Пантеон

— Чего ты хочешь, Персона? — героиня не верила в случайности. Не после столь долгого взаимодействия с Контессой.

— Приятно быть понятой, Осколок. Чего я хочу? Самой малости, Защитница Людей. Правосудия желаю. Суда людского.

— Я не судья.

— Но Слово твое имеет вес. К тому же, ты не будешь одинока. Трое против троих. Великие против малых. Защитники против преступников. Преступившие грань против заступивших за нее уже давно. Ничего сложного.

— И что произойдет, если я откажусь?

— А кто-либо говорил, что в Стране Чудес принимаются отказы?

* * *

— Медисон? Медисон, ответь!

Но её подруга словно бы впала в транс. Её зрачки расширены, её всю трясет, а взгляд устремлен куда-то сквозь ту непонятную пелену, в которой они оказались.

— Она здесь! Она снова здесь! П-пять часов, п-пять часов, д-верь закрой ты на зас...

— София, помоги мне удержать её! Она не в себе!

Третья фигура в этом тумане задумчива и почти меланхолична.

— Не думаю, что это нам поможет...

— О чем ты? Как мы вообще тут оказались?! Я только что была в убежище, а теперь...

— Все просто, Эмс. Нас пригласили на суд.

— Какой к черту суд, Соф? Что за нахрен тут творится? Здесь же был Губитель! — недоумевала первая фигура...

— Губитель и вправду был, Эмма. Однако именно что был. Что же до творящегося здесь — добро пожаловать в безумие Эберт. А судить нас будут именно по той самой причине, почему мы оказались здесь втроём.

___

*Эпицентр Эффект

**Если кто не знает, значение имени Александр — "защитник людей" (греч.)

R.Q.M. 1.02

Страна Чудес. Бывшее здание "Медхолл". Шпиль.

Они, единые и разделённые, замерли четырьмя стражами, каждая на своей стороне света, каждая олицетворяя собственный аспект и одновременно содержа в себе часть боли их Госпожи, что сейчас недвижимо восседала на троне, что они окружили.

Её рука, отсутствующая кисть, сейчас была заменена на странного рода протез, словно бы слепленный из игральных карт. Её глаза были закрыты, поскольку та пребывала вне обыкновенного бытия, тогда как части её кошмаров и мечт, что они несли в своих концепциях, сейчас воплощались в реальность, избирая своих чемпионов.

Люцифер появился без вспышки и какого-либо предупреждения. Более не нуждающийся в эффектности, в этот раз он избрал более привычную форму нагого идола. Он подплыл к ним, не заботясь касаться земли, что была недостойна носить его в его гордыне.

— Значит Решилась Ты На Деяние Сие, — его голос все еще имел присутствие, однако это не оказывало никакого эффекта на них. Слишком незначительна была разница в их силах на этом этапе.

— Госпоже нужен Хранитель. Мастер Струн и Страж Тартара были хороши для него, однако обоим не хватает элегантности. К тому же их не назвать самыми разговорчивыми из нас. Госпоже же нужен тот, кто поддержит не только делом, но и словом. Я подхожу, — говорила Храбрая.

— Р͝а̀з́у̴м̡ ́Г͝о͘с̸п͘о̛ж͝и̷...͢ ͢п̴о̨х͟о͠ж͞ ͟н̴а̀ ҉м͟о͏й͠...͢ ͡н̶у͜ж͜н͜о̸ ̕у̷д̴е͢р̀ж̶и͠в͏а̕т̨ь͞...͝ ͢в̷м͘е҉с͠т̶е͡, ̵— Безумная говорила медленно, с паузами между словами, словно бы отвлекаясь на что-то.

— Мы рождены, чтоб сказку сделать былью, и былью же низвергнуть тьму. Мир слишком жесток к ней. Со сказкой будет проще, — скороговоркой проговорила Сказочная.

Молчала лишь последняя, смотря куда-то вдаль. Потребовалась почти минута тишины, прежде чем она заговорила:

— Её путь... иной. Не Дурак со Смертью в чреве. Но цель — всё та же. Нам кажется, что нам не будет одиноко вместе.

Несущий Свет отвечал, вглядываясь куда-то вдаль. Безмятежность его лица не была полноценна. Тень задумчивости сквозила в лике фальшивого идола.

— Планы Вновь В Движении, Милосердная Смерть. Все Яснее Слышен Треск Его Печатей.

— Мы слышим/слышим/сͫ͏̝л̸͇̿ы̴͇̽ш͓̎͜и̧͍̿м͍ͭ̕/слышим — отвечала ему Храбрая, остальные вторили странным эхом.

— Будет Ли Дщерь Готова К Новому Спору?

Взгляды всех четверых синхронно пронзили Лжеца, однако тот был непоколебим.

— Чего ты добиваешься, Сын Зари?

— Все страньше и страньше твои слова, Абсолем.

— Ч̾͏̲т͓̅͞о̨̪͒ ͐҉͇т̷̻̅ы̨̭ͯ ̧͖ͥз̡̩ͥа̟̅͠д͍̾̕у̴̩̀м̏҉̮а̵͓̐л̡̩̎, ̮̀͝Л̧̣ͨж͑͏̙е̬͌͜ц̛͓̆? ̰̂͝

— Чего ты хочешь от неё и нас?

Тот же, обернувшись, взирал на виды парадоксальных земель вотчины Четырёх-Что-Едины. Его уста оскверняли композиционную монолитность его лика полуулыбкой, однако даже это было зрелищем, за лицезрение которого бессчётные мастера продавали свои души ему же, однако будучи бессильны воплотить хотя бы десятую долю невыразимости его красоты.

— Разве ты не видишь, Алиса, — Дьявол нежданно сменил свой обычный говор на просторечность смертных, — как это прекрасно? Мир, что позволил тебе вновь обнажить глубины твоей легенды. Мир, где я вновь могу ступить среди смертных, не идеей, но обличьем. И все они — жаждут чуда. Живущие в страхе, обречённые как миром, так и кукловодами, они жаждут спасения. Как заблудшие мотыльки, летящие на свет, они гурьбой двинутся на отблеск, что принимают за чудо. Сами отдадут ключи от своих сердец тому, кто унесёт их ночные кошмары, истребит чужих, что мешают спать. Тебе известен Контракт, что она приняла от Бабочки-Во-Тьме. Ты знаешь, что ждёт Дщерь.

Голоса Четырех-Что-Одна вопросили:

— Отвечай, Лжец. Чего ты хочешь?

Но тот продолжал:

— Ты все поймешь, Последняя Фантазия. Мы знаем, чем все закончится. Однако ты сама говорила, что её путь — это не Струны и Смерть. И если ты, Последняя Фантазия, Милосердная Смерть, стала ее Хранителем, то кто будет её катализатором? Её Мастером Струн? Что если путь, что она пройдет, не будет путём INRI, но путём Соломона? Не Мессия, но Царица. И мы, верные Слуги, подле Трона Её, свободные шествовать по Вотчине Её.

Они замерли, внимательно оглядывая Его.

— Какая твоя выгода, Свет Несущий?

— Тебе все равно куда идти, если ты не знаешь куда хочешь.

— Я͡ ̴ч̢͂̕ӱ̢́͜ю̵̀ͧ́̀ ̵̢͛̈̀к̧̛ͦ̍ͫ̀͘р̵̡̧ͨ̆ͬ́о̵̶̡̄ͬ̌͠в̵̶̆̓ͦ͘͜ь̴̡̨̊̎̿͞ ̵̸̧̃̌ͧ҉в̅͂́͢͠ ̴ͤ̆́͞т̷̡͒в̶ͮ͟о͏и̶х͡ ̡͈͢с̢͚͜л̴͏̨̲̳о̧̡͕̘͞в̷̧̨̭̥͕͢а͢͠҉͕͙͔͞х̷̴̧͈̰͟ͅ, ̨̧̥͇̬͟͡Д̛̛̹͈̙͢͠и̧̧͚̬͠а̸̵̭͍͝в̴̦͟о̛̙͝л̷

— И кого же ты предлагаешь?

— Мне интересно, Алиса. Смертный люд, пускай и противен, но он по настоящему интересен своими пороками и безграничностью собственной фантазии в отношении способов портить друг другу жизнь. И если я могу провести хоть сколько-нибудь значительное время вдали от серости несуществования Моря Душ, даже просто наблюдателем — я готов ухватиться за этот шанс. А уж если мне удастся испортить настроение моим братьям... — его лицо приняло мечтательный вид. Как бы ни было печально то, что в разуме, скрытом за этой мечтательностью, прятались ужасы, столь непредставимые, сколь же и неописуемые.

— Что же до Дурака... Нам остаётся ждать. Сейчас, когда Схождение стало ещё ближе, Мастер Бархатной Комнаты должен будет явиться и дать Дщери некоторые инструкции и наставления. Что же ты скажешь, Хранительница Её?

— Мы скажем, что речи твои сладки, Отец Лжи. Но решать только Госпоже. Однако, настань момент выбора меж Царем и Спасителем... — они не ответили, поскольку тот уже знал их невысказанные речи.

— В таком случае я удалюсь. Разве что... последняя просьба. Пожалуйста, сохрани жизнь моей комнатной птичке. Я еще не закончил развлечение.

Дождавшись синхронных кивков Единой, он растворился столь же легко, как и появился. Однако на этот раз само его присутствие исчезло, оставляя их одних в тех же положениях, что они пребывали до этого.

Игра продолжалась

* * *

Даже несмотря на весь свой огромный опыт и силы, Дэвид банально не успел среагировать на появившуюся на грани его периферийного зрения тень, прежде чем реальность перед ним на мгновение мигнула, сменяясь совершенно иным пейзажем. Последнее, что он услышал, был крик Мирддина, зовущий его по имени в попытке оповестить об опасности.

Если то место, где он пребывал до этого, напоминало больной галюциногенный сон художника-абстракциониста, с гипертрофированной растительностью, ходячими грибами, а также странными животными вроде ироничного гибрида кошки и стрекозы*, то в случае пейзажа места его прибытия... Это, скорее, был сон кого-то весьма душевнобольного, столь искаженно все выглядело вокруг.

Он оказался внутри какого-то здания, которое даже на вид казалось ветхим и заброшенным. Через пролом в стене, на месте которого, судя по всему, располагалось то ли окно, то ли витраж виднелся... город. Но это явно был не Броктон-Бей, вовсе нет. То, что Девид мог увидеть, было жуткой пародией, искаженной иллюзией, которой явно не было бы места даже в самом смелом замысле самого безумного из людских архитекторов.

Там, вдали, в туманной мгле, откуда-то из-под земли поднимались кривые зубы плоти городских джунглей. Искажённые, они, словно застывшие на вечном ветру деревья, все как один склонялись в разные стороны и казались не монолитными, но словно склеенными из заплаток ржавого листового металла грязно-рыжего цвета, иногда сменявшимися кривыми пародиями на окна, сквозь грязные стекла которых можно было увидеть пробивающийся тускло-жёлтый свет. И чем дальше от него, тем больше становились эти здания, словно складываясь в грязного ржавого металлического ежа.

И венчала это неправильное творение парачеловеческого безумия башня, попирающая тускло-серые небеса, сияя словно маяк зловещим красным цветом.

Этот город манил и притягивал к себе взгляд, словно желая, чтобы кто-то вошёл под его своды и познал, что же таится в его окислившемся чреве.

Но Девид смог усилием воли оборвать это наваждение, после чего, дернув головой, принялся осматривать окружение, в надежде найти либо источник угрозы, либо подсказку. Почти что инстинктивно слоты его сил оказались заняты неуязвимостью, полётом и энергобластами. Это был его стандартный набор на случай таких вот "непредвиденных" ситуаций.

Сегодняшняя же битва... уже давно перешла в разряд "непредвиденных". Она, по сути, была таковой с самого начала. Как и все битвы с Губителями. Но в этот раз даже больше.

В этот раз у них был шанс. Надежда в битве с Губителем, которую называли "Губителем Надежд", как не иронично. Разыграли козыри, что обычно остались бы лежать в рукаве, чтобы оказаться не у дел, когда в дело вступили эти чёртовы проекции.

По правде сказать, из всех возможных типов паралюдей Девид больше всего ненавидел Мастеров. А особенно Мастеров с проекциями. Началось все с Мантона... А теперь ещё и Пантеон, с абсолютно пугающей силой, которая, по его мнению, начинала выходить даже за самые смелые рамки того, что "Котёл" мог себе представить.

Он не знал, что произошло с Симург, однако какое-то шестое чувство говорило ему, что с Губителем в той или иной форме покончено. И если бы не происходящее сейчас... нечто, что явно было последствием ранения Пантеон, то они бы уже праздновали первую из столь важных побед.

Поняв, что он отвлёкся, Эйдолон вновь приструнил себя, аккуратно оглядываясь по сторонам. Здание, в котором он оказался было... Кажется, это было церковью. Во всяком случае планировка была весьма и весьма похожа. Большой зал, высокие потолки, на месте зияющей дыры в стене мог быть витраж... или алтарь. Прямо за его спиной находилась высокая тумба.

Однако до конца рассмотреть убранство он так и не смог. Рядом с ним из ниоткуда возникли ещё две фигуры, которые он без сомнения тотчас же определил как своих соратников по Триумвирату.

Легенда вздрогнул и заозирался по сторонам.

— Какого... — его друг явно был удивлен фактом перемещения.

Чего нельзя было сказать об Александрии. Эйдолон слишком долго знал свою боевую подругу и, де-факто, начальницу, чтобы не уметь читать эмоции на её почти всегда каменном лице.

Ребекка явно что-то знала и была недовольна этим.

— Александрия. Что происходит? — коротко осведомился он.

— У Пантеон что-то вроде психоза на фоне ранения. Пока она "восстанавливается", у её "Персон" возникла замечательная идея провернуть "суд" над девчонками, что привели её к триггеру.

— А город? Она что, триггернула рядом с Лабиринт? На моей памяти только она да я способны провернуть такое.

— Если я правильно понимаю, как работает её сила, то таков эффект вышедшей на полную мощность проекции. Непонятно, насколько это похоже на ту механику, что и у Лабиринт, но очень надеюсь, что нет.

Девид вздохнул. Девочка из команды... Раскол, или как там звали ту наёмницу, была очень проблемной. Возможность искривлять реальность вокруг себя вплоть до такой степени, чтобы открывать порталы в другие миры, была крайне полезна. Но лишь на бумаге. То, что она теряла рассудок при этом, снижало ее полезность практически до нуля. И он был согласен с Ребеккой в том, что им совершенно точно не нужны проблемы как у Лабиринт в масштабе проблем с Пантеон.

Чёрт возьми, да что не так с этим городом и девочками, что гнут реальность? Это уже третья. А это уже, знаете ли, закономерность...

— Что за идея с судом? — Легенде потребовалось некоторое время, чтобы придти в себя и проанализировать ситуацию.

— Ты читал дело Пантеон?

— Ознакомился после того, как пришлось подписывать ту пачку документов, что прислали по мою душу.

— Эта проекция... Алиса. После того, как мы взяли Сталкер под стражу, она попыталась убить её во сне. По принципу Фредди Крюгера. Эгиде удалось разбудить Сталкер до того, как стало слишком поздно, однако ещё одну из виновниц триггера проекции удалось довести до натурального психоза и попыток самоубийства. Сама Пантеон была явно не в курсе и после моего дружеского совета явно отдала приказ, вокруг которого Алиса и пытается играть. Судя по всему, там фигурировал "суд". И поэтому проекция пытается сыграть в судебное заседание, но по своим правилам.