Танцы с духами

— Летал в паре? — Через наушники поинтересовался Рочен.

— Летал. Не оторвусь! — Пообещал оперативник и едва не проворонил момент, когда доктор развернулся.

Солнце почти ушло за горизонт, когда они приземлились на площадку перед гаражами. Откинув дверцу, Денки бросил наушники на соседнее сидение и быстро выбрался из машины.

— Доктор! Я впечатлен! Где так научился летать?

Привычно скользнув холодом голубых глаз по чужому лицу, тот ответил:

— Я тоже впечатлен. Надеюсь, подобные навыки по-прежнему будут актуальны только в гонках, а не в решении межгосударственных конфликтов.

— Да, мне тоже не нравится убивать. Значит, на твоей серийной машинке, кроме двойного контура управления, стоит форсированный движок? А почему я не сразу улавливал начало твоих маневров? И вообще, зачем мирному человеку такой монстр? Слушай, Рочен... может, продашь?

Северянин закрыл свою машину и усмехнулся:

— Спецтехника не продается в гражданские руки. Что касается начала маневра... Это заслуга маскирующего покрытия и моя лично. Не забыл, что я вижу чужое ментальное пространство?

Денки задумчиво почесал кончик носа.

— Какой-то ты странный, доктор. Кажется, твоя деятельность, кроме больничной, связана с тайными службами?

— И как я должен отвечать на твой вопрос?

— Не отвечай. Все равно, я тобой восхищаюсь... Скажи, когда ты встречаешь человека, то сразу узнаешь о нем все?

— Нет. Ни к чему засорять мозги ненужной информацией. Обычно я подключаюсь к оперативной системе: ментальному пространству. Этого бывает достаточно.

— А... твоя способность... она врожденная?

— В-общем, да. Но я ее развивал.

— Скажи... Лет десять назад... Не с тобой мы пили ночью в больнице?

— Вспомнил? — Улыбнулся Рочен. — Хорошо посидели.

— Может...

— Денки, если тебе интересно, поговорим как-нибудь в другой раз. Сюда идут твои сотрудники.

К гаражу, тем временем, подошли почти все, кто наблюдал их воздушную карусель.

— Это было потрясающе! — Воскликнул Тэй. — Денки, не знал, что ты — такой прекрасный летун!

— А ты вообще хоть что-то, кроме себя и своего экрана, видишь? — Ворчливо сказал Сэмп. — Ден выиграл в прошлом году кубок межконтинентальных гонок.

— Да? — Тэй похлопал ресницами. — Денчик, не знал... А где доктор?

Тэй первым заметил, что в их толпе нет Рочена.

— Он говорит с Асвидом. — Заметила Ханна. — И, кажется, собрался нас покидать.

— Какой крутой мужчина! — Вздохнув, порозовела щечками Алия. — Кажется, он не женат...

Окружающие Денки мужчины дружно заржали.

— Познакомься с ним поближе. Может, он не разглядел, какая жемчужина пропадает в нашей глуши? — Нагнулся, заглядывая девушке в лицо, один из молодых оперативников Санса.

— Нет. — Алия даже не обиделась. — Мы ему не интересны. Он... сверху смотрит на весь мир.

— Только не зови его Богом. — Хмыкнул Сэмп. — Небожители обидятся.

— А ведь не так уж она не права. — Тихо промолвил Салих. — Пойдем, Тай. Я хотел кое-что посчитать.

— Может, хватит? — Тайрес раздвинул плечами толпу, смотревшую, как яркой звездой растворяется в последних закатных лучах аэромашина гостя. — Ты и так сам не свой.

— Знаешь, только сегодня ощутил, что отныне я — сам. Один. — Салих нагнул голову. — Странное чувство бесконечного одиночества.

— Не говори глупостей! — Тай остановился и тряхнул друга за плечи. — Разве мы, твои друзья и коллеги, похожи на тени Гердена?

— Нет. Просто ты и все остальные... снаружи. За толстым стеклом. Я с вами разговариваю, играю в волейбол, смеюсь... Но вы — там, а я — здесь. — Салих поднял руку и посмотрел на свои пальцы. — Я касаюсь тебя или дерева... — Он погладил ветку. — Но чувствую холодное стекло. Когда этот этап нашей работы закончится, я выйду в отставку и буду жить дома.

— Но почему?! — Выкрикнул Тайрес, крепче сжимая пальцы.

Салих поморщился.

— Через стекло проходит боль. — Он взял руку Тая и снял ее со своего плеча. — Не надо. Физическая боль — она тоже внешняя. Это душа спрятана за стеклом. Или, может, внутри тела. Спрашиваешь, почему уволюсь? Я — единственный наследник дома Токо. Отец стар и немощен. Мама до сих пор плачет о старшем сыне. А сестра не может выйти замуж, пока я не передам ее руку будущему мужу. — Черноволосый аристократ вздохнул. — До сих пор я бегал от реальности, даже в мыслях не допуская, что брата больше нет. Но сегодня я прозрел. Тай, пришло время вернуться туда, где меня ждут.

— Салих... А как же наша дружба? Неужели ты вот так спокойно бросишь работу?!

— Мне жаль. — Салих положил ладонь на локоть Тайреса. — Но давай проведем оставшиеся дни так, словно этого разговора не было.

— Парни, пошли, постучим в волейбол? — Посмотрел на Тэя и Сэмпа Хэй. — Кажется, каждому из нас стоит немного расслабиться. Иначе, всю ночь будут сниться кошмары.

— Все в порядке, Хэй. — Улыбнулся ему Тэй. — Все идет так, как надо. Но поиграть мы можем. Правда, Сэм? Парни, кто с нами в волейбол?

— А где приглашение дамам? — Мимо них прошла довольная Ханна. — Дискриминация и полное игнорирование по половым признакам. Пожалуй, придется писать письмо в межконтинентальный суд по правам человека.

— Женщина — существо разумное! — Увернулся от ее подзатыльника Денки. — На эту тему защищено много докторских диссертаций. Но до сих пор мужчины всей земли, глядя на выверты прекрасной половины, чешут затылки и вопрошают: "Дорогая... А каким местом ты думала, совершая ненужные покупки, залезая в кредиты, кокетничая на глазах любимого мужчины с подозрительными личностями..?" Половина, надув губки и опустив очи долу, обычно отвечает: "Мне надо расслабиться!" Но когда начинает расслабляться мужчина...

Ханна засмеялась, а парни заулыбались, подтверждая истину.

— Эх, детки! — Нагнал их группу Асвид. — Жизнь — такая штука, что за обидами не заметите, как она пролетит, оставив в памяти лишь обрывки печальных воспоминаний.

— Господин Асвид! — Блеснул глазами Тэй. — В ваших воспоминаниях...

— Удушающая вонь навоза давно перебила запах роз. А не возьмете ли старика в одну из команд? Ларк, будешь играть?

Тот посмотрел на Ханну. Она поощрительно улыбнулась.

— Думаю, да.

— Тогда поставь меня в центр. Буду раздавать мячи.

— Хорошо. Санс?

— Уже иду переодеваться.

— А я за всех вас буду болеть! — Захлопала в ладоши Алия, а потом обернулась. — А где Салих и Тайрес?

— Кажется, ушли в лабораторию. — Ханна подхватила девушку под руку. — Что-то захотели пересчитать.

— Может... — Алия наморщила лоб. — Им помочь?

— Они взрослые и справятся сами. Римс, ваша команда — на победителя?

Когда тот медленно кивнул, она переложила ладошку девушки на его могучую руку.

— Проводишь к трибунам?

Римс пожал плечами. А Ханна, блеснув улыбкой, убежала переодеваться.

Когда игра закончилась, в небе вовсю светили звезды. Команды друг другу поклонились, зрители поаплодировали, а Ларк строго сказал:

— Если кто завтра проспит, оштрафую!

— Чем будем заниматься? — Поинтересовался один из молодых оперативников, промокая вспотевшее лицо полотенцем.

— Господин Асвид? — Посмотрел на главу тайной службы государства Санс, а за ним — Ларк и все остальные.

— С утра — совещание. Присутствуют все, без исключения.

— Даже Найша?

— Она тоже, Ханнушка. Просто ты ее плохо знаешь. — Улыбнулся мужчина. — А сейчас просьба... или совет: разойтись всем по комнатам. Завтра будет много физической работы. Ларк... — Асвид посмотрел на подчиненного. — Не возражаешь, если мы немного погуляем? Ханнушка, спокойной ночи!

— Что ты хотел? — Спросил мужчина, когда они медленно вышли на светлую парковую дорожку.

— Прости, племяш, что вмешиваюсь в твои душевные дела, но ты уверен, что эта девочка не испортит твою жизнь так же, как своему первому мужу? Не кипятись и помолчи. Несомненно, она красива броской южной красотой, разительно отличающейся от блеклости столичных женщин. Но она, в сравнении с уважающими решения мужа, женщинами-южанками, горда, нетерпима и видит только себя. Если ты считаешь, что можешь ее перевоспитать, то ошибаешься. Тот мальчик, за которого она вышла замуж, тоже так думал. — Асвид убрал руки в карманы свободных брюк и сгорбился. — Когда я увидел твое влюбленное лицо, то сразу навестил его безутешную мать...

— Которая наговорила про бывшую невестку всяческих гадостей!

— Нет, Ларкус Ивэн Верус. Мать ее мужа была по отношению к ней достаточно лояльной и даже жалела ее.

— Но Ханна...

— Говорила тебе об ином? Конечно. Кто же захочет выглядеть в глазах интересующегося ей мужчины неуравновешенной и странной особой?

— Она говорила... дядюшка, только не лезьте к ней... Очень прошу!

— Она мне — никто. Поэтому не буду. А за тебя, племяш, я переживаю. Ты — не мальчик. Но женщины у тебя по-прежнему нет.

— Я влюбился в Ханну, когда работал в отделе консультативной поддержки инспекторов Службы движения. Еще не видя девушку вживую, влюбился в ее низкий чувственный голос. Когда она выходила на дежурство и созванивалась со мной, у меня стояли даже волоски на руках... — Улыбнулся Ларк. — А встретились мы на тренинге. Я тогда читал лекции по психологии и отдельным статьям законодательства в подразделениях. Как увидел ее синие глаза и маленькую худощавую фигурку... Понял, что пропал.

— Боги, сколько лет назад это было?!

— Где-то десять или чуть больше. — Ларк пнул камешек мыском обуви. Тот покатился и пропал в черной траве. — Но так ничего не смог ей сказать. Эта разница в возрасте... Кажется, она до сих пор считает меня стариком.

— Тем более, не дури. Она ненавидит аристократов всем сердцем. Того влюбленного в нее мальчика она принуждала порвать с семьей и друзьями.

— Она всего лишь хотела, чтобы он стал самостоятельным и не зависел от родовых средств. Ханна, действительно, очень гордая женщина.

— Ларкус... Тебе придется выбирать: либо жена, либо твои близкие. Она обязательно поставит тебя перед подобным выбором. Так что, пока не поздно, подумай о матери и младшем брате. Рик так скучает, когда ты пропускаешь выходные!

— Он уже взрослый парень. В следующем году закончит первую ступень обучения и поступит в университет. Там столько всего интересного и отвлекающего от дома, что вспоминать обо мне он будет только на свой день рождения в надежде на подарок.

— Значит, ты настолько хочешь заполучить эту женщину, что готов порвать с семьей?

— Дядя! Мы стали намного взрослее!

— Ладно. — Неожиданно уступил Асвид. — Но расплачиваться за ошибки тоже придется тебе. И еще: я не позволю портить нервы твоих домочадцев. Так что если готов жить с Ханной, отрекись от имени Дома. Стань равным ей существом без прошлого.

— Дядя!

— Она готова принять тебя только таким. — Асвид вздохнул. — Разве когда-нибудь я ошибался?

— Давай сменим тему. Скажи, откуда ты настолько хорошо знаком с господином Роченом? Я ни разу не слышал от тебя его имени! Скажи, ты вообще был в курсе его давнего знакомства с наместником Лайсином и принцем Герденом?

— Мой дорогой племянник... Не кажется ли тебе, что ты слишком настойчиво интересуешься делами тайной службы?

— Мой дорогой дядюшка... Если напряжешь память, то вспомнишь, что я тоже в ней состою.

Асвид остановился и посмотрел в небо.

— Надо же... Ночь. Как прекрасна жизнь вдали от бурлящей страстями столицы! Чем займешься, если у нас все получится?

— Продолжу свою работу. — Пожал плечами Ларк. — Не думаю, что Ханна захочет уехать из родной провинции.

— Если не думаешь, значит, пока не дорос до высшего уровня доступа. Эх, что-то нога ноет... Убегала старика молодежь! Давай-ка, пойдем отдыхать. А завтра плотно начнем готовиться к нашей операции.

— И что, по-твоему, должен делать я?

— Как что? Координировать работу групп. Подумай, как экранировать выделенную радиочастоту от естественных помех, и, заодно, где расставить агентов, чтобы отсечь посторонних.

— Опять "подумай"?

— Конечно. Ведь за штурвалом одной из страхующих машин будет Ханна. Спокойной ночи, Ларк!

Асвид развернулся и медленно пошел в сторону жилого комплекса. А наследник богатого аристократического дома Верус стоял и смотрел ему в спину, разрываясь между желанием провести с любимой женщиной жизнь и долгом перед родом и Родиной.

Принц Герден, синеглазый и темноволосый мужчина тридцати семи лет, сидел в своей гостиной за роялем и играл возбуждающие любовные фантазии ноктюрны. Техническое исполнение прелестной мелодии было безукоризненным: минорный шепот, сила удара и паузы идеально выстраивали звучание пьесы. Единственное, чего в ней не было, так это страсти. Музыка была абсолютно бесчувственной. Но, похоже, именно такую игру исполнитель считал единственно правильной, поскольку с удовлетворением кивал головой.

Очередной молодой секретарь неслышной тенью скользнул из кабинета в сторону входной двери, стараясь ненароком не ступить на узкую полосу блестящего, как зеркало, паркета, по бокам выглядывающего из-под ровно положенного ковра с правильным геометрическим узором. Да и вообще, комнаты принца напоминали выставочные залы, навсегда закрытые для посетителей: расстояние от картины до следующей картины на стене было выверенным до миллиметра. Статуэтки в витрине напоминали солдат на плацу, а цветы в вазе — хорошо продуманную икебану. Шторы, свисающие с задрапированного карниза, имели одинаковое количество складок. А цвет подбирающей их ленты был абсолютно идентичен окантовке края ковра. Ни на одной поверхности не было ни малейшей пылинки. Повернув рукой в белой перчатке ручку двери, секретарь замер, услышав позади голос принца:

— Шнурки не должны торчать из-под брюк. Еще раз увижу — пойдешь работать в городскую контору младшим клерком.

— Да, господин! — Вспотел секретарь. Ему хотелось провалиться сквозь землю, но скорость шагов тоже нормировалась протоколом. И только закрыв за собой дверь, он вытер пот и вздохнул.

Принц опустил крышку рояля и положил на нее ладони. Даже придирчивый эстет назвал бы его руки прекрасными: тонкие, чувствительные пальцы, овальные ногти, отполированные до блеска и никакого намека на заусенцы. Кожа чистая и гладкая, как у юноши... Прямая спина, высокая шея с гордо посаженной головой. Длинные и блестящие черные волосы и тонкие стрелы бровей, устремленные к вискам. Четко очерченный нос с небольшой горбинкой, как у всех членов семьи большого королевского Дома и тонкие бледные губы. Но самыми примечательными в его облике были глаза: ярко-синие, обычно прячущиеся под длинными ресницами. Но если принц изволил гневаться, они вспыхивали огненным светом, от сияния которого пробирала внутренняя дрожь каждого, кто находился перед ним.

Едва коснувшись пальцами крышки рояля, принц встал и подошел к окну. Там, за пределами дворца, шумел кронами дальних деревьев ветер. В небе толпились бледные звезды. Казалось, они тоже пытались уснуть вместе с землей, натянув на себя кисейное покрывало.

— Похоже, утро будет дождливым. — Сказал сам себе принц и снова вернулся в гостиную. Оглядев привычный интерьер, он улыбнулся. — Осталось... всего четыре дня. Тени! Я буду Королем!