— В чем дело? — спросил он, приоткрыв дверь.
— Убийство, монсеньор, — приглушенно ответили из-за двери. — Четверть часа назад Кэлрина Отта ударили ножом, когда он проходил мимо памятника Энриксу из Леда. Мы послали за врачом, но Кэлрин почти сразу умер. Мне показалось, что вам нужно это знать.
Меченый встал.
— Убийца арестован?.. — отрывисто спросил Ирем.
— Мы арестовали нескольких членов Братства Истины по подозрению в убийстве. И Килларо — как организатора и подстрекателя. Но пока ничего не ясно.
— Где покойник?
— Мы оставили его на том же месте — на тот случай, если вы пожелаете лично осмотреть место преступления.
— Хорошо. Я сейчас приду, — лорд Ирем обернулся. — Государь...
— Иди, — кивнул Валларикс, бледный и печальный, но, пожалуй, сохранивший самообладание лучше всех остальных. Ирем, если Аденор хоть сколько-нибудь его знал, был в настоящем бешенстве, Меченый казался напряженным, как струна, а сам лорд Аденор, хотя он никогда не был ни другом, ни даже знакомым Отта, чувствовал, что сердце у него колотится, словно кузнечный молот. Казалось немыслимым, что молодого человека, написавшего "Сталь и Золото" и постоянно попадавшегося Аденору на глаза, когда он заходил в Книгохранилище, убили всего несколько минут назад, пока он разговаривал о Роване Килларо.
— Я пойду с тобой, — сказал дан-Энрикс, сдернув с подлокотника кресла плащ мессера Ирема и перебросив его коадъютору.
Когда сэр Ирем с Криксом вышли в коридор, лорд Аденор еще несколько секунд молча смотрел на дверь. Из оцепенения его вывел голос императора.
— Лорд Аденор, я вовсе не нуждаюсь в том, чтобы вы оставались здесь, чтобы составить мне компанию, — заметил он. Лорд Аденор растерянно уставился на императора. Валларикс грустно улыбнулся. — Идите, Аденор. Если бы я мог, я бы пошел вместе с вами.
— Благодарю вас, государь, — пробормотал лорд Аденор, не очень понимая, что он говорит. Казалось, что с тех пор, как отыскавший Ирема гвардеец доложил, что Кэлрин Отт убит, он вообще утратил прежнюю способность мыслить связно, и действовал инстинктивно, как животное. Кажется, в последний раз он чувствовал нечто подобное давным-давно, когда рассвирепевшая толпа чуть не прикончила его во время хлебных бунтов.
Только догнав Ирема и Крикса, Аденор впервые задал самому себе вопрос, что он намерен делать на месте преступления. Увидев Аденора, Ирем бросил на него сердитый взгляд, напомнивший Аденору времена, когда они были врагами и соперничали за доверие Валларикса.
— Вы напрасно не остались с императором, — мрачно заметил коадъютор. — Впрочем, можете идти с нами, если вам этого непременно хочется. Только не путайтесь под ногами у моих людей и ничего не трогайте, иначе я распоряжусь, чтобы вас отвели в ваш особняк и поместили под домашний арест.
Аденор счел за лучшее не отвечать. Меченый искоса посмотрел на него.
— Вы знали Кэлрина?.. — спросил он полуутвердительно.
— Нет. Но я читал все его сочинения. Он был очень талантлив, — отозвался Аденор.
По лицу Меченого пробежала судорога. Надо полагать, ему невыносимо было слышать, как о Кэлрине говорят в прошедшем времени. Похоже, Отт не врал, когда писал о своей дружбе с Криксом.
До места преступления они дошли быстро — залитое кровью тело Отта все еще лежало прямо посреди Имперской площади, шагах в пятидесяти от памятника Энриксу из Леда. Несколько гвардейцев охраняли место происшествия, не позволяя никому подходить к убитому. Сэр Ирем знаком подозвал одного из них.
— Как именно было совершено убийство? — спросил он.
— Отт шел через толпу на площади. Воспользовавшись давкой, кто-то ударил его в бок ножом. Это простой кухонный нож, убийца сразу выбросил его, надеясь, что это поможет ему скрыться.
— Кто и на что надеялся, пусть судят ворлоки. Меня интересуют только факты, — сухо сказал Ирем.
— Извините, монсеньор. Лекарь, который засвидетельствовал смерть Кэлрина Отта, сообщил, что удар пришелся в печень. Помочь Отту было невозможно, подобное ранение безусловно смертельно.
— Я не вижу лекаря.
— Мы проводили его в Адельстан, чтобы он мог составить письменное заключение об этом случае. Ворлок заверит его показания. На том ноже, который мы нашли, осталась кровь. Мы вызвали мага, чтобы он подтвердил, что это кровь Кэлрина Отта. Не считая Рована Килларо, мы арестовали шестерых членов Братсва Истины. Скорее всего, убийство совершено кем-то из них. Думаю, это все, что я могу сказать.
— Хорошо. Проследите, чтобы допрос Рована Килларо отложили до моего возвращения. Я хочу поприсутствовать при этом, — сказал коадъютор таким тоном, что в любой другой момент Аденор посочувствовал бы главе Братства Истины. Но сейчас он только пожалел о том, что Ирем не занялся Рованом Килларо раньше.
Меченый тем временем повел себя довольно необычно. Не дослушав разговора Ирема с гвардейцем, он направился прямиком к телу Отта, опустился рядом с убитым на колени и поднял рубашку, чтобы посмотреть на рану. Аденор напомнил самому себе, что Меченый довольно много занимался медициной. Пользуясь тем, что гвардейцы не решились остановить спутников сэра Ирема, лорд Аденор тоже подошел поближе и остановился за плечом у Крикса, глядя на лицо Кэлрина Отта. Бледное, бескровное лицо казалось даже после смерти оставалось перекошенным от боли. Интересно, успел ли Отт разглядеть человека, который ударил его в бок ножом?.. Жаль, у него теперь не спросишь.
Ирем подошел поближе, внимательно осмотрел тело Отта и успевшие подсохнуть брызги крови на камнях и коротко сказал:
— Снимайте оцепление. Пусть принесут носилки. Нужно перенести тело в Адельстан.
— Llex elvien donv mes val"-enor-are, — негромко произнес Меченый. Аденор почувствовал себя неловко. С одной стороны, ему хотелось как-то поддержать дан-Энрикса, который был единственным из всех собравшихся, кто видел в смерти Отта личную трагедию, а с другой стороны, лорд Аденор всегда считал религиозные обряды просто суевериями и не мог, не покривив душой, повторить вслед за Меченым элвиенистскую молитву. С его точки зрения, это было такой же дикостью, как, скажем, каларийская привычка петь для мертвых Волчью Песнь.
— Мне очень жаль, мессер, — вздохнул лорд Аденор. — Я думаю, что Кэлрин был бы рад узнать, что вы вернулись. Знаете, мне кажется, он в самом деле верил в то, что вы — наследник Альдов. Хотя, конечно, менестрели и писатели — особая статья. Они всегда как будто грезят наяву.
— Прошу вас, замолчите, — хрипло сказал Крикс и медленно поднялся на ноги. — Кэлрин не должен был погибнуть. Его смерть — это моя вина.
Аденор хотел спросить, как именно дан-Энрикс может быть виновен в смерти Кэлрина, убитого сторонниками Рована Килларо, но в этот момент мимо них с Криксом вихрем пронеслась хрупкая девушка, которая, как и дан-Энрикс несколько минут назад, упала на колени рядом с Оттом — только она сделала это так резко, словно у нее внезапно подкосились ноги. Она обхватила лицо Кэлрина ладонями, как будто бы надеялась, что он вот-вот очнется и придет в себя. Аденор почувствовал противный, предболезненный озноб. Он никогда не думал, что у Отта есть невеста, и уж точно предпочел бы не присутствовать при этой сцене.
Тонкие пальцы незнакомки прикоснулись к ране на боку Кэлрина Отта — а потом ее рука сжались в кулак.
— Я убью их, — вибрирующим от ярости голосом девушка. — И Килларо, и всех остальных... Будь они прокляты!!
— Рован Килларо уже арестован, — обманчиво спокойным голосом ответил Ирем, подойдя поближе. — Как только мы найдем убийцу, он будет казнен. Пойдемте, господа. Тут больше ничего не сделаешь.
Девушка посмотрела на Аденора с Меченым так, как будто бы только сейчас заметила, что они стоят рядом с телом. Когда ее взгляд упал на Крикса, глаза девушки расширились.
— Вы лорд дан-Энрикс, правда?.. — медленно произнесла она. Если Меченный и удивился, что его узнали, то, по крайней мере, он ничем не выдал своих чувств.
— Да, это я, — ответил он.
— Вы можете ему помочь?.. — спросила девушка с отчаянной надеждой. Меченый, по-видимому, собирался возразить, но она замотала головой. — Не говорите "нет". Я знаю, что вы можете! Ведь вы же Эвеллир. Сделайте что-нибудь! Пожалуйста!!
Лорд Аденор поморщился от жалости.
— Прошу вас, успокойтесь, — сказал Ирем. — Кэлрин Отт убит. Это ужасно. Но это нельзя исправить.
Девушка схватила Крикса за запястье.
— Пожалуйста, — повторила она снова. — Я видела, как вы сражаетесь с Безликими в кольце огня... Если вы правда Эвеллир, вы сможете его спасти.
— Да будьте же благоразумны, — резко сказал Ирем. — Магия не может воскрешать умерших. То, о чем вы просите — это абсурд.
— Но вы же можете попробовать, — настаивала девушка, глядя на Меченого так, как будто Ирема здесь не было. — Только попробовать, и все... Я умоляю вас!!
— Мне кажется, что нам лучше уйти, — шепотом предложил лорд Аденор, дотронувшись до рукава дан-Энрикса. — Девушка не в себе от горя. Вам не стоит ее волновать.
Меченый покачал головой.
— Нет, Аденор. Она права. Я должен попытаться.
Аденор вздрогнул.
— В каком смысле "попытаться"?.. — растерянно спросил он, чувствуя неприятный холодок под ложечкой. — Он же не без сознания. Он умер!
Меченый махнул рукой.
— Отойдите. И ты тоже, Ирем.
Переглянувшись с Иремом, Аденор сделал несколько шагов назад.
— Как думаете, он сошел с ума? — негромко спросил он у коадъютора, глядя на то, как Меченый подходит к телу Отта и опускается на землю рядом с девушкой.
— Сейчас увидим, — отозвался тот.
Меченый пристально смотрел на мертвое лицо Кэлринна Отта, прижимая руку к липкой ране на его боку. Он пытался представить, как Отт внезапно шевельнется и откроет глаза, но вместо этого заново переживал моменты, когда чувствовал безысходное отчаяние из-за чьей-то смерти. Астер. Дар и Мэлтин. Маркий и Эллиссив. Фэйро. Рельни. Фила... Ему казалось, что каждая из этих смертей падает на него тысячетонной каменной плитой, лишая сил и воли. Все бессмысленно. Смерть не преодолеть. Достаточно один раз испытать всю глубину собственного бессилия перед лицом утраты — и ты больше никогда не сможешь по-настоящему поверить в то, что смерти нет. Хорошо девушке, сидящей рядом с ним. Это почти несложно — верить в то, что другой человек способен быть сильнее смерти и сильнее невозможности... Но для того, чтобы подумать что-нибудь подобное про самого себя — надо, действительно, сойти с ума.
"Если вы правда Эвеллир, вы сможете его спасти", — сказала это девушка.
Он привык думать о себе, как об Эвеллире. Но верит ли он в то, что он на самом деле Эвеллир?..
Гораздо проще верить в то, что спасешь целый мир когда-нибудь потом, чем в то, что ты спасешь одну единственную жизнь — прямо сейчас. Поверить в невозможное гораздо тяжелее, чем выдержать все, что он когда-то перенес в Кир-Роване. Когда он выдержал то испытание, то смог достать меч Альдов из огня. Но лишь теперь он понимал, что обладать Мечом — еще не значило быть Эвеллиром.
Тишина... какая тишина. Сидящая с ним рядом девушка рыдает — он должен был бы слышать ее плач. Или шаги и голоса людей на площади. Или свое дыхание. Но он не слышит ничего. Может быть, он сам уже не совсем "здесь"?..
Эвеллир действует именем Тайной магии. А эта магия находится по ту сторону пространства, времени и смерти — следовательно, она превыше всех законов, по которым существует этот мир.
Если он действительно надеется однажды изменить самые основы мироздания, он должен спасти Кэлрина. Другого пути нет.
— Вернись, — сказал дан-Энрикс вслух.
Мертвые никогда не оживают. Магия целителя способна затянуть чужую рану, но не может снова вдохнуть в тело жизнь. Смерть — такая же неотъемлемая часть этого мира, как страдание и зло. Их невозможно отменить.
Их нужно отменить.
— Вернись!
Криксу почудилось, что губы Отта шевельнулись. Поначалу ему показалось, что это только игра его воображения, но в следующую секунду Отт издал протяжный, хоть и совсем тихий стон.
Девушка рядом с Криксом ахнула, с силой сжимая руку Меченого. В это же время Кэлрин потянулся к ране на боку, но, вместо того, чтобы коснуться раны, нащупал ладонь Крикса. Все еще затуманенный от боли взгляд остановился на лице дан-Энрикса. Ресницы Отта изумленно дрогнули.
— Что ты здесь делаешь?.. — чуть слышно спросил он. — Где Алвинн?..
Крикс не нашелся, что ответить.
Кэлрин между тем скосил глаза, явно пытаясь рассмотреть свой бок.
— Рана серьезная?..
Крикс осторожно убрал руку с бока Кэлрина и посмотрел на небольшой розовый шрам, смотревшийся особенно нелепо на фоне лужи крови на камнях и перепачканной в крови рубашки Отта.
— Нет, не очень, — сказал Крикс. И, осознав нелепость ситуации, расхохотался. Он сидел на мостовой, прижимая ладонь к глазам, и смеялся, пока на глазах не выступили слезы. Девушка, имени которой Меченый все еще не узнал, наклонилась к Кэлрину и с жаром поцеловала его в губы — судя по шокированному лицу Кэлрина, до его смерти она этого не делала.
Только взглянув на лица Ирема и Аденора, Крикс внезапно осознал, что дело уже не только в Кэлрине. То, что случилось с Кэлрином, меняло все.
На самом деле, все.
Им всем придется приучиться к жизни в мире, где больше не существует невозможного.
Проснувшись, Олрис с удивлением почувствовал, что совершенно выспался. Он не помнил, когда он в последний раз чувствовал себя таким отдохнувшим и бодрым. Впрочем, судя по яркому солнечному свету, заполнявшему всю комнату, на этот раз он спал чуть ли не до полудня.
Постель, в которой он лежал, казалась мягкой, словно облако. Олрис только сейчас сообразил, что он уснул, лежа поперек кровати. Но она была достаточно широкой, чтобы не заметить этого, а он к тому моменту уже мало что соображал. Олрису вспомнился подземный город, вспышка ослепительного света и подобие живого коридора, состоявшего из двух рядов вооруженных до зубов людей, которые встретили их наверху. Должно быть, если видишь слишком много поразительных вещей подряд, перестаешь чему-то удивляться, потому что Олрис помнил, что смотрел на все происходящее с каким-то отупелым равнодушием, хотя в глазах у него рябило от синих плащей, стальных нагрудников и бесконечной вереницы факелов. При приближении дан-Энрикса встречавшие их латники почтительно склоняли головы, но ни один из них не произнес ни слова. Если бы не их блестевшие при свете факелов глаза, могло бы показаться, что это не люди, а одетые в доспехи статуи. Порядок был нарушен лишь однажды, когда один из мужчин внезапно опустился перед Криксом на колени, пробормотав что-то на местном языке. Дан-Энрикс сбился с шага, но сопровождавший Меченого человек — стремительный в движениях мужчина с проседью в светлых волосах и бороде — досадливо поморщился и, сказав Криксу пару слов, увлек его вперед. Олрису показалось, что он даже взял дан-Энрикса под локоть, чтобы помешать ему остановиться.
Олрис сел в постели, спустив ноги вниз, и ощутил, как его ступни погружаются в лежащий на полу ковер. Он посмотрел на покрывающие стены драпировки, на раздвинутые шторы винного оттенка, пропускающие в спальню яркий дневной свет, и подумал, что это комната наверняка роскошнее, чем королевские покои в Марахэне или Руденбруке. Даже странно, что сегодня ночью он не обратил на это ни малейшего внимания. Когда дан-Энрикс распахнул перед своими спутниками двери этой комнаты, на Олриса повеяло теплым и ароматным воздухом от нескольких жаровен, согревавших помещение, но все, что занимало его мысли в тот момент — это возможность наконец-то отдохнуть. Дальнейшее смешалось в его памяти — слуги, снующие туда-сюда через порог, внося в нее то таз с водой, то свернутое одеяло, то большой серебряный поднос, бледное лицо Ингритт, языки пламени, отражавшиеся в боках серебряного кубка. Слуги исчезли так же незаметно, как и появились. Они с Ингритт ни о чем не говорили, потому что были слишком вымотаны для того, чтобы делиться впечатлениями. Меченый сказал, что здесь им ничего не угрожает, а за несколько последних месяцев Олрис привык всецело доверять ему. Его знобило от усталости, пока он пил бульон и жевал мягкий белый хлеб. Он успел сделать всего несколько глотков горячего и очень сладкого вина, которое было налито в его кубок, прежде, чем силы окончательно покинули его, и он растянулся на постели, на краю которой только что сидел. Наверное, он заснул сразу же, едва коснувшись головой подушки — во всяком случае, его воспоминания обрывались именно на этом. Впрочем, он еще успел услышать, как Ингритт устраивается на ночлег в соседней, смежной спальне, отделенной от его комнаты только занавеской. Олриса порадовало то, что между их комнатами нет двери или стены. Сейчас, когда Ингритт была единственным — помимо Крикса — человеком, которого он знал в этом мире, Олрису меньше всего хотелось потерять ее из виду.
