Увы, никаких идей, способных пролить свет на эту загадку, ни у кого не было.
— Так, — подвёл итог Махариэль, — последняя схватка обошлась нам дорого. Приключения на сегодня закончены. В лагерь. Продолжим завтра.
Продолжим. Но если за завтра не закончим, то послезавтра Даниэлла вполне может превратиться в оборотня.
* * *
Со следующим залом мы провозились часа полтора, не меньше. Нет, немногочисленных скелетов перестреляли быстро, но...
Ямы с копьями. Лезвия в стенах. Вспыхивающие огненные шары. Переворачивающийся пол. Скрытые арбалеты. Падающие с потолка плиты. Чего там только не было!
Обезвреживали втроём: я, Лелиана, Адхон. К счастью, справились благополучно, а под конец нашли кое-что интересное.
Это был старый, почти сгнивший дневник, лежащий неподалёку от истлевшего костяка. Разобрать текст удалось лишь на одной странице, да и то не полностью.
"Всадники появляются после каждого города, с тех самых пор, как я успешно разгадал эту историю. Теперь я понимаю, как они забирают тех, кто мне ближе, лишают меня родни и покоя. Я думал, это дорога к славе, но теперь его ищейки преследуют меня на каждом шагу. Гаксканг, будь проклято его имя и будь проклят день, когда я услышал его"
— Предания прошлого? — пожал плечами Адхон, убирая дневник. — Любопытно, конечно, но этот Гаксканг давным-давно умер. Встретиться нам не суждено.
— Как знать, как знать, — возразила Лелиана. — Гаксканг... Где-то я слышала это имя. Гаксканг, Гаксканг... нет, не вспомнить. Морри, может быть, ты знаешь?
Ведьма холодно улыбнулась:
— Некоторые двери не следует открывать. Некоторые секреты должны остаться неразгаданными.
— А что насчёт секрета "Что находится в следующем зале"? — я поспешил перевести всё в шутку, а то больно уж напряжённым был тон Морриган.
— Ну, это-то угадать нетрудно, — пожала плечами Шианни. — Скелеты. Или призраки. Или труп с каким-нибудь могущественным демоном внутри. Или всё вместе.
К сожалению, правильным оказался последний вариант.
* * *
Хозяйка Леса была красива — странной, неестественной красотой. Невысокая обнажённая женщина, одетая лишь в узловатые корни, со свисающими на плечи чёрными волосами, серо-зелёной кожей, вертикальными зрачками в глубине тёмных глаз и длинными, острыми когтями. Посреди стаи рычащих, беснующихся оборотней она смотрелась крайне чужеродно — но при одном лишь её приближении лохматики замолкали и успокаивались.
Когда после нескольких стычек оборотни внезапно пошли на переговоры, Адхон весьма удивился. Он отнёсся к этой идее скептически, считая, что внутри нас ждёт засада, да и в любом случае опасных говорящих зверей придётся перебить. Но после недолгих колебаний счёл, что от разговора особого вреда не будет.
Голос Хозяйки был и высоким и низким, как будто одновременно говорили несколько существ. Насколько я помню объяснения папы, это один из характерных признаков духа — ну, или демона. Тем не менее, нападать Хозяйка не спешила. Она извинилась за своих подопечных, заметила, что они вынуждены постоянно бороться со своей природой, и предложила рассказать кое-что, о чём умолчал Хранитель.
— Именно Затриан сотворил проклятие, от которого страдают эти существа, то самое проклятие, которое ныне терзает и сородичей Затриана. Три века назад его клан впервые пришёл в Бресилиан, и люди, жившие неподалёку от леса, решили прогнать долийцев. В те дни Затриан был молод, он безмерно любил своих детей, сына и дочь. Но в один воистину чёрный день во время охоты люди схватили их обоих.
Бегун утробно зарычал и закончил рассказ:
— Люди запытали юношу до смерти. Девушку они изнасиловали и бросили умирать. Долийцы нашли её, но потом она узнала, что у неё будет ребёнок, и покончила с собой.
Я мрачно покосился на Шианни. Идут века, проблемы остаются. Интересно, этот мир хоть как-то можно исправить?!
В общем-то, неудивительно, что после такого Затриан решил отомстить. Но он счёл, что смерть — слишком лёгкое наказание для убийц, призвал могучего духа и вселил его в тело волка. Люди, покусанные Бешеным Клыком, подхватывали проклятие оборотничества, превращаясь в кровожадных, неразумных зверей. И так было до тех пор, пока не появилась Хозяйка леса и не смогла утихомирить — но не убрать полностью — их ярость.
— Преступления, совершённые против детей Затриана, чудовищны, но в них виноваты те, кто погиб века назад, — страстно настаивала обнажённая женщина, — теперь от проклятия страдают невинные.
— И поэтому вы решили напасть на долийцев, чтобы страдало ещё больше невинных, — язвительно уточнил Адхон.
— Мы пытались связаться с Затрианом множество раз, но он всегда игнорировал наши просьбы.
— Но если мы заррразим всех его сородичей, ему придётся снять проклятие! — нда, дипломатия явно не является сильной стороной Бегуна.
— Да, мы виноваты перед долийцами, но это единственный способ снять проклятие. Умоляю, помоги нам! Пойди к Затриану и приведи его сюда!
— А если проклятие снять нельзя, то умрёт! Они все умрут! — я уже думал, что дипломатия не является сильной стороной Бегуна?
Долиец хмуро покосился на оборотня:
— Ситуация сложнее, чем показалось поначалу. Не знаю, что насчёт "привести", но обсудить ситуацию с Хранителем явно стоит.
— Спасибо и на этом! Я верю, что разум возобладает, и он согласится снять проклятие. Я открыла вам дверь, которая ведёт к выходу из руин. Возвращайся поскорее вместе с Затрианом.
Да она издевается, что ли?! Как вспомню, как мы вчера в эту дверь ломились... Но "поскорее" вряд ли получится. Когда дойдём до лагеря, уже начнёт темнеть.
Или получится. Затриан ждал нас прямо у входа на поверхность. Кажется, он решил лично помочь своим сородичам. После коротких приветствий Хранитель перешёл к делу:
— Сердце у тебя?
— Нет.
— Нет, говоришь? Сдаётся, дух убедила тебя поработать на неё. И чего же она хочет?
— Она не вызовет Бешеного Клыка, пока вы не снимете проклятие.
— То есть ты так и не понял, что она и есть Бешеный Клык?
Нда... Интересно, почему мне кажется, что это не последнее откровение, которое мы узнаем за сегодняшний день?
Из дальнейшего разговора выяснилось, что Затриан может изменить облик Хозяйки Леса и с помощью сердца Бешеного Клыка вылечить сородичей, но отнюдь не горит желанием снимать проклятие. После долгих уговоров Адхон убедил Хранителя хотя бы послушать, что скажут оборотни.
— Что ж, ладно. Хочешь, чтобы я с ними поговорил? Я так и сделаю. А если они хотят только отмстить? Ты защитишь меня?
— Да. Обещаю.
— Что же, хорошо, хоть я и не вижу в этом смысла. Прошло уже не одно столетие. Посмотрим, что скажет дух.
Признаться, у меня ещё тлела надежда на благополучный исход. Такая тусклая-тусклая, как ещё не до конца остывший уголёк. Но когда Хозяйка Леса озвучила очередное откровение...
— Затриан, твой народ верит, что ты раскрыл секрет бессмертия, которым владели ваши предки, но это не так. Ты призвал проклятие с помощью магии крови, и живёшь до тех пор, пока оно существует.
Но последняя карта прекрасного духа тоже оказалась бита. Махариэль, конечно, удивился услышанному, но трудно ожидать ненависти к магии крови от того, кто путешествует в компании с дочерью Флемет.
— Мне жаль, Хозяйка, что до этого дошло, — со вздохом признал Адхон, когда переговоры окончательно зашли в тупик.
— Подожди! — возмутилась Авелин. — Ты собираешься поддержать Затриана, зная, что он поступает неправильно и несправедливо?
— Пожалуйста, не надо! — присоединяется Лелиана.
Хорошо, что сегодня с нами нет Карвера — он бы сейчас такое устроил...
— Я не предам свой народ.
Шианни выступила вперёд.
— Знаешь, Затриан, ты мне сейчас напоминаешь мою кузину, Тину. После того, как её изнасиловали шемы, она возненавидела весь человеческий род. До тех пор, пока её не утащили порождения тьмы, она страстно мечтала о победе Мора.
— Какое право имеешь ты судить меня, плоскоухая?
Казалось, что Шианни горит каким-то яростным светом. Думаю, владей она магией — тут стало бы очень жарко.
— Имею. Меня тоже изнасиловали вместе с Тиной, подруг убили у меня на глазах. И знаешь, что? Я отомстила. Я разорвала Вогана на клочки, медленно, наслаждаясь каждым криком, каждым кусочком. Охранники последовали за своим господином. Но у меня и в мыслях не было переносить ненависть свою на весь людской род! От Орена, Лелианы, Авелин, Линдона я видела только хорошее. Так какое право имеешь ты мстить непричастным?
— Ты не видела труп моего сына. Ты не держала в руках тело своей дочери.
— Я видела трупы Энии и Валоры. А что касается твоей дочери... тебе нужно было не строить планы мести, а лучше смотреть за ней, Затриан. Я считаю, что она поступила недальновидно. Забеременей я от Вогана или кого-то из его прихвостней, то вытравила бы плод. Или родила и не стала бы перевязывать младенцу пуповину. Адхон, стоит ли нам поддерживать безумца, одержимого жаждой мести?
— Я. Не. Предам. Свой. Народ, — Махариэль буквально прорычал эти слова.
— А что будет считаться предательством? — вступаю в дискуссию. — Предположим, мы перебьём оборотней, вырежем сердце и спасём долийцев. Но ведь проклятие никуда не исчезнет. Что будет дальше, через десять, пятьдесят, сто лет? Новые нападения оборотней, новые жертвы, новые смерти долийцев. Уцелеет ли кто-нибудь из клана? Удастся ли Затриану справиться с этим ещё, и ещё, и ещё раз? Подумай — кто-нибудь из Стражей вполне мог положиться на помощь оборотней и попытаться перебить весь клан, — испуганный вздох Хозяйки и утробное рычание Бегуна продемонстрировали, что возможность не исключена. — Так стоит ли ради мести за давным-давно совершённое преступление подвергать клан новым и новым опасностям? Что будет предательством твоего народа?
Адхон Махариэль молчал, наверное, целых полминуты.
— Вы правы. Затриан, я думаю, тебе стоит снять проклятие.
* * *
— Проклятие снято. Мы спасены, — в глубоком, звучном голосе Сарела чувствовалось немалое потрясение, — но Затриан... До сих пор не могу поверить в его смерть! Это что-то неправильное, противоречащее естественному ходу вещей. День сменяется ночью, вслед за зимой приходит весна, Затриан ведёт наш клан. Так было всегда, во время моего отца, деда, прадеда... По сравнению с ним мы казались такими короткоживущими, такими мимолётными. И вот теперь его не стало. Скажи, долиец из клана Сабре, как умер наш Хранитель?
— Достойно, — уверенно ответил Адхон. — Как герой. Снять проклятие оказалось невероятно трудно, и он пожертвовал своей жизнью ради спасения клана.
Махариэль соврал, и это, наверное, правильно. К чему эльфам знать, в какую ярость пришёл Затриан после слов Серого Стража? Как он одним движением парализовал оборотней и Хозяйку, призвал призраков, пробудил сильванов? Как он с безумным хохотом убивал беспомощных оборотней направо и налево, пока мы пытались хоть как-то взять ситуацию под контроль? Как воздух в зале сгустился до снега, и порывы вьюги качали из стороны в сторону даже Авелин?
Помогла Морриган: каким-то хитрым заклинанием она погрузила Затриана в неглубокую дрёму. Мы не подходили к эльфийскому волшебнику: мага, закутанного в плёнку многочисленных щитов, с одного удара не вырубишь, а вот разбудишь обязательно. Но это заклятье позволило нам разобраться с призраками и сильванами, пережить вьюгу и окружить Затриана.
Даже тогда он не сделался лёгкой целью, изящно оглушая всех, кто пытался атаковать его в ближнем бою. Но избавленная от необходимости следить за толпой врагов, Морриган развернулась на полную, стрелы лучников истощали щиты, и в конце концов Затриан со стоном опустился на колено.
А может быть, Адхон, говоря "достойно", подразумевает то, что было позднее? Ведь схватка пошла на пользу бессмертному эльфу. Он не избавился от своей ненависти: как отбросить то, что поддерживало твою жизнь на протяжении трёх веков? Но он возвысился над ней, поставив судьбу клана на первое место.
Уничтожение проклятия означало и смерть Хозяйки Леса — или, по крайней мере, её перерождение совершенно иным духом. Но это чуждое существо, ценя и осознавая свою жизнь, неистово стремилось к смерти, ведь её существование приводило к страданиям невинных. Сегодня два бессмертных существа принесли схожие жертвы.
Затриан пару минут стоял, опираясь на посох и не двигаясь с места. А потом он мягко, не издав ни звука, опустился на пол и просто перестал дышать. А воздух вокруг Хозяйки начал светиться. Она ещё успела в последний раз прикоснуться к своим подопечным, прежде чем сама стала светом. Оборотни стали светом. А когда он померк, Хозяйки не было. Нигде. А вместо лохматых зверей в комнате стояли обычные люди.
Когда все благодарности были сказаны, они ушли наверх, навстречу новой жизни. Мы наскоро обыскали логово оборотней, но не нашли ничего ценного и примечательного, кроме ещё одного чёрного сосуда. Но сталкиваться со вторым выходцем из мёртвых желающих не нашлось.
Так что Адхон, наверное, даже не соврал. В конечном итоге Затриан действительно ушёл достойно.
— Мы и наши потомки будем чтить его, как героя, — сказитель склонил голову. — Теперь нас поведёт Ланайя. Тяжело придётся бедной девочке, ведь никто из нас не предполагал, что Первая действительно возглавит клан.
А вот я почему-то в Ланайю верю. Она девчонка бойкая, справится. Затриан всё-таки слишком зациклился на своей мести, и с годами сочувствие к сородичам... нет, не исчезло, просто немного притупилось. Кстати, Ланайе мы рассказали правду, да она и так почти обо всём догадалась.
Весь следующий день мы отдыхали, пользуясь непритворным гостеприимством долийцев. Но потом пришла пора отправляться в Денерим, благо, магия Хранительницы помогла Карверу в достаточной степени поправиться. Шианни и Сорис, как и предполагалось, остались со своим новым народом. Перед уходом Адхон честно раздал всем по два с половиной золотых — денег в сокровищнице драконицы нашлось немало. Правда, до столицы Ферелдена мы всё равно пойдём вместе.
— Нам требуется время, чтобы собрать охотников из других кланов, — объясняла Ланайя на прощание, — но как только мы это сделаем, то немедленно пошлём их в Редклиф.
— Хорошо, — кивнул Адхон, — надеюсь, Элайне не пришлось разбираться с запутанными историями и могущественными духами.
* * *
Несколько дней спустя, когда мы расположились лагерем у дороги на Денерим, Лелиана неожиданно подошла к Адхону.
— Ты знаешь, я думала над тем, что случилось с эльфами и оборотнями, о смерти Затриана и Хозяйки Леса... И мне вспомнилась одна песня, её пела эльфийка на вилле леди Сесили, давным-давно, когда ещё умерла мама. Странно... маму я едва помню, а вот песня в память врезалась намертво. Когда я выросла, то постаралась найти её. В ней говорится о том, что смерть — лишь начало нового, о том, как душа сбрасывает земную оболочку и обретает свободу, о скорби и счастье.
— Я помню, — медленно кивнул эльф, — хагрен Пайвел рассказывал подобные истории. Исполнишь?
