Стальные псы 3: Лазурный дракон Владимир Василенко

В эти минуты я понял, что выражение "до последней капли крови" может быть не просто красивой фразой. На моих глазах один из волосатых здоровяков — как раз тот, что тащил нашу клетку — не обращая внимания на хлещущую из ран кровь, раздавал удар за ударом, голыми руками раздавливая черепа, ломая конечности, выдирая куски плоти из животов. Это даже по сравнению с мясорубкой, устраиваемой топорами и мечами, смотрелось жутко. Еще миг — и он исчез под целой грудой длиннолапых противников. От тошнотворных звуков, с которыми сразу десяток пастей терзали его еще живое тело, у меня ослабели колени. Но еще больше я ужаснулся, когда ванар, в последнем усилии отшвырнув часть противников, упрямо пополз на животе, хватаясь за землю передними лапами. И не к нам, а наоборот, вперед, в самую гущу врагов — чтобы дать нам еще хоть немного времени.

Когда мы все-таки сумели сформировать строй и начали пробиваться в сторону Древа смерти, небо над нами разверзлось. Ливень хлынул разом, без предупреждения, обдавая нас целыми потоками воды, превращающей серую землю под ногами в липкую тестообразную грязь. Вспышки молний чередовались со сполохами заклинаний наших магов, и вместе они рвали темноту в лоскуты, будто на адской дискотеке. Гром гремел совсем близко — казалось, будто над нашими головами дробятся огромные бетонные плиты, которые сейчас обрушатся на нас тяжеленными обломками. После каждого такого раската в ушах звенело несколько секунд, и другие звуки доносились приглушенно, будто сквозь толстую стену. В сочетании со вспышками это окончательно дезориентировало. Терялось ощущение времени, не видно было, куда бежать, кого бить. Иногда казалось, что в живых уже не осталось никого из тех, кто был с тобой рядом, и сейчас вся эта орава врагов набросится на тебя одного.

Здорово выручали боевые кличи Терехова и Лавра, время от времени раздающиеся в этом гвалте. Я, похоже, был слишком далеко от них, чтобы на меня действовали баффы от этих кличей, но сами их голоса давали надежду на то, что костяк отряда еще цел и мы движемся в верном направлении.

Чакрам я метал по откату — едва только он успевал вернуться в слот быстрого доступа. Отточенное до зеркального блеска лезвие метательного кольца вонзалось глубоко в плоть паукообезьян. Верещали они при этом знатно — похоже, на них действует бонусный урон от серебра, как и на всякую нечисть.

Особо экономить заряды Ци не получилось. В первые же минуты, пока перед нами не выстроилась полноценная стена танков, мне пришлось несколько раз отбрасывать волны врагов Прорывом дамбы и Хвостом дракона — иначе бы нас просто смели. В итоге у меня осталось всего пяток зарядов, и их я твердо решил приберечь до последнего. Можно было, конечно, пополнить заряды жемчужиной, но и ее я пока берег — возможно, в случае чего успею с ее помощью нырнуть в Туманный чертог.

Концы моего посоха потемнели от крови. Работать им приходилось часто, несмотря на то, что я был во второй линии обороны. Ванары Джубокко имели паскудную привычку наседать настоящей живой волной, так что часть их, прыгая по спинам и головам своих соплеменников, буквально переваливалась через нашу линию танков. Приходилось встречать незваных гостей и не давать им пробиться к лучникам и магам. При этом я чудом избегал серьезных ран — помогал то Хвост ящерицы, то просто собственная проворность. Ванары Джубокко были не особо расторопны, главное — не давать им ухватить себя. В отличие от сородичей-горилл, они не били — они налетали толпой, валили с ног и сразу же начинали грызть, полагаясь на свои мощные челюсти и жгучую слюну.

Светящиеся сгустки Ци слетались ко мне со всех сторон — разноцветные, размером от мелкой горошины до перепелиного яйца — в зависимости от того, во сколько система оценила мой вклад в убиение очередного монстра. Сортировать этот опыт и забирать с бонусом нужную мне стихию попросту не было времени, так что я поглощал все подряд, даже не замечая вибрацию медальона.

Мы шли вперед буквально по трупам, по щиколотку в грязи, смешанной с кровью. Часть из этих тел еще барахталась. Часть, увы, принадлежала нашим бойцам. К тому моменту, как мы подобрались к Джубокко, отряд наш основательно поредел. Рядовых ванаров почти не осталось, танки тоже были изрядно потрепаны.

А потом случилось такое, после чего я думал — все, конец.

Протяжный вибрирующий вопль разнесся по джунглям, буквально приминая нас к земле. Я, как и многие из наших, споткнулся и упал на колени, зажимая ладонями уши. Боль была такая, будто кто-то начал сверлить череп сразу в нескольких местах. Тупыми ржавыми сверлами, а заодно и насадкой от блендера. Звуковые волны ощущались буквально физически — в лицо били потоки тугого ветра, от которого слезились глаза и щипало кожу.

Я не сразу разглядел, что жуткая атака исходит от самого Древа. Оно разинуло свою чудовищную, огромную, как пещера, пасть и хлестало нас своим воплем, как невидимой плетью. На его колючих великанов-приспешников и на паукообезьян эта звуковая волна, похоже, не действовала — те ринулись на нас с новыми силами.

Продолжалось это секунд десять-пятнадцать, не больше. А если бы дыхалка у Джубокко оказалась помощнее, говорить было бы уже не о чем. Мы едва успели подняться на ноги, когда на нас обрушились ходячие коряги в окружении остатков лупоглазового воинства. Толком танковать здоровяков у наших латников не получилось — слишком уж большая разница в весовых категориях. Еще одно доказательство того, что Уобо для нас — локация слишком уж "на вырост". Возможно, через несколько месяцев, когда воины прокачаются так, что по силе будут соперничать с греческими полубогами — можно будет вполне комфортно противостоять таким вот чудовищам. Но сейчас трехметровые увальни проходили сквозь наш строй, как асфальтоукладчики сквозь толпу митингующих. И, увы, у них оказалось достаточно мозгов, чтобы не отвлекаться на танков, а переть в самый центр отряда.

Наши маги и лучники сильно пострадали от звуковой волны — все-таки это куда более субтильный народ, чем воины. Большинство из них просто повалилось в грязь и теперь барахтались, пытаясь подняться. На ногах осталась только троица шаманов Шепчущего дуба. Но и те вместо того, чтобы обратить свои заклинания против врага, вбивали в землю притащенные с собой заостренные колья. Да они же алтарь свой пытаются строить!

— Нашли время заниматься этой хренью! — заорал на них вынырнувший откуда-то из темноты Терехов. — Бой еще не закончен!

Вспышка молнии высветила его угловатую из-за доспехов фигуру, и на секунду показалось, что львиная морда на его массивном эполете, прикрывающем правое плечо, оскалила клики, как живая. Грянувший следом раскат грома заглушил ответ Нгалы, я расслышал только обрывок фразы. Что-то там про "дай время".

Я вспомнил переговоры с шаманами, которые велись уже после того, как Бао покинул нас и отправился обратно на Серый пик. Терехов и Чингиз вполне резонно сомневались в том, что вся эта затея с походом к Джубокко вообще имеет смысл. Даже если шаманы успеют воткнуть свой тотем на поляне рядом с Древом смерти — что мешает ванарам Джубокко разрушить его позже, когда мы уйдем?

Оказалось, что, объединенные в магическую сеть, алтари усиливают друг друга, и сейчас, когда они питаются силой Поднебесного древа и Шепчущего дуба, они почти неуязвимы. Даже сам Хануман уже не может их разрушить. Получив же силу третьего древа, шаманы станут еще могущественнее. Это должно стать переломным моментом во всей их войне с царем обезьян.

Вот только чтобы активировать алтарь, им нужно провести свой ритуал. Я его уже однажды видел, и, похоже, дело это не быстрое.

Дождь, как назло, разошелся еще сильнее, и из-за хлещущих с неба водяных струй сложно было что-то разобрать дальше десятка шагов. Боевой порядок наш окончательно распался, и остатки отряда больше походили не на отлаженную боевую машину, а на отчаянно отбрехивающуюся стаю потрепанных псов.

Неужели все-таки не вывезем?

Я отбросил от себя эту мысль, будто ужаснувшись, что одно ее появление уже может повлиять на исход битвы. Нет, нет, нет! Псы не сдаются!

С неба вдруг ударил столб яркого света. Еще миг — и яркие сполохи расплескались вокруг, высвечивая на мокрой земле затейливые руны.

Лавр очухался!

Эффект от его баффа был не очень длительный — может, секунд двадцать. Но этого хватило, чтобы воспрявшие духом бойцы из передней линии снова рванули в атаку, чуть ли не бросаясь под ноги колючим древесным великанам. Те были уже совсем близко. Я пятился, отступая все дальше к нашим шаманам. Мой посох против этих громил явно бесполезен, как, впрочем, и любое обычное оружие. Тут явно магия нужна.

Одного из великанов вдруг обдало морозным облаком. Док, явно досуха выжимая остатки маны, направил на монстра морозное дыхание Карачуна. Хватило ненадолго, но монстр явно замедлился, а потом и вовсе поскользнулся на застывшей под его ногами луже. С фланга на него с диким ором налетели сразу двое наших танков. Один из них — точно Данила, его теперь за километр узнаешь в его непропорционально большом шлеме и наплечниках с длинными шипами.

Великан, неуклюже загребая ручищами в воздухе, брякнулся набок. Все наши, кто был вокруг, разразились такими радостными воплями, будто уже всю битву выиграли. Позади же меня раздался почти нечеловеческий визг. Я невольно отшатнулся в сторону, едва не повалившись в грязь.

Фирменная боевая раскраска Кали под струями дождя уже давно потекла, лицо ее было располосовано остатками макияжа и кровью от пореза на лбу. Намокшие и местами порвавшиеся одежды смотрелись на ней весьма эротично, даже несмотря на то, что обнажившиеся прелести были изрядно перепачканы грязью, а кое-где и алели свежими ссадинами. Все портило перекошенное от злости лицо с горящими, как у кошки, глазами. Хотя, может, и не портило, а добавляло особого шарма.

Сгорбившись, колдунья выпростала вперед руки с длинными черными ногтями и послала в поваленного стража Джубокко штук пять-шесть своих фирменных заклинаний подряд — явно тоже шла ва-банк, как и Док. Огненные птицы, шипя и оставляя дымный след под струями дождя, разбивались об уродливую тушу чудовища, оставляя после себя черные раны с раскаленными красными краями, как у догорающих поленьев. Все-таки эти хреновины не из плоти и крови! Скорее ожившие деревья.

Второй колючий увалень замешкался, поскольку тело собрата преградило ему путь. Остатки отряда окружили его, попутно добивая оставшихся рядовых паукообезьян. Док, израсходовав всю ману на последнюю атаку, на время оказался беззащитным, и я подтянулся к нему. Как раз вовремя — помог отбиться от наседавшего на него уродца. Зарядил в тварь комбо-атаку стихии Воды, финальным ударом раздробив ей череп, как спелую дыню. Док, отпрянув от брызг кислотной слизи, поскользнулся и плюхнулся задницей в грязь, под ноги своему Карачуну. Лич пока тоже восстанавливал ману, так что был бесполезен — лишь зыркал по сторонам своими жуткими светящимися глазищами да перебирал в воздухе непропорционально большими костяными ладонями.

Я протянул некроманту руку, помогая подняться.

— Спасибо, Стас! — выдохнул он, отплевываясь и отирая воду с лица.

Дождь понемногу начал стихать, молнии вспыхивали уже гораздо реже. Стало легче осмотреть обстановку. Зрелище было удручающим. Все обширное пространство перед древом смерти было завалено трупами, и на ногах сейчас держалось меньше десятка наших и троица шаманов Шепчущего дуба. Правда, и на стороне Джубокко оставалось немногим больше, а само чудовищное дерево сомкнуло свою пасть — будто пряталось, как черепаха в панцирь. Либо готовилось к очередному своему воплю. Тогда это трындец. Второй звуковой атаки мы не выдержим — и так все едва с ног не валимся от ран.

— Скорее! Стас, со мной!

Док потянул меня за рукав и первым побежал прямо к дереву, временами оскальзываясь в жидкой грязи.

— Эй, ты куда, Док? С ума сошел?!

Вблизи огромный зев плотоядного дерева смотрелся еще уродливее — изнутри он слегка светился, выставляя на обозрение покрытую слизью мякоть — красную, как свежее мясо. Судя по резкому запаху, слизь была того же сорта, что и паукообразных ванаров, так что лезть в нее голыми руками не стоило.

А еще — Джубокко дышало! Огромные покатые бока древа приподнимались и опускались, а сквозь щель прикрытой пасти с шипением проходил воздух. На выдохе нас с Доком обдало волной жуткой вони, так что мы оба, не сговариваясь, прикрыли рты ладонями и метнулись в сторону.

На нас выпрыгнул ванар Джубокко, до этого сидевший в грязи и похожий на угловатую кочку. Но в одиночку эти гады не так уж опасны — пара-тройка ледяных стрел Карачуна и столько же хороших ударов моим посохом — и противник с визгливым воплем свалился обратно в грязь.

Дальше пошло еще проще. Вокруг древа смерти было что-то вроде зоны отчуждения — даже сами ванары Джубокко не подходили вплотную к стволу. Похоже, единственные, кто вступал с этим древним чудовищем в прямой контакт — это колючие великаны, но и тех Псы оттянули на себя.

Док побежал к дереву, огибая его слева по широкой дуге.

— Да куда ты?! — крикнул я ему вслед.

— Тебе же нужны плоды? — обернулся он.

Да, точно, я и забыл совсем, для чего мы здесь — слишком уж увлекся побоищем. Для вызова Ханумана мне понадобится одна из этих уродливых культяпок, покачивающихся на ветках Джубокко. Хотя, может, часть их и на землю осыпается, и не придется лезть наверх?

Нет, дохлый номер. Ливень здорово ослаб, превратившись в крупную морось, но почва вокруг дерева превратилась в сплошную кашу, и искать в этой грязище плоды было бесполезно. Я рванул вперед, обгоняя Дока и, нацелившись на подходящую ветку, метнул в нее Жало. Повис на веревке и быстро подтянулся наверх, по пути отбиваясь ногами от шевелящихся боковых веток. Те вроде бы хаотично загребали воздух, будто узловатые тощие конечности, но при моем приближении вполне целенаправленно пытались меня сцапать.

Хвататься за ветви Джубокко руками оказалось неприятно — кора была мокрая, шершавая и заметно подавалась под ладонями — будто плохо держащаяся шкура на разлагающемся трупе какого-нибудь ящера. А плоды вблизи и впрямь были похожи на отрубленные кисти рук — мясистые, красные, с короткими заостренными пальцами. Я, борясь с брезгливостью, оторвался несколько штук и побросал в инвентарь.

Спустившись вниз, обнаружил Дока, который ухватил одну из шевелящихся боковых веток и тянул ее на себя.

— Сергеич, плоды у меня! Бежим!

— Сей...час! — пыхтел некромант, выворачивая ветку то в одну, то в другую сторону, явно пытаясь выломать ее из ствола.

— Быстрее давай, дзюдоист хренов! Чего ты в нее вцепился?

— Так ведь... древесина... Джубокко!

Глаза Дока лихорадочно блестели, будто он золотой самородок нашел величиной с тыкву. Вот ведь старый дурень! В деды мне годится, а туда же — из-за редкой добычи голову потерял.

Нужно было чем-то подрубить упрямую ветку, но ничего подходящего у меня не было. Я достал чакрам и попробовал рубить им. Ха, а не так уж и плохо! Посеребренное лезвие легко рассекло морщинистую кору, да и в плоть под ней впивалось глубоко. Темный сок брызгал во все стороны — густой, маслянистый, как кровь. Док, не переставая, тянул за ветку и, наконец, она оборвалась, заодно выдрав из ствола длинный узкий лоскут коры.