Живая душа. Книга 1

— Говори, — кивнул мне наставник.

Несколькими фразами я изложила происшедшее. Наставник поджал губы.

— Разве подобает девочке вести себя таким образом?

— Разве подобает представителю знатного рода издеваться над теми, кто слабее?

— Но ты могла бы сказать вашей наставнице, госпоже Неренге, а уж она привела бы его в должное состояние.

— Я предпочитаю платить свои долги сама, господин учитель. А кроме того, любой из присутствующих здесь весельчаков теперь поостережётся воевать с девчонкой моложе себя на четыре-пять лет.

— Я доложу господину Иснору о твоём поведении.

Я пожала плечами, Иснор разумник, так что правого и виноватого он определит быстро. О моём поведении, обалдеть! А о поведении пострадавшего ни слова? Я хмыкнула, и наставник поспешно сказал:

— Ступайте на занятия.

Название следующего предмета озвучили специально для новичков, 'История магических войн королевства Нутава'. Я включила запись и с интересом выслушала патетический рассказ о великом маге Игоэре Смертоносном, успевшем не только вырасти в великого чародея, но и героически переломить ход войны с пресловутыми островными магами.

Не спорю, повествование было связным, интересным, в нужных местах слушатели затаивали дыхание, стискивали кулаки, сопереживая великому магу и всё такое прочее. Я скорчила гримасу в такт собственным мыслям, а поскольку сидела прямо перед наставником, он мгновенно отреагировал:

— Ты в чём-то сомневаешься, девочка?

Я вскочила из-за стола.

— Сомневаюсь, господин учитель.

— В чём именно?

— Историю всегда пишут победители, господин учитель. А сколько мне известно, в той войне победителей не было, поэтому я хотела бы прочесть эту историю в подлиннике.

— Ты полагаешь, что тебя допустят к священным книгам королевской библиотеки? — прищурился наставник.

— А разве в школе нет собственной библиотеки?

— Разумеется, таковая имеется, только вот доступа к ней адепты не имеют.

— Странно, разве они не должны получать лучшее в стране образование, как это и подобает знатным особам? Я могу понять, что выгодно держать в неведении простолюдинов, но господа должны обладать всей полнотой знаний, дабы управлять своими ленами в соответствии с законами государства.

— Ты можешь принести жалобу господину Иснору, и он рассмотрит её в установленном порядке.

— Мне нет нужды жаловаться, господин учитель, и даже если бы таковое желание возникло, то не откажите в любезности подсказать на что, по вашему мнению, я должна пожаловаться?

Наставник поджал губы, как капризная барышня.

— Ты можешь сеть, девочка.

Я молча опустилась на свой стул, Дилор, сидящий рядом, пнул меня коленом и весело показал под столом колечко из среднего и большого пальца. Угу, одобряет он.

Три урока этой истории минули очень быстро и вот я бреду к мастерским, размышляя о неизбежном. Так называемая учёба в этой милой школе выглядит сущим издевательством, по крайней мере надо мной. Базовых знаний у меня нет, библиотека недоступна, окружение не то, чтобы враждебное, но и не дружественное.

И самое подозрительное, наследник рода Дейниз что-то очень уж быстро сменил гнев на милость, вчера слюной на полметра брызгал, добиваясь смертного приговора для плебейки, а сегодня чуть ли не шефство взял над неумехой. Мальчик поумнел? С чьей подачи?

Подозрительно. Посмотрим, найдёт ли он меня перед ужином. Если найдёт, тогда я права, с ним уже поработал особист и прочие умельцы. Если нет, то мне следует слегка приглушить паранойю и озаботиться собственным невежеством, причём, озаботиться в первую очередь, для чего сейчас побеспокоим господина главного кузнеца Йонгуста. А то ведь слишком просто ему жилось до сих пор.

Начальник всея кузнецов нашёлся не сразу, трое опрошенных послали меня в одно и то же место, но его кузнечество оказался приглашённым в главный дом. И мне пришлось полчаса торчать в холле (дальше плебейку не пустили, рылом не вышла), переминаясь с ноги на ногу, пока господин Йонгуст не изволили спуститься с главной лестницы.

Выражение его лица ясно говорило 'не тронь меня' всем, имеющим глаза. Рот сжат, кулаки стиснуты, а шаг настолько тяжёл, что мне показалось, будто ступени каменной лестницы жалобно поскрипывают. Что это с ним? Увидев меня, он махнул рукой 'на выход' и двинулся к своей резиденции, шагая столь широко, что я едва поспевала за ним рысцой.

Уже на ступенях крыльца мастерских господин Йонгуст глубоко вздохнул, с силой выдохнул воздух, затем взял меня железной десницей за локоть и поволок в кабинет. Вызванный генеральским криком слуга, быстро притащил вино, скудную закусь, два стакана и проворно шмыгнул за дверь, от греха подальше.

Вполне ожидаемо ко второму стакану прилагался господин Карионг, начальник здешней тайной службы. Приятно осознавать, что мозги у меня ещё не высохли, ибо недавнее предположение подтвердилось целиком и полностью, есть в этой школе тайные стукачи. То ли это простые магические жучки, то ли слуги, то ли представители из господ, не важно. Они есть и уже успели донести Иснору о вольнодумстве просторождённой девки.

Записывающие амулеты там присутствовали в полный рост, так что все мои словеса записаны со всем тщанием, прослушаны и благополучно донесены до слуха тех, кому всё это интересно.

Зачем я это затеяла? Самое смешное в том, что не преследовала определённой цели. Просто в одну из ночей, лёжа без сна, пыталась привести в равновесие себя и окружающую меня действительность.

После долгих раздумий я определила для себя главную роль в этом мире. Героини типа Жанны Д'Арк из меня не получится, верный меч и орда союзников мне тут не светит, да и воевать не с кем. На баррикады и в разведку я точно не пойду, не тот характер. Разрушать старый мир я вовсе не намерена и бороться против угнетения всеми силами не имею ни возможности, ни желания. Зато вовремя обронить нужное слово — это я могу. Да не перед крестьянским сходом обронить, а в присутствии тех, кто способен это слово правильно истолковать в силу полученного образования и воспитания.

Опасно? Наверное, опасно, а что вы, господа посторонние личности, предлагаете? Смирно ложиться под 'самого сильного огневика своего поколения'? Излишней стыдливостью я не страдаю в силу возраста, и сама идея заполучить в постель не самого противного мужика отторжения не вызывает, мало ли чего в жизни не случается? Однако даже смутный намёк на демонстративно-циничное использование живого человека в качестве репликатора приводит меня в холодную ярость. Это, на минуточку, крайне напоминает обыкновенный фашизм с концлагерями и господином доктором Менгеле! То есть я не человек сама по себе, я вообще никто, просто сосуд для вынашивания потомства! Причём, совершенно посторонние дяди решают с кем и когда мне возлечь с целью наполнить сосуд. Как говаривал мой сын, кто много прыгает, рано или поздно обязательно допрыгается. Полагаю, господа маги допрыгаются, ибо всякому фанатизму должен быть предел, а если его нет, то пресловутый предел можно изобрести.

Интересно, а самого огневика полностью ввели в курс дела? Или предпочитают использовать мальчика втёмную? Если первое, то мне придётся солоно, а если второе, то в этой тёмной луже можно попробовать побарахтаться. И господа волшебники явно не опасаются реакции папаши Дилора, а ведь он возглавляет не самый слабый клан в Нутаве. И опять же тут есть два варианта: здешние умники либо ввели папашу в курс дела, либо господин Ревайни единолично принял нужное решение.

Есть и третий вариант: всё вышесказанное есть плод моего больного воображения, ну, или у меня самая настоящая мания величия, да ещё и в крайне запущенной форме.

Пока я рассматривала узоры ковра кабинета моего непосредственного начальника, оба мужика мастерски держали паузу, рассматривая девочку змеиными глазами.

Конечно, им ничего не стоит размазать меня по стенке, велеть запороть, прилюдно казнить или отдать палачу, чтобы всласть насладиться пикантным зрелищем дурочки, которую (кровь из носу) надо обломать до удобоваримого состояния. Вот только они и понятия не имеют, что мне на такой исход плевать. Конечно, пожить хочется, но умирать я не боюсь.

Я не рвалась в этот мир, поэтому и переделать его никак не стремлюсь, и ничего не требую от окружающих. Этакий здоровый фатализм, замешанный на осознании того, что первая жизнь прожита не самым поганым образом, дети (свои и приёмные) выросли нормальными людьми и давно уже встали на крыло. В этом же мире меня ничего не держит, ибо якоря отсутствуют, объектов для шантажа днём с огнём не найдёшь, а 'поводок' ещё надо придумать.

Да и не получится меня ломать, я умру гораздо быстрее, чем палач попробует проявить своё искусство. Долго ли умеючи? А я теперь умею. Долгие тренировки с даром и наработка умений отдать правильный приказ и большой привет! Была Экрима, да вся вышла, господа хорошие!

Многое я уже умею, спасибо Наваргу. Пребывание в княжестве Варг научило так концентрировать ненависть, что в жилах давно переливается не кровь, а змеиный яд.

Достали...

— Что ты себе позволяешь, просторождённая?

Я вскинула глаза на особиста. И что дальше? Отвечать? На риторические вопросы отвечать не принято даже в Нутаве.

— Кто вложил в твою голову эту крамолу? — это господин главный кузнец.

Странные люди эти нутавцы! Мозгов не хватает понять, что дети простолюдинов, женщины и нищие — это самый толковый народ в мире, умеющий не только жить в мире с собой, но и выживать в любой среде. На мужском снобизме можно сыграть, они вечно недооценивают вторую половину человечества, ибо дело известное — баба, волос длинный, ум короткий. Отказывать женщинам в уме — это как-то даже не по-мужски, хмыкнула я.

Присутствующие молчат, и я молчу. Вам надо, вы и формулируйте свои смешные претензии. Когда некая сторона выдвигает обвинения с глазу на глаз, лучшая тактика слушать, пожимать плечами и ни в коем случае не оправдываться. Если промолчать достаточно долго, оппонент сам придумает обвинения, обоснует их и примет решение, которое сам же и озвучит. Главное, внимательно слушать и готовить контраргументы пока противная сторона вылезает из штанов в попытках вызвать должную реакцию.

Тактика оправдалась.

Как ты смеешь, девчонка, обвинять уважаемого наставника во лжи? О, мастер Йонгуст разродился, наконец-то! Так он всё-таки правду говорил, ваш наставник?

Кто вложил в твою голову эти мысли? Господин Карионг, вы дурак? Ха, ещё бы спросил, на чью мельницу я лью воду.

Кто заставил тебя сделать такие выводы во всеуслышание? Хм, а какие именно выводы?

И наконец прозвучал правильный вопрос:

— Что же ты молчишь?

— Наставник Йонгуст, если вы зададите вопрос, я на него отвечу.

Старикан сузил глаза.

— Ты что, глухая?

— Нет, наставник, на слух не жалуюсь. Я просто-напросто не понимаю, о чём вы спрашиваете. Со всем уважением хочу заметить, что вопроса вы так и не задали.

Особист поднял руку и Йонгуст выдохнул воздух, а затем плотно сжал губы.

— Я прослушал твоё выступление на занятиях по истории, девочка, — мягко сказал Карионг, — и хотел бы выяснить, кто именно вложил тебе в голову эту мысль?

— Если вы сформулируете, о чём именно идёт речь, я охотно отвечу, господин Карионг.

Особист хмыкнул.

— Речь идёт о намеренном сокрытии знаний от лиц благородного сословия.

— Скорее о намеренном искажении знаний, — хмыкнула я, — а разве нет?

— Отвечай на вопрос! — голос обдал меня холодом.

Я пожала плечами.

— Отвечаю: доступ к книгам закрыт для всех адептов. Повторяю, для всех! В том числе для лояльных к власти, для бунтовщиков, для несогласных, согласных и недовольных. По-моему, вывод сделать нетрудно, любой учитель сможет вложить в голову ученика нужные знания, снабдив их акцентом, выгодным власти. Отсюда вывод: короне не нужны слишком умные подданные. И понятно почему. Проще всего управлять баранами, покорно идущими на бойню. Конечно, баранов можно ещё и сталкивать лбами на узкой дорожке, тоже помогает справиться с недовольными. Вот и всё.

Особист внимательно взглянул мне в глаза. Что-то он напрягся. Незаметно, но ощутимо в мою сторону потянулись какие-то призрачные протуберанцы, огладили по затылку мягкими лапами, скользнули к солнечному сплетению и исчезли.

Маг поморщился, прикоснулся к виску, ага, головная боль пришла. Госпожа Натиа говорила, что разумники всегда получают откат от неудавшегося сканирования. То-то собеседники Ревайни в том дорожном шатре виски растирали после беседы с девчонкой. Особист откинулся на спинку хозяйского кресла:

— Странные мысли для просторождённого ребёнка. Кто ты?

— Я человек. И господин Наварг, и господин Ревайни определили меня, как чрезвычайно странного ребёнка со знанием жизни, присущим взрослой женщине. Один из спутников господина Ревайни решил, что я одержима металлом. Вы можете вынести обо мне собственное суждение. Но скажу сразу: я ничего не знаю о том, кто я, откуда и почему оказалась в княжестве Варг. Можете меня на кусочки резать, но это всё, чем я могу порадовать лично вас.

— Зачем тебе понадобилось озвучивать собственные домыслы?

— Если вам доложили правду, то я не рвалась высказывать свои мысли, учитель задал вопрос и сам пожелал услышать ответ.

— Я знаю, — ухмыльнулся Карионг, — но мне доложили также, что ты улыбалась очень уж насмешливо.

— Ну, разумеется, господин Карионг, ибо учитель явно перестарался с пафосом, да и вообще такое количество сладкого очень трудно усвоить за один раз. И несуразиц в его повествовании хватало.

— А именно?

— Он упомянул об островных магах как о неумелых повелителях погод. А ведь их лидер потопил половину соединённого флота тех стран, что воевали против Островов. Если послушать учителя, то потери флота составили пару десятков галер, а это ложь, если называть вещи своими именами. Интересно, те сказки, что он озвучивает на уроках, ещё кто-нибудь слышал, кроме учеников? Столь откровенная фальсификация не делает чести этой школе. И не думаю, что господин Иснор одобрит откровенную подтасовку фактов. А уж как к этому отнесётся господин Ревайни....

— Значит, ты читала об этой войне?

— Да, ещё в Варге мне довелось прочесть странную летопись, причём, её подлинность подтверждена печатью самого Наварга. Там упоминалось, что островная королева Нарумани принесла в жертву собственное дитя, дабы ослабить воинов Нутавы и ей это вполне удалось.

Оба собеседника словно уплывали от меня, так менялись их лица, а остановившиеся глаза, казалось, видели нечто совсем другое, а вовсе не девчонку, упрямо гнущую свою линию защиты. Я даже поёжилась — таким отстранёнными стали их лица, кожа натянулась, и вообще оба мага как-то тяжело осунулись.

И я вспомнила, что последняя война отгремела всего-то десяток лет назад и, должно быть, не все раны ещё затянулись, не все потери преданы забвению, вон как их корёжит.

После продолжительного молчания меня строго предупредили о недопустимости подобных высказываний, сто раз напомнили о субординации, моём зависимом положении, а также о женской скромности (а это тут причём?) и выставили вон с приказом явиться на отработки к учителю истории не позднее завтрашнего вечера.