Потом, не меняя положения шхуны — пойти в форт на переговоры и предложить остававшимся там людям сделку: сокровище и корабль, в обмен на возвращение в Англию и долю в добыче! Морякам, что станут на его сторону, ясное дело, также причитается равная доля со всеми.

— Капитан Хокинс... — мурчал себе под нос Джим, — зря одноногий Окорок тогда смеялся, я вполне могу стать капитаном, пускай и всего на несколько часов — но могу! Из юнг — в капитаны! Это что то...

Глава пятнадцатая: "Два капитана одной шхуны"

После того как общий план возвращения на шхуну и попытку организовать на ней мятеж, против Сильвера и пиратов с "Моржа", был окончательно принят Джимом за самый скорый к исполнению — встал вопрос когда и как его осуществить: первоначально подросток планировал ночью, при неверном свете Луны добраться до шхуны, на найденном каноэ убитого им Бена "Дикаря" и поднявшись по канатам или якорной цепи — попытаться...

— Что? — сам у себя спрашивал Хокинс, вытаскивая каноэ на берег и осторожно пряча её за несколькими большими валунами, в человеческий рост. — Что далее?

Вопросов к самому себе у него скопилось множество: именно ночью ему удалась великолепно акция на "Морже", когда, благодаря пиратскому раздолбайству и желанию наконец всласть напиться, морские разбойники попросту не смогли оценить что у них тогда на борту происходило — вторжение чужака, похищение карты с обозначениями сокровищ капитана Флинта, убийство самого Флинта и ещё какого из пиратов, кого Джим попросту застрелили в упор, из мушкетона самого командира "Моржа".

Тогда всё прошло просто великолепно, везло всё что могло везти — достаточно вспомнить ошибку Пью, ставшего слепым из за неё и самого лучшего "танцора" пиратов, Сильвера, лишившегося ноги: Пью полез с фонарём на осмотр нижней палубы из за шума и стрельбы, без прикрытия хоть ещё кем из пиратов, а Сильвера, оставшегося на вершине трапа — таковым тогда считать было нельзя и Джиму удалось ловким броском мушкетона разбить фонарь и покалечить Пью, выведя его на время из строя.

Сильвер растерялся и дал себя спихнуть на нижние палубы, а при падении по ступенькам трапа ещё и сломал себе ногу — удивительное везение подростка и невезение квартирмейстера пиратской ватаги!

Залп вахтенных "Моржа", в сторону пороховой комнаты, когда пьяных взрослых мужчин подросток спровоцировал криком об опасности и сообщением о похищении карты — уже скорее случайность: пьяные, ничего не подозревающие моряки, уверенные что в порту Кингстона им попросту нечего опасаться — дали явнейшую слабину и за это заплатили по самой высокой цене.

— Может пираты и сейчас перепились? — с надеждой спрашивал у себя Джим, осторожно оглядываясь и взбираясь на небольшой утёс, с которого можно было наблюдать чуть сбоку и с высоты, за верхней палубой "Эспаньолы".

Егерей Трелони на утёсе не было и опасения подростка о встречи с кем из них, оказались напрасны: "Почти наверное что пьяны! От страха и что бы зализать раны... Значит ночью? Однако мне придётся в темноте искать на шхуне моряков Смоллетта и как то договариваться с ними, что бы они меня сразу же не пристелили, что тоже, чревато многими неприятностями. А если я наткнусь в темноте на людей Сильвера, с "Моржа"? — тогда можно и кортик в брюхо незамедлительно получить... Не то!"

После четверти часа наблюдения за шхуной и признания того факта что никто на её верхней палубе так и не появился, что само по себе было просто удивительным — Хокинс посчитал что темнота, что ему была ранее нужна лишь затем что бы незаметно взобраться на борт "Эспаньолы", уже не столь необходимое условие его успеха: команда шхуны и так проводила время на нижних палубах и сейчас взобраться на корабль можно было без особых помех с их стороны.

Соответственно, удобнее всего стало начать действовать прямо сейчас, пока светло и можно провести переговоры с бывшими моряками шхуны о том, что бы вернуться снова к сквайру Трелони и "поклониться" ему кладом и кораблём — вытребовав себе прощение, возвращение в Англию и долю от найденных Джимом сокровищ. Всем!

Осторожно спустившись с утёса, Джим наскоро пообедал вяленой козлятиной и запив её водой из баклажки, найденной в пещере Бена, затащил каноэ в воду и стал подбираться ближе к "Эспаньоле".

Он решил заходить не со стороны борта что был ближе к берегу, так как была опасность быть обнаруженным островным дозором Трелони и получить залп от егерей с винтовками — на таком расстоянии они вполне могли его прицельно достать, а со стороны моря, где появлялась возможность найти какой спущенный канат или переносной трап, с помощью которого пираты любили усаживаться в шлюпки.

Через пару минут в меру быстрых гребков — Джим уже находился возле возвышающейся над водой шхуны.

Никто его не окликнул и по нему не стреляли. Странное ощущение пустоты и необитаемости корабля, начало немного пугать Хокинса: "Может они друг с другом отношения выясняли, после штурма форта и поубивали один одного? А что — привычное дело! Матросня и есть... Одни, самые настоящие пираты и душегубы, вторые — работорговцы и скорее всего тоже пираты, по рассказам что я по пути на остров слышал, они со Смоллеттом у Мадагаскара именно что пиратством и занимались. Интересные моряки на "Эспаньоле" подобрались..."

Подождав немного и прислушиваясь к звукам на корабле, подросток не услышал ничего кроме скрипа уключин и небольшого потрескивания обшивки корпуса судна, видимо рассыхающегося на ярком, жарком, тропическом солнце и сам успокоился.

Он споро ухватился за канат, что свисал не доставая пары футов до воды и подтянулся на нём.

Каноэ тут же стало по воле волн отдаляться от шхуны и когда Джим залез на палубу судна — уже приближалось неспеша к корме шхуны, явно намереваясь уплыть прочь, куда подальше от своего нового хозяина.

— Идиот! — разозлился на себя Джим. — Привязать мог! Сколько времени было и никто не мешал, так нет же, вот идиот!

В эту же самую минуту, на верхнюю палубу "Эспаньолы", осторожно, почти бесшумно, словно бы кот — вышел босоногий моряк, что прежде был в команде Смоллетта и наведя ружьё на пришельца, спокойным голосом, без крика, потребовал что бы тот поднял руки и всё оружие что у него было с собой, сложил у своих ног.

— А, Джим! — обрадовался моряк когда понял кто забрался к ним в гости. — Вот так дела! Вы уходите с Сильвером на штурм форта сквайра, потом прибывают группками люди Сильвера и пара наших, потом сам одноногий весь в кровище кое как сюда добрался и он всё время орал что ты — предатель и негодяй, именно ты его хотел убить! Прямо чудеса: хоть стой — хоть падай! И кстати, отчего же ты, друг мой, так и не вернулся после штурма сразу к нам? Или калека прав и...

Подросток, всё это время снимавший пояс с кортиком и кинжалом, и клавший оружие себе под ноги, мотнул головой: "Не говори глупости! Без капитана или штурмана — корабль неуправляем и вам далеко на нём не уйти, так и станете вдоль ближайших островов плавать на нём?"

— Мммм... что? — не понял моряк что ему говорят, но ружьё поднял дулом в небо, переставая угрожать выстрелом Джиму и демонстрируя этим жестом миролюёбие и желание выслушать гостя шхуны.

— Сколько пиратов и сколько ваших, осталось после штурма?

— Наших? — ну я и Гиггс, мы оставались здесь, при этом канонире, Израэле Хэндсе, тут же, на "Эспаньоле". Мюррей и красавчик Джопп — кое как доковыляли с берега, мы их поднимали потом на борт. Из людей Сильвера, не считая его самого: старый хрыч Том Морган, потом ещё здоровяк Джорж Мэри и канонир — Израэль Хэндс, он с нами был на шхуне всё время. Тебе то что?

Хокинс подсчитал: четыре на четыре и с его помощью, будет пять против четырёх, к тому же Сильвер одноногий и это увеличивало шансы на возвращение судна, от условно пиратской команды, к команде номинально "легальной", из людей Смоллетта.

Не успел пришелец попросить моряка "по-тихому" вызвать всех бывших людей капитана Смоллетта для разговора, что бы внезапной атакой перебить пиратов Сильвера и далее уже спокойно проводить свой план в жизнь, как со стороны носового и кормового трапов — почти что одновременно начали подниматься на верхнюю палубу люди.

Оказалось, что теперь пираты одноногого Окорока занимали помещения офицеров в походе, на корме шхуны, а моряки капитана Смоллетта расположились в носовых помещениях.

Обе группы, после неудачного штурма форта на вершине острова, постоянно собачились и обвиняли в предательстве противную сторону, но до поножовщины дело не доходило, ограничиваясь руганью и частыми попойками у людей Сильвера, и постоянными разговорами о том что пора отправить гонца к сквайру в форт и начать мириться, ведшимися среди оставшихся моряков Смоллетта.

Пираты с "Моржа" вышли привычно пьяными, вооружёнными до зубов и при этом на нетвёрдых ногах.

— Я выпущу тебе кишки! — орал Сильвер, которому явно изменило его прежнее хладнокровие, и указывая в сторону подростка костылём. — Давно живу лишь мечтою об этом и клянусь, я скоро осуществлю данный свой замысел!

Когда все оказались на верхней палубе, наступило минутное молчание — никто не решался что либо предпринять первым.

Моряки "Эспаньолы" стояли напротив людей Сильвера, Джим отошёл немного назад и сейчас посматривал за борт, примерно рассчитывая как станет прыгать в воду, если это срочно ему понадобится.

Решившись наконец, Хокинс сделал глубокий вздох и начал громким голосом говорить, стараясь что бы к нему сразу прислушались обе стороны назревавшего конфликта: "Штурм провалил Сильвер, своей поспешностью и глупостью исполнителей! Достаточно вспомнить как егеря нас обстреливали со второго уровня сруба или подорвали бочку с порохом, что Сильвер лично потребовал принести поближе к нам, стоявшим уже за бревенчатым забором, внутри двора форта!"

— Верно! — проорал Джорж Мэри. — Окорок пытался командовать, но мозгов ему на это никогда не хватало и мы в очередной раз... — договорить он не смог, так как костыль Сильвера попал ему в причинное место и пират, под смешки всех на палубе, свалился словно подрубленная сосна, на верхнюю палубу.

Джим понял что он снова в центре внимания и его слушают, и решил немедленно продолжить свою речь, не давая себя сбить: "Старый вариант уже бесполезен! Сквайр обладает сокровищами, а мы — яхтой! Нужно договариваться: он нас прощает и разрешает вернуться в Англию, к тому же выдаёт некую долю от найденных сокровищ, а мы, в свою очередь — служим ему как матросы на "Эспаньоле" и клянёмся не поднимать бунта, благо нас сейчас слишком мало для подобной глупости! Сквайр Трелони меня уже простил и сказал, что если люди Смоллетта приведут ему обратно шхуну и не станут поднимать бучи при возвращении, он готов с вами поделиться и вы все станете зажиточными людьми, сможете купить себе по собственной шхуне и начать небольшое дело!"

Пока все замерли как вкопанные, пытаясь понять что им предлагает прибывший на "Эспаньолу" подросток, один только Сильвер ехидно кривил губы в ухмылке.

Дождавшись всеобщей тишины, одноногий пират демонстративно хохотнул и стал, поочерёдно называя моряков Смолетта и своих пиратов по именам, говорить что у них каша в голове и что любая бабка сможет их обмануть — зачем они только в море вышли?

— Ты не злись и не оскорбляй нас! — медленно проговорил степенный и слегка заторможенный, самый старый из пиратов с "Моржа", Том Морган. — Ты чего в виду имел?

— Чего?! — разозлился не на шутку Сильвер. — К вам прислали какого то малолетнего щегла, что бы он нас всех, повторяю — всех! Без исключения! Подставил под виселицу... И вы тут же начали его слушать! Какие найдены клады — откуда?! Сквайр не смог найти ничего, сколько времени сам облазил весь остров с картой, в первые дни по прибытии — он не знал нашего Флинта и его любимых словечек и что они обозначали! Потом этот малолетний подонок, нас дурил как мог, говоря что Флинт, с какого перепугу? — ему что в тайне что сообщил... В конце концов оказалось что ни черта он не знает и сейчас, опять появляется Джим Хокинс и начинает свистеть о сокровищах и своём "знании" места где они находятся! Хватит! Сквайр на это купился и я тоже, первый раз — каюсь! Но смысл повторять шутку дважды? Это засада сквайра и его попытка нас выманить с судна и всех перестрелять, что бы мы...

Договорить одноногий Окорок не успел: Джим взял монеты, добытые им из мешка в пещере-колодце у белого камня, в кармане курточки и бросил полную жменю их, точно между моряками Смоллетта и пиратами с "Моржа".

Резкий звон тусклых серебряных кругляшей заставил всех замолчать и уставиться на деньги, сейчас валявшиеся на палубе "Эспаньолы".

— И что? — вновь скривился в гримасничающей улыбке смешливый Сильвер. — Одно лишь серебро? А где дублоны? Сквайр не дурак и выдал тебе часть денег, что у него были с собой, что бы ты нас тут дурил и вернул ему шхуну, а потом, когда они нас всех перебьют, он тебя за это простит, но мы то тоже не ду...

— Нет, Окорок! — вновь заговорил старый Том Морган. — Погоди! Смотри! Пиастры, песо испанские — что мы пиастрами кличем!

— Пиастры, пиастры!!! — завопил откуда то из нижних помещений шхуны попугай квартирмейстера "Моржа" и от его вопля все вздрогнулим, а потом осторожно стали приближаться к Тому Моргану, что собирал и осматривал монеты, брошенные Джимом на палубу. — Или вот — экю! Реалы, опять же — много! На кой чёрт сквайр с собой бы таскал столько иноземной монеты?! Для чего? Можно поменять в любом порту, чем постоянно разные сундуки денег чужих стран таскать... Нет, мне кажется это "наши "деньги, те самые, что мы должны были получить по праву дележа и что Флинт, своим упрямством, всё никак не желал раздавать нам ранее срока по договору Джентельменов Удачи!

После некоторого молчания и разглядывания монет всеми присутствующими, как оказалось там не было ни одной британнской — все головы повернулись в сторону улыбающегося Джима, что не без сарказма шаркнув ножкой, продолжал своё выступление: "Вам дают шанс исправить своё безнадёжное положение, ибо повторюсь — среди вас нет тех кто может вести судно самостоятельно, лишь исполнители команд и вернув "Эспаньолу" сквайру, и получив от него прощение, вы можете получить ещё и свою долю, весьма крупную, в найденных богатствах!"

Снова минутная пауза, во время которой лица матросов капитана Смоллетта расцветали улыбками и они начинали перемигиваться и потирать руки, подхихикивать и толкать друг друга в бока, а пираты Сильвера, с землянистого цвета лицами, немигающим взглядом смотрели на подростка, облокотившегося на фальшборт.

— Где сейчас все деньги? — хриплым срывающимся голосом спросил наконец Сильвер.

— В форте! — спокойно объяснил Джим. — Решено, что лишь после того как люди сквайра подтвердят вашу лояльность и я прибуду после наших переговоров с вами, туда же, произойдёт процесс клятв и раздачи сумм, после чего мы перенесём остатки клада на шхуну и наконец отправимся домой.