Рональд Уизли И Бремя Предков

— Это то, о чем я тебе говорила, Дю Кейн, — появилась на моем плече Кас. — Равенство невозможно. Или ты хочешь опуститься до уровня этой грязнокровки, не способной сконцентрировать немного злобы? Такое равенство ты хочешь создать?

Феникс все чаще стала исчезать куда-то, впрочем, не думаю, что она покидала школу. Да, ей наверняка надо готовиться к самайну, но... Думаю, основные приготовления она оставит на последний момент, чтобы Альбус не сумел ей помешать.

— А что в твое время? — негромко спросил я, не вступая в полемику. — Дуэльного клуба не было, но поединки-то были.

Кас перепрыгнула с правого плеча на левое, наклонившись к самому моему уху:

— Конечно, были! И не были ограничены всякими поясами, хотя четкие правила существовали, не спорю. Ты же понимаешь — за убийство отпрыска какого-нибудь Певерелла, будь это даже самый никчемный олух из третьего колена, нужно было платить. Славные традиции кровной мести. Глядя на своих современников, поражаюсь, что в школьные годы погибших было так мало. В наше время дуэли не были спортом. Это был способ утвердиться, доказать свою правоту. Сопливые юнцы, уверенные, что от поцелуев с девочками на губах появляются волдыри, бросали друг другу вызовы из-за утерянных носков и по прочим страшно оскорбительным поводам. В мое время самым сильным оскорблением был плевок в свиток с готовой работой. Почему-то это считалось изяществом.

Оцениваю, когда мне стоит выйти и показать себя, едва заметно качая головой, выражая отрицание:

— Дело вовсе не в изяществе.

Феникс подтвердила мою догадку:

— Естественно! Если какой-нибудь Поттер подходил к зубастой грязнокровке с гнездом на голове, выказывая вполне обоснованное желание получить от нее готовые конспекты на все занятия следующей недели. И если излишне наглая или слишком наивная и не понимающая ничего в жизни грязнокровка отказывалась, то в ее конспекты плевали, со вполне понятным намерением, и должна отметить, что чернила в те темные времена были совсем не волшебными. Иначе было нельзя, ведь сегодня она отказывается писать аристократу конспект, а завтра? А через несколько лет? Откажется предоставлять все подаренное ей природой в усладу глаз и рук уважаемого отпрыска уважаемого рода? Именно поэтому плевок в конспект равному аристократу был выказыванием посыла, что ты считаешь его не более чем отпрыском грязных маглов, однако это не считалось высказанным вслух оскорблением.

Сразу видны древние традиции аристократии. Полагаю, можно признать, что в настоящее время нравы действительно изменились в сторону либерального отношения между людьми или, если хотите, магами.

Я взошел на подиум с мыслью о том, успеет ли Локхарт блокировать смертельное проклятие. Понятно, что магией оно не блокируется, но я о защите вообще. Успеет ли создать что-нибудь, что заблокирует заклинание? Или уклонится? Нет, постарается закрыться, возможно, что-нибудь трансфигурирует. Не важно.

— А! Мистер Уизли. Уверены в своих силах?

Улыбаюсь и киваю, доставая палочку. Никаких изяществ, поза расслабленная, лицо открытое, взгляд спокойный. У меня нет причин сдерживаться, так что можно ударить в полную силу.

— Отлично! — подбодрил меня Гилдерой. — Атакуйте, мистер Уизли.

Меня два раза просить не надо. Резкое движение и четкий мысленный посыл на выдохе. Целился я в голову профессора, рассчитывая на скорость. Быстрое произнесение заклинания, плюс сильный посыл — это, казалось бы, доли секунды, короткие промежутки времени, которые человек практически неспособен осознать, это поле рефлексов. И Локхарт успевает, естественно, но секундное удивление на его лице я вызвал. Удивление, потому что если бы он не смотрел на меня и не ждал атаки, мог бы и не успеть. Мелочь, но это мотивирует его внимательнее ко мне присмотреться и, возможно, уделить больше времени моей подготовке. Не один же Квиррелл ищет перспективных детишек.

— Пять баллов Слизерину, мистер Уизли. Буду рад видеть вас в Дуэльном клубе.

Киваю и спрыгиваю с подиума, подходя к остальным прошедшим отбор. Мне улыбается Поттер:

— Тренировался на каникулах?

Развожу руками:

— Нужно было чем-то занять свободное время.

Пробегаюсь взглядом по остальным, и да, Кас права, практически все — чистокровные, всего пара маглорожденных. Лицемерие. Дамблдор с трибуны говорит о равенстве всех волшебников, не замечая либо даже не пытаясь замечать линий, по которым идет разделение общества. Дуэли — это дополнительная подготовка, тренировка воли, целеустремленности, готовности сражаться. Эти навыки не нужны большинству, только элите общества.

— Жаль, у Гермионы и Невилла не получилось, — с сожалением выдохнул шрамоносец.

Он ведь даже не осознает, что у них и не могло получиться.

— Пригласи их позаниматься с тобой летом, чтобы поступить в следующем году.

Гарри воодушевился:

— Точно!

Кас на моем плече фыркнула:

— Это бесполезно, Дю Кейн. Думаешь, раньше не было таких же жалостливых, пытавшихся помочь, подтянуть отстающих? Эта девочка, Грейнджер, не приспособлена для этого. Ее дело — заниматься канцелярской работой в качестве секретутки или, если повезет, зама высокого министерского работника, большего ей и не надо. Пойми — волшебная палочка становится реальным оружием только в руках тех, кто учится ее так использовать. Никому не нужно, чтобы любой волшебник без подготовки мог бросать непростительные.

С одной стороны можно сравнить это с запретом на ношение оружия у маглов. Ненавязчивый способ обезопасить общество, просто не обучая большинство его членов реальной боевой магии. Это могло бы иметь смысл, но боевые навыки получают именно те, кто с большей вероятностью попробует их применить — чистокровные. Чистокровным есть за что сражаться, и в то же время у них больше возможностей для избегания наказания. В такие моменты я начинаю ощущать, что борюсь с ветряными мельницами. Можно ли в течение одной жизни изменить то, что формировалось пару тысяч лет? Разрушить — однозначно. А построить что-то на замену?

Вскоре желающие попробовать закончились, и ряды новых членов клуба перестали пополняться. Локхарт отпустил тех, кто не прошел отбор, с вежливым предложением попробовать в следующем году и вернулся к нам.

— Могу вас всех поздравить, — с улыбкой сообщил он. — Но в то же время должен предупредить: дуэльный клуб накладывает на вас дополнительные обязательства. Неуспевающие ученики, по распоряжению декана, могут быть исключены из клуба. У нас есть правила. Никаких дуэлей без разрешения мастера клуба — меня. Даже тренировочных. Никакого применения дуэльной магии за пределами клуба. Первый год все вы будете изучать теорию и тренировать навыки на манекенах, пока я не буду уверен, что вы осознаете, каким оружием владеете. Вы не должны демонстрировать умения и навыки, получаемые в дуэльном клубе, за его пределами. Вы не должны рассказывать о том, как проходят занятия клуба, за его пределами. Покинув клуб по своему желанию, вы не сможете в него вернуться, поэтому никаких пропусков занятий.

Не удержался от мысленного смешка. Первое правило дуэльного клуба — ни слова о дуэльном клубе. Но шутка не найдет понимания, Паланик еще не написал свой роман, и до съемок фильма еще далеко.

— Дуэльный клуб, — продолжал Гилдерой, — это не просто внеклассное занятие. Дуэльный клуб, если вы покажете себя достойно, воспитает в вас дисциплину духа, уверенность в себе и своих силах, целеустремленность, упорство. Пока что вы лишь рекруты клуба. Настоящими его членами вы станете, если окажетесь достойны, через год. Поэтому я жду от всех вас хороших результатов. Лучших результатов, на какие вы способны. Я жду, что вы сможете меня впечатлить. До встречи в субботу, а сейчас — свободны.

Глава 33

Что же, рано или поздно это должно было случиться.

— Мистер Уизли, идите за мной, — тон Северуса совершенно не предполагал возражений.

Я кивнул Забини:

— Бросишь бумаги на мою кровать.

Блейз кивнул, не поднимая головы от своей работы. Парень всерьез хотел понять, как я ухитряюсь писать эссе столь быстро и кратко, однако это было результатом опыта, а не конкретных знаний, поэтому я просто передавал свой опыт, по мере возможности. Дафна гордо справлялась со всем сама, а Теодора и так устраивало то, как он делал свои работы.

Мы вместе со Снейпом вышли в коридор из гостиной факультета и двинулись в угадываемом мной направлении. Был вечер четверга, и большинство учеников уже разошлись по гостиным своих факультетов, так что в коридоре, кроме нас, практически никого не было.

— Не хочешь спросить, куда мы идем? — задал вопрос Северус.

Чуть пожимаю плечами:

— Не вижу смысла задавать вопросы, на которые знаю ответ.

Зельевар покачал головой:

— Сколько самоуверенности, еще немного — и можно будет по флаконам разливать. Несмотря на твою особенность, старик все равно вдвое старше тебя, так что не надейся его обхитрить.

Знаю я, как Дамблдор прожил свою жизнь, пусть даже некоторые подробности его биографии не доступны широкой публике. Сам по себе возраст еще не гарантирует мудрости, причем это одинаково относится к нам обоим. Но разница все же есть: Альбус много жил в мире и иногда воевал, а я много воевал и иногда жил в мире.

— Никакой самоуверенности, профессор. Это непозволительная роскошь для меня.

Вместо ответа Северус лишь чуть покачал головой, но развивать тему не стал. И... я не угадал насчет пункта назначения. Мы шли не в кабинет директора, а в астрономическую башню, но это детали. Я знал, что рано или поздно Дамблдор захочет поговорить о моей особенности и не будет с этим слишком тянуть, ведь он отвечает за учеников, а я — переменный фактор.

— Здравствуйте, профессор Синистра, — киваю я женщине, встречающей нас на лестнице башни.

Аврора улыбается мне:

— Здравствуйте, мистер Уизли, — и сразу переключилась на Северуса, улыбнувшись ему.

Надо будет спросить у Снейпа, как у них складывается. И это не праздный интерес: если завтра на Землю высадятся пришельцы, откроется портал в ад, начнется восстание зомби или все сразу, мне нужно знать, кого спасать в первую очередь.

— Все готово? — спросил Северус, по лицу которого сейчас ничего нельзя было прочесть.

— Да, профессор Дамблдор ждет, — и сама двинулась по лестнице, как бы ведя нас за собой. — Мистер Уизли, вы снова в центре интересной истории?

Киваю:

— Конечно, профессор. Не удивляйтесь, если этой ночью мы взорвем Астрономическую Башню.

Аврора, непривычная к моим шуткам, едва не запнулась. Северус, внезапно, улыбнулся и даже баллов снимать не стал, чем удивил ведьму еще больше. Нет, все же у них не близкие отношения, иначе она бы так не удивлялась.

— Он шутит, Аврора. Он всегда, когда очень волнуется, шутит.

Мне остается только сделать невинную моську, подыгрывая зельевару.

На вершине башни нас ждал директор, заканчивавший какие-то приготовления. Рисунок на полу, какие-то приборы, которые я видел в его кабинете, подготовка к некоему ритуалу. Задавать тупой вопрос о том, могу ли я не участвовать в ритуале, даже не буду пытаться, потому что если я откажусь проходить ритуал, Дамблдор вполне может попросить меня из школы, а это пока противоречит моим планам.

— А, вы здесь, — Альбус оторвался от настройки одного из своих приборов и кивнул Синистре. — Спасибо, Аврора. Извини, что отнял так много твоего личного времени, можешь идти отдыхать.

По лицу ведьмы было понятно, что она совсем не устала, и ей было бы очень интересно узнать, что тут происходит, но возразить прямому начальнику ей было нечего, поэтому после короткого неохотного кивка она удалилась. В закрывшуюся за ней дверь прилетело заклинание от Снейпа, предположу, что от прослушки.

— Как мне к вам обращаться? — спросил уже у меня директор. — Мистер Уизли или все же мистер Дю Кейн?

Пожимаю плечами:

— За одиннадцать лет я уже привык к фамилии Уизли.

Из-за спины Дамблдора вышла Кас, которая, не приближаясь к приборам директора и написанным рунам, делала вид, что просто прогуливается.

— Хорошо. Я поднял информацию о перерождениях, если вам интересно.

Киваю:

— Конечно, с удовольствием послушаю.

Директор указал рукой на табурет в центре рисунка.

— Будьте добры, сесть. Это совершенно не опасно.

Улыбаюсь:

— Не опасных ритуалов не бывает, разве не так?

Тем не менее, подошел к табурету, аккуратно переступая через линии. Альбус кивнул:

— В целом верно, но этот ритуал разве что грозит мне истощением сил. У меня есть опыт, мистер Уизли.

— Расслабься, Дю Кейн, — вставила свое слово Кас. — Это — то немногое, что Вульфрик умеет делать хорошо.

Директор посмотрел на феникса неодобрительно, но ей, естественно, было все равно, поэтому он продолжил:

— Случаев перерождения было зафиксировано не так уж и много. Бывают перерождения естественные, как, вероятно, в вашем случае, и бывают искусственные. Маги пробовали разные способы достичь бессмертия, это был лишь один из многих. Кто-то даже достиг некоторых успехов...

Кас хмыкнула:

— Видела я эти успехи. Два не самых слабых магических рода просто вымерли после таких попыток. В одном взрослые маги давили собственных детей за малейшие проблески ума, потому что опасались, что в тех пробудился кто-то из прошедших ритуал перерождения предков. В другом началось вырождение, при котором через пять поколений последние члены рода уже не могли иметь детей.

Директор покивал:

— Именно так. Но главное — во всех случаях речь шла о волшебниках. Ваш случай первый, когда в маге перерождается магл. И поэтому у меня несколько вопросов, мистер Уизли. Когда вы начали осознавать, что переродились?

А ведь Дамблдор считает, что я магл, который, вероятно, был немало удивлен тому, в какой обстановке идет его новая жизнь. Может быть в прошлой жизни я действительно был бы рад, если бы кто-нибудь попытался мне объяснить, что происходит и почему я живу вторую жизнь. Был бы рад, если бы мог кому-нибудь доверять, а с доверием было очень не просто. Это сейчас я знаю, что мое перерождение не первое и не последнее, а тогда... Ладно, здесь я могу немного подыграть.

— Не сразу. Это сложно объяснить, но я ощущал себя крайне странно. Какое-то время я не мог понять, являюсь я Роном, у которого есть воспоминания Фрица, или я Фриц, снова ребенок, и вокруг меня какой-то странный мир, знакомый... но другой. В какие-то моменты мне казалось, что жизнь Дю Кейна — иллюзия, в другие наоборот, иллюзией и безумием казалась эта жизнь. В какой-то момент я понял, что должен жить эту жизнь, пользуясь опытом, доставшимся от прошлой жизни.

Дамблдор, внимательно меня слушавший, покивал своим мыслям.

— Очень интересно. Позвольте, я расскажу вам кое-что о душе. Если позволите такое сравнение, то это как дерево с годичными кольцами. Понимаете, о чем я?

Кас зашипела:

— Морганова стелька, никому не интересны твои умозаключения...

— Кас! — оборвал я феникса. — Мне интересно, поэтому будь добра — помолчи.