Желательно ещё бы станок для изготовления стальных стрелок соорудить. В XVI веке есть не малый шанс, даже на море, наткнутся на противника в доспехах. Те же испанские морские пехотинцы их, насколько знаю, используют. И хотя конфликтовать с испанцами в мои планы не входит, но мало ли что...
...
Первый прототип флотского карабина мы довели до ума только дней через сорок. Само собой о массовом производстве пока речи не шло: конструкция пока сырая, и её ещё долго нужно "вылизывать". Возможно, к началу весны следующего года получится что-то вменяемое. Но нам, слава богу, пока не к спеху. А вот то, что попутно удалось серьёзно улучшить конструкцию ударно-спускового механизма, а также удешевить часть техпроцессов очень кстати. Пехотные винтовки от этого только выиграют в надежности. Да и себестоимость гладкоствольных ружей понизится, так что их производство станет чуть прибыльнее. Ими и стоит заняться в первую очередь.
Ждать особо массовой закупки казной винтовок или карабинов пока опрометчиво, а вот ружья можно гнать и на экспорт. Тот же Кристиан II закупит их с превеликим удовольствием, да и его сосед вряд ли откажется. Правда, не ясно разрешит ли Иван Васильевич подобное продавать оружие Густаву Вазе. Официального запрета не было, но уточнить всё-таки стоило, для чего я ещё в марте послал гонца с письмом к государю. Заодно написал и Висковатому, попросив при первой же возможности отписать о новостях ему ведомых.
...
В этом году к оснащению своих геологоразведочных групп я подошел предельно серьёзно. Из двух потерянных в прошлом году, вернулась лишь та, что была отправлена в Финляндию. С Камы же вестей не было. Подозреваю, что все мои люди погибли в стычке с вогулами или кем-то ещё. Так что теперь каждый член группы будет вооружен как минимум гладкоствольным ружьём, четыреста пятнадцатого калибра или в просторечии — пять восьмых гривенки. По сути, это русский двенадцатый калибр с весом круглой пули в восемь с половиной золотников или тридцать шесть грамм.
При этом как минимум две трети зарядов будут картечными, а самый ходовой размер картечи — сто тридцать восьмой, то есть примерно одна седьмая вершка, с весом чуть менее трети золотника или один и три десятых грамма. Такие картечины укладываются как раз по семь штук в ряд и что немаловажно, по сути, представляют собой отбраковку картечи, которую мы льем для флотских карабинов, точнее их центральных стволов калибра в три седьмых вершка. К каждому ружью по дюжине сменных камор, да по пять коробок с готовыми зарядами, то есть шестьдесят выстрелов. В сумме вместе с ружьём двенадцать гривенок лишнего веса, которые придётся компенсировать за счёт остального груза.
Впрочем, теперь я решил сократить количество групп "геологов", увеличив их численность до тридцати человек для обычных и до шестидесяти шести для тех, что пойдут с буровым оборудованием. Причём в каждой группе пятеро будут стрелками из числа учеников Челмата Тораева, под командованием одного из опытных бойцов первого призыва, которых я тренировал сам. Таким образом, получилось не только серьёзно усилить огневую мощь отряда, но и обеспечить предельную глубину бурения в шестьдесят саженей или сто двадцать восемь метров. Правда таких групп всего две: одна пойдёт на Каму, искать месторождение калийных солей, а вторая в Карелию, где я надеюсь решить вопрос с хромом.
Причём первая группа возьмёт с собой несколько комплектов буровых труб, потому как от устья Железницы до устья Усолки проблем с транспортировкой нет: весь путь пролегает по рекам. С другой стороны, не факт, что с первого раза выйдет найти пласт сильвина или карналлита, так что бурить придётся не единожды. Однако в тех местах, где они найдут скважины с преобладанием галита, трубы извлекать не велено — продам их Григорию Строганову, как у нас с ним уговорено. А вот там где найдем нужный пласт, рядом велено делать ещё несколько скважин.
Второе отличие, которое не может не порадовать самых ребят идущих на Каму: бурить вручную им не придётся — с той расшивы, что везет трубы, я велел им по прибытию снять пару быководных беговых дорожек и приспособить в качестве привода для буровой. Хотя работы им и так хватит, да ещё и местных мужиков велел нанять. Строить амбар для соляного рассола не будем. Проще выкопать изрядных размеров котлован, да выложить его дно и стенки глиной, а поверх покрыть досками, для заготовки которых на расшиве имеется разобранная лесопилка.
Варить соль, как это делают остальные, я не собираюсь, мне нужен хлористый калий, а у него есть интересная особенность: в отличие от хлористого натрия его растворимость сильно зависит от температуры. Так что в следующем году на каждое место, где окажется потребный мне рассол, я пришлю по паровой машине, чтобы можно закачивать в пласт сильвинита или карналлита подогретый маточный раствор, после извлечения из него части хлорида калия.
Основную же часть народа я решил послать на озеро Инариярви, а конкретно на реки Ивалойоки и Лемменйоки где мои люди нашли золото. В основном это были нанятые в прошлом году гулящие, из числа тех, кто отказался работать на постройке железоделательного завода, на реке Тулеме. А вот шанс быстро разбогатеть их прельстил. Тем более, что я обещал обеспечить их хлебом и необходимым инструментом. А цену на добытое золото установил по двадцать алтын за золотник, что даже с учетом высокой пробы лапландского золота, выходило близко к той стоимости, по которой оно шло в новых золотых монетах, выпускаемых на Московском Монетном дворе.
Столь дорого скупать драгоценный металл я решил не просто так. Финская Лапландия ныне больше походит на проходной двор: там торговлю ведут не только норвежцы и шведы, но и голландцы, о чем мне в своё время поведал Кристофер Хадсон. Куда годиться если они будут скупать золото у моих же людей, давая им всего на пару алтын больше? Лучше сразу дать добрую цену, а потом взять реванш за счёт продажи старателям всего необходимого. Тут со мной остальным тягаться будет трудно: стоимость европейских товаров дороже, а я могу продавать с прибылью за такую цену, что им подобная и вовсе в убыток встанет! Именно поэтому я отправил с ними ещё и своих рыболовов. Рыбы там много, пусть заготавливают, причём не только летом и осенью, но и зимой, как только забьют льдом заранее построенные ледники.
Само собой добывать золото будут не только вольные старатели с лотками. Пару своих артелей я туда тоже послал. Причём мужики в них были обучены тому, как сколотить из тесаных досок вашгерд, и как на нем работать. И само собой к каждой группе придавалось по полдюжины молодых стрелков под командой опытного бойца. Вооружение артелей примерно повторяло то, что имели геологоразведочные партии, а вот инструментов было больше. На окупаемость затрат в довольно небогатой золотом Финляндии, я не особо рассчитывал, важнее получить опыт. Позже он моим людям ой как пригодится...
...
В конце апреля начали приносить приплод самочки соболей, первая ощенилась двадцать пятого. Осторожно заглянув в "соболиное гнездо" я пересчитал детенышей и призадумался. Если все выводки будет столь многочисленны, да ещё и большая часть их выживет, то нам потребуется куда больше "собольего провианта". Так что вместе с одной из поисковых геологических партий, идущих на Каму, придётся послать письмецо Григорию Аникеевичу, чтобы прикупил у остяков или вогулов впятеро больше кедрового ореха. Черемшы же у нас хватает, но стоит посадить её ещё. В маринованном виде она больно хороша, да и для моих будущих моряков как средство борьбы с авитаминозом незаменима.
Пока же мы начали массовое производство рыбных консервов. Причём кроме уже привычных луженых оловом банок, опробовали и стеклянные. Размер у них душевный, можно сказать артельный — добрых полведра, так что одной банки хватает на дюжину человек. Для безопасности транспортировки предусмотрена хитрость: оплетка рогозом. Причём плетётся защитная "корзинка" на отдельном "болване", а надевается на банку уже после стерилизации её в автоклаве и затягивается после окончательной заплетки верхней части. И это неспроста. Для удешевления этой, самой трудоемкой операции мы передали её на откуп карачаровским мужикам, точнее их бабам и ребятишкам, предоставив светильники и инструмент. Оплата житом, той же рыбой, да конопляным маслом, коего в этом году много закупили в арендованных у государя вотчинах.
...
За день до начала мая на Выксу прибыл гонец из Москвы с целой кипой писем. В первую очередь я вскрыл то, на сургуче которого стоял знакомый оттиск печатки Висковатого. И не прогадал! Справившись о здравии, он начал с того, что Василий Нагой, помер аккурат через месяц после разговора с Государем, как и обещал. Сие впечатлило и самого Ивана Васильевича и митрополита Макария, а также бояр и именитых купцов. Так что строящийся храм Покрова Святой Богородицы, что на рву, рядом с которым похоронили юродивого, иначе как храмом Василия Блаженного ныне и не называют.
Государь же, помня наказ блаженного, своей милостью люд православный не оставил и велел всех страждущих кормить во время глада. Не остался в стороне и митрополит, указавший игуменам не жалеть содержимого монастырских амбаров. Многие из бояр, вдохновившись примером царя, делали большие вклады в монастыри, а порой и сами открывали закрома. Купечество, в деле спасения голодающих, отметилось особо: гости московские, добившись аудиенции у государя, обратились к нему с челобитной, в которой просили дозволения открыть им благотворительные харчевни подобные моей. Так что теперь у меня появится целая прорва конкурентов. Пока только в Москве, но подозреваю, что скоро и в Нижнем Новгороде, а возможно и в Казани ждать стоит.
Поведал Иван Михайлович и о делах иноземных. Преемник Императора Священной Римской Империи Карла V, его младший брат, Фердинанд I возобновил попытки втянуть Ивана Васильевича в союз против Сулеймана I, прислав богатые дары и весьма льстиво отозвавшись об успешном разрешении Ливонского кризиса. Государь же, на эти поползновения загребать жар чужими руками, ответил предельно вежливо и столь же уклончиво, сославшись на то, что пока рано говорить о подобном союзе, ибо великий неурожай прошлого года не позволяет в ближайшее время думать о больших походах. В общем, ничего неожиданного. Думаю, что определенные шансы на успех у данной инициативы Фердинанда есть. Османов государь воевать не станет, а вот крымцев, скорее всего да. Тем более что от идеи посадить на крымский престол Тохтамыша, он так и не отказался.
А вот новость, которая пришла в Посольский приказ из Англии меня поразила до глубины души: Мария Тюдор, королева Англии и супруга Филиппа II, в январе этого года благополучно разрешилась от бремени, родив мальчика, который стал наследником не только корон Англии, Ирландии, Испании, Неаполя и Сицилии, но и титула герцога Нидерландов. Кроме как меня, сие событие, как подозреваю, особого удивления не вызвало. Но в моей-то истории этого так и не произошло, и "виновник" сего торжества, скорее всего, ни кто иной, как я сам. Подозреваю, что сработали посланные с Кристофером Хадсоном снадобья, которые достопочтимый Джон Кайус, личный врач королевы Марии, после тщательной проверки и дал своей подопечной. Возможно во время какой-нибудь весенней простуды. По срокам забеременеть она должна была не позднее мая прошлого года.
Впрочем, имелась и другая, не менее сногсшибательная новость: в разгар зимы, когда лютые морозы сковали воды Балтики, Кристиан II воспользовался подвернувшейся возможностью и нанёс, ничего не ожидавшим датчанам, ответный визит. Думаю, на сей рискованный шаг, его подвигнул доставленный месяцем ранее груз картечи для лёгких орудий. Иного объяснения не вижу. Все лето и осень тихо сидел в Норвегии, максимум, отбивая очередные десанты датчанами, а тут вдруг решил тряхнуть стариной.
Пройдя по побережью до самого Зунда, он перешел четырёхкилометровый пролив и совершил рейд на Копенгаген. Взять его само собой не смог, да, похоже, и не собирался этого делать, зато изрядно пощипал два отряда датских рыцарей: первый во главе с сыном Кристиана III, наследником корон Дании и Норвегии, Фредериком, а второй — с его братом Магнусом. Удар рыцарской конницы, несомненно, мог иметь бы успех, если бы не коварство Кристиана II, который явно по совету моих инструкторов выбрал подходящую местность, чтобы встретить противника, на которой и замаскировал свою артиллерию. В тот момент, когда Фредерик уже предвкушал легкую победу над "норвежскими мужиками" внезапно по рыцарям с двух сторон ударили картечью пятифунтовые орудия.
Фронтальный огонь привел бы к куда как меньшим потерям, а тут картечные пули били по боковой поверхности доспеха, который в этом месте традиционно тоньше. Причём все перелеты доставались следующим рядам. И всё же датчане не прекратили атаки. Однако и норвежцы не побежали, а дружно дали залп из мушкетов практически в упор и бросились добивать и грабить раненых. С большим трудом Кристиану II удалось остановить истребление остатков света датской аристократии, взывая не столько к дисциплине, сколько к алчности норвежцев. Напоминание о том, что каждый знатный пленник может принести немалую сумму в виде выкупа, Кристиан подкрепил обещанием немедленно выплатить часть этих денег, остановив, таким образом, бойню. Впрочем, Фредерику это помогло мало, до утра он всё равно не дожил: полученные ранения оказались смертельными.
Семнадцатилетнему Магнусу повезло больше. Судьба уберегла его от пули, а крепкие доспехи от ножей норвежцев, но не от плена. Судя по всему, он должен был обойти норвежцев и отрезать пути отступления для Кристиана II, который с небольшим отрядом норвежских дворян находился позади пехоты. Однако, когда артиллерия начала бить по основному отряду он изменил свои планы, и попытался уничтожить обнаруженного противника. Но тут ему не повезло: оказалось, что артиллеристов, кроме вод озера Фарум, лед на котором был предусмотрительно разбит ядрами, с тылу прикрывал ещё и отряд немецких ландскнехтов, которые, будучи пешими, в полной мере использовали своё преимущество в чаще леса. Тем не менее, удержать Магнуса немцам не удалось, и им пришлось отступать, пока на пути конницы не оказался заблаговременно подготовленный искусственный завал из бурелома. Датчане спешились, чтобы добить противника, но преодолев препятствие, обнаружили развернувшиеся в их сторону жерла орудий...
Если в датской столице и ждали нападения Кристиана II, то совершенно напрасно. Послав с парламентером тело королевского наследника и письмо с предложением мира, в обмен на признание его прав на норвежскую корону, он ещё раз перешел по льду пролив и взял Мальме, решив, таким образом, назревавшую было проблему со снабжением войска. Попытки датских войск расквартированных в провинции Сконе освободить город успехами не увенчались. Понеся существенные потери, они отступили. Чем закончились переговоры, Висковатый не сообщал, известно только что в итоге норвежцы покинув разграбленный и горящий город, ушли в направлении Викии.
