Кто бы знал, с каким наслаждением я отрывала скотч от прелестных губ Марты.
— Ты что тут истерики устраиваешь? — ласково поправляя прядь волос (БЛИН, мне б такие) интересуюсь я.
— Откуда ты... Ты говоришь? — полное потрясение во взгляде.
— Нет, обычно я танцую! А что, не похоже, что я говорить умею?
— Но ты ведь не наша? — хлопает длинными ресницами девица.
— Наша, это чья?
— Ну, наша или нет?
— Если ты о своем мире, то я там ни разу не была и очень надеюсь его вообще не видеть, но, наверное, придется, — блин, а мне так не хотелось! Но надо ж как-то избавляться от клятвы? — И очень надеюсь, что ты мне в этом поможешь, — судя по тому, как вздрагивает от моей улыбки Марта, то улыбка напоминает оскал.
— Я? Я даже не знаю где я, — самые настоящие слезы наворачиваются на самые красивые бирюзовые глаза, которые я когда-либо видела.
— Ты в том самом мире, в который отправила Вальте, — главное, не размягчится от созерцания таких чудных глазок.
— Но здесь... Что здесь делает... Как ОН здесь?! — крик души, переходящий в вой. Говорят, что красивую женщину слезами не испортишь. Допускаю, что если бы Марта просто взгрустнула и проронила пару слезинок, то так бы было, но слезы, сопли и перекошенное ужасом лицо определенно не в состояний скрыть даже самое идеальное личико.
— Это ты про кого сейчас? Про Вальте что ли? — я бы на ее месте тоже на "измене" была, но не чересчур ли? Или это я такая храбрая стала?
— НЕТ. Я про НЕГО! — в ужасе заходится плачем девушка. Начинаю метаться по холлу в поисках воды. Нахожу целый стакан, плюю на то, что вода слегка желтовата (наверное, все из того же графинчика, которым тут фикус поливают) и даю нашей невесте в надежде успокоить.
— Да ты по человечески сказать можешь, кого ты так испугалась?
— Г-г-гер-ца-а-а-а!!!! — вновь переходит в вой красотка.
— Лёню что ли? — облегченно выдыхаю я, но меня не слышат.
— За что? За что он меня выбрал?! — исповедь перемежается соплями, всхлипами и трясучкой всего тела. — Я ведь ничем от других не отличаюсь, — девочка моя, взгляни в зеркало! Я бы тоже тебя выбрала, будь я мужиком. — У меня даже не самый знатный род! Не самый богатый, совсем не выдающийся, — всхлипывает девочка, уткнувшись в собственные коленки. Может будет гуманно ее развязать? Хотя нет, сбежит еще, вон какая припадочная оказалась. — Но они так привыкли, что могут делать все, что им заблагорассудится! Мы всего лишь пыль под их ногами! Куда нам до сынов Тигра и Рисы! Мы всего лишь жалкие человечишки, рядом с высшими существами! — знакомый снобизм описывает эта девочка. Так напоминает повадки одного кошака... — О Катар! Ну почему именно ОН выбрал меня? Будь это кто другой, я возможно бы и не сопротивлялась, но это был именно ОН. О Катар! ОН убьет меня, а весь мой род будет проклят и заклеймен! — так это она сейчас о Лёне? Или нет?
Вдруг красотка встрепенулась, мертвой хваткой связанных рук вцепилась мне в запястье и, заглядывая в глаза, спросила:
— Скажи! Жив ли хоть кто-нибудь из моего рода? Я не любила там никого. Они бессердечны и черствы, но они единственные родственники. Простил ли ОН их? — ой, люди дорогие, не нравятся мне ее глазки, какие-то они совсем сумасшедшие стали. Оплеуха у меня получилась знатная. Да и куда этой девчонке до звания "королевы истерик"? Не знает она моей подружки Ленки, а уж на этой даме я руку набила. Столько истерик и самоубийств предотвратила, что в пору увесится орденами и медалями.
— Так! Слушать и запоминать! Пока я здесь никто тебя не убьет. Покричат и заткнутся. А ОН уже вообще забыл о твоем существовании, — успокаивающе глажу Марту по голове. Вот ведь, а совсем недавно хотела эту самую головку свернуть с шеи. За все то хорошее, что со мной произошло по ее вине. И вот, выслушала исповедь — и уже не кажется она мне бессердечной соблазнительницей, а чуть ли не жертвой.
— Кто ты? Что так легко раздаешь такие обещания? — сипит мне в плечо жертва мужского произвола.
— Самая невезучая девушка этого мира. Но одно точно могу пообещать, пока я рядом, ОН — тебя не тронет, — такое обещание я еще дам, ибо видела, что Лёне наша невеста уже глубоко безразлична, а вот по поводу Вальте ничего обещать не могу и не буду. Пусть сама с ним разбирается. — А пока посиди здесь и успокойся. Нам понадобится твоя помощь, чтобы попасть обратно в ваш мир.
— Нет! Я не хочу возвращаться! Я хочу назад к Диарту, — блин, а это еще кто?
— А Диарт?
— Это мой муж! — писец — он, конечно, зверь пушной. Делаем глубокий вздох.
— Так. Ты сбежала от Герца с его верным слугой Вальте, который вроде как твой любовник, чтобы в последствии кинуть и его, дабы выйти замуж за Диарта. Который вообще черт знает кто... Я правильно излагаю? — мой бедный мозг, вернись ко мне, я все тебе прощу.
— Мы не были любовниками с Вальте. Он просто... Он сказал, что поможет мне... А когда мы "прыгали", боясь гнева Герца, я встретила свою судьбу. Моего Диарта, — фу, от этой нежности во взгляде аж тошно. Зато узнала, что Вальте — лопух, даже любовниками они не были. Романтик хренов. Дон Кихот недоделанный.
— Ага. Значит, встретила Диарта и сразу к алтарю? — завидую я ей. Что не мужик — то обязательно хочет на ней жениться. Может она секрет какой знает? На мне вот пока никакая скотина не явила желания жениться.
— Так получилось... — очаровательно краснеет красотка. Мне бы так получалось...
— Так ты у нас теперь замужняя?
— Да! И я должна вернутся к Диарту! Я его люблю! Меня прямо с церемонии выдернули-и-и-и, — слезы, сопли, второй круг. Однако молодец девчонка. Во всех мирах устроилась, в каждом по жениху и один муж.
Слегка в шоке от свалившихся новостей, оставила нашу замужнюю даму успокаиваться в одиночестве (но все еще связанную) и вернулась в кабинет.
— Вот оно как... — задумчиво тянет Иванов. Вот так всегда, самый интересный разговор я, кажется, пропустила. А именно обсуждение того, что произошло в музее.
— Мне кто-нибудь объяснит, что же произошло в Эрмитаже и каким образом я нашла Лёню и почему он на полу валялся? — три пары глаз смотрят на меня как на чертика из табакерки, а Лёня как всегда медитирует с фикусом.
— Ну что ж... — тяжело вздыхает Иванов. — Я попытаюсь объяснить как можно проще. Дело в том, что браслет, который вы нашли у себя дома, принадлежит господину Вальте и является одной из частей артефакта, с помощью которого он и перемещался между мирами. В библиотеке Николая есть книга. Эта книга по своей сути тоже артефакт. Суть этого артефакта в том, что он может связывать два одинаковых предмета, обладающей довольно сильной магической энергией между собой. Связывая их, этот артефакт строит некий коридор таким образом, что если один из предметов находится в Америке, а другой у нас, то человек, обладающий одним из таких ключей, в считанные минуты может пересечь океан. Способность этого артефакта еще более сильная — он может строить и коридоры между мирами, что, собственно, и произошло, ведь вторая часть все еще была у госпожи Мартиники. Таким образом, один из ключей появился в достаточной близости от артефакта, причем ключи оказались "не выключенными" и тогда артефакт сработал. Просто связал два одинаковых магических предмета, построив коридор между мирами. А поскольку артефакт находится именно в нашем мире, то и пассажиром этого своеобразного поезда оказалась госпожа Мартиника, а не вы, как вторая обладательница браслета. Вот только разница между мирами оказалась слишком огромна. Тот мир, где находилась госпожа Мартиника, переполнен магической энергией, в то время как на Земле ее очень мало. Более того, некоторое особенное поле вокруг Земли очень негативно относится к потокам магической энергии. Вот так и получился диссонанс. Это явление вело к взрыву, от которого могло погибнуть много людей. Мне кажется, что и самого Эрмитажа бы тогда не было. Но к счастью, господин Илёнтерэнерион вовремя почувствовал приближающуюся угрозу. И поверьте, он сделал практически невероятное! Мало того, что он впитал всю энергию в себя и тем самым предотвратил взрыв, но еще умудрился выжить в такой ситуации! — в глазах восторг, прям весь светится! Словно это не Лёня, а именно он мир спас, точнее Эрмитаж. — По поводу же вашего появления именно в том зале, то их две. Во-первых: вас туда повел браслет, который при первом посещении библиотеки сработал как ключ, потом происходила настройка, и вас вновь потянуло к "воротам", которыми и являлся артефакт. Во-вторых: вас туда повела клятва, которую вы дали друг другу. Была угроза жизни господина Илёнтерэнериона и естественно, что вы почувствовали некую связь, созданную этой клятвой, — если бы мне столь доступно в универе сопромат объясняли, у меня бы по нему тройки не было!
Так. Стоп. Это получается у нас Лёня — герой? Что-то он на героя не смахивает, особенно сейчас. Скорее на злобного гения-ботаника, того и гляди, фикус с ним заговорит. Я бы от столь пристального взгляда на меня точно бы заговорила, будь я хоть редиской. Так это получается, Лёня не просто так там на полу валялся?
— Лёнечка! Солнышко! А как ты себя чувствуешь, зайка? — блин, привычка — вторая натура. Когда мои племянники болеют или зарабатывают травмы, то такой тон от меня привычен для них. Что-то вроде утешительной награды пострадавшему.
— Вообще-то он должен чувствовать себя очень плохо. Слишком большая нагрузка на ауру, даже для сильного мага, — задумчиво выдает Иванов.
— Думаю, что "удар" был не слишком сильный, — делает предположение Вальте.
— Позвольте-позвольте и почему же вы делаете такой вывод? — чем-то этот волшебник с Лёней похожи — стремление к познанию нового у них в крови.
— У нашей расы есть защитная реакция. Когда организм находится на грани смерти или нам начинает грозить смертельная угроза, то мы превращаемся в акту. А поскольку этого не произошло...
— О, как интересно. Об этой вашей способности я только слышал. Говорят, что когда вы во втором своем состояний, то на вас не действует никакая магия, кроме собственной. Это что, действительно так? — вот самое время повыспрашивать.
— Да. В такие моменты, я бы посоветовал всем врагам держаться на расстоянии. В такие периоды мы не контролируем себя. Выжить в тот момент рядом с нами могут только сородичи или же... впрочем, только сородичи — те, в ком течет та же кровь. Кровь рода, — ведут беседу, и никого не волнует, что Лёня мне до сих пор не ответил?
Пришлось, обходит стол и заглядывать в глаза.
— Л-л-лёня?! — писк ужаса. На бледном, как простыня, Лёнином лице, словно два рубина горят кроваво-красные глаза. Из-под верхней губы торчат не маленькие клыки, а руки, лежащие на коленях, уже обзавелись длиннющими когтями.
— Р-р-р-р...Что-то мне не очень хор-р-р-ош-ш-шо, — слегка порыкивая, любезно отвечает Лёня. — И будь я на твоем месте, или на месте тех тр-р-р-роих, то попытался бы оказаться как можно дальш-ш-ш-ше от меня. Хотя бы за пр-р-р-ределами кабинета, в нем я еще смогу установить защитную сетку от с-с-с-себя.
— Все на выход!!!! — принял к сведенью и сразу к действию. Раньше эта фраза точно была не про меня, но с тех пор как я встретила его, я очень изменилась. Раньше я бы стояла столбом с онемевшими губами и ужасом в глазах. Сейчас же — не прошло и секунды, как Я впихнула Дюшу в руки Иванова:
— Паша, ты лично отвечаешь за Дюшу! — пинком отправила за дверь белобрысого кошака:
— Вальте, не смей трогать Марту, а то я тебе потом уши оторву! — через секунду все оказались за пределами кабинета. Со звонким хлопком я закрыла за ними дверь на шпингалет.
И главное, чего я-то с ними не вышла?! Правильный вопрос, вот только как же я Лёню одного оставлю? А вдруг ему плохо станет? У него совсем нездоровый вид! И когда только во мне великий Гуманист проснулся?
— Лёня? — медленно поворачиваюсь к подозрительно затихшему Лёне. Глаза — ярко-красные; уши — торчком и ловят каждое движение; слегка распахнутые крылья над гибким кошачьем теле и совершенно потрясающая оскаленная пасть. В общем, готовая к смертельному, для своей жертвы, прыжку киска с черно-белым окрасом и приговором в глазах.
Интересно, а говоря о том, что когда они в таком состоянии на них никакая магия не действует, Вальте имел ввиду даже магию Клятвы? То есть мне сейчас правда... хана?!
* * *
* * *
Киска таки прыгнула. И вся моя жизнь прошла передо мной... Каким же чудным ребенком я была! А главное послушной, наивной, милой и жизнерадостной. Семья у меня чудесная! Большая, веселая, добрая, бесшабашная и очень... моя. У меня классная сестра, самый заботливый в мире брат, самые прекрасные племянники. У меня самые замечательные родители и самые прикольные и бесшабашные бабушки и дедушки! Я их всех очень люблю и совершенно точно не готова умирать здесь и сейчас от лап какого-то кошкоподобного инопланетянина!
Но вот что делать? Как может простой человек противостоять вооруженному когтями и клыками зверю? Правильно — никак. А потому я просто тупо закрыла глаза, мысленно прощаясь со всем миром, когда кошачья туша сбила меня с ног.
— Мрррр, — нежно мурлычет зверь, тыркаясь мордой мне в грудь... С изумлением открываю один глаз. Котяра с нежностью лижет мне лицо. Затем с игривостью котенка (правда за сто кило) отпрыгивает и начинает махать хвостом и шевелить ушами, как будто щенок, которому не терпится поиграть. Дальше — больше: он начинает припадать на передние лапы и тыкаться мне в руки носом...
Я таки умерла?
— О Боги! Лена! Вы живы? — голос Иванова через дверь был слегка приглушенным, но определенно взволнованным.
— Эммм... — вопрос в тему. — Я еще до конца не поняла, — не отрывая глаз от Лёни, отзываюсь я. Кошака тоже заинтересовал голос и он начал активно прислушиваться, чуть подергивая ушами.
— Слава Богам! Слушайте внимательно! — слушать-то я могу, но вот смысл слов явно от меня ускользает. — Господин Вальте только сейчас мне все внятно объяснил! Вокруг кабинета в данный момент стоят силовые силки. Никто из нас не может войти в кабинет, а господин Илёнтерэнерион, прибывающий сейчас в образе акту, не может выйти. Но вот вы обязаны уйти оттуда! Если он еще вас не разорвал... Короче говоря, вам нужно как можно быстрее выбраться от туда! — "еще не разорвал" — какое успокаивающее замечание.
— А он что, обязательно должен меня разорвать? — нервное хихиканье вырывается из горла, в то время как глаза не отрываются от Лёни. Теперь киса начала усиленно принюхиваться, пытаясь определить, кто это там болтает за дверью.
— Видите ли... Я предположил, что поскольку вы связанны клятвой, то на вас акту не накинется... Простите. Я ошибся. Клятва в этом случае не подействует... Возможно, что она только оттянет момент нападения из-за вашей ментальной связи, но не более того. Как говорилось до этого, когда сын Тиагра и Рисы принимает облик акту, на него перестают действовать любые магические законы, кроме тех самых силовых пут, которыми до превращения в акту, тиагрис защищает окружающих от себя. Своеобразный ошейник, который они обычно сами на себя и натягивают. В то же время акту практически никогда не нападет на своего собрата по крови, но вот остальных это не касается... Если еще не поняли, то вы в большой опасности, Лена, — да уж, без последнего пояснения я бы ничего не поняла! И ежу ясно, что находится в одной комнате с хищником опасно для здоровья. Значит, я была права, когда подумала о том, что магия клятвы не спасет меня от зубов Лёни.
