Самылин и то выбился из сил, притомился в кои-то веки, прикрыв глаза.
— Не спать... — взглянул Артур на небо.
Солнце клонилось к закату. Пора было разбираться с майором и договариваться о новых условиях дальнейшего сотрудничества.
Тот вместо этого пригласил его к себе в микроавтобус, дав возможность напрямую вести общение со своим шефом.
— Порадовал, если не сказать больше: славная нынче выдалась охота! Поздравляю вас, мужики! Вы истинно они — не дрогнули! Если так и дальше станете очищать город по одному району в день, а даже кварталу с высотками — ни в чём не будете знать нужды! Ваши семьи обеспечат всем необходимым, в том числе защитой. Я уже распорядился, чтобы к вам ещё сегодня выдвинулся небольшой отряд вояк. Они оборудуют в башне постоянный блокпост и связь.
— Вот уж чего не надо, за то спасибо не дождётесь, — пояснил Артур: ненужная помощь хуже вредительства, а живо уяснил: им собирались подрезать крылья.
Соседство с военными людьми не прельщало партизан. Они и дальше желали жить обособлено, не взирая на то, что нынче творилось в черте города. А чёрти что, и кто завёлся у них под боком.
Но Артуру всё побоку. Он индивидуалист — по жизни. Свобода дороже всего на свете, как и тем, кого он подбирал себе в команду единомышленников. А все охотники как на подбор. Вот и нынче производил добор с набором, присмотрев меж делом ещё несколько отличившихся личностей среди народных мстителей.
Переговорил с одним из них.
— Как звать-величать?
— Дальнобой...
— В смысле? На самом деле?
— Да не, это меня так на предприятии прозвали мужики...
— За что?
— Да на автокаре катаюсь...
— И?
— Что — и?
— В армии служил?
— Водилой.
— С какой техникой знаком? — кивнул Артур невзначай на БМД-1.
— Да на любой "броне" смогу, не говоря про иную технику! Был бы руль, а рычаги...
— Всё понял. Будем знакомы — я...
— В курсе — Охотник...
— Вообще-то Ваня, а так моё имя — Артур...
— Хм... — ухмыльнулся парень.
— Тогда Саня... Но можно и Санчо...
— С ранчо? — вставился между делом Петров.
— А это у нас Петя... — познакомил Артур новобранца с ним. И далее со всеми остальными подельниками.
То же самое касалось егеря — профессионального, а не тех, кто входил в число кинологов. И у него своя собака, а целая свора лаек.
И его собаки отличились при ловле тварей, а и в прежнем мире не боялись медведей, легко вступали с ними в бой. Вот и тут загрызли одну из тварей ещё из первого логова.
Его фамилия оказалась Скворцов, а по имени...
— Иван...
— О, твой тёзка, Артур, — обескуражил мужика своим странным заявлением Петров, да и вообще поведением, как любой охотник в отряде партизан.
Засиживаться партизаны не стали, загружаясь в "ПАЗ", собирались домой. Да как назло в наступающих сумерках к майору поступил сигнал об обнаружении ещё одного логова тварей.
— Есть вызов, мужики! Срочный!
— Срачнее не бывает? — возмутился Петров.
Артур откликнулся на призыв. Новость обескуражила. Адрес был знаком не понаслышке. Твари завелись по соседству с охотничьей лавкой "Иванова и Компании".
— Ара...
Нападению со стороны порождений подверглась "Шашлычная".
— Заныкал значит сырое мясо, чеченец! — произнёс с негодованием Артур. — Хозяин на месте?
— И не один там, — уведомил Константин. — А сородичами скрывался там, решив переждать начинающийся бунт с погромами в городе.
Где-то был прав. Это похоже на выходцев с Кавказа. Они всегда держались компактно. И место для укрытия лучше "Шашлычной" не найти. Артур знал её как свои пять пальцев. Выручив один раз Ару от наезда братков, тот завёл его к себе в винный погребок, оказавшийся настоящим подземельем, где могли запросто разместиться люди, а жили рабочие — гастарбайтеры снимали там у него жильё.
Ара ничем не гнушался, и на всём зарабатывал деньги, при этом на соплеменниках, давая им кров, а за это пил их "кровь", обирая чуть ли не до нитки.
Взглянув на часы, Артур прикинул: сколько им потребуется времени на разборки с тамошним логовом тварей. В итоге дал своё согласие.
— Зайдём со стороны коллектора...
Там у Ары также имелся тайный лаз. Его он позаимствовал у Артура.
— Будем надеяться: твари попили не больше крови, чем Ара со своих соплеменников!
Недолго думая, Артур отправил партизан прямиком в "Пентагон", а вот охотники и пара новичков с собаками остались при нём.
Егеря с лайками затолкали в "БМД", а все иные подельники Артура уселись снаружи на "броне" — компактно. Сам же отправился к Константину в микроавтобус. Им было о чём поговорить по дороге до места зачистки. Заранее условились обо всём, как и: если что-то вдруг пойдёт не так как надо.
Танк также катил вслед за ними, и грузовик, но без ополченцев, исключительно с бригадой военных гранатомётчиков при наличии "Шмелей". Не МРО — калибр больше. А то мало ли что. И потом всё одно лезть на рожон предстояло мстителям.
— Одно прошу, Костян, как друга: не позволь моим ребятам полечь в "Шашлычной".
— Ты чего это вдруг, Артур?! — подивился его откровенности майор.
— Предчувствие нехорошее, и как было уже один раз, когда пришлось пройти медные трубы... — продемонстрировал Артур шрам от ожога на ноге, оставшийся со времён командировки на Кавказе возле подпольного нефтяного трубопровода с перегонным предприятием, состоящим из вагонов и ёмкостей в 60-70 тонн.
— Обещаю!
— Нет, так дело не пойдёт! Поклянись! А лучше... Крещёный?
— Ну...
— Гну! Побожись!..
Константин перекрестился.
— Вот те крест...
Не особо успокоил. Но раз дал слово — уже немало. Однако сомнения с опасениями остались. Артур стал сам не свой.
— Вернуться бы сегодня к Алиске с подкидышем домой живым...
Глава 17
— Как там они? — не находила себе места старуха, думая про мужиков из числа охотников и партизан.
Что уже отмечать про Алёну с Алисой. А про жён Самылина и Купцова вовсе отдельный разговор. Да тех быстро отвлекли дети. Даже Алиску, зато вот Алёна не знала, куда себя деть — разрывалась на части.
— Спокойно, девонька, — спохватилась старуха. — Это я так — по привычке... для красного словца. Ещё когда мой старик был "старым" прапорщиком. Он ведь у меня афганец-интернационалист. Такие тогда дела творились, хотя нынче ничуть не лучше...
Умела старуха успокоить, да так, что лучше бы сразу огорчила, чем огорошила.
Алиса не справлялась с обязанностями молодой мамаши, да и Алёна не больше неё знала о детях — как с ними следует обращаться. Разве что поиграться могла. Да не до забав. Страдала от тоски.
— Э, девка, так недолго и до ручки дойти, — предложила старуха выпить чайку, но не простого, а с отваром. Налила какой-то отравы, настоянной с её слов на травах.
Не коньяк, но что-то близкое к бальзаму — и по содержанию алкоголя в напитке.
— Не чокаясь... — могло показаться: старуха чокнулась и много раньше, чем встретилась в квартире охотников с Алёной и Алисой.
По телу девицы растеклось приятное тепло. Алёна опьянела с непривычки. Её повело. Локоть соскользнул со стола, из-за чего едва не клюнула носом в стол.
Старуха довольно улыбнулась. Дело сделано. Страдалица успокоилась. Теперь будет вести себя тихо.
— Айда на диван...
Она помогла ей устроиться там, и Алёна завалилась спать.
Немногим дольше неё продержалась Алиса. Старуха и к ней поспешила на выручку.
— Почему у тебя ребёнок кричит?
— То-то и оно: разговаривать не умеет! А то бы я спросила!
— Издеваетесь?
— Если бы... — терялась в догадках Алиса. — Вроде накормлен, вымыт, обогрет! Так что ещё нужно ему — не пойму! У меня ж практика — я не один год помогала маме справляться с младшими братишками и сестрёнками!
— И впрямь какой-то чудной этот твой подкидыш, — согласилась старуха.
Младенец стремился выбраться из пеленок, стягивающих его тельце по рукам и ногам, хныкал, капризничая. Даже пытался орать, но соска с резинкой натягиваемой на затылок, не позволяла ему выплюнуть её. Во всяком случае, сразу, хотя всё одно умудрялся избавиться от неё. И каким образом — тот ещё вопрос — на засыпку.
— Я всё это время пыталась за ним проследить, но он всегда улучает момент, когда я отворачивалась, и тут же начинает орать, — повинно сказала Алиса.
— Вдвоём, не в одиночку — доглядим в четыре глаза, — уверила старуха.
Алиса приметила у неё в руке кружку.
— А что это там у тебя? — потянула она носом манящий аромат. — Кофе?
— Нет, чай, но специфический!
— Я тоже хочу...
— Перебьёшься! Тебе ещё рано такие чаи гонять — не доросла!
— Вот так всегда! — возмутилась Алиса. — Я уже взрослая!
— Думаешь: влюбила в себя мужика — и всё? Нет, милая моя! Тебе ещё расти и расти! Да и ребёнка воспитывать, так пока толком не научилась! Он — твой первый экзамен к взрослой жизни! А пропуск в неё — замужество!
— Да я бы с радостью оформила официально отношения с Артуром, но...
— Что? В чём закавыка? Согласен ли он?
— Нет, работает ли Загс... — намекнула Алиса: вряд ли сейчас регистрируют браки.
— А вот это мы обязательно узнаем... — встала Маруся на сторону Алисы. — Кстати, скажи мне, так сказать меж нами девочками: у вас с Артуром уже было это?
— Что?!
— Ты дурочку не включай! Сама знаешь, про что я речь веду!
— Про поцелуи?
— Ты чё, в самом деле дура деревенская? Я про секс!
— Чего ты кричишь, Маруся!? — занервничала Алиса.
Та значительно понизила интонацию голоса и зашептала:
— Так был или...
— Не успели...
— Фу, слава Богу... — перекрестилась старуха.
Алиса обиделась за это на неё.
— Да я не в том смысле...
— А в каком?
— Не время сейчас рожать детей, к тому же этот ещё... подкидыш... у вас с Артуром на руках! Он не помощник тебе — постоянно в разъездах! И дальше ничего не изменится в этом плане! Уж-то я знаю его, как родного сына!
— А его родителей?
— Нет их у него...
— Как — нет?!
— Детдомовский он, и не один, а и Петька, что Василий, да Сидоров... Бывшие суворовцы. И офицеры...
— Как интересно... — заслушалась Алиса старуху. — А мне про то ничего неизвестно! Всё некогда было расспросить Артура. Да что там — даже побыть с ним наедине! Вот и тогда, когда мы собрались с ним узнать друг друга поближе, помешал малыш...
Подкидыш снова закричал.
— А где соска?! — опешила старуха.
— Наверняка уже выплюнул, — принялась искать её Алиса на полу.
— На резинке!? — всё ещё сомневалась Маруся.
— Да он как тот подарок судьбы — сюрприз на сюрпризе, — продолжала говорить Алиса, ползая на четвереньках в поисках соски.
И нигде ничего. В том числе и намёка на резинку.
— Проглотил! — обескуражила её старуха своим очередным заявлением.
Обе "няньки" прильнули разом к младенцу, стараясь разжать ему силой рот, но тот как назло сжал крепко-накрепко свои уста — не разжимал, упираясь.
— Вот же где маленький паразит! — обозвала его старуха.
Алиса заступилась за малыша.
— Нормальный он! — не собиралась она давать его в обиду.
— Да я не спорю, просто пытаюсь понять, чего можно ожидать ещё от него — гадёныша! А ну говори: где соска? Язык покажи!
— Маруся...
— А чё я сказала?! — возмутилась старуха.
— Мне напомнить — повторить?
— Не обобщай, да и внимания не обращай...
Старуха сама была немного с прибамбасами. Но это и понятно: на старости лет могла запросто выжить из ума, сама, не замечая того, что делала, а говорила. Маразм, помноженный на склероз — отныне её спутники по жизни. Плюс женская логика. Алисе ещё учиться у неё и учиться. Когда казалось нечему.
— Только не подумай чего ни того на меня — нормальная я... — решила пойти на хитрость Маруся.
Помня на что больше всего реагировал малыш, и принесла, загремев ложкой по открытой консервной банке. И не тушёнки, а кильки в томате.
— Чем не красное мясо... — выдала старуха. — Как в шутку его называли в Афгане интернационалисты.
У Алисы от заявления старухи полезли глаза на лоб.
Чем та ещё готовилась удивить?
— У-у-у... — затянула она, облизнув ложку от томатного соуса. — Вкуснятинка!
— Дай-дай... — удивил в свою очередь младенец, заговорив.
У старухи едва не выпала из рук консерва. Чуть раньше ложка, брякнувшись с характерным металлическим звоном на пол.
— Сдаётся мне: перебрала я с отваром, — подумалось Марусе: испортился, превратившись в настоящую отраву.
По такому случаю следовало проведать Алёну. Но и Алиса была удивлена тем, что также услышала. Младенец заговорил. Она чётко уловила сию короткую, но в то же время ёмкую фразу.
Старуха села мимо кровати на пол. Поставила рядом открытую консерву.
— Чё-то мне не того, Алиска! Как-то нехорошо... — принялась она ощупывать грудь на предмет наличия сердца, решив: случился провал. Оно перестало биться. На аритмию не похоже, но всё же. Что-то сунула себе под язык, и не конфету, а таблетку. Захрустела. Когда следовало медленно рассасывать. Да чего уж там.
Малыш облизнулся, продолжая настаивать на получении еды из консервы.
— Дай-дай-дай...
— Ты это тоже слышала, Алиска, или только я одна схожу с ума, ась?!
Девчонка села рядом — на кровать.
— Мама... — проступила и у неё во взгляде растерянность, но скорее от радости.
— Вообще-то он сказал — дай... — окончательно впала в ступор старуха. — Хорошо: не взять или фас!
Обе сиделки понимали: кормить малыша килькой в томате из консервы нельзя, тогда несварение обеспечено — и это в лучшем случае, а худшем не хотелось и думать, что могло приключиться.
— Ты это... — обратилась Маруся к Алиске. — Чай будешь — налью?
— Пожалуй, не откажусь!
— Тогда я быстро — только на кухню и обратно...
Вместо заварки с кипятком, старуха притащила две пустых кружки и спиртовую настойку на травах.
На запах — аромат приятный, если бы не спирт, а точнее эфирные масла.
— Только не чокаясь... — опрокинула свою часть напитка Маруся, и тут же запила из иной кружки, предназначенной Алисе.
— Э, я не поняла... — выдала девчонка.
— Расслабься, здесь не только нам с тобой хватит, — снова разлила старуха настойку — и мимо кружек. Обнаружила обе пустыми. — Не поняла? Чё за дела?
— Это я тебя не поняла, Маруся! Пришла — напилась здесь! Когда у меня малыш! — возмутилась Алиса.
— Точно! Сдаётся мне: он проглотил ту соску...
Пришлось пойти на риск — поднести банку к носу младенца. Тот снова раскрыл рот. Обошлось. Соска с резинкой оказалась за щекой. Её и извлекли няньки.
Пластмасса была пожёвана, хотя у младенца не наблюдалось зубов, а если вспомнить: укусил Алису вчера — вообще непонятно, что он представлял собой.
— Не нравится мне всё это, Алиска...
— Что именно, Маруся?
— Как он ведёт себя с нами!
— Ты на что намекаешь, а?
— Ни на что, а прямо говорю: его следует показать педи... педи...
— Кому-кому?
— Детскому врачу! А ты что подумала: я тебе предлагаю? Всё-таки ребёнок... какой-никакой. А такой...
