Восьмой Лист

И действительно, эльфёнок уже был покрыт кровью с ног до головы, его лицо превратилось в кровавую маску какого-то демона. И он улыбался. Этот пацан ненормальный! Он же просто упивается боем и убийством! Наши противники, похоже, решили так же, потому что дрогнули и сделали пару шагов назад, инстинктивно встав спиной к спине и выставив перед собой оружие. Мальчишка засмеялся. Переливчатый смех, похожий на звук серебряного колокольчика, на фоне рёва трибун, стонов и криков смертельно раненых бойцов было слышать настолько дико, что меня мороз по коже продрал. Всё остальное случилось быстро. Эльфёнок нагнулся, подобрал валявшуюся на земле алебарду, и метнул её снизу, из крайне неудобного положения, в сгрудившихся гладиаторов господина Септима, причём так легко, будто тяжёлая алебарда была сделана из картона. Та молнией пронеслась с десяток метров и ударила в грудь одного из соперников, снеся его, как кеглю. Эльфёнок подобрал саблю и прыгнул вперёд, когда алебарда ещё не успела достичь своей цели. Дальнейшее я рассмотреть как следует не успел. Мальчишка ворвался в круг из воинов, не успевших отреагировать на неожиданную атаку, и завертелся, как юла, разя своими клинками с невероятной скоростью, росчерки лезвий его сабель просто слились в гудящие круги, подобно лопастям взлетающего вертолёта. Кровавые ошмётки тел летели от него во все стороны, кровь из рассечённых тел хлестала, как из пожарных брандспойтов.

— Меченый, это чо за хмырь такой? — стоявший рядом со мной боец сглотнул, неотрывно глядя на мясорубку, устроенную мальчишкой — эльфом. — А нас-то он так же не порубит?

— Поди знай, — не сразу ответил я, смотря на вал из кусков человеческой плоти, окружавших мальчишку, которые пару мгновений назад были живыми людьми. Эльфёнок резким жестом стряхнул с лезвий сабель кровь и шагнул в нашу сторону. Оставшиеся в живых бойцы как по команде сделали шаг назад. Мальчишка, скривившись, сплюнул на раскалённый песок арены, обведя нас презрительным взглядом.

— Чего уставились, придурки? — внезапно рявкнул пацан, закинув сабли на плечи. — Я что, один за вас работать должен? Эй, ты, заморыш! — высокомерно оглядел меня с ног до головы эльфёнок. — Шевели задницей, ещё тех кошаков добить надо. Да что ж мне так везёт-то? — посетовал мальчишка, задрав голову, и, прищурившись, посмотрел на белёсое небо. — Опять какой-то полудурок в хозяева достался...

Чего? Это он что, мне? Додумать я не успел. Сзади раздался рёв одного из зверолюдов. Главная ударная сила наших противников ещё не была уничтожена. Чёрт, теряешь квалификацию, Никитин, раньше ты себе оставлять противников за спиной не позволял. И даже все эти временные скачки и разговор с самой Тьмой тебя не оправдывают. Но пацан дело говорит, надо добить зверолюдов. Я глубоко вдохнул раскалённый воздух, провёл ладонью по обритой наголо голове. Волосы гладиаторам не полагались, их состригали начисто. Меня обрили сразу же после того, как выжгли на лбу клеймо, длинные волосы имели право носить только свободные, выбритые головы здесь были только у рабов. Кстати... Тьма что-то говорила о том, что сняла с меня печать. И, похоже, сдержала своё слово, так как я физически чувствовал, как тело наполняется энергией, а мучившая меня головная боль исчезла, как будто её никогда и не было.

— Чего застыл? Позагорать решил? — сварливым тоном обратился ко мне эльфёнок. — Или я всё за тебя делать должен? Вы, недоразумения ходячие, — повернулся он уже к бойцам моей команды. — Валите отсюда, чтоб я вас не видел, мы с этим заморышем сами закончим. И не путайтесь под ногами, а то пришибу.

Нет, с этим оборзевшим пацаном я потом серьёзно поговорю, он уже совсем берега попутал. Но это потом. А пока... Две гигантские саблезубые кошки стояли метрах в двадцати от нас, взрыкивая и хлеща по бокам хвостами. Моя задумка с треском провалилась, загонщики убить оборотней не смогли, только задержать. Раны на них, благодаря быстрой регенерации, уже затянулись, зверолюды полностью восстановились, и теперь у нас серьёзные проблемы. Даже один оборотень — это серьёзная сила на поле боя, а когда их двое...

— Какой план? — спросил я мальчишку, встав рядом с ним. — Давай так...

— Заткнулся бы ты, планировщик, — оборвал меня эльфёнок. — Ты уже, как я вижу, напланировал, — мальчишка кивнул на лежащие на арене тела моих товарищей. — Дать бы тебе в морду, полудурок мелкий...

— Ну, подожди, говнюк, я с тобой ещё поговорю... — прошипел я.

— Пупок не надорви, говорун, — язвительно хмыкнул мальчишка, сузившимися глазами сканируя приближавшихся оборотней. — Ага, вот с ними уже поинтереснее будет, не то, что те увальни. Слушай сюда, и запоминай, коротышка: я бью первый, ты держишься за моей спиной. Понял? Не отставай только, а то двигаешься, как гзурха беременная. Как срублю одного, добивай. Надеюсь, это ты своей тупой головой усвоить в состоянии? И под ногами не путайся, доходяга.

Ах ты ж... Внутри полыхнула ярость, растеклась по венам. Заносчивый, мелкий, наглый до охренения засранец! Остановить эльфёнка я не успел.

— Погнали! — мальчишка сорвался с места, рванув навстречу оборотням. Бежал он странно — сильно наклонившись вперёд, держа корпус почти параллельно земле, а выпрямленные руки с саблями отведя назад и в стороны. Мне ничего не оставалось, как, помянув по матушке странного эльфёнка, с места включить третью скорость, стараясь не отстать, мальчишка двигался подобно молнии.

— Правый! — крикнул эльфёнок, взмывая в воздух в высоком прыжке. Он что, ненормальный? Он же летит оборотню прямо в лапы! Но мальчишка, судя по всему, знал, что делает. Он закрутился в воздухе, как смерч, клинки его сабель слились в одну гудящую полосу, и зверолюд взревел, рухнув наземь. Одна из его передних лап, украшенная устрашающими когтями, была срезана подчистую, а вторая висела на куске шкуры и белёсых сухожилиях. Пацан, ловко перекувыркнувшись в воздухе, приземлился на ноги, и тут же прыгнул на второго оборотня. Да, это точно не простой мальчишка, это какая-то машина для убийства! Впрочем, размышлять об этом я буду потом, сначала нужно закончить бой. Шаг вперёд. Взмах глефой, отточенное острие вонзается в глазную впадину воющего зверолюда, проникает в мозг. Огромный песчаный тигр рефлекторно дёргается и затихает уже окончательно.

С последним оставшимся в живых оборотнем у мальчишки тоже не возникло проблем. Почти лениво уклонившись от удара мощной лапы нависшего над ним тигра, эльфёнок выстреливает вперёд и вверх саблями, разрубая ему сдвоенным ударом горло практически до самого позвоночника. И тут же делает шаг назад, с усмешкой наблюдая, как оборотень, хрипя, пытается сделать хоть глоток воздуха. Какой бы быстрой ни была регенерация у зверолюдов, смертельные раны они мгновенно зарастить не в состоянии. Наш последний противник падает замертво, оскаленная пасть с окровавленными клыками замирает в нескольких сантиметрах от тонкой, как у двенадцатилетней девочки, щиколотки мальчишки. И только сейчас на меня обрушивается восторженный рёв и топот ног, доносящийся с трибун. Зрители остались довольны зрелищем.

— Да кто ты, нахрен, такой, пацан? — вполголоса бормочу я, глядя на покрытого с ног до головы кровью мальчишку, который, наступив ногой на голову поверженного оборотня, вскинул сабли вверх, позируя в горделивой позе для толпы. Выпендрёжник. Но тот услышал мои слова даже сквозь рёв трибун. Повернувшись ко мне, мальчишка криво усмехнулся, а его глаза на мгновение заполнила тьма, залив непроницаемой чернотой и белки, и радужку.

— Это тебе, что ли, меня на помощь прислали, задохлик? А тут у вас, я смотрю, бывает весело.

Я замираю с отвалившейся челюстью. Ну, Тьма... Так вот о каком помощнике она говорила? Да уж, с таким подчинённым мне, похоже, точно скучать не придётся.