация со старейшинами печальна. А именно: я стою один против восьми старейшин своего клана. Есть ещё трое старейшин, но они придерживаются нейтралитета... И то только из-за того, что раньше они были союзниками моего отца. Так сказать, последняя честь мёртвому. Но вот помогать они мне не собираются, в то время как мои противники хотят поставить меня на колени. И из-за чего?

Всё до банального просто.

Власть.

Старики не отличились на войне. Я же показал себя настоящим Учихой. И это понравилось более юному поколению, некоторые наши восторженные девчушки даже говорят, что я реинкарнация древнего воина нашего клана, который вновь пришёл в этот мир. Хотя из-за моей внешности большинство "верит" в то, что я реинкарнация Изуны Учихи.

И этого боятся старики, боятся того, что то поколение, которое выросло не во время Сенгоку Джидай, а в Конохе, свергнет их. Ведь юные Учихи стали бояться потерять свою особенность, отличающую нас от других кланов. Особенность быть настоящими воинами, которые рождаются и живут для битв, юное поколение боится перестать быть "истинными Учихами".

И их страхи возрастают, как только они видят своих старейшин. Тех Учих, которые, помимо главы клана и его наследника, представляют наш клан.

Наши старики стали странной смесью старых предрассудков, таких как полное презрение к другим кланам, особенно Сенджу, но в то же время они уже не воины, они стали политиками. Они улыбаются своим врагам, заключают союзы, чтобы в нужный момент предать союзников, лгут собственным соклановцам... И всё бы было хорошо, ведь это можно объяснить как уловки истинного воина, ведь на войне нет правил. Но их страх перед смертью показывает их натуру.

Раньше был установлен хрупкий баланс. Мой отец и трое союзников при поддержке Рена-доно, пусть его посмертие будет лучше земной жизни, удерживали своим авторитетом самых "горячих" юнцов от поспешных и необдуманных поступков.

А союз восьми старейшин держал своих сторонников, так как глава клана внимательно следил за их действиями и приструнял их, когда они зарывались.

Но после смерти Рена-доно и ото-сана всё пошло наперекосяк.

Старейшины сразу же, как только взяли правление кланом в свои дряхлые ручонки, выдали пару непопулярных приказов. Например, всех бастардов, даже при живых отцах, отправили в побочную ветвь Учиха, лишив их многих привилегий, таких как пенсия и страховка.

Это вызвало целую бурю возмущения и негодования у юных бойцов, которые были либо сами такими бастардами, попадавшими под репрессии старейшин, либо теми, кто бок о бок сражался с ними, лил кровь, умирал, терпел голод и жажду.

Так что не прошло много времени, как ситуация обострилась... Сейчас всё идёт к настоящей войне внутри клана.

И тут старейшины вспомнили обо мне и решили прижать меня. Захотели поставить меня на колени, чтобы я при помощи приобретённого на войне авторитета успокоил молодняк.

Отсюда и разрыв моей помолвки с принцессой Сенджу. Им нужно поставить меня во главе клана, но только в роли их марионетки.

Сейчас у меня лежит на столе ультиматум старейшин о том, что я должен выбрать из трёх претенденток свою будущую жену, так как в моих жилах течёт слишком мало крови главной ветви. И все эти претендентки из рода старейшины Каварамы, самого влиятельного среди восьми "предателей кланового духа", как их называет новое поколение.

И если бы у моего рода не было достаточно финансов, то мне бы пришлось идти на поклон к старейшинам и жениться.

Но "Перлы Отдыха" дали мне достаточно финансов, а Нака, Бару, Наори и Рай, которые теперь официально находятся в моём подчинении, дали моему роду новые силы.

Теперь я могу использовать ультиматум старейшин как туалетную бумагу. Им нужно будет выдумать новый план.

Но наверняка у старых ублюдков есть козыри. Мне придётся действовать на опережение.

Так как у меня есть джокер.

Прочитав предсмертное письмо отца, которое он оставил на всякий случай перед своим уходом на фронт, я наконец понял то невероятное восхищение отца Мадарой Учихой.

Всё было очень просто. Мой отец был внебрачным сыном Изуны Учихи.

Оттуда и растут ноги его отношения ко мне. Так как я очень похож на брата одного из основателей деревни, ко мне были и такие же запросы, как к нему. И я их в своё время не мог исполнить. Оттого мой отец и был так разочарован мной и моими результатами.

Но это неважно, важно то, что у меня сейчас больше прав на место главы клана, чем у кого-либо. Моя кровь, моё происхождение дают мне на это даже больше прав, чем было до этого у почившего Рена-доно и его сына.

И я это использую сегодня вечером на собрании старейшин.

Они не посмеют встать против меня. Бару, Нака, Рей, Наори и я. Все мы владеем мангекью шаринганом. Мой авторитет среди тех, кто остался верен духу клана Учиха, огромен. С финансовой стороны я обеспечен.

Трое нейтральных старейшин перейдут на мою сторону, они ясно показали, что если я докажу им, что я могу быть лидером, то они станут моими союзниками.

Если всё же другие старейшины будут против, всегда можно вызвать особенно неугомонных на ритуальный поединок, который, скорее всего, неизбежен, слишком уж Каварама Учиха стал своеволен. Нужно будет его спровоцировать, что при его высокомерности не должно быть слишком трудно, после чего я, уже как глава клана Учиха, смогу назначить его роду лояльного мне старейшину. Так же, как и роду почившего Рена-доно.

Это мой единственный шанс взять жизнь в свои руки. После этого я, как глава клана, стану недоступен для большинства интриг Сарутоби и Данзо.

Хотя есть ещё шанс, что Каварама откажется от боя. Тогда мне нужно будет начать маленькую внутриклановую революцию.

Но к этому я тоже готов. Рядом с нашим клановым кварталом ошиваются лучшие бойцы клана Хатаке, Умино и Такемиро.

Сакумо понимает, что наш союз будет продуктивным, только если я стану главой клана, поэтому готов пойти ва-банк и даже привёл двух союзников. Умино — совсем юный клан, не насчитывающий и десяти лет, в котором благодаря правильной селекции процветают стихии Суйтона и Футона.

С ними я сам тут же скрепил союз, предоставив им техники Суйтона и Футона. Они не остались в долгу и в качестве жеста дружбы поделились своими знаниями о техниках Футона.

Весьма специфичными знаниями. Их техники Футона были основаны на вакууме.

Теперь я знаю, откуда у Данзо были такие специфические познания элемента воздуха.

Новообразованному клану Умино нужны были деньги на особняк, на землю, на оружие, на обучение, на первый взнос Конохе, и они продали ему свои знания.

Следующим кланом были Такемиро. Вассальный клан Хатаке, который был основан братом-бастардом отца Сакумо.

Маленький, но сильный клан, который имел доступ к знаниям клана Хатаке. В принципе, это был один клан, но для большей весомости они разъединились, дабы в совете кланов у Хатаке было два голоса.

И сейчас эти бойцы были на территории клана под надзором Саске, который должен был по моему сигналу привести их к залу старейшин, если придётся всё же использовать силовой вариант.

Так что я был полностью спокоен.

Стук в дверь оторвал меня от дум.

— Да, входите.

В комнату зашла одетая в дорогое зелёно-синее кимоно служанка со сплетёнными в тугую косу серебряными волосами.

— Изами-сама, — глубоко поклонившись, поприветствовала меня Симидзу-чан, мать Нахоку, моей будущей тени, которую я спас от парочки отморозков из побочной ветви нашего клана. Сейчас она исполняла роль моей секретарши, заменяя Ичиро, у которого и так не было времени из-за дел с "Перлами Отдыха" и обучения Нахоку. — К вам просится Амида Хьюга. Он сказал, что вы были его командиром в долине рек.

— Веди его, — приказал я ей после того, как кинул взгляд на висящие на стене часы. Полседьмого вечера... — У меня есть ещё немного времени.

— Хай, Изами-сама, — кротко сказала Симидзу-чан, вновь совершая глубокий поклон, прежде чем удалиться.

"Амида Хьюга..." — задумался я над тем, где уже слышал это имя. — "А, точно. Сын старейшины Хьюга, был в моей команде. Из-за ядовитой чакры биджу у него сейчас проблемы с очагом чакры". — Но мои мысли были прерваны звуками шагов по лестнице.

Не прошло и минуты, как в дверь моего кабинета вновь постучали.

Встав из-за стола и натянув наиболее приветливую улыбку, я сам открыл дверь. Мне не трудно, а многим будет приятно такое внимание.

— Амида-сан, — поприветствовал я своего бывшего подчинённого.

— Изами-сама, — поклонившись мне как старшему по положению, поприветствовал меня Хьюга.

— Проходи, — сделал я приглашающий жест рукой, направляясь к своему креслу и садясь в него. — Чаю? — подождав, пока мой гость не займёт кресло напротив моего стола, спросил я. — Симидзу-чан готовит просто невероятно вкусный зелёный чай.

— Нет, спасибо, Изами-сама. У меня мало времени, так что позвольте мне сразу перейти к делу, по которому я здесь, — отказавшись от чая, сразу же перешёл к делу Хьюга.

"Странно. Обычно Хьюги так себя не ведут. Слишком раскованно. Слишком прямолинейно..." — задумчиво смотря на своего гостя, подумал я.

— Конечно, как пожелаешь. И обращайся ко мне просто Изами. Мы с тобой сражались бок о бок, плечом к плечу, и лили вместе кровь наших врагов, — решил перейти на ты я.

— Как пожелаешь, Изами, — кивнув, ответил Амида.

"Опять странное поведение. До этого он себя так не вёл..." — вспомнил я поведение данного индивидуума на фронте. — Надеюсь, он здесь не для того, чтобы прощупать меня или, не дай Ками-сама, спровоцировать..." — с опаской подумал я.

— Изами, я получил в сражении очень серьёзную травму. Мой очаг чакры повреждён без шанса на восстановление, — твёрдым голосом начал Хьюга. — Из-за этого меня решили перевести в побочную ветвь клана, — тут его голос дрогнул. — Но я не пойду туда. Я лучше умру, чем стану бесправным, — жестоко припечатал Амида, сжав губы в узкую линию.

Сделав пару глубоких вздохов и вернув себе контроль над собой, он продолжил:

— Я хочу совершить сэппуку. И прошу вас быть моим кайсякунином(примечание беты: кайсякунин — помощник при совершении обряда сэппуку (харакири), отрубающий голову совершающего самоубийство), — огорошил меня новостью Амида. — Моё сэппуку состоится через две недели.

"Ничего себе. Чтобы кто-то из чужого клана был кайсякунином... Невероятно..."

— Амида, скажи мне, твой клан одобрил твой выбор кайсякунина? — спросил я его. Если это так, то клан Хьюга уже сейчас показывает, что не прочь иметь со мной нейтрально-дружественные отношения.

А это означает только одно. В Конохе знают, что творится в нашем клане, и ждут развязки...

Вот значит как.

"Хах, похоже на урок плаванья, где дитя бросают в воду, чтобы он научился плавать. Только если я не смогу, то за мной никто не кинется, чтобы спасти от смерти", — подумал я, подавив ироничную улыбку.

— Конечно, Изами. Я бы не посмел тебя так подставить после всего того, что ты сделал, — Амида говорил так убедительно, что у меня не возникло ни малейшего сомнения насчёт искренности его слов.

— Ясно, — кивнул я, получив подтверждение своим мыслям. — Для меня будет большой честью быть вашим кайсякунином, Амида-сан, — сказав это, я уважительно кивнул сидящему напротив Хьюге.

Он заслуживает уважения. Многие бы приняли свою судьбу и стали бы бесправными членами побочной ветви. Но не он. Он лучше умрёт как свободный человек, чем даст себя клеймить.

— Благодарю вас, Изами-сама, — встав с места, отвесил мне уважительный поклон Хьюга. — Пусть благословение Ками-сама всегда пребывает с вами.

— Благодарю. Тебя проводит Симидзу-чан, Амида, — поднимаясь со стула, сказал я Хьюге, провожая его до двери.

Кивнув мне на прощание, Хьюга удалился с Симидзу.

"Мда, дела, — задумчиво смотря вслед Амиде, подумал я. — Жаль, Хьюги и Коноха многое потеряют, очень уж перспективным бойцом и сенсором был Амида".

С мыслями о Хьюге я подошёл к шкафу, находящемуся за спинкой моего кресла.

Открыв его, я окинул взглядом лежавшее в нём оружие.

"Откинуть мысли о Хьюге, нужно сконцентрироваться на том, что будет сейчас", — вооружаясь, дал я себе мысленную оплеуху.

Взглянув на часы, я судорожно вздохнул.

Время пришло, сейчас решится: буду ли я лишь фигурой у хитрожопых стариков или же сам стану игроком.

17.

17.(Бечено)

По каменной дороге, ведущей в главный зал собраний старейшин клана, шла вооруженная группа из пяти человек.

Прославившиеся на войне лучшие друзья — Бару и Нака Учиха, прямо за ними шел Изами Учиха — юный глава одного из тринадцати родов сильнейшего клана Конохи, если не всего мира. А замыкала это шествие юная пара — Рай и Наори Учихи.

Во всём клановом квартале Учиха стояла неестественная тишина.

На детских площадках не бегали дети. Не было матерей и нянек, смотрящих за юными чадами.

Все торговые лавки были закрыты, несмотря на то, что в среднем они работали до десяти часов вечера.

Не было служанок клана, суетящихся, исполняющих указы своих хозяев.

В воздухе витало напряжение.

Зато можно было услышать гомон из клановых помещений. Встревоженные голоса женщин, обеспокоенных тем, что их мужья отправили их в специально защищённые фуиндзюцу клановые залы. Звонкие голоса детей, не понимающих, почему им нужно сидеть в этих душных помещениях.

Бойцы различных родов клана, охраняющие своих жён, детей и матерей, смотрели вслед этой группе, направляющейся в святая святых клана Учиха.

И если старики смотрели хмуро, с недовольством и осуждением, то молодые — с нездоровым восхищением.

Сейчас было легко увидеть тех, кто желал перемен, возвращения к старым традициям.

И как ни странно, но именно молодые, горячие соклановцы, а не консервативные старики желали этого.

"Мда, повезло мне, что у меня есть "Перлы Отдыха". Пусть сегодня и пришлось закрыть их, но зато у меня появилось место, куда можно увести женщин и детей рода. Да и охраны нужно в разы меньше. Всё же "Перлы" построены не в клановом квартале, где Учихи могут творить всё, что захотят, а посреди квартала красных фонарей Конохи. Там уже власть клана ограничена, так что навряд ли туда сунутся бойцы других родов, если дело дойдёт до открытого конфликта", — облегчённо подумал Изами, бодро продвигаясь к собранию старейшин. — "Так-так... Это что такое?"

Подойдя к залу собрания, юный глава рода увидел телохранителей других старейшин.

Если два бойца всегда находятся подле своего главы, то другая пара должна покинуть зал на время собрания.

И стоящая на входе в зал группа телохранителей могла означать только одно.

Собрание началось, и это без одного из старейшин.

"Смело... Так меня оскорбить, зная о моём характере. Хотя... Скорее всего, это провокация..." — подумал Изами, внимательно осматривая бойцов. Многих он знал, так как те устраивали с ним тренировочные бои по просьбе Момору-сенсея. — "А ведь сработало бы, если бы это произошло до той ночи", — решил для себя юный глава рода. — "Хорошо, значит, они не знают, что моя линия поведения изменилась. Это даст мне на первых порах небольшое преимущество."

— Планы поменялись. В зале меня будут сопровождать Нака и Бару. Рай, Наори, вы остаётесь на улице, — тихо отдал указания юный Учиха.

— Ты уверен? — так же тихо спросил его Рай.

Рай прекрасно понимал, что он и Наори лучше подходят для того, чтобы присутствовать на собрании.

Изами могут попробовать спровоцировать, и будет лучше, если подле него будут Наори и он, а не вспыльчивые Бару и Нака.

— Да. Останьтесь здесь. Поговорите с другими телохранителями. Со мной пойдут Нака и Бару. Ясно? — твёрдо ответил ему Изами.

— Хай, — в унисон ответила ему юная пара, встревоженно переглянувшись. Было ясно, что Наори посетили такие же мысли, как и её суженого.

— Добрый вечер вам, Изами-сан, — один из телохранителей, до этого подпиравший собой стену, приветливо улыбаясь, поздоровался с юным главой клана Учиха.

— О, Акира-сан! — Натянув улыбку, Изами подошёл к одному из своих бывших партнёров для спарринга. — Что вы делаете на улице? Неужели собрание началось? И это без меня?! — Если вначале юный Учиха говорил приветливо, то к концу своей речи от такого пренебрежения к себе он, уже не сдерживаясь, начал выпускать жажду крови. Да и активированный шаринган не предвещал ничего хорошего.

— Вы опоздали, Изами-сан, поэтому другие старейшины решили начать без вас, — скороговоркой выпалил Акира.

Он помнил юного волчонка этого психа, Момору, и помнил, что тот был неплох.

Вот только на войне, если верить тем, кто вернулся, а верить им можно, юный волчонок превратился в матёрого волка.

"О биджу, зачем я только согласился на это? Нужно было послать старейшину сразу же, как он подошёл ко мне с просьбой позлить ученика Момору... Он без меча слаб, у него остался только один глаз... Да, конечно! Никогда больше, никогда!" — подумал Акира, смотря в активированные шаринганы Изами, судорожно улыбаясь.

— Ну что же, тогда мне нужно поторопиться. Поговорим как-нибудь в другой раз, Акира-сан. — Хищно улыбнувшись, юный Учиха развернулся и быстрым шагом направился ко входу.

"Что же, они хотят вывести меня из себя, чтобы я совершал побольше ошибок и был более предсказуемым? Ну так я им подыграю..." — подумал Изами, ударом ноги раскрывая двери и заходя в помещение, при этом взвинчивая свою жажду крови до такой степени, что даже в самых далёких уголках квартала почувствовали её действие, а зверьё в округе начало удаляться от возможного источника опасности.

Испуганные слуги, стоявшие в коридоре перед входом в помещение, где шло заседание совета старейшин, забились в угол, ничего не сказав на такое вопиющее поведение юного Учихи.

Сам же Изами, поймав одного из них, спросил, в какой именно комнате проходит собрание, и быстрым шагом направился туда.

После того, как Изами сильным толчком открыл последнюю дверь, перед ним предстала картина напряжённых телохранителей и их объектов охраны, которые, вопреки всему, выглядели спокойно, а некоторые даже самодовольно.

— Добрый вечер, мои драгоценные коллеги, — хищно улыбнувшись, поприветствовал всё собрание совершенно обыденной фразой юный Учиха, игнорируя то, что для этого было предназначено своё ритуальное приветствие. Всё же Момору-сенсей учил его обманывать и вводить своих врагов в заблуждение, пусть только на поле боя. Поэтому юный Учиха решил для себя отыгрывать роль недалёкого рубаки, который умеет только резать глотки да решать проблемы в стиле: есть человек — есть проблема, нет человека — нет проблемы. Почему бы и нет, если его противники хотят видеть в нём именно это? — Думаю, вон то свободное место моё? — указав взглядом на единственное пустующее место в помещении, спросил Изами.

— А, Изами-кун, добрый вечер, — поприветствовал его добродушно Каварама Учиха, так же игнорируя все писаные и неписаные правила. — Ты садись, садись. Мы тебя ждали, ждали, а ты всё не приходил. Нельзя же так, опаздывать — это плохо, или тебя родители этому не учили? — приторно сладким голосом продолжал выводить из себя юного старейшину его старший коллега. Ну, он так ошибочно думал, так же как и его сторонники.

Так что, когда пропала чудовищная жажда крови, исходящая всё время от юного Учихи, и его лицо приобрело совершенно спокойное выражение, Каварама был, мягко говоря, озадачен.

— Мои родители обучили меня всему тому, что должен знать настоящий Учиха, — тонко намекнул Изами на свою позицию, садясь на отведённое ему место.

Нака тут же оказался подле него, в то время как Бару отошёл к стене и, оперевшись на неё, перевёл свой взгляд на старейшин. Его позиция давала ему возможность осматривать всё помещение.

"Хорошо, что я взял Бару и Нака. Эти двое плевать хотели на этикет и заняли не демонстративную позицию телохранителей, за спиной, а встали так, как им легче всего будет работать, что на таком мероприятии является толстым намёком на то, что я здесь никому не доверяю и готов к любой ситуации, — довольно подумал Изами. — Наори и Рай просто не посмели бы так сделать. Наори была слишком хорошо воспитана, к тому же она сама является борцом за культурализацию клана Учиха, а Рай подстроился под неё. Муж и жена — одна сатана, блин. Испортила такого горячего парня... "

— Правда? А я думал, что у тебя с ними не было хороших отношений, и тебя растил старик Момору. — Было видно, что Каварама не хотел этого говорить, так как это была откровенно жалкая и низкая попытка вывести Изами из себя, но желание поддеть зарвавшегося мальчишку пересилило его голос разума. Слишком долгое время никто не смел с ним так разговаривать, даже бывший глава клана, Рен-доно, всегда уважительно обращался к нему. А здесь какой-то мальчишка смеет так откровенно ему дерзить!

— Ох, у нас были не самые лучшие отношения, но всему, что должен знать Учиха, они меня обучили, можете не переживать. Момору-сенсей лишь продолжил их дело. Заставил меня не просто стараться исполнять эти правила и законы, а жить ими. Теми самыми законами и правилами, которые сделали наш клан великим и сильнейшим, и которые сейчас некоторые недальновидные индивиды хотят искоренить, тем самым лишив всех Учих нашего менталитета, нашего фундамента, на котором построено наше величие. Глупцы, не правда ли? — Постоянная дурашливая улыбка на лице юного старейшины и его весёлый тон никак не вязались с серьёзными словами и взглядом, которым он окинул собрание.

"Прекрасно. Если до этого старые союзники моего отца смотрели на меня как на недоразумение, то теперь в их взгляде пропало то презрение, с которым они смотрели на меня так, как депутаты Думы смотрели бы на бомжа".

— Ох, юность. Знаешь, Изами, когда ты проживёшь столько же, сколько и я, ты поймёшь, что нашему клану нужны перемены. Мы ведь теперь живём не обособленно, а в союзе со многими кланами шиноби под названием Коноха, и все, абсолютно все перешли на официальные законы нашего поселения. Лишь мы одни остаёмся в прошлом.

— Ох, как жаль, что я не могу этого понять, — сокрушённо протянул Изами, пожимая плечами. И ему могли бы даже поверить, если бы не сарказм в его голосе.

— Кхм, — демонстративно кашлянул Сен-сан, временный глава рода бывшего главы клана, не имеющий права голоса. Его функция состояла в том, чтобы сидеть, слушать, а позже донести решения совета своему роду. — Изами-сан, — начал он уважительно, понимая, что сейчас он, несмотря на свой возраст, находится по положению ниже этого юнца, — я вижу, у вас вновь пара глаз? — задал он интересующий его вопрос.

— Конечно. У меня же были собственные глаза, помимо той пары, которую мне завещал мой сенсей, — вежливо ответил ему Изами. — Жаль только, что я буду слепнуть так же, как и все, при использовании сил мангекью шарингана. Ну, это не проблема. Момору-сенсей целый век имел мангекью шаринган и не ослеп благодаря мудрому использованию сил своих глаз, — легкомысленно ответил ему юный старейшина.

— Жаль. Ваша потеря — это потеря всего клана Учиха, Изами-сан, — выразил своё соболезнование Сен-сан.

"Такой учтивый и вежливый... Набирает союзников? Ведь теперь, когда совет старейшин собрался в полном составе, нужно будет поставить старейшину над бывшим родом Рена-доно. А то, что он сидит сейчас в совете, совсем не даёт ему стопроцентных шансов на то, что выберут именно его, — обдумал такую максимальную вежливость со стороны Сен-сана Изами. — Хм, нужно будет посмотреть, как Сен-сан будет себя вести, когда его назначат на место старейшины его рода", — решил для себя юный Учиха.

Громкий хлопок ладоней заставил всё собрание перевести взгляд на Кавараму Учиху.

— Что же, раз мы наконец-то в полном составе, — начал произносить речь старик, бросив осуждающий взгляд на Изами, — можно обсудить вещи, которые ранее мы обсудить не могли. Пришло время назначить тринадцатого старейшину, после чего выбрать нового главу клана.

"Началось, — сказал самому себе Изами, откинув все посторонние мысли и полностью сконцентрировавшись на собрании. — Итак, мы имеем старейшину Кавараму, который чувствует себя хозяином положения. Одно то, что он обращался ко мне так фамильярно, это показывает. Ладно я, отыгрывал роль молодого, горячего отморозка без тормозов. Но он... Это чистая провокация. Такое может себе позволить только тот, кто считает, что он хозяин ситуации.

Так, ещё бывшие союзники отца, которые присматриваются ко мне. Думаю, что они не будут вмешиваться, когда я заявлю свои права на пост главы клана. Может, при большой удаче даже поддержат меня. Но и помогать они мне не будут. Своя шкура дороже...

И Сен-сан. Учтив, дипломатичен. И это проблема, он долго работал связным между главой клана и Хокаге, так что в лицемерии ему здесь нет равных, поэтому доверять ему не стоит категорически. Сейчас он улыбается, а секундой позже всадит кунай в спину без малейшего сожаления. Но он будет полезен, если я смогу занять пост главы.

Мда, не густо. Я один, три нейтрала, один непонятный субъект и восемь противников. Эх, силовой вариант, кажется, неизбежен. Но нужно будет свести всё к малой крови.

Мне не нужен ослабленный междоусобицей клан, который тут же потеряет свои позиции на политической арене Конохи, так как сейчас весь авторитет клана Учиха построен на силе его людей.

Вот только вариант с поединком плох как для меня, так и для Каварамы.

Для меня тем, что я не знаю силы моего противника: каким резервом чакры он располагает, как сильно развита у него чакросистема, как силён он физически... Какой стиль кланового тайдзюцу он предпочитает? Какие приёмы он ввёл в него? Что он использует чаще: тайдзюцу, ниндзюцу или гендзюцу? Как хорош он в использовании гендзюцу? Какие у него стихии? Какие стихийные и простые техники он знает? Слишком много вопросов.

Но и я не подарок. Да он, скорее всего, знает мои техники, знает, что я ослаб, знает механику моего тайдзюцу. Но он не знает моих предпочтений. Я никогда не отдавал предпочтение чему-то одному, всегда развивался максимально равномерно. Это даст ему только ложную информацию о том, что я смогу использовать всё одинаково хорошо и попытаюсь вытянуть из этого максимальную выгоду. Вот только это будет ошибочно. Я намного лучше в гендзюцу, чем в тайдзюцу и ниндзюцу, мой контроль даёт мне огромное преимущество на поприще иллюзий.

Знание того, что я ослаб, тоже не даст ему многого. Он не знает, насколько я был зависим от своего меча. Если он меня недооценит, я смогу сыграть на этом и в подходящий мне момент одним ударом закончить бой. Если он будет меня переоценивать, я использую Хирайшин и гендзюцу, заставлю его выдохнуться, а после того, как он ослабнет, я уничтожу его.

Так что ни у меня, ни у него нет явного преимущества. Скорее всего, выиграет тот, кто будет умнее или, лучше сказать, выберет правильную тактику".

— Давайте выберем последнего недостающего нам старейшину, — продолжил Каварама. — Сразу же ставлю вас в известность, дорогие коллеги, что я придерживаюсь того мнения, что старейшиной должен стать Сен-сан. Он опытен, года это позволяют, и обеспечен. Я всё сказал. Начнём голосование слева направо. Если кандидатура Сен-сана не наберёт две трети голосов, он не будет принят на роль старейшины.

— Я за Сен-сана... — началось голосование.

Через пару минут голосование закончилось. Единогласное решение, новый старейшина — Сен-сан.

— Что же, тогда давайте перейдём к другим проблемам. Сейчас в нашем списке стоят вопросы о пенсии и страховке для некоторых...

— А как же выбор нового главы? — твёрдый голос самого юного старейшины в помещении прервал речь Каварамы Учихи.

— Изами, в следующий раз подожди, пока я не закончу свою речь, после чего ты сможешь высказаться.

— Я. Спросил. Ты. Сейчас. Ответишь, — начав давить жаждой крови, выдал Изами.

— В списке выбор главы клана находится в самом низу, — ответил ему побледневший Каварама. Всё же он не был готов к такой резкой перемене атмосферы, да и просто чудовищное давление Ки юного Учихи сыграло свою роль.

"Такая жажда крови подойдёт какому-нибудь демону, но не четырнадцатилетнему мальчишке", — взяв себя в руки, подумал старейшина.

— А разве ты не считаешь, что глава клана должен иметь своё слово в делах клана? Так что давайте-ка сейчас же выберем его, — убрав давление Ки, добродушно сказал Изами.

— У нас есть список, в нём расставлены пункты, последовательность которых мы приняли, когда тебя не было, — стоял на своём Каварама.

— Что ж, тогда я зайду с другой стороны, — ответил Изами, забрасывая ноги на стол. — Я, герой Второй Мировой Войны Шиноби, старейшина одного из великих родов великого клана Учиха, Изами Учиха, Солнечный Зайчик/Луч (игра слов на наречии мира Наруто) Конохи, сын Юдзуки Учихи, бывшего старейшины рода в клане Учиха, который был сыном Майи Учихи, дочери прошлого старейшины рода в клане Учиха, и бастардом Изуны Учихи, который был братом Мадары Учихи, главы клана Учиха, основателем Селения, Скрытого в Листве, заявляю свои права на пост главы клана по праву крови и силы.

Установившаяся после этого тишина была абсолютной. Нет, многие знали, что Юдзуки Учиха был бастардом Изуны Учихи, но заявлять об этом открыто было позорно.

Но вот только Изами не было до этого никакого дела. Что такое позор? Если кто-то будет говорить о нём, то только за спиной, как крыса. Ведь, сказав такое ему в лицо, можно и кунаем получить промеж глаз.

— Ты всего лишь мальчишка! Ты не годишься на пост главы! — прервал установившуюся тишину дрожащий от гнева голос Каварамы. — Сын бастарда! — обличающе направил он палец в сторону юного старейшины, заявившего свои права на пост главы клана.

— И чё? — ответил ему Изами фразой из своего старого мира. Вид хлопающего ртом Каварамы ясно дал понять, что такого он не ожидал. — Я так понимаю, ты хочешь либо сам сесть на пост главы клана, либо посадить одну из своих шавок, — кивок в сторону союзников Каварамы ясно показал, кого имел в виду под шавками Изами, — и поэтому у нас есть два выхода. Первый: ты со своим родом и твои союзники со своими родами начнёте междоусобицу против меня, моего рода и моих союзников...

— Ха, твоих союзников? И кто же они? — насмешливо глядя на юного старейшину, прервал его речь Каварама. — Ты один в клане, мальчишка!

— А ты так уверен в своей молодёжи? А они? — спросил старейшину его юный коллега. — Да и, поскольку в клане не нашлось официальных союзников, я решил привлечь союзников со стороны. Многие малые кланы вроде Хатаке с радостью решили помочь мне в моём деле. Но! — подняв ладонь, громко выдал Изами. — Я не хочу кровавого противостояния, не хочу междоусобицы. Так что я за второй вариант. Ритуальный поединок до смерти между мной и тобой, — припечатал юный старейшина.

— Решай, Каварама Учиха.

После слов Изами все, абсолютно все в помещении напряглись.

Нейтралы готовились как можно быстрее уйти, противники юного старейшины настраивались на бой, да и сам Изами вместе с Бару и Нака, исполняющими роль его телохранителей, был готов сорваться в любой момент с места и вступить в бой.

18.

18.(Бечено)

— Решай, Каварама Учиха.

Все присутствующие видели, как судорожно соображает глава противостоящей старым традициям фракции.

— Неужели вы сейчас и вправду думаете, как отказаться от поединка? Вы и вправду готовы ради своего блага предать клан? — и, не дав ничего сказать открывшему рот возмущённому Кавараме, я продолжил: — А что это, как не предательство? Из-за своих амбиций втянуть клан в междоусобицу и позже отказываться принять на себя ответственность. Разве так должен вести себя старейшина рода? — спросил я больше других старейшин, чем буравящего меня взглядом врага.

"Ну и что ты будешь делать теперь?" — холодно смотря на своего противника, подумал я, пока старейшина судорожно пытался найти выход из этой ситуации.

— Прими ответственность, Каварама, и реши этот вопрос как подобает настоящему шиноби, — старейшина Дайзуку, бывший союзник моего отца и прошлого главы клана, вставил своё веское слово. — Я в этом вопросе на стороне старейшины Изами.

И, поднявшись на ноги, подошёл ко мне, мимолётным жестом подозвав своих телохранителей к нам.

Сразу же за ним на ноги поднялся и его давний друг, старейшина Горо, и также подошёл ко мне, взяв с собой своих телохранителей, показывая, что он, так же как и его союзник, на моей стороне.

— Видите, многоуважаемый Каварама, теперь я не один в клане. Да и никогда не был одинок. На моей стороне, помимо моего рода и многих союзных кланов, была и младшая ветвь нашего клана. Теперь же на моей стороне два рода главной ветви. Вы всё ещё хотите противостояния? Или всё же решите обойтись малой кровью? — продолжал я давить на старейшину, удерживая на лице абсолютно спокойное выражение, как будто здесь и сейчас решался не важный вопрос, а что-то мелкое и бытовое, как будто сейчас не стояла на кону моя жизнь. Но сейчас я был спокоен, теперь за мной стоят слишком серьёзные силы. Каварама мог выступить против меня и моих союзников до того, как ко мне присоединились целых два не самых слабых рода. Даже если он и его союзники выиграют, то это будет пиррова победа. Учихи будут раздавлены на политической арене Конохи, так как весь наш авторитет обеспечивает боевая мощь нашего клана. Ни финансово, ни тем более политически мы не представляем ценности для Конохи. Сила наших бойцов, которые обеспечивают покой на улицах в сумасшедшем доме по имени Коноха, — наш единственный ценный ресурс для Конохи. Ну и наш вклад в войне.

— Я также считаю, что не нужно втягивать в конфликт между двумя весь клан, Каварама-сан, — сказал сквозящим любезностью и тактичностью голосом новоявленный старейшина Сен-сан.

Как и ожидалось от него. Такой типаж человека всегда ищет золотую середину и никогда не лезет на рожон. Сейчас он не уверен, кто выйдет победителем из противостояния, но, когда всё окончится, он с радостью прогнётся под победителя.

Окинув внимательным взором союзников своего противника, я заметил среди откровенно враждебных взглядов один изучающий, принадлежащий Кайоши Учихе.

— Каварама, Изами-сан прав. Пусть дело решит поединок. Если у тебя не хватает смелости, то я займу твоё место.

"А вот это уже интересно. Если Каварама сейчас не отважится, то он потеряет своё первенство в союзе их родов, после чего уже никогда не сможет стать главой клана, — подумал я, изучающе смотря на ещё одного возможного противника. — Видимо, не все его "союзники" рады своему лидеру или же отвернулись от старых идеалов. Хотелось бы верить во второе. Мне с ними будет куда легче работать".

— Хорошо. Мы решим это сейчас же, — раздражённо выдал до предела напряжённый Каварама, поднимаясь на ноги. — Я принимаю твой вызов, — совершив ритуальный поклон, практически прошипел старейшина, после чего сразу же двинулся к выходу.

* * *

Полигон клана Учиха ?7.

На тренировочной площадке клана Учиха номер семь сейчас собрались практически все взрослые члены клана.

Весть о том, что двое старейшин собрались решить их разногласия давно ушедшим в прошлое ритуальным поединком, разнеслась по клану быстрее звука. Многие захотели посмотреть на это представление. Особая изюминка была в том, что если выиграет Изами Учиха, то именно он займёт место главы клана. Также все понимали, что если проиграет юный старейшина, то его оппонент, Каварама Учиха, либо сам станет главой, либо решит, кто станет лидером Учих. В обоих случаях многое в клане поменяется.

Так что многие сейчас встревоженно ожидали начала боя, несмотря на позднее время и спустившиеся на полигон сумерки. Да и разве могла ночная темнота помешать Учихам, которые ночью видели чуть ли не лучше, чем днём?

Противники выглядели совершенно спокойными, словно каждый был уверен в том, что этот поединок выиграет именно он.

— Бару, какие шансы у твоего старейшины? — подойдя к телохранителю Изами, спросил его Каруи Учиха, отец Бару.

— Он выиграет. Ничто не сможет противостоять мощи мангекью шарингана, кроме другого, — ровным, совершенно скучающим голосом выдал Бару, как только учтиво склонил свою голову, поприветствовав своего родителя. Рядом с ним его манёвр повторил Нака.

Для этих двоих всё это было фарсом. Что может сделать человек, не обладающий мангекью шаринганом, кому-то вроде их старейшины. Каждый, кто видел Изами на войне, знал, что тот даже без глаз с вечным мангекью шаринганом был невероятно силён для своих лет, а с мощью своих глаз он становился практически непобедим для простых шиноби. Одно то, что он смог противостоять новому действующему Райкаге, показывало его силу.

Он мог противостоять, не используя мощь своих глаз, как Бару, так и Нака, одним из талантливейших и сильнейших Учих за долгое время.

"Если выиграет Каварама, то я сожру свои кунаи", — подумал Бару, скучающе смотря на полигон, ожидая, когда подойдёт ритуальный мастер клана, который даст сигнал к началу поединка.

— Не недооценивай Кавараму-сана. В молодости он был очень опасным противником, — тихо ответил ему отец.

— Он? — окинул Бару мешковатую фигуру Каварамы презрительным взглядом.

— Он был, как и Изами-сан, учеником Момору-сенсея. Причём намного дольше. Он был тем, кто впитал искусство иллюзий от старика Момору так, как никто другой. Ранее лучший ученик... Хм, — предвкушающая улыбка озарила лицо Каруи. — Будет интересно посмотреть на то, как столкнутся два ученика одного сенсея. Момору перед своей смертью частенько любил упоминать за рюмкой саке об Изами-сане, говоря, что он будет самой драгоценной жемчужиной в коллекции его учеников.

— Хох, а вот это уже интересно. Может быть, бой и не будет таким скучным, как я думал, — сказал Бару по-новому, заинтригованно, смотря на Кавараму Учиху.

"Один и тот же сенсей. Похожее тайдзюцу, гендзюцу. У обоих должен быть практически один и тот же подход к бою. Изами-сан вряд ли будет использовать мангекью шаринган с самого начала. Скорее, проверит, сможет ли он уничтожить врага без ухудшения своего зрения, так что должно быть очень, очень интересно. И, может быть, я смогу разгадать, по какому шаблону складывает бой Изами-сан. Этот чёртов стиль, которому он научился у этого Момору, очень трудно предсказать, даже используя шаринган. Именно из-за этого я так легко проиграл Изами-сану первый бой. Не ожидал, что можно будет заставить шаринган читать движения и смотреть сквозь иллюзии неправильно", — подумал Бару, бросив быстрый взгляд на Нака, который думал наверняка о том же, о чём и его лучший друг, после того, как услышал речь отца Бару.

В это время напротив двух противников вышел ритуальный мастер, начиная свою речь, взывая к великим предкам, прося рассудить своих потомков.

"Это надолго", — подумал Бару, с остекленевшим взглядом слушая мастера, проводящего церемонию.

— Хо! — резкий выкрик старика завершил его речь, после чего он, резко отпрыгнув, скрылся с площадки, где тут же разгорелся бой между Изами и Каварамой.

Для любого не-Учихи этот бой был бы непонятным: быстрые движения, приёмы тайдзюцу, масса гендзюцу, вызывающая у смотрящих галлюцинации, то тут, то там мелькали маленькие, не масштабные ниндзюцу.

Да даже многие Учихи запутались в том, что происходит на полигоне. Вот старейшина Изами пробил ударом куная грудную клетку старейшины Каварамы, но уже в следующий момент, словно из ниоткуда, за спиной Изами появляется совершенно здоровый Каварама и ударом ноги сбивает того в сторону. Но Изами, словно мираж, развеивается, а Каварама блокирует мощный удар, метящий ему прямо в челюсть с правой стороны.

И это всё произошло за пару секунд.

Многие менее опытные или же не обладающие шаринганом с тремя томоэ члены клана уже потеряли нить, были затянуты в гендзюцу этих двоих, видели сотни миражей — копий двух старейшин с различными дзюцу и умопомрачительными пируэтами тайдзюцу... Всё это появлялось то тут, то там. Увидь это кто-то, не знающий о гендзюцу столько, сколько об этом искусстве знали Учихи, то он бы подумал, что свихнулся.

Но резко всё прекратилось после яркой белой вспышки.

Старейшина Изами впечатал своего противника в землю.

POV Изами Учиха.

Монотонный голос ритуального мастера, взывающего к нашим предкам, уныло бубнил под ухом. Сам же я внимательно смотрел в глаза Каварамы. Несмотря на все высказывания о том, что бой начинается после окончания ритуала, это не так. Бой начался с самого начала ритуала, как только я почувствовал в своей системе циркуляции чужеродную чакру.

Как только это случилось, бой между нами начался, пусть и только на поприще иллюзий.

— Хо! — резкий крик мастера вывел как меня, так и Кавараму из нашего поединка в гендзюцу, заставил нас рвануть навстречу, словно двух псов, которых спустили с цепи.

Быстро смещаюсь в правую сторону, призывая кунай из нанесённой мне на руку печати.

Напитав его чакрой Футона, резко выбрасываю вперёд руку, пробивая грудную клетку Каварамы.

А, нет, всего лишь мираж.

Быстро отпрыгиваю назад, оставляя на месте уже свой мираж, который был тут же снесён ударом ноги старика.

"А он неплох в иллюзиях. Его гендзюцу намного достоверней моих. Но и намного медленней, слишком много времени он тратит на такую проработку деталей, — мимолётом пронеслась в моей голове мысль. — Но почему его стиль создания иллюзий кажется мне знакомым? Хотя я с ним никогда не сражался..." — быстро ускорившись, я сократил дистанцию и попытался выколоть ему глаза, но в последний момент мне пришлось блокировать удар в пах, который подбросил меня высоко в воздух.

Извернувшись, при этом бросив призванный из печати на предплечье кунай с меткой Хирайшина, я телепортировался назад на землю, скрыв своё перемещение гендзюцу и оставив на своём месте мираж, который был практически сразу же изрешечён горящими сюрикенами.

"Вспомнил! Его стиль один в один скопирован со стиля Момору-сенсея. Подпускает противника в ближний бой, давая ложную надежду того, что его атака пройдёт, и в последний момент создаёт иллюзию, отходя, чтобы атаковать с другой стороны... Глупец, использовать против меня тайдзюцу и гендзюцу моего сенсея? Ну что же, сам напросился", — хмыкнув, подумал я, срываясь в ближний бой.

Зная слабости техники сенсея, можно было выработать план противодействия этому стилю. Нет, с Момору-сенсеем это не прошло бы, но он создавал гендзюцу быстрее меня, при этом они были совершеннее тех иллюзий, которые сейчас показывает Каварама.

Но до такого мастерства Кавараме — как мне до Мадары.

Сконцентрировавшись на том, чтобы видеть сквозь иллюзии, я нашёл взглядом настоящего Кавараму.

С бешено крутящимися томоэ я рванул ему наперерез, используя зеркальную способность шарингана, Муген Шаринган: Демоническая иллюзия — Небесное зеркало, которая перенаправляет гендзюцу в своего создателя. Это дало мне шанс и время приблизиться к моему противнику.

Ускорившись, я резко выбросил свою правую руку, пытаясь поймать его левую, дабы не дать ему уйти от меня.

Чакроканалы затрещали от напряжения, когда я начал двигаться на пределе своих возможностей...

"Надо больше тренироваться... Раньше я смог бы с лёгкостью ускорить циркуляцию чакры более чем в двадцать два раза, а сейчас уже чувствуется перенапряжение", — с досадой подумал я. Но и этого хватило.

Рука Каварамы была заключена в мою хватку, а левая рука с напитанным чакрой Футона кунаем уже летела в глазницу моего противника.

Но, как оказалось, моя хватка не была такой уж стальной. Провернув свою левую конечность, мой противник смог высвободиться и попытался разорвать дистанцию.

Прыгнув за ним, я всё же не смог вновь схватить его и зафиксировать. Но получилось хотя бы поставить метку Хирайшина, когда я смог вновь, хоть и мимолётно, прикоснуться к его руке.

Тренировки, которые я проводил для увеличения именно контроля, нужного для фуиндзюцу, не прошли даром.

Увернувшись от его огненного шара, я послал свой в него, попытался поймать его на уклонении и продырявить Расенганом.

"Ксо, я уже начинаю думать, что лучше было бы в самом начале применить Цукуёми. Но это смогут использовать против меня. Хоть это и не запрещено, но тогда бы моя победа выглядела как победа одного вооружённого крестьянина против другого безоружного крестьянина. И в клане нашлось бы достаточно идиотов, которые нашли бы это бесчестным... — раздражённо подумал я, уворачиваясь от ударов своего противника и быстро пытаясь составить план, как сейчас поступить. — Да, я оставил на нём метку Хирайшина. Да, я могу к нему телепортироваться. Но он нашлёт на меня гендзюцу, после чего вновь разорвёт дистанцию... Зато он узнает о метке, и я потеряю свой козырь... А что, если... Хм, неплохо, может пройти". — Решившись на новый план, я начал создавать каркас иллюзии, которая должна была быть наложена на местность. Это очистит между нами пространство, даст мне возможность легче видеть сквозь иллюзии, хоть и кратковременно. Моя чакра просто разбавит чакру Каварамы, от чего мне станет легче видеть реальность, а ему тяжелее.

Создав иллюзию и выбрав момент, я пошёл на сближение.

Вновь чувствую, как противник хочет затуманить мой разум очередной иллюзией. Но в этот раз намного мощнее. Даю ему это сделать, после чего накладываю на местность своё гендзюцу.

Переключаю шаринган лишь на различение иллюзий, от чего томоэ в моих глазах вновь начинают вращаться с бешеной скоростью.

Мир словно начинает плыть, после чего резко останавливается, и я смог увидеть атаку своего оппонента.

Подпустив его к себе на максимально близкое расстояние, дабы его ослепила белая вспышка Хирайшина, я телепортировался к его левой руке.

В следующий момент моя рука захватила его лицо, а мой средний и безымянный палец с противным чавканьем вошли в его глазницы.

Подсечка, лишающая его равновесия, его голова со всей дури впечатывается в почву, поднимая облако пыли.

Сразу же вытаскиваю свои пальцы из его глазниц и убираю свою руку от его лица.

Хлопок — и в моих руках уже два куная.

Мгновение, и они напитаны чакрой Футона.

Быстрый удар обеими руками, и кунаи вгрызаются в его плечи, рассекая кости, мясо и сухожилия.

Всё, теперь он не боец. Без глаз, без рук и, скорее всего, с сотрясением мозга.

Беру его за волосы и волоку к стоящей толпе, в которой начали ликовать первые члены клана, которые поддерживали меня и желали мне победы.

Встав напротив толпы, я кинул его к их ногам и прижал своего поверженного врага ступнёй.

— Я его поверг. Поверг, так как он предал наш клан. Предал наши традиции. Предал свою кровь, — как только я начал говорить, на полигоне настала могильная тишина. Только хриплое дыхание Каварамы, решившего уйти достойно, не прося пощады, было слышно помимо моего голоса. — И только его кровь сможет искупить это, — сказал я, после чего просто смял его кадык. — С сегодняшнего дня я новый глава клана Учиха. И многое изменится, а предателям в нашем клане не будет никакой пощады, — закончив, я молча направился домой.

Добравшись до дома, я позвал к себе Нахоку.

— Слушай меня внимательно, — устало начал я. — Это твоё первое задание лично от меня. — После моих слов в глазах пацанёнка зажёгся нездоровый огонёк фанатизма... Надеюсь, я не переборщил тогда с внушением. — Иди к клановому полигону номер восемь, там сверни на северо-запад, в сторону Леса Смерти. После чего углубись в лес на восемь километров, там ты десять раз прокричишь: Вариант А. Домой. После вернёшься. Всё понял? — решил я уточнить у своего... не знаю ещё кого, но в будущем он вполне сможет стать моей тенью, разбираясь с самыми тёмными делишками.

— Хай, Изами-сама, — глубоко, уважительно поклонившись, подтвердил мой протеже.

— Тогда исполняй. — После моих слов мальчишка просто вылетел из дома, побежав исполнять моё указание.

Устало завалившись на кровать после того, как отбился от излишне заботливой секретарши, я устало уставился в потолок.

Хатаке сейчас будет извещён, что всё прошло по наилучшему сценарию, и я свяжусь с ним в ближайшее время...

Каварама убит. Его подхалимам и союзникам я явно дал понять, что тот, кто не со мной, теперь против клана. Дал им понять, что их взгляды — предательство клана. И что пощады не будет... Осталось только ожидать их реакции.

А, и не забыть завтра собрать совет старейшин. Нужен новый старейшина...

"Зачем я вообще влез во всё это?" — спросил я сам себя. Столько ответственности, проблем, грязи... И всё ради чего? Я ведь мог просто сидеть на пятой точке и тренироваться... Не прошло бы и пяти лет, как я смог бы силой взять свою свободу...

"А нужна ли она мне? Ведь если бы я хотел свободы, я бы поступил по-другому. Зачем тогда я полез во всё это? Потому что я хочу настоящей семьи. Настоящего клана. Где помогают и стоят за тобой не только на словах. Где за каждую каплю твоей крови спросят десятикратно. Соклановцы, которые не будут ничего видеть, слышать и говорить о вещах, которые могут тебя дискриминировать... Настоящая семья, чья сила будет в их единстве. Такого ещё никогда не было в нашем клане. Скорее, вынужденный союз семей, собравшихся в рода, чтобы не быть раздавленными другими родами. А рода собрались вместе, чтобы не быть уничтоженными чужаками. Но ни о какой семье и речи идти не могло. Клан — это должна быть семья. И я сделаю клан Учиха семьёй", — засыпая, поклялся я самому себе.

19.

19.(Бечено)

— Хорошее утро сегодня, — вырвалось из моих уст, когда я взглянул в окно.

И вправду, из-за ласкающих меня лучей солнца, пения многочисленных птиц, доносившегося с улиц, и просто хорошего настроения после крепкого, спокойного сна сегодняшнее утро казалось мне чуть ли не сказочным.

Блаженно улыбнувшись, я перевернулся с левого бока на правый, укутываясь поплотнее в одеяло.

"Как же неохота вставать... — проскользнула в моей голове ленивая мысль. — Но надо", — подумал я после того, как мой живот жалобно заявил о том, что пора бы и поесть. Ведь вчера из-за напряжения и усталости я без ужина завалился в кровать, крепко уснув.

Тяжко вздохнув, я рывком скинул с себя одеяло и, сев на край кровати, свесив ноги, начал сонно протирать глаза.

С первого этажа уже доносились бряканье посуды и манящий меня запах очередного кухонного шедевра моей секретарши, которая исполняла ещё и роль домохозяйки в моём доме.

Поднявшись, я направился в ванную комнату.

Стоя под душем, давая воде смыть следы вчерашнего боя, при этом чистя зубы, я мысленно ставил себе заметки того, что нужно было сегодня сделать.

"Первое — это назначить на сегодняшний вечер собрание старейшин. Пора поставить их на место. Слишком они распустились после изгнания Мадары. Раньше совет лишь исполнял роль советника и проводника воли главы клана... Докладывали о царившем настроении в их роде, следили за тем, чтобы глава не нарушал древние неписаные правила клана, но никак не играли в политиков. Не смели перечить главе, как они делали после того, как прервалась линия Киры Учихи, далёкого предка Мадары и Изуны, не говоря уже о том, чтобы решать судьбу клана, как это они делали последние недели. Видимо, они решили, что пришло время их свободы и власти. Ну да, сперва ушёл Мадара, и старейшины впервые распоясались. А теперь умерли Рен-доно, пусть Шинигами воздаст ему в своём царстве, и его наследник. Вот они и подумали: почему бы вновь не взять больше власти? Ведь такой хороший момент попался. Может быть, в каноне так всё и было. Ведь на Фугаку Учиху давили старейшины, желая переворота власти... Так что нужно указать им их место, чтобы не зазнавались, а то история из канона, которую я знаю, может в будущем повториться... Чего я не желаю. Мой клан будет жить и процветать, и каждый, кто решит строить против нас козни, захлебнётся своей кровью", — зло подумал я. Хруст зубной щётки в моей руке вернул меня в реальность, заставив взять свои чувства под контроль.

Тупо посмотрев на то, что осталось от щётки, я с тяжёлым вздохом поставил себе заметку послать Симидзу-чан за новой.

Выключив горячую воду, оставив литься лишь одну холодную, я, облокотившись на стенку, расслабился.

"Во всяком случае, надо будет найти способ сделать это мягко. Если эти маразматики упрутся, то конфликт может вновь перейти в горячую фазу, и польётся кровь Учих. А как глава клана я не могу допустить этого... Слишком мало нас осталось после войны. Да тех же Хьюг сейчас в разы больше. Из более трёхсот членов главной ветви осталось всего-то сто семьдесят. Причём абсолютное большинство является мужчинами. Женщины моего клана являлись на войне желанной добычей. Нет, ни одна из них не сдалась живой, но как бойцы они в своём большинстве стоили меньше мужчин. Сказалось то, что женщины отходят от активной карьеры шиноби и теряют сноровку, как только рожают первого ребёнка. Так что в среднем женщина Учиха, у которой вполне мог быть шаринган с тремя томоэ, была слабее мужчины. Из-за этого на них шла настоящая охота во время войны. Как же, можно было получить шаринган, при этом сталкиваясь не с мощным бойцом, а с заржавевшей вчерашней домохозяйкой... Жалкие ублюдки. Ну ничего, у нашего клана много осведомителей, всех найдём, со всеми поквитаемся... Но это не вернёт убитых женщин нашего клана. Только одна из десяти взрослых, вошедших в детородный возраст женщин выжила. И это плохо. Нужно будет брать женщин со стороны, но ни один клан не отдаст нам своих девушек. Во-первых, многим мы как бельмо на глазу. Ну не любят нас другие кланы. Слишком сильны, слишком заносчивы, даже в какой-то мере дики. Во-вторых, это слишком усилит и так сильнейший клан Конохи. Ведь, несмотря на потери, боевая мощь моего клана лишь возросла на войне. Выжившие стали намного сильнее, сейчас наш клан превосходит себя до войны. Вот только через пару поколений мы сильно ослабнем. Браки с бесклановыми скажутся на количестве пробуждённых шаринганов в клане. Будут рождаться такие, как Ичиро и Саске, которые хоть и сильные шиноби, но никогда не смогут пробудить шаринган... Тьфу. Один выход из этого есть, но он многим не понравится. Нужно будет дать таким Учихам, как Бару, Нака, Рай, я и другие с особо сильной чакрой, оплодотворить бесклановых, которые согласятся на такое. Вот только что предложить им? Они запросят много, а денег у клана нет. Несмотря на мощь нашего клана, его достаток мал, у нас практически нет своих торговых лавок или других предприятий, которые приносили бы доход. Всё держится на Конохе, которая платит нам за полицейскую работу, и миссиях, которые исполняют наши шиноби. Так что получается, что сильнейший клан по своему финансовому состоянию является в лучшем случае обеспеченным. Но с Хьюгами, Сенджу и многими другими нам не сравниться, не говоря уже о денежных мешках Сарутоби. Да те же Хатаке имеют предположительно больше, чем весь клан Учиха! Тьфу, позор. А ведь есть масса земли, отданной нам Конохой, которая зарастает кустарниками, её просто некому возделывать. Да одно это приносило бы нам огромную прибыль, но нет, не пустим никого! Наше, а ведь никто не собирается с ней ничего делать, просто не хотят отдавать своё даже в аренду. Как собака на сене, ей-ками. Ну ничего, это мы исправим", — вытираясь, решил я для себя.

"Ладно, это дела будущего. Сейчас нужно решить, как поставить на место старейшин", — спускаясь в кухню, задумался я вновь над этой нелёгкой задачей.

— Доброе утро, Симидзу-чан, Нахоку-кун, — отстранённо поприветствовал я своих... вроде бы слуг.

— Доброе утро, Изами-доно, — синхронно, словно они репетировали это, поприветствовал меня Нахоку с матерью.

Сев за стол и поблагодарив за еду, я уже собирался приступить к трапезе, как понял, что есть я буду один.

"Странно, раньше этого не замечал, хотя до войны мне было на это как-то всё равно, а после неё я спал в своём кабинете".

— Симидзу-чан, накрой ещё на двоих, — попросил я свою служанку-секретаршу.

— Вы ожидаете гостей? — озабоченно спросила меня сереброволосая красавица, тут же засуетившись, доставая посуду.

— Нет, но вам ведь тоже нужно позавтракать, — ответил я, смотря на неё.

— Не беспокойтесь о нас, Изами-доно, мы поедим позже, — согнувшись в благодарственном поклоне, сказала мне Симидзу.

— Это моя просьба, — сказал я с лёгкой улыбкой. Было очень занимательно смотреть на то, как пыталась решить что-то для себя мать Нахоку.

Вроде бы и не принято слугам есть за одним столом с хозяином, но он же сам об этом попросил. Приказ против устоявшихся традиций.

— Вы не просто мои слуги. Нахоку будет в будущем очень важен для меня, а ты являешься не просто служанкой, но и моей секретаршей. Так что не мешкай, накрывай и садись завтракать. Оба, — добавил я, переведя взгляд на стоявшего в углу Нахоку. Тот так и стоял истуканом с того самого момента, как я зашёл в комнату.

Симидзу вняла моим словам и, благодарно улыбнувшись, быстро накрыла на стол, после чего мы все вместе приступили к трапезе.

Медленно поедая очередной шедевр Симидзу-чан, я внимательно следил за ними.

"Симидзу-чан. Мать Нахоку Учихи. Двадцать пять лет. Была женой члена главной ветви клана Учиха. Родственники её мужа выкинули её и Нахоку, её сына, после того, как умер муж Симидзу. Была спасена Изами Учихой от кучи беспредельщиков из побочной ветви. Но он не успел предотвратить её изнасилование, только разогнать дегенератов, не дав им полностью сломить Симидзу. Очень рада и благодарна Изами Учихе за своё спасение и за возможность стать его служанкой. Была медовой куноичи, закончила своё обучение в одиннадцать лет. Очень хороша в шпионаже. Высокий интеллект. Очень красива. Рост метр семьдесят, очень пластична, умеет очень грациозно и сексуально двигаться, сказывается специфика бывшей профессии. Любит готовить. Обожает рулеты", — быстро вспомнил я самое главное из отчёта, отданного мне Ичиро. Тот по своей инициативе собирал на всех в клане досье. На кого более полное, на кого менее.

"Нахоку Учиха. Сын Симидзу-чан. Десять лет. Проходит обучение у Саске Учихи. Пробудил в девять лет шаринган. Умён, очень упёрт, целеустремлён. Отец умер в начале Второй Мировой Войны Шиноби. Будущая "тень" Изами Учихи. Очень стыдится своей матери, особенно её изнасилования, если бы не желание быть полезным Изами Учихе, совершил бы харакири. Со сверстниками ладит, но в их среде не выделяется. Больше любит быть один и тренироваться."

"Мда. Негусто. Нужно лучше узнать тех, с кем я живу в одном доме. От них многое зависит, они многое знают. Могут мне очень подгадить", — подумал я, заканчивая с едой.

— Вы хотите ещё чего-нибудь или закончили завтракать, Изами-доно? — спросила меня Симидзу.

— Нет, спасибо, больше ничего не хочу. Было очень вкусно, Симидзу-чан, — улыбнувшись, поблагодарил я свою кухарку.

Та, быстро поднявшись, убрала со стола, как оказалось, я закончил последним.

"Быстро они."

— Изами-доно, для вас пришла корреспонденция, — уведомила меня Симидзу, протягивая двумя руками семь конвертов.

— Такие срочные? — спросил я её, приняв письма, кивком поблагодарив свою секретаршу и начав распечатывать первый. Раз Симидзу решила дать мне их сразу же после завтрака, а не отложить к другим бумагам в кабинете, значит они и впрямь очень важны.

— Одно из посланий было принесено Ясуко Хьюгой, которая назвалась сестрой Амиды Хьюги. После неё через час пришёл официальный посланник Хьюга и принёс вам послание. Судя по гербу на нём, оно от самого главы клана Хьюга. После появился Анбу в маске ежа, который принёс послание от Хокаге-сама. После Анбу практически одновременно пришли четыре посланника от старейшин Кацуки, Казы, Намико и Юко, — оповестила меня Симидзу. — Это, если вы забыли, те старейшины, которые поддерживали Кавараму Учиху. Его самые приближённые люди. Единомышленники, — понизив голос, поведала мне Симидзу.

— Когда ты так говоришь, то я начинаю чувствовать себя дураком, — улыбнувшись, сказал я, распаковав первое письмо с гербом клана Хьюга.

— Извините меня, Изами-доно, я этого не хотела, — пролепетала Симидзу, согнувшись в извиняющемся поклоне.

"Мне эти поклоны уже начинают надоедать..." — устало подумал я, смотря на это.

— Перестань, ты имеешь на это полное право. Я и сам прекрасно знаю что плохо запоминаю то, что не касается боя. Так что твоё пояснение было в самый раз. А то я уже пытался вспомнить, о ком же ты говорила, — улыбнувшись, успокоил я Симидзу. Нет, всё было не так плохо, но большинство информации я и вправду отфильтровывал как ненужную. Например, прошло много времени, прежде чем я смог запомнить, кто такой Каварама. Но там была чуть-чуть другая ситуация. Он был моим врагом, и я его занёс в чёрный список, а будущих покойников незачем запоминать.

Вчитавшись в письмо от главы Хьюга, я был одновременно приятно и неприятно удивлён.

"Достойнейший глава клана Учиха... — Клан базарных баб, растрындели всё... — Поздравляю вас с вашей великой победой в честном и благородном поединке... — Так, это пропускаем... Только дочитав до половины послания, я наконец-то нашёл его смысл. — Вы окажете нам большую честь, если будете присутствовать на печальной праздности Амиды Хьюги... — Ух, как сказал, печальная праздность. — Надеюсь, что нашему клану будет оказана такая честь главой клана Учиха и его представителями". — Хм, придётся со старейшинами переться. Но одно это послание показало многое.

Раз. Хьюги довольны моей кандидатурой и хотят идти на контакт. Отчего? Не знаю. С Реном-доно они были на ножах.

Два. Хьюги хотят что-то от Учих. Иначе они бы не пригласили всех представителей клана. Слишком плохие отношения были между нашими кланами. Наши бравые стражи порядка оторвали голову кому-то из главной ветви. Причём в прямом смысле. Да, мужик тот заслужил, сорвался на улице, а когда его решили успокоить, он кинулся на наших. А Хьюга в ближнем бою — это страшно. Такого скрутить невозможно. А после того, как он покалечил одного из наших, сотрудники полиции на месте оторвали ему его буйную головушку. После этого был скандал, чуть не дошло до открытого конфликта, Хокаге разрывался, крутился, но смог всё устаканить. Посадил за стол переговоров лидеров обоих кланов, и те вышли с нейтрально-враждебными настроениями. Но ненависти, к счастью, не было. Решили отступиться. У Учих один калека, у Хьюг один мертвец. Вроде бы как в расчёте. Вот только подгадить друг другу мы любили. Ну как мы, скорее, старейшины кланов с молчаливого одобрения своих глав.

"Мда, интересно", — откладывая письмо главы Хьюга и беря в руки письмо от Амиды-куна, подумал я.

Ну, здесь всё понятно. Амида известил о том, что через тринадцать дней состоится его самоубийство. Просил прислать ответ, готов ли я исполнить свою роль.

— Симидзу-чан. Нужно ответить на эти два письма. Амиде ответь, что да, согласен. Главе Хьюга... Ну, всякие там пожелания типа: пусть ваш клан обогащается, свет ваших очей никогда не погаснет и далее по списку, ты знаешь получше меня, что именно там написать. Так, а по делу... Скажи, что да, я и старейшины придём. Конечно, тоже всё красиво. Положи мне потом на стол, я подпишу, — обозначил я задания своей секретарше. Та же непонятно откуда достала карандаш и блокнот и сейчас быстро строчила, записывая мои указания.

Я же распаковал послание Хокаге.

"Ага, ага... Пожелания богатства, здоровья, многих наследников... Всё в стиле Сарутоби. А вот это интересно. Хочет со мной встретиться. Интересно, что ему надо? — задумался я. — Понятно, что миссию он мне не выдаст. Это даже не смешно, я глава сильнейшего клана, а не мальчик на побегушках. Хотя вполне может быть миссия по моему профилю, для которой я подхожу лучше всего... Но я не в форме. Или, может, захотел поговорить со мной о каких-то своих делах. Всё же Хатаке на что-то типа такого намекал... "

— Симидзу-чан, письмо к Хокаге... Ответь, что я заскочу к нему через четырнадцать дней, в девять утра. Да, не смотри на меня так. Ранее не могу. Так что распиши, как мне стыдно и всё такое, — отмахнулся я от нахмурившейся секретарши. Ей, видимо, сильно не понравилось то, как я отнёсся к Хокаге.

Так, остались письма моих персональных заноз в моей прекрасной филейной части. Открыв первое, я вчитался.

"Изами-доно. Я многое совершил, что не делало мне чести. И за это я заплачу, но только я. Прошу вас, позаботьтесь о моём роде. — А в конце письма стояло трёхстишие:

Зелень юношеской мечты

К осени сменят деревья.

Но золото грядёт."

Отбросив предсмертное послание своего оппонента, я откинулся на стуле и неспешно открыл следующее.

"Изами-доно. Я многое совершил, что не делало мне чести. И за это я заплачу, но только я. Прошу вас, позаботьтесь о моём роде.

Плоть моя познает сталь.

Пришла ясность мне.

Смерть моя не смерть меня."

Взяв следующее послание, я начал читать. В принципе, я понял, что оно не будет отличаться от других. Но. Это было последней данью этим моим соклановцам. Они ушли достойно, признав свои ошибки и заплатив за них.

"Изами-доно. Я многое совершил, что не делало мне чести. И за это я заплачу, но только я. Прошу вас, позаботьтесь о моём роде.

Щедрым потоком воды дождя

Омывают глаза многим.

Не закрыться и не моргнуть."

Интересно...

"Изами-доно. Я многое совершил, что не делало мне чести. И за это я заплачу, но только я. Прошу вас, позаботьтесь о моём роде.

Силуэт среди теней многих.

Свет прошлого

Озаряет тьму будущего."

— Мда... — протянул я, отложив последнее письмо. — Назначь на сегодняшний вечер, на восемь часов, совет старейшин. Здесь, у меня, — задумчиво встав, отдал я распоряжения Симидзу-чан.

— У вас? Это... неправильно, — тихо закончила моя секретарша.

— Плевать. Я глава. Что я решу, то и будет правильно, — ответил я ей. — Нахоку, у тебя сегодня планы есть? — спросил я мальчишку.

— Я собирался самостоятельно тренироваться. Саске-сенсей не может тренировать меня в последнее время, так как помогает Ичиро-сенсею, — чётко ответил мне малец, пожирая меня глазами.

— Прекрасно. — Мне нужно отвлечься. — Через двадцать минут на полигоне нашего рода. Вперёд. — Как только я закончил, мальчишка рванул собираться.

— Изами-доно, у вас много дел... — начала было Симидзу, но я не дал ей договорить.

— Мои враги ушли из этого мира. Отправились в царство Шинигами. Мне нужно отвлечься. — "И подумать", — уже про себя добавил я.

— Я... Я поняла вас, Изами-доно, — низко поклонившись, ответила мне мать Нахоку.

"Нет, не поняла", — подумал я, выходя из дома и направляясь в сторону полигона. Нужно внимательно посмотреть уровень подготовки Нахоку, это поможет мне отвлечься от моих дум.

Как оказалось, намного легче убивать своих врагов собственными руками, чем принимать их смерть и просьбы о хорошем будущем для клана...

20.

20.(Бечено)

— Сперва покажи мне ката Пязу-но-Ророй, — приказал я Нахоку, как только он явился на полигон. — Но перед этим проведи разминку. Мне не нужны травмы.

— Хай, Изами-доно, — бодро ответил мне мальчишка и, встав в стойку, стал медленно исполнять ката первого стиля тайдзюцу Учих, постепенно ускоряясь.

Пязу-но-Ророй — первый стиль тайдзюцу, который изучают Учихи. Был разработан против защищённого доспехами противника.

Мускулы руки напитываются чакрой, укрепляя их. По чакросистеме разгоняется чакра на максимально доступной скорости, после чего наносится мощный удар. Техника для нападения на противника. При большом мастерстве и разнице в силе просто пробивает противника насквозь.

Получив впервые такой удар, я думал, что меня начали избивать стальной битой. Чрезвычайно прямой, агрессивный стиль.

Закончив разминку, Нахоку начал двигаться быстрее, жёстче, стараясь произвести каждое движение максимально точно.

Закончив исполнять ката, он остановился и выжидающе уставился на меня.

— Хорошо. Девять ката Пязу-но-Ророй ты знаешь прекрасно. Теперь покажи мне двенадцать ката Суторайки-но-Ракка, — решил перейти я к следующему стилю тайдзюцу Учих.

Быстро кивнув, Нахоку закрыл глаза и, сосредоточившись, приступил к выполнению ката.

Быстрые, хлёсткие удары, резкое перемещение... Это стиль Суторайки-но-Ракка.

Второй стиль, который осваивает Учиха. Был разработан, дабы сокрушить противника. Ускоряется чакра в чакросистеме, рука также напитывается чакрой.

В определённый момент перед непосредственным ударом вся чакра в мускулах сжигается, кроме той, что находится в кулаке, её не используют до самого удара, оставляя сперва для укрепления кулака. Но как только удар достигнет цели, чакра в конечности сжигается двумя волнами.

Эффект такого удара ужасен, так как происходит мини-взрыв. Если уровень бойцов одинаков, то дробятся кости, а внутренние органы получают повреждения. Если же уровень различен, то то место, куда пришелся удар, просто разрывает чакрой, вырывая кости и мясо.

Стиль был создан для контратаки.

Удар такого стиля практически сразу же калечит либо тут же убивает противника. Смотря куда придёт удар.

— Очень хорошо, Нахоку, очень. — И впрямь, я был удивлён тем, с какой отдачей мальчишка показывал Суторайки-но-Ракка, с каким перфекционизмом выполнялись движения, с какой скоростью он передвигался.

Сразу же стало видно, что это его любимый стиль.

— Ты уже приступил к освоению Теки-но-Сейгуо? — спросил я его о последнем стиле нашего кланового тайдзюцу.

Последний и самый тяжёлый стиль.

Теки-но-Сейгуо — это то, что любой Учиха осваивает последним.

Удары ладонью, захват противника, контроль дистанции, увороты и подсечки.

Захваты и увороты этого стиля очень похожи на айкидо из моей прошлой жизни. Самый трудный стиль для освоения. В мире нет его аналогов. Живых мастеров этого стиля можно пересчитать, используя пальцы рук и ног.

В среднем, даже опытные Учихи не могут его освоить, так как для этого стиля нужен огромный контроль над чакрой. Как внутри своей чакросистемы, так и филигранный контроль чакры в напитке оной всего тела. К тому же при исполнении техник Теки-но-сейгуо нужны сильно развитый шаринган с тремя томоэ и холодная голова.

— Нет, Изами-доно. Саске-сенсей не учил меня ему, так как сам не освоил его в нужной мере, — поведал мне Нахоку. — Я тренировал из стиля Теки-но-сейгуо лишь удары лапой тигра, — сказал мой протеже, понурив голову.

— Не беда, Нахоку. Я сам освоил этот стиль в должной мере лишь к двенадцати годам. Да и не виноват ты, если тебя не обучил сенсей. Это ошибка Саске, — ответил я ему.

"Ну, этого можно было ожидать. Чтобы научиться в должной мере Теки-но-Сейгуо, мастер должен будет заставить тренироваться ученика без конца и края. Момору-сенсей обучал меня этому стилю три года, отвлекаясь лишь на физические нагрузки. И то мне до мастера Теки-но-Сейгуо далеко. Да и освоение трудно. В нём нет ката, поэтому обучиться ему можно лишь сражаясь против кого-то, кто также владеет этим стилем. Разве что удары ладонью, лапой тигра, можно отрабатывать на манекене. Да и то после всего я владею им лишь чуть лучше, чем средний боец-ветеран полиции. А ведь Момору-сенсей был мастером этого стиля и умел учить..."

— Нахоку, видишь те столбы? — указал я на столбы, стоящие перед самым концом полигонной площадки.

— Хай, — активировав шаринган и посмотрев в ту сторону, куда я указывал, ответил мне мальчишка.

— Прекрасно. Сейчас мы пойдём туда, и ты покажешь мне силу твоего тайдзюцу. Начнёшь с того, что умеешь лучше всего. Теки-но-Сейгуо не нужно показывать, лишь Суторайки-но-Ракка и Пязу-но-Ророй.

— Хай, Изами-доно.

Как только мы дошли до огромных столбов, каждый из которых был почти метр в диаметре, я приказал Нахоку приступать.

— Покажи мне, что можешь.

Тот молчаливо подошёл к столбам, закрыл на момент глаза и, резко открыв их, начал выполнять удары Суторайки-но-Ракка.

Быстро двигаясь вокруг выбранной им деревяшки, он постоянно ускорялся.

"Неплохо для его лет", — подумал я, смотря, как от столба разлетаются щепки.

— Хватит, — остановил я мальчишку. — Твоё владение Суторайки-но-Ракка просто отлично. Теперь покажи мне Пязу-но-Ророй.

— Хай, — и, развернувшись, начал выполнять связку.

"Мдааа... Единственное, что я смог сказать о Пязу-но-Ророй Нахоку, было то, что... Оно было технически правильным. Для Пязу-но-Ророй нужно сильное, развитое тело либо масса чакры...

Ни того, ни другого у Нахоку не наблюдалось. Так что его удары были в лучшем случае... посредственны. Техническая сторона была доведена до совершенства... Но её исполнение... Мда. Я только сейчас заметил, что Нахоку очень щуплый. В его возрасте я был намного шире в плечах, да и повыше ростом. Хотя среди сверстников я не сильно выделялся. Тот же Наваки поздоровее будет."

— Хватит. Отвратно, — остановил я его. Подойдя к столбу, я ударил прямым ударом, использовав технику Пязу-но-Ророй. Мой кулак вошёл в дерево, словно раскалённый нож в масло, а энергия, высвобожденная ударом, продолжила свой путь, так что почти метр дерева был пробит насквозь. — Вот так это должно выглядеть. А не так, как у тебя, — сказал я ему, кивая на дело его рук.

— Я буду стараться, — не отрывая взгляд от моей демонстрации, пообещал Нахоку.

— Тебе нужно не стараться, а правильно питаться, — ответил я ему. Вспомнив завтрак, я понял, что именно оттуда происходит слабость Нахоку. Симидзу и так наложила ему мало, но и то, что она дала, он съел с трудом.

— Но я всегда ем так, чтобы насытиться? — недоумённо сказал мне Нахоку, то ли спрашивая, то ли утверждая.

— Может быть и так. Но то, что ты съел сегодня на завтрак, было одной моей порцией, когда меня тренировал мой сенсей. Одной из двенадцати, которые я должен был принимать за день. Я составлю тебе план питания, которому ты будешь следовать. Ясно тебе? — строго спросил я его.

— Хай, Изами-доно.

— Прекрасно... — взглянув на часы, я увидел, что уже время обеда. — Сейчас мы пойдём обедать. После ты найдёшь мне Саске, я передам ему план питания. Он будет следить за тем, чтобы ты исправно ему следовал. А теперь бегом домой, — приказал я ему, сам срываясь в неспешный бег.

Дома я сменил одежду, надел уже полюбившееся мне кимоно и направился в свой кабинет. Краем глаза я успел заметить, что Нахоку переговорил с Симидзу и куда-то умчался, скорее всего, искать Саске.

"Нужно будет серьёзно поговорить с Саске и Ичиро. Мальчишка, может быть, и не одарён особыми талантами, но очень упорен.

А именно это главное. Упорство и ещё раз упорство — и кровь Учихи, доставшаяся ему от отца, сделает своё дело, расцветёт и раскроет свой потенциал.

Зайдя в кабинет, я удивлённо отметил, что мои телохранители также присутствуют в комнате, несмотря на то, что я их вообще-то и не вызывал.

— Вы что здесь делаете? — задал я вопрос, устало окидывая взглядом кучи бумаг на столе.

— Охраняем вас. Мы за вами и на полигоне следили, — ответила мне Наори. И тут же, поняв моё недоумение, продолжила: — Настроения в клане слишком... непонятные. После смерти четырёх старейшин многие потеряли свой покой окончательно, — посвятила меня в суть напряжённая, хоть и хорошо это скрывающая Наори. Но натренированному глазу было легко заметить нетипичное поведение девушки.

— Хм, что такое? Из-за чего именно? — Нужно больше информации... Почему именно люди в клане восприняли эту весть так неспокойно?

— Из-за предсмертных писем почивших старейшин, Изами-доно. Они ведь перед тем, как принять свою смерть, возложили на вас надежды о том, что вы поведёте клан к процветанию. Многие их сторонники не могут поверить в это и думают, что это вы их заставили совершить харакири, — тихо, не смотря мне в глаза, ответила Наори.

"Вот это плохо. Если это так, то их смерть только подольёт масла в огонь. Хм... Может, это и был их план? Ведь если бы они пали от моей руки, да после того, когда я облил бы их грязью, вытащив всё их грязное бельё на обозрение всего клана, никто бы не горевал по ним. Сейчас же мои противники имеют своих мучеников, что даст им плюсы в глазах неискушённых и несведущих. Проиграли битву, но ещё не войну. Решили, что раз не они сами, то их дети смогут продолжить их дело? Мрази. Как же охота просто вырезать всех их сторонников. Жаль, что от этого будет больше вреда, чем пользы... — зло подумалось мне. Хотя теперь с меня словно сняли груз, который я чувствовал от слов, написанных в прощальных письмах старейшин. — И что же мне теперь делать?" — растерянно почесав затылок, я взглянул на Наори.

— Наори, как бы поступил Рен-доно? — спросил я совета у внучки бывшего главы.

— Он бы ничего не делал. Всё успокоится, как только похоронят старейшин. Все эти крики лишь от бессильной злобы. Хоть в клане каждый и говорит об этом, но никто не верит этим слухам. Мы всего-то следили, чтобы сыновья и внуки не кинулись мстить. Есть такие люди, которые не чтут память о своих родителях после их смерти...

— Не думаешь, что это было как раз попыткой пошатнуть веру в меня?

— Нет, Изами-доно. Это не даёт им многого, ослабляет клан и главное — даёт вам шанс действовать более жёстко. Есть в клане люди, которые уже открыто сетуют на ваше бездействие. По их мнению, вы уже давным-давно должны были взять власть в руки и усмирить бунтарей, которые посмели пойти против того, у кого прав на пост главы клана было больше всех. И таких людей немало. Просто до этого момента они молчали, но этот водоворот лжи и интриг надоел уже большинству. Многие желают более жёсткую и чёткую структуру власти в клане.

— Ого, интереснооо... — протянул я, задумавшись. — Я об этом и не знал. — Узнать это... было приятно. Ведь в целом мои соклановцы были почти всё время нейтральны, были готовы перейти на сторону того, кто их больше "заведёт". Ну, так я думал. А тут такое. Приятно. — Симидзу-чан! — позвал я свою секретаршу, резко одёрнув себя. Сейчас не время расслабляться.

— Хай, Изами-доно, — обратила на себя внимание зашедшая в комнату мать Нахоку.

— Уже известно время похорон старейшин? — Хотя официально и не будет никаких похорон, так как они совершили харакири, но когда их будут хоронить, придут люди, чтобы отдать им последнюю честь и проводить их в последний путь.

— Да, сегодня в четыре часа дня, Изами-доно, — поведала мне Симидзу.

"Хорошо, время есть", — взглянув на часы, которые показывали сейчас полпервого, подумал я.

— Симидзу, освободи в доме подвал от вещей и поставь туда стол на тринадцать человек. Сегодня собрание старейшин будет здесь. Можешь нанять работников. Но к вечеру всё должно быть готово. Ясно? — Дождавшись кивка, я отпустил её и, развернувшись, посмотрел на моих товарищей.

— Мы в четыре пойдём на похороны.

— Хай, — ответ всех четырёх.

— А сейчас зайдём в ресторан к Акимичи. Покушаем там, а то у Симидзу сейчас много дел. Я вас приглашаю, — сказал я им, выходя из кабинета, дабы вкусить прекрасное мясо, которое готовят Акимичи.

* * *

Подойдя к телам мёртвых старейшин, я внимательно всмотрелся в безмятежные лица моих бывших противников.

Вымоченные в масле волосы, белые одежды и повязки, скрывающие пустые глазницы, так как шаринганы мертвецов были изъяты в пользу рода и клана...

"Им теперь хорошо, — подумал я, продолжая рассматривать поверженных врагов. — А мне ещё с их отпрысками за власть грызться", — мысленно посетовал я, поднимая глаза и встречаясь взглядом с близкими родственниками мертвецов.

Тяжело вздохнув, я решил всё же действовать по-своему. В глазах сыновей и внуков ушедших за грань я прочитал жгучее желание отомстить. Точно так же я смотрел на всех после смерти Момору-сенсея.

Одно радовало — не у всех отпрысков погибших виделось это желание. Хотя, может быть, они просто умнее и умело его прячут.

Подойдя к новому старейшине, который не фонил ненавистью на версту, я тихо на ухо сказал ему:

— Ваши отцы совершили харакири абсолютно добровольно. Я не заставлял их. У меня нет вражды с вами. Но если вы решитесь бороться со мной, я не буду долго думать. Давайте лучше дружить. Ведь мы один клан, одна семья. Оставим наши недопонимания в прошлом? — и, отстранившись, протянул ему руку.

Внимательный взгляд уже немолодого мужчины впился в мои глаза, словно он хотел прочитать мои мысли.

Медленно подняв руку, словно сомневаясь, он пожал мою.

— Я согласен с вами. Мы один клан, — устало протянул он.

— Я рад, что вы благоразумны, Хизаши-сан, — всё ещё сжимая его руку, ответил я ему. — Сегодня у меня собрание старейшин. Надеюсь, вы будете?

— Да, Изами-доно, я буду, — отпустив мою руку и склонив голову в поклоне, ответил мне новоиспечённый старейшина.

— Прекрасно. — Позволив лёгкой улыбке коснуться моего лица, я откланялся и отошёл к своим телохранителям. — Уходим, — бросил я им.

Нужно было домой. Церемония затянулась, и уже через полчаса начнётся собрание. Некоторые старейшины уже покинули похороны, а я всё ещё здесь. Всё выбирал, с кем мне поговорить "по душам".

Неудобно будет, если я опоздаю.

21.

21.

"Какого биджу? Идиоты-бюрократы Хокаге", — проскользнула злая мысль, когда я читал очередной опус недовольства чиновников из-за действий полиции. Агенты полиции нарыли компромат на главного оружейника Конохи, который выдавал бесклановым шлак вместо хорошего вооружения, подрывая их боеспособность, а приличное оружие сдавал оружейным магазинам.

За простыми шиноби не было обеспеченного клана, который смог бы снабдить их достойным оружием, а покупать его в оружейных лавках могли позволить себе далеко не все шиноби. Так что большинство бойцов пользовалось казённым вооружением, чьё качество оказалось далеко не таким хорошим, как в официальных отчётах. Было вопросом времени, когда полиция Учиха должна была обратить свой взор на это, и, обратив, она, как всегда, поступила в своём духе.

"Детективы", увидев качество оружия, посчитали это достаточным доказательством, чтобы взять Акеми Тодоро в оборот и допросить его, с чем не были согласны АНБУ, приставленные личными телохранителями к главному оружейнику.

Слово за слово — и конфликт перешёл из вербальной плоскости в физическую.

Результат: четверо АНБУ в больнице, так же как и четверо бойцов полиции, среди которых один Учиха, а от бюрократической машины Конохи пришёл опус, в котором было сказано об исключительном качестве снаряжения и об отсутствии профессионализма полиции, а также были приложены доказательства того, что бесклановые шиноби показали не выданное вооружение, а личное, старое, чтобы получить компенсацию.

Любому разумному было ясно, что это всего лишь попытка отмазаться от Тодоро, который имел хорошие связи с чиновниками, но доказательств не было, и сейчас бойцы полиции оказались выставлены не в лучшем свете.

"И мне нужно разбираться с этими продажными тварями-бюрократами, своими инфантильными бойцами, которым не терпится помахать кулаками, и шавками АНБУ, которые помешали задержанию. Если бы не АНБУ, то Тодоро уже давно бы сознался во всех своих грехах, которые он совершил, совершает и хотел совершить, да ещё бы и парочку лишних взял на себя, дабы поскорее уйти от добрых дядей-Учих."

Но не судьба. Теперь мне, как главе клана, придётся решать эту проблему.

"Пфф, да чего решать. Принесу извинения и заверю его, что полиция больше не будет ему докучать. Сейчас это так или иначе невозможно из-за поднявших вой чиновников... Интересно, с кем это он так хорошо спелся? — подумал я. — Неплохо было бы взять всех этих ублюдков, из-за которых во время войны даже нормальных кунаев у бесклановых не было".

Стук в дверь отвлёк меня от отчётов по делам полиции, в которые я зарылся с самого утра.

— Входите, — ответил я на стук.

В мой личный кабинет в центральном отделении полиции вошла Симидзу-чан вместе с Наори, которая вернулась с долгой, как казалось лично мне, миссии в три недели.

— Глава, к вам прибыла Наори-сан, — поставила меня в известность Симидзу.

— Сам вижу. Спасибо тебе, теперь оставь нас, пожалуйста, одних, — приказал я своей секретарше.

— Хай. — Кивнув, Симидзу быстро ретировалась. В последнее время из-за всех свалившихся на меня дел я был очень... раздражителен, отчего моя секретарша старалась не раздражать меня без надобности ещё более.

— Держите отчет о миссии, о великий глава клана Изами-доно, — склонившись в поклоне, поприветствовала меня девушка, одновременно протягивая папку.

Любила она меня поддеть, прекрасно зная, что я не люблю слышать от неё, Райя, Бару или Наки такие речи, так как этих четверых я воспринимал если не как равных, то очень близких мне по статусу людей.

— Уже успела настрочить. — Улыбнувшись такому рвению, я встал, взял протянутую мне папку и кивнул головой на кресло напротив моего места. — Кратко результат и почему было потрачено так много времени на исполнение? — с напускной строгостью спросил я. Мне давно стало заметно, что, спрашивая с Наори с напускной строгостью, я лишь повышаю её отдачу делу, словно именно этого она и желает: чтобы кто-то спросил с неё. Ну да ладно, у всех есть свои заскоки, и это пристрастие девушки не так уж и сильно выделялось... На общем фоне.

— Я сделала всё как вы и приказали. Нашла крестьян, которые с радостью приняли все наши требования, — начала вещать Наори. — Это не заняло и трёх дней. Вот только после войны почти во всех провинциях стоит голод, многие бывшие крестьяне и бедные самураи вышли на большую дорогу. Так что пришлось эскортировать твоих новых подчинённых. На это и ушло больше всего времени, — вальяжно усевшись в кресле, закончила свой рассказ девушка.

Я же, отложив папку, позвал Симидзу.

— Хай, Изами-доно.

— Симидзу, с Наори прибыли люди. Размести их в нашем квартале, рядом с Учихами из побочной ветви. И выдай им всем одежду с клановым гербом, чтобы никто не посмел их трогать. Исполняй.

— Будет исполнено, — поклонившись, секретарша быстро покинула кабинет.

— Чего это ты такой... резкий? — не найдя правильного обозначения, всё же решилась спросить меня Наори.

— Ты просто не представляешь, что творилось в клане последние три недели, — устало потерев глаза, ответил я ей. — Старейшины рвут и мечут — они не согласны с моей идеей взять в побочную ветвь простолюдинов и не-воинов.

— И я их понимаю. Это непроверенные люди, которые не умеют сражаться. Завербовать или запугать их будет легко. Взяв их в наш клан, пусть и на правах побочной ветви, ты даешь многим нашим недоброжелателям возможность заполучить шпионов в рядах клана, — высказала своё неодобрение темноволосая красавица.

— Только ты не начинай... — устало сказал я.

— Тогда уж объясни ход своих мыслей, — попросила она меня. — Я, конечно, исполню любой твой приказ, но вот знать причину мне хотелось бы.

Тяжко вздохнув, я начал излагать.

— Всё просто. Еда. Любой Учиха получает продукты бесплатно. На это уходит двадцать три процента годового дохода всего клана... Лишь на еду. В то же время у нас огромные территории, охотничьи угодья, которые никто не обрабатывает, кроме некоторых стариков, которые не считают это зазорным для "истинных Учих", — передразнил Изами высказывания старейшин. — Наши земли вторые по своим размерам и плодородию после земель Сенджу, но мы даже не сдаём их. В самом начале я хотел сдать их другим кланам в аренду, но после старейшины убедили меня, что это будет не очень мудрым решением... Тогда-то я и решил набрать крестьян извне, позвать их в наш клан для того, чтобы в будущем сократить эти двадцать три процента хотя бы до десяти. А их молчание обеспечится простой Печатью Молчания. Я отнюдь не дурак и не собираюсь заводить под боком целый штат шпионов... Да, и ты вправду думаешь, что среди нас нет шпионов? Открою тебе тайну, все важные фракции Конохи имеют своих осведомителей внутри нашего клана, причём в главной ветви. Ты действительно считаешь, что кучка крестьян будет представлять для наших недоброжелателей хорошую добычу?

— Об этом я не подумала, — потупила свой взор Наори.

— Ты после того, как вышла за Райя, вообще думать о таких вещах перестала, — усмехнувшись, подколол я её.

— Неправда! — горячо возразила мне красавица. — Я просто больше не дочь наследника и внучка главы клана, поэтому не хочу иметь со всей этой возней много общего, — слегка покраснев, ответила мне Наори.

— Это тебя не оправдывает, ты моя помощница, так же как и Рай, Бару и Нака. Ты одна из самых сильных бойцов клана, моя опора, ты обязана держать руку на пульсе внутриклановой возни! — жёстко осадил я её. — Без вас я не справлюсь, без вас я не смогу сделать из разрозненного клана одну семью, один живой механизм, который будет непобедим. Сейчас наш клан больше похож на собрание шиноби с одинаковыми техниками, но никак не на клан. Да те же Хьюги, несмотря на ненависть побочной ветви к главной и презрение главной к побочной, куда сплочённее, чем мы! — вспылил я. — Я знаю, ты сейчас хотела бы уединиться с Райем, провести свой медовый месяц, отдохнуть от войны, в конце концов. Но это невозможно. Именно сейчас решается будущее клана.

— Я знаю, — не смотря мне в глаза, ответила Наори. — Но я просто устала. Сперва эта кровавая война, в которой мы потеряли столько близких, после постоянные нападки на меня и Райя со стороны старейшин, пока ты лежал в коме, да и страх того, что когда ты очнёшься, то утонешь в горе из-за своих глаз и... этой Цунаде, — сморщившись на имени принцессы Сенджу, продолжала изливать на меня свои переживания девушка. — Всё это слишком много для меня. Да я уже даже не хочу быть куноичи. Мне сейчас хочется лишь осесть, родить Райю детей и быть им хорошей матерью! — практически крича, закончила Наори.

"Куноичи или нет, женщина остаётся женщиной", — грустно подумалось мне. Со всеми этими проблемами я и не подозревал о том, что не только мне сейчас трудно.

— Извини, — сказали мы одновременно. — Сначала ты, — снова синхронно выдали мы, после чего улыбнулись этой ситуации.

— На правах главы я выскажусь первым, — решил я. Эта ситуация скинула всё напряжение, которое мы нагнали. — Я хотел бы извиниться перед тобой, Наори, — начал я после короткой паузы, которую взял, чтобы собрать свои мысли. — Со всеми этими проблемами и обязанностями я совсем забыл, что не только я имею чувства и могу уставать. Забыл, что меня окружают живые люди, а не ресурсы, которые я могу и должен использовать, — глубоко вздохнув, я собрался с силами, чтобы произнести последнее, что я хотел. — Если ты и вправду больше не можешь, то бери Райя и бегите куда подальше, я же справлюсь как-нибудь.

Неверяще посмотрев на меня, Наори открыла рот, желая что-то сказать, но почти тут же его закрыла.

— Кхм, — прочистила она горло. — Нет, это неправильно. Ты помог Райю и мне, дал нам возможность быть вместе. Сейчас ты реформируешь клан, делаешь его таким, каким я всегда хотела его видеть. С моей стороны было бы свинством покинуть тебя в это трудное время, да ещё и забрав с собой Райя. Мы вместе закончим начатое нами. — После её слов с моих плеч словно гора свалилась. Я даже не представляю, как бы я справился без этих двух. Слишком многое от них зависит. Я не могу быть везде, мне нужен каждый человек, которому я могу доверять.

— Спасибо, — тихим голосом поблагодарил я её. — Это многое для меня значит.

— Да ладно тебе. Но всё же стоило раньше рассказать мне, зачем именно тебе нужны эти крестьяне. А то я уже невесть что себе подумала, — отмахнулась Наори. — А так... Да, я полностью с тобой согласна, нашему клану нужны деньги. Если я не ошибаюсь, то почти что одну пятую бюджета составляют твои личные активы? — спросила она меня.

— Всего моего рода. В принципе, сейчас наш род — самый бедный во всём клане, — ответил я ей.

— Плохо. Вдруг тебе понадобятся финансы? — обеспокоенно предположила девушка.

— Да ладно тебе, придумаю что-нибудь, не впервой, — отмахнулся я от этого предположения. — Да и Бару с Накой за три недели сделали семь S-ранговых миссий, так что в казне сейчас достаточно.

— Ну, тогда ладно... — протянула Наори. — Кстати, а где они сейчас? И где Рай?

— Тренируют личный состав полиции девяносто девятого отдела, — усмехнулся я. — Хотя слово "мучают" подойдёт к их роду деятельности куда больше.

— Тогда я к ним, или тебе ещё что-то от меня требуется?

— Нет, можешь идти, — отпустил я девушку. Она и так не видела своего мужа три недели, и задерживать её ещё сильнее у меня не было ни малейшего повода, да и желания, если быть честным, тоже.

— Хорошо, тогда я побежала, — поднявшись с кресла, Наори уже хотела уйти, но в дверях остановилась. — Как, кстати, прошло сэппуку? — тихо спросила она меня.

— Очень... ритуально и торжественно, — ответил я ей. — Иди давай уже. — Мне не очень хотелось это вспоминать, хотя я и понимал Амиду. Лучше умереть, чем быть рабом.

— Да, да. Я уже ушла, — сказала Наори, прежде чем закрывшаяся дверь скрыла её от меня.

Тяжело вздохнув, я достал из внутреннего кармана моего хаори блокнот.

"Выделить Наори, Райю, Бару и Наке выходные", — записал я в него.

Взглянув на часы, которые показывали половину двенадцатого, я, поднявшись, пошёл домой, где уже должен был стоять обед на столе.

Далее по расписанию были тренировки. Именно они и отнимали, помимо забот клана, большинство времени.

Стандартные упражнения по тайдзюцу, после — оттачивание техник ниндзюцу и, наконец, совершенствование своих гендзюцу.

Всё это забрало у меня почти пять часов.

Десять минут шестого, я быстро сбегал в душ, после чего натянул на себя чистое и очень дорогое кимоно, набросил поверх него богато расшитое хаори и направился на давно запланированную встречу с Хокаге.

Наконец-то я узнаю, что именно хотел от меня глава Конохи.

Подойдя к сидевшему в приёмной пузатому старику, я окинул его взглядом, отмечая его полную незаинтересованность моей персоной.

— Клерк, скажи Хокаге-сама, что глава клана Учиха, Изами Учиха, прибыл на аудиенцию, — холодным тоном обратил я его внимание на себя.

Когда толстяк услышал, кто я такой, на его лице появилась заискивающая улыбка.

— Конечно, Изами-доно. Сию минуту. Прошу вас подождать здесь, — слащавым тоном попросил он меня, отрывая свой зад от кресла, бегом устремляясь в кабинет к Каге.

Подойдя к двери, ведущей в кабинет Хирузена, я остановился в десяти шагах от неё и начал ждать.

Появившийся через пару мгновений клерк передал мне, что Хокаге готов принять меня.

"Приятно, что Сарутоби решил не показывать свой норов и не задерживает меня без нужды", — подумал я, входя в комнату к Хокаге.

— Приятно увидеть вас в здравии, Хокаге-сама, пусть Ками и дальше благословляет вас успехом и здоровьем, — поприветствовал я главу деревни одним из заготовленных мной стандартных приветствий.

— Проходи, Изами-кун, — тут же перешёл Сарутоби на ты. — Оставим сейчас всю официальную часть, в том числе мой титул Хокаге, и поговорим, как управленцы двух кланов, на равных.

"Интересно. Открыто заявляет, что управляет своим кланом. И это при том, что это вопиющее нарушение правила Первого. Хокаге не имеет права возглавлять клан. Хотя... Кажется, что, кроме самого Первого, никто этого правила не придерживался", — смотря в прищуренные глаза Хирузена, который сейчас внимательно следил за каждым моим движением, подумал я.

— Хорошо, Хирузен, — прямо и слегка грубо ответил я Сарутоби. — Поговорим как равные, — согласился я на его игру. — Что тебе от меня нужно?

— Как что? Ты глава самого сильного на этот момент клана, хотя никто не знает, что будет в будущем... Я же глава самого богатого на текущий момент клана. У Учих финансовые проблемы, у Сарутоби финансы...

— Конечно же, и ради этого ты позвал меня к себе как Каге? — скептически спросил я его.

— Ладно, скажу прямо, — прекратил свою игру Сарутоби, видно, не хочет излишне раздражать меня. — Я хочу союз, — огорошил меня Хирузен.

— Как Хокаге или же как негласный глава клана Сарутоби? — спросил я.

— Как Каге, который не долго останется на своём посту, после чего станет официальным главой своего клана, — спокойно поведал мне Хирузен, взглядом указывая на диван справа от своего стола.

Посмотрев на Каге, я не уловил ни малейшего намёка на фальшь с его стороны.

— Что это значит? — спросил я его, садясь на диван.

— Всё очень просто. Я допустил слишком много ошибок, точнее, мои планы слишком часто бывали сорваны... Ты сыграл в этом большую роль, — поведал он мне. — Сенджу скорее совершат массовое сэппуку, чем позволят мне остаться на посту Каге, Хьюги с радостью помогут им в этом, так как без меня на посту Хокаге мой клан потеряет изрядную долю своего влияния на торговом поприще, которое белоглазые с радостью займут. Узумаки так или иначе пойдут за Сенджу, даже несмотря на их конфликты, которых становится с каждым днём всё больше по мере того, как слабеет Мито Узумаки. Использование такого количества чакры Девятихвостого в её возрасте не очень хорошо сказывается на здоровье. Ирьёнины дают ей максимум год-два, после чего она покинет наш бренный мир. И это без перезапечатывания Кьюби. Но Узумаки прознали о моём бездействии во время штурма их деревни, из-за чего они, даже при заносчивом поведении Сенджу, встанут с ними на одну сторону, чтобы сжить меня с этого света. Желательно вместе с моим кланом и союзниками. Также с Сенджу будут Яманака, Нара и Акимичи. Эти трое, как шакалы, бросили меня и мой клан, как только я начал сдавать позиции, — сказав это, Хирузен на мгновение не смог удержать лицо, ну или сделал вид, что не смог, и злобно сжал кулак. — Хатаке отдаляются от моего клана, переводят отношения в нейтрально-дружеские из дружеско-союзных. Со мной остались лишь бесклановые, мой клан, Юхи, Инузука, Абураме и Курама. Все другие кланы старательно делают вид, что ничего не происходит.

— И? Это должно меня как-то интересовать? — спросил я его.

— Должно. Ты не жил во времена правления Сенджу. А именно оно настанет после моего свержения. Поверь, клан Сенджу от лица своего Хокаге сделает жизнь Учих невыносимой.

— Учиха — сильнейший клан Конохи, — спокойно ответил я ему. — Если надо, то Учихи могут как уничтожить половину кланов селения, так и выйти из Конохи, и никто не сможет нам в этом помешать. Сил не хватит. После мы присоединимся к другому селению. Сенджу это прекрасно понимают, поэтому никто не будет ущемлять Учих, во всяком случае, сверх меры. Не переводи разговор с того, что тебе нужна помощь, на то, что клану Учиха придётся несладко и что помощь понадобится нам самим, — холодно смотря ему в глаза, ответил я.

— Ммм... — пожевав губы, промычал Хирузен. — Что ж, но ты ведь понимаешь, что Сенджу всё же постараются прижать Учих? Если ты рассчитываешь на помощь Наваки Сенджу, то я должен тебя расстроить. Он лишь игрушка в руках старейшин. Ему, в отличие от тебя, не хватает ни силы, ни воли взять клан в свои руки...

— Лесть тебе не поможет... — оборвал я речь Сарутоби. — Я не так искусен в переговорах, как ты. Поэтому давай на чистоту. Тебе нужна помощь. Ты решил заручиться помощью моего клана. Теперь ты должен сказать, что именно тебе хочется от нас, и назвать цену, которую ты хочешь заплатить. Я же после скажу то, что мы сможем сделать, и цену, которую ты нам за это заплатишь, — прямо, чувствуя себя хозяином положения, сказал я.

Наконец-то я, а не кто-либо другой имеет на руках козыри.

— Очень просто. Я хочу передать тебе пост Хокаге, — огорошил меня Хирузен. — Взамен ты защитишь мой клан от нападок Сенджу и других недоброжелателей.

— Хорошая шутка. Сейчас пол-Конохи знает, что Мадара был моим двоюродным дедом. Слишком многие жизни он забрал, слишком глубоки раны, оставленные им среди шиноби Конохи, чтобы меня приняли как Хокаге, — усмехнулся я. — Слишком многие боятся моего наследия.

— Но твои действия на войне вдохновляют многих юных шиноби. А старики вспоминают былые времена, когда шиноби Конохи творили невозможное. Кстати, если ты считаешь, что раз оградился в своём клане от всего мира, то тебя оставят в покое, ты сильно ошибаешься. Уже сейчас верные мне АНБУ успели взять пару смутьянов, которые пытались очернить твоё имя, используя дурную славу твоего предка. Самое интересное, что их подослали Сенджу. Этот клан никогда не смирится со второй ролью в Конохе, он постоянно будет бороться, стараться встать во главе, и всех возможных противников он будет давить в зародыше. С тобой это не прошло, так как ты был под патронажем Мито Узумаки, да и твоя помолвка с принцессой Сенджу расстроила им планы. Но сейчас у них развязаны руки, и тебе нужно быть быстрее и агрессивнее, чтобы занять более удачную позицию. И я тебе могу в этом помочь, — хитро улыбнулся Хокаге. — Если ты дашь мне своё согласие, я готов улучшить твою репутацию. Верные мне люди пустят, например, такой слух: неважно, что было в прошлом, важно, что будет в будущем. Покажут в нужном свете твои деяния. Твоя помощь юным шиноби, которые впервые лишили жизни или видели, как лишили их близких... Твоё самопожертвование во время миссии под началом Сакумо Хатаке. Мы-то знаем, что ты прекрасно понимал, что можешь выбраться из той кажущейся безнадёжной ситуации, а вот для большинства шиноби такое выглядит геройским поступком, где ты, желая купить время своим товарищам, решил пожертвовать собой. И выжил. Скажем, с благословения Ками-сама, который хранил тебя для большего. Например, для того, чтобы в будущем возглавить наше селение... Народ любит такие сказочные басни, они любят, когда среди них ходит живая легенда. Люди вроде тебя и их деяния дают им надежду. Надежду на то, что неважно, как будет плохо, — ты появишься на поле боя и спасёшь их...

— Ты опять начинаешь льстить, — остановил я речь Хокаге, которая вновь перетекала из предложений конкретных действий в лесть. — Говори по существу. — Но, несмотря на то, что я понимал, что это всего лишь уловка, мои губы расплылись в самодовольной улыбке.

"А он хорош. Чертовски хорош. Теперь-то ясно, почему его любит народ... Так умело ездить по ушам не каждый сможет. Восхвалять, но при этом сохранять и своё достоинство, что только повышает эффективность его слов", — отметил я это полезное умение. Интересно, а такому научиться можно, или это врождённое у Сарутоби, как у Учихи шаринган?

— Извини, отвлёкся. В общем, вот что я хочу сказать. Сенджу сперва уничтожат меня. После подомнут мой клан. А потом, имея за своей спиной финансовую мощь клана Сарутоби и Наваки Сенджу, как претендента на пост Хокаге, они начнут репрессии против клана Учиха. Они не успокоятся, пока не подчинят себе твой клан, как это было во времена Первого Хокаге, — сказав это, он выжидающе уставился на меня.

— Если я соглашусь на твоё предложение, — начал я, — то все кланы ополчатся против Учих. Мы и так слишком сильны, что вызывает недовольство многих, слишком многих. Союз с тобой лишь даст повод перерасти этому недовольству в ненависть.

— Я не прошу открытого союза. Ты должен будешь, как Хокаге, следить за тем, чтобы мои соклановцы не падали на миссиях на кунаи. Совершенно случайно, конечно же. Не поскальзывались в душе, не срывались с деревьев... Ну и далее по списку. А со всеми другими последствиями мы, Сарутоби, справимся. Всё, что тебе для этого нужно, — это репутация поборника справедливости, это, кстати, ещё и принесёт тебе любовь народа.

— Ты мне всё так излагаешь, как будто ты — опытный совратитель, а я — невинная дева, — усмехаюсь собственному высказыванию. — И думаешь, что я тебе поверю?

— Нет, и если бы ты мне поверил, то я бы начал искать запасной вариант, — прямо ответил мне Хирузен. — Будет много проблем. Многие будут подозревать, что Учихи и Сарутоби играют вместе, но... Доказательств не будет. Если постараться.

— Старейшины Сенджу не дураки. Эти люди пережили время правления Тобирамы Сенджу, а этим могут похвастаться не многие, — намекнул я Сарутоби на то, что во главе лесного клана стоят очень умные и опасные люди.

— Я пережил это время, будучи его личным учеником. Поверь, я знаю, что за человек был Второй, — хмуро ответил Хирузен, всем видом показывая, что ему неприятно говорить о Втором Хокаге.

— Что же, — прикрыв глаза, промолвил я. Сейчас для клана решалось многое. Он слишком слаб. Моя власть держится на моей славе, но финансовая немощность клана медленно, но верно лишает меня симпатий. — Я согласен. Если ты исполнишь некоторые мои условия.

— Какие? — спросил Хирузен, в тот же момент его глаза лукаво заблестели.

— Мне нужны деньги и развязанные руки, — начал я излагать ему то, что мне будет нужно от него. — Деньги для того, чтобы укрепить власть в клане, и развязанные руки для создания репутации поборника справедливости и порядка.

— Деньги не проблема. У моего клана достаточно средств, и экономить на выживании мы не будем... Но что ты имеешь в виду под развязанными руками? — не совсем меня понимая, спросил Хирузен.

— Приведу тебе такой пример. Некий оружейник дает плохое оружие шиноби, из-за чего к нему приходят люди, желающие в этом разобраться, но! Этот человек под защитой селения. И поборники справедливости уходят ни с чем.

— Ты про ситуацию с Акеми Тодоро? — догадался Хирузен.

— Да. Мне нужен полный простор для допросов. Проблема в том, что Учихи не имеют права допрашивать возможного виновника без явных доказательств. Ну, как... Допрашивать могут, но не усердствуя. Если, конечно, мы не поторопимся и не дознаемся до нужной нам информации до того, как чиновники поднимут вой. Да ты сам знаешь, — сказал я, поморщившись.

— Знаю, — важно покивал головой Хокаге. — Но что ты хочешь от меня? Я не могу дать полиции такого права. Полномочия допрашивать по подозрению есть лишь у АНБУ. И изменить это не в моих силах. Слишком важный это вопрос, придётся собирать совет кланов и джонинов, и если на совет джонинов я смогу повлиять, и, возможно, они дадут своё согласие, то совет кланов никогда не согласится дать Учихам такую привилегию.

— Я это знаю, — спокойно ответил я Хирузену. — Но ты, как Хокаге, можешь дать эти полномочия одной особой элитной группе, как это когда-то сделал Тобирама Сенджу.

— Элитная группа? — задумчиво протянул Сарутоби, над чем-то размышляя. — Специальный Отряд Полиции Конохи?

— Да. СОП-К, — утвердительно кивнул я. — Это ты можешь сделать.

— Да, могу, — доставая из своего стола бланк, ответил мне Хирузен. — С этого момента можешь собирать свой СОП-К. В ближайшие дни выйдет указ о том, что у Полиции Конохи есть свой отряд АНБУ, — улыбнулся Хирузен.

— Что с финансированием отряда? — задал я второй по важности вопрос, касающийся специального отряда.

— Стандартное, — не отрываясь от заполнения бланка, ответил мне Сарутоби. — Как и у всех отрядов АНБУ.

— Прекрасно.

"Тридцать девять тысяч в месяц — зарплаты из казны Конохи, и это без учёта миссий. Противоядия, сюрикены, чакропроводящие мечи, доспехи и кунаи... Всё это обошлось бы мне в круглую сумму. А ведь я собирался сделать такой отряд сам, официально предъявив его лишь после нескольких показательно выполненных высокоранговых миссий", — чуть ли не потирая свои руки от счастья в предвкушении наживы, отметил я.

— Всё. Бланк уйдёт в канцелярию сразу же после того, как мы договоримся, — оповестил меня Хирузен. — Насчёт финансов. Я не смогу передать тебе деньги напрямую. Слишком подозрительно это будет выглядеть, слишком много вопросов это породит... Так что сделаем так: на этой неделе в твой бордель придут мои самые проверенные люди, соклановцы, и потратят в нём очень-очень много денег. Сколько тебе нужно-то? — спросил меня Сарутоби.

— Желательно от двадцати до тридцати миллиардов рё, — ответил я ему с абсолютно нейтральным лицом.

— Ты шутишь? — прошипел Сарутоби. — Где мне взять за пару месяцев такую сумму?

— На спасении жизни не экономят, — ответил я ему.

Пробуравив меня тяжёлым взглядом, Сарутоби, подумав, ответил:

— У меня нет таких денег. Я не могу использовать всю казну клана... Если я это сделаю, об этом узнают осведомители наших "друзей". Будет трудно объяснить, почему я выдавал деньги на то, чтобы они променяли их на саке и шлюх в твоём борделе, — недовольно морща лоб, сказал Хирузен. — Но знаешь, что мы можем сделать? Моему двоюродному брату принадлежит две трети построек в квартале красных фонарей... Дела у него идут не так уж и хорошо после открытия твоего заведения. Каждый, кто имеет деньги, идёт к тебе, в то время как к нему идут... скажем так, не слишком обеспеченные граждане. Думаю, он готов будет продать тебе их за бесценок. Это будет даже лучше для тебя, если смотреть в будущее, — предложил мне такой вариант Хокаге.

— Ага, а где я возьму деньги сперва на покупку, а потом и на реставрацию?

— Ну... Скажем так, прежде чем он решится продать их, он сделает ремонт. А деньги, вырученные с продажи, мы вернём тебе через твои же заведения.

— Это всё, конечно, неплохо, даже очень хорошо, но мне сейчас нужны большие суммы.

— Я смогу выделить тебе два миллиарда рё.

— Мало, — категорически отказался я. — Мой клан столкнётся с Сенджу и Хьюгами, которые после твоего клана являются на этот момент сильнейшими в финансовой части. Да ещё и Узумаки, чьи финансовые возможности полностью нам неизвестны. Как минимум пятнадцать миллиардов.

— У меня нет таких денег, мне и так придётся занимать у своих родственников, чтобы быстро собрать такую сумму, — стоял на своём Хокаге. — Максимум четыре миллиарда.

После того, как я посмотрел на Сарутоби, мне стало понятно, что сейчас он наслаждается всей этой ситуацией.

— Перестань торговаться. Семь миллиардов, или Учихи посмотрят издалека на занимательное зрелище того, как Сарутоби будут раздавлены.

— Не даешь ты старику повеселиться, — озорно улыбаясь, бросил Хирузен в мою сторону упрёк. — Я способен через неделю передать тебе шесть миллиардов рё, на следующей неделе — ещё семь миллиардов. Но больше, извини, не в моих возможностях, — сказал Сарутоби, выбивая меня из колеи.

— С чего такая щедрость? — подозрительно спросил я его. Слишком хорошо всё складывалось.

— Я знаю о твоих проблемах и реформах в клане. Мои аналитики утверждают, что тебе понадобится от десяти до пятнадцати миллиардов рё, чтобы покрыть все твои расходы и утихомирить своих людей, — просто ответил мне Сарутоби. — А это в моих интересах.

— Что же... Тогда всё? — спросил я его, всё ещё слегка растерянный от такого поворота.

— Нет, тебе нужно будет найти время, чтобы позаниматься со мной. Нет, нет, — подняв руку, остановил меня Хирузен, когда я готов был ответить ему, что клан Учиха и сам сможет предоставить мне достойнейшее обучение. Союз союзом, но показывать все свои слабые и сильные стороны я не собирался. — Не искусству шиноби. Нет. Мы будем говорить.

— Говорить? — переспросил я его.

— Да, я не знаю, что с тобой произошло, отчего ты научился использовать свою голову не только для того, чтобы в неё есть, но этого недостаточно, чтобы стать Хокаге, — начал объяснять он мне. — Тебе придётся заручиться поддержкой Даймё, а чтобы заручиться его поддержкой, тебе придётся втереться в доверие, стать любимчиком его двора. Для этого ты должен уметь говорить. Ну и выбросить некоторые моральные принципы, — поморщившись, закончил своё объяснение Сарутоби.

— Кхем, ладно. Как часто? — спросил я его, доставая свой блокнот.

— Два раза в неделю. Вторник и четверг. С десяти часов вечера до двенадцати ночи. Время, кстати, будет меняться каждые... скажем, две недели.

— Хорошо, — ответил я Хокаге, записав в своём блокноте-календаре-дневнике. — Ещё что-нибудь?

— Нет, все детали мы обсудим как раз на наших занятиях. Можете идти, Изами-доно, — ответил он мне, переходя на официальное обращение, показывая тем самым, что наша аудиенция закончена.

Тут же по комнате прошла рябь, а на потолке парой мгновений позже появился АНБУ в маске тигра.

— Приятного дня вам, Хокаге-сама, — поклонившись Хирузену, я направился к себе домой. Нужно всё тщательно обдумать.

Доверял ли я ему? Нет, не доверял.

Такому человеку, как Хирузен, нельзя доверять. У него нет чести, и ради своего блага он пойдёт на всё.

То, на какие уступки он пошёл, то, как он со мной говорил, уже показывает, что он готов ухватиться за любую возможность. Как только он посчитает, что опасность миновала, он нанесёт удар. Как только он укрепит свои позиции, он начнёт полноценно действовать против меня. Слишком многое он сказал мне, чтобы просто так всё оставить.

Ну да ладно.

Как только мой клан укрепится, я уже не буду ничего бояться. Мы станем непобедимы, когда клан Учиха и вправду станет кланом, а не разрозненным сборищем шиноби.

Зайдя в свою комнату, я сбросил с плеч хаори.

Потягиваюсь, разминая мышцы.

"Надо закончить отчёты, — решил я, попутно распоясывая кимоно и доставая свою повседневную одежду. — Значит, придётся вернуться в участок", — подумал я, натягивая на себя штаны.

Хлопок за моей спиной заставил меня мгновенно ускорить циркуляцию чакры.

Кунай из подсумка с печатью-меткой Хирайшина оказался в моей руке одним отточенным, быстрым движением.

Ускорившись, поворачиваюсь на месте настолько быстро, что любой, не обладающий шаринганом, увидел бы лишь тёмное размытое пятно. Бросок куная в силуэт противника.

Хирайшин.

Еле успел остановить руку с закрученным Расенганом, которая была направлена прямо в голову нарушителя.

— Что ты здесь делаешь, Карасу? — спросил я сына старейшины Тэнгу.

— Меня послал отец, — был дан мне лаконичный ответ. — Он ожидает тебя. Время наследия предка пришло.

Посмотрев на Тэнгу, я понял, что моего несогласия он не примет. Подумав о том, что после того, как я получу своё наследие, мне придётся пропахать, скорее всего, всю ночь, я мог лишь горестно вздохнуть.

— Что же, раз старейшина меня ждёт, надо поторопиться, — ответил я ему. — Я буду у вас сразу же, как оденусь.

Кивнув мне, Карасу исчез в облаке дыма сразу, как я закончил своё предложение.

"Надо было всё же долбануть его высокомерный клюв Расенганом. Хотя не факт, что это имело бы эффект, — быстро накидывая на себя одежду, подумал я. — Что же, пора!" — Когда я сложил печати, последнее, что я увидел, это пять заповедей клана, которые я огласил на последнем совете.

"1. Клан Учиха — одна семья. Если с кем-то из членов клана приключилась беда, то помочь ему нужно всем кланом, без исключений."

"2. Каждый Учиха должен ценой собственной жизни защищать секреты и интересы клана; распространение секретов клана — смерть от рук соклановцев."

"3. Члены клана Учиха не должны связываться с шиноби Конохи без весомой на то причины."

"4. Клан Учиха по праву считается сильнейшим среди всех кланов. Умения каждого Учихи должны соответствовать этому высокому стандарту."

"5. Любой конфликт внутри клана должен быть решён в присутствии старейшин и главы. Непокорность карается смертью."

Кто знал, что на долгое время это было последнее, что я видел в этом мире?

22.

22.(Бечено)

Пройдя сквозь арку тьмы, я вновь оказался в известной мне комнате, в которой, как всегда, восседал старейшина Тэнгу.

Встретившись с ним взглядом, я почтительно поклонился.

— Приветствую вас.

"Изами Учиха. Знал ли ты, что твой предок ранее пришёл к нам потерянный, утративший большую часть своей силы и мощи?" — сразу же спросил меня длинноносый Тэнгу.

— Нет, не знал.

"Знай. Он лишился света глаз своих, — вещал со своего места старейшина. — Но даже несмотря на это он был велик. Мы напали на него, как только он явился в мир наш. За это мы заплатили своими жизнями и кровью. Я был юным птенцом, когда почти весь род мой был уничтожен рукою сильной предка твоего, — прикрыв глаза, вспоминая прошлое, сказал мне Тэнгу. — Учиха, тебе нужно гордиться своим предком".

— Я и горжусь... — осторожно ответил я.

"Правильно это. Но воспевать славу предка мало для тебя. Тебе нужно соответствовать ей! — открыв ярко-жёлтые очи и вперив взгляд в мои глаза, гулким голосом в моей голове сказал мне Тэнгу. — Соответствуешь ли ты?!" — мощный голос старейшины эхом проходил в моей голове.

— Стараюсь, — всё ещё осторожничая, не зная, чего именно от меня хочет старик, ответил я.

"Старания мало. Пусть дела говорят вместо твоих уст, — после того, как он произнес это, за его спиной появились крылья, и он, используя их, резко разорвал со мной дистанцию. — После смерти многих моих сородичей мы не стали слабей. Великий Индра убил лишь недостойных, оставив сильных. Теперь наш народ сильнейший! Так же и мы проверим тебя. Умри, если ты слаб!"

Хорошо, что я был с самого начала разговора настороже, не понравилась мне речь старейшины, и не зря.

Как только он закончил свою речь, мне пришлось уворачиваться от клинка Карасу, который появился прямо передо мной.

— Что это значит?! — зло выкрикнул я, буравя Карасу злым взглядом, в котором яростно горел потусторонним красным светом шаринган.

"Соответствуй или умри", — раздался в моей голове голос Карасу, после чего он сорвался в стремительный прыжок.

Достав кунай с печатью Хирайшина, я бросил его за спину Карасу.

Но ничего не произошло. Хирайшин просто-напросто не сработал.

— Ксо, — тихо прошипел я, уходя прыжком от очередного удара. Приземлившись, я тут же развернулся, доставая второй кунай и напитывая его чакрой, чтобы отразить удар очередного Тэнгу, атаковавшего меня со спины.

Тренировки моих сенсорных способностей спасли мне сейчас жизнь. Пусть я и не мог, как некоторые, чувствовать противника за десяток километров, но на дистанции в десяток метров я отточил своё умение до огромных высот.

Используя кунай, напитанный чакрой ветра, я смог отвести клинок Тэнгу в сторону.

Захват запястья. Поворот. Захожу за спину моего противника и пинком отправляю его в сторону Карасу.

Тому пришлось уходить в сторону от летящего тела сородича, подставляясь под выпад моего куная.

Вот только удар в грудь ничего не принёс. Стоило клинку прикоснуться к груди Карасу, как он тут же потерял всю чакру, а сам по себе кунай никак не мог пробить покрытое очень прочными перьями и укреплённое чакрой тело воина-тэнгу.

В следующий же момент мне пришлось уходить от очередного горизонтального удара Карасу.

Я встал на мостик, пропуская над собой клинок, и оттолкнулся руками от пола, мои ступни встретились с клювом Тэнгу.

Удар был настолько мощным, что отправил Карасу в полёт.

Но я не успел развить свой успех, так как справа и слева ко мне приближались очередные противники.

Быстро сложив нужные печати и собрав чакру, я активировал дзюцу.

"Катон: Хайджингакуре но Дзюцу — Высвобождение огня: Техника Укрытия в Пепле", — из моего рта вырвалось облако пепла, скрывая всё помещение от взора. Но мне и не нужно было видеть, чтобы знать, где мои противники. Пепел не мешал моим сенсорным способностям, так как состоял из моей собственной чакры.

А вот Тэнгу должно сейчас быть несладко.

Очередная молниеносно сложенная серия печатей.

"Катон: Гоен но Дзюцу — Высвобождение огня: Техника Великого Пламени", — вокруг меня образовался огромный огненный шар, который мгновеньем позже взорвался, покрывая всю местность огнём, превращая покои старейшины в филиал Ада.

Разрушительная мощь Гоен но Дзюцу суммировалось ещё и с Хайджингакуре но Дзюцу. "Пепел" Хайджингакуре но Дзюцу легко воспламенялся.

Вокруг ревел огонь, поглощая всё в округе, но я знал, что этим Тэнгу надолго не остановить и тем более не победить.

Доступный им элемент Тьмы сводил на нет практически любое действие ниндзюцу.

"Что же мне должно помочь против них? — судорожно размышлял я, выкроив себе комбинациями двух дзюцу драгоценные секунды на раздумье. — Одно лишь тайдзюцу мне не поможет. Слишком слаб я в нём. Гендзюцу и ниндзюцу также отпадают из-за чакры Тьмы у Тэнгу. Лишь способности мангекью шарингана обладают достаточной мощью, чтобы противостоять поглощающему действию элемента Тьмы. Но тогда я буду слепнуть..." — мне пришлось прекратить свои думы, уворачиваясь от очередного клинка.

Взглянув на поле боя, я отметил, что сейчас тут находятся уже семеро бойцов.

"Они хотят меня убить, если я дам слабину, я умру. Лучше быть живым слепцом, чем мёртвым глупцом". — Тройка Тэнгу, поднявшись в воздух, напала на меня.

Мне приходилось теперь уворачиваться от когтей, мечей и острых, как лезвие бритвы, перьев.

"Цукуёми!" — активировал я сильнейшее гендзюцу шарингана, как только смог поймать взгляд одного из них.

Заставив его замереть на месте при помощи этого гендзюцу, я тут же бросил пару кунаев, целя ими в глаза противника, после сразу же переключаясь на второго.

Краем зрения я отметил, что кунаи нашли свои цели и торчали сейчас в глазницах Тэнгу.

Если они думали, что смогут покуситься на мою жизнь и не умереть, они сильно ошибались.

Чувство боя полностью захватывало меня. Мысли начали течь быстрее, мир воспринимался ярче, светлее. Сейчас было всё понятно.

Вот я. Вот противники. Сегодня они умрут, а я продолжу свой список побед.

"Цукуёми!" — поймал я очередного гуманоидного, внешне совершенно не отличающегося от человека Тэнгу в иллюзию, заставляя того на момент выбыть из боя. Но более мне и не нужно.

Хватаю его кадык и вырываю его. Кровь противника орошает меня, вводя мой разум в экстаз.

Чувство победы пьянит, кажется, что будь предо мной целая армия, то и её я смог бы повергнуть в одиночку.

Ухожу от взмаха клинка.

"Цукуёми!"

Очередной противник падает на пол с пробитой головой.

"Цукуёми!" — Вырываю меч из рук Тэнгу и насаживаю его на его же клинок.

"Цукуёми!" — Мои пальцы с лёгкостью входят в глазницы.

"Цукуёми!" — Удар кунаем в висок.

"Цукуёми!" — Схватив клюв человека-птицы руками, начинаю разрывать его.

"Цукуёми!" — Вбиваю кунай под ключицу гуманоидного Тэнгу и тут же впиваюсь следующему зубами в горло. В рот течёт тёплая кровь врага. Она пьянит меня более, чем сильнейший алкоголь.

"Цукуёми!" — Карасу передо мной. Замирает на момент. Мои губы расходятся в безумно-предвкушающей улыбке. Месть. Рванул к нему, стараясь успеть до конца действия иллюзии. На это у меня есть лишь момент, ведь даже воздействие Цукуёми не может сильно удивить Тэнгу.

Вот он, рядом. Руки сами тянутся к его горлу.

Вот только Карасу уже готов к бою. Он нанизывает меня на клинок, заставляя замереть. Даже предвидение шарингана не помогло мне увернуться от его выпада. Слишком близко был я к нему и слишком быстр был мой противник.

Но это не остановит меня.

"Цукуёми!" — Очередная иллюзия на Тэнгу. Хватаюсь за клинок. Нанизываюсь дальше сам. Всё моё существо хочет забрать жизнь этого ворона.

Очередной клинок входит в меня, в этот раз со спины.

Поворачиваю голову.

"Цукуёми!" — Кунай из подсумка отправляется в глаз того, кто посмел напасть на меня со спины.

Разворачиваюсь вновь к Карасу.

Моя рациональная часть кричит мне о том, что нужно использовать кунай, а после разорвать дистанцию, но вновь пробудившийся зверь во мне хочет убить его сам, своими руками и зубами.

Ловлю полуосмысленный взгляд Карасу.

"Цукуёми!" — Очередная иллюзия. Его нельзя недооценивать.

Мои руки хватают его шею. Начинаю сжимать её. Сейчас он умрёт.

Но в следующий момент мне приходится убрать свои руки, иначе их бы отсекли взмахом меча.

Перевожу полный ненависти и ярости взгляд на Тэнгу, который едва не отсёк мне конечности.

"Цукуёми!" — Больше нет кунаев. Два сюрикена летят в его глазницы. Но этого мало. Вдогонку летят ещё пять металлических звёздочек, которые парой мгновений позже впиваются в уязвимые точки его тела.

Хорошо, что большинство Тэнгу-воинов — гуманоиды.

С хрипом эта мразь заваливается на пол.

Желаю продолжить убийство Карасу, но его уже нет передо мной. Он, оставив своё оружие во мне, разорвал дистанцию, спасая свою жалкую шкуру, или уместнее будет сказать перья?

Полное злости рычание вырывается из моей глотки. Моя добыча ушла от меня. Перед глазами всё плывёт. Обзор сужается.

Из-за потери крови или из-за использования мангекью шарингана?

Неважно. Главное — забрать с собой на тот свет как можно больше ублюдков.

"Райтон: Джибаши но Дзюцу — Высвобождение молнии: Убийство Магнитного Поля". — Дзюцу отбрасывает от меня большинство противников.

"Цукуёми!" — Ловлю очередную жертву.

"Райтон: Сандаборуто но Дзюцу — Высвобождение молнии: Удар Грома". — Кулак, в котором сконцентрировано это дзюцу, разрывает грудь Тэнгу. Мертв.

"Цукуёми!" — Очередная жертва. Поднимаю с пола клинок одного из моих поверженных врагов. Бросок. Клинок срубает в полёте голову очередного ворона.

"Цукуёми!" — Подняв очередной меч, резко сокращаю дистанцию с ещё одним противником, находящимся сейчас в иллюзии. Взмах. Фонтан крови изливается из разрубленного пополам тела, вновь окутывая меня своим потоком.

На мне не осталось места, где не было бы крови. Как моей, так и чужой. Очень много чужой.

Взгляд цепляется за пару десятков обгорелых трупов. Видимо, не все успели поглотить воздействие моего огня.

Оглядываюсь, но не замечаю больше противников. При помощи сенсорики замечаю их надо мной. Поднимаю свой взгляд. Они парят над моей головой. Снесённая моими дзюцу крыша дала им пространство для действия.

"Ожидают, когда я обессилю от ранений", — проскользнула в моей голове здравая мысль.

Безумный оскал. Посмотрим, смогу ли я.

— Сусаноо! — использую две трети оставшейся чакры, чтобы призвать мне на помощь призрачного воина клана Учиха.

Вокруг меня появляется ярко-белый каркас воина. Медленно формируется скелет. Покрывается призрачной плотью. Поверх плоти воина появляются доспехи. В руках моего Сусаноо создаётся меч.

Взмах. Удар. Сметаю сразу больше десятка противников.

Парящий в небе остров, на котором построен дом старейшины, не выдерживает удара, распадаясь на части. За моим призрачным воином открываются крылья. Впервые я смог достичь совершенной формы Сусаноо на грани жизни и смерти.

С моих уст помимо моей воли срывается безумный смех.

Хорошая смерть.

Очередной взмах воина, забирающий жизни летающих мразей. Ударная волна размалывает в труху парящий рядом остров.

Вновь наношу удар. Вновь обрываются жизни Тэнгу.

Ещё один удар. Мир Тэнгу дрожит, не выдерживая мощи воплощения бога войны. Вихри ветра закручивают и разбрасывают воронов.

Удар, удар, удар, удар, удар, удар, удар... Каждый раз быстрее, увереннее.

Осталось мало времени. Глаза уже ничего не видят. Бью вслепую.

Из моих глазниц течёт кровь. Глаза не выдерживают высвобождающейся мощи.

Чувствую, что мой конец близок. Сейчас? Нет, ещё рано. Я не готов уйти. Я соберу богатую жатву для Шинигами.

Вслепую наношу удары. Чувствую смерть. Каждый удар несёт смерть.

Во взоре тьма. Но мне не нужен свет моих очей, чтобы поддерживать Сусаноо.

Собираю ту кучку чакры, которая осталась. Использую её для сенсорики. Чувствую всё вокруг себя в радиусе пятидесяти шести метров.

Круговой удар. Я вложил в него все оставшиеся силы. Смерть настигает всех, кто был слишком близок ко мне.

Призрачный воин, теряя подпитку моей чакры, начинает терять свои силы. Его яркость слабеет. Контуры размываются.

Во рту такой приятный привкус крови. Тело дрожит от перенапряжения.

Сердце сумасшедше бьётся в груди. К горлу подкатывает ком. Желудок не выдерживает.

Кровь бьёт набатом в голове. Моё тело хочет жить, отказывается умирать. Но одного желания мало.

Чакроистощение и потеря крови делают своё дело.

Мой рассудок теряется во тьме. Сусаноо развеивается, а тело падает.

Смерть?

23.

23.

В тёмной пещере посреди мира Тэнгу текла река, чёрная, как Тьма, которую использовали исконные обитатели этого мира. Здесь же, на полу, покрытом мхом, лежало тело Изами Учихи. На лицо его капали редкие капли со свода.

В то же время старейшина воронов стоял недалеко от тела и внимательно следил за юным Учихой.

Он мог видеть, как из-за многочисленных повреждений утекает жизнь из тела юного шиноби, чувствовал, что вскоре придёт время.

"Пора", — решил древний Тэнгу, как только почувствовал смерть Учихи. В один момент оказавшись подле Изами, он приступил к своей работе. Нужно было успеть до того, как дух Учихи отойдёт в царство Шинигами.

Его ногти покрылись тёмной чакрой, которая преобразилась на кончиках пальцев в длинные чёрные когти. Подойдя к бездыханному телу, он сорвал жалкие лоскутки одежды — всё, что осталось от футболки Учихи после боя, и, присев на корточки, не обращая внимания на многочисленные ранения и кровь на теле человека, начал вырезать на его груди символы в виде томоэ.

Закончив первый посреди груди, он начал наносить второй на правом плече. Закончив с ним, он приступил к третьему на левом плече. Закончив наносить третий, он начал вырезать такой же на правой стороне грудного мускула. После повторил свои действия на левой стороне. Вернувшись к правой стороне груди, он начал наносить шестой знак на левую часть правого грудного мускула. Закончив с ним, он приступил к вырезанию следующего, седьмого томоэ на правой части левого грудного мускула.

Встав на ноги, он окинул взглядом дело своих рук. На груди Учихи от левого плеча до правого красовались семь вырезанных чакрой старейшины томоэ.

Удовлетворительно кивнув, древний Тэнгу взял в охапку короткие волосы Изами и притянул к себе его лицо. Аккуратно, стараясь не повредить глаза, он начал водить своими когтями вокруг глаз Учихи. Покончив с этим, он положил его на пол, после чего начал выводить символ равновесия вокруг пупка юного шиноби.

Закончив с нанесением этого символа, старейшина подхватил юношу на руки и просто скинул его в тёмные воды чёрной реки, напитанной природной чакрой, которую использовали Тэнгу. Той чакрой, которая давала им возможность использовать элемент Тьмы.

Тело Изами стало медленно тонуть в тёмных водах, в то время как чакра, которая питала Тэнгу, их мир и особенно эту реку, нехотя начала втягиваться в тело Учихи сквозь вырезанные старейшиной символы.

"Если я успел провести всё вовремя, то он восстанет. Если нет, то Шинигами получит в ряды своего царства нового искусного воина, — подумал старейшина, направляясь прочь из пещеры. — Сейчас всё зависит от воли потомка старшего из сыновей Рикудо-сеннина."

Его работа сделана. Он исполнил свой долг перед Индрой, исполнил ту клятву, которую он дал Ооцуцуки в незапамятные времена, — передать способ развития глаз бога для смертного.

* * *

POV. Изами Учиха.

"Холодно", — всё моём теле промёрзло до костей. Тело билось в конвульсиях.

"Больно", — ужасающая боль в груди, вокруг глаз и в животе, прямо там, где находится очаг чакры. Но почему? Я ведь мёртв? А мёртвые не чувствуют боли.

"Страшно", — воспоминания прошлого врывались в мой разум и тут же сменялись на видения возможного будущего. Страшного будущего, где я теряю всё. Но ведь я уже всё потерял? Мертвецы ведь и так теряют всё при смерти? Всё, что дорого человеку, остаётся за гранью. Почему я чувствую боль в груди?

"Жалко", — умер так бездарно, так бесславно. Было такое ощущение, будто в моих жилах текла не кровь, а магма.

"Я мыслю?" — осознание этого заставило меня попробовать открыть глаза.

Но попытка была неудачной. Стоило мне только пошевелить веками, как невероятная боль пронзила мои очи.

"Я не мертв. Я мыслю, — поняв это, моя душа тут же воспрянула духом. — Но ведь я не дышу, и сердце моё не бьётся, — страх от осознания этого факта сковал меня. — Но кровь течёт во мне?"

"Нужно выбираться отсюда, где бы я ни был", — воля к жизни заставила меня начать грести руками и ногами, невзирая на расходящиеся от моих действий по всему телу волны боли. Тут же я почувствовал, как нехотя забилось моё сердце.

Но стоило мне сделать первый рывок, как перед глазами появилось очередное воспоминание.

Родители. Вот я, весь в бинтах, лежу в больнице, где ирьёнин проводит модификацию моих мускулов, заодно убирая повреждения от жестоких тренировок Момору-сенсея.

Перед глазами встало недовольное лицо отца. Вот процедура заканчивается, и он, грубо подняв меня с кровати за шиворот, тянет за собой. Быстро добираемся до дома. Заведя меня на кухню, он наконец-то выпускает своё недовольство.

Громко отчитывает меня за мою лень, за мою слабость. Обвиняет меня в том, что я недостаточно усердно тренируюсь, плохо стараюсь.

Моя маленькая, юная версия терпит всё это беспрекословно.

Пощёчина.

В наказание он запрещает мне сегодня ужинать.

Мать, смотревшая на всё это со стороны, говорит ему, что это плохо. Это только отбросит меня в моих тренировках.

Следует грубый ответ отца. Лентяи недостойны пищи с семейного стола.

Виноватый взгляд матери встречается с моим, в котором плещутся обида и злость. Акеми отводит свой взгляд.

Я стерпел, молча пошёл наверх, стараясь побыстрее уснуть, чтобы не чувствовать голод. Даже в душ не пошёл. Сильно хочется есть. Нужно быстрее уснуть, чтобы более не терпеть это, продержаться до следующего дня.

Воспоминание резко заканчивается.

Начинаю грести дальше.

"Где же я? — после целой вечности, пытаясь выплыть непонятно откуда на поверхность, задал я самому себе вопрос. — Как долго мне ещё плыть? " — сил становилось всё меньше и меньше, а конца моего пути не было видно.

Вновь воспоминания.

Сижу, ужинаю на кухне, орудуя вилкой и ножом. Юдзуки нет среди нас, он на собрании старейшин. Мы с мамой дома одни.

Прошу маму поговорить с отцом. Она не обращает на мои просьбы внимания. Постоянно пытается перевести разговор на другую тему.

Но я всё продолжаю, умоляю её помочь мне. Говорю, что всё это слишком для меня. Впервые показываю свою слабость перед кем-то. До этого никто не видел меня таким, ни Момору-сенсей, ни отец. И никто больше не увидит.

Мать не выдерживает. Срывается на крик. Кричит мне, что я сам виноват, я слишком ленив, что она и так из-за меня разругалась с отцом. Её злой взгляд раздражает меня. Стискиваю нож в руке. Начинаю понимать, что никто не будет потакать мне, никто не будет давать мне поблажек.

"Никто меня не понимает. Я не могу больше", — глаза блестят. Но гордость не позволяет слёзам пролиться.

Психанул. Выпрыгиваю через окно, бегу в лес.

Кто-то окрикивает меня, но я не слышу. Меня всё достало.

Сижу на дереве, сил нет, чтобы бежать дальше. Да их и не было с самого начала, лишь злость придала мне кратковременно сил. Тренировки Момору-сенсея слишком трудны. Но я стараюсь изо всех сил. Клянусь себе, что не покажу более слабости. Для себя самого.

Принимаю для себя решение. Я стану сильным. Я не сдамся. Не сломаюсь. Никогда. Стану таким сильным, что сам буду решать, что и как мне делать.

Оказавшись вновь в тёмных водах, я перестал грести.

"Не могу больше..." — напала на меня безнадёга. Чакра не откликается на мою волю. Тело ужасно слабое, мне больно, холодно, страшно. Постоянные видения, которые появлялись в моём разуме... Всё это подтачивало мою волю. Хотелось бросить всё и остаться на месте, пока моя жизнь не оборвётся. Забыться, наконец, в этой темноте.

Воспоминание.

"Убей его! — эхом отдаётся в моей голове приказ сенсея. Восьмилетний мальчик стоит с кунаем перед крестьянином.

Дрожащими руками он обрывает жизнь этого человека.

Картина меняется. Вижу, как находят труп этого мужчины.

Вижу двух плачущих жён. Тринадцать детей. Четыре мальчика и девять девочек.

Они лишились кормильца.

Старший крепится, понимая, что он теперь мужчина в доме, несмотря на то, что ему только десять лет.

Проклятие убийце. Скорбь почившему.

Я шиноби. Я убийца.

Не герой, не воин.

Я усвоил урок Момору-сенсея. Я был наивен, думал, что буду героем, сиятельным спасителем слабых, бичом злых.

Но это не так. Есть только цель и способы её достижения.

Горящее Узушиогакуре. Трупы, кровь. Крики женщин и детей. Агонизирующие стоны мужчин. Мощные взрывы от применения техник. Звук сталкивающегося металла. Запах крови.

Безумная картина войны.

И тринадцатилетний я посреди этого безумства.

На губах широкий оскал. Глаза горят неудержимым счастьем. Я был рождён для этого. Вся моя жизнь подготавливала меня к этом моменту.

Чернокожий шиноби. Потеря одной руки. Попытки сопротивляться этому бойцу. Сейчас мне смешно, как слаб я был. Смешно оттого, что я мог проиграть такому слабаку.

Боец Кумогакуре прямо передо мной. Между нами, появившись словно из ниоткуда, встаёт Момору-сенсей и принимает на грудь удар, предназначенный оборвать мою жизнь.

Потеря сознания у вражеского шиноби.

Последние слова сенсея мне.

Яростный крик. Потеря второй руки. Смерть врага.

Сердце сжалось от этой сцены. Я до сих пор виню себя в смерти сенсея.

Начинаю грести сильней. Сенсей отдал за меня свою жизнь. За тогда слабого мальчишку. Я не имею права умереть сейчас здесь. Я нужен своему клану, своим людям. Я клинок клана Учиха.

Перед глазами картина квартала моего клана.

Повсюду мёртвые тела.

В груди разгорается гнев.

Кто посмел?! Кто тронул мой клан?!

Тут же перед глазами встал другой квартал, полный людей.

Десятки детей, играющих на детских площадках. Множество женщин, щебечущих о своих женских штучках. Мужчины, приходящие с работы. Старики, которые смотрят на подрастающее поколение со смешинкой в уголках глаз, но держащие вид напускной строгости.

Мне нужно покинуть это место. Я должен выплыть. Мой клан нужен мне, а я им.

Движения становятся всё увереннее и увереннее. Усталость отходит на задний план, чувство долга придаёт мне сил.

Палатка. Та самая, в которой я жил вместе с Цунаде.

Её смех. Желание увидеть её. Услышать её голос. Вновь провести рукой по её мягким волосам. Вдыхать их аромат, такой приятный, свежий.

Рывок.

Сквозь прикрытые веки прорывается свет. В лёгкие поступает воздух. Тело приобретает силу. Чакра вновь подвластна.

Медленно, сквозь боль, открываю веки. Найдя взглядом берег, начинаю плыть к нему.

Выбравшись, бессильно падаю на землю.

Этот подъём из воды отнял у меня много сил. Скорее духовных, а не физических, так моё тело сейчас просто излучало энергию.

"Так... Где Тэнгу?" — собравшись с силами, оглядываюсь по сторонам, ища своих возможных противников.

Не найдя их, оглядываю себя.

От одежды ничего не осталось, а вот на теле появились странные чёрные татуировки.

Знак равновесия на животе. Шесть томоэ от левого до правого плеча. И все они зудели и болели.

"Прям как мои глаза... — подумав об этом, я сразу же провёл рукой по своим векам, но ничего не почувствовал. — Нужно осмотреть себя в зеркале, узнать, что эти мрази со мной сотворили", — подумалось мне. В моём теле циркулировала инородная чакра, я мог её прекрасно ощущать.

Встаю на ноги и направляюсь в сторону прохода в стене.

Краем сознания отмечаю, что у меня вновь длинные волосы.

Либо я долго пробыл в таком состоянии, либо в этой реке волосы растут намного быстрее...

Выйдя из пещеры, я оказался на горе, на одном из многочисленных летающих островов мира Тэнгу.

Когда я вздохнул полной грудью, на моём лице появилась улыбка от ощущения чистого, живого воздуха в лёгких.

"Вижу, ты выжил... — раздался голос в моей голове. — Отец до последнего верил в твою смерть. В то, что нам не придётся орошать руки в твоей крови", — вышедший из тени Карасу начал медленно доставать из-за спины свой клинок.

— Что это значит? — буравя взглядом Тэнгу, спросил я его. Пара появившихся на его теле шрамов приятно утешали мою гордость и разбавляли горечь поражения.

"Отец иногда видит будущее. Он предрекал нам, что пришедший потомок бога войны принесёт смерть нашему роду. Поэтому ты должен умереть", — спокойно ответил Тэнгу. Однако не спешил нападать, ждал, когда все его собратья будут готовы к бою с Учихой, чтобы покончить с ним как можно быстрее.

— Почему же вы не убили меня раньше, когда я только пришёл к вам? — сканируя местность своими изрядно возросшими сенсорными способностями, спросил я его.

"Отец дал слово великому воину. Он обещал передать его знание достойному, — сказав это, Карасу достал из-за пазухи своей сиреневой туники выглядевший древним свиток. — Это твоё", — кидая мне кипу бумаг, сказал Тэнгу.

Не глядя, на одних рефлексах, поймав свиток, я продолжал, не опуская взгляда, смотреть на Карасу и приближающихся из-за его спины Тэнгу. К тому же я чувствовал воронов надо мной и за мной.

"Полностью окружен. И в этот раз их великое множество, причём всех мастей", — думать до сих пор было трудно. Мысли текли неохотно.

"Мы не будем в этот раз испытывать тебя. В этот раз наша задача умертвить тебя. Просто прими свою смерть, сопротивление бессмысленно. Оно лишь продолжит твою агонию", — сказал мне Карасу, напрягаясь всем телом.

— Ты смешной. К тому же очень высокомерный. Твоя смерть принесёт мне удовлетворение, — мягко улыбнувшись, ответил ему я, после чего сорвался в атаку.

Выиграть вряд ли получится. Но вот вырваться из оцепления и попробовать сбежать — вполне.

24.

24.(Бечено)

— Смешно, — я не узнавал свой собственный голос. Сколько бы я ни пытался вложить в него эмоции, у меня ничего не получалось. Из моих уст вырывались всё те же абсолютно нейтральные, мёртвые звуки. — Что со мной случилось? — спросил я у лежащего передо мной старейшины Тэнгу.

Хотя я догадываюсь. Должно быть, так на меня повлияла природная энергия Тэнгу. Другого объяснения у меня нет.

Внезапно посреди боя по всему моему телу пробежалась холодная волна, после которой меня бросило в жар.

Природная энергия влилась в мою систему циркуляции чакры неудержимым потоком, увеличивая, изменяя и уплотняя мою чакру. Мой резерв увеличился в несколько раз. Изменилось и моё восприятие. Слух, нюх... А главное — мои глаза. Я не знаю, как именно, но они изменились. Я видел в сотни раз детальнее. Я видел не одну лишь чакру, которая циркулировала в теле, я видел сами каналы чакры. Это было невероятно.

Само моё восприятие также увеличилось на порядок.

Если вначале я думал, что мой единственный шанс выжить — это вырваться с боем из зоны подавления пространственных техник, то теперь я понимал: я могу дать этим демоническим птицам бой. Достойный бой.

Но случилось странное. Когда моя ладонь, на которой бешеным водоворотом чакры крутился Расенган, столкнулась с телом Карасу, моя техника не потеряла свою силу, как это случалось обычно в бою с Тэнгу.

Нет. Карасу пытался поглотить мою чакру, я прекрасно это видел благодаря своему улучшенному восприятию, но моя чакра не поддалась ему, так что в следующий момент его торс был разорван моей техникой на тысячи мелких кусочков.

А после началось избиение этих демонических воронов. Потеряв свой главный козырь, умение противостоять моим ниндзюцу и гендзюцу, они потеряли всю свою неудобность.

Мои обновлённые глаза с лёгкостью предугадывали их движения. Я знал, где они будут в следующий момент. Так что в то же время, когда они начинали двигаться, в то место, где они должны были оказаться, летела одна из моих техник, ну или, в худшем случае, наполненные до отказа чакрой ветра кунаи. А мощнейшие огненные техники уничтожали сразу же сотни Тэнгу за раз.

Методично, остров за островом, я очищал мир этих полуптиц-полулюдей от них же самих.

И вот спустя тридцать три острова, парящих в небесах, я стоял перед обрубком старейшины, которого вороны защищали до последнего.

Устало взглянув мне в глаза, старый ворон откинулся на землю, приняв свой проигрыш.

— Это мощь дара Шинигами. Он научил нас управлять именно этим оттенком природной энергии. Так гласят легенды, — глухим голосом поведал мне этот Тэнгу.

— Ты впервые заговорил со мной, не используя свои мысли. Значит, ты и так можешь. Интересно, — подойдя к туше старейшины, я поднял с земли его меч. — Вас было не так уж и много, — отстранённо отметил я. — Я думал, вы более многочисленный народ.

— Тэнгу — воины... Были воинами... Мы сражались всю жизнь, с врагами, с союзниками и друг с другом, — объяснил мне старейшина. С таким образом жизни ничего особенного в их малочисленности нет. Наоборот, я удивляюсь, как они сами себя не уничтожили.

— Что теперь? — спросил я его, пребывая в слегка растерянном состоянии. Опьянение своей мощью прошло, и сейчас я понимал, что устроил настоящий геноцид целой расе этих... зверей. Лёгкая досада от потери такого многообещающего призыва не переставала меня мучить. Так что, спрашивая старейшину, я надеялся, что сейчас он расскажет мне о чудесном месте, где осталось достаточно представителей его племени, чтобы восстановить популяцию. Но старый Тэнгу жестоко меня обломал.

— Закончится род Тэнгу, как только я умру, — равнодушно смотря в небо, поведал мне старейшина.

— Ясно... — задумчиво смотря на клинок, сказал я. — Ты готов?

— Я с самого своего рождения был готов к смерти, человек, — ответил мне старик, переведя свой взор на меня. — Делай то, что тебе предначертано сотворить.

Быстрый взмах мечом, перерезавший старейшине глотку, — и всё. Вот и завершилась история демонических воронов, весь этот род отправился к своему покровителю, в его мёртвое царство.

"Кажется, от цивилизованного человека во мне не осталось ничего, — пришла мне в голову глупая мысль. — Только что вырезал целый народ, даже всех немногочисленных женщин и детей, и ничего не почувствовал... Нет, мне приходилось и ранее убивать детей, как-никак, а я был на войне, где дети-шиноби не редкость... Но там было всё по-другому. Либо ты их, либо они тебя. А здешние дети? Они даже не пытались сопротивляться, не пытались напасть на меня. Все они молча принимали смерть от моих рук... — думалось мне, пока я ещё раз при помощи невероятно мощной сенсорики, дарованной мне в состоянии сеннина, сканировал окрестности. — Но оставить их в живых я не мог. Когда-нибудь они бы выросли, после чего начали бы мстить мне или, что хуже, моему клану. А этого мне не надо. Совсем не надо", — закончив сканировать, я сконцентрировался на том, чтобы остановить течение природной энергии из татуировок в моё тело.

"Эти знаки нанесены не случайно..." — стоило мне только сконцентрироваться на ощущениях, как я сразу же понял всю суть этих татуировок.

Не знаю, как или кто из этих воронов додумался до такого, но это были тенкецу наоборот.

Нормальные тенкецу предназначены для того, чтобы выпускать чакру из тела, ими невозможно "всасывать" чакру в себя, если, конечно, у человека нет отклонений или же улучшенного генома, который располагает к этому.

Но вороны научились создавать совершенно новые тенкецу, которые впитывают определенный "сорт" природной энергии.

К тому же от этих новых "тенкецу наоборот" к моей циркуляции чакры вели новые искусственные чакроканалы, по которым моя чакра струилась к этим тенкецу, смешиваясь в них с природной энергией.

Лёгкое усилие воли — и вот моя чакра практически перестала струиться по искусственным чакроканалам, и уровень природной энергии в моём теле и упал практически до нуля.

Осмотрев себя, я понял, что странные татуировки исчезли. Значит, их видно только тогда, когда они начинают свою работу. Интересно...

— Ладно, хватит сидеть. Мне нужно возвращаться, — мой голос вновь обрёл краски. Видимо, сен-чакра Тэнгу изменяет не только мой внешний вид, но и голос. Хм, а на мышление она имеет влияние? Ну да ладно, сейчас мне нужно думать не об этом. Меня ждёт мой клан.

Судя по отросшим до лопаток волосам, времени прошло много, очень много.

Как бы мне не вернуться к тому, с чем я только недавно боролся...

25.

25.(Бечено)

Приглушённый хлопок объявил о моём появлении людям, которые работали под знойным солнцем на каком-то поле, на котором я оказался.

Тут же множество взглядов устремилось на мою персону, а я почувствовал, как от виднеющихся вдалеке построек в мою сторону рванули четверо человек, обладающих довольно мощными источниками чакры. Причём знакомой мне чакры, очень похожей на мою собственную.

Это обнадёживало. Скорее всего, это кто-то из клана Учиха — если это так, то я оказался недалеко от Конохи, и что самое главное, на своей территории.

Неизвестно, какими слухами наполнилась бы Деревня, увидь меня сейчас посторонние.

Весь в крови — как своей, так и чужой. Практически голый, так как не подумал о том, чтобы одеться.

Не знаю отчего, но обнажённым я чувствовал себя лучше, чем одетым.

Хотя предположение у меня есть. Даже если я не использовал природную чакру максимально эффективно, не позволяя природной энергии вливаться в искусственные тенкецу, в мою систему циркуляции чакры всё же попадали крупицы природной энергии, отчего я чувствовал и воспринимал этот мир иначе.

"Моя чувствительность к жаре и холоду упала." — Решил я, осмотрев крестьян, которые были одеты довольно тепло.

Окинув взглядом местность, я понял, что сейчас уже наступила осень, и эти люди собирают урожай.

"Будем исходить из того, что меня не было месяц-два... Ну или год и месяц-два... Или поболее." — Лёгкий холодок, пробежавшийся промеж лопаток от осознания того, что я мог пропустить многие важные события и потерять всё, что для меня имело хоть какую-то цену, страшил мою персону. — "Даже в таком состоянии я чувствую людей почти за километр." — Отметил я, прикинув примерное расстояние, на котором я почувствовал четвёрку бойцов, которые сейчас быстро приближались к моему месту нахождения.

— Вы находитесь на территории клана Учиха! — Звонкий голос единственной в четвёрке бойцов девушки разнёсся по окрестностям. — Кто вы такой? — Спросила она, тяня время.

Пока она говорила, двое её напарников сдвинулись, перекрывая возможные пути отхода, однако один остался рядом с ней.

"Ясно, перекрыли пути отхода, кроме одного. Который наверняка выведет меня к другому патрулю, соберись я бежать от них." — Промелькнула в моей голове шальная мысль, но тут же была откинута, так как следующая просто ошарашила меня. — "Они начали переговоры, а не напали на меня сразу же, как только увидели?!"— Поражённо уставился я на девушку.

Причём моё удивление было справедливым. Лишь самые опытные и сдержанные служащие полиции могли сдержать себя от желания сперва уложить нарушителя лицом в пол, а лишь потом допросить.

"Я точно в моём мире?" — От такого поворота я так удивился, что у меня даже слегка отпала нижняя челюсть.

— Ты что, глухой?! Не понимаешь нас?! Или в молчанку играть вздумал?! — Подал голос боец, стоящий подле девушки, которая начала меня расспрашивать. Причём по тому, как он сказал последнее предложение, я понял, что он едва удерживается от того, чтобы начать бой и побыстрее закончить эту болтовню.

— Меня зовут Изами Учиха. — Подавив удивление, ответил я им.

— Ну-ну, шутить вздумал! Я тебе покажу, что не стоит шутить с полицией Конохи! — Зло процедил мой соклановец.

Подавив желание закатить глаза, я спокойно ответил ему.

— Прежде чем ты сделаешь что-то, что будет стоить тебе здоровья и, возможно, жизни — подумай... Зачем мне выдавать себя за главу клана Учиха? Причём находясь на территории этого самого клана? Любой знающий Изами Учиху смог бы раскусить меня за секунды — после чего меня бы доставили к следователям, которые выпотрошат мои мозги. — Но мои аргументы не показались бойцу достаточно достоверными — он уже хотел было кинуться в бой, но тут его вовремя остановила единственная девушка их команды.

— Постой. — Остановила она его попытку кинуться на меня, положив ладонь ему на грудь. — Позволь мне. — Твёрдо сказала девушка, посмотрев ему в глаза, после чего обернулась ко мне и достала из-за спины фляжку, которую бросила мне под ноги. — Умой своё лицо. — Требовательно сказала она, внимательно смотря на меня.

Подняв фляжку, я вымыл лицо, очистив его от крови и гари. Закончив, я встретился взглядом с девушкой, в глазах которой демоническим огнём горел шаринган с двумя томоэ.

Всмотревшись в моё лицо, та припала на колено.

— Извините нас, Изами-доно. — Рядом с ней на колено присел и её горячий напарник.

— Не страшно. Даже наоборот, я доволен вашей бдительностью. — Похвалил я их. — У вас есть запасная одежда? Мне нужно прикрыть наготу. — Досадливо улыбнулся я им.

— Конечно, Изами-доно. — Поднявшись с колен, девушка достала свиток, из которого распечатала плащ, который применял практически каждый шиноби при сильном ветре или дожде. — Пожалуйста. — Подойдя, протянула она его мне.

— Благодарю тебя..? — Вопросительно взглянул я на неё.

— Майя, Майя Учиха. — Назвала она своё имя слегка поклонившись.

— Ну, то, что ты Учиха, было понятно. — Улыбнулся я ей. Девушка явно немного нервничала. Если судить по её внешнему виду, то она была рождена в побочной ветви клана. Вооружение хорошее, ухоженное, но ничего дорогого или чакропроводящего нет. При этом она имеет шаринган с двумя томоэ. Она уже давно стала бы представительницей одного из тринадцати родов главной ветви, если бы у меня было время разобраться в делах клана. Но его мне как всегда не хватало. Ну ничего, это исправится в ближайшее время. — Майя, ты и твой друг найдёте мне Наори, Бару, Наку и Райя Учиха и передадите им то, что я жду их в своём кабинете с отчётами. Всё ясно? — Спросил я девушку. — Если не можете сами, то найдите кого-то, кто это сделает, но как можно быстрее.

— Хай! — Поклонилась девушка, после чего коротко переглянулась со стоящим рядом с ней бойцом, а затем они сорвались выполнять мой приказ.

— А вы двое возвращайтесь на свои посты. — Бросил я оставшимся. Да, нехорошо ослаблять охрану, но сейчас я был, несмотря на бой против Тэнгу, полон энергии, и не хотел терять ни крупицы времени.

Использую Хирайшин, местность резко сменяется. Теперь я был в своей комнате.

Скинув плащ на кровать, отметив в голове отдать его Майе-чан, я подхватил полотенце и направился в душ.

Не думаю, что у меня много времени до того, как здесь объявятся мои подручные.

По пути в душ мне встретилась моя напряжённая секретарша, в руках которой был танто.

— Симидзу-чан, успокойся, это я вернулся. — С легкой насмешкой в голосе сказал я ей.

— Изами-доно! — Неверяще воскликнула мать Нахоку.

— Да, я. Не сейчас. — Поднял я руку, останавливая женщину, желающую задать мне массу вопросов. — Позже. Сейчас же подготовь отчёты, вскоре придут Нака, Бару, Наори и Рай. К тому моменту всё должно лежать готовым на столе в моём кабинете. Ясно? — Спросил я. Дождавшись кивка женщины, я сказал. — Тогда исполняй. — Уже входя в ванную комнату я вспомнил о девушке с редким для крови Учиха талантом. — И дай мне досье на некую Майю Учиха. С фотографиями... — Добавил я, задумавшись. Вроде бы имя Майя было в последнее время довольно популярным, так что в клане наверняка есть несколько девушек с таким именем. — А то вдруг не та будет. — Усмехнулся я, направляясь в душ.

Приказы розданы, теперь осталось дождаться того, что они будут исполнены. После собрать информацию и адекватно среагировать на изменения.

И жить. Просто жить и крутиться.

"Надеюсь, клан не стал банкротом, пока меня не было..." — Мрачно подумалось мне, когда я уже стоял и нежился под струями душа, заодно балуясь... Точнее, тестируя свою чувствительность к холодной и горячей воде. — "Как же мне этого не хватало." — Мягко улыбнувшись, подумал я, включая одну лишь горячую воду.

* * *

Учиха Наори ёрзала на месте, ожидая моего вердикта. Её муж, Рай Учиха, задумчиво смотрел на меня, явно прогоняя в голове свои деяния и их последствия. Нака смотрел на этих двоих и откровенно посмеивался над их состоянием, хотя и сам был слегка на взводе. Один лишь Бару флегматично смотрел в потолок, нисколько не беспокоясь.

Мда, ну и наворотили мои подчинённые.

После моей пропажи в мир Тэнгу именно эти четверо взяли на себя заботу по управлению кланом.

Благо прямо перед моим "отъездом" я передал им список запланированных дел, которые они не только выполнили, но и внесли некоторые изменения... Отчего сейчас нервничали.

И было отчего. Любой на моём месте воспринял бы это как прямое оскорбление его, как главы клана, увидев в этом намёк на его недальновидность и тупость.

Один лишь Бару, который всю свою жизнь жил как хотел, не заморачиваясь различными традициями и принятыми обществом правилами, сейчас сидел спокойно.

Окинув взглядом своих подопечных, мне пришлось скрыть свою улыбку за кипой бумаг.

Слишком смешно они сейчас выглядели.

Воины, которые могут уничтожить всё живое от горизонта до горизонта за считанные минуты, сидели и ёрзали на стульях как маленькие нашкодившие дети.

— Должен сказать, — начал я, успокоившись и подавив улыбку, — я просто в шоке от ваших действий. — Подняв на сидящих напротив меня соклановцев взгляд, сказал я им. Заставив Райя и Наку нахмуриться, а Наори слегка побледнеть. Бару же... Ну, Бару — это Бару. Он лишь перевёл свой взор с потолка моего кабинета на меня самого. — Начнём с тебя, Наори. — Взяв отчёт девушки, я впился своим взглядом в её личико. — Ты должна была найти потерявших в войне дома и земли людей, привести их в Коноху, дабы они обрабатывали нашу землю, получая при этом одну треть от всего урожая. Что же сделала ты? Ты наладила контакт с целым "кланом" крестьян, известных на всю Страну Огня своей добросовестностью, договорилась с ними на оплату в двадцать пять процентов от урожая, к тому же каждый из них обязался принять печать, которая гарантировала бы то, что ни один из них не сможет говорить о нашем клане. Это раз. Два — ты приспособила наших беснующихся без дела стариков на обучение молодёжи, ослабив родительское бремя. И третья вещь. Самая невероятная. Как ты смогла так выдрессировать бойцов, что они начали сперва спрашивать и лишь после применять силу? — Спросил я её о той самой вещи, которая потрясла меня до глубин души. Эта милая девушка приструнила горячих бойцов Учиха, которые практически все прошли войну, вернувшись с неё ещё более агрессивными, чем были до этого — но теперь они строго следовали написанному на скорую руку старейшинами и мной на одном из собраний кодексу поведения полиции Конохи. И это была заслуга одной лишь Наори.

— Я просто курировала группы... — Сказала девушка, потупив взгляд.

"Ну-ну..." — Хмыкнул я. Как же. Она очень жёстко пресекала любые случаи беспричинной агрессии и насилия со стороны наших бойцов, при этом не чураясь использовать эту самую агрессию и насилие для наказания сотрудников полиции.

— Ладно, это не важно. — Улыбаясь из-за милого вида девушки, произнёс я. — Важно то, что ты не просто сделала то, что было тебе наказано, нет, сделала даже больше, чем я от тебя ожидал. У меня нет для тебя ничего, кроме похвалы и просьбы продолжать и дальше в том же духе. — Поощрил я Наори.

— Так, теперь Рай. — Перешёл я к мужу девушки. — На тебе было обучение использованию шарингана. — Практически у всех соклановцев, прошедших войну, эволюционировал шаринган. В клане сейчас было лишь пара десятков человек, не обладающих шаринганом с тремя томоэ. Такого не было со времён сенгоку джидай, когда кланы воевали безостановочно. Не зря наши аналитики говорят, что на данный момент наш клан составляет едва ли не половину боевой мощи Конохи. — Но ты пошёл дальше. Помимо тренировок ты создал домашние группы по восемь человек, которые встречались за пределами тренировок один раз в неделю и просто общались друг с другом... Причём группы были созданы из представителей различных родов нашего клана. Результат всего этого — зарождение дружбы, которая гасит внутриклановые распри... Скажи честно, это было идеей Наори? — Спросил я Райя.

— Да, Изами-доно. Наори-чан предложила внедрить домашние группы в программу обучения. Хотя и пришлось сильно попотеть, сглаживая появляющиеся конфликты, но то, что все участники программы всё же кровные родственники быстро сплотило их. — Коротко ответил мне Рай. — Быстро нашлись общие интересы, взгляды на жизнь и даже любовь.

— Просто прекрасно. — Послушав ответ Райя и умно покивав, ответил я ему.

"Мда, я просто дебил." — Помассировав свои виски, подумалось мне. Эта отлучка была просто необходима мне, да и всему клану. За эти полтора месяца клан развился больше, чем под моим руководством до этого.

И виноват в медленном развитии только я. Я сам взвалил на себя всё, контролируя все мелкие детали, пытаясь усидеть на нескольких стульях одновременно — отчего если и был прогресс, то очень медленный, практически незаметный.

Да взять те же домашние группы. Я сам собирался ввести нечто подобное, чтобы сплотить клан. Но зная себя, я собственноручно начал бы контролировать всё это дело, решать конфликты, пристально следить за всем. Из-за чего это всё затянулось бы на месяцы, да и люди, чувствуя постоянный контроль с моей стороны, медленней открывались бы друг другу.

Ну что я могу сказать? Хорошо, что меня не было. Это открыло мне глаза на то, что я не могу быть главой и исполнителем одновременно. Остаётся теперь лишь продолжать реконструкцию клана, пытаясь не делать одни и те же глупые ошибки.

— Рай, коротко — как ты сам видишь уровень подготовки бойцов? В особенности владение нашим додзюцу? Мне нужна лишь оценка общего уровня, а то ты про каждого написал по нескольку страниц, — Кинув взгляд на огромную стопку бумаг, сказал я, — но общий уровень забыл.

— Общий уровень подготовки... Удовлетворителен. Я недоволен отсутствием фантазии у многих юных представителей клана. — Немного задумчиво протянул Рай. — У старших с фантазией не лучше, но они компенсирует это опытом.

— Фантазия? — Переспросил я его, не поняв, отчего она ему важна. — А, для создания гендзюцу? — Предположил я.

— Именно, Изами-доно. — Подтвердил мою догадку Рай.

— Наори, ты слышала? — Повернув голову в сторону девушки, обратил я её внимание на этот вопрос. — Ты давно хотела, чтобы дети нашего клана занимались музыкой или каким-то там художественным искусством... Так вот, найди учителей, пришло время воплотить твою мечту в жизнь. — Отдал я ей указание.

— Будет сделано, Изами-доно! — Полным энтузиазма и предвкушения голосом ответила мне девушка.

— Прекрасно. — Кивнул я ей, отложил отчёты Райя в сторону и взял в руки кипу листов от Бару и Наки. Активировав шаринган, я решил быстро пробежаться по содержимому их докладов — отчего у меня волосы стали дыбом.

Эти двое взяли за этот месяц более двенадцати тысяч торговцев людьми, шпионов и их информаторов и практически прижали к ногтю весь криминал в квартале красных фонарей — Бару создал спецназ полиции из сорока двух "полевых бойцов", у каждого из которых уровень находился за отметкой шиноби А-класса. К тому же каждый из них имел полностью развитый шаринган с тремя томоэ. Нака же набрал двадцать семь людей для аналитического отдела спецназа. И оба использовали особые полномочия, данные нашему спецназу от Хокаге, на полную.

Брали абсолютно всех. Как клановых, так и бесклановых. Была даже пара Анбу в списке задержанных. Да что там, предатели из рядов нашего клана также не избежали чести быть захваченными и допрошенными только что созданным спецназом полиции.

— Бару, Нака. Вы хоть представляете, сколько мне придётся приносить извинений главам и старейшинам других кланов? — Угрюмо спросил я этих двоих. — А сколько придётся заплатить им за урон чести их клана?

— Изами-доно, вы отдали нам чёткий приказ. Очистить Коноху от предателей и шпионов, что мы и сделали. Не считаясь ни с чем. — Ответил мне слегка напряжённый Нака.

— Ну да, вот только не нужно было волочь всё это на публику. Того же Хьюга Рекучи. Сына одного из старейшин. — Взглянув в первый попавшийся лист, прочитал я. — Мальчишка повёлся на смазливую мордашку и начал ей разбалтывать тайны ирьёнинов Конохи, считая, что девочка простой человек и ничего не поймёт из его объяснений. Зачем нужно было брать его днём, посреди Конохи? При этом вы сломали ему сорок шесть костей и отбили несколько органов... — Тяжело вздохнув, я прикрыл глаза, отложив отчёт. — А после ты, Бару, использовал Цукиёми, чтобы ослабить его ментальную защиту, после чего просто ворвался в его разум, ища улики. Да, ты нашёл то, что искал, но вот для ареста Хьюга из главной ветви этого было мало. И вам пришлось его отпустить. Хорошо, что вы хотя бы додумались посвящать всю Коноху в подробности ваших дел, так что нас считают хоть и беспредельщиками, но всё же крайне эффективными беспредельщиками, которые защищают Коноху...

— Это была идея Наори. — Вставил в мой монолог Бару.

— Знаешь, я это подозревал. Хорошо, что когда меня здесь не было, Наори присматривала за вами. — Проведя рукой по лицу и глубоко вздохнув, я успокоился и принял всё, что прочитал, за данное и неизбежное. Ну придётся извиниться? Ну и что? Не впервой.

— Изами-доно? — Голос Бару вырвал меня из моих размышлений.

— Да? — Подняв свой взгляд на него, спросил я.

— Вы видели доклад о столкновении с Анбу Не? — Спросил меня Бару.

— Что? — Сперва мне показалось, что я ослышался. — Ты что сейчас сказал? — Медленным, тихим голосом спросил я его, поднимаясь со своего места.

— Была конфронтация с Корнем и его главой. — Спокойно ответил мне Бару, словно у полиции был конфликт не с Данзо Шимурой, вторым по влиянию человеком Конохи, а с какой-то группой карманников.

— В чём суть. — Спросил я его, начиная перебирать доклады, ища нужный мне.

— Мы поймали торговца людьми. Точнее, детьми. Причём торговал он бастардами кланов. Хотя, как позже выяснилось, были и клановые дети, украденные его помощниками. Мы смогли всех их повязать. В начале он выдавал себя за "простого торговца людьми", но потом, когда мне надоел его спектакль, мы выпотрошили ему мозги. Там были зацепки, улики и лица его покупателей. Тут же мы взяли и их, после чего провели ту же процедуру с ними. Точнее, с половиной из них. Прямо во время допроса на пороге центрального здании полиции появился Данзо Шимура со своими телохранителями и потребовал выдать ему наших пленников.

— Ясно. — Остановил я его, вчитываясь в только что найденный доклад, ища любые зацепки. — Значит, то, что вы успели узнать прежде, чем Шимура появился, были наводки на то, что Корень скупал этих детей? — Спросил я Бару.

— Да. — Спокойно ответил мне этот человек с железными нервами, вызвав во мне целую бурю эмоций.

Сердце бешено забилось, в желудке образовался странный ком, ладони вспотели.

А в голове билась одна лишь мысль — это возможно единственный раз, когда Шимура так подставился.

С особыми полномочиями мы можем хоть сейчас пойти на штурм баз Корня. Я могу убить эту мразь своими же руками.

Перед глазами встала картина пробитого тела Момору-сенсея.

Злость на Данзо за то, что он развёл меня как последнего дурака, за то, что он втянул меня в бой с превосходящими силами противника.

Злость на себя за свою глупость. Всё это перемешалось во мне.

Едва сдерживая себя, я решил сперва всё обдумать.

Да, Шимура подставился. Но! Взять его сейчас невозможно. Практически никто не знает, где находится главная база Корня. А если мы начнём её поиск, то всполошим Данзо. А единственный шанс взять его — это нанести внезапный удар.

— Так. — Лихорадочно обдумывая, как можно добраться до Шимуры, сказал я моим помощникам. — Сейчас вы идёте и тихо, неспешно собираете всех бойцов спецназа полиции. Завтра к двенадцати вечера они должны быть готовы к столкновению с бойцами Корня и штурму базы. Ясно? — Дождавшись синхронного кивка четвёрки, я чуть прикрикнул на них. — Тогда исполняйте!

— Хай, Изами-доно. — Встав, они направились к двери.

— Наори-чан. — Остановил я девушку, вспомнив, что решил больше не взваливать на себя все мелкие проблемы.

— Глава? — Повернулась она ко мне лицом, вопросительно посмотрев на меня.

— Майя Учиха, которая встретила меня, когда я появился в этом мире. Я хочу видеть её в нашем роду.

— Будет исполнено, Изами-доно. — Поклонившись, девушка вышла из кабинета.

Стоило, однако, двери закрыться, как тут же она вновь отворилась.

"Ах да, Ичиро." — Вспомнил я.

— Изами-доно. — Поклонился мне мой давний слуга. — Я принёс вам папки с отчётами о ваших финансах. — Как-то незаметно Ичиро начал управлять моим заведением, и ещё незаметней скупил все дешёвые здания в округе и перестроил их на лад "Перлов Отдыха".

— Привет, Ичиро. — Улыбнулся я моему верному управителю. — Я сейчас посмотрю. А для тебя у меня будет небольшое задание. — Принимая папки, сказал я ему. — Найди мне Кавараму Учиха, деда Такумо Учиха, из рода Сай. Он, кстати, слепой. Найди и приведи его ко мне.

— Будет исполнено, Изами-доно. — Поклонившись, Ичиро отправился исполнять мои указания.

Я же тем временем быстро пробежался по докладу Ичиро.

Благодаря прессингу криминала со стороны спецназа полиции, которые сперва тащили в дознавательную, где затем устанавливали степень виновности, а не устраивали расследование, множество публичных и чайных домов, а также отелей и других увеселительных заведений в квартале красный фонарей остались без хозяина и из-за этого закрылись.

Здесь Ичиро не щёлкал клювом и быстро скупил всё это по дешёвке. Так получилось, что сейчас более девяноста процентов зданий в увеселительном квартале принадлежит мне — и приносит огромную прибыль. Во всяком случае, за один месяц все траты за покупку и ремонт были возвращены более чем десятикратно.

"Прекрасно. Нужно будет утвердить его на этой должности, у Ичиро есть жилка купца." — Сделал я себе заметку, вставая и направляясь к сейфу.

Подойдя к стене, я приложил к ней руку и подал чакру. Тут же в стене активировался фуин, и стена отъехала в сторону, открывая мне вид на тайник.

Подойдя к нему и подав чакры, я открыл его, после чего достал оттуда интересующую меня папку, после чего вернулся на своё место, предварительно закрыв тайник.

Расследование сына прошлого главы клана Учиха.

Отец Наори в силу своей неспособности сделать наследника развил в себе сильный страх того, что собственные соклановцы захотят его из-за этого свергнуть. И, дабы не дать даже малейшей возможности устроить переворот, он развил бурную шпионскую деятельность.

Когда-то я бегло пробегался по доставшимся мне в наследство от прошлого главы бумагам, которые передала мне Наори. И зацепился за одну теорию.

Кагами Учиха. Лучший друг Шимуры Данзо. Один из учеников и телохранителей Тобирамы Сенджу. Мастер в использование шарингана, мастер гендзюцу, кендзюцу и тайдзюцу. Превосходный скрытный убийца и шпион.

Очень тесно и интенсивно работал с Анбу Конохи, особенно со своим лучшим другом. По неофициальным данным они вместе с Шимурой создали Анбу Корень, отчего отношения соклановцев к Кагами Учихе недоверчиво-отрицательное.

И вот в двадцать пять лет этот выдающийся шиноби погибает, а в клан отдают одни лишь останки и чудом уцелевший глаз. В тот же момент из больницы возвращается один пострадавший в тяжёлом столкновении с вражескими шиноби Учиха, который потерял возможность видеть из-за сильной травмы глаз. По всем данным он должен был умереть — но, словно чудом, выжил.

Паранойя тогда ещё девятнадцатилетнего наследника клана не даёт ему покоя.

Так что он собирает достаточно материала и проверяет старика. Оказывается, что этот старик, которого зовут Каварама Учиха, не Каварама Учиха.

Проверяя дальше, оказывается, что этот старик — отец некого Шина Учихи. Который, как все считали, являлся сыном Кагами Учихи.

Этот факт подтолкнул отца Наори проверить останки. И как оказалось, всё, кроме глаза, не принадлежало Кагами Учихе.

Кстати, сыном Шина Учихи является Нахоку Учиха. Вот такие вот дела.

И вот отсюда начинается слежка за данным индивидуумом, называющим себя Каварамой Учихой. Который пару раз в три-четыре месяца уходит прогуляться за границы квартала Учиха. И который часто невообразимым образом пропадал из поля зрения следивших за ним шиноби.

Стук в дверь оторвал меня от чтения материалов расследования.

— Входите. — В открывшуюся дверь прошёл Ичиро, поддерживая под руку слепого старика.

— Каварама-сан, прошу, присядьте. — Подскочив, я взял старика под локоть и помог ему присесть в кресло напротив моего. — Можешь быть свободен, Ичиро. Завтра зайдёшь ко мне, поговорим о твоих достижениях. — Отправил я своего верного слугу восвояси.

— Хай. — Откланявшись, Ичиро поспешил удалиться.

Присев на край рабочего стола, я ещё раз обдумал всё, прежде чем начать говорить.

— Ну, мне очень приятно с вами лично познакомиться. — Доброжелательно начал я.

— Мне тоже, Изами-доно, мне тоже. — Постоянно кланяясь, ответил мне старик.

— Да... — Замолчал я, смотря на него. И с чего начать? Трудно просто так, в лоб, вываливать всю информацию. Да и не позволило бы мне это моё чувства такта. — У меня к вам вопрос, Каварама-сан.

— Конечно, отвечу если смогу, Изами-доно. — Делая чуть ли не после каждого слова небольшие полупоклоны, которые меня очень сильно сбивали с мысли, сказал старик.

— Вот я стою перед трудным решением. Представьте себе — в Конохе есть подлецы, которые воруют детей. И не просто детей-бродяг, а клановых детей.

— Вправду? — Всем своим видом показывая, каким ужасным он это находит, прижал старик руку ко рту.

— Да. Представьте себе, один такой человек, слишком много о себе возомнивший, решился на такое. — Продолжал я рассказывать ему, ожидая подходящего момента для разоблачения.

— Да? Но зачем вы мне всё это говорите? Я давно уже не боец и в различных этих действиях полицейских и шпионских не много смыслю. Я всю свою жизнь на миссиях провёл, и года в полиции не отслужил. — Старик так натурально сокрушался, что я ему даже поверил.

— Ну да, Каварама Учиха и вправду в этом ничего не смыслит. А вот Кагами Учиха вполне может помочь мне. — Внимательно смотря на сидящего рядом со мной старика, сказал я.

— Кто? Кагами? — Начал ломать комедию старик.

— Хватит. — Полыхнув мощной ки, оборвал я Кагами Учиху.

— Что меня выдало? — Тут же сменил линию своего поведения старик.

— О вашей настоящей личности знал ещё прошлый глава клана. — Просветил я его.

— Ясно. — Только и ответил Кагами, после чего замер словно статуя.

— Мне нужна ваша помощь, Кагами-сан.

— С детьми?

— Да.

— И чем же я могу вам помочь, Изами-доно? — Спросил он меня.

— Человеком, который организовал всё это, является Шимура Данзо. — Когда я упомянул старого друга Кагами, тот непроизвольно дёрнулся.

— Этого не может быть. — Отрезал он. — Данзо никогда бы не пошёл на такое!

— Отчего же? Не надо только сейчас рассказывать о том, какой он либеральный и человеколюбивый человек. — Помимо воли у меня на лицо вылезла улыбка. Ну да, хорошая шутка — Данзо Шимура либеральный и человеколюбивый мужчина.

— Нет. Но это было бы полной глупостью. Это ослабит его позиции, если кто нибудь узнает об этом. Кто-то подставил его. — Уверенно ответил мне Кагами. — Как вы добыли эту информацию?

— Бару Учиха при помощи своего мангекью шарингана выпотрошил торговцам людьми мозги. — Ответил я. Стоило старику услышать мой ответ, как он тут же пал духом. — Так они вышли на перекупщиков и так далее. Пока не нарвались на людей из Корня.

— Нет... Этого не может быть. — Растеряно прошептал Кагами.

— Да нет, это как раз вполне себе возможно. Данзо от года к году теряет границы дозволенного. — Ответил я на шёпот старика.

— ... И что вы хотите от меня? — Перешёл на другую тему Кагами.

— Мне нужно месторасположение главной базы Корня в Конохе. Там, где хранятся все важные документы. Там, где Шимура сидит как паук в своём гнезде.

— Ты просишь меня предать моего боевого товарища, моего друга?

— Да, если вы не хотите гражданской войны в Конохе. — Припечатал я.

— Ты сошёл с ума. — Потрясённо выдохнул Кагами. — Гражданская война сейчас? И для чего? Из-за чего? Пары детей? — Спросил он меня.

— Да, из-за пары детей. Пары детей, которых сейчас дрессируют как цепных псов, или растят как племенных быков. Потому что вскоре из пары детей станут пара десятков. А позже и пара сотен. Если вы не поможете мне остановить это, то я обнародую эту информацию, после чего полиция Конохи использует свои права и пойдёт на штурм всех известных баз Корня. Сотни шиноби Конохи погибнут лишь из-за безумия и непомерного желания власти одного. Вы же можете это остановить. — Как можно проникновенней сказал я старику.

Различные маски, которые Кагами привык носить всю жизнь, треснули. Сейчас было видно, как он быстро продумывает различные варианты и отбрасывает их.

— Бойцы Корня будут сражаться до последнего ради Данзо. — Сказал он мне после продолжительной паузы.

— Да, будут. Вот только что они могут противопоставить спецназу Учиха? — Спросил я его.

— Если ты уберёшь Данзо, то кто возьмёт на себя его обязанности? Ты? Это даже не смешно. Слишком мало опыта, слишком горячая натура. — Продолжал дальше рассуждать вслух Кагами.

— Нет, я стану Хокаге. — Шокировал я его.

— Ты хочешь свергнуть Хирузена? — Напрягся старик.

— Нет, он уже сейчас передаёт власть в мои руки. Но сейчас я ещё слишком наивен и неопытен, как вы это заметили. Но вскоре это изменится. Тогда мне нужен будет союзник в тени. А не своевольный старик, потерявший из виду рамки дозволенного. — Прямо сказал я Кагами. — И я вижу вас в роли этого союзника.

— Хочешь, чтобы я занял место Данзо?

— Мне не хотелось бы уничтожать ваше и Шимуры детище. Оно нужно Конохе. — Продолжал я уговаривать старика.

— Почему бы тебе тогда не попробовать договориться с Данзо? — Попробовал "образумить" меня Кагами.

— Я уже говорил ранее. Данзо слишком непредсказуем. Он не умеет играть в командные игры.

— Значит, я не смогу переубедить тебя? — Вновь спросил Кагами.

— Нет, судьба Данзо была предрешена, как только он решил красть клановых детей. И либо мы убираем его по-тихому, либо я обнародую эту информацию.

— Мне нужно подумать, Изами-доно... — Теребя рукав, попросил меня Кагами.

— У вас есть десять секунд. — Ответил я ему. — Либо мы договоримся и начинаем подготовку к ликвидации Шимуры, либо мы становимся врагами... Подумайте. Все действия шиноби Конохи должны идти на пользу Деревни, Скрытой в Листве. Но то, что позволил себе Шимура, переходит все границы. Как долго будут терпеть внезапные пропажи кланы? Как скоро наше селение утонет в междоусобице? Решайтесь, Кагами-сан.

— Хватит. Ты прав. Шиноби Листа должен делать всё во благо Конохи. И действия Данзо попахивают безумием. Если правда выйдет на свет, то это расколет деревню. — Решился старик. — Я помогу тебе. — Тихо добавил он в конце.

— Благодарю за ваше содействие, Кагами-сан. Завтра в полночь начнётся операция, сейчас же покажите мне, пожалуйста, на карте Конохи, где находятся входы и выходы...

26.

26.(Бечено)

"Прекрасно, просто прекрасно!" — сидя за столом и читая о переводе огромной денежной суммы в качестве извинения за распоряжение чужим имуществом, я едва не потирал руки как картонный злодей, и это стоило мне множества усилий.

Но я имел право.

Старейшины отдали мой законный трофей в распоряжение деревни, которая использовала Кубикирибочо для начала переговоров с ослабшей, но ещё слишком гордой, чтобы идти первыми на переговоры и уступки, деревней Тумана.

Причём в начале, как я сам понимаю всё это, они хотели отделаться от меня устными извинениями или даже просто парой фраз в духе "это всё ради деревни" или "всё во благо клана".

Но ситуация резко изменилась. Внезапно я больше не пускающий слюну, не контролирующий себя берсерк, я вдруг показал, что могу думать. Могу не только реагировать на раздражители, но и планировать, как мне ответить лучше всего.

Внезапно оказалось, что за мной стоят лучшие бойцы — те бойцы, которые чтят традиции нашего клана всем сердцем, а не на показ, и то только те, которые им удобны. Оказалось, что есть у меня и союзники вне клана. Да и их предположение, что я и мой род — банкроты, было ошибочным. Так же как и большинство их решений вроде поднятия налогов, именно они подарили мне множество союзников в рядах моего клана.

Как оказалось, пока клан бедствовал, у старейшин этого самого клана были просто огромные денежные средства в распоряжении.

Пока я расходовал личный капитал, чтобы клан продержался на первых порах, пока казна не начнёт заполняться, эти гады лишь смотрели со стороны.

Ну да, понятно. Это был некий своеобразный тест на пригодность: вытяну ли я клан или нет.

И вот сейчас, когда я его вытянул, когда у меня появились хорошие помощники, когда я заключил контракт с деревней, они решили отдать мне "долг", чтобы я не держал на них зла.

И если быть честным, то я их простил. Просто такие астрономические суммы я никогда ещё не видел. Да "Перлы Отдыха" за год не принесли бы такого дохода, даже если бы там был постоянный аншлаг...

Видимо, никто из них не хочет продолжать наш небольшой конфликт.

"Ну да ладно. Оставим это. Да, они распорядились моим трофеем. Да, они виноваты и в расторжении помолвки с Цунаде. Но это политика. Возможно, будь я на их месте, я поступил бы точно так же. А что? Умер глава клана. Клан в упадке по абсолютно всем статьям, кроме боевой мощи, которая в мирное время не многое нам даст. Есть шанс заработать огромное уважение в Конохе для клана, лишь отдав один трофей бешеного мальчишки. Вроде бы всё легко, если не брать в расчёт то, что мальчишка стал героем войны, является старейшиной одного из родов клана, финансово независим, имеет в друзьях и боевых товарищах различных представителей могущественных кланов Конохи, а двое из его друзей являются главами кланов. Ну и, ко всему прочему, он помолвлен с принцессой клана Сенджу.

Так вот, этот мальчик, как они его знали, был бы очень зол на них за то, что они взяли его игрушку без разрешения. И тогда он мог наломать дров вплоть до того, что обратится к Сенджу за поддержкой.

А ведь я и вправду мог бы отомстить и начать личную вендетту против всех старейшин клана, пусть и за такой пустяк, как не особо нужный мне меч. Такой вот я человек был.

Вот они и обезопасили себя и клан, вмешавшись в мою жизнь.

Сейчас, взглянув на всю эту ситуацию с другой стороны, я вижу это.

Помолвку с Цунаде они разорвали именно из-за этого. Ведь я был достаточно отмороженным, чтобы втянуть в дела клана другой клан, после чего Учихи оказались бы под Сенджу. Вновь.

А разорвав помолвку, они выставили не себя, а меня в плохом свете. Теперь Сенджу уже не могли мне помочь открыто, не потеряв своё лицо. Так что возможность попасть в зависимость от лесного клана отпадала. Теперь я оказался один, так как Сакумо никогда бы не полез мне помогать, будь я в проигрышной позиции.

Но месяц бездарного правления старейшин дал мне шансы на победу в нашем противостоянии. Именно поэтому Сакумо и Сарутоби решили косвенно помочь мне.

Так что даже хорошо, что я лежал в беспамятстве такой долгий временной отрезок".

Закрыв папку, я открыл ящик стола и забросил её туда, после чего поднялся и подошёл к окну.

Разговоры с "чудом воскрешённым Кагами Учихой", моими помощниками и Ичиро, да и разбирательство с бумагами отняли у меня огромное количество времени.

Прибыл я рано утром, а сейчас на клановый квартал упала ночь.

"А ведь я хотел проверить, как себя чуствует Цунаде... — открыв окно, я прикрыл глаза, пытаясь успокоиться. — Она с этими двумя неформалами сражалась против Ханзо Саламандры. Этот монстр вполне способен Хирузена удавить, такое не проходит бесследно, — беспокойство, сдерживаемое до этого во мне нескончаемыми делами и проблемами, сейчас вырвалось на поверхность. — Я ведь мог изменить ход истории. Вдруг из-за этого она стала слабей и не впечатлила бы Саламандру? Или наоборот? Она стала сильней, чем должна была быть, и ранила бы Саламандру, отчего тот мог впасть в ярость и решить проучить излишне прыткую куноичи Конохи?" — от последней мысли меня пробило на холодный пот, а по моему телу пробежал целый табун мурашек. Лёгкая тошнота подкатила к горлу. — "Нужно разузнать, что с ней и как она... Иначе это будет меня постоянно отвлекать."

"Хватит себя накручивать. Эта стерва так просто не умрёт", — пытался я успокоить самого себя.

С Цунаде вообще странная ситуация.

С одной стороны, я не испытываю к ней никаких высоких чувств. При мыслях о ней меня не бросает в жар, и в животе не заводится стадо беснующихся бабочек.

Нет, ничего подобного я не испытываю.

Но чем-то меня к ней тянет. Физически и духовно.

Ни с одной женщиной меня не тянет общаться. Просто поговорить, провести-убить время. Не тянет и не тянуло. Но Цунаде — совершенно другое дело. Мне интересно её мнение, мне не страшно рассказать ей о том, о чём я думаю, как я вижу мир.

А насчёт физической близости — да, меня привлекают женщины, но не более. Просто охота сбросить напряжение.

С принцессой же даже близость воспринималась по-другому.

Я желал её, желал подарить ей удовольствие, нанести боль. Желал её часто и полностью. Ни к одной девушке я не испытывал похожего влечения.

Но, может быть, мне стоит просто подождать и "переболеть"?

Пройдёт время — и я забуду её. Забуду, как мне приятно с ней. Забуду, как мне нравится слушать её голос. Забуду о её привычке теребить прядь волос, когда он размышляет, и о том, как мило она выглядит в этот момент...

Да, время поможет мне переболеть ей. Но я не хочу этого.

Я хочу ей болеть — часами слушать, как она ворчит на идиотов-коллег-ирьёнинов, которые не отличают одно лечебное дзюцу от другого. Смотреть на то, как она возмущается из-за неблагодарных пациентов, которые пытаются сбежать из-под надзора врача сразу же, как только он отвернётся.

Успокаивать её, когда она в очередной раз собирается пойти "поговорить" с пассией Наваки, которая уже метит на место его жены.

Следить за ней, чтобы она не натворила глупостей, чтобы она достаточно спала и ела.

И это будет невозможно, если я сейчас решу подождать, я и так упустил слишком много времени. Для Цунаде война не закончилась тем переломным сражением, после которого Коноха выбила два поселения шиноби из войны.

Она терпела все невзгоды войны дальше, в то время как я валялся в больнице.

Она видела смерть товарищей, когда я разбирался в делах клана.

Может быть, она уже забыла меня, встретила кого-то другого.

"Что же, тогда мне придётся сперва посоветоваться с Наори. Не думаю, что глава клана, бегающий за женщиной, будет внушать авторитет. Тут нужен чуткий женский советчик, — подумалось мне. — Но сперва мне нужно узнать, что с ней и где она... — поставил я перед собой задачу. — Что же, завтра утром у меня назначена встреча с Хокаге. После со мной хотят пообедать Сакумо, Наваки и Хиаши Хьюга, вступивший две недели назад на пост главы своего клана. Вот там и смогу достать информацию о Цунаде, — решил я. — А теперь нужно отдохнуть. Завтра ночью ещё и бой будет, нужно быть полным сил."

* * *

Умытый и хорошо позавтракавший, я бодро шествовал к резиденции главы Деревни, Скрытой в Листве.

Отчёты прочитаны, указы отданы. Помощники выполняют мои приказы, спецназ готовится к операции. А понимание того, что сегодня умрёт Данзо, тут же поднимало мне настроение до небывалых высот. Конечно, был шанс, что умрём мы, попав в засаду, но к риску такого рода я уже привык. Я шиноби, и смерть всегда присутствует в моей жизни, либо исходя от меня, либо угрожая мне.

В общем, день был прекрасен, а моё настроение превосходно, и было бы ещё лучше, если бы народ деревни не задерживал меня по пути в резиденцию.

Но отчего-то каждый второй гражданин Конохи хотел со мной поздороваться, расспросить о каких-то мелочах или же просто высказать свою благодарность. Как оказалось, во время войны я помог многим. Кому-то своим гендзюцу, которое помогло пережить потерю близких и не потечь крышей. Хотя делал я это скорее от скуки, когда ждал в полевом госпитале, пока Цунаде закончит свою работу. Кого-то спас на поле боя. Хотя и это было скорее случайно, сколько я себя помнил — я просто впадал в раж и не мог остановиться, поэтому кромсал первых попавшихся мне на глаза вражин.

Но думаю, что этих людей это бы несильно беспокоило.

"Но всё же я удивлён. Я думал, что то, что меня провозгласили героем войны, было более формальностью со стороны власть имущих, но, как оказалось, для многих простых людей я и впрямь был героем. Но всё же странно, ранее такого ажиотажа вокруг моей персоны не было. Может, меня кто-то разрекламировал? Вот только кто? Учихи слишком горды для такого, да и не интересует нас мнение простого люда Конохи, что очень глупо, но, увы, так думает большинство в клане. Другие кланы сразу же отпадают. Сакумо? Он мог. Но ему сейчас это незачем. Остаётся Хирузен, как самый достоверный вариант. Он ведь хочет передать мне пост главы деревни в обмен на защиту его клана и неприкосновенность его персоны... — размышлял я, кивая в ответ благодарной старушке. Вроде бы её сын был в первых рядах, принимавших на себя удар шиноби Кумо, чудом выжил и решил, что это благодаря мне, а не сам он такой удачливый. — Странно, я вообще не помню, чтобы там выжил кто-то не из моих людей..." — недоуменно посмотрел я на старушку, но ничего не сказал, лишь бросил ей в ответ стандартную фразу о том, что каждый уважающий себя шиноби Конохи, чтущий Волю Огня, поступил бы на моём месте так же.

Интересно, как долго продержался бы я раньше, прежде чем оборвать жизнь излишне наглых персон? До той девчушки, которая бросилась мне на шею? Или того мужика, который фамильярно похлопал меня по плечу? Или после той бабки, которая вытирала свои "слюни благодарности" о мою одежду?

С такими размышлениями, раскланиваясь с людьми, я наконец-то добрался до резиденции главы деревни. Войдя внутрь, я бросил фигуристой секретарше, что мне назначено, и направился прямиком к Сарутоби в кабинет.

— Доброе утро, Хокаге-сама, — поклонился я главе деревни, как только вошёл в его рабочие апартаменты, предварительно закрыв дверь.

"Надо будет всегда ему утром назначать встречи..." — подумал я, вдыхая ещё чистый воздух комнаты. Видимо, даже такой заядлый курильщик, как Хирузен, не успел задымить за полчаса свой кабинет.

— Изами-кун, — поприветствовал меня в ответ Сарутоби, — проходи, присаживайся, — кивнул он на кресло, стоящее напротив его рабочего места. — И расскажи мне, где ты пропадал такое долгое время и почему не предупредил меня о своём отъезде, — потребовал глава деревни.

— Конечно, Хокаге-сама, — садясь в кресло, ответил я ему. — Мне пришлось уйти в мир моего призыва, всё было очень спонтанно, я и сам не ожидал того, что передо мной появится Тэнгу и передаст мне послание своего старейшины о том, что тот ожидает меня.

— Ты стал сеннином? — заинтересованно окинув меня взглядом, спросил Хирузен.

— Именно, — подтвердил я его предположение. — Как вы это поняли?

— Я плохо чувствую твою чакру, словно ты часть мира, самой природы. Такое я встречал пока что только у Джирайи и ещё одного моего знакомого, который овладел сенчакрой, — ответил на мой вопрос Сарутоби. — Это хорошо, ты стал сильнее, — кивнул каким-то своим мыслям Хокаге. — Итак, времени у меня сегодня мало, всё распланировано. Поэтому я вызвал тебя, чтобы сказать о том, что наши "посиделки" могут быть возобновлены со следующей недели. Ну и предупредить тебя. Не удивляйся повышенному вниманию к себе со стороны населения Конохи.

— Значит, это ваших рук дело?

— Конечно. Был прекрасный момент для этого. Ранее я не мог этого сделать. Появилась бы масса людей, которые начали бы говорить, что это устроил ты сам, что навредило бы твоему авторитету. Но ты отсутствовал достаточно долгое время, отчего я решил повернуть это нам на пользу, теперь никто не сможет обвинить тебя в том, что это устроил ты сам. Ну, или твои люди. Они вообще самоустранились из деревни, безвылазно сидя в своём квартале. Кроме полиции, конечно же.

— Ясно, — кивнул я Хокаге. — Хирузен-сан, а что с войной со страной Дождя? — спросил я Сарутоби о том, как дела обстоят на фронте с Амэ.

— Хм... — протянул Хирузен, внимательно смотря на меня. — Тебя интересует ситуация с Амэ или же одна куноичи, которая воевала там?

— Воевала? Значит, Цунаде-чан вернулась? — ухватился я за высказывание Хирузена.

— Хех, юность... — протянул Хокаге. — Да, она вернулась, — ответил он мне, заметив, что я теряю терпение.

— Ясно.

"Хорошо, что с ней всё в порядке", — подумал я, ощущая, как груз на моём сердце, мучивший меня всё это время, исчезает.

— Да, я тоже рад. Это настоящее чудо, они сразились с Ханзо и выжили без каких-либо травм. Очень мало людей могут похвастаться таким достижением, — начав забивать свою трубку, сказал Хокаге.

— Странно, что о такой новости ещё не говорят в деревне. Во всяком случае, я не слышал об этом, пока шёл к вам.

— Ничего удивительного. Информация засекречена, немногие ещё знают об этом бое. Да и сейчас было бы глупо представлять эту новость широкой публике. У всех на уме и языках твои действия. Как только народ успокоится, я рассекречу эту информацию, — ответил мне Сарутоби.

— Хм, ладно. Хокаге-сама, как насчёт встречи у вас на следующей неделе во вторник, в шесть тридцать вечера? — вспомнив свой график, спросил я Хокаге.

— Думаю, для главы клана Учиха я найду время, — хитро улыбнулся мне старик.

— Тогда я благодарю вас за уделённое мне время, Хокаге-сама, — встав и поклонившись Хирузену, я вышел из его кабинета. Бросив взгляд на часы, я отметил, что до встречи с Сакумо, Наваки и Хиаши Хьюгой ещё много времени.

"Значит, один из участков полиции подвергнется внезапной проверке", — решил я, направляясь в пятый отдел полиции Конохи.

27.

27.(Бечено)

Спецназ полиции быстро продвигался к своей цели, но, даже несмотря на скорость, никаких следов мы не оставляли. Впервые за долгое время мне пришлось вспомнить уроки скрытного проникновения Момору-сенсея, которые я тогда крайне не любил. Не то чтобы они мне не давались, трудно оставлять следы, владея шаринганом, но всей моей сущности претил такой подход.

Но то время прошло. Сейчас я был невероятно благодарен погибшему сенсею за эту науку, иначе нас бы уже встретили бойцы Корня, выиграв достаточно времени для подхода Анбу и Хокаге.

Одно дело — нанести внезапный удар, полностью уничтожить врага, забрать остатки его организации себе, точнее, передать её в руки пусть и ненадёжному, но соклановцу, и поставить Хокаге и всю Коноху перед фактом, предоставив при этом доказательства бесчинств Данзо. И совершенно другое — идти убивать друга детства Хокаге и негласного второго номера скрытого селения в открытую.

Да даже сейчас не пройдёт и десяти минут, как после начала боя здесь объявится первая элитная команда Анбу, а ещё через десяток здесь будут все доступные бойцы Конохи во главе с Хокаге.

Так что перед нами стояла невероятная по своей сложности задача: подойти как можно ближе к подземной базе Корня, где сегодня должен быть Шимура, после чего уничтожить главную цель, не тратя времени на ловушки и мясо, которое он бросит моим бойцам на растерзание ради своей тушки.

Но это даже не самая трудная часть нашей вылазки, куда труднее будет не дать им уничтожить различные доказательства их преступлений: документы, детей с ярко выраженными клановыми геномами и важных персон, память которых можно будет выпотрошить, дабы набрать побольше улик.

Печать молчания — это, конечно, хорошо... Но вот против искусства мастера-менталиста Яманак или же мощи мангекью шарингана это ничто.

Чем дальше мы продвигались к логову Шимуры, аккуратно перепрыгивая с дерева на дерево, обходя всевозможные ловушки, оповещатели и хорошо затаившихся постовых, тем медленней мы двигались. Однако жажда битвы, что кипела в нашей "проклятой" крови, всё больше и больше повышалась.

Когда я открыл бойцам информацию о том, что мы сегодня провернём, на меня посмотрели как на безумца. Но стоило лишь приоткрыть пару фактов о Корне, как бойцы тут же отбросили свои сомнения, точнее, их сомнения сгорели в безумном костре жажды мести Данзо.

Шимура не должен подозревать ни о чём, иначе наша операция будет бессмысленной. Именно из-за этого я сегодня использовал своё свободное время, чтобы засветиться в Конохе, контролируя полицейские участки и общаясь с простыми обывателями, которые благодаря слухам и пропаганде, распущенной Хирузеном, видели во мне былинного героя.

Внезапно они забыли о моём кровавом прошлом, забыли, что ещё пару месяцев назад я был для них безумным Учихой-мясником, который желал только порубить их на кусочки.

Забыли весь страх передо мной.

Забыли то, как шептались за моей спиной.

Забыли, какие взгляды они даровали мне.

Забыли весь негатив.

Внезапно я стал любимцем "плебеев", ради которого они готовы умереть.

Пусть Хирузен не обладает силой Первого Хокаге и гениальностью Второго, но он умеет что-то, чего не умели они: влиять на общество, формировать мнение толпы, вдохновлять их и заставлять их верить его речам. Если бы не поддержка простого населения Конохи и бесклановых шиноби, он бы уже давно съел какую-нибудь бяку, которая оказалась бы отравлена ужасной чакрой морских чудищ, и помер бы.

Но это был не вариант. Народ бы взбунтовался. Да, для кланов не представило бы труда перебить всех смутьянов, вот только перед глазами был наглядный пример Суны, которая, перебив недовольных режимом клана Собаку, оказалась в глубоком кризисе.

Ведь именно бесклановые шиноби делали всю ту грязную работу, на которую у элитных воинов деревни не было времени. Они исполняли массу задач, вроде постройки новых зданий и ухода за ними. Если бы Казекаге не владел элементом магнетизма, то Суна прекратила бы своё существование. Но даже так уходила масса золота на поддержку функциональности деревни.

Так что Хирузен был неприкосновенен, в том числе и для меня, и не только из-за нашего соглашения.

Остановившись возле одного из проходов в подземелье, я получил сигнал готовности от групп под предводительством Наки и Бару. Нам пришлось разделиться на три группы, так как комплекс имел три входа-выхода. И был ещё один, секретный, через который Данзо попытается сбежать. Всё же я сильно сомневался в том, что он попытается прорваться с боем, одно дело — элитные бойцы клана Учиха, другое — когда над этими воинами стоит начальник с мангекью шаринганом.

— Изами, мы готовы, — услышал я голос Наки через чакрорацию.

— Глава, мы на позиции, — это Бару.

Посмотрев на Райя, я дождался его кивка. Бойцы на позициях, можно начинать штурм.

— По моей команде все одновременно заходим. Постарайтесь уничтожить как можно меньше бойцов Корня. Наша цель — Шимура и доказательства, — напомнил я им ещё раз. — Вперёд!

Первые бойцы рванули ко входу в подземелье и одним слитным дзюцу уничтожили печать на двери. В следующий момент один из них с помощью дзюцу Дотона уничтожил препятствие. Бойцы полиции на максимально доступной скорости ворвались в открывшийся им проход.

Тут же крики, полные боли, и предсмертные стоны эхом отдались в каменных проходах подземелья. Бойцы Корня, дежурившие на входе, не ожидали нападения, из-за чего были выведены из боя в первые же секунды.

Я же вошёл последним. Достав два куная с печатью Хирайшина, ещё раз прокрутил в голове план убежища. Найдя правильный маршрут, бросился в ту сторону — не стоит недооценивать Данзо, он наверняка уже оповещён и вскоре эвакуируется.

Не обращая внимания на вражеских бойцов, я ушёл от них, используя Хирайшин. Вскоре они столкнутся со спецназом полиции, тогда им будет не до меня.

В моих чакроканалах бурлила чакра, смешанная с природной энергией. Пусть это был ещё не полноценный режим сеннина, но даже частично изменившаяся чакра уже придавала мне больше сил и улучшала сенсорику. В глазницах горел мой странно изменившийся шаринган, который позволял видеть мир ещё более полноценно, чем раньше.

Благодаря этому все ловушки и засады оказывались неэффективны.

"Нашёл!" — проскользнула на задворках разума полная радости мысль, как только я почувствовал присутствие Шимуры.

Моя кровь словно горела в предвкушении боя с сильным противником, заставляя меня двигаться быстрее.

Увернувшись от выпада очередного бойца Корня, который пытался безрезультатно меня остановить, я бросил кунай с печатью и ушёл на несколько десятков метров вперёд при помощи Полёта Бога Грома.

Рывок. Ещё один. Вогнал кунай в глазницу шиноби, который выпрыгнул прямо на меня. И вновь рывок. Осталось немного, пятьдесят метров от силы. Рывок. Тридцать пять метров. Рывок. Двенадцать. Осталось лишь завернуть за угол — и он будет в поле зрения.

POV. Данзо Шимура

Ученик Тобирамы Сенджу спешил. Спешил сбежать от сорвавшегося с цепи бешеного пса Хирузена.

Друг детства просчитался. А сколько часов он убеждал Шимуру в том, что Изами Учиха стабилен и, что самое главное, попал под его влияние, стал зависим от Хирузена лично!

Сейчас же этот бешеный пёс взял его след и, несмотря на всевозможные препятствия, быстро приближался, приближался один.

"И один сдохнет, — зло подумал Данзо. Промелькнувшая картина окровавленного, молящего о пощаде и скорой смерти Учихи вызвала на его лице короткую злую усмешку. — Мальчишка переоценивает себя. С окончания Великой Битвы Второй Мировой Войны Шиноби он не сражался в полную силу и ещё не осознает своих новых границ. Не понимает, что без вечного мангекью шарингана и демонического меча он лишь шиноби верхней планки А-класса... — подумав об этом, Шимура презрительно скорчил лицо. — Такие, как он, позорят имя шиноби, относя себя к нам. Хотя должен признать, я удивлён. Не думал, что у этой бешеной шавки окажется достаточно мозгов, чтобы спланировать такую операцию... Но всё же зря Хирузен с ним возился".

Шимура не понимал нужды возиться с этими Учихами.

Но старый друг желал обезопасить себя от мести кланов, используя мальчишку, чего Данзо не понимал. Единственные кланы, которые желали сместить Хирузена, — это Сенджу, в отместку за покушение на их главу, и Узумаки, из-за их с Сенджу союза, который уже начал рушиться. Монолит "дружбы" двух кланов покрылся трещинами от близкого сожительства, когда интересы первых стали ущемлять интересы и права вторых.

Ранее это могло стать проблемой.

Хьюги откликнулись бы на зов Сенджу и помогли им. Учихи из-за брачного союза Изами Учихи и Цунаде Сенджу также поддержали бы лесной клан. Но Хирузен мастерски провернул свои махинации. "Случайная" смерть старого главы Учих и его наследника передала власть в руки совету старейшин, используя который, Сарутоби смог вновь стравить кланы-основатели.

Разорвав союз кланов, он сделал всё, чтобы не допустить вновь их сближения. Загрузил лесной клан и персонально их главу, Наваки Сенджу, работой, не давая тому передышки, дабы тот не нашёл время на "своего лучшего друга". Парой слов подогрел старейшин до такой степени, что они разорвали помолвку между Учихой и Сенджу, после чего отослал Цунаде, как и всю её команду, подальше от политической арены Конохи, где они принесли ему невероятную славу, сразившись с Ханзо Саламандрой. Хирузен, как их сенсей, получил от их боя даже больше славы и влияния, чем сами саннины.

Всё проходило так, как и планировал Третий. Но в определённый момент всё пошло наперекосяк. Этот мальчишка, Изами, не впал в депрессию и не потерял гонора. Скорее, он закалился от всего, что с ним произошло. Из чугуна стал сталью.

Шимура доверился Сарутоби, поверил в его слова о том, что после потери глаз, Цунаде и своего меча мальчишка станет лишь тенью себя. Но произошло всё наоборот. Молниеносный захват власти в клане. Быстрая реформация текущих внутриклановых правил, передел старых обычаев на новый лад.

И Хирузен решился поставить на мальчишку. Данзо был уверен: если его сейчас убьют Учихи, то Третий Хокаге не то что не накажет их за самоуправство, нет, он поощрит их инициативу.

"Мой старый друг предал меня", — эта мысль отдалась болью в сердце. В этом мире практически не было людей, на которых глава Корня мог бы положиться, Третий Хокаге, Хирузен Сарутоби, негласный глава своего клана и по совместительству его друг детства, был одним из них. Был.

— Изами Учиха... Не ожидал, что ты посмеешь напасть на меня, да ещё и в моём собственном доме, — сказал Шимура, как только юный глава клана Учиха появился перед ним в яркой вспышке. — Но ты один. Недооценка врага и переоценка своих сил недостойна шиноби твоего уровня, — насмешливо пожурил Данзо мальчишку.

Он не видел в нём опасности. Его сопровождали две команды шиноби А-класса, которые отточили свои навыки убийц и телохранителей до невероятного уровня, так же как и командные навыки. Если же добавить к этому некоторые физические улучшения, которым они подверглись, то они могли с лёгкостью уничтожить шиноби S-класса.

В следующий момент Учиха просто-напросто исчез, чтобы появиться за спиной Данзо с занесённым для смертельного удара кунаем. Его план не удался, один из телохранителей был готов к этому и сразу же применил Шуншин, закрыв собой лидера Корня и подставляясь под удар, чтобы выиграть нужное для своих товарищей время.

Но Учиха предвидел это. В следующий момент он уже вновь оказался перед Шимурой, уйдя от смерти: там, где ещё мгновенье назад была его шея, в коротком замахе пролетел серп одного из безликих бойцов.

"Впервые за долгое время вижу кланового, который не тратится на глупые разговоры, а молчаливо исполняет поставленную перед собой задачу. Похвально", — сам того не желая, похвалил мальчишку Данзо.

— Это лучшие бойцы Корня, — вновь попытался связать разговором Учиху Шимура. — Они превосходят своих коллег-товарищей из простого Анбу, — лёгкая гордость проскользнула в его голосе. Эти бойцы были для него доказательством правильности его пути.

— Неважно. Ты умрёшь. На минуту позже или нет — не играет роли, — холодным, мёртвым голосом произнёс мальчишка и тут же начал изменяться. Под глазами появились тени, волосы, до этого собранные в высокий хвост на затылке, растрепались, стали издалека походить на перья. В глазницах горел уже не шаринган с тремя томоэ, нет, они, закрутившись, образовали спираль, чем-то напоминающую знак клана Узумаки. Но самое главное — это изменения в чакре Учихи. До этого мощная чакра стала просто монументальной. Сам Шимура почувствовал её запредельное давление.

Телохранители тут же кинулись в бой. Они не собирались давать Учихе время, чтобы прийти в себя и придумать оптимальный план действий. Восемь бойцов слаженно, словно один живой механизм, нападали и теснили главу Учих.

"Сеннин или нет, но противостоять командной работе трудно. Тобираму-сенсея убили именно командной работой. А раз это сработало с таким великим шиноби, каким был он, то с тобой это будет в разы легче, мальчишка. Без тебя клан Учиха потеряет своё единство, и Хирузен вновь продавит свою волю в деревне", — сдёрнув повязку с правого глаза, который в прошлом принадлежал Кагами Учихе, Шимура молниеносно сложил печати и выпустил сгусток вакуума, защитив одного из своих подчинённых. Не из-за привязанности, нет. Данзо видел, что, даже работая в команде, его бойцы могли лишь работать на истощение. Потеря одного будет означать крах для всех его бойцов. Не пройдёт и десятка секунд, как, лишившись одного звена, они не смогут достойно противостоять Изами.

Достав кунаи, Шимура начал кидать их в кунаи Учихи, сбивая их с траектории полёта, тем самым не давая Изами диктовать его бойцам свой ритм.

Медленно, но верно Учиха был загнан в угол. Его распечатанные кунаи были уничтожены. Те, которые он вновь и вновь доставал из печатей на предплечьях, также не давали ему преимущества. Используя шаринган, Шимура сбивал их, направляя в нужную ему и его бойцам сторону, после чего они уничтожались.

Вспышка белой чакры — и вот вокруг Учихи появилось Сусаноо, давая ему передышку и защиту. Изами попробовал было раскидать его бойцов при помощи призрачного воина, но Шимура был спокоен.

"Это лучшие бойцы Корня Конохи, мальчишка", — ликуя, подумал Данзо, увидев растерянное выражение лица Учихи, когда рука Сусаноо была остановлена барьером.

— Используя Сусаноо, ты падёшь от истощения. Развеяв его, ты попадёшь в тиски моих бойцов. Вскоре ты проиграешь, пёс, и сполна поплатишься за свою дерзость. Так же, как и твой клан, — спокойно, не показывая своей радости, поведал Шимура Изами.

— Согласен. Я проиграю, если буду действовать так, как ты описал, — могильным голосом медленно выговорил Учиха. — Тогда же узри чужим оком технику, которая принесёт тебе поражение. Нинпо: Дансукамисанда но дзюцу — Танец Бога Грома.

Мир утонул во вспышке света, а в ушах раздался страшный грохот. Внезапно Шимура получил мощный удар в живот. Отлетев в стену, он понял, что в его животе торчит кунай, пропитанный странной чакрой, которая попала прямо в его очаг чакры, отчего он потерял контроль над своими силами. Также он понял, что в его правой глазнице больше нет шарингана Кагами.

Но, словно в отместку, перед его внутренним взором появились кадры того, что произошло. Его мозг просто не успел обработать всю ту информацию, которую он получил от шарингана.

Вот, находясь внутри Сусаноо, Учиха распечатал сотни кунаев, все с печатью Хирайшина, после чего начал хаотично бросать их в разные стороны. Шаринган с тремя томоэ способен видеть грубые движение чакры внутри тела людей. И в тот момент Учиха загорелся, словно супернова, расходуя запредельное количество чакры. Мгновенно он перемещался к каждому из кунаев, разбрасывая после каждого перемещения десятки новых в разные стороны. Невозможно громкие раскаты грома, от которого лопались барабанные перепонки. Невероятно яркий свет, от которого ослепли бойцы Шимуры и он сам, хоть и на один глаз. Шаринган Кагами же справился со световыми эффектами техники. Глава Учих перемещался между кунаями, подхватывая старые и метая новые, с такой скоростью, что казалось, будто он просто-напросто применил технику теневого клонирования, сделав тысячу клонов, которые создавали яркие вспышки и раскаты грома.

За долю децисекунды его бойцы стали похожи на ежей наоборот: нашпигованные кунаями куски мяса. Ещё одна децисекунда — и Учиха оказался прямо перед Шимурой. Рывок руки. Обхватив глаз при помощи чакры, Изами просто-напросто выдёрнул его левой рукой из правой глазницы Данзо. В тот же момент удар правой руки, в которой был обратным хватом зажат кунай, отбросил бывшего главу Корня Конохи к противоположной стене. Кунай остался торчать в пупке Шимуры. При этом он был пропитан какой-то странной тёмной чакрой. Та, попав в систему циркуляции, сильно повредила её, сделав контроль над чакрой практически невозможным.

Оглядываясь назад, Шимура отметил, что первые кунаи, которые бросил Учиха, также были напитаны этой странной чакрой и с лёгкостью, словно его и не существовало, прошли барьер его сейчас уже мёртвых бойцов.

Присутствие Учихи стало тяжелее.

"Наверняка идёт ко мне", — отстранённо подумал Шимура, ожидая своей смерти.

Нет, её он не боялся. Совсем.

У Конохи всё ещё был Хирузен, который не даст ей пропасть на международной политической арене. Кохару и Хомура не дадут бюрократии разрастись сверх меры.

А этот мальч... Изами Учиха станет мощным символом деревни, наравне с новым джинчурики. Таким, каким когда-то был второй Хокаге, а до него — Первый вместе с Учихой Мадарой. Деревня не пропадёт. Данзо сожалел лишь о том, что не увидит её процветания.

— Ну давай, — прокричал глухой шиноби, как только почувствовал, как Изами схватил его за подбородок и приподнял его голову, — покончи с этим!

Последним, что Шимура смог осознанно почувствовать в своей жизни, была та ужасающая боль, когда от грубого проникновения в память ломаются ментальные барьеры шиноби.

28.

28.(Бечено)

POV. Бару.

Шаринган точно просчитал движения анбу.

Уклон.

Сближение. Прямой удар.

Анбу дезориентирован.

Печать на очаг чакры.

Очередной боец Хокаге парализован.

Четвёртая группа Анбу была выведена из боя.

Получив приказ Изами-доно, все бойцы спецназа Полиции Конохи начали быстрое продвижение к точке сбора. Возвращение в Коноху маленькими группами было бы смерти подобно. Анбушники не вступали в переговоры — они атаковали сразу же, как только замечали Учих, с явным намерением убить. Уже двое бойцов из группы Бару были серьёзно ранены.

Глава предвидел это и прекрасно понимал, что без его присутствия никто не будет разбираться в ситуации. Нападение на Анбу Не приравнивалось нападению на Коноху. Отчего без прямого приказа о помиловании от самого Хокаге они приравнивались к предателям, нукенинам.

Но, к счастью, больше противников на пути к точке сбора группа Бару не встретила, хотя на грани восприятия и маячили противники.

Добравшись до огромного дерева, выпирающего среди леса, взращённого ещё Первым Хокаге, Бару отметил, что его группе понадобилось больше всего времени.

"Осталось лишь дождаться Изами, надеюсь, его план предусматривает мирное решение." — Подумал Бару, отмечая движения Анбушников, которые не торопились нападать на такую большую группу Учиха, тщательно беря красноглазых шиноби в окружение.

— Наори, ты знаешь, когда подоспеет Изами? — Спросил Бару девушку.

— Нет. — Быстро ответила Наори, не теряя бдительности, ожидая нападения бойцов Хокаге.

Внезапная жёлтая вспышка и громкий раскат грома, прозвучавший прямо над головами бойцов клана Учиха, заставили всех вздрогнуть.

На кроне дерева появился глава.

Вот только Бару не узнавал его.

Непривычно спокойный взгляд и совершено иная аура присутствия.

С самого своего возвращения Изами изменился — словно потерял эмоции.

Если раньше Бару постоянно ощущал в его присутствии лёгкую жажду крови и боя с небольшой долей безумия, то сейчас глава ощущался совершенно по-другому.

Ранее стоило только взглянуть на юного Учиху, как появлялось ощущение, будто он кусок стали, который постоянно находится в горниле. Будто он горел в печи своих эмоций и желал сжечь всех вокруг него.

Сейчас же глава больше походил на закалённый, холодный кусок стали.

Клинок, который готов в любой момент перерезать тебе глотку.

Встряхнув головой, Бару отогнал неуместные на поле боя мысли.

"Попался на внушение как какой-то сопливый генин." — Укорил себя джонин.

Спрыгнув с дерева, глава кивком указал группе Бару их место в построение Учих, сам же спокойно пошёл в сторону Анбушников, к которым уже прибыло подкрепление в виде клановых бойцов Конохи.

С каждым его шагом противники становились всё напряжённей — готовые в любой момент сорваться в атаку, забрать себе право первого удара.

Но в следующий момент всё изменилось.

При помощи шарингана все бойцы полиции, как и Хьюга с вражеской стороны, заметили, как в системе циркуляции чакры Изами его тёмно-синяя чакра начала изменяться, становясь странной, тёмно-серой и невероятно мощной.

Лишь немногие поняли, что это означает, и Бару был одним из тех немногих.

"Вот, значит, что произошло с Изами-доно — он стал сеннином." — Зачаровано смотря на трансформацию чакры внутри главы клана, подумал Бару.

Резкая вспышка чакры на уровне глаз и внезапное давление ки выбило все лишние мысли из головы джонина.

Запредельное, потустороннее ки. Абсолютно отличное от того, каким его помнил Бару.

"Жажда крови — самое примитивное гендзюцу. Одно лишь желание убивать, терзать, уничтожать, и толика инь-чакры. Ничего более. Даже самый большой профан в гендзюцу способен создать довольно мощное давление. Если раньше ки Изами-доно было похоже на жажду крови биджу, особенно своей неудержимой ненавистью ко всему живому, то сейчас оно другое. Его ки изменилось так же, как и ощущение его присутствия. " — Смотря на главу клана, размышлял Бару, пытаясь понять, как же сильно изменился глава после своего становления отшельником. -"Я слышал, что люди, ставшие отшельниками, часто менялись. Им нужно было меняться, чтобы пользоваться природной чакрой. Но глава совершил поворот на сто восемьдесят градусов. Нет больше того безумия — есть один лишь холодный расчёт. Исчезла та ненависть — остался лишь ледяной покой. Нет больше той жажды разрывать противников на куски — сейчас присутствовала некая усталость от того, что в очередной раз нужно будет перерезать глотку очередному слабаку." — Бару никогда ещё не встречал такого рода жажды крови, отчего подсознательно боялся этой ки больше, чем прошлой.

— Приведите ко мне Хокаге. — Тихий голос Изами услышали абсолютно все в округе.

Без лишних слов одна из групп Анбу ушла из окружения шуншином в сторону Конохи.

После пары минут напряжённой тишины Анбу в маске кота посмел заговорить.

— Изами-сан. Вы и ваши бойцы напали на важный объект Конохи — на одну из баз Анбу. Сдайтесь, и вас будет судить Хокаге-сама. — Потребовал безликий.

— Анбу вновь вмешивается в дела полиции? Забыли, к чему это привело в прошлый раз? — Лениво ответил ему Изами.

— В этот раз всё по-другому... — Начал было говорить безликий, но был прерван главой.

— Именно. Тебе не стоит лезть в дела, в которых ты ничего не смыслишь, безликий. Я буду отчитываться только перед Хокаге-сама, а не перед тобой. Ты меня понял, зверьё? — Сказал Изами, бросив на Анбушника презрительный взгляд.

Бару тут же напрягся. Анбу хорошо выдрессированы, но всё же могут не принять оскорбления и кинуться на главу. И если такое произойдёт, то придётся туго, ведь за ними в бой вступят и все другие бойцы с их стороны.

Но капитан Анбу промолчал на выпад Изами-доно.

— Вот и хорошо. — Снисходительно смотря на Анбушника, процедил Изами. — Тебе стоит знать своё место, безликий. — Уже совершено спокойно сказал глава.

После этого "обмена любезностями" установилась гробовая тишина, которая была прервана техникой шуншина, из которой появился Третий Хокаге.

— Изами! Объяснись! — Сарутоби выглядел крайне напряжённым.

— Конечно, Хокаге-сама. — Кивнул Изами. — Но позвольте это сделать в вашем кабинете с глазу на глаз? — Попросил он Хирузена.

— Хорошо. — После небольшой паузы ответил Хокаге. — Но твои бойцы останутся за пределами Конохи.

— Как пожелаете, Хокаге-сама. — Поклонившись Хирузену, согласился с ним глава. — Наори-чан, ты за главную. Присмотри, чтобы никто не натворил здесь дел, пока меня нет. — Назначив Наори, Изами последовал за Третьим верхними путями.

"Ну, это не удивительно." — Усмехнулся Бару. Он уже привык, что в таких трудных ситуациях Наори всегда назначается главной над ними. А вот Нака никак не мог смириться с тем, что женщина имеет права им командовать. — "Надо бы его успокоить." — Бросил он взгляд на плотно сжавшего губы в недовольстве напарника. — "А то ещё наворотит делов."

POV.End.

POV. Наваки Сенджу.

Глава клана Сенджу пребывал в раздумьях. Слишком многое на него свалилось, слишком многие устои общества, существовавшие десятилетиями, сейчас меняются.

И не было никого, кто мог бы ему помочь, объяснить эти изменения.

Две недели назад умерла Мито-оба-сан, передав Девятихвостого Узумаки Кушине.

Её тело больше не могло сдерживать мощь сильнейшего из Биджу. Слишком дорого стоила ей сила Кьюби в Великой Битве при реках Укими и Сумамари.

Цунаде же не разбиралась во всех этих делах. Точнее, не хотела разбираться. Да и после смерти бабушки она только и делает, что где-то шляется... Ну хотя бы своего нового хахаля отправила в далёкий путь. Этот Аша Куроно ему совершенно не нравился.

Старейшины имеют свой предвзятый взгляд — и не в какую не будут рассматривать ситуацию с другой стороны. Слишком закостенелые...

"Ксо, отрыжка биджу, как Изами вообще мог такое учудить?!" — Начал возмущаться Наваки, не понимая смысла и целей поступков своего друга. — "Разве этот бака не понимает, что это всё слишком сильно будоражит кланы? А это может привести к проблемам. Да какой "может"! Они уже здесь! У меня! Старейшины ждут моей "правильной" реакции, ждут, что я уничтожу выскочку теперь, когда он был изгнан из клана, ждут, что я смогу вырвать из всего этого славу и влияние для клана! Но бабушка Мито запретила мне вмешиваться во всё это..."

Почти что полгода назад Изами уничтожил главу Анбу Не.

Убил Шимуру Данзо, показав всем, что руки полиции Конохи могут дотянуться до абсолютно любого.

А после был его триумфальный выход вместе с Хокаге на главную площадь, где объявили об уничтожении Шимуры Данзо силами спецназа Полиции Конохи за террористические действия против селения.

Это ошеломило всех.

Если Хирузен так легко отдал Учихе на растерзание своего друга детства, который к тому же являлся главой отделения Анбу... Что же тогда ожидать другим организациям, купцам и кланам? Многие испугались, что теперь Учиха смогут их прессовать, и Хокаге будет бездействовать.

Многие малые кланы, которые и так многого натерпелись от красноглазых шиноби, даже помышляли уйти из Конохи — на что тут же получили два ответа от Изами Учихи.

Первый клан, который собирался покинуть Коноху, был уничтожен самим юным главой Учих — а остатки вступили в клан красноглазых.

Сперва все подумали, что Изами совершено потерял от власти и вседозволенности голову.

Даже Наваки было решил так.

Но вскоре многое прояснилось.

Первый сын того маленького клана был списан отцом. Тот отправил его на войну на смерть, специально договорившись с нужными людьми, чтобы того кидали в самую мясорубку.

Сын же этого не подозревал и самоотверженно бросался в бой.

И участвовал в решающей битве против Кумо и Кири. Там он едва не умер, но его спас Изами. Отчего стал в его глазах невероятным авторитетом.

Изами, наверняка знавший об этом(всё же информаторы, докладчики и шпионы Учих хорошо работают), рассказал ему о планах его отца убрать своего первенца, дабы позже отдать клан своему второму сыну, от новой жены. Предоставил ему доказательства — и всё. В рядах маленького, но гордого клана появился персональный шпион Изами.

Который своевременно оповестил своего кумира о решении его клана уйти из Конохи в Кумогакуре.

Сдал и подкупленных стражников, и путь, и точную дату, и время выхода.

И вот, когда оставался день до "исхода", к ним ночью в квартал наведался глава Учих, предварительно оцепив всю округу силами полиции.

А после методично зачистил всех сторонников ухода из Конохи.

Это действие многих отвратило от излишне поспешных действий.

Но были и некоторые отчаянные кланы, которые, наоборот, решили поспешить.

Вот только среди них нашлись такие же предатели, которые оповестили Изами.

И тот на следующий же день переговорил с главами кланов. И успокоил их.

После чего всегда работал на опережение, предпочитая переговоры. Правда, был ещё один клан, который был уничтожен — они решили, что Учиха не будет более жёстко действовать.

Самым же интересным для Наваки было наблюдать реакцию народа. Сперва ошеломление. После гнев на самоуправство. Но как только обнародовали информацию о предательстве — тут же все вновь начинали превозносить полицию и Изами в частности.

Два месяца длилась вся эта напряжённая ситуация.

Но всё же Изами смог успокоить кланы и удержать симпатии толпы на своей стороне.

А после случились куда более глобальные перемены.

Перемены, узнать подробности которых было очень и очень трудно.

Смерть множества наместников, вельмож и генералов Страны Огня.

С трудом клану Сенджу удалось узнать, что глава красноглазых был в этом замешан.

Но это не утолило жажду крови Учихи.

Он совершил то, о чём сам Наваки мечтал с тех самых пор, как стал главой клана.

Он уничтожил восьмерых старейшин своего клана, начавших подрывные действия для затруднения внутриклановых реформ.

А после сложил титул главы клана, после чего был изгнан новым главой. А точнее — принцессой и её консортом. Наори и Райем Учиха.

"Хотя как раз это было ясно. Слишком много крови соклановцев пролил Изами. Если бы он остался у власти, то непременно появились бы жаждущие кровной мести люди. А так он обезопасил себя." — Наваки полностью понимал мотивацию своего друга.

И вот сейчас Изами Учиха — обычный шиноби Конохи, который даже жениться права не имеет и живёт лишь благодаря тому, что он шиноби Конохи.

Стал никем.

Сейчас работает в четвёртом кабинете четвёртым секретарём Хокаге.

И только знающие люди знают, кем он стал теперь.

"Четыре" — которое произносится почти так же, как и "смерть"...

Четвёртый секретарь — глава Анбу.

Рай и Наори Учиха. Новые главы клана.

Бару и Нака Учиха. Первый курирует бойцов Полиции, другой — бойцов всего клана.

Ичиро Учиха. Казначей клана Учиха. Саске Учиха, его брат, стал консортом малого клана Тарико.

Сейчас Изами стал как никогда влиятельным. И показал всем — его цель стать Хокаге.

Отказавшись от власти в клане, он открыл себе путь далее. Путь к тому, чтобы стать правителем деревни.

POV.END.

POV. Такеши Тоджи.

Такеши Тоджи хотел просто встать и уйти в свои покои.

А там позвать к себе своих личных гейш, наказать своим слугам закупиться литрами саке, а после — просто веселиться, дабы забыть это удручающее представление, которое разыгрывалось прямо пред его глазами.

Ублюдок, второй незаконнорождённый сын своего отца, прошлого Даймё Страны Огня, давно уже раскусил послов Конохи. Какие цели они преследуют, почему у них именно такой состав, и как изменится двор после того, как они закончат свои дела в столице.

Такеши был умён — но в то же время он знал своё место в этом мире.

И именно это и только это позволило ему остаться в живых и не разделить участи своего единокровного брата, такого же бастарда, который решил после смерти отца возвеличиться.

Законная жена отца, мать нынешнего Даймё, быстро нашла на него управу, деньгами, обольщением и страхом лишив его союзников.

"Восстание" брата продлилось ровно неделю — а после он был казнён.

Да... Жена отца.

Реальная правительница страны вот уже четыре года. Легко манипулирует своим сыном, который унаследовал от своего великого родителя лишь его внешность.

Нет той деловой жилки, при помощи которой он обогатил себя и страну. Нет расчётливого ума, который позволил ему не стать марионеткой шиноби Конохи. Нет невероятной харизмы, из-за которой в своё время за ним пошли практически все благородные люди Страны Огня. Нет той холодной логики, из-за которой он оставил мать самого Тоджи и женился на Майе Такаянаги, тем самым став самым богатым человеком мира.

Такеши же совершено не походил на своего отца внешне. Слишком многое ему досталось от матери. Её рост, её невзрачная внешность...

Тоджи никогда не мог понять своего отца — что тому приглянулось в серой мышке, которой была его мать?

Но это не важно. Важно то, что Такеши являлся настоящим сыном своего отца по духу.

Он с лёгкостью видел интриги дворца. Мог без малейших колебаний принять совершенно аморальное решение, которое, однако, возвысит Страну Огня. Науки, финансы, военные дела — всё это давалась ему легко, без малейших трудностей.

И всё же он даже не мечтал о том, чтобы самому стать Даймё. Слишком большим был страх перед законной женой его почившего отца. Слишком влиятельна, слишком хитра, слишком уж бесчеловечна эта женщина в своём желание властвовать.

Никогда он бы сам не пошёл против неё.

Но судьба решила подарить ему своё благословение. Такаянаги пришлась новому правительству Конохи не по вкусу. Её сторонники-землевладельцы гибли один за другим. Расследование показывало, что они когда-то перешли дорогу шиноби, и теперь те взяли своё.

Но на это сама Такаянаги связалась с Хокаге, выплатила тому огромную сумму денег и тем самым защитила своих подчинённых.

"Недальновидно",— смотря на то, как беззастенчиво флиртует Такаянаги с представителем Конохи.

Такеши не просто так подарили при новом правителе жизнь. Нет, ему поручили чрезвычайно важное задание. Следить за изменениями в Конохе.

Шпионить за профессиональными шпионами и убийцами — неблагодарное и опасное задание. Которое, кроме него, никто не захотел исполнять.

Шиноби уже не раз предупреждали, что такое с ними не пройдёт, убивая смельчака и вдогонку — всю его семью.

Тоджи же нечего было терять — если он не будет исполнять волю Такаянаги, то его убьют. Если он будет следить за шиноби, то его тоже убьют, но только попозже. Насколько позже — зависело только от его умения оставаться в тени.

Такеши просто не имел времени оповестить свою мачеху о том, что посол Конохи подставной.

Среди прибывших семи представителей скрытой деревни был один человек, которого Тоджи опасался.

Бывший глава клана Учиха, четвёртый секретарь Хокаге, нынешний глава Анбу и просто шиноби S-класса, который сейчас, улыбаясь, общался с очередным лизоблюдом Даймё.

"Это плохо, очень плохо." — Подумав это, Такеши быстрым шагом направился в сторону увлечённо болтающих людей. — "Придворные не привыкли к осторожности. Слишком сильно они ассоциируют практически неподконтрольных шиноби с дисциплинированными самураями. Если самурай вытерпит любое оскорбление, пока это не идёт в разрез с бусидо, то шиноби просто устроит своему обидчику несчастный случай с летальными последствиями... Шиноби не привыкли терпеть оскорбления."

-... Хо-хо, Учиха, знающий стихи великого Року Такеру! Я-то всегда считал вас варварами, непонятно как выбившимися в аристократы нашей великой страны. — Прикрыв свой рот широким рукавом, посмеивался пухлый лизоблюд.

Услышав его реплику, Такеши обречённо вздохнул.

"Не успел." — Хмуро подумал единокровный брат правителя Страны Огня, думая, как потише замять смерть придворного. — "Надо же было ему именно с ним говорить." — Хмуро размышляя, Такеши подошёл к парочке, смотря на Учиху и подмечая, что тот выглядел скорее удивлённым, чем рассерженным.

— Ну что вы, я ведь более не Учиха, представьте себе, — Подавшись вперёд, шиноби понизил голос. — Меня изгнали из этого клана. Скорее всего, именно из-за моих увлечений и отказа оставаться таким же необразованным безкультурщиной, как другие представители клана Учиха. — Сокрушаясь, поведал высокий молодой человек в простом зелёном кимоно и со странным тёмно-синим оттенком чёрных волос, полному, одетому в яркие праздничные одежды, придворному, заставив Такеши понять, что Учиха потешается над лизоблюдом, получая какое-то, непонятное Тоджи, извращённое удовольствие.

— Что же, прошу меня простить, но я ужасно устал, как понимаете, мой бывший варварский клан имел довольно простой распорядок дня. Встать, плотно и вкусно поесть, совершить соитие с какой нибудь смазливой девчонкой и завалиться спать. Этот примитивный образ жизни всё же оставил на мне отпечаток, отчего когда мне приходится использовать голову не только для того, чтобы принимать пищу, но и думать ею, то меня это ужасно переутомляет.

— Конечно-конечно, я вас понимаю. Бедняжка. — Сожалеюще покачал головой придворный.

Многим могло показаться, что тот подыгрывает Учихе в его манере, но Такеши понимал, что это не так.

Большинство придворных аристократов никогда не выходили за пределы дворца, узнавая о мире из слухов, книг и рассказов. Так что пухлый разряженный мужчина воспринимал Учиху абсолютно серьёзно.

Откланявшись, Учиха пошёл в сторону выхода, но прежде поймал взглядом глаза Тоджи.

"Терпеть не могу этих Учих!", — Яростно мотая головой, подумал Такеши. На мгновение ему показалось, что он увидел яростную рубиново-красную вспышку в глазах Учихи.

Додзюцу этих шиноби навевало на единокровного брата Даймё просто животный страх — что выводило мужчину из себя.

Мысленно проклиная Учиха, Тоджи не заметил, как он сам вышел из зала, направляясь в левое крыло дворца, туда, где находились спальни прибывших из Конохи послов.

Очнулся же Такеши от своих мыслей лишь тогда, когда за его спиной хлопнула закрывшаяся дверь, заставившая его вздрогнуть и оглянуться в неизвестной ему комнате.

— Хорошая ночь сегодня, не так ли, Такеши Тоджи? Присаживайтесь, нам многое нужно обсудить, бастард. — Тихий, но властный голос, раздавшийся из-за спины, заставил вздрогнуть мужчину. Обернувшись, он встретился с яростно горящими демоническим светом глазами Изами Учихи.

29.

29.(Бечено)

Над страной чая стоял плотный туман, не дающий жителям городка Ибикосу покоя. Навевая не самые светлые чувства, туман казался простому люду чем-то страшным, предвестником больших бед и несчастий.

Обычно шумный городок, в котором стоял гомон тысячей людей, от порта, где моряки отдыхали в кабаках и красных домах, до высокого города, где знатные и богатые люди наслаждались своим достатком, прожигая свои года, пребывал сейчас в трауре.

В трауре по утраченной свободе.

Могучий сосед небольшой, но богатой страны-полуострова решил исполнять свои обязанности гегемона всерьёз. Огонь при помощи Листа вновь сжал свою стальную хватку на шее гордой страны. Поднялись налоги, шиноби с протекторами Конохагакуре стали частыми гостями в городах и селениях страны, жестоко расправляясь с недовольными.

А их было много.

Ведь пока великие страны воевали друг с другом, малые страны, находившиеся вдалеке от боевых действий, могли обогатиться.

Чай исправно поставлял своему сюзерену рис, мясо и другие нужные самураям и шиноби ресурсы. Даже сталь, которой в Стране Чая было крайне мало и едва хватало для собственных нужд.

В то же время всё высшее сословие почувствовало свободу. Ранее вездесущие шиноби Конохи полностью исчезли практически из всех населённых пунктов Чая.

И вот, почти полтора года спустя, влияние Огня вернулось.

Наместники Даймё убраны, их место заняли шиноби из клана Васаби, которые до этого с упоением резались с другим кланом шиноби Страны Чая, Вагараши.

Но внезапно их вражда прекратилась. Именно тогда, когда Коноха и Огонь обратили взор на своего отбившегося от рук вассала.

Клан Васаби получил право собирать налоги, и их представители стали наместниками в провинциях страны, охраняемых шиноби Конохи.

Вся страна уже слышала о новости о том, что глава этого клана стал первым советником Даймё, и тот слушается этого шиноби.

Налоги поднялись, жить стало трудней, несмотря даже на то, что цены на товары упали, так как меньше начало уходить на торговлю с Огнём.

Жители не знали, чего ожидать — как долго они останутся свободными гражданами Ча но Куни? Страх потерять самих себя сковал простой люд, в то время как знати пришлось расстаться с некоторыми не вполне легальными доходами.

Ещё больше в стране нагнеталась атмосфера из-за того, что клан Вагараши как можно быстрее продавал свои имения, собирал своих членов, закупал повозки и провиант.

Всем было ясно — клан бежит из страны. Вот только куда?

POV. Изами, четвёртый секретарь Хокаге.

Усовершенствованное Хенге Третьего надёжно прикрыло мои глаза, скрывая активированный мангекью шаринган.

Сарутоби Хирузен и вправду гений. Простое дзюцу, которое многие забывали сразу же, как выходили из академии, было им усовершенствовано до невероятных высот.

Даже Хьюга и Учиха не заметят его действия, что же говорить о средненьких сенсорах многочисленного, но слабого клана.

— "Вагараши Кьюроку явно нервничает." — Внимательно смотря на то, как юнец, объединивший более ста двадцати семей родственных друг другу шиноби, напряжённо вчитывается в контракт, мне хотелось лишь одного — закончить наконец-то с этой торговлей. Мой ровесник желал урвать для своего клана более угодные условия. Но за всё приходится платить. Дойдя до последнего пункта, Кьюроку возмутился.

— Половина шиноби клана обязана находиться на постоянной службе?! — Возмущённо воскликнул он, отбрасывая от себя договор. Но прежде, чем свиток отлетел, поймал его, виновато-заискивающе глядя мне в глаза. — Простите, Изами-сан, я не хотел показаться невежливым, но меня потряс этот пункт договора с Конохой до самых глубин моей души! — Возмущение так и рвалось из генина.

Во всяком случае, так могло показаться неискушённому в актёрском мастерстве шиноби. Ну или мне, если бы мой шаринган не сканировал Вагараши. От моих глаз не укрылась его наигранность. Даже сейчас глаза ясно показывали мне то, что он крайне доволен договором.

Почти четыреста квартир, которые в среднем имели от девяноста до ста двадцати квадратных метров, для клана, который насчитывал семьсот девяносто два шиноби, — это много. Очень много. Если сравнить, то большие территории были лишь у трех кланов Конохи. Сенджу, Учиха и Хьюга.

Первые с самого начала обустраивались как крайне многочисленный клан, причём с запасом на будущее пополнение.

Вторые получили от Второго Хокаге огромные участки земли, как отступные, вместе с должностью Полиции Конохи.

Третьи присоединились к Конохе лишь тогда, когда сам Хаширама Сенджу провёл с ними переговоры. Селению нужны были белоглазые мастера тайдзюцу. Совершенная охрана периметров Конохи.

То, что такой слабый клан, как Вагараши, получил столько земли в Конохе, многим ещё покажется странным. И добавит мне врагов, так как поселятся они в старом районе красных фонарей. Все прекрасно знают, что вся земля там принадлежит лично мне. Знает это и Кьюроку, Третий несколько раз намекал ему, кому именно он обязан такой щедростью.

Увеселительные заведения же переехали подальше от центра Конохи. Туда, где ранее жило множество бесклановых шиноби.

Крайне кровопролитные бои позволили мне, использовав свое положение, прикупить землю, на которой теперь стояли пустующие дома.

Двенадцать тысяч пятьсот шестьдесят два шиноби. Именно столько шиноби Конохи погибло за всю Вторую Мировую Войну.

Ещё около полутора тысяч числятся пропавшими.

Причём потери клановых едва ли достигают двух тысяч.

Так что сейчас убогие дома, в которых жили бесклановые, сносятся, а на их месте строят новые, высококлассные бары, бордели и рестораны.

А старый квартал красных фонарей быстро переоборудовали под нужды семидесяти семи новых кланов.

Селению были нужны новые бойцы, готовые уже сегодня выполнять миссии.

Выйдя явным победителем, Страна Огня отстояла право быть сюзереном целой череды малых стран.

Страна Чая, на которую в принципе никто и не покушался.

От жадного взора Кири были забраны Страны Медведя и Морей, а также Водоворота, которая, несмотря на уничтожения Узушиогакуре, продолжала процветать. Из Страны Горячих Источников ушли все шиноби Кумо и Кири — впредь им нужно разрешение Огня, дабы передвигаться по ней. Хотя сами Источники сохранили свою автономность.

От агрессивного Кумо удалось отбить Страну Рисовых Полей.

От слишком многое возомнившей о себе Суны была защищена Страна Рек.

А наша "помощь" Стране Дождя и Стране Водопадов обломала зубы Иве.

Удачно сталкивая противников друг с другом, нанося удары по ослабленным врагам, Коноха одержала полную и безоговорочную победу по абсолютно всем фронтам, но заплатить за неё пришлось реками крови. Как самой Конохи, так и её союзников.

Все Скрытые Селения готовились к следующей войне всех против всех, которая вскоре вспыхнет. Слишком много урвала Коноха. Слишком много обид осталось. Слишком много союзов было нарушено.

Ива саботировала Суну, с которой у той был союз. Пока Суна не ударила в открытую по самой стране Камня.

Кири бездействовала в крайне важной битве, а после нанесла удар по войскам Кумо, которые только что потерпели от нас поражение. Кумо не осталось в долгу, дав порезвиться своим джинчурики на территории страны Воды. Итог — с карты мира пришлось удалять три острова. Один из которых обладал так нужной для Кири сталью.

Но потери Селений были незначительны, если сравнивать с Конохой. Все, кроме Кумо, отделались малой кровью.

Огонь и Лист сейчас обескровлены.

Когда начиналась война, Лист обладал двадцатью тремя тысячами боевых единиц шиноби. Сейчас осталось менее чем десять тысяч. Помимо потерь, множество было ранено.

Даймё потерял более чем половину своих самураев.

Пиррова победа.

Именно из-за этого мне приходится тратить нервы на всяких Вагараши, Фума, Шиин, Кохаку, Такими, Асураму и Таеджи.

Но оно того стоит.

Семьсот девяносто два шиноби от Вагараши. Двести три от Фума. Четыреста семьдесят девять от Шиин. Триста три бойца от Кохаку. Сто девяносто семь от Такими. Пятьсот десять от Асураму и ещё пятьсот шестьдесят шесть от Таеджи.

Итого, Коноха получит пополнение в три тысячи пятьдесят клановых шиноби. Крайне слабых, но всё же лучше, чем большинство бесклановых бойцов. А так как каждый из этих кланов обязан отдать Конохе половину бойцов в постоянное распоряжение, то уже через два дня у поселения будет на тысячу пятьсот двадцать пять солдат больше.

И это не считая ещё семьдесят кланов с территорий Страны Огня, которые получили место в Конохе. Тех даже уговаривать не пришлось. Малочисленные, редко насчитывающие и десять боеготовых шиноби, они с радостью приняли предложения от Конохи.

Но вот с этими семью кланами пришлось постараться. Жутко сильное желание раздавить слишком наглых глав этих кланов-слабосилков подавлялось лишь самогендзюцу Первого.

Я медленно, но верно начинаю испытывать к Хирузену неподдельную симпатию.

Когда я выложил план Кагами(а присоединить эти кланы было его идеей), после того, как он проверил их, он, смеясь, вручил мне книгу авторства Хаширамы Сенджу, где тот описал для будущих правителей Конохи правила хорошего тона при такого рода переговорах.

"Все шиноби крайне подозрительны. Каждый клан боится попасть под влияние более сильных. Поэтому договариваясь с ними, нужно быть максимально открытым, постоянно излучать добро и позитив, воспринимать все их выходки как неизбежное ради общего светлого будущего. Нужно всеми силами показывать им это, всеми своими делами, словами и движениями. Для этого мне, вместе с Сенджу Тока, непревзойдённой мастерицей гендзюцу, пришлось создать самогендзюцу, которые усиливают позитивные чувства. Часто именно они спасали переговоры, когда у меня самого заканчивалось терпение." — Меня очень сильно удивило то, что даже у Хаширамы не хватало терпения. В конце же была забавная приписка, где Первый сокрушался по поводу того, что Мадара ни в какую не желал использовать данные дзюцу. Отчего в своё время были сорваны переговоры с Ивой, так как вспыливший Мадара вбил в пыль забавных пареньков, по словам Первого, Муу и Ооноки, когда те, как послы своего Селения, потребовали равные права между Конохой и Ивой.

Так что, набросив на себя очередное самогендзюцу Первого, я принялся уверять Кьюроку, что всё хорошо и меня не задела его выходка.

— Всё же вы должны понять в вашей мудрости, как глава клана, — При этих словах сидящий напротив меня шиноби надулся от гордости, — что вы будете новыми в Конохе. Вы должны будете доказать, что вы являетесь достойными членами нашей большой семьи! — Жарко жестикулируя, я начал убеждать его. Маленький минус техник Первого. От них сносит крышу, как от хорошей рюмочки саке. И чем чаще их применение, там больше это пьянит. А какой раз за сегодня я набрасываю это дзюцу на себя — я уже сбился со счёту. Хотя вру, сорок пятый. Так что чувство эйфории у меня такое, как будто я в одну харю вылакал полную бутылку саке. И уже принялся за вторую... Кажется, я понял, отчего Мадара отказывался применять эти техники.

— Конечно! — Довольный моими словами и видом, принялся убеждать этот... глава. — Но вы должны понять! Этих шиноби будет постоянно не хватать нашему клану! Откуда нам брать доход на почти две тысячи людей?

— "Оставить этих спиногрызов и ворчливых стариков здесь. И не будет проблем. В крайнем случае я могу помочь и "устранить" данные проблемы." — Эта мысль едва ли не сорвалась с моих губ, но вовремя спохватившись, я смог подавить желание сказать, куда деть ненужных лично Конохе людей Вагараши.

Набросив очередное гендзюцу на самого себя, я начал давить на жалость. Сорок шестой раз использования самогендзюцу...

— Поймите же. Если бы это зависело от меня, вы бы могли присоединиться к Конохе, отдав на откуп лишь десять процентов ваших бойцов. — Опустив голову и взгляд, ответил я ему, всем видом показывая сожаление, что я тут ничего не решаю, ведь я простой посыльный Хокаге, который лишь передаёт договор. — "Ага, уже седьмой раз мотаюсь при помощи Хирайшина туда-сюда. Тварь, у меня дела поважнее есть!" — Негодование горело в моей душе нестерпимым пламенем. — Я всего лишь четвёртый секретарь Хокаге! Даже не первый, четвёртый! Если бы что-то зависело от меня, то я бы это сделал. Сжальтесь и проявите благородство!

— Изами-сан, поймите. Я просто не знаю, откуда мне взять средства, покуда половина шиноби моего клана не смогут исполнять миссии во благо Конохи. Как мне прокормить всех моих подчинённых?! — Попробовал надавить на жалость этот лис с холма.

Вот смотрю на эту тварь из детской сказки, которую мне рассказывала воспитательница в клане, и вижу в нём все те черты того лиса, который выдавал себя перед бедными селянами деревушки за кицуне, обдирая их при помощи обмана.

Так и охота стать тем самым молодым генином, который, странствуя, решил переночевать в деревне и, узнав об этом непотребстве, освежевал наглого лиса...

— Знаете... — Вспомнив о наставлении Первого, о даре одной милости, как он это называл, — Я могу помочь вам... Дар лично от меня в сто тысяч Рё на первый месяц и пятьдесят тысяч на второй. Как это звучит? — Спросил я его, тщательно изображая сомнение в данном вопросе. Гендзюцу в помощь. Кстати, это уже сорок седьмой раз, когда я накладываю его на себя.

— Это щедро, Изами-сан. — Улыбнулся слегка напрягшийся глава Вагараши. Анбу в маске собаки просигналил мне двумя незаметными движениями пальцев о том, что самогендзюцу слегка припоздало. А глаза так и смеются при этом. Могу поспорить, что это мне Сакумо будет припоминать при каждом удобном случае.

Как же. Шиноби, который на бумаге имеет статус S+, сеннин, глава Анбу, корчит из себя непонятно что, дабы угодить генину, который является по совместительству главой относительно многочисленного, но крайне слабого клана.

На что только не пойдёшь ради светлого будущего своей любимой деревни...

— "Ксо, если бы Конохе не нужна была бы именно сейчас масса шиноби, которые будут исполнять Д— и С-ранговые миссии, я бы ни за что не стал бы так себя вести. Такое ощущение, что я вновь маленький шкет шести-семи лет отроду и пытаюсь доказать взрослым, что мне полезно будет скушать вон ту конфетку." — Хвала всем святым, Рикудо-сеннину, Ками, Биджу и самой Кагуе за Сен-чакру. Если бы её не было, я бы давно вспылил.

Но ровный поток энергии природы, которую собирали татуировки, нанесённые на моё тело Тэнгу, уравновешивал мой вспыльчивый характер, даря умиротворение. Получше всякого гендзюцу от Первого.

Концентрация на Сен-чакре не прошла даром. Сразу же восприятие мира изменилось. Но главное — изменилось восприятие моих глаз.

Находясь в равновесии с миром, мои глаза могли видеть в чакре людей не только то, как она течёт, но и некий оттенок. Недолго пришлось врубаться, что эти оттенки являются эмоциями. Каждая эмоция разумного влияет на его чакру, придавая ей некий особенный "цвет". И сейчас я чётко видел согласие, ну и лёгкое опасение. Эта мразь лишь пытается выторговать себе хоть крупинку лучших условий лично от меня!

Очередное самогендзюцу, и чувство умиротворённости, некой лености и мощной эйфории приводит меня вновь в прекрасное расположение духа. Наверняка лишь до следующей реплики этого "лиса".

— Тогда всё решено. — Улыбнулся я ему, смывая этой открытой улыбкой всё неприятное впечатление. Хотя все считают её странной и пугающей. Кроме Хирузена и Кагами. Те не устают повторять, что это придаёт мне некий шарм. Я бы даже поверил им... Если бы их глаза и чакра не выдавали их лютый задор и веселье. — Тогда вот. — Достав из нанесённой печати на ладони свиток и протянув его ему, сказал я, радуясь скорому окончанию этих... переговоров. — Через два дня к вашей резиденции прибудут пятьдесят Анбу. Они будут сопровождать и защищать вас, заодно показывая маршрут. Главный среди них будет Анбу в маске Орла, с двумя симметричными полосами, идущих от клюва вверх. У него будет и маршрут, по которому вы пойдёте. Сейчас у нас есть пара десятков заготовок, но выбор маршрута ложится на Орла. Он будет исходить из доступной ему на тот момент информации и выберет, конечно же, лучший. Вас же я попрошу не пререкаться с Орлом. Его указания насчёт маршрута, формации движения и расположения телег в караване являются абсолютными приказами, так как он уполномочен самим Хокаге. В свитке же находятся протекторы Конохи, ровно на всех ваших шиноби. Поздравляю вас — теперь вы и все шиноби вашего клана официально шиноби Конохи, и нападение на вас будет нападением на Коноху. — Улыбнулся я воодушевлённому главе новоприобретённого клана Конохи. — Но помните, что вместе с правами шиноби Конохи приходят и обязанности. Так что помните — теперь вы являетесь представителями союзной стране Чая страны. И должны вести себя соответствующе. По прибытии в Коноху к вам прибудут инструкторы, которые объяснят всем шиноби вашего клана все их права и обязанности. У вас есть вопросы по этим пунктам? — На всякий случай спросил я его. Чтобы, не дай Ками, если что-то произойдёт, он не смог строить из себя невиновного, которого не проинформировали. А то вдруг решит поквитаться со своими врагами...

— Нет-нет, Изами-сан. Я всё понял и прослежу, чтобы мои люди не устраивали непотребства! — Яро заверил меня Кьюроку.

— Тогда я позволю себе откланяться. — Поднявшись, я поклонился главе клана Вагараши, как и должен был бы поклониться безродный, но сильный и известный шиноби. Глубоко, показывая уважение к его статусу, но не переходя рамки, не ставя его выше себя. И получил такой же поклон в ответ.

— "Значит, уже знает, главой какого ведомства я являюсь. Те же Кохаку, Такими и Асураму этого не знали... Надо же, раскошелился на информаторов."

— До свидания, Изами-сан.

Обойдя Кьюроку, я вышел из этой небольшой старой лачуги и направился по тропинке в сторону спрятавшейся неподалёку группы Анбу.

За моей спиной безмолвно пристроился Хатаке в своем образе Анбу.

Хотя зачем скрывать лицо? Используя маску Собаки, он себя полностью демаскирует. Это так же, как если бы Джирайя носил маску жабы, а Орочимару — змеи...

— Я думал, его удар хватит, когда ты с лицом не справился... — Тихо прошептал Сакумо. Вот насмешник. Вроде бы и говорит тихо, да и безэмоционально, но видно, что его вся эта ситуация с этими проклятыми переговорами забавляет. — Сейчас в страну демонов? Забирать последний клан? — Спросил он.

— Да, они подали сигнал, что готовы к отбытию. — Подтвердил я его догадку. — Заберём клан Джуго, и на сегодня вы все свободны.

— Оокей. — Забавно протянув "О", ответил мне Хатаке.

— Я один раз это слово использовал, когда ты, между прочим, напоил меня, а ты, смотрю, его никак не забудешь? — Решил поинтересоваться я у сереброволосого шиноби, отчего он взял в привычку постоянно вставлять это слово, когда входил в роль Анбу.

— Забавное оно. Выговаривать трудновато, зато чем-то приятное на слух.

— Ясно. — Кивнул я ему. Тем временем мы подошли к дереву, на котором сидели три бойца Анбу. — Двое из вас остаются здесь. Ведут наблюдение за достопочтенным главой клана Вагараши. В случае нападения — защищать любой ценой.

Безмолвно кивнув, бойцы рывком ушли вперёд, одновременно гася чакру, дабы вражеские шиноби их не засекли. Война оставила свой отпечаток — быть постоянно настороже. Раньше Анбу были куда безалабернее, если верить словам Сакумо.

— Мы уходим. — Как только я почувствовал руку Хатаке на своём плече, сразу же потянулся к печати Хирайшина, которая была сейчас у главы клана Джуго.

Резкий рывок. Мир мелькнул — и вот мы находимся более чем в трёх тысячах километров от Конохи.

Чакра в теле ускорена. Шаринган активирован. Тело готово к бою.

Сакумо за моей спиной аналогично напряжён.

Всё же такой способ перемещения очень опасен. Стоит главе Джуго решить предать нас, и мы окажемся в окружении врагов.

— Изами-сан. — Тихий голос старого шиноби заставил меня обратить на него внимание.

— "Да, талант. Сливаться с окружающей средой так, что я не могу его засечь. Сакумо вон тоже не смог." — Мимоходом отметилось в моей голове.

— Року-сан. Ваш клан готов? — Поклонившись, спросил я его, не отводя своего взора от его глаз. Они завораживали меня тем, сколько усталости от жизни и боли в них было. И это неспроста. Их сила губила и ломала их самих же.

— Да, пройдёмте. — Не говоря больше ни слова, он двинулся в только ему известном направлении.

Продираясь сквозь обильные заросли, мимоходом подавая чакру в ступни, дабы не застрять в трясине, мы медленно, но верно взбирались на какую-то гору.

— "Надо будет дать отпуск тем Анбу, которые нашли этот клан." — Сделал я себе пометку. Всё же продираться сквозь эти заросли днями будет настоящей мукой даже для элитного шиноби-следопыта.

— Почти пришли. — А вот старику совсем не трудно в этих болотистых джунглях. Оглянувшись, я понял, что и мне, в принципе, не так уж и трудно по сравнению с Сакумо.

Что я, что глава Джуго владели Сен-чакрой, и пусть сейчас я не использую её на полную мощность, но она циркулирует во мне. А вот Хатаке приходится своими силами бороться против агрессивной природы, которая не прочь затянуть его в глубины своих болот.

Резко джунгли оборвались, открыв нам красивую панораму. Огромные скалы выступали вперёд, словно клыки из пасти ужасного Они-демона. Шум от водопадов, которые лились со скал в открывшуюся взору долину, был настолько силён, что даже в нескольких километрах давил на уши. Различные растения, выглядевшие дико, опутывали всю территорию, кроме выпирающих скал.

Оглядевшись повнимательней, дабы запомнить это место получше, я поспешил за старейшиной, который уже стоял подле своих соклановцев. Те, собрав свои небогатые пожитки, стояли кучкой и ждали, пока я и Сакумо соизволим их увести.

Все как на подбор высокие, мускулистые. Прекрасное дополнение для Анбу.

Джуго оказался единственным кланом, который ничего не просил. Как только я сказал им, что могу помочь контролировать их кеккей-генкай, они стали готовы на всё. Даже квартал, где они должны были жить, мне пришлось им всучивать чуть ли не силой и угрозами.

Подойдя к клану, я взялся за протянутую мне верёвку, которой были обвязаны абсолютно все Джуго.

Дождавшись Хатаке, я сразу же активировал Режим Отшельника. Мне потребуются все силы, чтобы утащить на себе почти девять десятков людей на более чем три тысячи километров.

В одно мгновенье мир изменился. Моя чакра стала насыщенней и тягучей. Очень тяжелой. Но в то же время податливей.

Рывок.

Чувствую, как огромный массив чакры покидает меня, рвётся по моим чакроканалам к печати Хирайшина, и в следующий момент группа из почти что девяти десятков человек пропадает с одной из гор в стране демонов и оказывается на одной из баз Конохи.

— Приветствую вас в вашем новом доме. — Улыбнулся я слегка дезориентированным членам клана Джуго. — Ваша новая жизнь началась.

30.

30.(Бечено)

Неудобно устроившись на деревянном стульчике в небольшой кухне трехкомнатной квартирки, я прилагал все возможные усилия, чтобы не уснуть.

Идёт уже третий месяц тяжкой работы, когда я не могу вырвать себе более двух часов сна в день.

Под глазами образовались огромные мешки, лицо осунулось, но времени на отдых не было.

Оставался последний штрих моего плана, последний рывок. Доукомплектовать ликвидаторов Анбу. Это подразделение с самого основания Анбу считалось самым почётным, но и самым опасным для жизни. В ходе Второй Мировой Войны Шиноби оно было почти полностью уничтожено. Точнее, был уничтожен костяк подразделения, отчего ликвидаторы потеряли свою элитарность. Наспех этот отдел укомплектовывался каждым добровольцем, обладающим более-менее подходящими данными.

Сейчас же я ждал того человека, который должен был вернуть ликвидаторам их славу.

Като Дан. Именно он подходил на роль главного ликвидатора и главы отдела. Его дзюцу, живой разум и творческий подход к убийству делали его идеальным кандидатом. Во всяком случае, так считал я. Хирузен видел в этой роли Сакумо Хатаке.

Но тот, уже имея за собой место инструктора Анбу по тайдзюцу и кендзюцу, не хотел более ничего слышать.

Маленький ребёнок, любящая жена. Эти вещи были для него слишком важны, чтобы принять должность.

Нет, если надавить на него, сказать, что кроме него никого больше нет, то он тут же изменит своё решение. И Хокаге ожидал от меня, что я надавлю на него.

Кагами желал видеть в роли ликвидатора Орочимару. Даже составил и изложил мне план действий, как именно заманить Змеиного Саннина на эту должность.

И план был хорош. Орочимару наверняка бы сдался, узнав о том, что Анбу и реорганизованный под командованием Кагами Корень выделили бы все нужные ему средства.

Но я не желал возлагать на учёного роль профессионального убийцы — будет глупо ожидать от того полной отдачи своим обязанностям.

А вот Като Дан подходил по абсолютно всем параметрам.

Техника, созданная для убийства. Высокая верность деревне. Высокая мораль. И главное, слабое место — его маленькая племянница, дочь его любимой сестры, которая умерла, защищая самого Дана.

Тот же после этого решил всеми силами оберегать и помогать дочери своей старшей сестры.

Вот только многого это не даст. Девочка талантлива. Схватывает всё на лету, имеет острый ум и прекрасный контроль чакры. Вот только очень сильный перекос в Инь сводит всю её перспективность на нет.

Четыре пятых её чакры состоит из Инь и лишь одна пятая из Янь, тем самым оставляя ей три варианта.

Первый, самый плохой, — она будет простым шиноби, который, однако, из-за своей несбалансированной чакры навсегда останется в генинах.

Второй, невыполнимый для потомственных шиноби из семьи Като, — она начнёт изучать гендзюцу. Вот только секреты гендзюцу добыть трудно. Каждый клан охраняет их так же яро, как Узумаки своё фуиндзюцу.

Третий вариант похож на то, что я знаю — Ирьёнин уровня Цунаде или же Орочимару возьмёт её в ученицы и совершит чудо, выровняв её инь и янь.

Дядя же Шизуне крайне обеспокоен этим фактом, отчего у меня есть хорошие шансы заманить его на службу.

Тихо открывшаяся входная дверь оповестила меня, что Като Дан вернулся из небольшого, но крайне популярного ресторанчика, который, к слову, принадлежит мне, где отдыхал вместе со своими друзьями и сокомандниками, вернувшись с миссии ранга А.

Крадясь, явно желая не разбудить Шизуне и тётушку Арими, которая приглядывает за девочкой в отсутствии дяди, он показывал мастер-класс по скрытному проникновению. Если бы ещё и не выпитое саке, которое заставляло его каждый раз притормаживать из-за небольшой потери контроля над телом, то он наверняка установил бы рекорд скорости по скрытному передвижению на двадцать квадратных метров без использования чакры.

Но и так он справлялся как нельзя лучше в данной ситуации. Видимо, желание избежать скандала подстёгивало его профессиональные умения.

В отчёте было целых семнадцать упоминаний о том, что тётушка Арими любит поскандалить, когда молодой джонин возвращался домой излишне поздно и в не совсем адекватном состоянии. Или же громко ходил. Или дышал. Или пел в душе. В общем, всё, что семидесяти двух летняя дама воспринимала как недостойное поведение человека, носящего высокий титул джонина.

— Добрый вечер, Като-сан. — Поприветствовал я прокравшегося в кухню шиноби. — Вы помните меня?

Вздрогнув, Дан резко развернулся на пятках, выронив из своей хватки стакан, в который только-только собирался налить воды. Упав, тот разбился, заставив джонина вздрогнуть, отчего я даже без всякого Режима Отшельника почувствовал обречённость, которая начала исходить от стоящего передо мной шиноби.

— Извините, но нет. — Взяв себя в руки, ответил он мне.

Активировав шаринган, я решил представиться.

— Изами, ранее Учиха.

— Добрый вечер, Изами-сан. Я, конечно, рад вас видеть в добром здравии, но что послужило причиной вашему вторжению в мой дом? Особенно в такое позднее время? — Непринуждённо, без малейшего напряжения в голосе поинтересовался Като.

Лишь шаринган отметил напряжённое тело, которое готово было при малейшей опасности рвануть в бой.

— Я хотел бы с вами обсудить кое... — Но договорить мне не дало злобное шипение со стороны коридора.

— Дан-кун, ты свою совесть на чакру обменял! — В кухню ворвалась энергичная старушка. Неуловимым движением она включила свет и уже хотела разразиться целой тирадой, как заметила постороннего человека в комнате. Всмотревшись в моё лицо, дама распахнула в удивлении глаза. — Вы же Изами-сан! — Словно обличая меня в чём то непотребном, удивлённо выдохнула Арими-сан. — Что вы делаете в компании этого оболтуса? — На полном серьёзе спросила она меня, отчего вогнала бедного Дана в краску. — А ты, Като? Привёл гостя и даже не можешь нормально уважить его! Как тебе только не стыдно! И какой же пример должна с тебя взять бедная Шизуне? — Сокрушаясь, покачала головой дама, тут же начав суетиться.

— Не стоит утруждать себя, Арими-сан. Дан-сан ни в чём не виноват. — Так, выражение лица помягче, глаза раскрыть пошире, улыбочку натянуть, самогендзюцу Первого накинуть. Шаринган дезактивировать, незачем старушку пугать. Встать со стула, склониться в извиняющемся поклоне. Вроде бы всё. — Это я вторгся в ваш дом совершено без приглашения, нарушая все писанные и неписаные правила хорошего поведения. — В голос побольше раскаяния. — Но другого выхода не было, ведь не жаворонок встречает шиноби, а шиноби жаворонка. А мне крайне срочно нужно было переговорить с Дан-саном. Прошу простить меня. — Разгибаясь, я всмотрелся в лицо старушки. Той явно понравились мои слова. И эта глупая поговорка. Всё же мир убийц крайне скуден в этом плане.

Есть сотни, если не тысячи, крайне хороших высказываний о боях и смерти, а вот когда дело касается повседневной жизни, арсенал премудростей крайне скуден.

— Да, да, вы правы. Ну тогда я пойду, не буду мешать вам. — Широко улыбаясь, старушка шаркающей походкой удалилась.

Печать концентрации. Барьер против подслушки и подсматривания опечатал небольшую кухню.

Переведя взгляд на синеволосого шиноби, я начал толкать заготовленую речь.

— У меня к вам крайне заманчивое предложение, Дан-сан...

POV. Арими.

Пять долгих минут старая, но многое повидавшая на своём веку женщина взволнованно ходила из угла в угол, поглядывая на открытый дверной проём, желая услышать, о чём же говорят двое шиноби.

Только ничего не получалась. Стоило Арими выйти, как тут же свет на кухне моргнул, и, оглянувшись назад, она увидела лишь две расплывчатые фигуры.

— "Шиноби и их чакра!" — Раздражённо фыркнула старушка. Ей было нестерпимо охота узнать, о чём решил поговорить безродный с её мальчиком. Дан давно стал ей как сын, с тех самых пор, как она взяла его себе под опеку после смерти родителей. И ей было крайне не спокойно на сердце от того, что пришлось оставить его одного в обществе этого Изами. Что она только о нём не слышала. Нами-чан, эта старая сплетница и по совместительству давняя подруга, много чего ей рассказала о нём. Как он свою кровь убивал, как он на всех высокомерно зыркал, даже благодарности принимать не хотел! Безродный — не лучшее общение для её наивного Дан-тяна. Да и мальчик писал ей, ещё когда война была, что этот Изами его сильно побил, когда там какой-то бой был! Своего побил! Нет, она всегда знала, что эти Учиха злыдни, одно то, как они всех взашей гоняют, не давая простому люду отдыхать и веселиться нормально, показывает всё лучше тысячи слов. Но этот Изами вообще бешеный какой-то.

Стоило свету, идущему из кухни, вновь стать ярким, как Арими тут же поспешила отойти подальше. Ещё подумает, что та подслушивала, разозлится. Не дай Ками. Он же настоящий демон, говорят, даже Хокаге его боится!

Стоило старушке оказаться в главной комнате, как она смогла услышать, как этот Изами прощается.

— Конечно, Дан-сан. Хорошо всё обдумайте и после поставьте меня в известность о вашем решении. Желаю вам спокойной ночи. — Мягкий голос Изами заставил старушку усомниться в своих размышлениях.

— "Может, Нами приврала? Кому как не мне знать, как она потрепаться любит. Она ведь говорила, что тот всегда злой, и голос у него злой, и взгляд злой, и лицо злое. А он вон как с Дан-тяном общается. Да он даже ко мне добрым был! А ведь не шиноби даже и никогда не была!" — Размышляя, старушка на крейсерской скорости подлетела к Като и, схватив его за ухо, усадила за стол.

— Ну! Говори! — Потребовала Арими.

— Оба-сан, я уже не маленький, чтобы меня за ухо таскать! — Попробовал было возмутиться Дан. Но, заметив обеспокоенный взгляд старушки, сразу же сдулся.

— Изами-сан предложил работать на него. — Коротко ответил он женщине, которая заменила ему мать.

— Он? Тебе? Что он тебе предложить собрался? В бюрократы пойти? Он же секретарь там какой-то. Совсем совести нет, ты же мальчик хороший, умный, сильный да молодой. Не дело тебе штаны просиживать! — Возмутилась старушка. Но кратко что-то прикинув, вдруг выпалила. — А может быть, ты согласишься? Это не опасно, и за Шизуне всегда присматривать сможешь!

Като глядел на метания своей воспитательницы с неподдельной любовью в глазах, благодаря Ками за то, что он свёл их судьбы вместе.

Глубоко вздохнув, он решил приоткрыться своей "оба-сан".

— Он четвёртый секретарь. Все шиноби выше чунина знают, что эту должность занимает глава Анбу. — Услышав это, старушка тут же вскинулась, но прежде чем она успела что нибудь сказать, Като продолжил. — Оба-сан. Я тебе кое-что сейчас скажу. Шизуне не сможет стать сильным шиноби, если ей не помогут знающие люди... А слабый шиноби... Ну, ты сама, думаю, всё понимаешь.

Взглянув угрюмо на своего воспитанника, Арими кивнула.

— Этот Изами сказал, что поможет Шизуне? Обучит её, или там технику даст, или что-то такое? — Уточнила она.

— Нет, оба-сан. Сам он ничего делать не будет. Он глава Анбу и считается сейчас сильнейшим шиноби в деревне. А Шизуне всего-то навсего потомственная куноичи. Ты ведь понимаешь, что такой человек не будет тратить своё время на сестрёнку? — Дождавшись понимающего кивка от Арими, Дан продолжил. — Но он может найти нужных людей. В его распоряжении лучшие и самые верные шиноби Конохи. Он сможет защитить Шизуне. Даже дал обещание, что она никогда не пойдёт на опасную миссию. — Сам Дан понимал, что часто из обычных миссий может получиться что-то запредельное. Но вот для Арими эти слова много значили.

— И что? Пойдёшь служить? — Тихо спросила она его. — Ты ведь отдохнуть толком не успел. Как вернулся из армии, сразу же миссии пошёл выполнять. А теперь опять в армию. — Пригорюнилась Арими. — Шизуне уже забывать начала, как ты выглядишь, бедная девочка. И в этой Академии над ней издеваются. — Тяжело вздохнув, вновь пожаловалась она Като.

— Это пройдёт. Помнишь, оба-сан, меня тоже задирали, пока я всем не доказал, что я тоже чего-то стою. А Шизуне умная девочка. С хорошими учителями она враз всех нагонит! — Попытался воодушевить свою оба-сан Като.

— В конце концов, тебе решать, что да как. — Пригорюнилась старушка. Она не хотела опять отпускать мальчика, который заменил ей сына, непонятно куда, где с ним может произойти непонятно что.

— Не переживай. — Подавшись вперёд, Дан крепко обнял свою бабулю. — Я сильный, да и Изами-сан, несмотря на то, что про него злые языки говорят, хороший человек и своих не подставляет!

POV.END.

— Вставай, шиноби! Раскрывай глаза! Не дай Силе Юности покинуть тебя! — Твердил прямо надо мной приятный баритон. Но, несмотря на всю его приятность, мне хотелось лишь заткнуть излишне оптимистично настроенного Хатаке.

— Заткнись, пёс. Хозяин команды лаять не давал. — Пробурчал я, открывая глаза и отрывая свою черепушку от стола. Опять уснул в кабинете. Взгляд зацепился за висевшие над дверным проходом часы. Шесть утра. В двадцать минут пятого я пришел от Като Дана. Попытался добить отчёты и вырубился. Опять не более двух часов сна...

— Опять уснул за работой? — Жалея меня, начал нудить Хатаке. Сейчас опять начнёт повторяться. Каждый день я слышу от него одно и то же. — Бабёнку тебе надо, а лучше жену. Сразу же время найдёшь дома сидеть. — Широко улыбаясь, подмигнул мне этот искуситель. А ведь прекрасно знает, что я по-другому не могу. Был бы на моём месте, так же на работе пропадал бы. Несмотря на детей и жену.

— Ты вообще чего в такую рань припёрся? — Спросил я его.

— Да так, думал тебе кое-что интересное показать. — Сказав это, он начал рыться в подсумке. — Вот, нашёл! — Зачем только делать вид, что ему пришлось искать? Время зря тратит. — Еееей! Инузука! Акира-кун! Еееей! — Начал орать Хатаке, стоило ему внимательно ко мне присмотреться, сразу же забыв рассказать мне, что это за книжечка.

Заглянувшая в кабинет лохматая голова моего секретаря, Инузуки Акиры, вопросительно уставилась на Сакумо.

— Чай принеси своему шефу, вместе с кофеиновыми пилюлями. — Отдал тот приказ лохматому. — А то твой босс на меня спросонья так смотрит, как будто взглядом убить хочет. А так как он владеет шаринганом, то у него есть все шансы это провернуть! Так что если не хочешь объяснять моей жёнушке, почему её муж скончался, двигай ножками! — Всё так же отвратно весело и слишком громко продолжал ораторствовать Хатаке.

— У тебя отвратное чувство юмора. И шутки не смешные. — Обхватив голову руками и массируя её, пытаясь унять головную боль, поделился я своим наблюдением.

— Да ладно тебе. Смотри. Книга Бинго Кумогакуре. Самая новая версия. Взгляни сразу же на первую страничку. — Кинув мне книжечку, Сакумо подтащил стоявший в углу стул к моему столу.

Открыв книгу бинго, я уставился на свою фотографию.

— Смотри, какая красавица! Губки бантиком, глазки такие славненько-наивные, волосы шелковисты, мечта, а не баба. — Прокомментировал Хатаке. Я же внимательно рассматривал свою фотографию.

— Я что, и вправду стал похож на... Это?! — Откинув прочь книгу, спросил я Хатаке.

— Ну да. А когда самогендзюцу применяешь, ещё и румянец не сходит. — Радостно кивнул этот пёс.

— Уф, не надо было тебе это мне показывать. Сейчас у меня появилось стойкое желание на всех вновь как на говно смотреть.

— Не, не надо. Ты когда раньше со своей моськой разгуливал, такое ощущение было, что все вокруг тебя и пахнут как говно. Или у тебя под носом дерьмом намазано было. — Видимо, моя реакция сильно позабавила Хатаке.

— Хватит срываться на мне. Я не виноват, что жена с тобой сегодня с утра кувыркаться не захотела. — Заметив, как поморщился Хатаке, сразу же стало легче.

— Изами, вот у меня к тебе вопрос, как ты всегда угадываешь, когда у меня это было, а когда не было? — Поинтересовался Сакумо.

— Ты на мне отыгрываешься. — Коротко ответил я ему.

— Только по этому?

— Ну да. Ну и не пахнешь... специфически. Сен-чакра — клёвая вещь.

— Аааа. — Только и протянул Хатаке, замолчав. После чего достал из своего жилета записную книжку и что-то записал. Поймал мой вопросительный взгляд, он объяснился. — Кувыркаться. Не знал такого жаргонного словечка. В своих "заведениях" подслушал?

— Нет, сам придумал. Зачем ты вообще все эти словечки записываешь?

В кабинет, словно используя Хирайшин, залетел Инузука и, поставив на стол поднос с чаем и кофейными таблетками, так же быстро убежал. Боится услышать что-то важное.

— Я, когда с войны вернулся, с женой общаться почти не мог. Она всё ворковала, а мне неудобно было. За годы войны отвык говорить как простой человек. Только по делу, только по уставу. А все твои фразы помогли мне сократить между нами ту яму, которая появилась... Представь, она мне вчера вечером сказала, что боялась меня. Ну, как я с войны вернулся. Сказала, что я больше на куклу походил, которую обтянули кожей и назвали Сакумо Хатаке. — Откровенно ответил мне он. — Даже первое время к сыну подпускать не хотела, боялась, что я на него дурно влиять буду. Всегда повод находила, чтобы не дать мне с ним поиграться...

Взглянув ему в глаза, меня аж передёрнуло.

Столько боли и печали было в них. Столько потерь. Столько разбитых грёз.

— Прости, что затронул эту тему. — Сразу же стало как-то неловко.

— Да нет, всё норм. Ты только это... Прими мои слова близко к сердцу. Ну те, что тебе женщина нужна. Не одна из твоих шлюх, а женщина. Поверь. Даже если ты думаешь, что война на тебя не повлияла, это не так. — Тихо увещевал меня Хатаке.

— Сакумо...

— Да знаю я, знаю. Всё. Меняем тему. Ты посмотри на параметры способностей, что тебе дали, ха-ха. — Вновь натянув маску балагура, начал Хатаке. Вновь начал дурачиться. Или не начал, а вновь ожил, уйдя от больной темы.

Взяв в руки Книгу Бинго, я взглянул на параметры.

В каждой такой книжке на каждом важном шиноби были такие пометки, сведённые в таблицу и диаграмму, где они отображались цифрами:

Нин: размер знаний и степень контроля ниндзюцу.

Тай: размер знаний и степень контроля тайдзюцу.

Ген: размер знаний и степень контроля гендзюцу.

Кен(интеллект): размер знаний и уровень IQ.

Рики(сила): мышечная сила всего тела.

Соку(скорость): скорость движений и реакции.

Сей(энергия): количество чакры.

Ин(печать): размер знаний и степень контроля ручных печатей.

Ну, было ещё и три дополнительных способности.

Общая способность: общая способность шиноби, которая включает в себя восемь параметров, из которых выходит "уровень опасности".

Потенциальная способность: неизвестные способности, которые(например, из-за кеккей генкая, Киндзюцу или же Режима Отшельника) накидываются на стандартные пункты.

Удача: иногда удача решает исход сражения. Здесь объективно решается, насколько тот или иной шиноби удачлив.

Изами. Просто Изами, без Учиха, что указывает на то, что книжка совсем новая.

Нин: 5. Максимальный уровень. Чтобы заполучить его, нужно показать от двух техник S-класса и более.

Тай: 5. Также максимальный уровень. Такой получить даже для Учиха трудно. Обычно его получают лишь шиноби из кланов, которые специализируются на тайдзюцу. Хьюга, ну или Кагуя, например.

Ген: 5. Здесь-то как раз всё ясно. Цукуёми я применял направо и налево. А эта техника ещё со времён Мадары и Изуны Учиха известна миру, так же как и то, что это является вершиной гендзюцу.

Кен: 5. Вот здесь я с ними не согласен. Тот же Орочимару в прошлых книгах бинго имел интеллект в 4.5, а тут я такой в 5. Хотя вполне. Моя импровизация в последней битве, освоение или даже воссоздание и улучшение Хирайшина, который на весь мир прославился как техника Второго, который имел пометку в 5. Так что люди, меня не знающие, вполне могут подумать, что я какой-то там гений. Но нет, я просто упёртый баран с крайне мощным шаринганом и запредельным для многих контролем чакры.

Рики: 5. Сила. Здесь тоже всё понятно. Я сражался с представителем Ёцуки, которые прославлены своей физической мощью. И когда у меня снесло крышу от боя, то я в своей гениальности пытался продавить того силой. Что не получилось, однако одно то, что он не сломал меня на щепку, многим показалась достаточным. То, что я был накачан чакрой демона, запертого в мече, никто не знает.

Соку: 5. Скорость. Вот тут согласен. Контроль чакры и Хирайшин делают своё тёмное дело.

Сей: 5. Запасы чакры... Сейчас, возможно, да, размер чакры на пятёрку. В режиме Отшельника. Без него я твёрдая четвёрка. Эти уровни и градации мне пришлось ещё под руководством Момору-сенсея изучить на зубок.

Ин: 5. Ручные печати. Скорость, с которой я складываю их. Эффективность дзюцу. Когда всё это доходит до своего максимума, шиноби получает четвёрку. Но и то, что для большинства дзюцу А-ранга и ниже мне сейчас нужна одна печать, накидывает ещё один до пятёрки.

Общая сумма: 40 пунктов. Максимум.

— Это очень щедро с их стороны, но я не стою 40 пунктов.

— Ага, твоё тайдзюцу отвратно. Хуже, чем у Ёцуки, которые только и умеют, что разогнаться да вдарить. — Поддакнул Хатаке.

— Хайё... Я вообще-то намекал на Рики. Моя сила далека от пятёрки.

— Хах. Скажи это моим костям. — Буркнул Сакумо.

— Что? — Не понял я.

— То. Когда мы спарринг проводили, ты мне столько трещин в костях наделал, что ирьёнины в клане сдали меня жене, и та мне запретила с тобой тренироваться. Ты после того, как стал отшельником, бьёшь так, как будто бы у тебя на руках многотонные гантели весят. — Поморщился Хатаке. — Жуть просто. Теперь я даже Джирайю побаиваться начал. Тот ведь тоже Отшельник. Развелись тут, как тараканы. И все со своими тараканами. Два извращенца. Один тащится с голых баб, но в кровать их не тянет, другой тащится с работы и её в кровать тянет.

— Ну да, ну да... Стой. Тебе запретила жена со мной тренироваться? — Удивлёно уставишись на Сакумо, уточнил я у него. Вдруг послышалось.

— Ну да. — Пожал плечами Хатаке. Мол, чего это я так удивился?

— Хахахаха, ой, не могу. — Меня прорвало. — Белый Клык Конохи. Гроза песчаных шиноби. Боец S-класса. И жена запретила со мной тренироваться, как маленькому. — Всё никак не мог успокоиться я.

— Да чего ты смеёшься, вот влюбишься — и не на такие уступки пойдёшь. — Буркнул Хатаке. Тому это было явно неприятно.

— Да, да. О великий Белый Клык Конохи, хотел бы я спросить у вас, как поживает ваша дама сердца, великий белый каблук Конохи?

— Ты это тихо. — Оглянувшись на дверь, одёрнул меня Хатаке. — Ты сейчас это ляпнул, а кто нибудь услышит — и я потом ни в жизнь не отмажусь.

— А. Ну тогда да. Ладно. Я буду молчать как птиц. — Вот только, увидев мою улыбку, Сакумо мне нисколько не поверил.

— Ты лучше на дополнительные способности глянь. — Буркнул он, переводя тему.

Общая способность: общая способность шиноби, которая включает в себя восемь параметров: 5. Ну ясно. Высшая оценка. Всё же суммарно у меня собраны все сорок пунктов.

Потенциальная способность: Неизвестные способности, которые, на пример из-за кеккей генкая, не могут быть изображены в данных: 5. И приписка, что сила моего шарингана и способности работы с Хирайшином неизвестны.

И последний пункт.

Удача: иногда удача решает исход сражения. Здесь объективно решается, насколько тот или иной шиноби удачлив: 1.

— Один? — Проморгавшись, спросил я Сакумо. Может, спросонья глаза шалят. Угу, у Учиха. С полным шаринганом...

— Да. Ты ещё прозвища посмотри. — Довольно улыбаясь, указал мне Хатаке.

Прозвища: Солнечный зайчик Конохи. Шиноби-Неудачник. Безрукий Учиха. Кровавый демон. Кривой Таран. Бешеный Пёс Конохи. Одноглазый прыгун.

— Чего???

— Мне особо про зайчика, таран и пса понравилось. Особенно про пса. Так что сам пёс. — Припомнил он мне то, что я сам его постоянно псом называю.

— Интересно. А такие люди не боятся, что я узнаю, кто это написал?

— Хах, это были их спецсилы. Там всё засекречено. Но не переживай из-за прозвищ. Я бы на твоём месте больше фотографии боялся. Если женщины Конохи увидят тебя таким — жди, что начнут бегать за тобой по пятам. — Скалился этот су... Пёс, радуясь моему стыду и горю.

— Да нет, вряд ли. У меня репутация пугающая. — Отмахнулся я от него, успокоив себя.

— Ну да. Сильный красивый шиноби, который приветливо и застенчиво ведёт себя. Ты на старые заслуги не смотри. Память народа коротка. Ты уже вновь на втором месте рейтинга.

— Какого ещё рейтинга? — Не понял...

— Ну как. Ты после войны на первом месте по популярности был. Ты, потом я, потом тройка саннинов наших. Потом резня Корня, ещё одна резня, на этот раз старейшин собственного клана, и ратц-фатц, ты даже не в десятке. Но! Назначение секретарём, изменение поведения, изменение имиджа, ну и всё такое, и теперь ты идёшь прямо за мной, наступая мне на пятки. Вот только я женат, а ты нет, так что готовься. — Гадливенько улыбаясь, просветил меня Хатаке.

— Ксо...

— Угу, и Хокаге тебя вызывал. Будет тебя дёргать из-за ликвидаторов. Так что давай. Я пошёл. — Поднимаясь, Хатаке уже собрался было восвояси, точнее, наверняка на полигон, но я его остановил.

— Нет, друг мой. Это ты идёшь к Хокаге-сама. — Огорошил я его.

— Я-то чего? Он тебя вызывал. — Не понял Сакумо.

— Да, вновь попытается протолкнуть на место капитана ликвидаторов человека, которого он хочет там видеть. — Кивнул я. — Вот только это ты. Так что сейчас ты пойдёшь к Хокаге и скажешь ему, что не хочешь быть капитаном. Или хочешь?

— Нет!

— Тогда вперед, объясняться с Хирузеном. Удачи. Меня он не слушает. Кыш, кыш. У меня ещё работы много. — И, уткнувшись в очередной доклад, я перестал замечать Хатаке.

Тот же, не долго думая, рванул отказываться от почётной должности.

А вот мне стало на душе гадко. Очень сильно.

Не из-за того, что я теперь очень дорого стою и являюсь лакомой добычей. Не из-за возможных покушений на мою холостяцкую жизнь со стороны куноичи Конохи. Нет.

А из-за того, что сейчас подставил друга. Сакумо, несмотря на то, что являлся главой клана, в политике разбирался хуже меня.

Если он откажется от должности капитана Анбу в такой трудный момент для селения, как сейчас, то тут же лишится поддержки джонинов и кланов.

Нет, многие из них его поймут. Но запомнят.

И никогда не решатся доверить ему деревню: если ты капитаном Анбу из-за семьи не стал, какой из тебя правитель?

Примечание к части

Никто не хочет официально поработать бетой?

Фотография Изами в книге Бинго: http://samlib.ru/img/v/vici1993/illjustracii-izamiuchiha/index.shtml

31.

31.(Бечено)

POV. Амегакуре но Сато.

Несмотря на непрекращающийся ливень, Деревня, Скрытая в Дожде ярко полыхала.

Сотни тел лежали на улицах с лицами, перекошенными от чувств боли и страха, испытанных перед смертью.

Ничего не понимающие люди дрожали от ужаса и молились своим богам, пытаясь умилостивить их, дабы те сменили свой гнев на милость.

А ведь ещё полчаса назад ничего не предвещало того гнева богов, который обрушился на головы простых смертных.

Час назад солнце медленно, но верно катилось к закату, шёл лёгкий дождик, который, впрочем, вскоре перестал орошать Амегакуре.

Когда последние капли дождя прекратились, небо расцвело огненным цветком закатывающегося солнца, открыв непривычную, но очень красивую панораму природы жителям этой дождливой страны.

Медленно, но верно поселение готовилось ко сну. Вскоре должен был начаться комендантский час — до того момента весь люд должен был быть в своих домах.

Так постановил их правитель, великий Ханзо.

Люди уважали его и боготворили. Ведь он защитил их. От страны Огня, от страны Земли и от страны Ветра. Он смог принести им, да и всей стране, процветание, сразу же, как только закончилась война.

Где ранее сражались шиноби и самураи трёх великих стран — теперь ходили их купцы. Торговля дала людям возможность не только выживать, но и жить. Позволить себе достаток и счастливую жизнь.

Но боги не любят людей, бросивших их решению вызов.

Давным-давно эта земля была проклята. Ранее плодородная земля утонула в их гневе. Постоянные дожди и наводнения уничтожили поля, плоды которых питали жителей страны. Землетрясения и обвалы сделали невозможным проживание, лишь редкие защищённые участки каменистой почвы на возвышенностях позволяли людям ложиться спать, не боясь быть погребёнными под массивами земли.

Частые ураганы заставили их строить дома из железа, которого, однако, было крайне мало в этой стране.

Лишь стальная воля их лидера и его помощников-слуг, шиноби, позволила построить жизнеспособные города и деревни. Они бросили вызов богам, их воле — и они выиграли.

Так думали все до сегодняшнего дня, который показал, что прогнанные жрецы богов были правы. Им нужно было принять волю небожителей и терпеть их наказания, а не идти на поводу богохульника.

Кара богов была ужасной.

А началось всё со столба огня, который устремился прямо из сердца Амегакуре в небеса. В следующий же момент чистое небо разразилось громом и молниями.

И пришел зверь небес, созданный из молний. Уничтожая дома, испепеляя людей, он рвал металл и метал огромные булыжники, в своей бесконечной ярости ища виновника, того, кто посмел бросить вызов его хозяевам.

Но ярость богов была безгранична, и один лишь небесный зверь не мог утолить их жажду крови.

Из недр земли вырвалось зеленоватое ядовитое облако — вдохнувший его тут же в судорогах падал на землю и крайне мучительно умирал.

Но и этого было мало.

Тысячи молний, огненный дождь и мощный ураган — всё это бушевало на территории Аме, показывая людям их ничтожность, наказывая за высокомерность.

И лишь немногие видели и знали, что это было не проклятием богов, а битвой двух мощнейших шиноби...

POV.Изами.

Приклеиться к полу.

Рывок. Над головой проносится боевая коса Ханзо.

Попытка нанести рубящий удар мечом. Но нет.

Краем глаза улавливаю движение цепи Дьявола Амегакуре.

Изогнувшись, практически встаю на мостик, чтобы увернуться от удара.

Отталкиваюсь и, показывая чудеса акробатики, разрываю дистанцию.

В прыжке распечатываю десяток кунаев из печатей на предплечьях.

Бросив их, отмечаю лишь отсутствие результата.

Медленно кружим вокруг друг друга.

Это не передышка.

Это не время пафосного спича. Хотя Саламандра что-то говорит.

Но я не слушаю его.

Не могу слушать.

В ушах набатом бьёт кровь. Дико кружится в глазах спиралеобразный шаринган.

Мускулы в теле готовы в любой момент начать работать с полной отдачей. Чакра бешено циркулирует, сжигая себя, но позволяя в любой момент напитать ею кости, кожу или же мускулы. Сердце отбивает песню боя. Размеренный ритм, вводящий меня в сильный боевой транс.

Нет слабостей. Нет жалости. Нет сомнений. Нет желаний. Нет мечты. Есть лишь только цель.

Она горит в голове ярким, невероятно жарким пламенем.

Умри, но победи.

В стороне медленно догорает Ибусе, призывное животное Ханзо.

Дьявол Аме призвал его в самом начале поединка, как только наши переговоры зашли в тупик. И нанёс удар первым.

Призванная тварь ударила во все стороны ядовитым газом, который тут же превратил людей Ханзо в истекающих кровью мертвецов. Те выглядели так, будто побывали в лапах дьяволов, где их купали в кислоте.

Моих подчинённых и меня смогло спасти лишь Сусаноо. Частично призванный воин дал мне время, чтобы натянуть маску, которая ещё поможет мне в бою, ну и кинуть моих Анбу при помощи призрачных лап Сусаноо на другой конец Амегакуре.

После же начался бой. Брошенный кунай с нанесённой печатью, которая блокирует призыв в любой форме, не позволил уйти зверю Ханзо. После этого его судьба была предрешена. Чёрное пламя Аматерасу поглотило саламандру Дьявола Аме.

А потом была череда из десяти техник S-класса, которые утопили под собой Ханзо в огне, молнии и ветре.

Но Саламандра выжил. Хотя испарина на лбу и тяжёлое дыхание ясно дают понять, что выстоять ему было трудно...

И против этого монстра сражалась Цунаде с сокомандниками?

Смещаю голову влево, пропуская кунаи с взрывной печатью, и тут же вновь призываю Сусаноо.

Ханзо использовал кунаи, чтобы выиграть один лишь момент, который позволил ему сложить печать техники.

Источник в теле Ханзо взорвался чакрой, которая тут же потянулась к взрыв-печати.

Стоило чакре втечь в печать, как тут же появились сотни печатей, которые начали опутывать Сусаноо.

— Кац! — Сиплый голос главы Амегакуре запустил серию мощных взрывов, которые заставили тратить меня чакру на поддержку моего призрачного воина.

В ответ я начал бросать кунаи из подсумка в Ханзо. Бросал в уязвимые точки, с намерением убить или же покалечить, но Саламандра отбил их все, хоть и с трудом, так как шаринган прекрасно просчитывал все возможные движения противника и траектории полёта железяк.

Но это было неважно. Всё это было лишь для отвлечения внимания. Мне нужно было, чтобы он их отбил.

Так как теперь они разлетелись по всем возможным направлениям.

В следующий момент бело-чёрный призрачный воин исчезает. Более он будет мне не нужен.

Рывок.

Мир мелькает.

Вот я возле одного из тех отбитых кунаев. Прикасаюсь к полу, мимоходом задевая стену. Две метки Хирайшина поставлены.

Рывок. Мир мелькает. Ставлю две метки.

Рывок. Мир мелькает. Ставлю две метки.

Рывок. Мир мелькает. Ставлю две метки.

Рывок. Мир мелькает. Ставлю две метки.

Рывок. Мир мелькает. Ставлю две метки.

Рывок. Мир мелькает. Ставлю две метки.

Рывок. Мир мелькает. Ставлю две метки.

Рывок. Мир мелькает. Ставлю две метки.

Рывок. Мир мелькает. Ставлю две метки.

Рывок. Мир мелькает. Ставлю две метки...

Раз за разом пытающийся уследить за моими передвижения противник слегка дезориентирован. Оно и понятно.

При таком уровне боя очень опасно упустить своего врага, перестать видеть его передвижения. Этим и опасен Хирайшин.

Однако Саламандра даже не пытается сбежать или же поменять поле боя. Ведь для этого ему придётся либо повернуться ко мне спиной, что будет означать смерть, либо связать меня своей атакой, такой, например, как та с взрыв-печатями.

Но мгновенно перемещаясь, я не оставлял ему для этого не единого шанса. Конечно, можно было бы уйти и заменой. Вот только это нужно планировать заранее. Что явно не было сделано.

Есть ещё и шуншин... Вот только для него нужно время. А его я не собирался ему давать.

— Отчего Коноха подослала своих убийц!? Мы не нападали на ваших Анбу... — Хрипло спросил меня Ханзо, как только заметил, что я перестал мелькать, перемещаясь из одного пункта к другому.

Боевой транс сошел на нет.

— Ты не сможешь обмануть, Ханзо. Ещё до уничтожения той группы две других были атакованы лично тобой. — Можно и поговорить.

Во всяком случае, сделать вид. Мне срочно нужен план. Если бой пойдёт так и дальше, я проиграю.

Саламандра отлично контролирует пространство. Ни единой ошибки, даже мой шаринган не может найти ни одного неправильного шага, ни одного неправильного движения.

Ханзо и вправду великий шиноби, отточивший своё мастерство до невероятных высот. Причём ни одной великой техники в его арсенале нет.

Все его дзюцу, кроме создания при помощи своей чакры взрыв-печатей, примитивны и известны каждому бесклановому шиноби. Ну, ещё его умение плеваться своим ядом-газом-кислотой.

Но именно сейчас, на данный момент, сдерживал он меня одним лишь своим умением шиноби.

Посредственное кендзюцу. Но при этом превосходный контроль местности. Он подмечает каждый камешек, каждую щепку, что валяется в разнесённой резиденции.

Дзюцу, которые он не может использовать против меня. Но при этом запредельный контроль над собственной чакрой в своём теле, лишь слегка уступающий моему.

Мёртвый призыв. Но при этом прекрасно себя позиционирует. Ещё ни разу, идя в атаку, я не чувствовал, что она удастся.

А лишение этого чувства может мне дорого стоить.

Непроизвольно я замедляюсь, сражаюсь более робко. Активированный шаринган указывает мне на мои же ошибки.

Ну что же.

Ханзо прекрасно приготовился к возможному бою со мной. Он прекрасно знает мои сильные и слабые стороны. Даже то, что он смог сломить мой боевой дух, мою уверенность в себе, указывает на то, что он узнал не только мои техники и мои предпочтения в бою, но и моё поведение. Мой психопортрет. Крайне неудобно сражаться против человека, который знает о тебе так много и обладает таким опытом.

От того, что я также знаю его техники и повадки, в моём положении у меня нет никаких плюсов. Скорее, это даёт минусы. Так как за счёт своего опыта он может разыграть комедию, на которую я поведусь. А после резко сменить свой стиль, и я умру.

Но вот знает он не всё. Лишь то, что я показывал на войне.

Рывок.

Клинок вылетает из ножен. Опаснейшая из техник кендзюцу, созданная ещё Изуной Учиха. Один удар — одна смерть.

Всё своё свободное время я оттачивал свои навыки. Доводил их до перфекционизма.

Но Ханзо прекрасно знает, как я буду атаковать.

На пути моей катаны появляется кусаригама Ханзо. Боевой серп встречается с моим клинком, останавливая его.

Так должно было быть. Но это не так.

Катана горит чёрным пламенем Аматерасу. Запредельный жар обжигает моё лицо.

Тело ощущается до последней клетки.

Сердце вновь отбивает тот самый ритм, который вводит меня в боевой транс.

Наши взгляды на краткий миг пересекаются. Слишком мало времени для Цукуеми... Но это первая ошибка Ханзо, которая станет последней.

Клинок, словно не замечая преграды, продолжает свой путь.

Но Ханзо успевает среагировать.

Отпрыгнув, он изрыгает в мою сторону большое облако яда.

Перемещение Хирайшином.

Словно что-то почувствовав, Саламандра тут же бросается на меня.

Рывок. Я уже в другой стороне. Остаётся ждать.

Дьявол Аме же зверел. Вся его интуиция говорила о том, что меня стоит уничтожить как можно быстрей.

Он послушно, слушая её раз за разом, бросался на меня.

Но неважно, насколько ты быстр. Против мгновенного перемещения это ничто.

Рывок.

Рывок.

Рывок.

Сокращение дистанции, меч пришел в негодность. Слишком большие повреждения нанесло ему пламя Аматерасу. Даже чакропроводящий клинок не может выдержать такое.

Но у меня есть кунаи.

Мой удар сверху вниз блокируется.

Разворот прямо в воздухе, используя инерцию от блока.

Удар ногой.

Блок.

Рывок.

Оказываюсь за спиной Саламандры.

Вторая ошибка. Не заметил, как я выпустил кунай, когда пытался пробить его череп ударом сверху вниз.

Второй кунай направлен ему прямо в сердце.

Но Саламандра успевает отпрыгнуть, разорвать дистанцию.

Думал он.

Его первая ошибка стоила ему победы и жизни.

Один-единственный взгляд в мои глаза позволил мне заложить в его голову гендзюцу. Слабенькое и от того почти незаметное.

Активировав его в нужный момент, я смог вырвать победу.

В то время как Саламандра видел удар куная в спину, я его банально бросил. Причём с расчётом, что Ханзо сумеет обернуться.

Удивлённый взгляд Дьявола Аме упал на кунай, торчавший из его груди.

— Проиграл сопляку. — Рухнув на пол, выдохнул Саламандра.

— Аматерасу! — Огонь, чёрный как глубины космоса, тут же поглотил всё тело Ханзо, кроме головы.

Подойдя и подняв голову, я вгляделся в его глаза.

Всего две ошибки за бой. Незначительные. Но именно они решили исход поединка. Так бы он убил меня. Ещё совсем немного — и я бы свалился с истощением чакры.

Конечно, ещё был Режим Отшельника. Но он мне будет нужен именно сейчас, когда мы начнём прорываться.

Рывок.

— Сакумо, отходим к точке сбора.

Рывок.

— Волк, отходим к точки сбора.

Рывок.

Сова сражается с шиноби Аме. Видимо, не все бойцы Ханзо были уничтожены. Бросаю два куная с меткой Хирайшина.

Рывок.

Подхватываю кунай.

Удар.

Кунай легко входит в шею шиноби Дождя.

Рывок.

Удачно оказываюсь за спиной двух шиноби. Сова же меня прекрасно видит.

Печать концентрации.

Огромный огненный шар летит в сторону бойцов. Те же заметили его слишком поздно, чтобы уклониться.

— Сова, отходим к точки сбора. — И, не спрашивая, обхватываю его и перемещаюсь к бывшей резиденции Ханзо, где шёл наш с ним поединок. Здесь уже были Пёс, который Сакумо, и Волк.

Обхватив их, активирую Режим Отшельника.

Рывок.

И вот мы уже в двухстах километрах от Аме, в стране Огня.

— Вперёд, в Коноху. — Успеваю я выдавить из себя, прежде чем упасть с истощением чакры.

32.

32.(Бечено)

От обморока удалось быстро очнуться, что, однако, не заметил Сакумо, который тащил меня на своей спине. Спасибо, что в свиток не запечатали, ощущения после такого не самые лучшие.

Всё же этот обморок был не от истощения чакры, а скорее от перенапряжения. Долгое время мне не приходилось сражаться в полную силу, слишком неподготовленным оказалось моё тело к таким нагрузкам.

Слишком сильно уверовал я в свои силы.

Множество изученных техник S-класса, будь то тайдзюцу, ниндзюцу, гендзюцу, фуиндзюцу или кеккайдзюцу, дали мне ложное чувство непобедимости, невероятной силы и мощи.

Шаринган позволял мне быстро изучать всё, что только попадалось под руку. Хороший контроль и сендзюцу ещё более ускоряли процесс.

Но бой с Ханзо показал мне, что в бою главное — быть шиноби.

А ведь Момору-сенсей учил меня этому. Даже рассказывал о бое между Хаширамой и Мадарой, указывая на их ошибки. Два монстра, чей резерв чакры перешел все мыслимые и немыслимые границы.

Чьи дзюцу имели воистину божественную мощь.

Тогда для меня было странно услышать в его голосе пренебрежение, с которым он высказывался об этих двух.

По его словам, эти двое устроили соревнование дзюцу, честный бой, который больше в стиле самураев, но не шиноби.

Это высказывание заставило меня вспомнить конец боя, который я видел там, в прошлой жизни.

Хаширама победил Мадару не за счёт своей силы, а за счёт того, что повёл себя как шиноби. Обманул врага и нанёс один скрытный, смертельный удар.

Но что было до этого? Масса высвобожденной в никуда чакры, зрелищный бой между двумя равными противниками.

И теперь, смотря на свои действия, мне становилось стыдно.

Когда Хирузен посылал меня на переговоры, он поставил чётко две цели.

Договориться с Ханзо либо уничтожить его.

Он должен был ответить за смерть бойцов-ликвидаторов Анбу, которые погибли на его территории от его же рук. Он клялся в нейтралитете. Клялся соблюдать и поддерживать мир.

И нарушил своё слово, плюнув Конохе в лицо. Такое нельзя было спускать. Не сейчас, когда Коноха слаба в своей численности.

Несмотря на массу сильных шиноби, которых породила война, их банально не хватило бы, если бы другие страны решили попробовать испытать нас на прочность.

Коноха сейчас похожа на раненого воина, истекающего кровью, который всеми силами пытается не показывать своего тяжелого положения.

Так что либо Саламандра пошёл бы на уступки, либо мне нужно было его уничтожить.

Причём Хирузен прямо сказал, что бой практически неизбежен.

Что же сделал я?

Пошёл на бой неподготовленным, самоуверенным, считая, что с моими дзюцу, моей сенчакрой и моими глазами я смогу победить любого. И это едва не стоило мне жизни.

Что мне мешало наложить Хенге на глаза и, как только переговоры сорвались, сжечь Ханзо Аматерасу? Или захватить в Цукуёми?

Но нет. Почувствовал себя вновь героем. Забыл, что быть шиноби — значит быть убийцей.

— Я пришёл в себя. — Приглушённый голос заставил Хатаке вздрогнуть.

Сакумо тут же ослабил свою хватку, позволяя мне соскользнуть с его спины и бежать самому.

— Где мы? — Решил я уточнить, где именно мы находимся.

— В трех днях пути от Конохи. Вскоре выйдем на южную дорогу Пепла.

— Ясно. — Сказав это, я ушёл в себя.

Нужно было рассмотреть бой более подробно, найти ошибки и составить план тренировок, которые помогут мне избежать ошибок в будущем.

Все три дня наша команда двигалась с максимальной скоростью, стараясь побыстрее добраться до Конохи, почувствовать её защиту.

Сражение в Аме оставило странный отпечаток в наших сердцах. Выигранный бой, разрушенное селение, все цели выполнены. Но странное давление чувствовал каждый член команды. Кроме единственного Джуго в нашем сборище, который был за сенсора.

Тому было на всё наплевать. Как и всем его соклановцам.

После того, как я выжег на их телах такие же татуировки, как и на моём, они стали способны контролировать свой дар — впитывать и управлять сендзюцу. Это сделало их... несколько отмороженными. Ничто и никто не мог более вывести их из равновесия. Прекрасные бойцы для Анбу.

Дойдя до Конохи, мы разделились. Я и Сакумо вполне себе "легально" пошли на дипломатическую миссию, а Анбу присоединились к нам тайно.

Сбавив темп, мы направились в выросшие прямо пред нами воротами селения размерным шагом, не торопясь.

Отчёт Хокаге не так уж и важен, наверняка он уже знает все новости. Всё же смерть такого шиноби, как Ханзо, произведёт знатный фурор.

— Ну вот, мы почти что дома. — Радостно пробасил Хатаке. Чем ближе была Коноха, тем жизнерадостней тот становился.

— Угу. — В голове было приятно пусто. За долгое время я не думал ни о чём. И это было приятно. Крайне не хотелось прерывать это состояние.

— Во имя всех Ками! Ты бесчувственный чурбан! Любой другой прыгал бы от радости, сразив Ханзо Саламандру, ты же вообще это не воспринимаешь. Как будто каждый день приносишь Хокаге головы сильнейших шиноби мира. — Для вида повозмущался Хатаке. Было видно, что его не сильно волнует моё состояние. Точнее, он считал его нормальным, а его слова должны были меня лишь чуток растормошить.

— Вполне возможно, что такое будет моей обыденной практикой в ближайшем будущем. — А что? Вполне, да и я сам не против. Куда лучше, чем сидеть в одиночестве в моей новой квартирке.

После того массива работы, что обрушился на меня сразу же после войны, после того, как все команды Анбу были собраны, после того, как были найдены нужные инструктора для нескончаемого потока добровольцев-рекрутов, оказалось, что мне просто нечего делать.

Распорядок дня стал обыденным и скучным.

Встал, поел. Пришёл, разобрал отчёты. Поел, потренировался. Поел, заглянул в кабинет, посмотрел, нет ли новых отчётов, и домой.

Там читать либо спать. Если произойдёт какая нибудь чрезвычайная ситуация, меня оповестят.

Тренироваться в полную силу мне запретили.

Так как на последнюю попытку сбежались все свободные шиноби в округе, думая, что кто-то враждебно настроенный проломил защитный периметр барьера Конохи и сейчас нападает на деревню.

Тайдзюцу тренировать не с кем. Бару, Нака, Рей и Наори сейчас слишком нагруженны делами клана. У Сакумо ребёнок и запрет от жены на спарринги.

Отрабатывать гендзюцу многие не хотят. Быть целью иллюзий Учиха с мангекью шаринганом — не самое приятное времяпровождение. Конечно, я мог бы приказать Анбу... Но это выставило бы меня в плохом свете.

Во всяком случае, так считают как Хирузен, так и Сакумо.

Ладно, время наверняка покажет мне нужный путь.

Подойдя к воротам, привычно применяю Хенге, скрывая постоянно активный шаринган.

— Изами-сан! — От искренней радости и восхищения я аж споткнулся. — Сакумо-сан. Вы вернулись с миссии?

Дежурящий на воротах шиноби, Хьюга, пожирал нас глазами.

И ладно бы Сакумо, тот был первым парнем на деревне. Но вот меня?

После моего изгнания кланы смотрели на меня как на обмазанного в дерьме бомжа. И тут такая реакция.

— Да, как же хорошо оказаться дома. — Мягко улыбаясь, ответил я ему. — Проверять нас будешь или нет? — Спросил я его, протягивая свой "паспорт шиноби."

— Что вы, я вашу чакру хорошо знаю, как и чакру Сакумо-сана. Проходите. — Заискивающе улыбаясь, шиноби отошёл в свою "будку", из которой выглядывали его коллеги по вахте, бросая заинтересованные взгляды на нас с Хатаке.

Ничего не понимая поблагодарив его, я и Сакумо направились к Хокаге.

— Ты не удивляйся. Хокаге получил известие от волка, что миссия была успешной. Волк же его личный подручный, у них наверняка есть какой-то там способ связываться друг с другом. — Подойдя к резиденции, сказал мне Хатаке. — А Хирузен наверняка использовал смерть Ханзо в целях пропаганды. Сейчас каждая победа важна, чтобы поддержать мораль наших.

— Просто не ожидал, что клановый будет так реагировать. Ты ведь прекрасно знаешь, как они относились ко мне ещё неделю назад. — Хмыкнул я, открывая дверь в резиденцию.

Уже поздно, солнце клонилось к закату, и вокруг сердца Конохи было пустынно. Как-никак, завтра официальный выходной, и сейчас все шиноби отдыхают.

— Не все относились к тебе так. Я и мой клан, Сенджу, Узумаки, Курама...

— Ну да. — Все эти кланы и вправду относились ко мне по-другому. Просто не замечали меня. — Ты можешь идти домой, с Хокаге я сам всё улажу. — Отпустил я Хатаке.

— Спасибо! — Срываясь с места, поблагодарил меня Сакумо.

Сам же я направился прямиком к Хирузену.

— Хокаге-сама может меня принять? — Спросил я очередную миловидную секретаршу Сарутоби. Когда-нибудь его жена отрежет ему его бубенцы...

— Конечно, Изами-сан, Хокаге-сама примет вас сразу же как только освободится, подождите, пожалуйста, пока здесь. — Пожирая меня взглядом, секретарша указала мне на стоящий в углу удобный диван. — Не хотите пока чаю?

— Конечно. — Улыбнувшись слегка покрасневшей секретарше, я сел на диванчик.

Девушка тут же засуетилась и убежала, чтобы вернуться через пару минут с кружкой горячего чая.

— Ох, большое спасибо. — Принимая чай, поблагодарил я девушку. После почти недели походной пищи горячий чай воспринимался мной как божественный дар.

Та же, слегка помявшись присела рядом.

— Изами-сан... Это правда, что вы победили Дьявола Амегакуре? — Спросила девушка с горящими от интереса глазами.

— Хайэээ... Как тебя зовут? — Спросил я.

— Нами Асакура, Изами-сан.

— Ммм, Нами-сан, извини, но ничего не могу тебе сказать, как понимаешь, это секрет миссии. — Ответил я ей.

Но больше той и не нужно было.

Видимо, Хирузен потрудился подправить мою репутацию в деревне, вновь пустив слухи. Как только это у него получается?

Он может парой "случайно" оброненных слов повлиять на мнение жителей больше, чем целая машина пропаганды...

Смакуя горячий чай под взглядом откровенно пялившейся на меня секретарши Хирузена, я отдал ей кружку, ещё раз поблагодарив её и отказавшись от ещё одной.

Стоило девушке отойти, унося пустую кружку, как дверь в кабинет Хокаге распахнулась, выпуская крепко сложенного шиноби Конохи в жилете чунина без каких-либо клановых нашивок.

Тот, увидев меня, вежливо поприветствовал и тут же откланялся.

Не дожидаясь секретарши, я направился к Хокаге.

— Добрый вечер, Хокаге-сама. — Поприветствовал я хозяина кабинета, подойдя к столу правителя Конохи.

— Изами-кун... Рассказывай. — Кивнув на приветствие, Хокаге сразу же перешёл к делу.

— До Аме добрались без происшествий. За полдня до деревни нас встретили сопровождающие, довели до селения. Шиноби Дождя были немногословны, слегка грубоваты. Ханзо принял нас тут же, явно не хотел, чтобы мы были в деревни дольше, чем нужно. Переговоры сразу же не сложились. На все обвинения и доказательства Саламандра реагировал агрессивно, всё отрицая. Как только мы поняли, что переговоры зашли в тупик, и решить их можно будет только боем, он напал, нанеся первый удар. Завязался бой. Результат боя — вот. — Закончив отчитываться, я распечатал голову Ханзо. — После ушли при помощи Хирайшина. Всё.

— Ясно... — Хокаге с интересом рассматривал голову Дьявола Аме.

— Хокаге-сама, мне нужны тренировки. Бой с Ханзо показал мне все мои недостатки как шиноби. — Ксо, теперь нужно даже на тренировки спрашивать разрешения у Хирузена. Иначе опять придётся оправдываться, что это я буяню.

— Нет, твои техники слишком разрушительны. — Отрезал Хокаге.

— А я и не про техники говорю, Хокаге-сама. Мои умения шиноби... заржавели. И мне нужны спарринг-партнёры. Тайдзюцу, кендзюцу, гендзюцу и умение ставить ловушки. Вы сами сказали, что тренироваться с подчинёнными будет контрпродуктивно.

— Ясно. — Хирузен, окинув меня взглядом, ухмыльнулся. — Вроде бы ты ладил с Орочимару?

— Я имел лишь поверхностный контакт с данным шиноби. Но да, он был приятным собеседником.

— Прекрасно. Тогда он будет твоим партнёром. Он давно рвался в твоё ведомство.

— Спасибо вам, Хокаге-сама. — Поблагодарил я главного шиноби деревни, поклонившись ему. — Я могу идти?

— Конечно, Изами-кун. Напоследок мой совет тебе. Найди отчёт о смерти Хаширамы Сенджу. И проштудируй выводы очевидцев. — Сказав это, Хокаге великодушно меня отпустил.

33.

33.

Улыбаясь всем встречным, перебрасываясь бессмысленными фразочками с парочкой шиноби, которые панибратски поздоровались со мной, я уже минут пять как стоял на кассе самого известного магазина Конохи для шиноби.

А всё дело в том, что этим магазином владели Акимичи.

И товары, которые они продавали, были крайне полезны для шиноби. Мясо зверей, которые могли пользоваться чакрой, при правильном приготовлении было очень полезно для шиноби, которые ведут активный образ жизни.

То есть тренируются до полного изнеможения.

Другое дело что стоило это просто охренеть как много.

Вот пятьсот граммов оленины из Леса Смерти, правильно замаринованной специальными травами из того же леса, стоит двести пятьдесят Рё. А на эту сумму семья в пять голов может прокормиться весь месяц.

Добавим к этому всякую полезную зелень, молоко таких же тварей, и за всё вместе я должен буду заплатить около двух тысяч Рё. Причём хватит мне этого ровно на одну трапезу.

Но это того стоило.

Благодаря правильному питанию моё тело успевало полностью восстановиться после изнуряющих тренировок.

Но вот эти две тысячи Рё... Столько стоила месячная аренда небольшой двухкомнатной квартирки в самом сердце Конохи.

После войны Рё стало дороже.

А дело как раз в том, что Коноха негласно выиграла войну.

Ещё два года назад на эти две тысячи Рё можно было лишь сходить в какой-нибудь ресторан, причём далеко не престижный.

Всё дело в том, что Суна и Ива, главные добытчики золота, решили задавить Коноху экономически, так как не могли договориться о военном союзе.

Отчего вынудили Коноху начать войну.

Так что по официальной версии мы являлись агрессорами, которые напали на бедных шиноби Камня и Песка.

Но в конце это окупилось. Общий уровень достатка поднялся, и весь мир сейчас переживал активную перестройку.

Появились телевизоры, музыкальные проигрыватели, работающие на чакре, сменились вполне себе настоящими магнитофонами, а электричество стало бытом, который мог позволить себе каждый житель Страны Огня. Даже крестьяне больше не пользовались свечами. В каждой деревушке, даже самой отдалённой, была проводка.

Что говорить о Конохе, где электричество, вода и газ стали вообще бесплатными.

Мода также развивалась семимильными шагами. Вполне себе "современные" спортивные костюмы, более хорошее качество повседневной одежды...

В общем, мир шагнул вперёд.

Если сравнивать с моим прошлым, то этот мир за два неполных года "перепрыгнул" из начала девятнадцатого века прямиком в середину-конец двадцатого. И это за два года.

Причём заслуга эта была именно заслугой шиноби.

В Конохе были целые мануфактуры, готовые снабжать хоть всю Страну Огня и полмира в придачу, только был один весомый пункт, мешавший этому. Недостаток финансирования, который, однако, был разрешён жёсткими условиями мира с другими Скрытыми Селениями.

Да что там говорить. Ранее те же пятьсот грамм "чакро-оленины" стоили почти пять тысяч Рё...

Пока же я рассуждал о том, что война, как ни странно, пошла всему миру на пользу, дама преклонного возраста, сидевшая на кассе, подсчитала, сколько же я должен.

Две тысячи двести тридцать Рё.

Дорого, но это того стоило.

Сейчас всё моё тело ломит от интенсивных тренировок на истощение, но, плотно покушав и достаточно выспавшись, завтра я уже буду полон сил.

Пусть Ками благословит Акимичи всевозможными дарами, а я благословлю их за такую пищу денежкой. Мне не жалко.

Вновь заработавшие увеселительные дома давали мне достаточно, чтобы жить не задумываясь о завтрашнем дне. Да и зарплата четвёртого секретаря в двадцать тысяч Рё в неделю вполне обеспечивала меня всем нужным.

Расплатившись, я двинулся к своему новому месту жительства.

Квартира в центре Конохи стоила почти всей чистой выручки моих заведений за целый месяц, но я не сожалел об этом.

Огромная по размерам, в пяти минут ходьбы от резиденции Хокаге и двадцати — от моего рабочего места, открытая, полная света днём, ночью она открывала прекрасный вид на всю Коноху, когда огни никогда не спящей деревни загорались, заманивая шиноби тратить их нажитые потом и кровью деньги.

Вот сейчас иду, улыбаясь и раскланиваясь со всеми встречными, так как каждый вновь считал своим долгом со мной поздороваться, и могу думать лишь о плотном ужине.

Всё же тяжёлые тренировки крайне утомительны, и если бы не вдолбленная Момору-сенсеем привычка совершенствовать свои навыки и умения шиноби, я бы давно на них забил.

Послевоенная атмосфера, царящая во всей Конохе, очень сильно расслабляла. И если бы я не получал отчёты агентов Анбу о событиях, то меня, так же как и других, захватила бы всеобщая эйфория.

Тот же Сакумо практически не совершенствовался, лишь держал некоторую планку, не собираясь перерастать её. Но с ним-то всё ясно. Семья, клан, достаток...

А вот отчего практически все шиноби великих кланов так расслабились, я не понимал.

Даже Учихи — и те потеряли настрой. Если бы не яростные пинки Наори-чан, то всё стало бы вообще печально. Лишь единицы продолжали самосовершенствоваться.

Всё же шиноби — это не солдат. Шиноби — это свободный наёмник. Если Коноха не воюет, кланы отдают на постоянную службу лишь каждого десятого шиноби из каждого ранга. Причём каждый шиноби может уйти в "запас", прекратить активно исполнять миссии. Ну, это относилось к старым кланам Конохи.

Новые же отдавали половину своих бойцов селению. А некоторые кланы, те же Джуго, например, полностью служат в Анбу.

Хотя это обусловлено их верностью лично мне.

Это их благодарность в замен за спасение от их проклятия. Полноценная служба Конохе и абсолютная верность лично мне. Хотя сам я об этом узнал лишь неделю назад.

Но, как оказалось, те были так благодарны и впечатлены моими действиями и "бескорыстной" помощью с их клановой проблемой, что готовы теперь умереть ради того, кто избавил их от страданий.

И чтобы юное поколение понимало всю значимость услуги, оказанной им мной, сен-печати наносили им лишь тогда, когда они становились "взрослыми" в понимание клана — в десять лет.

Что лично мне не нравится. Я сам жил с проклятием ненависти шарингана, который сводил меня с ума, и видеть детей, которые испытывают если не то же самое, то очень похожее, мне просто больно.

Но глава клана Джуго был в этом пункте непримирим, и все разговоры разбивались о его непокорное молчание и непонимающий взор.

Однако, несмотря на то, что шиноби забросили тренировки, большинство миссий выполнялось кое-как, лишь бы пополнить финансы и жить хорошо, такая Коноха мне нравилась.

Я даже рад своему изгнанию, иначе я никогда бы не почувствовал всё то тепло, весь тот позитив, который испускал каждый шиноби Листа, просто живя и радуясь.

И то, что они не готовы тренироваться до полного изнеможения, мне нужно просто принять.

У Конохи есть солдаты. Анбу.

Есть простые люди. Шиноби.

И есть массовка. Ремесленники и ветераны.

Войдя в квартиру, я был неприятно удивлён.

На моём новом диванчике сидел сам Сарутоби Хирузен.

— Хирузен, тебе не говорили, что вторгаться в дом шиноби некультурно? А в дом шиноби S-класса ещё и опасно? — Спросил я его, проходя на кухню, чтобы оставить там на столе свои покупки.

— Мне нужно было поговорить с тобой в неформальной обстановке, Изами-кун. — Ответил мне Хокаге, не обращая на мою реплику внимания. — Осмотри эти документы.

Подойдя к сидящему на диване Сарутоби, я заметил три папки, лежащие на столе. Открыв их и вчитавшись, я глубоко вздохнул.

— Как ты себе это представляешь? — Спросил я его.

— Что именно? — Делая вид, что он не понимает, о чём идёт речь, решил уточнить Хирузен.

— Минато Намикадзе, Морино Ибики, Тая Натсуме. Все — выпускники академии, точнее, будущие выпускники. Ты даешь их личные дела мне. Это может означать лишь две вещи. Либо ты решил их распределить в Анбу, либо отдать мне в ученики. Первое отпадает сразу же, так как их готовили в классе А. Там нет нужной подготовки для Анбу, тем самым им придётся учиться с нуля. Второй вариант в принципе тоже невозможен, только, зная тебя, ты сделаешь его возможным. — Пояснил я ему ход моих мыслей. — Хочешь снять меня с поста? — Такой прямой вопрос заставил главу деревни поморщиться.

— Сколько я говорил тебе не спрашивать такое прямо в лоб? — Прикурив свою трубку, спросил самого себя Хокаге. — Нет, ты останешься на своём месте, но будешь их обучать. Тебе нужен авторитет учителя, иначе можешь забыть о шляпе Хокаге. — Пыхнув трубкой, прямо сказал мне Сарутоби.

— Исключено. Я не смогу одновременно уделять им достаточно времени и быть главой Анбу.

— Сакумо возьмёт на себя управление на время твоего отсутствия, опыта у него хватит. А когда ты будешь в деревне, теневые клоны будут решать все твои проблемы. С Сакумо всё обговорено. В том случае, если тебе будет слишком тяжело, он пообещал взять на себя всю рутину, вроде подготовки бойцов, распределения новых рекрутов и далее по списку. Тебе лишь нужно будет пройтись по готовым документам и поставить свою роспись. Будет тебе опыт работы как Хокаге. — Хмыкнул Сарутоби.

— Это значит полностью всё обговорено и решено, и моё мнение не важно? — Мне не нравилось это, но я понимал, что Хирузен прав. Тот решил после войны подготовить меня на место Хокаге и сейчас всеми своими силами это делал. Несмотря на всё моё недовольство. Даже нашёл время, чтобы оценить и дать советы для моих "личин".

Моё общение с жителями деревни и частое появление рядом с ним на переговорах с аристократами — его инициатива.

— Как же мои тренировки? Я не подошёл к удовлетворяющему меня уровню. И с Орочимару не тренировался, кто-то ведь решил его послать на долгосрочную миссию...

— Прекрати уже. Твой уровень прекрасен. Я видел твои тренировки. К тому же, если я буду ждать, пока ты не решишь, что доволен собой, я умру от старости. Ты ведь не успокоишься, пока не дойдёшь до того пункта, когда Хашираму Сенджу будет казаться рядом с тобой зелёным генином. — Осадил меня Хирузен.

Ну, в чём-то он прав.

Я наконец-то выработал свой стиль. Прочитав отчёты о смерти Хаширамы Сенджу, я понял, что мне нужно и чего я хочу.

Я стал намного реже использовать все дзюцу S-класса, почти все затратные приёмы тайдзюцу и даже Хирайшин.

Всё это не было моим.

Но от этого я только выиграл. Теперь я мог выжать максимум из самого себя, а многочисленные высокоуровневые техники и приёмы тайдзюцу делали мой стиль лишь более разнообразным и тем самым непредсказуемым и крайне опасным. Тот же Хирайшин занял нишу внезапной атаки, в паре с одним очень резким приёмом кендзюцу. Причём этот приём был скопирован мной у Тобирамы Сенджу. Именно им тот когда-то убил Изуну Учиху.

Знай я его и умей выполнять — мой бой с Ханзо закончился бы одним броском куная и одним ударом катаны. Примени кто это "комбо" против меня — шансов выжить у меня было бы крайне мало.

— Ладно. Согласен. — Мне всё равно нужно будет обучать команды, показав всему миру шиноби, что я умею не только убивать, но и учить.

— Прекрасно. Тогда я желаю тебе хорошего вечера. — Довольный собой Хирузен направился к выходу. — Кстати... Хорошего вечерка тебе ещё. — Расплывшись в хитрой улыбке, закрывая входную дверь, пожелал мне Хокаге.

Пфф. Пришёл, подкинул проблему, а точнее — проблемы, целых три, и смылся.

Терпеть такое не могу. И что это ещё за улыбка в конце была?

Тряхнув головой, словно пытаясь так выбросить все тяготившие меня мысли, я направился готовить.

Сделав салат, пожарив мясо и отварив рис, я быстро умял всю порцию.

После чего направился в зал. Открыв огромное окно, чтобы выветрить запах табака, я привычно сел на коврик прямо пред моим диваном и начал медитировать, войдя в режим Отшельника, перед этим, однако, стянув с груди небольшую бумажную печать Узумаки. Которая стоит больше, чем полноценный доспех. Чтобы купить такую, мне даже пришлось злоупотребить своим положением впервые в жизни, но она того стоила. Печать, которая уплотняла вокруг меня воздух и при этом увеличивала притяжение. Без неё мои тренировки были бы лишены смысла, так как я просто не смог бы доводить себя до изнеможения, не поднимая тревоги.

Стоило мне дать сен-чакре потечь в моё тело, как тут же всё стало другим. Мгновенно мир расцвёл новыми красками, ощущения обострились. Мой нюх улавливал сотни запахов с улицы, разные пряности и сладости, готовку жён и матерей, их парфюм, легкий запах курева. Слух также обострился. Я слышал, как живущая подо мной семья садится ужинать, слышал разговор поддатых шиноби, которые, разогревшись в баре, пошли в увеселительное заведение...

Всё это, однако, не мешало мне.

Это был лишь фон, который я с лёгкостью отодвинул на второй план, сосредоточившись на ощущениях своего тела. Теперь есть только я и мир. Я и есть мир, а мир есть я. Зуд в теле более не ощущался.

Чувствовалось, как принятая мной пища начинает питать моё тело, давая нужные ему вещества, полностью перерабатывая всё, что в нём было. Нет больше ничего вредного.

Я даже не помнил, когда мне в последний раз хотелось в туалет. Когда я потел. Чихал.

Нет ничего лишнего. Всё перерабатывалось моим телом.

Чем больше я сливался с природой, использовал сен-чакру, тем меньше я походил на человека.

Гормоны более не давили на тело. Нет, женщины привлекали меня, иногда даже хотелось выпить. Но мне не было это нужно. Я не чувствовал неудержимого влечения.

— А у тебя тут уютненько. — Голос, раздавшийся из открытого окна, выдернул меня из единения с миром.

В моей руке появляется кунай.

Не соображая, на одних рефлексах, отчасти всё ещё пребывая в медитации, я, активировав шаринган, бросаю его.

Но нарушитель с лёгкостью ловит клинок, тем не менее, отвлекаясь на это.

Оказавшись прямо перед лицом незваного гостя, едва успеваю остановить другую руку, в которой также был кунай.

К моей груди мягко прикасается ладонь и отбрасывает меня прямиком на диван.

— Что тебе нужно? — Спросил я, не спуская взгляда с изящной девичьей фигуры.

— Выключи свои глазелки, мне от предков передалась аллергия на них. — Ехидно ответила мне девушка.

Прикрыв глаза, при этом деактивировав шаринган, я лихорадочно пытался справиться с той бурей чувств, которая возникла в моей груди после того, как я впервые за долгое время вновь увидел её.

— Так-то лучше, ты вообще знаешь, как жутко шаринган выглядит со стороны? — Перемахнув через перилы и слегка покачиваясь, спросила меня Цунаде. Всё ещё обострённое обоняние уловило сильный запах алкоголя.

— Лично мой или у всех Учиха? — Поддержал я тему, всё ещё не придя в себя. Та гамма чувств словно снова заставила меня стать тем Изами, которым я был до того как стал сеннином.

— Лично твой. — Ответила Цунаде, не двигаясь, смотря прямо мне в глаза.

— Что тебе нужно? — Вновь спросил я её. Грубовато получилось, ну да ладно.

— Поговорить. — Тихим, непривычным мне голосом ответила Цунаде.

— О чём?

— О нас. Обо мне и тебе, обо всём, что было. — Неуверенный голос химе Сенджу выбивал меня из колеи. Такой я видел её впервые.

Вздохнув, я поднялся с дивана.

— Что именно ты хочешь мне сказать? Или спросить меня?

— Я... Я просто хотела тебя увидеть. — Опустив глаза, ответила она мне. Но, не услышав ответа, продолжила. — Извини меня. — Медленно, словно боясь спугнуть, Цунаде начала подходить ко мне.

— Ты это могла сделать и не вламываясь в мой дом. — Всё не отрывая взгляда от блондинки в зелёном выходном кимоно, прошептал я. Говорить было трудно, будто в горле ком застрял.

— Да, но... Мне просто нужно кое-что понять. — Вплотную подойдя, начала она говорить. — Твоё сердце так громко бьётся. — Медленно её руки обняли меня. Я же только и мог, что стоять истуканом, боясь пошевелиться и не понимая, что это. — Изами... Пожалуйста. Прости меня. — Прижавшись ко мне, попросила она.

— Простить? Что именно? — Кое-как справившись с комом в горле, хрипло спросил я её.

— Знаешь. После смерти дедушки Мито-ба-сан как с цепи сорвалась. Она решала, с кем мне дружить, что мне есть, что мне учить, с кем говорить, как говорить. Я это ненавидела. Я хотела делать то, что хочу... Но со временем я поняла, что она была права. Да, она обращалась со мной плохо, не обращала на мои чувства внимания, не считалась с моим мнением, не объясняла свои действия! Только и твердила, что так нужно клану, так нужно мне, так нужно Наваки! — В голосе Химе Сенджу прорезались истерические нотки. — Меня всё это бесило. Она мне приказала добиться тебя. Стать твоей подстилкой. И я сделала это. А как только она умерла, я без сожаления всё это оборвала, думала — наконец-то, вот она — свобода. Начала делать что я только хочу, когда я хочу, как я хочу. Но мне это надоело. Мне не нужно это. Мне не хватает другого. Не свободы. А понимания. Тех мгновений, когда мы просто валялись на кровати и говорили обо всём на свете. Ты тогда даже не походил на заражённого бешенством зверька. — Объятия девушки стали ещё крепче. — Ты понимал меня. Заботился обо мне. Просто так. Тебе не нужно было этого делать. Но ты это делал. Я, я не знаю... Когда тебя выгнали из клана, я попросила своих подруг, ну, знаешь... Чтобы они к тебе лезли... Но ты на них никак не реагировал. Я пыталась даже привлечь твоё внимание. Подговорила одного знакомого изображать парочку. Я хотела, чтобы ты прибежал в бешенстве, разнёс всё вокруг и, схватив меня, забрал бы от всех. Чтобы я была с тобой. Скажи мне честно. Ты знал об этом, ты интересовался мной? — Её вопрос сразу же заставил меня вспомнить, как пару раз я читал отчёты осведомителей о буднях принцессы Сенджу. Заставил вспомнить, как болезненно сжималось сердце, когда там появлялись мужские имена. Заставляя меня в злости отбросить отчёты и забыть о них, снова полностью погрузиться в рутину. Лишь бы не думать, лишь бы не накручивать себя.

— Да.

— А мне казалось — нет. И хорошо. Иначе бы я к тебе не пришла. Я была слишком горда, чтобы прийти к тебе. Боялась, что ты оттолкнёшь меня после того, как я просто исчезла из твоей жизни, ничего не сказав и не объяснив. Прости меня. — Слёзы начали катиться по лицу Цунаде. — Давай начнём с начала? — Подняла она свои мягкие, карие глаза, взглянув в мои чёрные. — Не как Учиха и Сенджу. А просто как мужчина и женщина. Ты и я. Только мы, наплевав на всех. — Не получив от меня ответа, она добавила. — Пожалуйста. — Это выбило из меня дух. Я не мог ей отказать. Хотя мой рассудок орал мне благим матом бежать он неё подальше, ну или хотя бы послать её далеко-далеко.

Но губы ответили совсем не то, что хотело бы сказать ей моё здравомыслие.

— Знаешь. Я не буду за тобой бегать. Я не буду унижаться. И я не ожидаю этого от тебя. Нет. Просто люби меня и никогда не уходи. — Тихо сказал я ей то, что вырвалось прямо из глубин моего сердца. — И да. Давай. Начнём всё с начала. — Улыбнувшись, я нежно обхватил её лицо своими ладонями, жадно всматриваясь в него. — Всё зависит от тебя. Я не уйду, я не предам. Если ты захочешь, мы будем вместе. И никто нам не помешает. Никто.

34.

34.(Бечено)

Утро встретило меня теплом во всех смыслах. Лучи солнца окрасили комнату в золотистый цвет, из открытого окна чувствовалось дуновения мягкого и тёплого ветерка, а рядом со мной, закинув на меня ногу, лежала Цунаде.

Одеяло было ей откинуто во сне, отчего я мог любоваться открывшейся мне половиной её нагого тела.

На душе было впервые спокойно. Не было больше того давящего чувства одиночества и неполноценности, от которого я скрывался, полностью зарываясь в работу и тренировки.

Если взялся за что-то, то доведи это до конца — или же забудь об этом сразу.

С самого детства это высказывание Момору-сенсея прочно засело в моей голове, и я всегда поступал согласно этому высказыванию. Поэтому и не искал новой "любви". Пока был малейший шанс того, что я смогу вновь сойтись с Цунаде, я не собирался отступаться.

Но лезть мне не позволяла гордость. Да что там. Я был слишком горд даже чтобы думать о ней. Поэтому и бежал прочь от своих дум, прикрываясь заботами о клане, позже о Анбу, а последние недели тренировками.

Смешно осознавать, что решись я пойти ранее на контакт, то всё было бы в разы легче. Мне вправду не хватало чего-то моего. Чего-то, что я не могу описать словами.

Это не влюблённость или любовь, ну, так я во всяком случае думаю, это что-то более приземлённое, но в тот же момент более трудноописуемое.

Когда состоялась помолвка, я начал воспринимать Цунаде как часть себя, вторую половинку, пусть я её и не любил.

Но я считал, что она моя. И готов был в ответ стать её. Из-за этого мне и было так больно, когда я узнал о разрыве помолвки.

Ведь Цунаде могла с лёгкостью послать всех, оставшись со мной. Но не сделала этого.

Для меня это было предательством. Предательством от того, кого я бы никогда не предал, неважно, чтобы я испытывал, неважно, какова была бы ситуация. Потому как это шло против моего естества. Я такой. Не могу предать, но и ожидаю того же в ответ.

Я до сих пор мучаюсь от того, что не остановил Сакумо, когда тот направился к Хокаге.

И всё это я ему рассказал, не выдержав этого груза на сердце. Тем самым заслужив от него насмешки. Ведь он всё прекрасно понимал и, как ни странно, просто не хотел быть кандидатом на пост Хокаге.

Зажмурившись и глубоко вздохнув, я прогнал грустные мысли прочь. Незачем портить себе утро.

Мне приятно, мне удобно и я не чувствую пустоты. Что ещё нужно для хорошей жизни?

Скосив взгляд на стоящую слева от меня тумбочку, я начал глазами искать будильник.

Так его и не найдя, мне пришлось аккуратно выскальзывать из объятий Цунаде, стараясь её не разбудить.

Выскользнув и подавив порыв похоти, вызванный её обнажённым телом, и умиление от её выражения мордашки во сне, я нашёл будильник.

Тот лежал на полу и был изрядно помят, различные запчасти торчали во все стороны, циферблат был покорёжен, и на нём не хватало нескольких цифр.

Направившись крадущейся походкой в сторону ванны, я мимолётом бросил взгляд на стоящие подле дивана в гостевой комнате часы, отчего у меня вырвался тяжёлый вздох.

Часы уверено показывали половину одиннадцатого.

Нет, я мог приходить когда захочу и так же уходить... Но был ещё и некий сотрудник Анбу, носивший на заданиях маску пса... Теперь придётся придумывать отговорку для Сакумо, иначе тот не успокоится, пока не раскрутит меня на информацию. Ну и бесконечные подколки с его стороны так же будут.

Проскользнув в ванную, всё так же тихо и аккуратно, прямо как по учебнику диверсантов, я уставился на свою заспанную харю, на которой отпечаталась вселенская обида.

А вот нечего было нежиться в кровати, наслаждаясь ситуацией.

Проснулся я, как и положено, часов в семь, во всяком случае, солнце указывало именно на этот отрезок дня. Но, впав в задумчивость и просто решив полежать рядом с близкой моему сердцу женщиной, я потерял счёт времени.

Умывшись, смыв всю сонливость, я всё такой же крадущейся походкой проскользнул в спальную комнату и, взяв свежий комплект белья, так же тихо вышел в зал. Одевшись я, не завтракая, выскользнул на улицу. Запрыгнув на крышу дома, тут же понёсся на работу.

От моего дома до моего места работы было двадцать минут пешего хода. По верхним путям это тридцать секунд, во всяком случае, лично для меня.

Добравшись до пристроенного прямо к горе Хокаге трёхэтажного здания, я, отряхнувшись, чинно вошёл в отдел и, приветствуя всех встречных и желая им хорошего дня, кое-как добрался до кабинета, приказал моему секретарю-Инузука достать мне завтрак и наконец-то остался один.

Сев за рабочий стол, я тоскливым взглядом окинул кучу отсортированных бумаг на моём столе.

После такой ночи совершено не хотелось сидеть и разбираться в отчётах, особенно если среди них нет докладов ликвидаторов и диверсантов-шпионов. Первый, второй и третий отдел, в отличие от этих двух, занимались рутинной работой.

Охрана Страны Огня, охрана Конохи, охрана высокопоставленных лиц нашей страны и сбор информации. В общем, ничего интересного. А было бы что интересное — пометили бы печатью третьего уровня.

Вообще, после того как все отделы укомплектовались и у каждого подразделения появились свои капитаны, моя работа сошла до контроля чужой. Что было нудно, очень-очень нудно.

Ну да ладно. Прочитывая отчёт за отчётом, делая пометки, если была интересная информация, я не заметил, как вошёл мой секретарь с подносом еды и с привязавшимся к нему Сакумо.

— Ты опять не на своём месте? — Спросил я Хатаке. В последнее время тот взял привычку шляться где попало, чаще всего просиживая штаны у меня в кабинете, пока его клон делает за него работу. Что было вообще-то запрещено уставом, так как клон хоть и был точной копией оригинала, мог принять решения, которые расходились бы с оригиналом.

— Да уже всё закончил. — Махнул рукой Хатаке.

— Ну да. — Поставив еду на стол, Инузука уже хотел уйти, как я остановил собачника, заметив его общую разбитость. — У тебя что-то случилось? Ты выглядишь отвратно.

— Нет-нет, Изами-сан, — измучено улыбнулся он мне, — всё хорошо.

— Что, опять тройняшки мучили всю ночь? — Посочувствовал ему Хатаке.

Смутившись, собачник кивнул, подтвердив предположение Сакумо. А у меня же родился план, как поднасолить Хатаке.

Достаю из одной из многочисленных ячеек в столе бланк.

— Я даю тебе отпуск на два месяца, конечно же, полностью оплаченный. — Взглядом заткнув начавшего было говорить Инузуку, я ответил на его не выданную реплику. — Твою работу временно будет исполнять Сакумо Хатаке. Так что ни о чём не беспокойся, иди и отдыхай. Сейчас я моргну — и тебя нет. — Прикрыв глаза, говорю ему. Когда я открыл их, его и вправду уже не было в кабинете. И чакра его не ощущалась в пятидесяти метрах. Я даже начал думать, что собачник научился Хирайшину.

— Изами, мне трудно придётся, со всем не справлюсь. И как-то не к лицу главе клана быть секретарём. — Хмыкнул Сакумо.

— Угу, угу. А теперь слушай меня, интриган. Кто договорился за моей спиной с Хокаге? Ну, что будет меня замещать? — Я ожидал самых разных реакций, но не потупившегося взгляда с покрасневшим лицом. От джонина. И главы клана. — Вот выберешь себе временно нового секретаря, пороешься в бумагах. На работе будешь пропадать столько, сколько сам захочешь. Рай, а не работа.

— Да я не против... Если ты мне скажешь, что с тобой такое. — Присев прямо на стол, ожидающие уставился на меня Хатаке.

— Что со мной такое?

— Ты не замечал вокруг себя ничего, что не было бы связано с нашей работой или Конохой. Ксо, да тот же Ари уже как месяц словно мертвец ходит, а ты соизволил его заметить только сейчас, именно тогда, когда аж весь светишься. — Пояснил мне Сакумо. — Что, бабу нашёл?

Внимательно посмотрев на Хатаке, я просто и незатейливо ответил.

— Да. И не бабу, а девушку.

— Ууу... Да, клиент готов. Не баба, а девушка. Всё, попал Изами бывший Учиха. Я ведь давно твердил, что тебе ба... эм, девушка нужна. Ну, и кто она? — Полюбопытствовал Хатаке.

— Цунаде.

— Да ну, неее. Ты что? Нафиг надо. Ты же замучаешься за ремонт платить? — Удивлённо уставился на меня Сакумо. А вот его реплика мне не понравилась. — Но я рад за тебя. Каждый заслуживает второго шанса, а раз ты его ей дал, то любишь. — Довольно закончил свою мысль Хатаке, заставив меня поморщиться.

— Люблю... Нет, любить не люблю, но чувствую себя с ней... Удобно, что ли.

— У, держись этого. Это куда лучше, чем сумасшедшая влюблённость. Та пройдёт, а вот чувство единения, когда здесь и сейчас, именно с этим человеком, твоё сердце спокойно, а жизнь заполнена, останется, пока сами это не разрушите. — Посоветовал мне Хатаке.

— Я не говорил, что жизнь моя заполнена, а сердце спокойно.

— Это и не надо говорить. По тебе это видно. Ну и наверно отличной гимнастикой вместе позанимались. — Подмигнул мне этот шелудивый пёс. Мне уже кажется, что он на работе просто отрывается, отдыхая от дома, так как там должен быть примерным отцом.

— Это уже слишком личное. — Улыбнулся я всё же его непосредственности. — Ладно. Раз так, то привыкай. — Поднявшись со своего места, я указал ему на стол. — А я пойду потренируюсь. — И более его не слушая, пошёл на полигон.

Пусть теперь он с бумагами возится, а мне ещё план обучения создавать надо. Всё же если мои ученики будут посредственностями, или, не дай Ками, все умрут, не показав себя, это будет таким чёрным пятном на моей биографии... Хотя после убийства старейшин клана очернить меня сильнее будет очень трудно.

Я даже не думал, что смогу восстановиться в глазах клановых.

Но то, что представители самых-самых кланов начали вновь смотреть на меня благосклонно и, о чудо, разговаривать со мной, говорит о том, что я прощён и мой проступок предан забвению.

Перед тренировкой пришлось заглянуть домой, так как мне была нужна печать Узумаки, чтобы тренировка дала плоды.

После этого Хирайшином переместился на один из полигонов, на котором обычно тренируются Анбу, и принялся разминаться.

Бойцы в звериных масках уже не следили за моими тренировками, как это было поначалу.

Забег на двадцать километров с печатью Узумаки растянулся на неполных полтора часа.

После разминка, шпагат и акробатика.

Печать уплотняла воздух и увеличивала гравитацию, заставляя меня постоянно тратить чакру даже при простой ходьбе.

Отчего, когда я закончил разогреваться, я чувствовал, что четверть моего резерва истратилось.

После начал отрабатывать свой стиль боя.

В начале мне трудно было выбрать из всех моих дзюцу максимально эффективные для моего подхода к сражению.

Но со временем я смог составить систему, которую сейчас отрабатывал до полного автоматизма.

Растратив три четверти своей чакры, я успокоился и неторопливым шагом направился в архивы, там наверняка будут нужные мне данные о том, как вырастить из молодых шиноби умелых бойцов.

Всё же я очень сильно сомневался, что им подойдёт метод тренировок Момору-сенсея.

Многое из того, что шиноби обычно изучают и оттачивают месяцами, если не годами, я мог усвоить и адаптировать под себя за считанные дни благодаря шарингану.

Так как время поджимало, мне пришлось сорвать с груди печать и сорваться на бег.

Но в архивах мне прямо сказали, что прямо сейчас невозможно подыскать нужный мне материал, отчего попросили зайти через два-три дня, дав работникам время.

Так что пришлось возвращаться домой с пустыми руками.

Открыв же дверь, я был крайне удивлён тем, что в моей квартире вовсю хозяйствовала Цунаде.

Взгляд зацепился за бумажный пакет со знаком Акимичи.

Запах жаренного мяса и отваренной лапши приятно дразнил моё обоняние.

— Привет. — На кухне мой глаз порадовался виду одетой в фартук Цунаде. — Извини, что убежал до того, как ты проснулась, но я и так опаздывал на работу. — Сперва извинения, всё же я прекрасно знаю, какой обидчивой может быть Сенджу.

— Ничего. — Бросила та мне, старательно следя за мясом. Было сразу же видно, что готовить ей непривычно. — Я сама сегодня опоздала в госпиталь.

Хм, и вправду. Когда я где-то во втором часу заскочил за печатью, её не было. А теперь она опять у меня дома, с покупками и готовит ужин. Вопрос, как она опять попала ко мне?

Оглядевшись, я не заметил следов взлома. Значит, она откуда-то достала ключ. Помимо двух выданных мне на руки экземпляров был ещё один у Кирамару-сана, нашего мастера на все руки.

— Ммм... А ключ от квартиры ты взяла у Кирамару-сана? — Решил я всё-таки уточнить.

— А? Да, он одолжил мне его. — Кивнула Цунаде.

Ну, не не то чтобы я был против, но всё же мне кажется всё это странным... И слишком быстрым? Цунаде ворвалась в мою размеренную жизнь словно Цунами, вырывая меня из обыденности, в которую я себя тщательно вгонял.

Меня всё это откровенно пугает.

Развернувшись, я направился к небольшой железной тумбочке, которая была прибита прямо на входе, и где висели мои ключи. Повесив свои, я взял запасные.

Вернувшись в кухню, я положил запасной набор ключей на стол.

— Верни, пожалуйста, Кирамару-сану ключи, а сама возьми вот эти. — Указал я на пару ключей, лежавших на столе. — Если ты хочешь приходить когда только пожелаешь, то лучше тебе иметь свои. Ладно, я в душ. — Закончил я прежде, чем она что-то успела сказать.

В голове было какое-то странное чувство нереальности.

Я боялся.

Боялся вновь привязаться к Цунаде. Боялся возможной потери.

И в то же время был крайне доволен.

Ну да ладно. Время покажет.

35.

35.

Хируко-кун, Хируко-кун, какой же ты проказник. Ты вправду думал, что сможешь застать меня врасплох? — Не стоит лежащему на полу учёному знать, что это у него почти что получилось. — Отчего же наш зубастик-кун решился напасть на своего покровителя? — Снисходительный тон выбешивал моего неудавшегося убийцу полностью, чего я и добиваюсь. Всё же неприятно будет потерять такого одарённого учёного.

— Мне... нужен был... шаринган... — С трудом выговаривая слова, смог выдавить из себя химеролог всея Конохи. — Сильный... полностью развитый... — Ну, отчасти я его понимаю, и даже ожидал такого.

Смотря в необычного красноватого оттенка глаза, я размышлял, что мне теперь делать. Хируко Хузо, гений, пусть и не как шиноби, но как исследователь. Ровесник Цунаде, Джирайи и Орочимару. Слаб телом, но силён умом. Когда-то он решил сравняться со своими друзьями, тремя саннинами, используя для достижений своих целей не упорные тренировки, как тот же Майто Дай, а свой разум, который, по всеобщему мнению, был не менее острым, чем у Орочимару. Как по мне, так Хируко-кун обладал даже более гибким и мощным умом.

Пойманный мной с поличным, Хузо хотел сбежать, скрыться от правосудия — он прекрасно понимал, что за эксперименты над шиноби своей же деревни его казнят, но не получилось. Тогда он был взят в плен.

После была его вербовка. "Изучай, делись своими знаниями, очистив себя перед селением, или же умри" — Таков был поставленный ему ультиматум.

Не имея другого выхода, Хируко согласился. Под строгим надзором Анбу он начал свои исследования на официальной основе.

И быстро закончил свою технику — а как же иначе? Ради этого ликвидаторам пришлось практически переквалифицироваться в захватчиков.

К тому же ему выдали различную информацию, которая могла ему помочь в этом деле. Те же записи Орочимару, которые тот оставлял Данзо, когда работал на него. Пусть они были не полными, но острый ум Хируко выудил нужную ему информацию и правильно ей воспользовался.

Так что техника Химеры была готова уже как четыре недели назад, единственное, чего ему не хватало, это удачного эксперимента, который докажет верность его расчётов и эффективность его дзюцу.

Каждый день мне приходило по два-три отчёта о том, что можно и нужно приступать к практической части эксперимента — но я не поддавался на его уговоры.

Слишком радикальна была его техника, слишком много изъянов было в ней.

Полное поглощение шиноби давало множество плюсов. Мгновенное увеличение физических способностей и потенциала. Увеличение плотности чакры, как и её резерва. Ну и конечно же возможность перенять кеккей генкай поглощаемого шиноби. Причём контроль над приобретённым элементом был на том же уровне, что был у "шиноби-донора". Тем самым отпадала надобность развивать элемент с нуля, учиться чувствовать новый тип чакры и нарабатывать контроль. Ужасное по своей эффективности дзюцу.

Но это было не то, что нужно было мне. Это нужно было Хируко. Мне же требовался другой результат.

Поэтому Хузо изменил свою технику, сделал её менее радикальной, и по его словам — ущербной.

Лишь после создания второго варианта техники, в которой абсорбировалась лишь чакра шиноби, без его тела, я дал зеленый свет на практическую часть.

И она удалась.

Хируко взял четверых узников с разными улучшенными геномами и поглотил их тела и чакру.

От шиноби из Страны Земли он взял себе Футон и Райтон, приобретя в довесок Джинтон — Высвобождение скорости.

Смесь ветра и молнии давала возможность придавать чакре свойство вибрировать. Влиять этим на своё тело и пространство.

От шиноби из Страны Молнии он взял себе Райтон и Суйтон, получив благодаря этому ещё и Рантон — Высвобождение шторма.

Ужасный по своей скорости и разрушительному потенциалу кеккей генкай. Настолько быстрый, что лишь Хирайшин спасал меня от травм.

Этот элемент давал возможность вызывать полноценный шторм, либо возможность, сконцентрировав чакру Рантона, выпускать что-то похожее на плазму, высокоскоростную плазму.

Последним же был шиноби из Суны, владеющий Катоном и Дотоном, смешивая которые тот получал Котон — Высвобождение стали.

Кожа Хируко приобретала серо-стальной оттенок, а всё его тело приобретало свойства чакропроводящей стали. Очень и очень опасное наследие крови.

Особенно с довеском в виде двух других смешанных стихий и огромным контролем основным поглощённых элементов.

Но самое опасное было в конце, то, что сам Хируко не ожидал и использовал совершено инстинктивно. Приобретение Мейтона — Высвобождения Тьмы.

Получив запредельный контроль над Дотоном, Райтоном, Катоном и Футоном, Хузо смог инстинктивно смещать их, создавая свой собственный элемент, личный кеккей генкай.

Хотя называть это кеккей генкаем будет неправильно, всё же это смесь не двух, а четырёх элементов.

Но всё это не помогло ему меня убить.

Сразу же после ритуала Хируко решил напасть на меня и заполучить моё додзюцу.

Что я, если честно, не понимаю. В Конохе множество Учиха с пробужденным шаринганом, заполучить которые он мог бы с лёгкостью. Странно, что Хузо не решил найти другую цель, ну или хотя бы подождать, освоиться со своими силами. С огромными силами.

Запредельная мощь с четырьмя улучшенными элементами смогла доставить мне проблем. Секунд на пять.

Слишком плохо было умение Хируко правильно направлять и использовать свои новоприобретённые силы.

— Знаешь, я ведь собирался оставить тебе жизнь. Дать тебе показать себя всем, посылая на высокоранговые миссии. — Я правда сожалел. — Я не понимаю тебя...

— Ты! Ты такой же, как и Саннины! Вы всё имели с детства! Вы были рождены, чтобы стать сильными, рождены побеждать! Никто из вас никогда не сможет понять таких как я, никто из вас не поймёт меня! — Видимо, Хузо смог отойти от взбучки — во всяком случае, сейчас он бился в истерике, тщетно пытаясь освободиться от сдерживающей печати, которая была наложена поверх печати трёх дланей, которая ухудшала контроль над чакрой своей жертвы. — Как же я вас ненавижу! Ненавижу за эти взгляды, полные жалости и презрения!! Мне не нужна жалость..! — Хируко без конца и края выплёскивал свою боль, накопившуюся за годы "никчёмности." У парня были огромные комплексы из-за своей неполноценности. Огромный интеллект, который в чём-то в разы превосходит интеллект Орочимару, и хилое тело. Насмешка природы. Или лучше будет сказать — наследственности? Хируко был ребёнком двух "вечных генинов". Не имел за собой никаких техник развития, которые накапливали потомственные шиноби. Не получил в наследство мощное тело и чакру, как клановые шиноби. И не имел умного и, главное, мудрого сенсея, который мог бы поддержать его, наставить на правильный путь и обучить. Указать ему на его сильные стороны, подарить ему уверенность.

— Ты ошибаешься. Мне не жаль тебя. — Оборвал я его поток брани. — Ты заслуживаешь всего, что ты испытал. Ты должен был принять это, взять и обратить все свои недостатки в свою силу. Ты должен был перерасти себя, и тогда ты бы стал по-настоящему сильным. Так же ты лишь пустая, пусть и сильная оболочка, наполненная до предела чакрой. Не менее и не более. Поглоти ты хоть все геномы мира, все додзюцу мира, изучи ты все техники мира — ты так и остался бы слабаком. — Припечатал я, заслужив полный ненависти взгляд, от лежащего в бессилии на полу шиноби. — Сила шиноби должна быть направлена волей, мечтой, желанием. Без этого вся мощь — лишь прах и тлен. И ты до сих пор не понимаешь этого. — Оттенок чакры показывал, что Хируко совершено не пытается понять того, что я ему хотел донести. Жаль. Если бы он это понял, я бы рискнул оставить его в живых.

Из ножен вырывается катана, безжалостно рассекая как воздух, так и тело Хируко Хузо, оставляя за собой глубокую борозду на каменном полу.

Очистив клинок от крови, я направился прямиком к клеткам, в которых содержались пленники с кеккей генкаем. Официально мертвые шиноби. Ещё трое с силой Джинтона, двое с силой Котона, один с Футтоном, высвобождением пара, один с Рантоном и один с Бакутоном, элементом взрыва.

Отдел Като Дана работал на износ, показав просто неприлично огромный потенциал и результативность.

Пленники находились в состоянии искусственной комы, так что никакого сопротивления не было, так же как и мольбы о пощады и, конечно же, никаких проклятий.

Вызвав пятерых клонов, чтобы те взяли нужных мне шиноби, я вновь направился в тот огромный зал, в котором Хируко проводил свои эксперименты. Клоны последовали за мной, таща на себе пленников. В зале же они, сбросив пленных бойцов в кучу, развеялись.

Стоило им это сделать, как входные двери распахнулись, пропуская очередного моего клона, рядом с которым шёл Нахоку Учиха — моя тень.

— Нахоку, подойди ко мне. — Приветливо улыбнувшись мальчику, подозвал я его.

Всё было обговорено с ним, Кагами и, конечно же, Наори. Мальчик должен был испытать на себе "ущербный" вариант поглощения шиноби.

Кагами уговорил меня использовать его внука как первопроходца после того, как узнал, что я собираюсь проверить на себе самом технику Химеры.

Уверенно двенадцатилетний пацан направился ко мне. Его сознание было чисто, а в эмоциях царили покой и радость. Он был искренне рад тому, что послужит мне, тем более что после этого он вступает в ряды Анбу.

Официально для того, чтобы шпионить за мной и докладывать клану о моих похождениях, неофициально же... Его дед натаскивал его как телохранителя, шпиона и ликвидатора. Со временем Нахоку должен был стать моим самым верным исполнителем, моей тенью. Но это было до последних событий далёкое будущее. Сперва ему нужно было банально стать сильнее.

Но всё ускорила техника Хузо — ведь если всё пойдёт по плану, то маленький Учиха серьёзно усилится, поглотив шиноби А-класса.

— Ты готов. — Дождавшись от молчащего парнишки кивка, я ещё раз сверился с его эмоциями, которые просто сшибали с ног той радостью и нетерпением, которые он испытывал, и начал складывать печати.

Крыса, бык, кролик, змея, коза, тигр, дракон, печать концентрации, дракон, тигр, коза, змея, бык, крыса, печать концентрации, лошадь, обезьяна, птица, собака, свинья, пересечённый тигр, печать концентрации, пересечённый тигр, свинья, собака, птица, обезьяна, лошадь.

Печати вызвали целую бурю чакры в моём теле, подготавливая чакру для техники.

Развожу ладони. Хлопок. Из рук вырвался поток чакры.

Опускаю руку на шиноби из Камня, который владеет Джинтоном. Моя чакра входит в его тело. Чакра самой жертвы пытается отторгнуть инородную энергию, но, увеличив силу потока моей чакры, я преодовеваю эту трудность.

В следующий же момент моя чакра и чакра подопытного начинает резонировать.

— Нахоку, подойди ко мне. Мне нужно к тебе прикоснуться. — Пытаясь не потерять концентрацию, выдавил я из себя.

Пацанёнок тут же подскакивает ко мне.

Кладу свою руку ему на живот, прямо напротив его очага чакры.

Моя чакра начинает резонировать с его без какого-либо сопротивления.

Сейчас!

Одним усилием начинаю перекачивать чакру из жертвы в Нахоку.

Медленно чакра Джинтонщика потекла из его тела в моё и дальше — по установленному каналу в Нахоку. Медленно, едва-едва, по капельке.

Сперва мне даже подумалось, что это будет длиться вечность. Но нет. В один момент тело жертвы вспыхнуло чакрой, чтобы в следующий момент угаснуть.

Взглянув на тело подопытного, я отметил, что структура системы циркуляции чакры и очаг были полностью уничтожены. Такое было совершено неестественно, у всех мертвых шиноби можно было "нащупать" СЦЧ и остатки очага.

Но когда я перевёл взгляд на Нахоку, все мысли вылетели из головы.

Мальчик стоял на четвереньках, обильно потея и скуля от боли. Чакра же в его теле сходила с ума — если так пойдёт и дальше, то его системе циркуляции чакры будет нанесён непоправимый вред.

"Ксо, что мне делать?!" — В голову ничего путного не приходило. Я не мог его доставить к ирьенинам, так как всё это происходило за спиной Хокаге, и не мог сам его лечить. Доставить его в Анбу Не к его деду Кагами — также не вариант. Использовать Хирайшин, пока он в таком состоянии, слишком опасно. -"Нужно чтобы он сам взял под контроль чакру. Но боль ему мешает, сбивая концентрацию."

Обхватив его голову руками, приподнимаю её.

— Смотри мне в глаза. — Тихо, уверенно, спокойно. Голос не выдаёт моих эмоций. Не нужно напрягать паренька моей неуверенностью.

Как только Нахоку встретился со мной взглядом, я тут же использовал гендзюцу, заставив его позабыть о боли.

— Теперь попытайся взять всю ту чакру под контроль.

— Хай. — Выдохнул бледный Нахоку, пытаясь подавить болезненные рвотные спазмы и бешено трясущееся тело. Даже гендзюцу не смогло полностью лишить его болевых ощущений. Слишком дико реагировала чакра в его теле, просто-напросто сходя с ума, хаотично меняя направление своего потока.

Но мальчик был способный. Быстро приспособившись, подавив испытываемую боль, он смог более-менее утихомирить свою силу.

— Извините меня, Изами-сама. — Тут же начал извиняться пацан, как только более-менее оклемался. — Я нанёс вам повреждения. — Увидев, что я не понимаю его, он выразительно посмотрел на мои ладони.

Проследив за его взглядом, я заметил, что кожа на руках была полностью стёрта, как будто бы кто-то неистово тёр её наждачкой.

— Это неважно. — Отмахнувшись от такого пустяка, улыбнулся я ему. — Будь готов. Мы сейчас переместимся к твоему деду.

— Хай. — Счастливая улыбка озарила лицо Нахоку, заставив меня ещё шире улыбнуться. Это великий момент, я ещё ни разу не видел улыбающегося Нахоку.

База Анбу Не.

— Значит этим способом нельзя усиливать слабых шиноби? — Угрюмо уточнил Кагами Учиха.

Как только я появился на базе Анбу Не, Нахоку буквально вырвали у меня из рук и унеслись с ним в далёкие края, лечить.

— Именно. Нужно чтобы шиноби были примерно одинакового уровня развития. Иначе летальность исхода очень высока. — Подтвердил я.

— Плохо. — Задумчиво смотря куда-то поверх меня, пробормотал Кагами. — А ты что делать будешь? Используешь эту возможность?

— Да. — Я не собираюсь лишать себя таких тузов в рукаве. — Котон, Джинтон, Футтон, Рантон.

Посмотрев на меня, Кагами достал четыре папки.

-Изучи их. Там полностью расписаны характеристики и возможности этих элементов. — Это очень кстати. Шиноби, знающий на что способен его элемент, осваивает его в разы быстрее. — Только одно но. Я предупреждаю тебя. Никакой раздачи улучшенных геномов.

— Ты угрожаешь мне? — Я очень сильно удивился. Кагами всегда понимал, что мне лучше не угрожать, так как я это скорее восприму в штыки, поэтому предпочитал мягко влиять на меня.

— Не угрожаю. Предостерегаю. — От Учиха повеяло осязаемым холодом. Словно он и не из клана горячих Учиха, а из каких-нибудь Юки. — Если в Конохе внезапно появится целая армия бойцов с улучшенным геномом... Ты и вправду не представляешь, к чему это приведёт?

— Рано или поздно война разгорится. И Коноха будет главным врагом всех скрытых деревень. Но ты прав. Сейчас у нас условный мир. И я не собираюсь своими действиями ускорять ту бойню, что разразится.

— Хорошо. Раз так, то остался один вопрос. Что ты скажешь Хирузену? — Кагами спросил у меня это не просто так. Это чувствовалось. Это была и проверка, причём сразу же различных сфер, и, конечно же, из-за плана. Странно будет, если Хокаге узнает, что мы сотрудничали, а он узнает, но у нас будет разная версия.

— Скажу, что нашёл новый способ добиться слияния двух элементов, при помощи гендзюцу мангекью шарингана и сен-чакры. — Коротко изложил я Кагами. — Проверить это невозможно. Да и не будет это волновать Хокаге. — Беспечно пожав плечами, предположил я. Ну и Хирузену просто бессмысленно расстраивать со мной отношения.

— Хорошо, как знаешь. — Задумался Кагами. — Я договорился с Наваки Сенджу, он зайдёт сегодня в семь вечера в резиденцию Хокаге. Там и попробуешь затянуть его на твою миссию.

— Спасибо. — От чистого сердца поблагодарил я старика, прежде чем уйти.

А как же иначе? Он дал мне возможность вновь восстановить с Наваки близкие дружеские отношения, которые я сам ненавязчиво оборвал с ним. Всё же в последние месяцы моя персона была крайне спорной. Как и её вес и значимость в обществе. Сейчас же всё более или менее устаканилось. Так что даже можно будет пойти на сближение.

36.

36.(Бечено)

— Невероятно, просто невероятно. — Внимательно рассматривая мою руку, бормотал себе под нос Хирузен.

Поглотив чакру пленных шиноби, я приобрёл их элементы, и это было действительно чем-то невероятным.

Смешанная стихийная чакра, которой я никогда не обладал и никогда не пользовался, подчинилась мне с лёгкостью. Я чувствовал каждый из улучшенных элементов лучше, чем мои собственные, базовые.

Лишь контроль хромал, хотя здесь мне был ясен корень проблемы и как её преодолеть. Сейшитсухенка — изменение свойств стихийной чакры — происходит рядом с сердцем шиноби.

Чакра проходит сквозь сердце, приобретая нужные пользователю стихийные свойства.

Что мне сейчас даётся с трудом, так как, не абсорбировав тела жертв, я не получил нужных рефлексов, и моё "сердце" не привыкло к новой чакре.

Однако это не единственная проблема. Есть ещё одна, полностью противоположная.

Стоит мне отвлечься при использовании чакры, как она сама норовит поменять свои свойства.

Получается теперь так. Когда я сам создаю, скажем Джинтон, это происходит туго и контроль крайне мал, отчего тратится множество чакры.

А когда я забываюсь в использовании чакры, она сама, стихийно, меняет свои свойства, что может привести к травмам — вплоть до смертельных.

Страшно представить, как отреагирует дзюцу Катона, напитанное чакрой Джинтона или Рантона.

— Интересно, Изами. — Отпустив мою руку, Хокаге сел в своё кресло и наконец-то взял себя в руки. Всё же Хирузена не просто так называют профессором, и моё внезапное овладение смешанными стихиями ему крайне интересно. — Как давно ты смог освоить эти элементы? Успел ли ты получить должный контроль над ними? Всё же задуманная тобой авантюра крайне опасна... Если ты совершишь ошибку, платить придётся всей Конохе. И моё согласие ты получил, заверив меня, что ты полностью уверен в своих силах и успехе. А сейчас я уже не уверен, что ты готов выступать сегодня ночью... — Сарутоби явно поддался сомнениям.

— Хокаге-сама, ну что за страхи? Я лишь один из пяти шиноби, которые будут участвовать в миссии. Я полностью уверен в моих товарищах, как-никак я сам их выбирал. — С моего лица в кои-то веки пропало мягкое выражение, взгляд снова стал нормальным, а голос приобрёл холодную монотонность. Сейчас мне не нужно отыгрывать роль беззубого щенка — скорее наоборот, нужно вселить своим видом уверенность в Хокаге, иначе миссия вполне может оказаться под запретом.

И это давалось мне трудно. Я и сам был не уверен в своих силах.

— Хм? Пятерых? — Удивился Хокаге. — Ты же отобрал четырех бойцов?

— Я попытаюсь взять с собой ещё и Наваки Сенджу. — Оповестил я Хирузена.

— Это будет трудно. Он глава клана. — Сарутоби всем своим видом выражал скепсис.

— Ну и? Он согласится. К семи он должен будет подойти сюда. Надеюсь, вы разрешите мне добавить его в команду?

— Хорошо, я утвержу его кандидатуру. Человек, владеющий Мокутоном, будет кстати в борьбе против биджу. Пусть Мокутон Наваки-куна ущербен по сравнению с его дедом, но всё же лучше, чем ничего. — Согласился Сарутоби. — Шансы на успешный исход миссии возрастут в разы.

— Именно. — Согласился я с Хокаге.

— Так ты мне расскажешь подробности? Всё же мне нужно знать, что произойдёт и откуда мне ждать удара, если вы не справитесь.

Кивнув словом Хокаге, я достал из-за пазухи папку, в которой была информации по двум интересующим меня объектам.

— Я и так собирался передать это. — Протягивая ему папку, сказал я.

— Всё же давай краткую выжимку своими словами. А её, — Помахал папкой Сарутоби, — я прочитаю позже.

— Что же. Первая цель Рейби, сейчас малоизвестное создание из чистой чакры. Состоит из крайне разрушительной, но в то же время очень податливой чакры, которую он может увеличивать, поглощая негативные эмоции разумных. Сам по себе не представляет особой ценности, его мощь и рядом не стоит со слабейшими из Биджу, хотя ранее, в тёмные времена, его считали одним из них. Однако те сведения, которые нам достались, и принесённые разведчиками образцы чакры этой твари указывают на то, что к биджу это существо не имеет никакого отношения. — Начал я посвящать Хокаге. Коротко передохнув и собравшись с мыслями, я продолжил. — Его чакра менее разрушительна по своей природе, и его опасность для сосуда будет скорее в том, что он может сильно воздействовать на эмоции. Чтобы противодействовать этому, из всех доступных кандидатов-добровольцев на роль джинчурики был отобран самый миролюбивый и психически устойчивый. И ещё один факт, который разнит его с биджу. Его чакра укрепляет тело и чакроканалы, и даже при извлечении из джинчурики жизни сосуда не грозит опасность. Хотя последнее уже моё личное мнение, ничем не подтверждённое.

— Хорошо, хорошо... — Покивал своим мыслям Сарутоби. — Вот только зачем Конохе эта тварь? Его цена, как оружия, крайне мала, а вот для других это будет знаком, что Коноха решила прибрать себе больше демонов. Что выставит нас не в лучшем свете. И то, что эта тварь и на одну сотую не так опасна, как полноценный хвостатый зверь, не будет играть для наших недоброжелателей роли.

— Сам по себе Рейби не так уж важен и опасен. Однако его ценность возрастает, если владеть некоторыми техниками на основе его чакры. — Объяснил я Хирузену.

— Какие именно техники и кто ими владеет? И отчего ты взял, что те, кто ими владеют, поделятся с нами их дзюцу? — Расспрашивал меня Хокаге. Странно, если честно, я думал, что его шпионы сами узнают интересующую его информацию.

— Главная техника, из-за которой всё это и затевалось, — это техника совершенного тела. Это интересное ниндзюцу, используемое только при наличии Тёмной Чакры. Тело пользователя становится более крепким и мускулистым, повышается его реакция, а удары становятся крайне мощными. Также при повреждении пользователя его тело быстро заживает. Пользователь может открыть все восемь врат и не умереть при этом, даже его тело под воздействием этой техники полностью восстановится. — После моих последних слов Хирузен уставился на меня в неверии.

— Если это так, то и вправду стоит рискнуть и прибрать бесхозного демона к рукам. — Кивая, согласился со мной Хирузен.

Ещё бы ему не согласиться. Техника восьми врат за всю истории Конохи открывалась лишь несколько раз. И каждый раз это было Событием с большой буквы. Однако шиноби, которые могли открывать врата, было крайне мало. Нужно было обладать крайне сильным и тренированным телом и стойким духом, так как даже активация первых врат сопровождалась болью. Сейчас в деревни был лишь один шиноби, практикующий это дзюцу, которое изобрели Сенджу ещё во времена Сенгоку Джидай.

Бесклановый шиноби Майто Дай.

Именно он был первым кандидатом на роль джинчурики. Но он отказался.

Пришёл. Выслушал. Отказался. А в конце, встав в пафосную стойку, сказал, что добьётся всего сам, своими силами.

Жаль, конечно, он был совершенным кандидатом. Прекрасно подходил по всем параметрам.

Я даже пытался уговорить его. Полчаса безостановочного увещевания, куча потерянных нервов и психическая травма. Этот человек настоящий мозголом.

Даже Сакумо задействовал, но и у того ничего не получилось.

Поэтому выбор пал на Чичоу Джуго. Огромного здоровяка с очень добрым сердцем, но в то же время железной волей. Он был одним из многих Джуго, который хоть и страдал от вспышек ярости, но не сходил от этого с ума.

— Да. Джинчурики станет Джуго Чичоу. Рост — два метра тринадцать сантиметров. Вес — сто двадцать девять килограммов. Огромные познания в тайдзюцу, посредственные в ниндзюцу и практически никакие в гендзюцу. Однако благодаря мощной психике гендзюцу на него воздействуют крайне слабо. — Описал я претендента.

— Прекрасно. Но знай, если он не справится, ответственность ляжет на тебя. — Предупредил меня Хирузен. — Если этот демон и вправду позволит нам иметь бойца, который сможет раз за разом открывать в бою восемь врат, то ты обязан проследить за тем, чтобы не было никаких ошибок. Ни в выборе джинчурики, ни во время запечатывания.

Хокаге явно уже видел в рядах бойцов монстра с открытыми восемью вратами.

Имей Коноха такое чудовище в Великой Речной Битве, то джинчурики не представляли бы проблем. Они были бы уничтожены быстрее, чем успели бы нанести урон войску.

— Техникой совершенного тела обладает шиноби по имени Шинно. Фамилия неизвестна. Представитель уничтоженной Страны Неба. Он же является на данный момент джинчурики Рейби. Однако демон сейчас крайне слаб, отчего я предполагаю, что захват цели будет лёгким. Для добычи знаний о технике совершенного тела в команду был включён Иноичи Яманака.

— Ты настолько сильно доверяешь выходцу из клана? Да ещё и наследнику? — Спросил меня Хирузен.

— Да, Хокаге-сама. Я доверяю Иноичи-куну, как и его друзьям, Наре Шикаку и Акимичи Чозе. — Эта тройка вступила в Анбу сразу же, как только им исполнилось четырнадцать лет. Причём вступили полноценно, получив печать Анбу, хотя никогда до того дня не случалось, чтобы наследники кланов вступали в Анбу. Причём не просто так, а принесли с собой некие знания, так нужные Анбу. Например, тот же Чоза поделился с деревней некоторыми рецептами для различных стимуляторов, которые до того момента были никому, кроме Акимичи, неизвестны. — Они — новое поколение Конохи, показывающее, что нужно объединиться в один механизм, чтобы быть по-настоящему сильными. Не делить друзей, семью, клан и деревню. Всё это — часть единого целого.

— Ладно, твоё решение, под твою ответственность, так что я не буду его оспаривать. — Сухо сказал Хирузен. Но судя по его эмоциям, он был крайне доволен таким моим ответом. — Что со второй целью?

— Вторая цель — Морьё, древний могущественный демон-дракон. О его способностях мало что известно, так как уже бесчисленное количество лет его держат взаперти жрицы Они но Куни, обладающие особой чакрой. Исходя из легенд, Морьё ранее был человеком, который и положил начало роду жриц. Но этому нет подтверждения. Вокруг его силы также всё полнится слухами и легендами. Но достоверно известно, что дракон-демон может создавать армию каменных существ, которые хоть и не отличаются своей силой, но могут взять измором даже сильнейших шиноби. К тому же это существо может "делиться" своей чакрой, временно усиливая бойцов. Однако за увеличение сил нужно платить здоровьем. Более по нему ничего не известно. Разве что неподтверждённые слухи о битве этого демона против биджу — Санби, трёххвостой черепахи-демона. На данный момент запечатан техникой жриц, которая, однако, должна обновляться, так как печать со временем слабеет.

— И ты планируешь уничтожить печать?

— Я намереваюсь повредить печать, отчего Морьё вырвется на свободу. Точнее, её повредит группа Анбу, которая тут же направится назад в Коноху, я же, вместе с будущим джинчурики, Тари Джуго, а также Наваки Сенджу и Даруи Курамой будем вести переговоры о вступление жрицы и её прислужников в ряды Конохи. Высвобождение демона должно убедить жрицу присоединиться к нам, так как она ещё не имеет наследницы, отчего, если Мироку-сан запечатает демона, тот через несколько десятилетий вновь вырвется на свободу.

— Мне кажется, что у тебя появился фетиш на сбор разных индивидов, обладающих выдающимися умениями. — Пыхнул своей трубкой, которую он забивал во время моего монолога, Хирузен.

— Упустить потенциальный клан шиноби, обладающий крайне сильной чакрой со специфическими свойствами, будет крайне глупо. Судя по данным, которые имеются в архивах, прошлой жрице пришлось отбиваться от всех пяти скрытых селений, которые хотели видеть её в составе своего селения. От Конохи с ней вёл переговоры сам Хаширама Сенджу. Но никто не смог заманить жрицу. Однако когда жрица Мироку поймёт, что демон исчез, она не будет больше привязана к своему храму. Отчего у других селений появится шанс завербовать её. Это недопустимо — так что остаются лишь два варианта. Вербовка в наши ряды либо её ликвидация.

— Нет! Её ликвидация невозможна. — Отрезал Хирузен. — Коноха, несмотря на всю пролитую ей кровь, выглядит в глазах простых людей, аристократов и самураев всего мира как светлое место в мире шиноби. Мы никогда не занимались уничтожением неугодных нам. — Увидев на моей роже скептическое выражение, тот поправился. — Во всяком случае, открыто мы никогда никого не ликвидировали. Убивали во время войны — да. Но никогда мы не уничтожали нейтрально настроенных людей как потенциальную опасность. И я не желаю даже слышать о возможном устранении жрицы Мироку! — Под конец своего монолога Хирузен не на шутку разбушевался. Его можно понять. Имидж в нашем мире это всё. С плохой репутацией уменьшится поток заданий, Коноха потеряет так нужные ей деньги, которые сейчас идут на обучение новых шиноби, на их оснащение и на благоустройство инфраструктуры Конохи.

Институт Изучения Ниндзюцу более не сможет проводить такие обширные изучения свойств чакры, создание новых дзюцу, адаптацию вражеских техник, изучения кеккей-генкаев бойцов других селений.

Отчего увеличатся потери, так как наши бойцы будут меньше знать о своих противниках и их возможностях. А знание слабых и сильных сторон противника — это половина победы.

Исследовательский корпус ирьенинов, который был создан месяц назад, также прекратит своё существование. Даже сейчас, при процветании Конохи, на их исследования выделяется очень мало средств.

Что же говорить о финансировании Анбу, шпионов, подарки(подкуп) различным чиновникам и аристократам Элементарных Стран...

— Хокаге-сама, вам следует успокоиться. — Впервые с самого начала разговора я позволил себе показать хоть какую-то эмоцию, слегка провокационно улыбнувшись. — Никто и пальцем не тронет саму Жрицу...

— Я сказал нет. Даже если всё пройдёт чисто, без каких-либо следов Конохи, слухи пойдут по миру. — Бросил на меня холодный взгляд Сарутоби.

— Хокаге-сама. Прошу вас, дайте мне выговориться. — Осадил я Хирузена. — Когда демон вырвется на свободу, я сделаю жрице предложение запечатать демона в человеке, дабы ей не пришлось жертвовать своей жизнью напрасно, ведь без наследницы её жертва потеряет свою силу через десяток-другой лет. Если она не согласится, то я и мои бойцы не будем ничего предпринимать, позволив ей запечатать демона или самоубиться об него. После чего повторно повредим печать и запечатаем Морьё в Тари Джуго.

— ... Это... Да, это подходит. Я даю тебе своё добро на вербовку жрицы Мироку. Если же она воспротивится, то ты не должен будешь мешать ей запечатывать демона. — План пришёлся Хирузену по душе. — Но всё же постарайся её уговорить. Получить очередной клан со своей особой силой в ряды Конохи будет предпочтительнее, чем такое бездарное разбрасывание ресурсов. Да и Дайме Они но Куни может охладеть к нам.

— Конечно, Хокаге-сама, будет исполнено. — Улыбнулся я. Всё прошло хорошо, Хокаге одобрил оба плана. Если бы он сейчас воспротивился, то пришлось бы туго. Сакумо вместе с двумя бойцами Анбу уже отправился в страну демонов разрушать печать. Было бы обидно отдавать ему приказ о возвращении после того, сколько нервов мне стоило уговорить его пойти на эту миссию, оставив свою семью. Если бы я не обрисовал всю важность его дела, он бы ни в какую не согласился на эту авантюру.

Внезапно барьер, защищающий от прослушки, пошёл рябью и разрушился.

— Хокаге-сама, к вам на аудиенцию прибыл Сенджу-доно. — Раздался приятный голос секретарши, которая, быстро протараторив это, в ожидание уставилась на Хирузена, ожидая его ответа.

— Хихи-чан, Сенджу-доно может входить. — Стоило Сарутоби увидеть девушку, как он тут же растерял весь свой суровый вид и расплылся в похабной улыбке.

— Хай. — Девушка закрыла дверь, только чтобы пару секунд спустя полностью открыть её, пропуская Наваки.

— Хокаге-сама... Изами...Сан. — Эмоции Наваки были подобны буре. Если во время приветствия Хокаге в них преобладала холодная ненависть и неприязнь, то когда он увидел меня, в нём расцвёл букет из обиды, радости и непонимания.

— Проходи, Наваки-кун, Изами хочет тебе кое-что предложить. — Подозвал его Хокаге, попутно совершенно без печатей ставя барьер от прослушки.

— Я слушаю. — Переведя взгляд на меня, прохладно сказал Сенджу. Сейчас он уже справился со своими чувствами — единственное, что я сейчас мог различить в них, был лёгкий интерес.

— Наваки-доно... — Вдохнув поглубже, я полностью сбросил свою маску отчуждения и, упав на колени, склонился. — Прости меня, Наваки, за моё пренебрежение к тебе, — Первый пункт — извиниться. После моего возвращения я игнорировал все попытки Наваки наладить наше с ним общение. Но по-другому было нельзя, слишком сильно мы отдалились друг от друга, практически встав на различные стороны внутриполитической арены Конохи. — Но на тот момент у меня не было иного выхода. Я прошу тебя забыть обиды и вместе трудиться на благо Конохи. Я знаю, я повёл себя недостойно и более не имею права называться твоим другом. Но я надеюсь, что ты поймёшь меня. Что Воля Огня растопит твою обиду. — Закончив свою речь, я остался всё в той же позиции, уткнувшись лбом в пол.

Если Наваки не сможет простить меня, то не может идти никакой речи о том, чтобы попросить его о соучастии в миссиях.

— Э... — Сенджу был полностью выбит из колеи. Его маска главы клана-основателя дала трещину, чтобы с треском полностью с него слететь с его следующими словами. — Изами, ты чего? Совсем, что ли? Встань, блин, мне же сейчас капец как неудобно. — Подскочив ко мне, он начал поднимать меня, пресекая любые попытки далее извиняться. — Да перестань ты уже, завязывай с этим! — В сердцах воскликнул Наваки, рывком ставя меня на ноги.

Хирузен же, смотря на всё это, ухмылялся, наслаждаясь бесплатным зрелищем того, как двое представителей юного поколения Конохи, так старательно строивших из себя важных и непоколебимых шиноби, вели себя как молодые неопытные юнцы, которыми они и являлись.

— Только когда ты меня простишь. — Поставил я ультиматум Сенджу, пытаясь вновь принять позу "мама мыла пол".

— Да прощаю, прощаю! Только успокойся. — Нервно согласился простить меня Наваки. И ведь и вправду простил. После того как он потерял последние крохи самообладания, его эмоции стали чётко определяться мною. И сейчас он был искренне рад.

Успешность Операции "Выклянчивай у Наваки прощение", была стопроцентной.

— Всё? Успокоился? — Дождавшись от меня подтверждающего кивка, Сенджу возмущено выдал. — И для этого меня позвали к Хокаге? Ну знаешь ли, ты бы мог меня просто позвать!

В следующий же момент я полностью сменил свой тип поведения.

— Нет, Наваки. Тебя позвали не для этого. Конохе нужен ты, нужны твои умения... — И начал рассказывать ему информацию о двух крайне важных для Конохи миссиях. Правда, слегка отредактированную. Я и представить не могу, как отреагирует Наваки на то, что мы собираемся испортить печать, сдерживающую дракона-демона, тем самым заставляя жрицу присоединиться к Конохе.

Так что получилось так, что если о первой миссии он узнал всё, то о второй миссии он имел весьма скудное представление.

Он думал, что мы пойдём вербовать жрицу с крайне интересной чакрой, на которую решили посягнуть другие деревни, причём не считаясь с мнением самой жрицы. Что для неё, если она согласится на защиту Конохи, уже даже готов собственный храм, где ранее проводились обряды для местного божка Реки.

Ни о демоне, ни о возможной ликвидации жрицы я ему не рассказал, так как не был уверен в его реакции на такую информацию.

— Так ты согласен? — Спросил я его, смотря на него полными надежды глазами.

— Конечно согласен! Мы не можем оставить такое существо в руках этого Шинно! Да и жрицу спасти надо, она ведь просто хочет жить свободно. — Пылая энтузиазмом, согласился Наваки.

— Отлично, тогда Хокаге-сама утвердит твою кандидатуру. — Мягко улыбнулся я полному позитиву шиноби. — Теперь-то никаких проблем нет, Хокаге-сама? — спросил я Хирузена.

— Нет, теперь всё официально. — Дружелюбно улыбаясь нам двоим, ответил мне Хокаге.

Хм, интересно. Стоило Хокаге вступить в разговор, как от Наваки была мощная вспышка презрения, которую он, однако, быстро подавил, а вот на его лице вообще ничего не отразилась.

— Тогда вы свободны, мальчики. — Всё так же улыбаясь, отпустил нас Сарутоби. А он явно заметил отношение к нему Наваки.

— Хай, Хокаге-сама. — Поклонившись главе деревни, мы направились прочь из резиденции.

Идя рядом друг с другом, ни один из нас не решался заговорить первым. Но долго так продолжаться не могло, так что вскоре Сенджу не выдержал.

— Мы можем поговорить где-нибудь наедине? — Спросил он меня.

— Конечно. — Кивнул я ему. — У меня дома. Согласен?

— Угу, пошли. — Буркнул он.

Неспешно мы направились к моей квартире, молча всю дорогу, при этом собирая массу любопытных взглядов прохожих.

Что интересно, ни один человек не попытался с нами заговорить, хотя мы оба были крайне популярными фигурами.

Я из-за победы над Ханзо Саламандрой и вклада в войне.

Наваки из-за своих дедов.

Дойдя до пятиэтажки, на верхнем этаже которой была моя квартира, я молча указал Наваки на балкончик, после чего одним прыжком запрыгнул на него. Полностью открыв слегка приоткрытое окно, я пропустил сперва Наваки, прежде чем войти.

— Чай? Сладости? — Спросил я его, ставя чайник.

— Только чай, я успел поужинать, прежде чем пойти в резиденцию. Но спасибо, я оценил нового вежливого Изами-куна. — Улыбаясь, Сенджу, не долго думая, уселся на мой диванчик и, скинув обувь, закинул свои ноги на салатовый столик, сделанный из какого-то камня, напоминающего мрамор, который притащила Цунаде. Как ни странно, он прекрасно вписывался в чёрно-белый интерьер квартиры.

Заварив чай, я поставил стаканы на поднос и, подойдя к Наваки, уселся рядом с ним.

— На твоём месте я бы убрал ноги, иначе Цунаде тебе их и поломать может. Столик очень быстро марается и крайне трудно отмывается. — Предупредил я его, отчего тот сразу же соскочил и начал протирать столик рукавом кимоно.

— А я смотрю, Цунаде уже начала наводить свои порядки здесь, ха-ха. — Смех Сенджу был откровенно натянутым, видимо, угроза расправы за разведение грязи со стороны его сестры не хило так его напугала.

— Угу. — Подув, я немного отпил горячего чая.

— Я как раз хотел поговорить с тобой о Цунаде. И тебе. — Взяв в руки кружку, начал говорить Сенджу.

— Тебе что-то не нравится? — Поинтересовался я у него.

— Угу. Ты собственник! — Обвинительно наставил он на меня свой массивный палец. С момента нашей последней встречи Сенджу очень сильно раздался в плечах и оброс внушительной мускулатурой, такой нетипичной для большинства шиноби.

— И? — Не понял...

— Знаешь, Цунаде встречалась с другими мужчинами... И я тебя знаю. И её знаю. И мне бы не хотелось оказаться на похоронах сестры. Ну и изредка навещать тебя в тюрьме и винить в её смерти. — Серьёзно ответил мне Наваки.

— Хааах... — Выдохнув, я поспешил успокоить Сенджу. — Не стоит бояться. Мне плевать, что там Цунаде творила. Спала она с другими или нет. Любила ли она другого или нет. Для меня важно, что она сейчас со мной. И то, что когда она рядом, я чувствую себя хорошо.

Закончив говорить, я поймал на себе изучающий взгляд Наваки.

— Знаешь... А ты всё же сильнее изменился, чем я думал. — Прижав к своим губам указательный палец, Сенджу не сводил с меня пронзительного взора. — Я думал, что ты лишь делаешь вид. Но ты сейчас не притворяешься...

— Нисколько. Я даже не прочь жениться на Цунаде. Только не сейчас. — Отрицательно покачал я головой, заметив, как вскинулся Наваки. — Сейчас не время, да и я для кланов никто. — От моих слов в Наваки вспыхнула гамма чувств.

— Я сейчас закрепился в клане. — Серьёзно начал он после небольшой паузы. — Не без твоей помощи... — Ухмыльнулся он. — И смогу развязать вам двоим руки, если ты пожелаешь.

— Спасибо, но, как я уже сказал, сейчас ещё слишком рано. — Решив сменить тему, я задал ему вопрос, — А с чего ты решил, что я тебе как-то помог? — Нет, я-то знал, как именно я смог незримо поддержать Наваки. Но то, что он это смог заметить, меня удивило. Если он, конечно, думает о том же, о чём и я.

— Ну знаешь, как-то странно, что именно самые верные люди старейшин вдруг получают приглашение в отряд Анбу, который отвечает за защиту Конохи, отчего они уже не могут активно влиять на клан. Что лишило старейшин большой поддержки. — Улыбнулся он мне.

Значит всё таки заметил.

— Ну... Я не мог помочь тебе напрямую. Но это не означает, что я забыл о проблемах своего друга. — Серьёзно ответил я ему. — А вообще, ты хотел поговорить со мной о Цунаде?

— Ну да. Ну и просто пообщаться. Знаешь, сколько у меня в жизни произошло? Офигеешь просто. Прикинь, у меня чуть три инфаркта не случилось. Три девушки говорили мне, что беременны от меня! Хорошо, что я смог упросить Цунаде, чтобы та проверила их прежде, чем бить меня... А то бы мы тут с тобой сейчас бы не говорили.

— Знаешь, я что-то не замечал за тобой ранее ТАКОГО страха перед сестрой. — Ухмыльнулся я.

— Да она просто после смерти Мито-ба-сан озверела. Одному старейшине вообще прописала так, что тот ещё месяц питался через трубочку, а что было во время одного из собраний клана... — Начал рассказывать Наваки.

Так мы с ним и просидели ещё пару часов, рассказывая друг другу о смешных ситуациях в наших жизнях. Посмеялись над моей фотографией в Книге Бинго. Над тем, как я в отместку заставил Сакумо искать фотографа, который сделал фотографию, предварительно при этом выдав тому миссию при дворе Даймё, отчего бедный Хатаке неделю не спал...

После же мы разошлись. Нужно было подготовиться к предстоящей миссии по захвату пусть и слабого, но демона.

37.

37.(Бечено)

Лёгкий, мелкий дождь приятно освежал воздух селения, словно смывая всё ночное празднество, заставляя Коноху впасть в часовой транс.

Один час относительного спокойствия и сна для почти что всей деревни.

Стих грубый смех пьяных мужчин, которые отдыхали после миссий, — так же, как и вторящие им звонкие голоса девушек, составляющих им компанию.

Большинство улиц уже были очищены уборщиками. Пьяницы, которые перегнули палку, не почувствовав своих границ, уже были в отделениях полиции.

Улицы Конохи словно вымерли. Редкое, крайне редкое зрелище.

Жалкие полчаса — час покоя, прежде чем Лист вновь оживёт и улицы наполнятся торопящимися людьми и весёлым уличным гомоном.

Устало протерев глаза, я опустил взгляд на стоящий передо мной на столе стакан, на донышке которого ещё остался чай, в котором был разбавлен безвкусный порошок Акимичи, который должен был привести меня в чувство, чтобы я не засыпал на ходу. Обхватываю его обеими руками, пытаясь согреть их. Лёгкий озноб, постоянно преследующий меня, когда я недосыпаю.

Слишком мало сна смог я урвать, слишком сильно я был на взводе.

Миссия была крайне опасной и построенной полностью на моей инициативе.

Желания переться на другой конец Страны Огня, ловить там какого-то ублюдка, чтобы вырвать из него биджу, не было. А ведь придётся именно ловить, что будет в разы труднее ликвидации. Придётся изматывать противника и...

Во внезапно вспыхнувшем раздражении непроизвольно сжимаю кулак. Стакан с треском лопается.

Злость слегка отходит.

Желания подавлять свой странный порыв нет, хоть и понимаю, что всё это глупо.

Но так охота просто сорваться на ком-то, выпустить злость.

Наверно, это просто отходняк от всех последних событий.

Бесконечные дела, в которых я пытался найти утешение и заполнить пустоту в душе.

После было примирение с Цунаде. И в моей жизни появилось что-то помимо заботы о деревне.

И вот сейчас я лишь сижу, не выспавшись, смотрю в одну точку, а на сердце так непривычно свободно, что это вызывает не облегчение, а тревогу. Которая медленно, но верно перерастает в злость.

Не привык я к такому. Жить без напряжения. Но в то же время появился страх перед очередными препятствиями.

Было просто жутко сильное желание забить на всё, отказаться от миссии и завалиться поспать. Потом, выспавшись, встать и направиться в свой кабинет, засесть за бумаги, а после выложиться на тренировке.

Прийти домой и повторить это всё вновь. И вновь, и вновь.

Вот только вскоре мир опять начнёт меняться, причём стремительно, крайне стремительно, и если я сейчас остановлюсь, то буду размолот течением новых времён.

Пересилив себя, я смог встать и, закинув за спину походную сумку, полную свитков, двинулся к точке сбора команды.

Выйдя на улицу, я, прикрыв глаза, дал моросящему дождику окропить лицо.

Неожиданно для самого себя я улыбнулся. Этот лёгкий дождь словно смыл мою усталость и дал мне сил.

Рванув в сторону точки сбора, я наслаждался пустой Конохой. Всё выглядело так тихо и умиротворённо, на глаза попались лишь три патруля Полиции и два — Анбу.

Скоро "цивилизованная" часть Конохи закончилась, сменяясь густым, практически непроходимым для не-шиноби, лесом.

Скрывшись за деревьями, я активировал печать на правом предплечье, в которой был запечатан походный плащ.

Крепкий, тёплый, водонепроницаемый, он был создан именно для такой погоды. Всё же уже наступила осень, которая была в Стране Огня крайне мокрой и неприятной.

На месте сбора я оказался первым.

Найдя место поудобнее, я присел и начал дожидаться других бойцов.

Первыми прибыли Чичоу Джуго и Иноичи Яманака, оба в повседневной одежде. Поприветствовав меня, они также распечатали плащи и накинули их поверх своих нарядов.

Ради секретности было решено уходить из деревни в гражданском, дабы шпионы не смогли заподозрить нас сразу же. А когда спохватятся — будет уже поздно, и наш след затеряется.

Вскоре к нам присоединился последний член нашей команды, Наваки.

— Тебе следовало поспать, а не проводить время с девушкой. — Упрекнул я его, стоило мне уловить специфический аромат. — Круги под глазами такие, что издалека тебя за панду принять можно.

Покраснев, Наваки, накидывая походный плащ, буркнул что-то про излишне любопытных и бестактных Учиха.

— Итак, вы все знаете нашу миссию. Найти ирьёнина Шинно и захватить его. Что вы, однако, не знаете... Наш противник — джинчурики демона Рейби. — Услышав меня, Яманака нахмурился. Ну да, он знал, что ему нужно будет лезть в голову нашей цели, однако то, что Шинно является джинчурики, делает это крайне опасным и почти что невозможным. — Никто из вас не будет сражаться с ним. Бой с целью — моя задача. После его нейтрализации Наваки Сенджу начнёт удерживать джинчурики, давая мне время на перезапечатывание демона в Чичоу. После того, как демон будет надёжно запечатан, ты, Иноичи-кун, устроишь ему мозговой штурм, ослабив его психику, дабы я при помощи шарингана смог взять его под контроль. Благодаря гипнотизирующему свойству шарингана это будет несложно, если его воля будет сломлена. Нам нужны техники, которые он разработал на основе чакры демона. Беспокоиться не о чём. Наш противник, хоть и силён, умён и владеет демоном, но демон этот не биджу, отчего сложности с его запечатыванием уменьшаются. Всем всё ясно? — Спросил я для формы. В принципе, один лишь Иноичи не знал о миссии всё. Наваки всю информацию узнал ещё вчера, а Джуго знал всё с самого начала. Представители этого клана были фанатично верны Конохе и, главное, мне лично.

— Хай! — Меня всегда удивляло, как можно так слитно отвечать. Особенно если до этого контактов между вынужденными сокомандниками не было.

— Тогда выдвигаемся. За день нам нужно достичь города Касаи-Хаий, где мы в гостинице Ямото встретим группу разведчиков Анбу, которые доведут нас до нашей цели. Вперёд!

Запрыгнув на дерево, я начал движение в сторону Касаи-Хаий, попутно доставая из походной сумки карту с компасом.

Группа резво двинулась за мной.

Через восемь часов и двадцать семь минут мы оказались в двух километрах от города, опережая график на целых три часа.

Остановившись, я жестом подозвал команду к себе.

— В трёхстах метрах от нас дорога, ведущая к Касаи-Хаий, выходим на неё и идём в город как группка крестьян. Я отыгрываю роль сына старосты деревни, а вы — моих сопровождающих. Так что выражение лица потупее да повосторженнее. Родом мы из деревни Ханоге, той самой, которая рядом с Конохой. Я уговорил своего отца отправить меня на ученичество в университет в столицу. — Коротко объяснил я им расклад, попутно доставая из походной сумки четыре свитка. На одном из них стоял кандзи "глаза", на другом — "волосы", на третьем — "лицо", четвёртый же имел кандзи "одежда". После распечатывания перед нашими взорами предстали материалы, которые помогут нам изменить нашу внешность без хенге. — Миссия класса S+. Нам нельзя оставлять никаких зацепок и улик, отчего пользование чакрой в городе и разговоры с вашей стороны полностью под запретом. Ясно? — Дождавшись утвердительных кивков, я взял в руки бутылёк из свитка "волосы". — Иноичи-кун, ты знаешь, что это? — Спросил я Яманаку, который подтверждающе кивнул.

— Это краситель, его производят Нара. Позволяет на время придать волосам нужный окрас. Бесполезен под дождём, так как очень быстро и легко смывается. Однако так же быстро и легко наносится. — Обьяснил он непросвещённому Наваки. Чичуо это прекрасно знал, так как в Анбу любили пользоваться этим средством.

— Именно. Сейчас берём баночки в руки и выливаем друг другу на волосы, тщательно растирая. — Подойдя к Джуго, я начал красить его насыщенно-огненные волосы в невзрачный коричневый цвет.

— А мне-то зачем? У меня и так волосы коричневые? — Удивился Наваки, увидев, что все флаконы содержали в себе один и тот же цвет.

— Твои волосы всё равно слишком яркие по сравнению с простыми людьми. — Указал я ему на очевидную вещь. Хотя... Вряд ли Наваки вглядывался в разницу между его коричневым цветом и цветом волос обычных людей, не имеющих родословную, тянущуюся к самому Рикудо.

По сравнению с простыми людьми волосы Наваки отдавали чем-то неестественным. Слишком яркие, блестящие, мягкие. Часто шиноби, в основном — клановые, забывали, что их отличает от простых людей броская внешность.

Глаза обладали слишком глубоким оттенком, волосы были слишком яркими, кожа слишком "чистой." Чакра благотворно влияла на своих пользователей, изменяя их не только внутренне, но и внешне.

Закончив с покраской и отмыв руки, я распечатал следующий свиток, с кандзи "глаза."

— Это линзы. Они изменят ваш цвет глаз. Вот так их нужно вставлять. — Взяв из коробочки пару линз, я вставил их себе, сделав из своих серо-стальных глаз карие, причём совершено невзрачные, не обладающие, как у того же Наваки, некой яркой теплотой.

— А вот это, — Взяв в руки свиток с кандзи "лицо", я распечатал его. — Это специальная маска. — В моих руках был тюбик. От надавливания из него вытекла слизь белого цвета. Размазав её по лицу, я, приложив руки, подал немного чакры. Тут же эта маска пошла — Это слегка изменит ваши черты лица, сделает их более грубыми и неотёсанными. Размазываете эту слизь и подаёте в неё чакру. И дело сделано.

— Так. — Окинув их новый внешний вид взглядом, я был почти что удовлетворён. — Теперь каждый берёт по свитку, запечатывает в них свою одежду и протекторы и надевает вот это. — Из последнего свитка я распечатал кучу лохмотьев и подходящей к ним обуви. Одежда представляла собой кимоно со специально удлинёнными рукавами. Сделано это было для того, чтобы скрывать кисти рук. Всё же у людей, с детства пользующихся оружием, они сильно отличаются от рук крестьян, всю жизнь работавших в поле.

Переодевшись и для большей достоверности слегка втерев пыль в руки и кимоно, мы, не торопясь, направились к городу.

38.

38.

POV.Наваки Сенджу.

Юный глава Сенджу так втянулся в роль простоватого паренька из села, вместе с такими же простачками посланного старостой родной деревни обучаться грамотности в местной школе, что не заметил, как, потеряв настрой, стал дурить по-настоящему, глазея по сторонам.

А Наваки и вправду всё в этом городе было интересно, так как то, что он видел, очень сильно отличалось от того, что он знал.

В городе теперь практически не было деревянных домов, хотя ещё год-два назад они были повсеместными. Также дороги стали каменными, что до этого он видел только в Конохе, да и то не везде.

А это впечатлило Сенджу, так как до этого он считал обычных людей... отсталыми. А что ещё он мог подумать о тех, кто даже не слышал о туалетной бумаге?

Побродив по городу до позднего вечера, изображая восторженных деревенщин, потерявших счёт времени, команда направилась за Изами в нужный постоялый двор. Новомодные гостиницы были бы не по карману четвёрке крестьян.

К счастью, каждому досталась собственная небольшая комнатка, причём за сущие копейки.

Зайдя в комнату, Сенджу пришлось себя пересиливать — очень сильно хотелось отдохнуть, приняв водные процедуры, однако ванную здесь заменяла большая деревянная бочка, одна на весь этаж. А так как на их этаже было целых двенадцать комнат, то пришлось подавить свои желания, дабы лишний раз не рисковать.

Так что к одиннадцати вечера Наваки устало завалился на старый потрёпанный футон, который ещё и пришлось выпрашивать у владельца постоялого двора, так как прошлый кто-то решил прикарманить. Вот только старик подумал на самого Сенджу и не хотел выдавать ему ещё один.

К счастью, Изами оказался рядом и смог найти с этим скрягой общий язык, так что Наваки был вручён старый, потрёпанный футон, за который ещё и пришлось раскланиваться, как будто он был соткан из небесных нитей из древних легенд и сказок, на которых любили спать сами Ками.

Так что сейчас Сенджу прибывал в не самом лучшем расположения духа, и раздавшийся стук в дверь вызвал одно лишь желание так же постучать незваному гостю по лбу.

Но, пересилив себя, Наваки напустил в голос как можно больше простоты и легкомысленности и громко прокричал.

— Чаго?

— Открывай! — Так же коротко отозвались из-за двери.

Сенджу, опознав по голосу посетителя, тихо бурча под нос о всяких шляющихся вечерами некультурных людях, пошёл открывать засов на двери.

Открыв, тут же посторонился, запуская бывшего Учиху внутрь и закрывая за ним дверь.

Изами же тем временем задёрнул шторы и, сложив печати, наложил на комнату барьер, который должен был скрывать чакру, а поверх него — барьер, мешающий прослушке.

— Что-то случилось? — Переполошившись, спросил Сенджу.

— Дай мне амулет Первого, пожалуйста. — Попросил Изами, протянув руку.

Наваки тут же сдернул с шеи амулет деда, подаренный ему Цунаде, и кинул его другу.

— Зачем тебе он? — Спросил он, смотря, как Изами сел на пол, закрыл глаза и, положив на левую ладонь кристалл и прикрыв его правой, начал словно медитировать над амулетом. Да... Все его советники прожужжали бы ему уши, увидь они то, с какой лёгкостью он "повёлся" на просьбу Изами. Вот только не мог он по-другому, хоть и не считал себя простофилей. Просто новый Изами имел в своём поведении нечто такое, что просто подкупало, появлялось желание сделать так, как он просит, дабы не разочаровать его. Отчего и почему — Наваки не мог понять.

Он просто не мог связать это чувство с известным ему из прошлого мальчишкой.

Прошлый Изами вызывал одно лишь чувство — жалость.

Впервые увидев его, Наваки тут же возжелал познакомиться с ним, подружиться, помочь ему.

Тогда, сдавая экзамены в академии, несмотря на то, что все движения Учихи говорили о его силе и опасности, Наваки видел лишь то, из-за чего его дед решил создать Коноху. Он видел сломленного, загнанного в угол однолетку, который мог лишь одно — отвечать на любое внимание к его персоне агрессией, так как не умел общаться с другими людьми, не умел жить в обществе.

Это было страшно. Он был словно пришелец из тёмного прошлого, того прошлого, которое его предки пытались изменить и в конце изменили.

Дедушка Хаширама на пару с двоюродным дедушкой Тобирамой побороли систему кланов, создав систему Скрытых Селений. В которых, из-за большого количества шиноби, клановым воинам не нужно было всю свою жизнь, начиная от младенчества и до самой своей смерти, посвящать войне и умению убивать.

Мито-ба-сан рассказывала о тех временах, когда дети убивали до того, как им исполнится семь-восемь зим, сражались с другими шиноби до того, как у них появлялось влечение к противоположному полу, и умирали в юности, даже не попробовав, в силу своего возраста, ни один из пороков шиноби.

И это было страшно — видеть эту тень прошлого. Именно тогда юный Сенджу впервые понял, от чего его спасли предки, и впервые был им бесконечно благодарен.

Не рассказы Мито-ба-сан, не уроки истории, а вид Изами открыл ему глаза на то, что могло быть с ним или же с каждым его другом, соклановцем, да любым жителем Конохи, родись они на каких-то пять десятков лет раньше.

Наваки очень сильно хотел познакомиться с темноволосым мальчишкой, который смотрел на других с такой злостью и превосходством, что те, вздрагивая, отводили взгляд.

Но не Наваки. Нет, он прекрасно понимал, что вряд ли кто-нибудь из его сверстников отличался бы от Изами, будь они воспитаны так же как и он.

И пусть тогда Сенджу не знал подробностей жизни Учихи, да и сейчас не знает всего, но один лишь взгляд на его походку, его движения... На то, как он стоял, ожидая своей очереди, напряжённый словно пружина, в любой момент готовый к бою, всё это давало Наваки достаточно информации.

Его тоже тренировали с самого детства, давая нужную базу для будущего развития, но это не могло сравниться с теми тренировками, сквозь которые прошёл Учиха.

В каждом его движении чувствовались бесконечные часы, которые были потрачены на его оттачивание, каждый вздох, каждый шаг... Всё, абсолютно всё было доведено до абсолютного перфекционизма.

Учиха был совершенен как боец, что должно было внушать страх. Ведь добиться такого уровня всего лишь в тринадцать лет было очень внушительно.

Так как именно эта база определяла бойца в будущем. Будет ли он мощным мастером тайдзюцу? Или же вступит на извилистый путь гендзюцу? А может, добьётся высот в ниндзюцу?

Да, Учихи славились своей многопрофильностью, благодаря шарингану быстро осваивая различные пути.

Но даже так мало кто из них, владея полноценным шаринганом с тремя томоэ, добивался в своей жизни высот во всех трёх главных дисциплинах. Большинство были знатными умельцами в двух направлениях из трех, но уже ближе к своей зрелости.

Изами же имел завершённую базу во всех трех дисциплинах, отчего каждый, кто его видел, понимал — его возвышение как шиноби лишь вопрос времени и опыта.

Это Наваки уже тогда понимал прекрасно. Как и то, сколько сил, времени и бесчеловечного давления нужно было испытать Учихе для такого результата.

А после того, что узнал от Мито-ба-сан, он был в полном шоке.

Она поведала ему о том, что над Изами провели улучшение ирьёнины. Причём полное, которое можно и нужно проводить в детстве. И всё бы ничего, ведь практически все джонины, да и большинство чунинов Конохи, где находится лучшая медицинская школа всего мира шиноби, проводят схожие улучшения. С одним отличием.

Они делают это в зрелости. От этого разница эффекта очень и очень сильно отличается.

Укрепление костей, усиление мышц и скорости восприятия... Всё это имеет место быть, но улучшение значительно отличается от того, какой эффект дало бы, если провести его на ребёнке.

Разница огромна, и усиление, проводимое в зрелости, не идёт ни в какое сравнение с тем, что в детстве.

Но позволить себе это могут лишь немногие.

Даже самые обеспеченные и многочисленные кланы Конохи, вроде Сенджу, Хьюга или же Сарутоби, могут позволить себе от трёх до четырёх таких улучшений, после чего станут бедны как попрошайки.

Ведь помимо постоянного контроля от первоклассного ирьёнина А-ранга нужны медикаменты, которые производят Сенджу, Хьюга и Акимичи. Которые стоят огромных денег.

К тому же ребёнок может не оправдать ожиданий, забросить тренировки, сбиться со строгого режима сна, тренировок и просто обязательной диеты.

Один день, одна ошибка — и вместо крайне положительного результата будет полукалека с неправильным развитием, отчего в будущем у шиноби может появиться куча неприятных болячек, большинство из которых будут крайне летальными.

Даже Наваки, несмотря на то, что является наследником Первого, не проходил через такое, так как совет клана посчитал это слишком травмоопасным.

А Изами был этому подвергнут.

Всё это не могло не отразиться на его характере, так что Сенджу никогда не воспринимал обидные слова и дела Учихи близко к сердцу.

Ведь не Изами был в этом виноват, а его окружение. Его родители. Его клан. И его сенсей.

Хотя последний скорее пытался уравновесить все те ожидания, что вывалили на маленького мальчика те, кто должны были его растить в любви и оберегать.

Внезапно открывший глаза Изами заставил Сенджу вздрогнуть от направленого на него внимательного, изучающего взгляда мангекью шарингана.

— Наваки. Кеккей-генкай Сенджу — это ведь не Мокутон. Ты наверняка читал результаты изучения наследия крови собственного клана Тобирамой Сенджу? — Спросил его Изами.

— Да. — Сенджу не понимал, к чему клонит Учиха.

Медленно поднявшись, бывший Учиха задумчиво потеребил прядь волос, которые вырвались из его причёски.

— Сенджу постоянно впитывают природную энергию, перенаправляя её в очаг чакры. А уже в вашем очаге она полностью сливается с янь-составляющей чакры, придавая ей крайнюю насыщенность. От неё и идёт огромная мощь ваших техник и тел. Это наследие крови имеет каждый Сенджу, кто-то в большей мере, кто-то в меньшей. Те, кто к этому больше предрасположены, всегда пробуждали Мокутон, если владели Суйтоном и Дотоном. Но за всю историю клана таких уникумов было не более двадцати шиноби. Ты один из них. Но твой Мокутон крайне слаб, если сравнивать его с твоим дедом — Мокутон Хаширамы Сенджу обладал невиданной силой, никто и никогда в вашем клане не мог похвастаться такой мощью в древесных техниках. — Наваки не понимал, к чему ведёт Изами. Он и сам прекрасно осознавал, что его Мокутон ущербен по сравнению с Мокутоном его деда. — При этом твой клан единственный, кто мог пробудить Мокутон, смешивая Землю и Воду. В стране Огня есть клан, который может выращивать бамбук и использовать его в бою. Но это лишь простые растения. Простой бамбук. Деревья же, которые создаёт Мокутон, многообразны и, самое главное, имеют свойство поглощать абсолютно любую чакру, будь то человеческая, демоническая или даже сен-чакра. Ну и, конечно же, крепость наравне с чакропроводящей сталью, пока дзюцу имеет подпитку чакрой от его создателя. Мокутон Хаширамы Сенджу с лёгкостью выдерживал бомбу Хвостатого Зверя...

— Да, я всё это знаю, мой двоюродный дедушка крайне придирчиво исследовал наше наследие, желая, чтобы у Конохи был Мокутон с силой как у моего деда. — Буркнул Наваки. Ему было неприятно слышать о своей ущербности, недостойной его легендарного предка. Ему легче было использовать в бою Дотон и Суйтон, чем древесные техники.

— Да. Знаешь... — Изами задумчиво крутил кристалл Первого в руках, внимательно разглядывая его. Словно решившись, он поднял глаза на Сенджу. — Наваки, что если я скажу тебе, что есть шанс усилить твой Мокутон? — Стоило Изами это сказать, как Наваки в неверии уставился на него.

— Что? Как? — В горле у Сенджу внезапно пересохло. Он верил Изами, и если тот говорил, что есть шанс исполнить мечту Наваки стать более похожим на деда, то он тут же поверил его словам.

— То, что ты сейчас услышишь, знает лишь крайне узкий круг посвящённых. И я надеюсь, что так это и останется. — Дождавшись от Сенджу утвердительного кивка, Учиха продолжил. — Я могу поглощать чакру и присваивать её себе, либо передавать кому-то дальше. Так я пробудил, например, Котон. — Подняв руку на уровень глаз, Изами превратил её в сталь. — А в медальоне Первого много его чакры. Однако! Я не знаю, получиться ли это. — Осадил он Сенджу. — До сих пор я использовал эту возможность, забирая чакру полностью, тем самым убивая вражеских шиноби. Здесь же лишь малая доля чакры, однако ты уже владеешь Мокутоном, являешься близким родствеником Первого и имеешь схожую чакру. Так что есть неплохой шанс того, что твоя чакра потянется за чакрой твоего деда, эволюционировав.

— Но шанс есть? — Напряжённо спросил Наваки.

— Да, но он мал. К тому же кристалл потеряет все свои свойства и, скорее всего, полностью уничтожится. — Охладил его пыл Учиха. — Так что хорошо подумай, прежде чем дать мне ответ — хочешь ли ты попробовать или нет.

— Чего тут размышлять. Давай делай!

— Хорошо. Ляг на футон. Мне придётся усыпить тебя. — Наваки тут же выполнил требование, упав на матрас.

— Я жду! — Нетерпеливо поторапливал его Сенджу, смотря, как Учиха скидывает в угол накидку с плеч. Присев на корточки, он положил амулет Первого на солнечное сплетение Наваки.

— Посмотри мне в глаза и не сопротивляйся. А то больнее будет. — Сказав это, Учиха активировал свой шаринган, в котором тут же закрутились в бешеном гипнотизирующем танце три томоэ. Резко остановившись, они превратились в спираль, которая очень сильно напоминала клановый знак Узумаки. Это было последнее, что увидел Сенджу прежде, чем провалиться в сон без сновидений.

POV. Изами.

Трудно было решиться заговорить с Наваки об этом деле. Всё же мне пришлось бы открыться, что я обладаю умением забирать и передавать наследие крови.

Если правда об этом всплывёт, то я стану самым разыскиваемым человеком, когда либо жившим в этом мире.

Но шанс того, что у Конохи появится человек, обладающий Мокутоном на уровне Первого Хокаге, был слишком заманчив.

"Жаль, что на мне это не сработает. Слишком мало чакры Первый смог оставить в своём амулете. Мне, не имеющему схожего наследия крови, абсолютно ничего не светит. А вот у Наваки всё может получиться... К тому же если его наследие крови станет обладать такой же мощью, как и у Первого, я всегда смогу добыть немного его крови и плоти, скажем, в дружеском поединке, после чего создать из этого его клона... Жаль, что клоны получаются абсолютными овощами, так как не обладают душой. Иначе бы у Конохи появилось очень много сирот с большим потенциалом... Ну да ладно, мне нужна будет чакра клона, а не его душа." — Отмахнувшись от прекрасных перспектив могущества Конохи, умей учёные создавать жизнеспособных клонов, я приступил к делу.

Сложив нужные печати, начал высасывать чакру из медальона, в очередной раз удивляясь живучести чакры Сенджу. Хаширама не просто наполнил сосуд из кристалла чакрой, он создал что-то полуживое из неживого объекта, обладающего своим подобием чакросистемы.

Наследие Первого медленно, словно ласкаясь, перетекало из амулета в меня, а дальше — в очаг Наваки.

И какого только усилия мне стоило не поглотить эту чакру. Она была словно живой и хотела быть частью большего, сама желая слиться. Нужен был не дюжинный контроль и железная воля, чтобы не поддаться этому соблазну.

Но всё же чакра Первого полностью перетекла из его медальона, который сейчас превратился в труху, потеряв свой главный составляющий элемент, в Наваки. И тут же начала сливаться с его чакрой, полностью подстраивая ту под себя.

Благодаря моему мангекью шарингану, который стал куда как острее видеть благодаря сен-чакре, я прекрасно видел весь этот процесс.

Ужасающая чакра. Она просто пожирала всю чакру Наваки, подстраивая её под себя, после чего ударными дозами выбрасывала её в его систему циркуляции чакры.

М-да, придётся бдить над телом Сенджу, ведь в таком глубоком сне он навряд ли сможет вовремя защитить себя, если будет опасность.

Примечание к части

Извиняюсь за то что так долго не было проды, но вот эта часть всё никак не хотела быть написанной.

39.

39.

Всё, абсолютно всё случилось так, как не должно было случиться.

Анбу, которые следили за нашей целью, валялись изломанными куклами по всей округе — я недооценил нашего противника, и теперь нам приходится платить кровью шиноби Конохи за мою самонадеянность.

Наш противник был не один.

С ним был Орочимару, и хотя тот и сбежал, как только мы были замечены этими двумя шиноби, но секундное замешательство позволило нашей цели приготовиться к бою.

Так что план молниеносного захвата был порушен, и перед нами предстал противник, полностью готовый к противостоянию.

Огромный, пышущий мощью гигант, невероятно быстрый и сильный, сражался с отчаянностью загнанного в угол зверя, который, однако, стремительно превратился из жертвы в охотника.

Мощнейший удар коленом по рёбрам я встретил преобразованием плоти в сталь. Отвратно освоенный Котон спас мне жизнь — вместо того, чтобы отлететь изломанной куклой в сторону, я смог выдержать удар огромной силы, отделавшись лишь треском костей и непродолжительным полётом.

Изворачиваюсь в воздухе и приземляюсь на ноги. Первым же делом мне пришлось использовать Высвобождение Скорости в паре с Котоном.

Огромное количество чакры Джинтона ударными дозами распространялось в моём теле — лишь это позволило мне увернуться от пышущего огромным количеством чакры от открытых врат противника.

Шинно из Сора но Куни не собирался играться с нами, нет — он решил уничтожить нас как можно быстрее.

Пропустив над своей головой огромный кулак противника, смещаюсь в левую сторону и, подпрыгивая, наношу рубящий удар сверху вниз своей катаной, напитанной чакрой Футона, но меч ломается, не нанеся противнику никаких ран.

Рывок. Мне пришлось применить Хирайшин, уходя от ответной атаки противника, переместившись к кунаю, который я распечатал из печати на предплечье, когда пропускал удар Шинно над головой. Слава Ками, что мой противник не заметил этого, иначе бой бы закончился в следующий же момент.

"О да, это опьяняющее чувство!" — оказавшись в мёртвой точке обзора противника, тут же разрываю дистанцию.

Привычный всплеск чакры в организме — и с вытянутой руки, направленной прямо на противника, срываются шесть молний дзюцу "Разящие Копья Райдона", которое было выполнено на автомате, без применения ручных печатей.

Не дожидаясь результата, распечатываю два куная с печатями Хирайшина, разбрасывая их в разные стороны и тут же перемещаясь к одной из них.

И это вовремя.

Шинно, использовавший дзюцу "Совершенного Тела" и открывший, если судить по внешним изменениям облика, пятые врата, даже не заметил дзюцу Райтона.

Уйдя из-под очередного удара, вновь распечатываю кунаи для применения Хирайшина, в этот раз сразу же четыре штуки.

Разбросав их, полностью обращаюсь к Сен-чакре, впервые за долгое время активируя полноценный Сен-мод. Сейчас не время играть, не время красоваться, раз за разом открывая одно "второе дыхание" за другим, хоть и вся моя натура просит этого.

Кровь в теле кипит, а сознание впервые со времён той самой битвы против монстра из клана Ёцуки застилает кровавая пелена.

Энергия окружающего мира органично вливается в источник, мир замедляется ещё сильней.

Полная концентрация на контроле — Джинтон до сих пор даётся мне с трудом, множество чакры уходит в никуда.

Но сейчас это неважно. Я слабей его физически, так что разницу в нашей силе мне придётся компенсировать скоростью.

Рывок прямо на противника, кости и мускулы от переполняющей их чакры Джинтона ноют от перенапряжения. Слишком грубое использование такого опасного Элемента перенапрягает всё тело, как физическое, так и духовное, чакроканалы работают на износ.

Долго я так не протяну.

Но благодаря той скорости, которая стала мне доступна, тупо тараню противника, в последний момент преобразовывая тело при помощи Котона в сталь, тем самым избегая судьбы быть размазанным о гору мускулов Шинно.

Наше столкновение высвободило такую мощную ударную волну, что многовековые деревья вырываются из земли с корнями, в следующий же момент разлетаясь сотнями щепок по округе.

Хорошо, что Наваки, используя новые грани открывшегося ему Мокутона, создал мощное защитное дзюцу, закрыв себя, Джуго и Яманака прочным деревянным куполом, который был наполнен чакрой так, что даже самый отвратный сенсор мог его почувствовать за несколько километров.

Такая защита может выдержать не только эту ударную волну, но и полноценную Биджудаму.

Сам же Шинно успел приготовиться к моей атаке, выпустив через свои ступни баснословное количество чакры, прилипая к земле, отчего мой удар даже не смог отправить его в полёт.

Мир вновь мелькает перед глазами, и вновь Хирайшин спасает мою жизнь.

Удар Шинно не находит своей цели.

Очередное мгновенное перемещение при помощи Хирайшина, на этот раз вплотную к противнику, даёт мне ещё один шанс нанести удар.

Увлечённый джинчурики не заметил в горячке боя, как я поставил на его левый бок печать Полёта Бога Грома.

Но в этот раз я не буду тратить возможность на бесполезное против этого монстра тайдзюцу.

Ускорение.

Удар коленом в подбородок противника подкидывает того в воздух.

Четверо созданных мной без печатей теневых клонов занимают позиции.

Мощный барьер размером четыре на четыре метра заключает нас.

Каге Буншин. Появившийся рядом со мной теневой клон оттолкнулся от почвы и взмыл ввысь, сложив печать коня и делая глубокий вздох.

В моей правой руке сформировался Расенган.

Удерживая форму дзюцу, медленно начинаю подавать чакру Футона, используя для этого левую руку.

Противный режущий звук ознаменовал завершение создания дзюцу, и в моих ладонях оказался сформировавшийся Расен-сюрикен.

Бросив его, тут же ухожу из-под барьера при помощи Хирайшина, и в тот же момент теневой клон, используя всю ему доступную чакру, выпускает на волю Великое Испепеление.

Как только я оказался за барьером, меня застал дикий вой огненного дзюцу, усиленного Расен-сюрикеном.

Внутри барьера разразился рукотворный филиал Ада, и если бы не подаренная мне сен-модом сенсорика, я подумал бы, что Шинно сгинул в пучинах неукротимой стихии, поглощённый этой огромной мощью.

Но нет, он жив.

Подле меня появляется очередной клон. Такого противника я не смогу сразить в одиночку, мне нужна помощь Наваки.

Посмотрим, какой мощью обладает теперь его Мокутон.

Клон телепортируется прямиком к Сенджу, под созданный им защитный купол, чтобы объяснить ему мой план.

В то же время Шинно просто-напросто пробивает барьер на голой физике, попутно развеивая моих клонов, которые пытались его задержать.

Припав на одно колено, джинчурики с дикой ненавистью во взгляде смотрит на меня, пытаясь перевести дух.

Всё его тело покрыто ужасными ожогами, которые, однако, с огромной скоростью регенерируются. Вид Шинно, а главное, ненависть, что он изливал на меня, призывали напасть на него. Крушить его, наносить удары, утонуть в жажде битвы, окунуться в пучины боя полностью, позабыв обо всём на свете — мне стоило огромных усилий не поддаться инстинктам, которые взращивали во мне с тех самых пор, как началось моё обучение шиноби.

И не прошло и секунды, как мой противник был вновь готов к бою, так же как и я.

Развеявшийся клон оповестил меня, что Наваки понял план и готов к его исполнению.

Рывок Шинно мог бы застать меня врасплох.

Но нукенин был в первую очередь ирьёнином, отчего у него явно замечался недостаток в навыках боя.

Нет, его тайдзюцу было великолепно. Но он совершал ту же ошибку, которую совершали почти все невероятно сильные шиноби.

Он слишком сильно полагался на свою мощь, используя свои силы грубо, нападая в лоб, пытаясь подавить противника превосходящими данными, а не навыками.

И это позволило мне, поднырнув под его прямой удар рукой, вновь отправить его в воздух, а вновь созданные клоны возвели очередной барьер, но на этот раз меня в нём не было.

Наваки не упустил момента, правильно всё поняв, и стоило моим клоном создать барьер, как он тут же заполнился деревьями. Они обвивали Шинно, не давая ему двигаться, лишали его чакры и подавляли чакру демона.

Началось противостояние запасов чакры. Кто первый устанет? Измученный боем нукенин или же полный сил Наваки, чья чакра приобрела невиданную силу?

Несколько секунд показались мне часами, пока наконец-то Мокутон Наваки не спеленал Шинно полностью.

Защитный купол втянулся в землю, открыв мне вид на заливающегося потом Наваки, который, сложив печать змеи, полностью сконцентрировался на удержании нашей цели.

Развеяв клонов и тем самым — барьер, я поспешил к захваченному противнику. Рядом со мной уже был Джуго и Яманака.

— Иноичи, теперь дело за тобой. — Яманака тут же положил свою руку на голову Шинно и приступил к потрошению мозгов нукенина, Джуго же встал между блондином и опальным ирьёнином, прикрывая первого своим телом.

На рукотворную поляну опустилась мёртвая тишина. Лишь изредка её развеивали глухие стоны Шинно.

— Изами-сан, его разум ослаб. Вы можете приступать. — Сказав это, Яманака поспешил отойти от поверженного, но всё ещё опасного противника.

— Джуго, встань рядом со мной. — Отдав приказ, наношу на Шинно печать передачи чакры. То же самое проделываю с Джуго. Затем ударяю левой рукой по земле, создавая печать, при помощи которой будет извлечён демон.

Три незамысловатых фуин, которые может создать практически любой шиноби. Трудности будут далее, когда нужно будет их удержать.

После активации печати из спины Шинно начал вылезать глист-переросток коричнево-чёрного цвета с фарфорово-белым ликом. И тут же эта тварь делает попытку сбежать, пытаясь повредить печати. Но демон был истощён боем не меньше, чем его джинчурики, да и Наваки не растерялся и тут же обвил тварь своим Мокутоном, подавляя его чакру.

Пара мгновений — и демон, теряя свою материальность, переходит к Джуго.

Тигр, птица, змея — в правой руке загорается жёлтое пламя, а на ладони появляется кандзи "печать".

Уперев ладонь напротив источника чакры Джуго, позволяю чакре влиться в его тело.

— Всё, дело сделано. — Закончив, поворачиваюсь к Шинно. — Иноичи, ты достал всю интересующую нас информацию? — Спросил я блондина, не отводя взгляда от паникующего бывшего противника.

— Хай, Изами-сан. — Последовал ответ Яманаки.

— Тогда нам более не нужен Шинно из Сора но Куни. — Доставая кунай, я направился к поверженному шиноби. — Последнее слово?

— Я вам ещё пригожусь! Возьмите меня в плен! Одно дело — увидеть дзюцу в моей памяти, другое же — если я расскажу всё в мельчайших подробностях! — Нукенин хотел жить. Причём сильно. В его чакре отчётливо ощущался привкус отчаянья и бешеной, безнадёжной надежды.

— Поверь, мы сможем воссоздать всё, что увидел Иноичи-кун в твоей голове. — От того, чтобы подарить Шинно смерть, меня остановил робкий оклик Яманаки, приковав к себе мой взгляд.

— Изами-сан, пленник может поведать нечто интересное. Вам стоит доставить его в Коноху и допросить. — Несмотря на робость, Яманака пытался говорить уверенно, явно что-то увидев в памяти пленника.

Переведя взгляд на Шинно, я медленно убрал кунай в подсумок.

— Тебе следует быть благодарным Яманака-сану. — Активировав шаринган, сказал я пленнику, одновременно погружая того в сон мощным гендзюцу.

— Наваки, упакуй пленника в свиток, допросим его в Конохе. — Сказал я подошедшему Сенджу. — Иноичи, для тебя у меня новое задание. Сейчас я при помощи Хирайшина отправлю тебя в страну Демонов, к команде Анбу под предводительством Собаки. Ты скажешь ему, что его миссия откладывается. У него новое задание. Проводить тебя до Конохи в целости и сохранности. Кодовые слова для отмены миссии: "блохастого ждёт будка". Ясно? — Дождавшись кивка Яманаки, я подошёл к нему и положил руки на его плечи. — Перемещение будет не из приятных, я потерял много чакры и сильно устал. Да и расстояние огромно. Так что будь готов к не самым приятным ощущениям.

В следующий момент Иноичи растворился в воздухе.

— Ну а мы сейчас выходим на дорогу между столицей и Конохой, пристраиваемся к первому попавшемуся каравану и не отсвечиваем. Мы здесь слишком нашумели. Вскоре здесь появятся противники и наши "союзники", и не знаю как вы, но я не в состоянии принять бой. — Встретившись взглядом с Джуго, мне стало ясно, что состояние того также далеко от прекрасного. Приём в своё тело демона не дался ему так легко, как я это предполагал.

Наваки же явно перенапрягся с непривычки, всё же его Мокутон сейчас явно работает по другим параметрам, нежели прежде.

Я сам сейчас в крайне плачевном состоянии. Применение Джинтона, который освоен мной чуть лучше, чем отвратно, не далось мне даром. Всё тело ломило, а от системы циркуляции чакры исходил неприятный зуд, оповещающий меня о её повреждении.

Да и лёгкая тошнота с непонятной слабостью указывали на лёгкое чакроистощение.

Из активированной печати на левом предплечье в мою ладонь упало несколько пилюль.

— Двигаемся, максимально скрывая свою чакру. За мной. — Закинув пилюлю в рот, я запрыгнул на дерево, поведя за собой Сенджу и Джуго.

40.

40.

Караван, идущий до Конохи, мы вычислили и нагнали в рекордные сроки — нам понадобилось каких-то два часа.

Трудности доставил лишь Джуго, который после получаса бега рухнул на землю, потеряв сознание прямо в прыжке.

Пришлось Наваки взвалить его на спину, отчего ему приходилось осторожничать при движении.

Ещё больше мы замедлились, когда моя лёгкая тошнота переросла в отчаянные попытки удержать содержимое желудка при мне.

Что однако не получилось. Поэтому нам приходилось делать каждые пять-десять минут остановки, когда у меня уже не было сил сдерживаться.

Поэтому я был очень-очень сильно рад, когда мы присоединились к путешествующему в наше Селение торговцу, которого охраняли две команды генинов вместе с наставниками.

Ещё порадовало то, что шиноби, сопровождавшие торговца, нас давно обнаружили и были готовы к бою.

Я подозвал к себе чунинов, которые были у команд за главных — мне предстояло кратко обрисовать им ситуацию в нужном ключе и запрячь их команды для разведки.

— Изами-сама. — Синхронно поклонившись, чунины выжидающе уставились на меня, ожидая объяснений, отчего к их относительно безопасной миссии C-ранга присоединились: бледный, потрёпанный и пошатывающийся шиноби S-класса — одна штука, устало выглядящий глава клана Сенджу — одна штука и бессознательный боец Анбу Конохи, которого нёс на своём высокорожденном горбу вышеупомянутый Сенджу, — одна штука.

Попытка почувствовать эмоции капитанов, считав их с чакры, только усилила головную боль и призывы тела согнуться пополам и дать желудку очиститься. Было бы ещё чему очищаться — всё инородное уже давным-давно покинуло мой организм.

Кивком поприветствовав их, собрав всю волю в кулак и сконцентрировавшись, я попытался коротко, но максимально полно донести ситуацию.

— Мы присоединимся к вам и будем сопровождать вас вплоть до Конохи, однако нам нужно место, где наш раненый сможет отдохнуть и набраться сил, — указываю на бессознательного Джуго, — один из нас будет бдить вместе с вами, охраняя вашу цель.

— Конечно, Изами-сама, — ответил мне задумчивый чунин. — Но не могли бы вы сказать, не стоит ли нам теперь ожидать нападения? Просто рядом мы почувствовали отголоски жаркого боя... — прямо спросил меня светловолосый шиноби.

Слегка задумавшись, взвесив все за и против, я решил ответить ему более полно. Всё же чунин весьма волновался, опасаясь встретиться с врагом, который смог потрепать такую сильную группу шиноби.

— У нас было столкновение с врагом, в ходе которого противник был уничтожен, — немного лжи, однако, не помешает. Не стоит им знать, что наш противник жив и транспортируется в свитке. — Так что погоня маловероятна, однако этим происшествием могут заинтересоваться наши соседи... Но, как я уже говорил, один из нас всегда будет наготове. Ваша миссия не меняется, вы не должны вступать в бой, всё, что мне нужно от вас, — это помощь в своевременном обнаружении возможных противников и место для отдыха.

— Спасибо за вашу откровенность, Изами-сама. — Поклонившись, сказал русый шиноби, взглядом заткнув своего напарника-капитана, собиравшегося что-то спросить. — Пойдёмте, одна из повозок не полностью загружена, в ней вы сможете отдохнуть и набраться сил.

— Благодарю. — Улыбнувшись, кивнул я чунину.

— Все вопросы с нашим нанимателем я решу сам. Если вы это конечно позволите?.. — Чунин явно не хотел допускать меня до разговора со своим временным хозяином. Но это нормально, зная нрав многих могущественных шиноби, которые не терпят пререканий со стороны простых людей.

— Конечно, спасибо за помощь. — Дежурная мягкая улыбка уже привычно появилась на моём лице.

Сама повозка была наполовину забита новомодной одеждой, которая своим видом напомнила мне о моде моего прошлого мира.

Распаковав спальные мешки и устроив Джуго поудобней, я сам бессильно забился в угол повозки, устало прикрыв глаза.

— Наваки, можешь тазик организовать? — Почувствовав очередной подход тошноты, спросил я у единственного ирьёнина нашей команды, который сейчас водил светящейся зеленоватым светом ладонью над нашим бессознательным новоявленным джинчурики.

— Где я тебе его достану? — Озадачился Сенджу, начав в растерянности оглядываться по сторонам.

— Мокутон?

— Ай! Точно. — Хлопнув себя по лбу, вскрикнул Сенджу, заставив меня болезненно сморщиться. Голова раскалывалась, и каждый громкий звук набатом отдавался в моих ушах. — Держи, — из ладоней Наваки за считанные мгновения вырос так желанный мне тазик.

— Спасибо. Поставь барьер тишины. — Стоило Сенджу выполнить эту просьбу-приказ, как я тут же подался вперёд и согнулся над тазиком в судорожных попытках опустошить свой желудок.

— Дай я тебя ещё раз осмотрю. — Наваки уже проверял моё состояние, целых два раза, сказав, что у меня сенсорный шок, и что он не может мне ничем помочь — не его это специализация. Срастить кость, остановить кровотечение, даже пересадить глаза в полевых условиях — всё это он с лёгкостью выполнит. Всё же он боевой ирьёнин. Но более тонкие действия ему недоступны, а простые лечащие техники против головной боли мне не помогали, убирая её лишь на пару минут.

Начав шаманить над моей тушкой, Сенджу забавно хмурился и прикусывал губу.

— Будет лучше, если я погружу тебя в сон. Тогда твоё тело спокойно сможет восстановиться.

— Я смогу прямо сейчас сражаться? — Спросил я его, подняв свой прищуренный взор на Наваки.

— ... Сможешь. Но у тебя повреждена система циркуляции. Так что использование чакры поведёт за собой усугубление, отчего ты можешь получить более серьёзные травмы, — честно ответил мне Сенджу.

— Тогда не надо. Если на нас выйдут шиноби из других селений, я смогу тебе помочь. Защитить Джуго — вот какая у нас сейчас главная задача. Всё остальное вторично. Да и этот искусственный сон я терпеть не могу, — при применении этой техники невозможно самостоятельное пробуждение, так что меня сможет прирезать даже самый обычный ребёнок. — Лучше я попробую уснуть сам по себе.

— Хорошо, ты командир, тебе и решать, как поступить, — согласился Наваки. — Но моё мнение ты знаешь, и если станет невыносимо, говори.

— Скажу.

— Тогда я сейчас пойду пообщаюсь с командами, которые сопровождают караван. Всё же стоит узнать получше, с кем нам предстоит два дня путешествовать. — Улыбка Наваки внушала странное спокойствие, что вызвало у меня в данный момент жгучую зависть — сколько я ни старался добиться такого эффекта, у меня всё никак не получалось передать нужные мне эмоции.

— Да чего там узнавать. Две команды. Два чунина-капитана. Четверо из клана Вагараши, глава которых Вагараши Кьюроку. Два пацана и две девчонки. Находятся под моим личным протекторатом. Выбили себе постоянные задания C-ранга по сопровождению купеческих караванов в Коноху со всей страны Огня, когда присоединялись к Конохе. Другие двое должны быть либо Хьюга, из побочной ветви, либо Инузука, либо же Абураме. Могла быть ещё элитная команда, но так как среди капитанов нет джонина, это отпадает.

— Откуда ты узнал?

— Потому что я составлял для Хокаге план миссий на сопровождение торговых караванов в Коноху.

— Ясненько. Тогда я посмотрю, кто именно из сенсоров сопровождает караван. Если это будут Хьюга и Инузука, нас никто не сможет удивить.

Ну да. От глаз Хьюги можно скрыться, при этом ещё и прикрывшись при помощи техник от обоняния Инузуки, но тогда противники откроются для сенсорики Наваки, который сможет засечь зону, фонящую чакрой, да ещё и перемещающуюся к тому же. Или же противники прикроются от обнаружения со стороны Наваки и Инузуки, но будут открыты для взгляда бьякугана. Мало кто из шиноби может скрыть своё присутствие полностью, прикрыв все слабые стороны.

— Делай. Если Джуго станет хуже, я дам тебе знать, — пришлось мне согласиться с Сенджу. Отпускать ирьёнина в таком состоянии не хотелось. — Ну или мне, — тихо добавил я.

Стоило Наваки покинуть повозку, которая, к счастью, была полностью закрыта от чужих взглядов, как я тут же обхватил тазик и свернулся вокруг него в позе эмбриона.

Давно я не чувствовал себя так плохо...

POV. Наваки Сенджу.

Наваки уже сто раз пожалел о своей идее наладить контакт с командами сопровождения. Молодые генины, все в возрасте от двенадцати до четырнадцати лет, жаждали расспросить его о миссии, о нём самом и об Изами. Особенно об Изами.

Особенно удивил его Хьюга.

Привычный образ хладнокровных и сдержанных шиноби разрушился быстро и жёстко.

Представитель белоглазых из побочной ветви просто жаждал узнать о его друге всё возможное. Хотя здесь Сенджу его полностью понимал, зная и том, как обычно относятся к представителям побочной ветви Хьюга шиноби Конохи.

Если членов главной ветви уважали и боялись, то к побочной относились с холодно-вежливым отстранением.

Как к дорогому оружию главной ветви, не как к людям со своими мечтами, желаниями и чувствами.

И то, что Изами участвовал в ритуальном самоубийстве Хьюги, который отказался переходить в побочную ветвь, крайне импонировало её представителям. Да что там.

Разобравшись во всей ситуации, Сенджу узнал, что Изами, сам того не подозревая, своим согласием сделал харакири вообще возможным.

Так как неосознанно вмешался во внутренние дела клана, позволив Ичиро уйти из жизни с достоинством, не став вещью.

Ичиро был первым человеком в клане Хьюга, кто смог избежать клейма и умереть свободным шиноби, напоследок громко хлопнув дверью и утерев нос чтящим традиции старейшинам.

Да, его отец, один из старейшин клана, помог всё это организовать, без него это было бы невозможным.

Но и никто во всей Конохе, кроме Изами, не посмел бы так открыто выступить против Хьюга. Хотя Сенджу сильно сомневался, что сам Изами это понял — скорее всего он просто повёл себя как всегда, поступив по совести, так, как желало его сердце, даже не разбираясь в политических хитросплетениях Хьюга.

А его действия имели далеко идущие последствия.

Множество Хьюг из побочной ветви предпочли бы смерть жизни в роли рабов у своих же родственников, но опасались реакции главной ветви.

За наложение рук наказывали всю побочную ветвь, жестоко и без разбора. Именно это сдерживало многих от опрометчивых действий.

А Изами вмешался в этот замкнутый круг подчинения, своей волей позволив умереть Ичиро без последствий.

Этот прецедент вынудил главную ветвь пойти на уступки побочной, подарить им больше свободы.

Так что Изами стал негласным героем лично для побочной ветви Хьюга, но в ответ получил стойкую неприязнь старейшин и главы клана, которая могла бы перерасти во вражду, если бы не действия отца Ичиро, который смог сгладить самые острые углы.

Так что от Хьюги Сенджу пришлось долго отбиваться, в конце даже дав обещание, что он познакомит пацана с Изами.

— Благодарю вас, Наваки-доно. — Стоило Хизаши Хьюге услышать обещание Сенджу, как тут же накал чувств спал, и на лице Хьюга вновь оказалась холодная маска отчуждения.

Облегчённо вздохнув и мысленно попросив прощения у Изами, Наваки решил взглянуть на самочувствие своих сокомандников.

Сенджу винил себя в их состоянии, ведь будь он более квалифицированным медиком, их тяжелое состояние можно было бы свести за считанные минуты.

"Заметка себе: по возвращении в Коноху наконец-то заставить себя учить материал для сдачи экзаменов на ирьёнина А-ранга!" — пообещав самому себе наконец-то побороть свою лень и приступить к учёбе, за которую Цунаде пыталась его неоднократно засадить, Наваки залез в повозку.

Открывшаяся картина выбила его из колеи.

А именно Изами, лежащий в обнимку с тазиком в позе эмбриона.

Это было так непривычно — видеть бывшего Учиху таким.

Изами всегда казался нечеловечески выносливым, способным переносить огромную боль, не сгибая пред ней коленей.

Вспомнить лишь приживление рук, которое проводила Цунаде. Боль при сращивании чакроканалов должна была быть просто ужасающей — но Изами это перенёс. Скрипя зубами и выплёвывая оскорбления, богохульничая и проклиная всё живое и мёртвое, — но перенёс стоически.

Особенно трудно в это было поверить после боя с Шинно.

Когда Изами сказал Наваки о возможности повышения его сродства с Мокутоном, прям как у его деда, в душе Сенджу всколыхнулась уже погребённая надежда стать Хокаге. Ведь личная сила помогла бы ему взять своенравных старейшин клана под контроль, а после и заслужить уважение шиноби Конохи своей силой.

Поэтому Сенджу и согласился на рискованный эксперимент Изами, отринув все сомнения и наплевав на возможные риски.

Когда же после пробуждения он смог управлять Мокутоном одной лишь силой воли и воображением, его надежда окрепла ещё больше.

И была жестоко разрушена в последующем бою.

Когда Шинно из Сора но Куни использовал своё странное дзюцу и превратился из обычного человека в груду мышц, одним своим видом подавляя желание сражаться, а после и использовал странную технику, которая усилила его до такой степени, что он мог бы, играясь, швырять биджу из угла в угол, Сенджу понял, насколько огромен отрыв между ним и бывшим Учихой.

В то время как он, закрыв себя с Яманакой и Джуго, сидел под куполом из Мокутона, Изами сражался с этим чудовищем в человеческом обличие, удары которого одними лишь ударными волнами заставляли древесный купол раз за разом трещать по швам.

И Изами победил. Победил Шинно, даже не используя силу своего мангекью шарингана. Он даже не был ему нужен.

Горькая усмешка появилась на лице Сенджу.

— "А ведь когда мне Мито-ба-сан впервые рассказала о Изами, я начал мечтать, что мы будем, словно Мадара и дедушка, идти вровень", — вспомнил свои грёзы Наваки. -"Но реальность расставила всё на свои места. Там, где Сенджу, осторожничая, не решался сделать шаг вперёд, Учиха с рыком рвался всё дальше, просто-напросто разрывая всё в клочья на своём пути."

Проверив состояние больных, Наваки аккуратно, пытаясь не разбудить Изами, вышел на свежий воздух, забрав с собой тазик.

Закопав тот при помощи Дотона в землю, Сенджу, сконцентрировавшись, проверил округу на наличие врагов, после чего направился к торговцу, которому принадлежал караван. Нужно было договориться, чтобы повозку в лагере поставили около середины, дабы Изами и Чичоу могли отоспаться и набраться сил.

41.

41.

Вяло потянувшись, открываю глаза.

Серая ткань, обтягивающая повозку, едва могла сдерживать яркое утреннее солнце, так что видимость была на высоте.

Первым, что бросилось в глаза, была поза Джуго — тот, видимо, за всё время даже не пошевелился, и если бы не ровно вздымающаяся при дыхании грудь, я бы подумал, что наш новоявленный джинчурики помер.

Отметив просто отвратительный вкус во рту и переодевшись, я решил направиться на поиски Наваки.

— "Бедняга весь день и всю ночь не спал, стоит сменить его." — Сразу же стало совестно, ведь Сенджу пришлось не только бодрствовать, но ещё и применять свои сенсорные способности ради нашей безопасности. — "Да, определённо нужно дать ему отдохнуть." — Так что, взяв с собой пустой деревянный тазик, созданный Наваки, я вылез из повозки, но, оглядевшись, увидел вокруг относительно большой лагерь на пятьдесят-шестьдесят человек, изображавших сейчас активную деятельность.

— "Придётся прибегнуть к сенсорике, иначе Наваки не найти", — от этой мысли я едва не застонал. После вчерашнего перенапряжения и последующего состояния у меня не было ни малейшего желания пытаться воспринимать мир более глубоко, чем самый обычный человек.

Но надо.

Так что, заставляя самого себя, пришлось открыть чакроканалы, связывающие мою систему циркуляции и сен-татуировки, дабы природная энергия вновь могла вливаться в тело, улучшая мои скромные сенсорные способности и даря новое, более глубокое и полное ощущение мира.

Но, вопреки всем моим опасениям, никакого негативного эффекта не было. Мир привычно заиграл новыми красками. Я ощутил источники чакры, полной стремлений, эмоций и желаний. Невероятное чувство!

Найти Сенджу не составило труда. Его мощная, вязкая чакра была в двух-трех десятках метров прямо за моей спиной.

Умерив поток природной энергии, тем самым ограничивая сенсорику, я, внимательно осматривая лагерь, неспешно двинулся в сторону Наваки.

Всё уже было готово к продолжению путешествия, и слуги торговца лишь делали вид, что работают, дабы не получить нагоняй за бездельничество, ожидая отбытия.

Но их хозяин ещё трапезничал вместе с Наваки и двумя чунинами, а вот более младших представителей касты шиноби из Конохагакуре не было, те, видимо, ещё не заслужили есть за одним столом вместе с "высокими господами".

Заинтересовавшись, где сейчас молодые генины, и что они делают, вновь погружаюсь в частичный сен-мод.

Первая группа, с Инузукой, была расположена рядом с трактом, возле которого остановился на ночлег караван, вторая же, где был Хьюга, кучковалась в лесу, прямо на деревьях.

Грамотно сделано. От Инузуки больше прока на более открытом пространстве, в то время как Хьюге абсолютно наплевать, с какой позиции осматривать окрестности.

— "Надо будет как нибудь возглавить такую миссию, с тремя разными командами, чтобы составить наиболее подходящую планировку, которую можно будет выдавать свежеиспечённым чунинам." — Поставил я для себя задачу. Сейчас на подходе новое поколение, незачем им учиться на своих ошибках, если они могут приобщиться к опыту прошлого поколения — мне не нравился этот глупый подход, который существовал в Конохе до сих пор.

Если бы не протест Хокаге и кланов, давно можно было создать училище, в котором обучали бы премудростям использования вверенных людских ресурсов с умом.

Да и давно уже нужно поставить обучение дзюцу на поток. Коноха обладает самой большой базой разнообразных техник, но всё это лежит мёртвым грузом в руках небольших групп избранных, которые оберегают своё преимущество перед другими.

Кумо и Ива показали, на что способно селение, в котором знания общедоступны.

В среднем, обычные шиноби этих скрытых деревень куда как более обучены, чем шиноби Конохи, из-за чего их бойцы в среднем превосходят наших на порядок.

Если бы не преимущество в количестве клановых воинов, которых в Конохе столько, сколько в Кири, Кумо и Иве вместе взятых, мы бы проигрывали каждое столкновение.

Ну и преимущество в так называемых "гениях".

В Иве есть всего три признанных миром монстров, в Кумо их четверо, в Кири уже побольше, целых двенадцать штук. Но если убрать из этого счёта джинчурики и Каге, всё станет ещё печальней.

Лишь Суна выделялась на их фоне. Признанных гениев, настоящих чудовищ, которые могли своим появлением на поле боя полностью изменить его исход, там было целых двадцать четыре. Без джинчурики и Каге.

Но до Конохи им было далеко. В одном лишь моём поколении можно было насчитать семнадцать выдающихся бойцов.

Сакумо Хатаке, Узумаки Джиро, Узумаки Такеши, Наваки Сенджу, Цунаде Сенджу, Орочираму, Джирайя, Наори Учиха, Така Учиха, Нака Учиха, Рай Учиха, Хьюга Ракуши, Хьюга Мей, Хьюга Рама, Абураме Ога, Като Дан, ну и моя персона.

А ведь это лишь признанные. Были ещё и такие люди как вечный генин Майто Дай, который мог бы уничтожить не одного могущественного шиноби.

Шикару, известный миру под псевдонимом Удав, взращенный в подземельях Корня под надзором Данзо, лучший его ликвидатор.

А если вспомнить все те таланты, которые были погублены войной?

Такие как Ичиро Хьюга.

Его ускорение циркуляции чакры в тридцать три раза?

Даже сейчас я бы не рискнул сойтись с ним в ближнем бою, несмотря на мангекью шаринган, сенчакру и Джинтон с Котоном.

А если учесть будущее поколение?

Уже сейчас себя показали многие. Нахоку Учиха, который под чутким руководством своего деда Кагами развивается семимильными шагами.

Намикадзе Минато, который уже три года сидит в академии только из-за приказа Хирузена, хотя давно усвоил всё, что она могла ему дать.

Фугаку Учиха, который сейчас попал под чуткий контроль Наори. В ближайшем будущем он явно начнёт ярко сверкать.

Иноичи Яманака, который сопровождал меня. Как боец из клана Яманака, он имеет выдающиеся навыки, и если прибавить сюда его клановые способности, в которых он показывает невероятный талант, становится ясно, что он станет крайне опасным бойцом.

Нара Шикаку, который уже полностью освоил клановое хидзюцу, что крайне впечатляет.

Акимичи Чоза, который также не отстаёт от своих друзей детства, Шикаку и Иноичи.

Братья из белоглазого клана, Хиаши и Хизаши Хьюга. Те показали себя крайне способными на миссиях, в очередной раз показав глупость жёсткого деления главной и побочной ветви.

Все они являются яркими представителями своего поколения, и в будущем, при правильной мотивации, могут стать невероятно сильными шиноби.

Не зря Коноху называют Селением гениев.

И если бы знания среди шиноби были общедоступны, таких гений появилось бы ещё больше, а главное — вырос бы общий уровень подготовки и умений бойцов, и тогда Хокаге не пришлось бы затыкать дыры в обороне многообещающим молодняком, посылая их на смерть.

На такой печальной ноте я дошёл до стола, за которым восседали Наваки, хозяин каравана и двое чунинов.

Когда я поймал обрадованный взгляд Наваки, мне даже стало стыдно. Из-за какого-то сенсорного шока я завалился спать, свалив на беднягу все обязанности по сохранению моей с Джуго шкур.

— Желаю всем доброго утра. — Дружелюбная улыбка на губах, вежливый поклон — и в эмоциях сидящих предо мной людей просматриваются удивление, гордость и радость.

Ну да, тот же Сакумо, несмотря на его неконфликтную натуру, вряд ли бы одарил присутствующих такой долей внимания и уважения.

Поприветствовав, мне предложили присоединиться к завтраку.

Мой первый порыв отказаться был подавлен чувством голода, которое решило напомнить о себе, как только я увидел богато накрытый стол.

Торговец явно любил хорошо покушать и не собирался себе отказывать в хорошей еде из-за торгового похода.

Ну, неудивительно. В Конохе любили новомодные шмотки, так что хозяин каравана мог себе и не такое позволить.

Своим походом он обеспечит себя на ближайший год.

Поблагодарив за приглашение, я тут же занял место рядом с подвинувшимся Наваки и, не церемонясь, принялся поглощать пищу.

— Наваки, ты можешь идти отдыхать. — Прожевав и проглотив кусочек жаренной оленины, сказал я Сенджу.

— Уверен? — В голосе Наваки можно было услышать нотки беспокойства.

— Абсолютно, я прекрасно отдохнул и готов к любой задаче. А ты иди давай. С такими тёмными кругами под глазами ты похож на панду, — отмахнулся я от Сенджу, попутно продолжая поглощать пищу так, будто бы во мне текла кровь не Учих, а Акимичи.

— Тогда я поспешу откланяться, — подорвавшись с места, Наваки ускакал спать в выделенную нам телегу.

Я же остался, начав каждые пять минут сканировать местность, попутно пожирая богатый завтрак и отвечая на вопросы торговца, который уже успел навести обо мне справки.

Как оказалось, этот торговец, Рики Натсуме (однако не из клана шиноби Натсуме, существовавшего в Стране Морей), проделал длинный путь из Страны Жемчуга, минуя Страны Зверей, Ночи, Богинь и Дождя, чтобы добраться до Страны Огня, а в ней, наконец-то, до Конохи.

Что впечатляет, если учесть, что Страна Жемчуга находится за Страной Земли.

Ещё больше впечатляет то, что его вплоть до границы Страны Огня сопровождали шиноби Ивы, и лишь после границы — шиноби Конохи.

Человек, сумевший договориться о сопровождении с двумя Великими Селениями, внушает уважение своей изворотливостью и предприимчивостью. Обычно это не поощряется, и такие "совместные" задания нередко заканчиваются боями ретивых наёмников-шиноби.

Но заинтересовал меня Рики другим. Как оказалось, он знает Цунаде. Неделю назад, когда тот был в столице Огня, она излечила его жену от бесплодия. Сейчас его жена осталась при дворе Даймё дожидаться своего мужа. Что в очередной раз заставило меня задуматься, откуда у этого торговца такие связи, чтобы оставить жену при Даймё. Да ещё и вытянуть Цунаде осмотреть и полечить свою даму сердца, когда та находится на миссии в столице, проверяя уровень придворных ирьёнинов и больницы в Отозаку.

Рики-сан же, узнав от Наваки, что тот её брат, а я её жених, решил подарить нам выделенную для ночлега повозку с одеждой, что было весьма щедро.

От отказа он отмахнулся, сказав, что его честь обязывает это сделать, так как сама Цунаде, наплевав на лепет торговца о награде, просто махнула рукой и ушла.

Судя по кислому лицу Натсуме, тот крайне "обскорбился", так что свой подарок мне и Сенджу он видел не только как благодарность и плату за лечение жены, но и как шанс на свою маленькую месть Цунаде.

Позавтракав, все быстро собрались, повозки выстроились в линию, а шиноби Конохи сконцентрировались посередине.

Я тоже внёс свою лепту в общее дело, при помощи дотона "утопив" деревянный стол, который, как оказалось, создал Наваки.

После улучшения Мокутона он принялся улучшать свой контроль на древесным элементом, штампуя всякие безделушки.

Караван неспешно двинулся в сторону Конохи. При таком темпе мы как раз к вечеру подойдём к деревне.

Забравшись на крышу одной из повозок, я периодически сканировал местность, когда ко мне подошли Хьюга и Инузука.

— Изами-сама, будет лучше, если сенсоры будут путешествовать рядом, так мы сможем сверять то, что почувствовали или увидели, — объяснил белоглазый генин их появление.

— Да! А я ещё буду иногда обегать всё шествие, — добавил Инузука, заставив меня проявить массу самоконтроля, чтобы не сморщиться. То, каким голосом он говорил, ясно дало понять, что они хотят быть поближе, чтобы поболтать.

Что поделать. Для юных шиноби прославленные бойцы сродни рок-звёздам в моей прошлой жизни.

Но их идея была неплохой. Даже прекрасной.

Всё обдумав, я кивнул своим мыслям, после чего решил согласиться.

— Согласен, это будет целесообразно, — примечательно, что пока я всё обдумывал, представляя то, как я бы подкрадывался и как мне было бы тяжелее остаться незамеченным, эта двойка тихо шла рядом, терпеливо ожидая моего решения.

Хотя чего ещё ожидать. На такие миссии редко выходит цвет кланов, обычно это выходцы из подчинённых семей. А они хорошо натренированы быть вежливыми и терпеливыми, так как гонор им дорого обойдётся. — Как тебя зовут, Инузука?

— Кахи, Изами-сама, — кивнув при этом непонятно чему своей растрёпанной рыжей гривой, ответил тот крайне громким и жизнерадостным голосом, заставив идущих рядом охранников из простых людей вздрогнуть. — А это Чиичи.

— Кахи-кун, ты будешь делать обход каждые десять минут, останавливаясь на минуту в самом конце и в голове каравана. Тебе всё ясно? — получив очередную порцию крайне энергичных кивков головой, я перевёл свой взгляд на Хьюгу.

— Ну а тебя как зовут, Хьюга-кун? — из вежливости спросил я. Этого Хьюгу я узнал сразу же, как в первый раз увидел. Хизаши, брат-близнец наследника главы клана белоглазых сенсоров.

— Хизаши, Изами-сама, — поведение Хизаши было полной противоположностью Инузуки, во всяком случае, так могло показаться, если смотреть поверхностно.

Внутренне Хьюга разрывался от переполняющих его эмоций.

— Ты, Хизаши, будешь рядом со мной. Осматриваешь окрестности по привычной схеме, раз в десять минут. И только когда наш друг в меховой безрукавке пойдёт на обход, ты будешь внепланово проверять маршрут его передвижения и ближайшие окрестности. Вдруг мы кого упустим, и противник решится напасть из засады. Всё ясно?

Раздав ценные указания, я устроился поудобней на крыше, время от времени сканируя местность, при этом играясь с кунаем и чакрой Джинтона с Котоном. Напитав руку чакрой, я затачивал кунай, просто проводя по нему пальцем.

Раздражающий звук явно действовал на нервы находящихся рядом людей. Кроме Хьюги и Инузуки, которые внимательно следили за моими действиями, порываясь что-то спросить, но не решаясь.

Я же их не торопил.

Моя игра оказалась хорошей тренировкой на контроль, так что я полностью отдался процессу.

Но долго так продолжаться не могло, и вскоре мне самому пришлось прервать тишину, в которой можно было услышать лишь поскрипывание колёс повозок и жужжание стальной руки, которая вибрировала на огромной частоте.

— Кахи-кун, ты ничего не забыл?

— А? — оторвав взгляд от моих упражнений, Инузука непонимающе посмотрел на меня.

— Ну, во первых, ты должен внимательно следить за обстановкой, — выделив голосом "внимательно", я заставил Инузуку покраснеть. Тот, видимо, забыл о своей задаче. — И, во-вторых, первые десять минут прошли. Вперёд, в обход.

— Хай, — лицо Кахи-куна так сильно покраснело, что практически сравнялось с цветом его татуировок на шеках.

Подпрыгнув, Инузука уже хотел было сорваться с места, как мой голос заставил его остановиться.

— Не бегом. Ты делаешь обход. Идёшь и внимательно принюхиваешься. Неспешно, аккуратно, полностью посвятив себя этой задаче. Всё понятно? — низким, но мягким голосом задал я ему цель. Как показал мой опыт, именно таким голосом лучше всего выдавать указания. Такой тембр не давит на людей, однако заставляет их прислушаться.

— Понял, — серьёзно кивнул мне Кахи-кун. Молодец. Хоть и сделал ошибку и в какой-то мере опозорился, однако не дал этому позору влиять на своё состояние. Сейчас передо мной собранный шиноби, готовый исполнять свою задачу.

Смотря вслед Инузуке, я подметил его грамотное передвижение. Слился с толпой, причём искусно. Если не следить за ним специально, можно и не заметить. Передвигается между повозками так, чтобы в случае чего использовать их как защиту от метательного оружия.

Активировав шаринган, я взглянул ещё раз.

В эмоциях — сосредоточенность и покой. И главное — он серьёзен. Для него это не игра, не нудный, ненужный приказ, а важное и нужное дело.

Также, по движениям и по походке, вычислил примерный уровень его тайдзюцу — это не составит трудностей ни для одного Учихи, видевшего разных Инузук в бою.

Парнишке вскоре можно будет давать чунина по уровню его подготовки.

Сразу же, как перерастёт детскую восторженность.

Вскоре моё наблюдение за Инузукой оборвалось вопросом, прозвучавшим сбоку.

— Изами-сама, почему вы так пристально смотрите Кахи-куну вслед? — поинтересовался Хьюга, но тут же, смутившись, добавил, — прошу прощения за то, что задал вопрос, не спросив вашего разрешения! — Сбивчивые извинения Хизаши вызывали у меня раздражение. Смотря на этого зашуганного мальчишку, который по крови являлся сыном главы клана, я всё больше понимал, отчего Ичиро решил, что лучше умереть, чем жить как член побочной ветви.

— Ничего, Хизаши-кун. Я просто оценивал действия Кахи-куна.

— Ясно, — и замолчал. Однако было заметно, что он порывался спросить что-нибудь ещё, просто поговорить, но стеснялся своих же желаний.

Пришлось брать инициативу в свои руки.

Не торопясь, начал объяснять, что именно я увидел в действиях Инузуки, как я оценил уровень его боевой подготовки...

Мальчик благодарно слушал, впитывая каждое слово, и со временем достаточно раскрепостился, чтобы самостоятельно задавать вопросы, а не только отвечать на мои.

При этом не забывая посматривать за Инузукой и обстановкой в целом.

Пришедший к нам Инузука живо подключился к нашей беседе, а узнав моё мнение о нём, гордо зарделся.

Наша беседа продлилась бы до самой Конохи, если бы не встрепенувшийся Инузука. Развернувшись лицом на юго-запад, он, ничего не говоря, сложил пальцы в печать концентрации и принюхался.

— На одиннадцать часов, человек, — тихо, так, чтобы нас не услышали простые обыватели, поведал он нам. Пальцы Кахи-куна сложили цепочку печатей, после чего на его лице проступили звериные черты.

Принюхавшись ещё раз, он открыл глаза и посмотрел на меня.

— Трое. Скрывают запах. Сперва заметил одного. Двигаются быстро. Слишком быстро. Рывками. Примерно в семидесяти метрах от нас, — всё тем же тихим голосом дал он дополнительную информацию.

— Хизаши-кун?

Хьюга тут же активировал бьякуган.

— Ничего не вижу, — после непродолжительного молчания ответил он.

— Я тоже ничего не чувствую, — задумчиво ответил я Хизаши.

Потянувшись к природной энергии, я почувствовал, как та откликнулась на зов, обильно наполняя моё тело своей силой.

Теперь я чувствовал тех, кого засёк Инузука. Вот только их было не трое, а пятеро.

Они тщательно скрывали свою чакру, используя лишь минимум, покрывая им свои тела.

— "Знакомое дзюцу. Скрывает запахи и заглушает движения. Туман, скорее всего", — во время войны я скопировал эту технику у шиноби Кири, а после сам часто применял её в миссиях, где нужно было незаметное проникновение.

Неудивительно, что Инузука почувствовал их так поздно, а Хьюга вообще не заметил.

Скрывая свою чакру, шиноби становится пустым пятном для Хьюг, но стоит им настроиться на различение систем циркуляции чакры, как маскировка оказывается бесполезной.

Но вот эта техника позволяла им раствориться в окружающем мире, буквально стирая их из поля зрения Хьюг.

Однако их всё же можно заметить, если знать, что искать.

Это будет неплохим опытом для Хизаши.

— Хизаши-кун. Смотри вглубь, — сказал я ему слова Ичиро. На войне он обнаруживал бойцов Кири, использовавших такую технику, именно так. Хотя я и не понял смысла его слов, но я их запомнил.

Кивнув, Хьюга безмолвно сконцентрировался на своей новой задаче.

— Пятеро. Пятьдесят два метра. Пятьдесят один. Остановились. Спустились с верхних путей. Начинают двигаться по земле. Медленно, — выдал Хьюга на одном дыхании, внимательно всматриваясь вдаль.

— Молодец, — распечатав кунай с печатью Хирайшина и протянув его Хизаши, я отдал мальчишкам указания — каждый из вас идёт к своему тайчо. Оповещает того. Тихо, не поднимая панику. Разбудите Наваки Сенджу. Передайте ему, что его долг — охранять нашего раненого товарища. Тревогу не поднимать. Я в это время пойду на перехват. Если противник будет слишком силён — вернусь, тогда будем готовиться защищаться либо нападём вместе. Здесь останется мой теневой клон. Всё ясно? — дождавшись стройного "хай" от пацанёнков, я активировал технику сокрытия Тумана, одновременно создавая клона и глуша свою чакру.

Плёнка из чакры легла поверх моего тела. Теперь меня будет крайне трудно услышать, а разные запахи "застрянут" под плёнкой.

Мой клон принялся изображать ленивого шиноби на выгуле, развалившись на крыше.

— Ох, отлить надо, — сказал я, причём достаточно громко, дабы меня услышали простолюдины. Нужно же как-то успокоить их.

Спрыгнув, вразвалку направляюсь в лес, типа справить нужду.

Скрывшись за деревьями, ускоряю шаг, активируя шаринган.

Сразу же в разы трудней стало скрывать чакру.

Внимательно всматриваюсь в сторону, где должен быть возможный противник.

Вскоре замечаю движение.

Резко скрываюсь за широким стволом многовекового дерева.

Из подсумка достаю свернутый плащ-невидимку.

Накрываюсь им, полностью сливаясь с окружением.

Осталось ждать.

Бойцы идут на растоянии двух-трех метров друг от друга. Сперва сенсор-наблюдатель и следопыт. Их страхует двойка контактников. За ним идёт тот, кто должен убирать их следы.

Шиноби, без опознавательных знаков и в совершенно нейтральной одежде, проходят мимо, даже не замечая меня.

Вот только не нужна мне их одежда.

Кланы двух из них гремят на весь мир. Хошигаке и Кагуя.

Мужчина крепкого телосложения, под метр девяносто ростом, с катаной за спиной, крепкими мускулистыми руками и таким же торсом, и странно тонкими ногами. Синяя кожа. Жабры.

Девушка. Белые, цвета кости, волосы.

Две красные точки на лбу. И запредельная хищная грация. Такого я не видел даже у лучших мастеров тайдзюцу, что напрягает. За всю войну я ни разу не сталкивался с представителем этого клана.

Интересно, в то время, когда меня звали Кровавым Жнецом и Бешеным Псом Конохи, кто был кровожадней на поле боя — я или же представитель клана Кагуя?

Оставшаяся тройка меня не интересовала.

По ним было видно, что это специалисты.

Первый заточен на наблюдение. Видно по тому, как он передвигается.

Ну и из-за того, что он постоянно держит печать концентрации для улучшения сенсорных способностей.

Второй — мастер по скрыту. Должен при нужде запутать следы, в крайнем случае тупо скрыть их.

Под его ступнёй даже трава не мнётся.

Третий же — мастер следопыт. Который заметил мои следы, ксо!

Печать на руке выдаёт два куная для Хирайшина.

Бросок. Один кунай летит к сенсору.

Извернувшись, бросаю второй за спину, прямо в мастера скрыта.

Сам же отталкиваюсь и одним прыжком оказываюсь рядом со следопытом.

Впечатываюсь в него сзади, снося с ног, и прямо в полёте обхватываю кадык правой рукой и с силой сжимаю его.

Уже открывший было рот противник издаёт лишь тихий хрип.

Левая же ладонь бьёт снизу вверх по носу. С противным хлюпающем звуком вбиваю нос с переносицой в лицо, попутно дробя его.

Перемещение.

Их специалист по сокрытию следов смог заметить и увернуться от моего куная.

Обхватываю тот, напитываю чакрой ветра.

Бросок.

Перемещение.

Сенсору не повезло. Кунай вошёл тому прямо в затылок.

Вырываю его.

Чувствую, как на меня с безумным предвкушением прыгнула Кагуя.

Хошигаке ещё не успел понять, что начался бой.

Но уже наготове.

Не смотря, используя одну лишь сенсорику, ухожу из-под удара психованной девки при помощи Хирайшина.

Перемещение.

Запечатываю окровавленный кунай, побывавший в затылке сенсора из Кири.

На глаза попадается лежащий на земле мастер по заметанию следов. Кунай с чакрой ветра, что я бросил до моего перемещения к сенсору, нашёл свою цель.

Кунай пробил грудь противника насквозь, оставив за собой прореху с мой кулак, и сейчас торчал в дереве.

Запечатав и его, поворачиваюсь в сторону оставшихся двух противников.

Шиноби А-ранга.

Хошигаке фонит чакрой за милю, готовя какое-то убойное дзюцу.

Кагуя прикрывает его своим телом. А, нет. Просто он стоит за ней.

Резко ускорившись, психованная баба, безумно улыбаясь, рванула в мою сторону.

Достаю из печати сразу четыре куная с печатью Хирайшина и тут же их бросаю, чтобы увидеть, как Кагуя с невероятной грацией уворачивается от них, прямо в прыжке изгибаясь так, что и Орочимару бы позавидовал.

В этот же момент Хошигаке закончил со своим дзюцу.

Прямо из чакры вокруг него формируется огромнейший массив воды, который в следующий же миг принимает вид огромнейшего водяного дракона пяти метров в диаметре.

Хошигаке добавляет ещё одну печать.

Вода в драконе сжимается до двух метров и начинает бешено вращаться, после чего выстреливает в меня и Кагую на огромной скорости.

Девка в умопомрачительном прыжке-сальто назад едва успевает увернуться.

Я же принял дракона на кунай.

Сенсорика дала понять, что Хошигаке готовит очередное дзюцу.

Поэтому, выставив вперёд кунай с Хирайшином, концентрируюсь.

— Хирайшин: Дорай(Полёт Бога Грома: Путеводный гром), — огромный водяной дракон проваливается в прорванное пространство, чтобы в следующий же момент появиться рядом с брошенными мной ранее кунаями.

Огромный массив воды сносит деревья и моих противников.

Ускоряюсь и сближаюсь с Хошигаке. Уклоняюсьсь от удара меча, моя ладонь ложится на его лицо.

Между безымянным и средним пальцем его нос, подбородок также охвачен моей ладонью.

Сближаюсь ещё больше.

По согнутому локтю приходится удар моей левой ладонью, одновременно с этим рывком разгибаю руку.

Торопясь, я не рассчитал силы. Обладающий такими мощными техниками шиноби оказался довольно посредственен в тайдзюцу.

Хошигаке отлетает назад с противным хрустом шеи и раздробленными зубами и челюстью.

Его очаг чакры медленно затухает.

— Хо-хо! А мальчик-то неплох! Ооох, — красивый смех Кагуя был бы приятным и крайне эротичным, если бы не истерические нотки в нём. — Моё имя — Кагуя Ким. Но ты-ы, мой пыжи-ик, можешь звать меня Ки-ими, кра-асавчи-ик! — психованная девка постоянно тянула слова, иногда выделяя и повторяя некоторые буквы, причём крайне ритмично, словно зачитывала стихотворение или сдерживала себя от того, чтобы запеть.

Грудь её томно вздымалась, а лёгкий румянец на щеках словно приглашал провести по её белой, словно фарфор, коже рукой.

— Ну же! Скажи мне имя твоё, не дрожи! — до этого приятный голос в конце сорвался на дикий визг.

— Меня зовут Изами. Также известен как Бешеный Пёс Конохи. Кровавый Жнец. Солнечная вспышка Конохи. Тысячекратный убийца. Шиноби тысячи умений. Безумный Демон Листа. Убийца Ядовитой Саламандры. У меня много прозвищ, — всё же я решил отдать дань этой глупой традиции.

Никогда её не понимал, но сейчас я был не против подольше поговорить.

Эта девчонка меня забавляла... И возбуждала?

Да, возбуждала.

Возбуждала словно самка самца в сезон спаривания.

Кровь кипела. Я желал ей обладать.

Топтать её. Бить её. Развешать её кишки словно гирлянды по деревьям, а на одно из них насадить её саму!

Сердце бешено колотилось в груди, а кровь в жилах то горела, словно магма, то застывала, как лёд. Лёгкое головокружение и чувство нереальности всё больше и больше поглощало меня.

Последний раз я чувствовал такое, сражаясь против Ёцуки в той битве у реки.

Это бешеное предвкушение.

Возбуждение.

Моё тело, мои гормоны, мой разум! Всё. Абсолютно всё идёт вразнос!

Но почему?! Отчего?

Тот ублюдок, Ёцуки, он был силён. Не просто же так он на данный момент носит титул Райкаге! Он превосходил меня. Я бы помер там, не вмешайся в бой сучка Узумаки и старая обезьяна!

Но эта девка уступает мне по всем параметрам. Я быстрее её. Я сильнее. Я могу стереть её из реальности, используя Аматерасу! Я могу раздавить её как таракана при помощи Сусаноо! Свести с ума в Цукуёми!

Но что-то говорило во мне, что это будет первый бой, которым я смогу насладиться так, как наслаждался боем с Ёцуки.

— Ах, ты тот самый Зайчик из Конохи? — услышав моё имя, девка возбудилась. Шаринган отчётливо показывал мне все признаки женского возбуждения — расширенные зрачки, учащённое дыхание и сердцебиение.

Не отводя взгляд, смотрю, как та проводит по своему телу рукой, задевая эрогенные зоны, при этом томно облизывая губы. Её поза, именно поза, стойкой то, как она стояла, назвать было нельзя, стала крайне вызывающей. Взор шарингана зацепился за ладони. Влажные.

— Жалко, что такой красавчик — жалкий листик, всего лишь бревно. Ах, как жаль! Ведь ты не познаешь, какие глубины скрыты во мне, мальчик, — с придыханием выдала она, но тут же сбилась с темы, перепрыгнув на другую. — Скажи! Ты видел свои внутренности? Видел, насколько они прекрасны? Какого они цвета? — с маниакальным блеском в глазах продолжала дамочка.

Всё это время на моём лице была маска отрешённости. Я всеми силами старался не показывать своего возбуждения, как физического, так и духовного.

— Знаешь... Я... Хах, — голос дрогнул, и из горла вырвалось утробное рычание, — я не знаю, какой вид у моих внутренностей, сучка! — лицо исказилось в предвкушающей злобной гримасе. — Но я увижу твои! — под конец уже рыча, я бросился на неё, безумно улыбаясь.

Сколько боли я перетепел. Я готов принять смерть. Готов!

И всё ради того, чтобы вновь почувствовать это невероятное наслаждение,заставляющее душу трепетать.

Я порву её! Никаких уловок! Никаких ловушек! Никакого ниндзюцу! Никакого гендзюцу! Лишь тайдзюцу! Я разорву её голыми руками! Буду рвать её, наслаждаясь этим чувством в моей груди, которого я так давно не ощущал!

— Убью! — сблизившись, наношу прямой удар в солнечное сплетение.

Сучка улетает прочь, снося своей спиной дерево за собой.

В моей груди сжалось сердце. Кровь застыла. Из лёгких будто выдавили воздух.

"Это всё!?" — я ненавижу этот грёбанный мир!

Лежащая изломанной куклой девка порывисто рассмеялась.

— Дааа! — из её глотки вырвался крик, полный безграничного предвкушения, крайнего возбуждения и чистой радости.

Кости девки с щелчком встали на свои места. Кровь прекратила течь. Плоть срослась за считанные секунды.

— Пойдём со мной, детка! — безумный блеск в её глазах разжигал в моих глазах схожее пламя. — Мы будем веселиться! Сношаться как зверьё и сражаться с каждым! Искать достойных и убивать их!

— Кончай со своими словами, сучка! Я с тобой не говорить хочу, — рыча, срываюсь вперёд. Желание вновь появилось. — Попытайся меня не разочаровать!

Такой же прямой удар натолкнулся на костяной шип, выросший прямо из груди девки.

В последний момент перед ударом укрепляю тело Котоном.

Хруст костей приятно звенит в ушах.

Давно позабытое безумие всплывает из недр моей души.

И теперь я знаю, почему.

Сучка начала двигаться.

Её движение совершенны.

Ни одного лишнего движения.

Но мой шаринган не может прочитать её.

Уворачиваюсь от удара в шею.

Но шаринган уже предвидит следующий удар в грудь. Проворачиваю корпус.

Но удар приходит совсем из другого места.

Колено с костяным шипом врезается в мой живот, прямо в пупок.

Котон!

Тело покрылось стальной оболочкой. В месте удара остаются глубокие царапины. Даже сталь не выдерживает остроты костей сучки.

Безумно наношу по Кагуе удар за ударом.

Не останавливаюсь. Не отступаю.

Она лучший боец тайдзюцу, которого я встречал.

Ни один Хьюга, ни один Учиха не сравнится с ней. Никто в мире.

Она прекрасна!

Я хочу умыться в её крови!

Пытаюсь продавить её, заставить отступить. Прорва чакры уходит в защиту из стали.

Но мне плевать.

Мы кружим вокруг друг друга.

Она ни на шаг не отступает. Её кости дробятся под моими ударами. Разрывают её плоть.

Но это заставляет её лишь яростней нападать!

Её смех так красив!

Он проникает глубоко в мою душу, и навстречу её радости поднимается моя.

Губы сами по себе растягиваются в улыбке. Безумный смех срывается с моих уст.

— Твоя кровь прелестна! — выдохнув, наношу удар по ключнице. Мой кулак на несколько сантиметров входит в её плоть, сминая её кости, дробя их в труху.

Извернувшись, она наносит прямой удар. Я не видел его. Мой шаринган бессилен перед её тайдзюцу!

Прямо в лоб приходит ужасающий по силе удар, заставив меня отступить на шаг, в глазах двоится.

— Но я твою ещё не видела! — её голос звучит по-детски обиженно.

— Тебе плевать на кожу, — рывком вырываю кусок её плоти из левого бока.

— Тебе плевать на кости, — встречаю очередной прямой удар своим ударом. Кость проиграла стали. Мощь, вложенная в удар, достаточна, чтобы раздробить большую часть кости, а остальное переломать нахер!

— Твои раны зарастают! Быстро. Ты почти не истекаешь кровью, — когда сучка подаёт чакру к повреждениям, они исцеляются.

— Но у тебя есть слабость! — удар по рёбрам. Они трещат, но не ломаются. Хотя удар мой сильнее, чем все предыдущие. — Твоя слабость в том, что ты не сможешь залечить органы! — Кровожадная улыбка появляется на моё лице. — И я вырву твоё сердце!

Удар прямо по колену, и оно ломается, словно сухая ветка.

Сучка припадает на колено.

Удар сверху вниз, в ключицу.

Хруст кости. Она была крепкой. Очень крепкой. Но не выдержала.

Удар проходит.

Ладонь сперва нащупывает, а потом и обхватывает сердце.

Сжимаю.

Рывок.

Смотрю на вырванное сердце.

Отбрасываю кусок мяса в сторону.

Перевожу на неё свой взор.

Боевое безумие отходит. Медленно меня отпускает то чувство животной ярости.

Медленно, словно в трансе, подхожу к лежащей на земле красивой девушке.

За всё время я впервые вижу милую, а не безумную улыбку на её губах.

И любовь во взгляде.

— Жалко, что ты, говнюк, родился в деревне чурок, — мягкий голос, полный неприкрытой печали режет ножом по сердцу. — Знаешь, — грустная улыбка украшает её лицо, делая её прекрасной, — думаю, я тебя люблю, говнюк.

— Я... Я, думаю, тебя тоже, — хриплый голос вырывается из моей глотки. — Да, определённо. Я люблю тебя, — голос крепнет. Но, Ками, что я, мать твою, несу!

— Тогда поцелуй, а лучше поимей, пока не сдохла, — эта сучка нашла в себе силы чего-то требовать! Без сердца, медленно умирая! — Если сдохну, можешь продолжать. Разрешаю.

— Извини, но, думаю, моей подруге это не понравится, — усталая улыбка сама собой вылезает на мои губы. Что здесь творится? Что за хрень?!

— Верность? Верность это... хорошо. Хорошо, что я полюбила хорошего человека.

Посмотрев ей в глаза, медленно нагибаюсь. С лица пропадает сталь Котона, лишь глаза остались под преображением.

Поцелуй был с привкусом крови.

Он не был пылок.

Он был нежен. Полон любви. Но всё же с некой безумной искоркой.

"Что я творю, чтобы Десятихвостый меня поимел! Это опасно! Внезапный удар! Яд!" — Моя рациональная часть кричала, вопила, но сейчас её полностью вытиснуло моё безумие.

Которое схлынуло с окончанием поцелуя.

Разум вновь приобрёл кристальную чёткость.

Мой взгляд встречается со взглядом улыбающейся Ким.

"Этот кеккей-генкай должен быть моим", — опускаю её на землю. — "Она до сих пор жива. Очаг чакры в ней увядает. Но так медленно. Ксо, да окажись здесь ирьёнин B-класса, и она выживет. Всего-то нужно восстановить вырванное сердце и вставить ей его обратно", — пальцы уже автоматически складывают технику химеры. Вот только теперь мне нужно лишь четыре печати.

Кладу руку на её очаг.

— Ты навсегда станешь частичкой меня, — её чакра быстро перетекает в моё тело. Она не хочет больше жить, отчего процесс протекает в разы легче, чем все другие до него.

Запечатываю тело Ким. Затем пришлось побегать, ища тела других противников, которых смыло волной Суйтона, ну и пришлось скрыть техникой погребения Дотона следы боя.

— "Нужно поторопиться назад", — всё время я чувствовал себя странно. И это ощущение со временем лишь усиливалось. Тело начало трясти, словно в предвкушении очередного боя, а мускулы начало странно покалывать.

Перемещение.

Оказываюсь в круге наших шиноби, которые тут же среагировали, едва не атаковав меня.

— Изами, ксо! Аккуратней! — Прикрикнул на меня Сенджу, расслабляясь.

— Да-да, — улыбаюсь, чем раздражаю всех присутствующих. — Там была парочка нукенинов. Я с ними чуток поигрался, а после прибрался. Всё нормально, переживать не о чем, — сбивчиво объяснил я произошедшее. — Наваки, нам нужно поговорить. Срочно, — Сенджу попытался что-то сказать, но моё "срочно" убедило его заткнуться. — За сим, мы откланяемся, — повернулся я к торговцу, после чего едва ли не бегом направился к нашей повозке вместе с едва поспевающим Наваки.

Влетев в палатку, жду, пока в неё залезет Сенджу. Устанавливаю барьер.

— Мне хреново. Та техника, которой я передал тебе чакру твоего деда. Я использовал её, чтобы забрать чакру у куноичи из клана Кагуя, — хмуро смотрю на него, держа себя в руках одной лишь силой воли. Тело ломило, чесалось и ныло. — Пошли одного древесного и одного теневого клона за Цунаде. Срочно. Понятия не имею, что со мной, но тут точно поможет только она.

— Хорошо, — видимо, Наваки сразу же понял, что ситуация тяжёлая. — Я тебя в сон уложу? Так мне легче будет.

— Ладно. — Подумав, я согласился.

— Спи, — положив мне на голову светящуюся зелёной чакрой руку, Наваки погрузил меня в сон. Ну, так он думал.

На самом же деле меня всего лишь свело параличом...

Примечание к части

Вааах, глава вышла раза так в 4 больше ожидаемого. Что-то меня попёрло.

Здесь можно посмотреть иллюстрации к фику: http://samlib.ru/img/v/vici1993/izamiuchiha-nasledieindry/index.shtml

Там же можно увидеть, как выглядит Ким Кагуя.

42.

42.

Невысокая блондинка устало покачнулась и, потеряв равновесие, едва не упала, в последний момент ухватившись за больничную койку.

Тёмные тени под прекрасными миндалевыми глазами, потрескавшиеся губы, впавшие щёки — её лицо отражало полное моральное и физическое истощение.

Подняв полный усталости и некой апатии взгляд на русоволосого юношу, который до сего момента сидел на стуле подле стены, блондинка позволила себе устало вздохнуть и прикрыть глаза.

— Его состояние стабильно. Вскоре он очнётся. — Сказала Цунаде.

От её сухих приглушённых слов юноша вздрогнул и, окинув свою сестру обеспокоенным взглядом, поспешил к ней.

Приобняв её за талию, помогая ей встать и давая дополнительную точку опоры в виде своего плеча, он повёл её к стулу, на котором сам сидел до сего момента.

— Я рад, — ободряющая улыбка Наваки, однако, не возымела эффекта, Цунаде апатично села на стул и, откинув голову назад, прикрыла глаза, отрешившись от мира.

Принцесса Сенджу три дня подряд, без устали и передышек, стабилизировала непонятные процессы в организме недальновидного бывшего Учихи, неутомимо пытаясь спасти Изами жизнь, не дав его телу пожрать само себя.

И это после забега через половину страны Огня и рекордного прибытия в Коноху из столицы за полдня.

— Я так устала... — Тихий голос Цунаде пугал Наваки больше, чем её бешенство.

Ему было дико видеть свою вечно энергичную и вспыльчивую сестру такой подавленной.

Не дождавшись от брата каких-либо слов, Цунаде резко открыла глаза и уперла свой взор прямо в Наваки.

— Знаешь, я могу понять Изами. Отчего он не сказал мне о своих планах. Его доверие ко мне пошатнулось, и между нами долго ещё будут секреты и недоговорённости. Но ты, — слабый голос Цунаде постепенно набирал силу. Во всяком случае, так показалось Наваки, отстранившемуся в опаске получить нежный тычок от своей любимой сестренки. — Ты должен был мне рассказать о его затее. Да что там! Ты сам должен был отговорить его. Ты понимаешь, что вы могли умереть? Четверо мальчишек с группой поддержки пошли на охоту за биджу! И не надо меня пытаться перебивать! Это биджу! Пусть и бесхвостый! Демон! Ты что, всё ещё не понял, что каждое действие Хирузена имеет двойное, тройное, а то и поболее, дно? Мой бывший учитель умеет вытянуть из любого, абсолютно любого происшествия выгоду! Тебе что, после войны не стало понятно, что когда дело касается Сарутоби, то нужно всегда быть начеку! — отчитывала сестра брата.

Понурив голову, стыдясь своего просчёта, Наваки стыдливо смотрел в пол, соглашаясь со своей сестрой.

Подождав, пока запал Цунаде кончится, юноша решил поделиться с ней своей догадкой.

— Знаешь, когда мы вышли к Шинно, я почувствовал знакомую чакру. Всего лишь на миг мне показалось, что с этим Шинно был Орочимару, — признался Сенджу.

— Видишь?! — сжав свои маленькие кулачки, едко заметила Цунаде. — Как он там оказался? Любимый ученик моего сенсея?

— Не знаю. Но уверен, что Изами тоже его почувствовал. Я заметил, как он, сам того не замечая, постоянно оглядывался, словно кого-то выискивая, — поделился своими наблюдением глава Сенджу.

— Знаешь... То, что Изами так сильно верит Хирузену, простительно. Несмотря на многое, его не учили быть светским человеком. Не учили быть главой. Не учили быть политиком. Но от тебя я ожидала большего. Мито-ба-сан была бы очень сильно расстроена твоим необдуманным поступком. Ты повёл себя как глупый мальчишка, а не глава великого клана, — едкие замечания сестры заставили Наваки покраснеть. — Почему ты не сообщил мне? Или не взял с собой тайком группу наших воинов? Напади Орочимару на вас после боя, и вы были бы обречены, — безжалостно припечатала блондика. — Да даже если ты и не хотел меня втягивать, я тебе всегда говорила, что ты можешь положиться на Джирайю. Несмотря на все его недостатки и веру в Хирузена, он никогда, никогда бы не предал другого шиноби Конохи. Именно поэтому сенсей ни разу не втягивал его в свои политические игры и не брал в Анбу. Но нет! Нужно было вчетвером переться непонятно куда, сражаться с опасным нукенином и джинчурики своей командой мальчишек. То, что вы все выжили — огромная череда удачливых стечений обстоятельств.

— Хватит, — нервы Наваки не выдержали. — Ты не имеешь права отчитывать меня! Не после того, как ты отстранилась от клана, и главное — от меня, после смерти Мито-ба-сан! — ответная гневная тирада брата заставила Цунаде замолчать, дернувшись как от удара. — Я бы ещё понял, если бы ты решила помогать Изами! Но нет! Ты просто сидишь в своем госпитале, вечерами встречаясь с подругами, ведёшь беззаботную жизнь! А мы в это время пытаемся изменить Коноху! Усилить её, сделать наше селение великим, не дать будущему поглотить нас! Не делай вид, что помогла бы нам. Знаешь, почему Изами отослал тебя из Конохи на миссию?! Да потому, что твои истерики и упрёки никому не нужны! — цедя слова сквозь зубы, бросал Наваки обвинения прямо в лицо уставшей сестре. — И знаешь, если ты хочешь использовать Изами для того чтобы "свободно" жить, то забудь его! Ищи себе другого. Он не заслужил себе такую эгоистку, которая не готова разделять его стремления и идеалы, а главное — помогать ему добиваться своих целей, — во время своего монолога голос главы Сенджу приобретал всё больше стальных ноток, отдавая холодом, с которым его сестра ещё ни разу не сталкивалась. Никогда ещё её брат так с ней не общался.

Это повергло её в шок. А последние слова Наваки практически припечатал с огромной силой, буквально выжигая их в сознании Цунаде.

Молча смотря друг на друга, брат и сестра больше не знали, что ещё сказать друг другу.

Оборвав зрительный контакт с пышущим ледяным праведным гневом Наваки, Цунаде поднялась со стула и, подойдя к своему младшему брату, мягко, норешительно положила руку ему на грудь.

— Ты сказал, что Изами помог тебе этой техникой? — Обеспокоенно спросила сестра своего брата.

После утвердительного кивка со стороны Наваки она решительно схватила его за руку и потащила прочь из палаты.

— Изами сейчас нужен отдых, а у меня ещё остались силы, чтобы проверить твоё состояние.

— Может быть, стоит убрать цепи? — спросил у своей сестры Наваки, бросив напоследок обеспокоенный взгляд на скованную фигуру Изами. — А то он ещё неправильно поймёт, когда проснётся... — следуя за своей сестрой в свободную палату, добавил Сенджу.

— Позже, — отрезала Цунаде, заходя вместе с ним в пустую комнату и подталкивая брата к кровати. — Ложись и оголи торс.

В то время как Наваки выполнял её поручения, Цунаде сложила печать концентрации, набираясь духовных сил и приводя свой разум в спокойное состояние, после чего подошла к брату, который выполнил все её указания в мгновения ока.

Бедняга чувствовал себя виноватым за свои слова, хоть и не собирался брать их назад, так как считал их верными.

Но совестно ему всё же было. Он не привык так общаться со своей сестрой. Да что там, ни с одним человеком до сегодняшнего дня он не позволял себе такого.

Но Цунаде это было нужно.

Наваки чувствовал это всеми фибрами души. Понимал, что иначе его сестра со временем станет обузой постоянно рвущемуся вперёд Изами.

Она должна была решить для себя, будет ли она на его стороне или же ей стоит отойти в сторону, позволив другой, более достойной девушке стать опорой Изами.

— Сейчас посмотрим, — пробормотала под нос Цунаде, убрав мешающие ей пряди волос, спадавшие на лицо, и приступила к анализу.

Медленно проводя руками над телом Наваки, она то хмурилась, то морщилась, то удивлённо бормотала себе что-то под нос.

Обследование заняло долгие двенадцать минут, после чего Цунаде прекратила свои манипуляции и задумчиво упёрла взор в потолок, что-то просчитывая, всё это время не смотря на Наваки.

Молчание затягивалось, и брат, хотевший было уже прервать размышления своей сестры, вздрогнул, когда Цунаде крепким и энергичным, так не вязавшимся с её потрёпанным внешним видом голосом прервала тишину.

— Мне нужна твоя кровь, — заявила принцесса слизней.

— Э, да, конечно. Но зачем? — не дать своей сестре кровь было бы странно, но всё же Наваки был крайне любопытным человек и хотел знать, зачем это Цунаде нужен образец его крови.

— Твоя чакра стала совсем другой. Полностью. Ну как, не полностью. То есть полностью. Словно чужая... Но родство с твоей прошлой можно проследить. Но всё же она преобразилась и приобрела свойства, которых не имела доселе, — сбивчиво попыталась объясниться Цунаде.

— Ты сама не понимаешь? — спросил Наваки, улыбаясь.

— Нет, не понимаю, — поморщилась Цунаде. — Ты — всё ещё ты. Твоя чакра не должна была приобретать такие свойства. Она стала не просто сильней, как тебе это сказал Изами, — она стала совершенно другой. Мне нужно будет сравнить её и твою кровь с образцами чакры и крови дедушки. Может быть тогда я разберусь, что эта техника делает, — поморщилась принцесса Сенджу. Она терпеть не могла, когда не понимала, что творится с её пациентами, в которых она сейчас записала и Наваки.

— Было бы, конечно, прекрасно, если бы Изами дал мне взглянуть на записи того, кто создал эту технику, — призналась Цунаде.

— Думаешь, это не он создал её? — спросил сестру брат, но услышав насмешливый фырк, вырвавшийся из уст Цунаде, и заслужив её снисходительный взгляд, почувствовал себя полным дураком.

— Конечно нет. Изами на такое не способен. Не с его "познаниями", — выделила слово Цунаде, — в ирьёниндзюцу. Эта техника похожа на мою технику, при помощи которой возможны трансплантация конечностей, создание новых чакроканалов с нуля и их соединение с чакросистемой пациента. Но именно что только похожа. У них одинаковая основа. Но на этом сходства заканчиваются. Если бы я не знала Орочимару и его "стиль" так хорошо, то подумала бы на него, — задумалась Цунаде, прикусив нижнюю губу.

— Но я уже могу сказать, что тебе нужна специальная диета. Твоё тело тоже прошло перестройку, пусть и не такую радикальную, как та, что была у Изами в соседней палате, — решила объяснить Цунаде брату необходимость диеты, увидев его унылое лицо.

Глава клана Сенджу терпеть не мог есть по указке, таща в рот всего понемногу, так как обожал разнообразие вкусов при трапезе.

— Ладно, — проворчал Наваки, соглашаясь с сестрой. — Но это ведь ненадолго? — тут же спросил он, надеясь на положительный ответ.

— Пока тело не прекратит изменяться, — уклончиво ответила тому Цунаде. — Ладно, пойду проверю Изами. Да и от цепей его надо освободить.

— Я с тобой, — спрыгивая с кровати и напяливая на себя водолазку, выкрикнул Наваки, поспешив за сестрой.

43.

43.

Сухость во рту.

Опустошённость в пустой голове.

Ярость в моей душе.

— "Позор. Какой позор!" — стыд душил меня, не давая свободно вздохнуть. Или же этому виной цепи, в которые я закован? — "Ками, какое унижение я познал за последние три дня!"

Три дня боли и абсолютной беспомощности.

Семнадцать раз я едва не задохнулся в своей блевотине.

Если бы не постоянный бдительный уход Наваки, а потом и Цунаде, то шиноби S-класса, бывший глава клана Учиха, шиноби-с-кучей-прозвищ помер бы позорнейшей смертью, которой только может умереть человек, посвятивший себя войне и битвам.

Лишь сейчас, после того, как моё состояние стабилизировалось, и моё тело перестало терзать мой дух бесконечной болью, я наконец-то вновь обрёл возможность контролировать чакру.

И тут же скинул с себя эффект дзюцу Наваки.

Про который забыли эти грёбанные гении.

Вот как они могли об этом забыть? Как?!

— "Спокойствие. Спокойствие", — словно монашескую мантру, повторял я. — "То, что я почувствовал чакру и сбросил этот эффект оцепенения и полной беспомощности, ещё не всё", — после того, сквозь что мне пришлось пройти, контроль чакры был чуть лучше, чем у малолетнего выпускника академии. — "Мне уже кажется, что боги ловят некий кайф от моих мучений. Раз за разом они посылают мне испытания для моей плоти и силы духа, которые мне приходится героически превозмогать, после, уже не так героически, падая в обморок от истощения", — лицо помимо воли скривилось, а из недр души поднялась несвойственная мне жалость к самому себе. — "Хотя в этом есть и позитивные стороны. Сейчас вряд ли меня кто-то сможет напугать пытками. Не после того, как моё тело крайне медленно распадалось на составляющие, а дух раз за разом крайне болезненно разбивался, словно хрусталь под молотом, на тысячи осколков и так же болезненно собирался вновь", — напрягшись, я попробовал цепи на прочность. Под напором мышц моей вновь ожившей тушки они натужно заскрипели.

Чакра заструилась по телу, придавая ему силу.

После трех дней полного отсутствия чакры в организме этот едва контролируемый мизер сильно ударил мне в голову, подарив чувство всемогущества.

Цепи лопнули, давая мне возможность подняться с больничной койки.

— "Свобода! Наконец-то!" — поднявшись с кровати, я не ожидал увидеть в дверях брата и сестру Сенджу.

— Я думал, Изами пластом лежать будет? — недоумённо воскликнул Наваки, покосившись на свою сестру.

Цунаде же на это лишь нахмурилась.

— Изами полностью здоров. Ему только отдых нужен, — объяснила она своему брату.

Меня же откровенно забавляла их реакция, отчего на лицо сама по себе вылезла ехидная ухмылка.

Цунаде, несмотря на свои слова и серьёзный вид, также была ошарашена.

— После всех тех приключений и сопутствующих им ранений, что я прошёл, странно, что вы удивляетесь моей стойкости ко всякой хрени, — сказал я им, продолжая ехидно и слегка самодовольно улыбаться. Взяв правой рукой кусок цепи, я спросил, — только зачем вы меня привязали? Я что, буйным был?

— Нет, не был, — сухо ответила мне Цунаде. — Но постоянные судороги, выворачивавшие твоё тело, мешали мне работать.

— Ясно. Ты вытащишь эту хрень из меня? — мой взгляд упал на капельницы, а после опустился на пустой катетер. Ну да, я ведь никому не говорил, что уже как пару месяцев у меня вообще нет отходов жизнедеятельности. — Меня напрягают все эти шланги во мне.

— Конечно. Ляг. Наваки, выйди, — быстро раздав распоряжения, Цунаде принялась за дело.

Закончив, она подняла на меня взгляд.

— Ты дома спать будешь или же на всякий случай в больнице останешься? — тихо поинтересовалась Цунаде.

— А ты домой не собираешься? — спросил я её в ответ.

— А ты как думаешь?

— Думаю, что мне рядом с лучшим медиком Конохи будет лучше. И что нам обоим нужно как можно быстрее оказаться дома и хорошо выспаться, — ответил я ей, заразно зевнув и открыто ей улыбнувшись, что заставило её отвести взгляд.

— Тогда я оповещу, что вы ушли, а вы давайте валите к себе, — подал голос стоящий в дверях Наваки.

— Прекрасно. Жду не дождусь оказаться в своей кроватке, — лёгкое головокружение внезапно свалилось на меня, стоило мне только встать на ноги. — Где мои сандалии?

— В шкафу, — указала Цунаде.

— Спасибо.

Одевшись, мы с Цунаде направились домой.

Медленно передвигаясь по ночной Конохе, никто из нас не говорил ни слова.

Не выдержав тяжёлой атмосферы, я всё же решил заговорить.

— Мы на миссии встретили одного торговца по имени Рики Натсуме, представь себе, он нам кучу одежды подарил. Никак от этого отвертеться не удалось. Говорил, что это подарок близким Цунаде Сенджу за исцеление его жены.

— Не припомню такого, — ответила мне Цунаде, после чего замолчала. — Чем была больна его жена? — поинтересовалась она, всё же решив продолжить диалог.

— Что-то с бесплодием, — вспомнил я. — Они прибыли из страны Жемчужины. Она осталась на попечении Дайме, а её муж отправился к нам, в Коноху.

— А, вспомнила, — улыбнулась Цунаде. — Трудный случай был. Хотя само лечение, при должных знаниях, не заняло и пяти минут, — поведала она мне.

— Ого, вот как. Знаешь, я всё вопросом задавался, как тебя смогли уговорить осмотреть какую-то гражданскую? — спросил я её, вспомнив то, как я удивлялся связям и возможностям этого "простого" торговца.

— Да ко мне подошёл начальник местных ирьёнинов и попросил посмотреть интересный случай, — пожала плечами Цунаде. — Ну я и осмотрела. Объяснила нюансы и сложности лечения местным врачевателям, после чего излечила женщину. Это легче, чем зарастить трещину в кости, если обладать нужными данными. Но многие ирьёнины, которые не лечат шиноби, крайне медленно прогрессируют.

— Кстати, у меня вопрос появился. Когда я превращаю чакру в медицинскую и пытаюсь пустить её по организму, одновременно используя обычную, происходит сбой, и контроль чакры становится практически невозможным. Никак не пойму, что я делаю неправильно, а ни в одном из трактатов не написано решение, — задал я вопрос, над которым бился уже давно.

— О, здесь всё просто, — Цунаде заинтересовалась темой, и её понесло, так что всю дорогу до дома она безостановочно объясняла мелкие, но крайне важные детали, которым нужно уделять внимание, чтобы стать самолечащейся боевой единицей. Лишь изредка мне удавалось вставить свои размышления, тем самым направляя энтузиазм принцессы в нужное русло.

Только дома она остановилась, и то только потому, что нам пришлось по-быстрому принимать душ, так как желание развалиться на кровати и уснуть было просто непреодолимым.

Так что, быстро омыв себя, я завалился рядом с Цунаде.

Окинув её укрытую одеялом фигуру взглядом, я, не долго думая, притянул её к себе.

Так намного приятней засыпать.

Месяц спустя.

Наконец-то закончив, заскочив в свой кабинет и переодевшись в повседневную одежду, Цунаде взяла анкеты выпускников академии, чтобы отдать их чиновникам Хокаге.

Очередное нововведение, предложенное Изами, при помощи которого было обнаружена масса клановых бастардов, которые теперь пополнили поредевшие после войны кланы.

Как оказалось, существует просто неприлично большое количество бастардов Сенджу, Хатаке, Сарутоби и, как ни странно, Шимура.

И хоть клан Шимура, который официально прекратил существование, не был вновь создан, из его представителей был основан новый клан — Куншукаце.

Немногочисленный, едва насчитывающий пятьдесят членов, но крайне важный клан.

Единственные шиноби Конохи, чьё сродство с Фуутоном было так же феноменально и поголовно, как сродство с Катоном у Учих.

И в клан были "согнаны" лишь шиноби с сильной кровью Шимура, другие, более дальние потомки так и остались бесклановыми. Слишком сильно была разбавлена их кровь.

Помимо Куншукаце, от нововведения выиграли и Сенджу.

Клан пополнился тридцатью девятью взрослыми шиноби и двадцатью двумя детьми.

А это очень много в сложившейся ситуации. Пополнение составляет теперь почти половину клана.

Но благодаря им у Наваки сплошные плюсы.

Цунаде рьяно решила искупить свою вину перед братом, бросившись ему помогать.

Вот только помощь ему больше была не нужна. Новые соклановцы были полностью лояльны именно главе клана, а не старейшинам, отчего слово Наваки приобрело огромный вес.

А смерть троих старейшин две недели назад полностью сломила дух анархии у Сенджу.

И сейчас принцесса слизней может лишь помочь в некоторых вопросах, которые касаются тренировок. И всё.

От того, что её помощь стала внезапно невостребованной, Цунаде потеряла свой боевой настрой и сейчас не решалась лезть к Изами, боясь, что такое повторится.

Странно было ощущать себя ненужной.

Всё это накладывалось на позорный проигрыш Джирайе в тренировочном поединке.

Жабий отшельник расправился с ней без особых проблем, взяв её измором, а его разглагольства о том, что он бы умер, пропустив всего-лишь один удар, лишь усугубляли плачевную для Цунаде ситуацию.

Блондинке было стыдно за свою слабость, и в порыве чувств она едва не разругалась с Изами, виня в ней его.

Она ведь так и не провела свой эксперимент по улучшению очага чакры, так как слова Изами, сказанные им на войне в порыве гнева, глубоко запали ей в душу.

Но она успела вовремя взять себя в руки.

Отчего чувствовала себя ещё хуже, ведь она едва не начала винить в своей слабости человека, который заботился о её здоровье.

Но сейчас она просто не видит будущего.

Джирайя после освоения сенчакры стал неимоверно силён. Сейчас он вряд ли уступает Третьему в силе. При этом до своей тренировки у жаб он был слабее Орочимару и в тренировочных поединках часто проигрывал ей.

Пребывая в плохом настроении, Цунаде выпрыгнула прямо из окна на крыши домов Конохи, крепко держа в руках отчёты выпускников, и резкими прыжками направилась к резиденции Хокаге.

После того, как она сдаст отчёты, у неё был запланирован заслуженный отдых в полных тридцать дней, которые она собиралась потратить на свои отношения.

Изами чувствовал её отчуждённость и тактично к ней не лез. Но это не означало, что он просто забил на её поведение, наоборот, Цунаде замечала раздражённость своего...

— "А кого?" — внезапный вопрос, всплывший в мыслях принцессы, заставил её сбиться с темпа, отчего она еле удержала равновесие, спасая себя от позора упасть при всех с верхних путей.

— "Кем я хочу быть для Изами? И кем он должен стать для меня?" — задалась девушка вопросом.

За этот месяц её не раз и не два посещали такие думы, но она так и не нашла ответа.

Каждый раз всплывали слова Мито-ба-сан о её браке. Где муж любил свою работу больше, чем свою жену и детей. И Узумаки Мито должна была соответствовать статусу и положению своего супруга, отчего у неё не было никакой свободы в личной жизни...

— "С чего ты решила, что можешь решить всё за Изами? Ты пробовала с ним поговорить о вас? О вашей ситуации, и куда ведут ваши отношения?" — всплыли в её голове слова брата.

Наваки сильно волновался за отношения Изами и Цунаде.

И Принцесса Сенджу даже не могла понять, волнуется он так из-за того, что он её брат, или потому, что Изами его друг?

В последнее время они проводят неприлично много времени вместе.

Постоянные совместные тренировки, одна из которых даже затянулась на два дня.

Дружеские посиделки, к которым Изами подключил и Сакумо Хатаке. А тот, в свою очередь, притащил Джирайю.

Поднявшись в пятьсот пятый кабинет, Цунаде не застала его хозяина на месте. Молодой Шикаку Нара, поставленный на должность внутреннего аналитика, отсутствовал, отчего Цунаде пришлось спуститься в приёмную и найти заместителя молодого Нары, чтобы всучить тому документы.

Свалив своё задание на беднягу, Цунаде с чистым сердцем вышла из резиденции.

Полностью погрузившись в свои мысли, она не услышала окрик.

Лишь очередной, более громкий оклик вырвал её из мыслей, и её взору предстал сидящий на деревянной лавочке Изами.

Изами, который изменил своей привычке ходить повсюду в кимоно.

Сегодня он был одет в новомодную одежду, которую завёз в Коноху купец Натсуме.

В серых брюках и синей водолазке, поверх которой был накинут плащ цвета хаки, он выглядел совершенно другим человеком.

Лишь его причёска осталась прежней.

Улыбнувшись, он протянул ей кофе и мягким голосом спросил.

— Ты на сегодня закончила? — получив утвердительный кивок, он продолжил, — тогда давай проведём этот вечер вместе. Мы давно уже должны были выкроить время и серьёзно поговорить о нас двоих. — Несмотря на то, что Изами улыбался, его глаза были абсолютно серьёзными, вызвав у Цунаде холодок, пробежавшийся по спине.

44.

Сидя напротив Цунаде, я старательно разглядывал меню ресторана, избегая встречи наших взглядов.

Вся моя уверенность улетучилась, стоило нам остаться наедине перед лицом наших личных проблем.

— "Это будет... Сложно", — подумалось мне, когда я отложил меню в сторону. — "А интересные блюда здесь... А я даже и не знал, несмотря на то, что это мой ресторан", — глупые мысли постоянно появлялись в голове, сбивая меня с нужного настроя.

— Ты уже выбрала, что хотела бы заказать? — спросил я Цунаде, посмотрев в её глаза глубокого миндалевого цвета, которые не отрывались от моего лица.

— Да... — тихо ответила блондинка, нервно поправляя своё зелёное платье. Давно заметил, что у всех Сенджу есть некий фетиш на коричневый, сине-голубой и зелёный. Причём именно салатово-зелёный.

— Ты прекрасно выглядишь, — с моих губ сорвался неуклюжий комплимент пока ещё моей девушке. Ну, хотя бы он был полностью искренним.

Цунаде и вправду выглядела сногсшибательно.

Прекрасное зелёное платье, которое выгодно подчёркивало каждый изгиб её изящного тела. А красивое ожерелье на шее приковывало взгляд к выдающимся достоинствам, невероятно сильно увеличивая слюноотделение.

Отросшие за последнее время густые светлые волосы, даже на фоне волос других куноичи отличавшиеся своим здоровым блеском, были уложены в изящную причёску. В сложном пучке пряди её волос были уложены в странную спираль на затылке, сохраняя форму благодаря серебряным палочкам, на вершине которых блестели драгоценные камни.

— Спасибо, я старалась, — благодарно улыбнулась девушка, не отрывая от меня своего пристального взгляда. Даже без шарингана я мог прочитать на её лице волнение, которое она пыталась безуспешно скрыть.

Заказав у подошедшего официанта блюда, мы продолжили всё так же глупо молчать, изредка поглядывая друг на друга.

За то время, что мы провели, не общаясь, между нами появилась отчуждённость, которая сейчас сильно мешала нормальному общению.

Но это даже к лучшему. Сейчас предстоит сложный разговор. И вполне возможно, что мы уйдём из этого заведения как чужие друг другу люди.

Когда принесли наш заказ, я тут же набросился на еду, совершено не обращая внимания на всякий этикет. Главное, что не ем как свинья, а на всё другое мне наплевать. Слишком уж я был рад полностью переключить своё внимание.

Ибо слова, которые я хотел сказать Цунаде, не желали срываться с моих уст. Я просто не знал, как начать разговор.

— Было вкусно, — пробормотал я, закончив со своей порцией.

— Я заметила, — улыбнулась принцесса Сенджу, намекая на то, как именно я поедал мой заказ. — Может быть, уже начнём? — голос её был тих, но вместе с тем неумолим. Видимо, она решила сегодня, здесь и сейчас разобраться со странной ситуацией.

Я же всё ещё пребывал в нерешительности.

У меня просто не было никаких хороших мыслей, как именно сказать ей то, что меня беспокоит.

Собравшись с духом, я ляпнул первое, что пришло в голову.

— Та Кагуя, которую я убил... Знаешь, я должен тебе признаться. Я влюбился в неё... — ой дурак, что я творю!

— То есть ты хочешь порвать наши отношения? — неестественно спокойно спросила она меня.

— Нет. Это была глупая влюблённость, которая быстро проходит. Ты же... Мои чувства к тебе странные. Несмотря на то, что я не чувствую по отношению к тебе той безудержной тяги, которую я чувствовал к той куноичи, мои чувства к тебе не угасают. Я... я не могу тебе это объяснить. Это слишком сложно, — покачал я головой, бросив безрезультатные попытки объяснить свои чувства. — Тебе нужно лишь знать и понять одно. До этого момента я довольствовался полумерами. Твоей полулюбовью и полуверностью. Взамен я дарил тебе такую же полулюбовь и полуверность. Но больше это не будет частью моей жизни. Встреча с той Кагуей дала понять мне... Я не буду мириться с полумерами, глупыми, ни к чему не ведущими получувствами. Моя жизнь не будет полужизнью...

Цунаде внимательно слушала мой монолог.

Когда же я закончил свою слегка пылкую речь, она грустно улыбнулась.

— Ты так и не сказал, что это значит, — в её голосе не было слышно каких-либо отчаянных либо грустных ноток. Она просто воспринимала информацию, готовая к любому высказыванию.

— Я собираюсь жить полной жизнью. И мне нужна женщина, которая будет жить со мной такой же полной жизнью. Которая наплюёт на всевозможные рамки. Которая встанет со мной рядом хоть против всего мира. Я стану Хокаге. Это факт. Мне плевать, какие трудности предо мной встанут. Не для личной выгоды. Нет. Я хочу разобрать тот бардак, который носит гордое имя Коноха. Но прежде, чем я начну разбираться с внутренними проблемами Конохи, мне нужно разобраться в личной жизни. Если за мной не будет крепкого тыла, то мне и не стоит соваться на пост главы нашего селения. И тут уже всё зависит от тебя. Готова ли ты жить со мной полной жизнью? Научиться любить меня полностью? Принимать меня таким, какой я есть? Доверять мне абсолютно? Бросить всё ради меня?

— Это... Мне трудно ответить, — тихо ответила Цунаде, после чего замолчала, опустив взгляд.

Разочарованно взглянув на неё, я хотел уже было сказать, что тогда быть вместе — не наша судьба.

— Страшно отдать свою жизнь в руки другого человека полностью. Хотя раньше я готова была это сделать, — сказала она, подняв свой взор на меня.

— Что? — удивился я, услышав её слова.

— Тогда, раньше. Когда ты был полным психом. Знаешь, тогда я готова была отдаться тебе полностью! — жёстко отчеканила слова Сенджу.

— Не лги, — слова блондинки заставили меня поморщиться. Такая наглая ложь...

— Думаешь, я просто вру? — усмехнулась девушка, посмотрев на меня сверху вниз, показывая своё моральное превосходство в этом вопросе.

— Конечно. Ты была со мной из-за приказа своей бабушки. Как только нужда в этом отпала, ты сразу же сбежала, и вспомнила обо мне, лишь когда поняла, что тебе меня не хватает, — моим взглядом можно было сейчас заморозить Аматерасу, такой холод он излучал.

— Ну да, ты ведь самый умный. Надумаешь себе откровенную хуйню, а потом ходишь как раздутый пиздюк, веря в свою непогрешимую правоту, — вспылила на мои слова девушка. — На! — Сенджу резко достала из своей сумочки амулет, который я подарил ей на нашу помолвку. — Давай! Спроси своих птичек! — зло выкрикнула она, бросив мне ожерелье.

Поймав амулет, я тупо на него уставился.

— "Она всё знала. Она всё знала. Она всё знала. Она всё знала", — билась в моей голове мысль, нагоняя тупую головную боль и кучу стыда.

— Знаешь. Ты мне на хуй не сдался, — продолжала сквернословить принцесса клана Сенджу. — Ты — напыщенный пиздюк, уверенный в своей правоте и непогрешимости. Ты не считаешься с мнением других. Ты просто тихо решаешь в своей тупой башке всё за других, а после — следуешь принятому решению. И такой Изами мне на хуй не нужен! Мне нужен тот Изами Учиха, который прямо говорил, что ему не нравится. Мне нужен тот долбанутый Учиха, который любил меня с таким безумием, как будто завтра меня у него отнимут, и у него ничего больше не останется. Тот, который готов был остановить меня любым способом, только чтобы я не навредила себе! Который готов был наплевать на весь мир, если кто-нибудь заикнётся обо мне! — поднявшись на ноги, Цунаде облокотилась на стол, нависнув надо мной. — Но ты — не он. Ты такой же, как и все, — жёсткие слова блондинки наносили мне больше боли, чем могли бы нанести её сильнейшие удары по не защищённому чакрой телу. — Ты грёбанный лицемер! И знаешь что?! Такому Изами я не готова отдать себя! Не к такому Изами я хотела вернуться. Ты — лишь одно большое разочарование. Я не знаю, что с тобой произошло, пока я была на фронте. Но ты жалок! Знал бы ты, как сильно я обрадовалась, когда узнала, что ты смог справиться с проклятием своих глаз! Я так сильно радовалась за тебя! Но ты не справился с ними. Ты просто перестал быть Учихой. Ты перестал быть тем, кому я могла отдаться полностью! Так что знаешь что? Пошёл на хуй, ушлёпок!

Закончив свою речь, Цунаде, подорвавшись, рванула к выходу, снеся своей хрупкой фигуркой высокого официанта, который появился на крики.

Смотря удаляющейся фигуре девушки вслед, я чувствовал, как кровь прилила к моим щекам.

— Она... Я... — дышать становились всё трудней. — Как так?! — ярость сковала всё тело. — Эта сучка! — поднявшись на ноги, я отмахнулся от трясущихся от ярости колен и рванул за Цунаде. Голова кружилась, как будто бы я был пьян. В висках набатом била кровь. А в глазницах горел активированный шаринган с тремя томоэ.

Оказавшись рядом с Цунаде, я схватил её за руку.

— А ну стой! — прорычал я ей в лицо. Разум кричал мне остановиться. Что мы у всех на виду. Что такое поведение неподобающе тому, кто хочет стать Хокаге. Но тут же в душе поднялась странная, иррациональная часть меня, которая просто прорычала: Плевать на мнение этих ушлёпков! Кто против, пусть выскажет мне своё мнение!

— Отпусти! — процедила сквозь зубы девушка, попутно нанося мне пощёчину, от который среднестатистический шиноби лишился бы головы.

От ударной волны стоящие по соседству столики разлетелись в разные стороны, как и люди, сидевшие за ними, а стёкла, стаканы и бокалы ресторана с треском полопались.

— Тупая пизда! — вырвалось из моей глотки рычание, когда я увидел, как Цунаде протаранила своей тушкой стену ресторана, вылетая на улицу. Моё тело ответило быстрее, чем я мог сообразить.

Выйдя на улицу, я направился к поднимающейся с земли Цунаде.

— Ты совсем на голову долбанулась? А что если бы я не остановил свои рефлексы и ударил на поражение? У вас, Сенджу, что, мозги при рождении не выдают? Или это ты такая особенная и взамен серого вещества тебе дойки побольше подкинули?!

Не ответив, она рванула прямо на меня и нанесла удар в полную мощь.

Я мог с лёгкостью уйти. Разница в наших силах мне это позволяла. Она была уже просто астрономической.

Но это было дело принципа.

Приняв удар на жесткий блок, я почувствовал, как трещат мои кости под ужасающей мощью этого удара.

Отлетев на добрые пятьдесят метров прямо по улице, я протащился ещё метров двадцать по тротуару.

— Баба тупорылая, — прошипел я, вставая на ноги.

Чакра ускоряется и поступает в мускулы во всём теле, особенно в ногах.

Рывок вперёд.

За одну долю секунды я возникаю прямо напротив Цунаде. Перемещался же я с такой скоростью, что Сенджу всё ещё продолжала смотреть на то место, где я только что был.

Удар прямо в солнечное сплетение сносит принцессу Сенджу прочь, пробивая сразу три дома её тушкой.

До моего слуха доносятся крики горожан, полные страха.

Их можно понять — разборки шиноби S-класса на улице, это вам не шутки.

POV.

По опустевшей Конохе стремительно передвигалась группа, состоящая из девяти сильнейших шиноби Конохи.

Уже двадцать минут посреди селения бушевали два шиноби S-класса, и наконец-то Хокаге смог собрать достаточно сильных бойцов, при помощи которых можно попытаться остановить буйных.

Благо что те в запале сражения уже далеко "запинали" друг друга в лес.

— Бару, Нака, Наори, Рай! Вы должны сконцентрироваться на Изами! Отвлеките его, пока я, Наваки, Джирайя, Орочимару и Сакумо успокоим Цунаде! Прошу вас, используйте весь свой арсенал сразу же. Наш единственный шанс — в нашей внезапности, иначе придётся сражаться всерьёз, а этого, я думаю, никто не хочет... — хмуро оповестил их всех Хирузен.

— Будет сделано, — ответила за всех Наори, бесстрастно кивнув на слова Хокаге. Но внутри девушки бушевало целое торнадо чувств.

— "Изами, ты чего творишь?! Такой позор! Ты ведь хоть и изгнан из клана, но всё же самый известный из ныне живущих Учих! По тебе весь клан судят!" — злилась девушка.

Бойцы приготовились, как они думали, ко всему.

Но то, что они увидели, полностью выбило их из колеи.

— О нет! Кто нибудь! Вырвите мне глаза! — упав на колени и закрыв глаза, заорал Наваки, пытаясь развидеть открывшуюся перед ним картину. Рядом с ним захихикал Джирайя, достал, словно из ниоткуда, блокнот и начал быстро строчить в нём, похотливо подхихикивая.

Рядом со своим напарником Орочимару, не выдержав, закатил глаза и фыркнул.

— Ну, как видите, нам тут делать нечего, — раздался довольный голос Хатаке, который полностью одобрял подход своего друга к решению проблем в отношениях. Точнее, он одобрял финальную часть.

Хокаге же не знал, как реагировать. Впервые за очень долгое время.

Лишь четвёрка Учих сохраняла абсолютно холодное выражение лиц, словно перед ними не занимается сексом парочка шиноби, которых они должны арестовать.

Цунаде же и Изами совершенно не обращали никакого внимание на "гостей", полностью на них наплевав.

— Всё! Сваливаем отсюда! — поднявшись с колен, Наваки постарался одним прыжком оказаться как можно дальше от этого зрелища. — К такому жизнь меня не готовила, — жалобно простонал он под смех приземлившихся рядом с ним Джирайи и Сакумо.

45.

Прямой удар Цунаде был блокирован ленивым движением руки.

Вся волна ударной мощи Сенджу разбилась о лениво поставленный на пути её удара блок ладонью. И пусть это выглядело легко, но многие шиноби завистливо присвистнули бы этому достижению — так запросто остановить удар принцессы Слизней.

Целый месяц я провожу бесконечные спарринги с Цунаде, которые с первого взгляда кажутся бессмысленными для меня. Но это отнюдь не так.

Несмотря на то, что она явно уступает своим товарищам (во всяком случае, в боевых навыках), в тайдзюцу Цунаде настоящий монстр. И это даже без техник, на одних лишь физических способностях.

Но вот когда она начинает применять свои техники в ближнем бою... Цунаде воистину превращается в олицетворение смерти.

Несмотря на всю показушную ленивость в отражении её атак, каждое моё движение просчитано до малейших деталей.

Глаза Учихи остаются глазами Учихи. Даже без активированного додзюцу.

Я прекрасно вижу её движения, хоть и не могу их предсказать.

Но этого и не требуется — иначе все эти бои не имели бы смысла.

Мне не хватает боевого опыта.

Моя цель — не стать просто сильным ниндзя. О нет, моя цель — стать сильнейшим.

А кто бы что ни говорил, но за всю историю мира шиноби известны лишь две персоны, удостоившиеся титула абсолютных монстров.

И оба они прошли тысячи (если не десятки тысяч) боёв на грани своих возможностей.

Я же являюсь лишь бледной копией великих воинов... Но мириться с этим я не собираюсь.

Несмотря на общую слабость как бойца, из-за своей узкой специализации Цунаде была крайне опасна.

Не факт, что я смогу пережить её серьёзный удар неподготовленным.

Но в общем, её уровень сил был жалким для её официального S-класса.

Ни скорость, ни техника не были развиты на должном уровне.

Однако хорошее наследие предков выравнивало этот 'недостаток'.

Но сейчас, смотря на неё, невольно начинаешь уважать Джирайю и Орочимару, которые, не имея за своими плечами невероятного потенциала предшественников, добились невероятных высот.

Очередной удар останавливается при помощи мягкого блока.

Вся чакра, вся сила удара бесследно пропадает, развеиваясь.

Разорвав дистанцию, Цунаде подаёт условный знак для прекращения боя.

— Уже выдохлась? — излишне насмешливо спрашиваю я её, пытаясь раззадорить принцессу Сенджу на то, чтобы продолжить бой.

— Нет, — отрицательно покачала головой Цунаде. — Но ты сегодня халтуришь, — обвинительно добавила она.

— Халтурю? — переспросил я её.

— Да, — кивнула она на мой вопрос. — В прошлых наших боях ты был намного жёстче.

— Может быть и так... — согласился я с ней. — Но я этого не заметил.

— Зато заметила я, — припечатала она, насмешливо на меня посмотрев. — Что такое?! С каких пор ты так сильно сдерживаешься?

— С тех пор, как я так решил, — прохладно ответил я ей, не понимая, как ирьёнин такого класса ещё не нашла ответ на этот вопрос.

— Ладно... — пожала она плечами, направившись к своей накидке, которая лежала неподалёку от одинокого деревца, растущего на полигоне. — У меня из-за тебя и так забот прибавилось, — недовольно пробурчала она, намекая на свою новую ученицу Шизуне.

Расслабившись и глубоко вздохнув, я полностью уравновесил резкое, хаотичное движение чакры в теле, которое царило во время нашей тренировки.

— Только не надо делать вид, будто тебе не нравится возиться с этой девчушкой, — улыбнулся я, пытаясь задобрить Цунаде, которая впала в своё обычное ворчливое состояние.

— Нравится или нет — это одно дело, — холодно ответила она мне. — А вот то, что ты заставил принять её как мою подопечную, мне не нравится, — забавно нахмурила свои коротенькие бровки саннин.

— Разве не ты мне говорила, как важны ученики? — напомнил я ей слова, которыми она не так давно увещевала меня смириться с учениками, которых я вскоре должен буду принять из академии.

— Те ученики специально подобраны под тебя, — не согласилась со мной Сенджу. Или, если быть точным, бывшая Сенджу.

Не так давно Цунаде 'официально' разругалась с главой клана, своим братом, и потеряла 'членство' в клане. Прям как я.

Всё ради того, чтобы один шиноби с интересными красными глазами не был притянут в другой клан... Глупые танцы вокруг глупых условностей.

Чем чаще я такое вижу, тем больше во мне растёт презрение к таким вынужденным мерам для сохранения лица и прочей чуши.

Закончив тренировку, мы решили обмыться в протекающем неподалёку ручье.

Погрузившись в воду, Цунаде надолго пропала под водой.

— Тебе должно быть стыдно попасться на такую банальную тактику, — покачал я головой.

Мир начал изменяться. Словно могущественный Ками-художник взял в руки кисть и начал малевать на холсте мира своё видения бытия.

Громко отплёвываясь, из-под толщи воды вынырнула Сенджу в полной боевой готовности и тут же устремилась прямо в мою сторону. Мощнейший удар, который попросту разорвал бы большинство шиноби, отбросил моё тело назад, попутно вырывая моей спиной толстые деревья вместе с корнями.

— Что это было? — зло спросила девушка, оставшись после удара напряжённо стоять в стойке на месте. — Я думала, наш бой закончился?

— Сколько подсказок мне тебе ещё дать? — словно мощный ураган, пронёсся тихий шёпот моего голоса по опушке леса. Но то, что я слышал как шёпот, для Цунаде было невыносимым грохотом сотни водопадов и завыванием неудержимого шторма. — Твои уши слышат то, чего нет.

Припав на колени, Цунаде крепко зажмурила глаза от дикой боли.

— Оглянись вокруг, — призвал я её. Послушавшись меня, девушка бездумно окинула взглядом территорию.

Пропал чистый, прохладный и неглубокий ручей. На его месте оказалось мутное глубокое озеро, в котором едва не утонула Цунаде, повинуясь моему посылу.

— Мои глаза обманывают меня, — тихо ответила мне Сенджу, переводя на меня свой взгляд. — Но зачем ты наложил гендзюцу после нашего боя? — всё ещё не понимая, спросила она.

— Нашего боя? — спросил я с лёгкой издёвкой в голосе, пытаясь пробудить в ней злость, которая должна была придать ей сил подняться и сражаться дальше. — Наш бой закончился через три секунды после его начала, когда ты попала в моё гендзюцу, — моё покорёженное, распластавшееся на земле в куче обломков вековых деревьев конохского леса тело начало исчезать. — Как видишь, я с самого начала боя позволил тебе сражаться со своей выдумкой. Разве ты не заметила, что я не применял многое из своих умений?

— Заметила... Но подумала, что ты специально сдерживаешься.

— Я бы сдерживался, да, — согласился я с ней, кивая головой. — Но тогда я специально использовал бы наименее отработанные приёмы.

— Ками, как стыдно, — на лице Цунаде в подтверждение её слов растёкся румянец.

— Знаешь, тебе и вправду должно быть стыдно, — согласился я с ней. — Но не из-за того, что ты проиграла мне, а из-за того, что ты позволила себе быть настолько беспечной.

— Ой, помолчи, и без твоих слов хреново, — отмахнулась блондинка, поднимаясь с колен. — Я и сама знаю, что облажалась.

Я спрыгнул с ветки дерева, на которой сидел, и мы в абсолютной тишине отправились домой.

Разговор возобновился лишь после того, как мы оба умылись, переоделись и поужинали.

— Цунаде, мне нужно, чтобы ты посмотрела на кое-какую методику, — поднявшись, я поманил её за собой.

Найдя на рабочем столе в спальне нужный свиток с записанной теоретической методикой техники тайдзюцу, я протянул его Сенджу.

— Эта техника основана на технике Восьми Врат. Она является более слабой её версией, но в то же время она не калечит тело так сильно, как та. Но она ещё только в разработке, и нужно правильно рассчитать подачу чакры, чтобы не калечить тело.

Приняв из моей руки свиток, лучший ирьёнин Конохи углубилась в чтение, сев на край кровати.

'Метод Семи Вдохов Небес' — дыхательный метод тайдзюцу, основанный на технике Восьми Врат. Первый этап: первый шаг — вдыхание огромного количества кислорода. Второй шаг — насыщение лёгких чакрой. Третий шаг — перемешивание чакры и кислорода в лёгких. Насыщенный чакрой кислород распространяется по телу, укрепляя его, повышая выносливость и усиливая мускулы. То, насколько первый этап усилит тело, зависит от уровня контроля над дзюцу и качества тела. Визуально при этом глаза пользователя становятся абсолютно белыми. Вокруг него появляется желтая аура, а мускулы становятся намного более жилистыми. Второй этап: делается очередной вдох, но чакра копится не в лёгких, а прямо в мускулах. Там же происходит насыщение. После чего смешанный с чакрой кислород поляризуется и насыщает только мускулы тела, увеличивая физическую мощь шиноби в разы. Визуально при этом кажется, что пользователь в несколько раз увеличил свою массу. Полностью убирает усталость. Третий этап: смесь кислорода и чакры направляется в кровь, ускоряя её ток в теле. Огромное усиление силы и скорости. Визуально: покраснение кожи шиноби и набухание вен на теле. Четвёртый этап: смесь кислорода и чакры направляется в кости, хрящи и жилы тела пользователя. Происходит незначительное в сравнении с прошлыми этапами усиление физических характеристик. Однако крепость тела скачкообразно увеличивается. Пятый этап: смесь кислорода и чакры посылается в жизненно важные органы, тем самым улучшая общее самочувствие бойца. Также происходит незначительное увеличение сил, скорости и реакции. Шестой этап: смесь кислорода и чакры направляется в спинной мозг. Повышение реакции, силы и скорости. Седьмой этап: смесь кислорода и чакры посылается в головной мозг. Огромное увеличение скорости, силы и реакции...

— Принцип работы совершенно разный, — задумчиво закусила губу Цунаде. — Техника Восьми Врат высвобождает просто запредельное количество чакры и заставляет её циркулировать с запредельной скоростью, здесь же принцип другой. Небольшое количество чакры филигранно, можно даже сказать хирургически, усиливает определённые области тела. Чем лучше человек обращается с чакрой, тем выше эффект. Огромное сходство можно найти лишь в одном пункте. Чем сильнее тело, тем сильнее эффект. А если взять кого-то с прекрасным контролем чакры и сильным телом...

— То этот шиноби воистину станет настоящей машиной смерти. Ну, или куноичи, — закончил я за неё. — Это решит твою проблему с эффективностью в прямом противостоянии, которая пострадала из-за твоей специализации. Причём разом. Тебе не нужно будет тратить месяцы, а то и годы, чтобы вновь встать на один уровень со своими сокомандниками. И уже отталкиваясь от техники Семи Вдохов Небес, ты сможешь развиваться дальше.

— Почему же ты только сейчас рассказал мне об этой технике? — тихо спросила нахмурившаяся Цунаде с явной обидой в голосе.

— Потому что я не ожидал, что на тебя так сильно давит твоя воображаемая слабость.

— Воображаемая?! — вскинулась Цунаде, но, не дав ей выговориться, я её перебил.

— Да, воображаемая! — неприятно было осаживать Сенджу так грубо, так что дальше я говорил уже мягче. — Пойми, ты — невероятный специалист в своей области. То, что ты в бою не так сильна, не делает тебя слабой. Сконцентрируйся ты на своих боевых качествах — нисколько бы не уступала Джирайе или Орочимару, а может быть, даже превосходила их. Но твоё умение намного важнее умений таких шиноби, как Джирайя или Орочимару. Каждый из них может устранить сотню шиноби за день... Ты же можешь спасти тысячу за тот же день. Ты стоишь десятка таких бойцов, как твои сокомандники, — на последних словах мой тон сменился почти на нежный, стоило мне увидеть ту растерянность, что воцарилась на личике Сенджу. Чёртово умиление.

— Слышать такие слова от тебя... как минимум странно... — призналась Цунаде.

— Отчего же? — спросил я, присаживаясь рядом с ней на кровать.

— Ну как же. Изами Учиха, тот самый, который в одиночку кидается на десятки врагов, который всем своим видом показывает, что ему никто не нужен рядом с ним в бою, ибо все кругом — клопы вонючие, а он — сам возродившийся Рикудо, и далее, и далее...

— Просто я, наверное, повзрослел, — ответил я после секундной заминки, обдумывая её слова. — Знаешь, одни шиноби мечтают быть героями, спасающими принцесс. Другие мечтают стать суперсекретными и суперкрутыми Анбу, со своими друзьями ликвидирующими вражеских каге и всю их охрану, после чего прорывающимися с боем назад, при этом спасая от верной смерти своих товарищей. Я же... Сперва я был первым. Потом мне показали, что быть шиноби и быть героем — это совершенно разные вещи. Шиноби — солдаты и убийцы. Воины и бойцы. Диверсанты и шпионы. И если придёт приказ, если перед шиноби поставят задачу, то нужно умереть, но выполнить. При этом этот приказ может идти вразрез со всей известной моралью... Но его нужно будет выполнить, и выполнить удачно. Умереть, не выполнив — нельзя. И тут крылся мой камень преткновения. Раньше я думал, что могу сделать всё сам. А если не могу, то это связано с моей слабостью. Но это не так. Эпоха силы прошла. Закат этого времени наступил с созданием скрытых деревень. А ушло оно вместе с твоим дедом. Когда умер Хаширама, каждому думающему человеку стало понятно: неважно, насколько ты силён как индивид, отлаженная военная машина перемолотит тебя в труху. Ну убьёшь ты тысячу. Ну две тысячи. Ну целый десяток тысяч. И что? В конце ты упадёшь с чакроистощением — и после тебя добьёт самый распоследний крестьянин. Или будешь отравлен ядом и сдохнешь в муках, отчаянно цепляясь за последние крохи своей жизни. Или же в спину пройдёт незамеченный удар — ведь после длинного боя концентрация сбивается, тело наливается тяжестью, а желание закончить бой побыстрее, вырвать наконец-то себе победу, заставляет совершать ошибки даже лучших из лучших шиноби. Неважно, насколько сильным я стану, меня всегда сможет повергнуть отлаженный военный механизм. Если я, конечно, не стану богом во плоти, — на последних словах на моё лицо выползла усмешка, заставившая Цунаде посмотреть на меня как на умалишённого. — Нужно стать вторым Рикудо-сеннином, чтобы стать воистину непобедимым.

— Понятно... Но всё же странно слышать от тебя такое, — улыбнувшись, Цунаде взъерошила мне волосы, попутно распуская их, словно почувствовала, что у меня начинала побаливать голова... Побочный эффект постоянной тренировки шарингана, о котором я уже успел забыть. Последний раз я такое испытывал в детстве.

— Спасибо, — поблагодарил я её, откидываясь на кровать и довольно вздыхая. — Так что ты думаешь насчёт техники?

— Я посмотрю, что можно сделать, — оседлав меня, попутно массируя мою голову, ответила Цунаде, прежде чем грубо впилась в мои губы поцелуем...

46.

Жители Конохи давно привыкли к тому шуму, который порождает новый квартал красных фонарей.

От ночи к ночи росло и без того огромное количество посетителей из числа воинов Конохи — посетители, которые не привыкли отдыхать тихо. Повизгивание продажных девок, пьяные крики расслабленных шиноби, окрики вышибал из отошедших от дел бойцов Конохи и сладкий запах горячего саке создавали неповторимую атмосферу в этом небольшом рае для взрослых. Хотя и не все посетители были взрослыми. По тёмным углам скользили фигуры новоиспечённых генинов, которые сдались под напором гормонов и пытались сейчас незаметно проскользнуть к 'конфиденциальным отелям'. Ну как незаметно... Они думали, что слились с окружением и стали незаметны, но зоркие глаза опытных шиноби легко вычисляли тринадцатилетних детишек, возомнивших себя взрослыми.

Можно было даже встретить сердобольных шиноби, которые, не выдержав, ловили вчерашних выпускников, не давая совершить им их тёмные делишки, которые в будущем могли повесить им ярмо на шею.

Многие кланы не чурались подкладывать под относительно перспективных юношей своих девчонок. Можно было заметить и куноичи постарше, которые изображали великую любовь к молодым клановым подросткам, желая поудобней устроиться в жизни. Но если за клановыми был хоть какой-то пригляд, то бесклановые бежали навстречу будущим обязанностям, ничего не подозревая.

И лишь некоторым из них везло встретить неравнодушного бескланового, который не давал им совершить фатальную ошибку.

Но среди всей этой толпы выделялась троица молодых мужчин, которые сидели на веранде заведения под названием 'Золотой Страус' и, громко хохоча, рассказывали друг другу различные истории и шутки, о которых люди их статуса 'вроде как' не должны были иметь понятия.

— Эй! Ещё бутылочку саке нам! — окликнул официантку высокий, подтянутый пепельный блондин с морщинами вокруг глаз, придававшими его лицу постоянный весёлый вид. И выдавали весёлый и отходчивый характер этого шиноби, который был известен на весь мир как Белый Клык Конохи.

Ойкнув, девушка зарделась от развратного взгляда, брошенного на неё Сакумо Хатаке, который, изрядно выпив, слегка потерял над собой контроль, совершенно забыв о том, что дома за его поведение с него спросит строгая жена.

— Хай, — кивнув мужчине, показывая тем самым, что она приняла заказ, девушка уже хотела было убежать, но её остановил мягкий голос черноволосого собутыльника Хатаке.

— И одну бутылку пива, — добавил герой Второй войны шиноби. Услышав заказ, девушка тут же сорвалась с места, желая выполнить его как можно быстрее.

В кругах обслуги ходили слухи о крутом нраве этого шиноби, которому и принадлежало данное заведение. Особенно о том, что нерасторопных сотрудников он увольняет без всяких сожалений, а после те более не могут найти работу в сфере обслуживания — во всяком случае, в пределах деревни.

А переезжать из Конохи девушке совсем не хотелось. Не для этого она ложилась под одного нечистого на руку купца, странствуя с ним больше года, пока он не добрался до Конохи, где ушлая девчонка кинула своего папочку, устроившись в данное заведение...

— Изами, ты мне всё ещё должен, — приобняв брюнета за плечи, прохрипел русый широкоплечий парень, известный бабник и глава древнего и великого клана Сенджу. — Меня целый месяц мучают кошмары из-за того, что я увидел в лесу, — сокрушался Наваки под громкий смех Сакумо, в котором время от времени пробивались лающие нотки. Он определённо слишком сильно связан со своим призывом...

— Считай Мокутон моим извинением, — улыбаясь, ответил я, сбрасывая его руку с плеча. — Или это, по-твоему, недостаточный подарок?

— Какой-такой Мокутон? — спросил Хатаке, отсмеявшись.

— Ах, забудь, — отмахнулся Наваки, бросив на меня предупреждающе-угрожающий взгляд.

— Пфф, одни секреты вокруг, что за жизнь? — очередная рюмка саке была оперативно уничтожена изголодавшимся по алкоголю и компании Хатаке. Я его полностью понимал... С такой строгой женой не побалуешь.

— Итак, Изами, ты так и не ответил — рад ли ты тому, что завтра тебе на шею посадят детсад? — перевёл тему Сенджу.

— Ага, как же. Что может быть прекрасней, чем обучать малолетних генинов, которые мнят себя крутыми шиноби из-за того, что получили протектор деревни? Это ведь просто предел моих мечтаний, настоящий смысл жизни! — ядовито отозвался я на вопрос Наваки.

— Да ладно тебе, — поспешил вклиниться в мою экспрессивную речь Сакумо. — Если бы я так думал, то ты бы никогда не попал в мою команду.

— Сравнил жопу с пальцем.

— Что? — не понял Хатаке. — При чём тут жопа и палец? — не понял он.

— Это несравнимые вещи, мой сучий друг, — от алкоголя меня уже полвечера изрядно несло, отчего я то принимался громко оценивать проходящих мимо веранды девушек, то выдавать разные грубые сравнения. — Я уже хлебнул крови, побывал в сражениях и патрулях и имел за собой такие подготовку и опыт, какие немногие чунины к концу жизни имеют, — фыркнул я на сравнения дорогого мне себя и новоиспечённых генинов.

— И всё равно ты был заносчивым засранцем, считающим, что раз ты что-то умеешь да знаешь — тебе все должны. Ты был тем ещё щенком, считающим себя матёрым волчарой, — не остался в долгу Хатаке. — Если бы ты знал, сколько усилий мне стоило уговорить Ичиро не выбить заносчивому тебе, засранцу такому, тенкетцу в назидание во время спарринга, — от этого воспоминания на лице пепельноволосого появилась ностальгическая улыбка. — Хорошее было время, — сказав это, он наполнил себе и Наваки рюмки саке и, отсалютовав, выпил этот мерзкий напиток.

— Фу, — на моё лицо непроизвольно вылезла гримаса отвращения, — как вы только можете пить эту дрянь?

— Тц, ты просто учиховский варвар, ничего не понимающий в напитках высокородных, — ответил Наваки, посмаковав саке. — Пей дальше свою белиберду для простолюдинов и не смей плохо высказываться о таком великом напитке.

— И выпью, — буркнув, я допил пиво, плескавшееся в большом литровом стакане, слегка поморщившись от вкуса. — Нет, не понимаю я... Отчего все мужики, которых я знаю, любят алкоголь?

Моя реплика вызвала хохот со стороны Хатаке.

— Ха-ха-ха, — отсмеявшись, он поднял на меня весёлый взгляд. — Ты сейчас так сказал, как будто бы ты не мужик, а баба.

— Тц... Хочешь сказать, мужик ты или нет — определяет пристрастие к алкоголю? — спросил я.

— Эй-эй, не смей так нагло передёргивать, — погрозил мне пальцем Сакумо.

Пока мы продолжали болтать ни о чём, к нашему столику подоспела рыжеволосая девушка, неся на подносе бутылку тёплого саке и литровый стакан холодного пива.

— Ваш заказ, господа, — поклонившись, она поставила бутылочку саке посреди стола, а стакан — передо мной. — Желаете ещё чего-нибудь? — спросила она, кокетливо постреливая в нас глазками.

— Да. Сделай нам кальян. Классику. Виноградно-мятный вкус, — попросил я. Кивнув, девушка поспешила удалиться исполнять заказ.

— Хорошааа, — протянул Хатаке, смотря рыженькой девушке вслед.

— Ага, — кивнул Сенджу, не отрывая взгляда от филейной части обслуги.

— Наваки... на твоём месте я бы лучше этого не говорил... А то сейчас у меня закрались странные мысли на твой счёт.

— Что? — не понял Сенджу, Сакумо же уже начал лыбиться, предвкушая грядущую подколку.

— Ну... Рыжая, зеленоглазая, миловидное круглое лицо, которое напоминает мне одну достопочтенную Узумаки... — начал я издалека, но продолжить мне не дал вопль Сенджу.

— Прекрати! Сперва Цунаде, теперь бабуля! Для тебя что, ничего святого нет?! — ужаснулся Наваки. При этом на его лице явно отобразились разные грязные фантазии, что заставило его стать похожим на человека, съевшего целый лимон без закуски.

Что довело широко ухмыляющегося Хатаке до дикого ржача.

— Я что, монах — святости обхаживать?.. Хмм... Обхаживать... — с каждым словом румянец на мордахе Сенджу становился всё более тёмного оттенка. — Да ладно, проехали, — решил я сменить тему, пока у Наваки не случился срыв.

Подхихикивая над Сенджу, мы начали активно уничтожать врага всего рода человеческого — алкоголь, пока к нам не вернулась девушка с кальяном в руках.

Усадив её с нами, я перекинулся многозначительным взглядом с Хатаке.

Она будет моей новой жертвой подколок. Наваки дошёл до той кондиции, когда он может внезапно кинуть наш столик, за которым мы так удобно сидим на подушках, через всё заведение, чтобы скинуть пар. Сакумо абсолютно невозможно задеть. Он 'страдал' абсолютным пофигизмом, пока разговор не коснётся его чести, сына или жены. Вот только даже я не рискну задевать одну из этих вещей, так как тогда можно отхватить неиллюзорных звиздюлей от 'самого верного шиноби мира'.

Причём этот камикадзе настолько отморожен, что без особых проблем заедет по харе даже самому Хирузену, если тот заденет струнки его души.

Так что усадить к нам официантку — неплохой метод продолжить весёлый стёбный разговор.

Но всё испортил Наваки.

— Ладно, мне надо идти, — грустно вздохнул он, взглянув на часы, которые висели на входе веранды. — Завтра мне ещё напутственную речь толкать молодёжи, которая стала генинами, прежде чем они пойдут на распределение, так что оставлю вас двоих наедине, в компании такой... обворожительной и прекрасной девушки, — последние слова дались Сенджу с трудом, так как он явно вспомнил мою подколку, заставив прыснуть Хатаке в кулак.

Попрощавшись и посетовав на глупые ритуалы, которые мешают нам отдыхать, мы проводили его до выхода с веранды, после чего вернулись к ожидающей нас за столом девушке, которая чувствовала себя явно не в своей тарелке.

— Изами-сама, это большая честь для меня — сидеть с вами и вашим другом за одним столом, — робко пропищала она, — но меня ожидает работа...

— Да? Такое рвение похвально, — улыбнулся я ей. — Иди к управляющему и скажи, что по моей прихоти ты и только ты будешь обслуживать Сакумо Хатаке и меня сегодня вечером, поняла?

— Хай! — кивнув, девушка удалилась робкой походкой.

— Ты её подкалывать собрался или авторитетом давить? — уязвил меня Хатаке. — Совсем с девушками общаться не умеешь, и как только Цунаде тебя терпит? — спросил он небеса, картинно-трагично запрокинув голову.

— Так же, как и я её — любя, — посмеиваясь дурачеству пепельноволосого, ответил я.

— А теперь по-честному... — заговорщически наклонившись ко мне, прошептал Сакумо. — Ты на эту девчушку смотришь так, как Акимичи на кусок сочного бифштекса...

— Она и вправду похожа на Мито Узумаки... Если бы только ты знал, как я желал отомстить той суке за то, что она накинула на меня ярмо... — зло, сквозь зубы, вырвалось из меня, прежде чем я смог осмыслить свои слова. — Как сильно я желал её унизить, а после — выпотрошить...

Откинувшись назад, Сакумо серьёзно посмотрел на меня.

— Надеюсь, ты не собираешься выпустить своих демонов на этой девке?

— С каких пор тебя волнуют гражданские? — зло ухмыльнулся я, отпивая пива и внимательно смотря на Хатаке. — После того, что мы творили на войне?

— Если бы ты не был героем Конохи, если бы ты не был будущим Хокаге — я бы тебе и слова не сказал бы, — прохладным тоном ответил мне пепельноволосый. Его слова подействовали на меня словно ушат холодной воды.

— Я... Я не собираюсь её убивать и насильничать, успокойся.

— Это я хотел услышать, — после моих слов тягучая атмосфера пропала, и Хатаке вновь обрёл беззаботный вид. — Ты смотри, главное — чтобы Цунаде не узнала. Это моя мне всего лишь слабительного подсыплет, а твоя и кастрировать может, — рассмеялся он.

— Оставь это мне, — допивая пиво, я повернулся в сторону входа веранды. — Что-то её давно нет.

— Прихорашивается, — пожал плечами Хатаке, после чего взял бутылочку с саке в руки и начал с ней играться, раскручивая её и раз за разом останавливаясь прежде, чем напиток прольётся.

После этих слов в комнате установилась тишина.

— Скажи, тебя ещё иногда мучают воспоминания с войны? — тихо спросил я его.

— Конечно, — подтвердил Сакумо, не отрываясь от своей игры. — Много хороших шиноби Конохи погибло... Я часто вспоминаю об этом.

— Я сейчас о другом. О том, что мы делали во время наших 'спецопераций'...

Оторвав свой взор от бутылочки, Хатаке хмуро сказал:

— Они были врагами Конохи. Всё, что произошло — их вина. Не стоит вставать на нашем пути. Но с каких это пор Бешеный Пёс Конохи терзается муками совести? — спросил он, специально упомянув одно из моих прозвищ, которое изначально мне дали бойцы Анбу.

— Я не терзаюсь. Просто не вижу смысла в том, что мы творили, — шёпотом ответил я ему. — Помнишь самурайский род Такуя?

— Как я его забуду? Именно после него ты так впечатлил Анбу, что те прозвали тебя Бешеным Псом, — гордо улыбнулся Хатаке. — Если честно, то я тогда до последнего не верил, что тебе хватит духу выполнить миссию, — гордо закончил он.

— Без твоих речей я не смог бы этого сделать. Честно. Это было бы слишком для меня.

— Да ладно тебе, они сами виноваты. Захотели оторваться от Огня и присоединиться к Земле. Они знали, на что шли. Просто эти глупцы купились на сладкие речи землероек о богатстве, влиянии и, конечно же, защите. Ха, они и вправду думали, что что-то в этом мире их сможет защитить от гнева Конохи? — расхохотался Хатаке.

Но я не разделял его веселья.

Это была самая грязная миссия, в которой я только участвовал за всю войну.

Такуя, древний самурайский род. Они решили предать Даймё Огня и Коноху. Предать Волю Огня.

И поплатились за это.

Люди в тряпичных масках ворвались в их замок, в то время как там проходил совет знати. Мелкие вассалы Такуя советовались со своим сюзереном, как им лучше всего провернуть свой уход из Огня, под защитой семерых шиноби из Ивы.

Четвёрка шиноби в простой серой одежде без опознавательных знаков уничтожила их защитников из Камня, после чего на глазах у вассалов Такуя устроила настоящий ад.

Живого лорда Такуя заставили сперва смотреть, как раз за разом насилуют женщин его рода. А после — медленно убивают всех до единого. Детей, мальчишек и девчонок. Старух и стариков. Женщин и мужчин. И лишь в конце ему подарили 'спасение', оборвав его жизнь.

Пощады не было. Ни Конохе, ни Стране Огня не нужны были идейные мстители из выживших...

После такого акта устрашения вассалы Такуя, оставшиеся без сюзерена, забыли о том, что вообще можно кому-то служить, кроме как Даймё Огня и Хокаге.

— Почему ты спросил? — вырвал меня из воспоминаний голос Хатаке. — Не ты ли был к ним абсолютно безжалостен? Начистоту: после твоих действий я подумывал подставить тебя, чтобы тебя забили враги, как 'пса, заражённого бешенством'. Настолько твои действия покорёжили меня... Но я решил дать тебе испытательный срок. Я хотел знать — сошёл ли ты с ума и наслаждался насилием ради насилия, или же ты так рьяно исполнял свой долг?

— И ты решил, что я так рьяно исполнял свой долг, раз я ещё жив? — спросил я его, грустно улыбнувшись.

— Да, — серьезно кивнул Сакумо. — Ты не насиловал баб, не убивал без приказа. Но всё же сомнения были. Ты мне тогда и вправду казался бешеным псом. Именно тогда я решил сблизиться с тобой и не дать тебе скатиться во тьму. А в итоге ты стал мне самым любимым и близким человеком, — улыбнулся он мне и, приблизившись, растрепал волосы на моей голове. — Ну, конечно, после моего малютки и моей домашней биджу, ха-ха.

— Ясно, — кивнул я, уходя от его руки, хотя мне это и дико понравилось.

— Да будет те, у меня с десяток таких миссий наберётся, — приняв моё молчание за задумчивость, поспешил оправдать меня Хатаке.

— Не в этом дело.

— В чём же тогда? — спросил он заинтересованно.

— Сакумо, вот скажи... У тебя родился сын. Какаши, да? — спросил я его.

— Ну да. Кстати, козлиный потрох ты. Ты ведь на его дне рождения не был! — обвиняюще уставился на меня собачник. — Да что там, ты его даже на руках не держал!

— Я... Я не могу, — грустно улыбнулся я на его выкрик.

— Отчего это?

— Мне просто больно на него смотреть, зная, что он будет делать такие вещи, какие делали мы, — признался я своему другу.

— Ой-ёй, — протянул Хатаке, понимающе смотря на меня. — Ну, здесь всё понятно, вот только скажи мне... Именно потому ты ещё не женился на Цунаде и не наплодил кучу маленьких Изами, которые нервировали бы своим видом всех твоих недоброжелателей?

— Да, — это признание далось мне крайне легко. Я давно уже мечтал выговориться. Но было не с кем. Ни Цунаде, ни Наваки меня не поймут. Их тщательно защищали от таких миссий. Да что там, расспросив Наваки, задав ему парочку наводящих вопросов, я понял, что он даже не знает о таких методах Конохи расправляться с раскольниками.

А лезть к Сакумо не хотелось, так как не было ясно, как именно он отреагирует на эти воспоминания.

— Знаешь, ты обладаешь достаточным влиянием, чтобы оградить своих отпрысков от этого.

— А ты? Ты оградишь Какаши? — вопрос, сорвавшийся с моих уст, был крайне неуместен.

— Конечно же нет, — ответил мне Сакумо, смотря на меня как на предателя родины. — Это его долг. Долг всех Хатаке пред Конохой.

— Ясно, — задумчиво протянул я.

— Не в этом дело. Спроси лучше себя — оградил ли бы ты самого себя от такого?

Крепко задумавшись над вопросом Сакумо, я упустил момент, когда к нам на веранду зашла официантка.

— Изами-сама, Хатаке-сама, сегодня я в вашем полном распоряжении, — оповестила она нас, призывно изогнувшись в поклоне, демонстрируя свои прелести.

— А мы уже заждались... — расплылся Хатаке в предвкушающей улыбке.

Дальше же все тёмные думы выветрились из моей головы, так как мы приступили к расспросу девушки о её жизни.

Мики (типичное имя для южных провинций страны Огня) оказалась дочерью обычных крестьян.

Рассказывая о своей жизни, она удачно избегала острых углов, выставляя себя в хорошем свете. Но жизнь шиноби научила нас многому. Поэтому мы могли примерно составить правдивое досье на её жизнь.

Выросла как единственная дочь с двенадцатью братьями, но всего детей у её родителей было девятнадцать.

Родители были бедны даже для крестьян. Несмотря на многие невзгоды, обычные крестьяне в стране Огня имели достаточно, чтобы не терять детей от болезней и голода даже во время войны. За этим строго следили — рабочей силы много не бывает.

Ушла из деревни с караваном какого-то торговца.

Продала своё тело ради будущего профита. Хитрая девочка.

Родители не хотят идти на контакт.

Вряд ли они расстроились бы из-за её действий. Скорее, порадовались бы за 'счастье' своей дочурки и просили бы помощи. Так что контакт обрублен именно с её стороны.

Прибыв в Коноху, девочка тут же устроилась в одном из моих заведений в старом квартале красных фонарей, где сейчас расположены новостройки для новоприбывших кланов. Однако жестокий торговец не хотел её отпускать. Но она не сдалась и, поговорив с каким-то Сея-куном, который также работает на меня, в качестве вышибалы, смогла отвадить от себя своего 'пленителя'.

Грубо же говоря — она поменяла одного папика на другого, у которого была в наличии прописка в Конохе.

Теперь же она счастлива.

Ясно, платят здесь хорошо, я за этим слежу, руководствуясь принципом: я плачу высокие заплаты не потому, что богат, а потому, что хочу хорошо зарабатывать. Хорошо оплачиваемые работники работают усерднее и с большей самоотдачей.

Дослушав её историю, я как-то потерял настроение подкалывать её, да и дальше гулять расхотелось...

— Иди домой, ты свободна, — отправил я её и, не слушая её ответный лепет, кивнул Хатаке на выход.

Расплатившись, мы оказались на улице. Попытка вдохнуть свежего ночного воздуха потерпела неудачу. Вся улица была пропитана запахами секса, алкоголя и жирной пищи.

— Куда теперь? — поинтересовался Сакумо.

— Следуй за мной, — сорвавшись с места и запрыгнув на крыши построек, я быстро направился вглубь Конохи верхними путями.

Не прошло и пары минут, как мы оказались на месте.

— Это ты меня так домой провожаешь? — спросил меня Хатаке, стоя справа от меня на дереве рядом со своим поместьем.

— Я знаю, это тупо и бестактно... Но можно мне познакомиться с твоим сыном? — мои слова встретил ошеломлённый взгляд со стороны пепельноволосого шиноби.

— Конечно! Вперёд! — спрыгнув на землю, Сакумо уверенно направился к своим воротам, я же посеменил за ним.

Не таясь, Хатаке отворил врата и приглашающе махнул мне рукой.

Громко топая, мы вошли в дом и тут же направились в комнату, где спал Хатаке номер два.

— Ты что творишь? — раздалось злое шипение из одной комнаты. Отворившаяся бумажная дверь явила нам рассерженную миссис Хатаке, одетую в лёгкую юкату. — Ты что, мозги сегодня последние пропил?.. Ой! — стоило ей заметить меня, как поведение женщины тут же сменилось с боевого на застенчивое. — Изами-сан, доброй ночи вам, я не знала, что вы навестите нас, — извиняющеся поклонилась она.

— Цыц, иди спать, я скоро приду, — впервые я видел такого уверенного в себе Сакумо. Даже на миссиях он не был таким целеустремлённым.

Отвадив свою благоверную, он провёл меня в комнату своего сына.

— Вот, — сказал он, подойдя к детской кровати. — Хатаке-младший, — нежно улыбнулся он причмокивающему во сне губами малышу.

Подойдя к нему, я заглянул в кровать и был словно заворожён.

Тут же у меня странно зачесались глаза.

— Не смотри на то, что он спит. Возьми его на руки.

— М... кхем, можно? — внезапно запершило в горле.

— Конечно.

Аккуратно, стараясь не разбудить малыша, я поднял его. Хотя, какого малыша? Ему уже больше года. Сейчас это уже личинка шиноби, начавшая свою подготовку.

Завороженно смотря на ребёнка, я не мог отвести взгляд.

— У него твои волосы, — сказал я, положив ребёнка назад в кроватку. — Но ему повезло, лицо досталось ему от мамы, — не удержался я от подколки.

— Я знаю, — широко улыбнулся Сакумо. — Знал бы ты, как я этому был рад, когда впервые его увидел, — тихо рассмеялся он.

— Проводи меня, — попросил я его.

Оказавшись на улице, я взглянул на яркий полумесяц луны на небе.

— Нет, не оградил бы.

— Что? — не понял моей реплики Сакумо.

— Я не оградил бы себя от того, сквозь что мне пришлось пройти, — разъяснил я ему. — Я всячески помог бы. Но не оградил. Мы — шиноби, и это — наша задача, наше призвание, наша жизнь.

— Я рад, что ты это понял. Растёшь, — хлопнул меня по плечу Хатаке.

— Куда деваться, года идут. Мало быть образованным, нужно быть мудрым. По-нашему мудрым. Как шиноби, — улыбнулся я проскользнувшим в моей хмельной голове мыслям. — Извини, мне срочно надо домой.

Скомкано попрощавшись, я молнией устремился к себе. Оказавшись в своей комнате, подскочил к столу и извлёк из него амулет, который я когда-то дарил Цунаде на нашей помолвке.

Когда-то привычные ручные печати сложились сами собой.

Рывок — и вот я в мёртвом мире уничтоженных мной тэнгу.

Активирую сенмод.

Вновь ряд ручных печатей — и на мир опускается непроглядная тьма.

Подаю чакру в амулет, и предо мной появляются три разных тэнгу. Два гуманоидных и один огромный ворон.

Позволяю им передать ту информацию, что они собрали.

— Благодарю вас за работу, — поклонившись им, распрямляюсь. Гендзюцу Второго Хокаге тут же теряет свою силу. В глазах загорается мангекью. Призрачные лапы Сусаноо перемалывают последних из тэнгу в кровавую кашу, а их останки охватывает чёрное пламя Аматерасу. В него летит и амулет.

Последний раз бросаю взгляд на разрушенную Долину Тэнгу и ухожу обратным призывом домой.

Здесь и сейчас прошлое прошло.

— Цунаде, — подойдя к спящей девушки, начинаю её тормошить, пытаясь разбудить. Но делаю я это крайне аккуратно. Мысли до сих пор текут как в бою. Ничего лишнего. Все страхи и сомнения полностью подавлены.

Лишь азарт и предвкушение.

— Ты изверг, — бурчит Цунаде, просыпаясь. — Чего тебе? Если напился, то хоть веди себя прилично!

Не слушая её, хватаю её ладони и заключаю их в свои.

— Цунаде Сенджу, мы женимся.

— Ч-что? — заикнулась девушка, смотря на меня, стоящего на одном колене, в сен-моде и с горящим в темноте мангекью шаринганом.

— Я говорю, что мы поженимся, — терпеливо повторяю я.

— Это ты так предложение делаешь? — ошарашенно уточнила она.

— Да, — подтвердил мой кивок её мысли. — Выходи за меня, — повторил я более раскрепощённо.

В ожидании её ответа всё в моей груди сжалось.

В голове билась только одна мысль — что делать с её телом, если она откажет?

— Бака! Мы и так помолвлены, ты лучше скажи, когда женимся, — выдавила из себя Цунаде, широко улыбнувшись.

— Когда ты только пожелаешь...