Одиннадцатый император

Великолепно! Саян что есть сил стиснул пальцами кожаный ремешок, от чего Весенний ветер недовольно фыркнул. Желание потрепать принца по голове разлилось по ладоням словно жар. То, что Рум Лингау молчал всё это время, только плюс ему. Так он, с одной стороны, не мешал Саяну, а с другой — отводил от себя возможный удар. Ведь до этого момента он вполне мог честно рассказать на любом допросе под любой присягой, что ему никто и никогда не предлагал стать императором.

— Я понял вас, ваше величество, — Саян склонил голову, — а так же целиком и полностью одобряю ваши действия. А теперь, может быть, вы скажите, чем вы будете отличаться от двух ваших братьев?

— А, это просто, — глаза Рума Лингау блеснули. — Если одиннадцатым императором стане Ганжан, то он, точнее, великий советник Нитван Лихтад, продолжит нынешнюю политику постепенного отступления, пока иноземцы окончательно не покорят Тассунару с помощью своих скверных товаров. Если же трон отца займёт Янсэн, то будет война. Мой горячий, но недалёкий братец тут же примется выгонять иноземцев силой. В ответ в Нандинском заливе появятся чёрные корабли фатрийцев или стирийцев, которые обратят столицу и дворец отца в груду развалин. Я прав?

— Да, ваше величество, — Саян кивнул.

— От меня же, Саян, ты и те, кто стоят за тобой, ждут реформ. Не продолжение нынешней трусливой политики, не глупого отпора иноземцам, а кардинального переустройства всей Тассунары. Только консерватизм не даёт нам строить точно такие же корабли как у фатрийцев и делать точно такие же ружья как у стирийцев. Будь у нас и то, и другое, то чёрные корабли иноземцев сразу бы позабыли бы дорогу в Нандинский залив. Я прав?

— Да, ваше величество. Признаться, вы удивили меня и порадовали, причем необычайно. А теперь я могу смело рассказать вам, кто же поддержит вас силой в схватке за трон вашего отца. В первую очередь это даймё Иншар Чирган.

— Который подарил мне стирийское ружьё?

— Да, ваше величество.

Неторопливо и обстоятельно Саян рассказал Руму Лингау всё. Теперь они, как говорят в народе, все в одной лодке. К чести принца, скакать от радости он не стал. Только уточнил, а хватит ли сил четырёх даймё? На что Саян заверил Рума Лингау, что у противника сил примерно столько же. Большая часть владельцев домена предпочтёт занять выжидательную позицию, чтобы после присягнуть на верность победителю.

— Я понял тебя, Саян, — Рум Лингау пришпорил Грома. — А не стану ли я марионеткой в ваших руках? Мне это не по душе. Лучше я стану владельцем маленького поместья подальше от Нандина.

— Мы слишком долго готовились в тайне от вас, ваше величество, — начал Саян, — поэтому по началу вам и в самом деле придётся целиком и полностью полагаться на нас. План вашей коронации разрабатывался долго и тщательно, не стоит что-либо менять в нём без крайней необходимости.

Другое дело, когда вы станете полноценным императором. Тогда вам с каждым годом придётся действовать всё больше и больше самостоятельно. Ведь ни я, ни другой даймё не будем жить вечно. Как бы не было приятно дёргать за ниточки, но расплата будет неминуемой. А у меня, как вы знаете, есть семья: приёмный сын, две невестки и внуки. Дай бог, вы станете мудрым и самостоятельным правителем. В этом и только в этом случае я могу смело не беспокоиться о будущем моей семьи.

— Это верно, — Рум Лингау кивнул.

Сильный и самостоятельный правитель — благо для любого государства. Если же на троне сидит марионетка, то вокруг неё разгорается нешуточная драка за "ниточки". Вместе с проигравшими очень часто проигрывают их семьи, вплоть до высылки в медвежьи углы, а то и сразу до смертельной казни.

— А ты, как я понимаю, хочешь стать при мне великим советником?

— К чему отрицать очевидное, ваше величество, — Саян улыбнулся. — Остальные даймё даже рассчитывают на это.

— И они так легко согласились увидеть тебя вторым человеком в империи?

— Да, ваше величество. Родовое имя и право носить пару мечей им лично ничего не будет стоит. Главное, я не собираюсь просить у вас в наследственное пользование какой-нибудь домен или хотя бы большое поместье. У меня есть типография. Я хочу развивать её дальше и со временем стать самым крупным издателем в Тассунаре, а так же самым первым газетным магнатом. А для этого не нужен домен и крестьяне.

— А-а-а..., — протянул Рум Лингау, — слышал о таких. В Стирии, кажется.

— Не только в Стирии, ваше величество, хватает богатых и влиятельных людей, которые не владеют обширными участками земли и тем более целыми доменами.

— Да, это верно. Теперь мне понятна покладистость даймё. Впрочем, — Рум Лингау приподнялся на стременах, — пора возвращаться. Я так и не отдохнул после утомительной тренировки под руководством уважаемого Винта Шминта. Если у тебя всё, то разворачиваем коней.

— Почти, ваше величество, — Саян развернул Весеннего ветра следом за Громом под седлом принца. — В ближайшие дни мы посетим собрание ваших сторонников. Прежде, чем переходить к активным действиям, они присягнут вам на верность.

— Как одиннадцатому императору? — Рум Лингау недоверчиво нахмурился.

— Нет, как своему предводителю.

— Как в шайке разбойников?

— Слова не самые звучные и приятные, но суть вы уловили точно.

Вторая половина дня закончилась как обычно. Во дворце принц привёл себя в порядок и как следует подкрепился. После, в Императорской библиотеке, Саян прочитал ему несколько лекций по истории стран на севере материка Науран. А ближе к ужину провёл урок фатрийского языка. Но, к собственному удивлению, ночью Саян спал плохо.

Маленькая комната с косыми стенами во Внешнем дворце недалеко от Чёрных ворот давно стала родной и уютной. Ну не спать же в коридоре как прочие слуги. Саяна обуяли сомнения. Чтобы бы там, на каменистом Анельском полуострове, не говорил бы принц, а сейчас Рума Лингау ждёт своеобразное испытание на моральную стойкость. Дай бог, если он и в самом деле давно принял и переварил мысль, что он будет следующим императором. А если нет? А если испугается? Править маленьким имением где-нибудь на южной оконечности Тассунары может быть не так здорово, как всей Тассунарой, зато гораздо безопасней и спокойней.

Саян так и проворочался всю ночь с боку на бок на матрасе-футоне. Слух то и дело ловил то звук шагов, то звон глиняной посуды. Все казалось, что за ним вот-вот "придут". Ладно, если его просто арестуют и вывезут на пределы дворца — всё больше шансов сбежать. А если нет? А если его решат по-тихому придушить прямо в этой комнате? Прости господи. В любом случае, очередная жизнь пойдёт прахом. События зашли слишком далеко. Попытки номер два помочь Тассунаре не будет.

Ближе к утру, когда во Внешнем дворце слуги окончательно успокоились, Саяну удалось немного вздремнуть. За ним так и не "пришли". Никто так и не стал хватать Саяна, когда при свете яркого дня он вошёл в покои Внутреннего дворца. Да и принц улыбнулся при виде главного воспитателя. Своеобразную проверку на моральную стойкость Рум Лингау выдержал.

День прошёл как обычно: завтрак, занятия. Потом опять занятия. работа, отдых. Лишь во второй половине дня Рум Лингау соизволил поинтересоваться, когда же они прогуляются за пределы дворца? Саян заверил, что скоро. Это там, на каменистом полуострове, можно было говорить смело. Во дворце лучше всего держать язык за зубами. О какой именно прогулке за пределы дворца шла речь Саян понял и так.

В придворной иерархии положение принца в чём-то лучше, чем у императора. Слуги и придворные относятся к Руму Лингау как к самому императору. Поэтому, когда спустя четыре дня после разговора на Анельском полуострове, принц высказал желание выехать в Нандин, никому и в голову не пришло поинтересоваться, а зачем собственно?

Второй плюс заключается в том, что Рум Лингау, и Саян вместе с ним, покинул Императорский дворец тихо и незаметно через Чёрные ворота. Для сравнения, любой намёк даже на возможный выезд императора тут же разлетается по дворцу и Нандину со скоростью лесного пожара в сухой ветреный день. Жители столицы готовы часами толпиться на Имперском проезде, лишь бы хотя бы одним глазком узреть обожаемого правителя. На том же Имперском проезде на Рума Лингау никто не обратил внимания. Да и на что смотреть? Очередной сын очередного даймё выбрался в город верхом в сопровождении слуги-простолюдина.

В Верхнем Тинтане, в резиденции даймё Иншара Чиргана, Саяна поджидал приятный сюрприз. В главном зале за закрытыми окнами собрались не только трое уже знакомых даймё Ивлат Ачиан, Тефан Оншал и Айрон Гаосян. В одном из самураев Саян с удивлением узнал Дуна Ринальда, Северного префекта Нандина. Один из начальников города примкнул к сторонникам Рума Лингау.

У дальней стенки скромно приютились Имир Сейшил и Навил Сейшил. Уважаемый меняла и его сын официально принадлежат к сословию самураев. У каждого за пояс заткнут вакадзаси, а рядом на полу прилегла катана. Другое дело, что привычка простолюдина хотя бы просто опасаться самураев никуда не делась. Но это ладно. Главное, вместе с Навилом Сейшилом к поддержке Рума Лингау примкнула финансовая элита столицы.

В одном месте собрались ключевые участники будущей попытки посадить на трон Рума Лингау. Конспирация плачет горькими слезами в сторонке, но иначе нельзя. Хотя бы высшие руководители должны знать друг друга в лицо. Подготовка к захвату власти достигла того момента, о котором очень точно можно сказать так: сложить все яйца в одну корзину и не спускать с неё глаз.

Церемония принесения клятвы верности прошла буднично, даже скучно. Никакого выброса эмоций. Каждый из присутствующих зачитал текст клятвы на специальном свитке, после чего сжёг его, пепел растворил в сакэ и выпил. Считается, что в случае нарушения клятвы, пепел превратится в яд и убьёт клятвопреступника.

У Саяна, как говорится, гора с плеч. Превратится пепел в яд или нет, это ещё неизвестно. Ну а то, что вероятность предательства или хотя бы банального малодушия резко уменьшилась — это точно. Вернее яда клятвопреступника убьёт его же вакадзаси: позор, потерять лицо и всё такое.

Во второй половине дня Рум Лингау и Саян вернулись во дворец. И опять ни у кого не возникло желания поинтересоваться, а где же был сын императора? Не стал спрашивать даже Тион, личный слуга принца. Зато он же поведал по-своему неприятно известие — императору стало лучше. Тан Букнир, придворный лекарь, заявил, что появилась надежда на выздоровление.

Весь план по захвату власти повис на очень тонком конском волоске. Не только Саян владеет шпионской сетью среди слуг Императорского дворца. Среди слуг Иншара Чиргана вполне могут быть осведомители хоть Южного префекта Нандина, хоть великого советника. Да кого угодно, кому не жалко потратить десяток другой золотых кобанов на оплату шпионам. А там дальше может быть всякое, вплоть до обвинения в подготовке к бунту и высылке всех участников заговора подальше от Нандина.

Однако уже ближе к вечеру императору вновь стало плохо. Тогеш Лингау слёг без сил, у него вновь началась рвота. Именно в этот момент всем без исключения стало ясно: надежд на выздоровление императора больше нет.

Глава 25. Урна с прахом

— Витус, проснитесь.

Взволнованный женский голос и лёгкие толчки в плечо пробились сквозь сон. В ответ Нитван Лихтад, великий советник, недовольно замычал. Просыпаться решительно не хочется.

— Витус, пожалуйста.

В женском голосе прорезались нотки настойчивости. Причём, очень хорошо знакомой настойчивости. Она ведь не отстанет.

— Ну, в чём дело? — Нитван Лихтад перевернулся на спину и соизволил распахнуть глаза.

Как это обычно бывает, в момент пробуждения сон и явь перемещались как вода и масло. Кажется, Нитван Лихтад сфокусировал взгляд, он у себя в спальне. Хорошо знакомые стены из деревянных рам обтянуты плотной бумагой приятного шафранового цвета. Рядом на просторном матрасе-футоне присела Чохара, наложница. Ночное кимоно из тонкого хлопка ещё более выразительно подчёркивает её тонкую фигурку. Наверно, это она успела зажечь пару свечей. Личная спальня, небольшая комната, залита жёлтым светом.

Вид у наложницы самый что ни на есть взволнованный. Растрёпанные волосы рассыпались по плечам, а глаза пугливо бегают из стороны в сторону.

— Что случилось? — Нитван Лихтад сел прямо, правая рука отбросила в строну шерстяное одеяло.

— Витус, в Малой приёмной, — тонкий пальчик Чохары указал на дверь, — вас ожидает посланник из дворца.

— Ну и..., — начал было Нитван Лихтад, но тут же заткнулся.

Посланники из Императорского дворца регулярно навешают его в личном особняке в Западном Тинтане. Но обычно днём. Сейчас же, глаза Нитвана Лихтада пробежались по задвинутым ставням, раннее утро. Прекрасная Гепола только-только разогнала ночную тьму, но сама ещё не выглянула из-за линии горизонта.

Нехорошее, очень нехорошее, предчувствие кольнуло в сердце. Нитван Лихтад машинально сунул за пояс вакадзаси и поднялся на ноги. Правая рука сама прихватила со стойки катану. В последние дни только одна очень важная новость может быть настолько важной, что о ней известят великого советника хоть рано утром, хоть поздно вечером.

Прямо в ночном хлопковом кимоно Нитван Лихтад вышел в Малую приёмную, специальную комнату для приёма просителей низкого звании. При виде великого советника простолюдин в жёлтом кимоно из шёлка с бирюзовым драконом на спине повалился на пол. От усердия лоб посланника звонко припечатался о доску пола.

— Витус, — слуга распрямил спину, — вам послание от принца Ганжана Лингау.

— Давай сюда, — Нитван Лихтад торопливо вырвал из рук слуги плотный конверт из рисовой бумаги.

От нетерпения дрожат руки, острый бумажный край едва не порезал большой палец. Нитван Лихтад с хрустом развернул сложенный лист. Глаза со скоростью небесной молнии пробежались по короткому посланию.

Так оно и есть, Нитван Лихтад опустил руки. То, чего все давно ждали, к чему все давно готовились, всё равно произошло неожиданно. Ганжан Лингау сообщил, что десятый императора Тассунары Тогеш Лингау скончался сегодня в первый час дня. Страх будто обнял своими ледяными руками за плечи, Нитвана Лихтада аж передёрнуло. Впрочем, руки убрали послание обратно в конверт, паниковать смысла не имеет. Нужно действовать. Действовать, ибо только так можно будет сохранить и голову на плечах, и собственное богатство.

— Передай уважаемому Ганжану Лингау, что я прибуду во дворец сразу же, как только приведу себя в подобающий вид. Можешь идти.

— Будет исполнено, витус.

Посланник, он же один из личных слуг императора, торопливо вскочил на ноги и едва ли не выбежал из комнаты. Передвижная дверь с шелестом встала на место.

Расторопный и толковый Соил, личный слуга, уже приготовил одежду, не слишком дорогую для парадного облачения, но и не слишком простую для повседневного ношения. Как раз для того, кто не так давно был вторым лицом в империи, а теперь, фактически, стал первым. Нитван Лихтад торопливо сбросил прямо на пол ночное кимоно. Впрочем, это ненадолго.