Раздев, они его, почти безвольного, омыли и во второй комнате на специально застланной кровати, куда почти сами донесли и уронили, растащив и придерживая руки и ноги, которые потом-таки силой волшебных веревок привязали, забив панически кричащий рот сладким кляпом, стали обмазывать его всего медом, помадками, взбитыми сливками и другими сладостями, нежно лаская промежность, не желавшую до прямых ласк отвечать на призывы.
А потом все девушки начали все слизывать, поочередно облизывая его возбудившийся член и мошонку, лапая ягодицы с легким надавливанием на дверцы крепко сжатого заднего прохода. Катали груди по рукам, ногам, животу, обнимали ими пенис, терлись половыми губами, стараясь не насадиться и не приближаться слишком сильно к его голове, переставшей разводить панику. Ближе к концу убрали веревки, дорвавшись язычками до попки и паха.
Когда сладкий массаж-игра завершился финальный стоном, Йома, еще не пришедшего в себя, все вместе перенесли в ванную, где осталась только одна сольфка, а остальные прибрались и приготовили совсем другую атмосферу в комнате с кроватью, пока обмякшего и смирившегося отмывала девушка, которой уже было давно за сто.
Йом в конце концов уговорился на то, чтобы вымыть девушку, все это время в ванной не старавшуюся как-то его возбудить или приласкать. В спальне она долго молола языком, переливая из пустого в порожнее, пока в итоге не добилась еще и оральных ласк своей груди, а потом и клитора, красиво сыграв для него в оргазм. Второй раз Йом излился будучи зажатым между грудей, двигаясь вполне самостоятельно. На третий раз он после несокльких поз с обоюдными ласками познал совершенный минет в исполнении женщины, проникавшей в него пальцами.
На моем фронте тоже был успех. Человеческая ветеранка, обладавшая сходными с Шаниэль секретами, первый раз ими не воспользовалась, как и договаривались. Женское тело нельзя спутать с мужским, поэтому смело убрал мысленные блоки, всецело отдаваясь власти ритмичных движений.
Первый нетерпения не блистал. Зато второй, с особой стимуляцией центров удовольствия полностью оправдал ожидания, сравнявшись с тем, что подарил мне Итол. Мысли и самонастройка много значат, да. Когда есть любимый, а в постели кто-то другой и иного пола, уже не то.
Куколка не осталась без бонуса после оглушительного собственного крика своего лучшего за всю жизнь соития в виде мощного толчка к развитию способностей, первые признаки она заметит уже после нашего отплытия из города. И я обогатился новыми знаниями и опытом по взаимному влиянию двух сущностей в разнополых телах во время такого сильного сближения.
— Чем вызваны слезы, Миэ? — когда он увлажнил мою грудь ночь в нашей постели.
— Мне... мне было... приятнее сегодня... больше понравилось, — зарыдав.
— Чем же это так страшно? — но ответить он не смог, сильнее прижавшись. — Не торопись сравнивать, Миэ, ладно? Проплачься, проплачься, и впредь не чурайся девушек, хорошо? Тише, тише... Завтра вечером продолжим набираться опыта, а утром обювелирим женское ню, а? — ну хоть какая-то реакция.
— А... — всхлипнув, — когда мы продолжим, — всхлип, — строить мост?
— Ты хочешь воспринимать все те эмоции, что будут у меня к следующим партнерам во время секса?
— Эхм... наверное, нет, Эль.
— Когда мы оба будем готовы, Миэ, сделать это вместе, тогда и продолжим.
Утро и день мы провели в мастерской, пока Лейо выруливал к следующему городу. Творили вместе, сидя рядом, высказывая друг другу предложения по тому или иному штриху. Йом с трудом преодолевал себя, поэтому полностью сделал всего один медальон, кулон и брошь, оставив с десяток в заготовках.
Вечером он впервые познал женскую попку, а на следующий и лоно. Так и не признался мне, что ему понравилось тискать и ласкать женские груди, что после третьего раза оральный секс стал его неимоверно возбуждать.
А я научился влиять на партнера и на себя, изменяя тембр вибраций, усиливая или ослабляя оргазм на столько, что моя сперма выходила как моча, не вызывая никаких реакций, незаметно, в результате чего член опадал достаточно резко, как и связанные предвкушения.
В пятом городе с каждым из нас было по две девушки, к которым уже никаких особых требований, кроме не использования стимуляторов, природных или магических. В шестом закрепили успех. В седьмом я с Йомиэлем вместе познакомились с распространенным порошком, не вызывающим физического привыкания у организма. В восьмом его центры удовольствий стимулировались магически.
Наша ню-коллекция разрослась, ежедневно пополняясь по утрам. Йом больше не лил слез, но им все эти дни владела грусть и печаль, даже любимый инжир перестал помогать.
В девятом городе люфс научился минету и опробовал мужскую попку, а в десятом сам познал, как это бывает. Этим вечером в нашей спальне и следующее утро он был особенно тих и задумчив. В одиннадцатом он узнал групповой секс с двумя мужчинами, а в двенадцатом с мужчиной и женщиной, в тринадцатом — секс с мужчиной и стимуляторами, в четырнадцатом и пятнадцатом два групповых варианта, но уже с применением стимуляций.
В одном из городов мы наткнулись на удивительную краску, воплощающие картины в истинном зрении на холст. Божественные полотна для истинных ценителей в лице старших посвященных, мэтров. Ну и в наших с Йомом, оказывается уже видевшего подобное в родовом поместье, и слышавшим о молодом искуснике, пропавшем при странных обстоятельствах. Оказывается, именно он и являлся автором многих представленных гравюр, этюдов, пейзажей и панорам с так тешащими многих эльфов видами мэллорнов.
В другом познакомились с тканью, тоже высокохудожественной и интересной в магическом плане, сотканной с применением только местных материалов. Нечто подобное я видел и у та-Вастина. Крепкая, необычайно тонкая вуаль разной степени прозрачности, используемая не только для охранения лиц от многих насекомых и ядовитых испарений. Светоотражающая и фосфоресцирующая. Будучи на празднике в Грузде мы с люфсом уже видели образчики, технология производства которых сдалась мне без боя.
В ином любовались деревянными украшениями с инкрустированными камнями, смотревшимися просто изумительно в глазах Йома. Много городов — много впечатлений, и не только сексуального характера.
Глава 19. Вместе
— Лео, — за завтраком тридцать третьего орита, — я чувствую себя готовым к сексу с тобой.
— Чувствуешь или просто варианты кончились?
— Я больше не смущаюсь, и свободно чувствую себя в постели.
— Молодец. Сейчас тогда отвлечемся на природу, Йом. Тебе здесь так понравилось, а мы ведь так только и не расчувствовали дух Эжзасза, все мастерили да по городам шастали.
— Ага, такую сумму спустили!
— Зато сколько сувениров и впечатлений!
— Я понял, Лео, ты хочешь переключить мое внимание на другую тему, я согласен...
— Растешь! Берегитесь, уры, два недоэльфа-мага в ваших исконных джунглях!
— Спасибо!
Лейо изменился до маленькой узкой лодочки, чтобы протискиваться в самые узкие русла. В Чебро мы смело лазали везде и по всему, что видели. Качались на лианах и змеях, прыгали по грибам и огромным листьям деревьев, не стесняясь и не боясь использовать инфэо.
Собрали много необычных образцов растений и насекомых для закрытых защитным полем кусочков сельвы, по типу больших аквариумов. Убийственная красота предполагает любованье издалека.
Смертельно ядовитые змеи и лягушки ярчайших расцветок, семьи фантастических птиц, атакующих жертв разнообразной магией, плотоядные растения и многое другое теперь было собрано в нашем доме. Нашли и компромиссный вариант парочки домашних животных, которым было разрешено гулять по всему дому, за ними и убирающему, и уберегающему обстановку от перегрызания и царапания. Лейо давно уже сделал инкубатор еды и удобрений для разросшихся дендрариев и зоопарков.
Пообедали и поужинали на природе тем, что нашли. Уже неплохо ориентируясь в местной кухне, Йом ловко вычислял съедобных тварей, быстро наловив целый садок, который при помощи инфэо подвергся жарке и варке до кондиционного состояния.
Упарившись и измотавшись за день, приняли освежающий душ перед сном. Йом уже абсолютно спокойно щеголял покачивающийся головкой. Поднятый утром вопрос он развивал, оставляя все на мне.
— Миэ... не надо пижамы, — его лицо окрасилось величайшим счастьем долгожданного чуда. — Спокойней, сегодня положим новую секцию моста, — и жестом останавливая прыть отшвырнувшего в сторону штаны люфса.
— Как? — не растеряв надежды в шаге от меня.
— Вот, садись, — показывая на созданные Лейо воздушные стулья, так выглядевшие и в истинном зрении, которое Йом научился через ОСМО использовать постоянно, без переключений.
Удобное и не высокое сиденье, дающее и ощущение седалища, и чувство свободы. Тело само приняло удобное положение с раздвинутыми ногами, открывая прелести, ничем не стесненные. Йом слегка сдвинул бровки и дернул ушками, когда я сел напротив.
— Думай о мои ощущениях, Йом, — начав ласкать себя. — Не повторяй за мной! Покажи, как тебе может быть приятно, от чего тебе приятно, где тебе приятно... Прочувствуй все!
— Ох... — кончил он, облив меня.
— Как быстро... — за десяток движений повторив его подвиг.
— Не вышло, да?
— Вышло, но не то, — вдвоем хихикнув.
— Что теперь?
— Повторяем, что ж еще? Старайся держаться до последнего, и думай только о моих чувствах. Если поймаешь взрыв чувств в время моего оргазма, то дальше будет проще.
Началась вторая попытка. Он начал с ласк своей груди и внутренней стороны бедер, не трогая свисающую и едва-едва набухшую писю со слегка залупленной головкой, открытой не дальше уздечки. Яички то поднимались, то опускались, болтаясь после соприкосновений с ласкающей рукой, достающей до ягодиц. Лейо удачно подправлял наклон и поддержку, чтобы Йому было удобнее засовывать себе пальцы, а мне смотреть на перекаты ягодичных мышц, или чтобы повыгоднее показать яички, болтающиеся при движениях по стволу. Одну капельку смазки Йом пропустил на пол, вторую успел эротично размазать по головке, ведя мизинцем пальцем от мошонки до уздечки, где круговыми движениями сделал ее блестящей.
Он делал все чувственно, эротично, естественно, специально не стараясь играть. Вздыхал, сопел, постанывал, заводя меня все сильнее и сильнее, особенно легким покусыванием и посасыванием нижней губы. Мой стул тоже меня положение, и не один раз.
Миэ излился на себя, теребя свою дырочку в тот момент, когда я ласкал свою ягодицу, играясь волосками. Мне, залитому кайфом любимого, стоило больших трудов продлить на полминуты свой финал. Его циановые глаза широко распахнулись, когда моя струя ударила вверх, орошая в том числе и меня, а приувядший член вновь вошел в боевую готовность. Откинулся, глядя на него из-под прикрытых век.
— Ты... почувствовал мой... и выдержал!? — в удивлении шевеля ушами после прихода в себя.
— Иначе бы застряли, пока бы ты разбирался в переплетении своих и моих... — тепло улыбаясь.
— А я не разобрался!
— Ню-ню! На первый раз достаточно, Миэ... Дай время на притирку.
— Раз ты так говоришь, — повесив уши, — дай хоть вытереть тебя.
— Нет, Миэ. И зря ты закинул штаны, сегодня отдельно и в пижамах!
— Бесчувственный!
— Плохо прислушиваешься, значит. Или придется и завтра так же тренироваться!
Грозно хлопнув ушами, он все же вытер меня, но удаленно, с помощью инфэо убрав и с себя следы. Так и улеглись. Йом долго сопел и ворочался, постепенно заснув. Он очень меня хотел, испытывая глубокую горечь за потерянную магическую связь, однако боязнь совершить ошибку, способную лишь отдалить мечту, не дала ему сдвинуться со своей половины.
Утром он долго в молчании моргал на меня. Дернув пару раз своим ухом, он расплылся в довольной улыбке.
— Ты думаешь о моем ухе!
— Детали?
— Это было предположение... — потух он.
— С добрым утром, Миэ!
— Привет, Эль...
— Если и дальше будешь так думать, то так и будет...
— Нет-нет! Я буду стараться весь день и... и еще раз стараться!
— Так-то лучше! После завтрака надо бы расставить фарфор да картины повесить. Выбирал все ты, и должен помнить все те чувства, что они вызывали...
— И выделить твои! — довольно улыбаясь и поднимаясь с кровати.
— Последние дни он у тебя вообще опускается хоть на минуту?
— Хи-хи! Мне не мешает... — хитро скосив на меня глаза во время одевания спортивных шорт.
К концу занятия в зале он уже так не думал, глядя на меня волком. Завтрак прошел в молчании. Зато мы активно обсуждали чуть ли не каждую фигурку и картину, вспоминая его ассоциации при покупке, текущие и мои. Путались в словах и определениях, пытаясь определить четко и понятно описать испытываемое. С трудом и со ссорами, лишь помогающими процессу, у Йома к обеду получился хороший прогресс.
Лежа на плотной и мягкой травке в парке, мы вместе, одетые в удобные домашние шорты и свободные майки, босые, наблюдали за жизнью в парке. Лейо я не давал больше задач, ему и так хватало проблем с разросшимся садом, преобразовавшимся в красивый дендрарий с множеством зон, со слежением за живностью, поддержанием баланса и режима питания всех организмов. Он и сейчас в образе мальчика с коробом за плечами ходил меж деревьев, собирая грибы и плоды.
На склоне пологого холма было комфортно. Расставив согнутый в коленях ноги, подложив ладони под голову, любовался полетом двух бабочек, усердно думая о минете. Через некоторое время Йом зашевелился и сел немногим ниже моих ног, ища подтверждение правильности своих действий. Приподнятый таз как будто дернул его уши за ниточки, участив дыхание.
Стащив с меня шорты и открыв свету эрегированный пенис, он вновь лишил его света, уже своим ртом, и ставя мои стопы себе на плечи, тем самым облегчая себе доступ к паху и ниже. Умильная картина превратилась в уморительную, когда я начал сопоставлять связанные с моими волосами ощущения с движением ушек, все его партнеры-учителя были безволосые, и не только в паху.
— Что!? — не выдержал он, когда за разнесшимся по округе моим смехом опал член. — Что смешного?...
Сопровождающая последнюю фразу мимика лица и ушей, заставили меня согнуться от смеха, а он все не мог оторвать руку от моих чресл, боясь за сегодня больше к ним не прикоснуться, усиливая мои эмоции.
— На сто восемьдесят, — сквозь смех выговорил я, — градусов... Йейль! Попку мне свою дай и продолжай!...
Он как был в шортах, так и развернулся ко мне, хватаясь за мои ягодицы.
— Я, конечно, хи-хи, могу и, ха-ха, через ткань, охо-хо, если ты стесняешься показывать мне, хи-хи, ее... -ухахатываясь его, четко ловящего желание про минет, нежеланию отрываться и необходимостью раздеться.
— А сказать... что? — обидчиво.
— Ты так торопишься, что не слышишь!...
Являя собой статую Апполона, он несколько секунд поколебался, а потом помог мне снять майку и принял нужную позу.
— Вот только пукни мне тут! — улавливая за него желание его же организма.
