В избушку уверенно зашёл высокий маор в сопровождении двух вооружённых людей. С первого взгляда видно, что эти люди — более опытные бойцы, чем мои похитители.
Вслед за ними вошёл командир наёмников и указал рукой на меня, будто до этого девушку в бальном платье среди грязных мужиков можно было не заметить. Маор кивнул, по-хозяйски прошёл мимо почтительно замерших наёмников и, не церемонясь, взял меня за подбородок. Второй рукой поднёс к лицу яркую лампу и долго всматривался куда-то сквозь меня расфокусированным взглядом. Я в это время рассматривала его лицо, всё равно держал крепко, и ни на что другое смотреть не могла. Узкие раскосые глаза казались почти чёрными. Плоское лицо с носом-пуговкой пересекал шрам. Не совсем свежий, но и не старый. Причёска, как таковая отсутствовала, волосы просто подстрижены до средней длины, закрывая уши и распадаясь по пробору.
— Она, — налюбовавшись, маор разжал руку, и я с облегчением снова села, потирая места, куда впивались его пальцы. Мужчина бросил мне свёрток, оказавшийся серо-коричневым платьем. По ткани и фасону оно больше походило на платье горожанки где-нибудь на границе между средним и бедным классом. По размеру почти как на меня, только для более фигуристой девушки. Для поездок оно намного лучше неудобного бального платья, и меньше привлекает внимания.
— Переодевайся, — приказным тоном бросил маор. Я с удивлением подняла на него глаза. Прямо здесь, что ли? Устраивать стриптиз перед почти десятком мужчин? А они ведь уже откровенно пялились в надежде на бесплатное развлечение.
— Ну? — маор нетерпеливо подгонял. — Или мне помочь? — он демонстративно поиграл кинжалом. Ну уж нет, лучше сама. Я встала на лежанке и повернулась к нему спиной.
— Расстегните.
Многочисленные пуговички на платье располагались на спине, и самостоятельно их расстёгивать было неудобно, если не невозможно. И, вообще, я император или кто? Мне положены слуги для одевания!
Маор не стал возиться с расстёгиванием, он просто срезал пуговицы. Я скинула с плеч бретели. Тяжёлые юбки, державшиеся в основном на них, скользнули вниз пышной тряпичной кучей. Тщательно скрывая смущение, я перешагнула через неё. Маечка и панталоны до середины бедра хоть и скрывали мои "прелести", всё равно было неприятно стоять в нижнем белье перед толпой мужиков. Хоть там и смотреть-то нечего, фигура пацанская, но пялились они с воодушевлением.
Коричневое платье застёгивалось спереди, так что помощь не понадобилась. Повинуясь короткому приказу, я вышла из домика, следуя за маором. Снаружи ждало ещё два его воина и возница на чёрном угловатом экипаже. В таких обычно перевозят преступников, видела их как-то на дворе уже бывшей торговой биржи. Маор грубо втолкнул меня внутрь этого гроба на колёсах.
— Эй! А как же оплата? — возмутился командир наёмников, вышедший следом.
— А, точно, — поморщился маор. — Расплатись, — он бросил своему сопровождающему воину. Тот резко выхватил свой меч и воткнул в живот наёмнику. Это послужило сигналом остальным. Один подпёр дверь домика, остальные заняли позиции у окон. Маор-начальник протянул в сторону избушки руку и что-то прошептал. Камень на перстне ярко вспыхнул, из него выскочила тонкая нитка и солома на крыше домика загорелась. Что произошло дальше, я не видела. Маор захлопнул дверцу экипажа, отрезав меня от мира. Но по доносящимся звукам я поняла, что для наёмников всё закончилось.
И снова тряска в неудобном транспортном средстве. Жёсткие деревянные сидения и голые стены никоим образом и рядом не стояли с понятием комфорта. К тому же в экипаже не было ни окон, ни лавок, так что оставалось только сидеть на полу, ругаясь на особо большие ямы и колдобины. Экипаж остановился уже в сумерках. Сильно хотелось есть и пить. Со времени окончания бала прошли почти сутки и за это время никто не подумал дать мне поесть. Дым от костра, смешанный с запахом чего-то мясного, только разжигал аппетит.
Но в планах похитителей не было цели уморить меня голодом. Дверца открылась и маор поставил на пол экипажа миску с варевом и большую кружку.
— Чтобы всё съела! Иначе насильно в глотку засуну. Хозяину ты нужна живой, — с этими словами он закрыл дверцу. Он что, в самом деле думает, что я объявлю голодовку? Похоже, моё смирное поведение, отсутствие истерик и требований, расценили как проявление гордости в стиле "назло кондуктору пойду пешком". Но мы не настолько гордые, так что миска опустела быстро, кружка с горячим чаем ещё быстрее. Очень скоро организм настойчиво потребовал обратного вывода поглощённых ресурсов. Маор что-то не возвращался проверить, поела ли я, а терпеть становилось всё сложнее. Не выдержав, я застучала кулаками по дверце.
— Что тебе? — дверца распахнулась, явив уже знакомое лицо со шрамом.
— В уборную хочу! — глядя снизу-вверх, слегка капризным голосом потребовала я.
Маор растерялся. Разумеется, уход за пленником, или, в данном случае, похищенным, обычно подразумевает покормить, напоить, проследить, чтобы не сбежал или не навредил себе. Про такие банальные вещи, как туалет и гигиена часто забывают. Вот и этот тип, похоже, впервые промышлял похищением благородных девиц. Он как-то растерянно посмотрел в сторону уже тёмного леса, перевёл взгляд на меня. В узких глазах появилось сомнение.
— Э... Пошли, — наконец, он принял решение. — Только без глупостей!
Я согласно закивала, как китайский болванчик. Естественно, какие могут быть глупости, когда едва не танцуешь от нетерпения. Под своим конвоем маор отвёл меня за кусты, окружающие поляну, где встали на ночь. Далеко в лес углубляться не стал, отошли всего на десяток шагов.
— Давай, делай, — мужчина явно чувствовал себя некомфортно в роли такого сопровождающего.
— Отвернитесь! — желание желанием, но хотя бы видимость приличия соблюдать надо. Удивительно, но мужчина послушался и уставился в сторону лагеря.
— Что ты там возишься? — нетерпеливо спросил он через несколько минут, не оборачиваясь.
— Лопухи ищу! — почти честно ответила. Идея дерзкого побега пришла в голову внезапно. Оставаться в руках тех, кто так спокойно и жестоко расправился снаёмниками, мне очень не хотелось. Уж лучше заблужусь в лесу. Я медленно отходила вглубь тёмного леса. Ночь уже вступила в права и разглядеть в нём коричневое платье возможно только совсем вблизи. Надо удалиться от лагеря как можно дальше.
Но маор что-то почувствовал и всё-таки обернулся, когда я ещё была в предел видимости. Нехорошая луна, пусть и не полная, предательски высветила попытку побега.
— А ну, стой! Эй, вы! Ловите её!
Я подхватила подол платья, задрав его почти до пояса, и припустила прочь с максимально возможной для ночного леса скоростью. Не хватало ещё вывихнуть или сломать ноги. Звуки погони постепенно отдалялись и затихали, пока не исчезли совсем. Я прошла ещё какое-то время и устроилась на ночь в корнях большого дерева, не рискуя идти дальше вслепую. Не хочу сделать петлю и выйти в лагерь к похитителям на радость последним.
Проснулась рано утром от того, что замёрзла. Некоторое время продолжала лежать, свернувшись в клубок, и вслушиваясь в утренний лес. Где-то чирикали пичужки, деревья шумели кронами, пискнула белка, но посторонних звуков не было. Вряд ли похитители так просто отступятся, надо двигаться дальше, желательно к жилью. Идти по светлому утреннему лесу намного легче, чем по ночному, корни и трава не бросаются под ноги. Скоро я вышла на ручей. А где ручей, там река. А на реках всегда кто-нибудь живёт. С этой мыслью побрела вдоль бережка. Ручей петлял, прокладывал путь то через буреломы, то разливаясь в непролазную грязь, но к обеду послушно вывел к речке. А она, всего за пару часов, привела к городку. Он не обзавёлся пригородами и к стенам с внешней стороны не лепились бедняцкие лачуги.
Скучающие стражники на воротах лениво собирали с въезжающих в город дань и препятствовали проникновению нежелательных элементов. Мой вид однозначно подходил под описание таких элементов. Туфли сначала развалились от ходьбы по пересечённой местности, а затем вообще потерялись где-то в грязи ручья. Подол платья я укоротила острым камнем чуть ниже колен — на грани приличия. Длинный подол только мешал идти. Полученной тряпкой обмотала босые ноги. На голове творился кошмар. Я совсем забыла про шиньоны в причёске и вспомнила о необходимости их снять или хотя бы попробовать расчесать только когда стражник с хмыканьем уставился на получившееся воронье гнездо.
— Иди отсюда, — мне перегородили пикой дорогу. — Попрошаек своих хватает.
— Господа, — я не обратила внимания на слова стражника и повернулась к его коллеге. Выглядел тот постарше и посолидней. — Мне нужна ваша помощь.
— До обеда не подаю! — опять хохотнул первый. Смерив его презрительным взглядом, продолжила говорить.
— Седьмого числа на мой экипаж напали. Мне удалось сбежать, но только сейчас вышла к жилью.
— И как же тебя зовут? — скептически спросил старший, жесток показав второму замолчать.
— Влада де Самон. Сорок второй император Анремара.
Молодой стражник, не сдерживаясь, захохотал.
— Так мы тебе и поверили. Хоть бы про служанку баронессы соврала, что ли. Всё ж больше похоже на правду будет.
— Тихо ты, — осёк его старший. — Всё бы тебе зубоскалить. Девочка, а ты знаешь, что бывает за то, что называешься чужим именем?
— Согласно последней редакции закона Тридцать восьмым императором, в случае незаконного присваивания чужого имени в корыстных целях, следует наказание от десяти плетей до пятидесяти лет каторжных работ в зависимости от тяжести преступления.
Этот закон я хорошо знала. Один из первых, который изучила полностью. Причём не из праздного любопытства, а в связи с обвинением в его нарушении. Стражник смерил меня взглядом, что-то прикидывая.
— Ну что же, раз знаешь, чем грозит, пройдём тогда, оформим запрос на подтверждение личности.
А я и не против такого расклада. Подумаешь, несколько дней проведу под замком, пока не придёт ответ на запрос. В общую камеру не должны посадить, вроде, люди адекватные. Неприятно, но всё же лучше, чем ночевать под кустом и голодать.
Меня провели в сторожку при воротах. Живот предательски заурчал при виде бутербродов на столе. Стражник понятливо улыбнулся.
— Перекуси пока, — он пододвинул мне бутерброды. — Я схожу за бумагами, надо же всё правильно оформить.
Ходил он минут двадцать. Но вернулся не один, а с тем гадом маором со шрамом.
— Вот, как вы и говорили, — стражник указал на меня. — Выдаёт себя за императора, и описание соответствует.
— Ну что, девка, не успела сбежать, опять за старое? — с мерзкой ухмылкой маор стал подходить ко мне. Когда он только успел приехать в город, да ещё со стражей договориться? Ну уж нет, никуда я с ним не поеду! Не раздумывая, я вскочила, вспрыгнула на подоконник распахнутого окна и сиганула на улицу. Благо, этаж всего первый. Вслед неслись проклятья, требования остановиться и крики ловить и хватать.
От этой погони я ушла быстро, поплутав по узким улочкам и спрятавшись под каким-то крыльцом. Пересидела шумиху и, на всякий случай, не вылазила из укрытия ещё некоторое время. Ситуация складывалась совсем гадостная. Официальным путём заявить о себе не получилось, а теперь, как я понимаю, совсем проблематично. Меня и слушать не будут, сразу выдадут этому маору. Денег нет. Где нахожусь — неизвестно. Ещё есть хочется и спать. Предыдущие ночи были не то, что совсем бессонными, но отдыха не принесли.
Ладно, будем решать проблемы по уровню важности. Найти поесть, узнать, где я и как добраться до столицы. Насчёт поесть вариантов немного. Либо попрошайничать, либо наведаться на рынок. Выбор склонялся в сторону рынка. Воровство какой-никакой, но труд.
Осторожно, держась тени и избегая стражников, добралась до рыночной площади. Вечерело. Многие уже свернули торговлю, между рядами ходили редкие запоздалые покупатели. Заметят сразу, но сбежать легче. Уже присмотрела прилавок, где торговец не особо следил за товаром. Но в начале ряда появился знакомый стражник с ворот. Я, не думая, юркнула под ближайший пустой прилавок. Торговец специями по соседству неодобрительно покачал головой, увидев мои действия, но ничего не сказал. На его товар не зарюсь, и ладно. А от кого прячусь — не его дело.
Стражник шёл медленно, не торопясь осматривал оставшийся товар. Через два прилавка от меня он остановился и начал придирчиво перебирать фрукты. Мне в щель между досками хорошо было всё видно и слышно.
— Ай, да что ты такой злой сегодня? — поинтересовался торговец после очередного забракованного яблока. — На службе чего случилось?
— А, махнул рукой стражник, — даже не спрашивай. Ты здесь, наверно, ещё не слышал, на площади объявляли. В городе девка появилась, обчищает богатые дома. Везли на каторгу, да сбежала. Ежели в стражу сдать, золотой обещают!
— Ого! Сильно она кого-то обидела. А ты тут каким боком?
— Ты не поверишь! Она же через меня прошла! — стражник сжал яблоко в руке так, что оно брызнуло в стороны. — Наплела, что мол, в лесу ограбили, помогите несчастной. И ведь, по манерам на благородную смахивает. ну, я конвоира, от кого она ушла, привёл. Так она, зараза, из сторожки сбежала! А ты спрашиваешь ещё, что случилось.
— Да... дела... а как она выглядит-то? Вдруг, встречу. Золотой на дороге не валяется.
— Ну, как... девка лет двадцать пять-тридцать. Платье по колено всего, коричневое такое, простое. Волосья тёмные, длинные. Босая ещё. А, ну мне до плеча едва ли, — стражник ладонью указал примерный рост.
— Не, не видел, — покачал головой торговец.
— Уважаемый, а не эту ли девку ищете? — неожиданно спросил торговец специями, тоже слышавший разговор. Я про него, если честно, позабыла, а теперь мужчина держал меня за руку, вытаскивая из-под прилавка.
— Она! Держи крепче! — радостно закричал стражник, узнав меня. Я извернулась и со всей силы ударила державшего меня мужчину коленом в пах. От боли он отпустил руку и согнулся пополам. Опять началась погоня по улочкам города. Но на этот раз преследователи держались ближе. Оторваться получилось совсем немного и, как назло. не попадалось мест, где можно спрятаться.
В конце улочки, по которой бежала, появился патруль стражи. Сзади шумела погоня. Пока стража не отреагировала, я свернула в первый попавшийся проулок, закончившийся тупиком. Прятаться бесполезно, люди видели, куда я свернула, и обыщут здесь все уголки. Оставался только один выход. Занятия акробатикой и почти ежедневные тренировки помогли быстро и тихо забраться на крышу по ставням, балкончикам и прочим выступающим из стен элементам.
Едва я успела скрыться за кирпичной трубой, как погоня, тяжело дыша, появилась в тупике. Наверно, с полчаса они переворачивали каждый камень, не желая признать, что награда в целый золотой от них ушла. Осторожно, стараясь не шуметь и не привлекать внимания, я по крышам перебралась на другую улочку.
— Народная забава, — нервно хихикнула я, смотря вниз. — Поймай императора. Переходящий приз, ёлки.
