— Для начала замечу, что варить зелья и диагностировать заболевание — это не одно и то же. Вот если у тебя вдруг, не приведи Мерлин, заболит живот, к кому ты побежишь — к Поппи или к Снейпу? То-то и оно! Так что курс целительства, где школьники будут проходить анатомию и физиологию человека, научатся ставить правильные диагнозы, снимать несложные проклятия и оказывать первую помощь пострадавшим от заклинаний или получившим бытовые травмы, нам крайне необходим. Как и курс бытовых чар. Я не намерен отнимать кусок хлеба у Флитвика, однако считаю, что его дисциплина уделяет больше внимания общим законам магии, тогда как новый предмет должен сосредоточиться на частностях и иметь прикладной характер. К примеру, заклинание, заставляющее ананасы танцевать, вряд ли пригодится в реальной жизни, а вот чары копирования текста, укладки прически, очистки одежды...
— Все-все, Альбус, я поняла! — прервала меня профессор. — И кого же ты хочешь позвать на места преподавателям по этим предметам?
— Целительство думаю предложить Поппи. Она уже взяла двух учениц, осилит и еще пару-тройку десятков — я в этом не сомневаюсь. Больше — вряд ли, но в Хогвартсе и не найдется столько желающих углубленно изучать колдомедицину. А на бытовые чары можно поставить Чарити Бербидж, достоинства которой ты мне расписала на полторы страницы. Если у нее хватит ума составить интересную программу, обеспечить грамотную рекламу своим занятиям и набрать достаточное количество учеников, пусть работает! Возражений нет?
Минерва помотала головой.
— Тогда переходим к заключительной части — старые песни о главном! Как я уже говорил, в этом году Биннс преподавать историю не будет. А на его место я приглашу Гариуса Томкинка.
— Который написал 'Историю Хогвартса'? Одобряю!
— Кроме него в школу вернется, но уже в качестве преподавателя, Марк Лэндшир. Спраут потребовала себе помощника, и я был не в силах ей отказать.
— Да ну? — с недоверием поглядела на меня профессор.
— Честное слово! Представляешь, Минни, она меня пытала! — я скривился и очень натурально всхлипнул. — Натравила какого-то зеленого монстра с во-от такими зубищами — Фоукс не даст соврать! Ему меня после этого пришлось оплакивать.
МакГонагал подобралась и уточнила:
— Ты же сейчас шутишь?
— Шучу, — весело подмигнул я ей. — Но, как говорится, в каждой шутке есть только доля шутки... Возвращаясь к нашим баранам, на зелья для младшекурсников я намерен заполучить Горация Слизнорта.
— Да, лучшего учителя зельеварения нам не найти, — согласно кивнула расслабившаяся Минерва. — Но как же ты планируешь его уговорить? Помнится, старик твердо заявил, что больше не желает заниматься преподаванием.
— Воспользуюсь его слабым местом — тщеславием. Уверен, Гораций согласится стать первым учителем зелий для Спасителя Магического Мира. И потом, насколько я слышал, ему довольно скучно на пенсии, без своего Клуба Слизняков.
— Слизней, — поправила меня МакГонагалл.
— Один черт! И раз уж мы заговорили о Поттере, вот тебе ключ от банковской ячейки, оставленной Гарри родителями. Будет крайне неэтично взваливать на плечи опекунов мальчика затраты, связанные с его подготовкой к школе. И да, нужно же о подарке каком-нибудь позаботиться! Знаешь, я тут подумал... А что, если связаться со всеми однокурсниками, друзьями или просто знакомыми Джеймса и Лили и попросить их поделиться колдографиями героев-гриффиндорцев? Если сильно захотят, пусть даже черкнут послания для Мальчика-Который-Выжил. Уверен, многие откликнутся на этот призыв, после чего из писем и фотографий можно составить памятный альбом, который и вручить Гарри первого августа. Пусть мальчик знает, что в волшебном мире у него есть друзья и дальние родственники, которые не забыли, чем обязаны его семье. Нужно, чтобы он понял — его изоляция была вынужденной мерой предосторожности. Героя Магического мира не выбросили, как ненужную вещь, а постарались максимально обезопасить, передав в руки самым близким людям.
Моя идея нашла живой отклик у женщины:
— Да, Альбус, ты абсолютно прав! Я сегодня же этим займусь. Вроде бы, у меня в архиве должны лежать какие-то снимки.
— Вот и замечательно! — улыбнулся я. — Ну, если у тебя нет вопросов...
— Есть один. А как же ЗоТИ?
— Разве я не сказал? Ох, голова дырявая! Вместо покинувшего нас Дервинкота я приглашу Уилсона Стомпа. Он хоть и не аврор, а разрушитель проклятий, однако полезного опыта у Стомпа побольше будет, как и умения работы с детьми. Я слышал, он сейчас живет у сестры с тремя ее малолетними племянниками...
— А Люпин?
— Ремуса я взять на работу не смогу при всем желании. Время сейчас такое! После недавней войны жители Англии никакого доверия к оборотням не испытывают, ненавидят их и боятся. И если пресса пронюхает, что я осмелился пригласить профессора с 'пушистой проблемой', нас дружно смешают с драконьим навозом. Вот через годик, когда мой законопроект утвердят и страсти поулягутся, думаю, можно будет вернуться к этому вопросу. Тем более, к тому времени будет понятно, насколько хорошо Стомп справляется со своими обязанностями.
— Жаль, — расстроилась Минерва. — Ну а Грюм? У него опыта на четверых хватит!
— Не спорю. Вот только Аластора нельзя подпускать к детям. Да, он прекрасный эксперт по вопросам выживания, однако в адекватности Грозного Глаза сомневаются даже его коллеги. И я уверен, что родители наших учеников не будут в восторге от методов преподавания Грюма.
Контраргументов у МакГонагалл не нашлось. Скрепя сердце, профессор подтвердила предложенную кандидатуру и поинтересовалась:
— Четыре новых обязательных предмета, два дополнительных... А у детей головы не распухнут от обилия информации?
— Сомневаюсь. Ведь в среднестатистических маггловских частных школах-пансионах дети изучают математику, физику, химию, биологию, географию, анатомию и физиологию человека, социологию, политологию, основы юриспруденции, статистику, историю, музыку, изобразительное искусство, компьютеры и программирование, английский язык, английскую литературу и основы религии. Причем это — лишь обязательные предметы, помимо которых есть один или несколько иностранных языков, основы бизнеса, экономика и многое, многое другие. А если учесть занятия спортом, разнообразные художественные и технические кружки, возможность участия во внеклассных мероприятиях и разнообразных олимпиадах как на городском уровне, так и на уровне страны... Знаешь, нам еще есть к чему стремиться!
Услышав это, Минерва натуральным образом выпала в осадок и некоторое время просто хлопала своими очаровательными глазками. Видимо, с ужасом гадала, что еще я готов перенять у магглов. Но опасения профессора были излишни. Прочие гуманитарные предметы волшебникам были без надобности, поскольку они, так или иначе, входили в программу магических дисциплин. Английская грамматика вместе с чистописанием аналогично пролетали, как фанера над Парижем, ведь благодаря дошкольному образованию все дети уже умели читать и писать, а прочее нарабатывалось в процессе обучения. Составление безразмерных эссе обычно содействует выработке почерка. А если нет — пара десятков 'троллей' и письмо родителям замечательно стимулируют старательность. Профессора ведь не обязаны ломать глаза в тщетных попытках расшифровать домашнее задание ученика?
Воспользовавшись наступившей паузой, я снова полез в рюкзак, достал из него пяток коробок с конфетами и вручил МакГонагалл. Та бережно приняла подарок, поблагодарив меня и при этом зардевшись, как школьница. А что творилось в ее эмоциях, я даже описать не берусь. Там царил ядреный коктейль удивления, смущения, восторга, ожидания, сомнения и черт знает чего еще. Едва к нему прикоснувшись, я сразу оставил попытки залезть в сознание собеседницы. Свои нервы целее будут!
Получив сладости, Минерва решила меня покинуть. Еще раз подтвердила свое согласие по поводу новых преподавателей и поспешно удалилась, крепко прижимая коробки к груди. Проводив профессора взглядом, я задумался. Надо же — три декана, три коллеги, три женщины примерно одного возраста и социального положения, а какие разные реакции на подарок. Искренняя радость от Спраут, которая была довольна тем, что я наконец-то разглядел в ней представительницу прекрасного пола, смущение и затаенный восторг от МакГонагалл, принявшую мой копеечный презент как величайшую драгоценность, и самая капелька удивления от Вектор, которая взяла конфеты, словно делая мне одолжение. Занятно, что ни говори!
Неожиданно для себя я зевнул. Да так широко, что едва челюсть не вывихнул. Похоже, организм намекал, что пора на боковую. Оно и понятно — денек выдался на редкость суматошным. Но перед сном грядущим нужно было закончить с важными делами. Сняв очки и потерев лицо, чтобы немного взбодриться, я вернулся за стол и принялся сочинять письма прошедшим отбор 'счастливчикам'. Коротенько, не утруждаясь вступительными речами, не размазывая этикет по страницам, я сообщал кандидатам: если они желают получить работу в Хогвартсе, то должны завтра после обеда явиться ко мне в кабинет (время назначил разное, чтобы будущие учителя не толкались локтями в приемной).
К несчастью, с отправкой вышла маленькая неувязка — выяснилось, что у меня закончились конверты. Пришлось звать Ниппи и посылать его на склад, где хранились школьные запасы перьев, чернил, бумаги и всего прочего. А когда малыш вернулся, я решил немного повеселиться. Вручил ему пару коробок с конфетами и попросил передать Трелони с голосовым сообщением: 'Пить в одиночку и без закуски — вредно!'.
Домовик выполнил приказ в лучшем виде. По его словам Сивилла как раз изволила надираться любимым хересом в компании хрустального шара, так что мое наставление пришлось как нельзя кстати. Довольно ухмыляясь (сделал гадость — на сердце радость!), я запечатал письма, снабдил их именами и адресами получателей и отдал Ниппи вместе с остальной пачкой корреспонденции. Разумеется, не забыв поощрить слугу своей силой. Оставшиеся пять коробок с конфетами я спрятал в шкаф. До окончания диеты. Или до появления на горизонте иных представительниц прекрасного пола — тут уже как карта ляжет.
Перед тем, как отправиться в мягкую постельку на очередной сеанс медитации, я решил освежиться. Сказано — сделано. Тихо мурлыкая попсовую песенку, которая в этом мире появится где-то через четверть века (ту самую, про офигительные штаны), я нежился под теплыми струями, ласково поглаживающими мое усталое тело, и внезапно почувствовал нечто странное. Какое-то смутное ощущение неправильности. Как будто я что-то забыл, но вот вспомнить, что конкретно...
Ах да, я же сегодня убил человека! Хладнокровно и с должной мерой профессионализма лишил разумное существо жизни, а после избавился от трупа. Следовало бы порефлексировать по этому поводу, но вся загвоздка в том, что моральных терзаний я не испытывал. Ни капельки. Как, собственно, и эмоций. Ей богу, если бы я вместо ликвидации грабителя раздавил таракана, наверняка ощущал бы брезгливость, досаду, омерзение, а тут — пустота! Словно убийство для меня давно уже стало чем-то привычным и рутинным. Как чистка зубов.
Похоже, мое превращение в канонного Дамблдора идет полным ходом. И это печально. Мои подозрения подтвердились, вместе с пробуждающимися знаниями директора я автоматически начинаю перенимать все привычки, нравственные ориентиры и жизненные принципы Альбуса. Причем, даже не осознавая этого! Оригинальный Сергей Лопаткин не был убийцей, но сегодня я, не колеблясь, отнял у человека жизнь. Он не был вором, однако в 'Гринготтсе' у меня не мелькнуло мысли вернуть ценное имущество четы Поттеров законному наследнику. Он старался жить честно, а я не далее как сегодня утром обманул преданного мне всем сердцем фамильяра.
Да если так дальше пойдет, я до такой степени 'одамблдорюсь', что решу посодействовать возрождению Волди! Ведь второе пришествие Темного Лорда наверняка сыграет мне на руку — позволит укрепить авторитет, сплотит старых соратников и привлечет новых сторонников моих идей, даст возможность реорганизовать замшелое, придерживающееся страусиной политики Министерство (особенно после нескольких убедительных доказательств его несостоятельности), усилит влияние на международной арене...
Ага, вот именно об этом я и говорю! В общем, пока я еще в своем уме, нужно срочно найти способ окончательного упокоения Реддла. Иначе потом, чувствую, станет слишком поздно.
Глава 15
Помня о данном Фоуксу обещании, сразу после водных процедур, напялив традиционную ночную пижаму, я проинформировал феникса о том, что собираюсь заняться восстановлением воспоминаний. Начавший было задремывать фамильяр мигом встрепенулся, перебазировался на спинку моей кровати и решительно объявил, что к роли страховочного троса готов. Не теряя времени, я растянулся на постели, пожелал себе удачи, привычно абстрагировался от окружающего мира и скользнул в хранилище памяти Дамблдора.
Первым делом я проверил свой компьютер, который в свете последних событий мог стать единственным лучиком надежды в темном царстве. Ведь именно в нем содержалось ядро моей личности, еще не подвергшееся тлетворному влиянию директорского характера. Так сказать, мое сохранение в контрольной точке игры, которое я мог загрузить в любой момент, просто начав просматривать подряд накопленные за тридцать с гаком лет воспоминания.
Уверен, это поможет мне быстро 'прийти в себя', а если нет, то хотя бы уравновесит 'злую' и 'добрую' половинку разума... Да-да, я понимаю, насколько нелепо это звучит, однако иного сравнения подобрать не в силах! И тут главное — не пропустить момент прохождения точки невозврата, иначе цельнометаллическая логика Альбуса может счесть откат произошедших во мне изменений нерациональным и недопустимым.
Монитор порадовал меня сообщением о завершении антивирусной проверки. Глядя на статистику обнаруженных угроз, удаленных вирусов и вылеченных файлов, я удивленно присвистнул. Происходи дело в реальности, я бы, ни секунды не колеблясь, запустил низкоуровневое форматирование жесткого диска, невзирая на имеющуюся на нем полезную информацию. Однако в подсознании действовали иные законы, поэтому, глубокомысленно почесав тыковку, я закрыл окошко и активировал проверку тома на наличие ошибок. Не представляю, поможет эта процедура моим воспоминаниям или нет, но однозначно не навредит!
Вернувшись в библиотеку, я продолжил реанимацию директорской памяти с того места, где остановился в прошлый раз. Сегодня я мог с уверенностью констатировать — перманентное восстановление архива знаний Дамблдора продолжается даже без моего непосредственного участия. Никакой липкой, жирной, напоминающей нефть грязи на грудах макулатуры теперь и близко не наблюдалось, устилавших пол мятых, разорванных листков стало гораздо меньше, а некоторые тома, внешне абсолютно целые, сами собой заняли место на стеллажах.
Возможно, это произошло из-за неизбежного рассеивания потока силы, которой я обрабатывал книжный 'мусор', не исключено, что сыграл свою роль недавний контакт с философским камешком, а может, постарались слезки феникса, подстегнувшие мою регенерацию не хуже Фламелевского эликсира жизни. В любом случае, данное открытие наполнило меня небывалым энтузиазмом, и рутинная работа двинулась вперед семимильными шагами. Со стахановским упорством я ворочал пластами макулатуры, не особо задумываясь о последствиях. Если что — Фоукс рядом! Выплескиваемая мною энергия быстро приводила книжки в порядок, стеллаж за стеллажом заполнялся упитанными томами в кожаных переплетах.
