Точка перехода

Была замечена ещё одна особенность нашего материала: для улучшения его характеристик шпон нужно было просушить, как можно лучше. Фанерные листы, постоявшие на солнышке пару дней, пока до них дошла очередь, держали пули лишь немного лучше, чем только-только привезённые с завода. И перекройка техпроцесса под эту особенность материала стала нашей со Светланой задачей. Впрочем, задачу удалось решить без существенной перестройки производственной линии: мы просто установили по паре трубчатых электронагревателей над и под листами шпона, идущего по конвейеру на подготовку к склейке. Результат этого ухищрения стал заметен сразу. Например, шестисантиметровый 'бутерброд' пробивался из крупнокалиберного пулемёта после попадания не 5-8 пуль, а уже 7-10.

Заодно нашли применение и отходам, в которые изначально собирались отправлять цилиндрические болванки, оставшиеся после лущения шпона. После их распиливания вдоль получившиеся планки тоже прекрасно шли на 'бронепояс' домов, имитируя бревенчатую стену.

Я даже не сомневался в том, что военные наложат свою лапу на половину выпускаемой продукции, а торговлю фанерой из железного граба с моего завода объявят государственной монополией. Поэтому подсуетился и успел выкупить пятьсот листов материала из первой серийной партии для своего баркаса. Причём, не абы какого, а с пропиткой спирторастворимым бакелитовым клеем (основная масса продукции шла с более дешёвой пропиткой бакелитовым лаком, позволяющим использовать фанеру в тропическом климате ПРА). И теперь долбил руководителя верфи требованием изменить проект ради дополнительной обшивки этой фанерой не только рубки, но и корпуса судна поверх бортовых досок железного граба. А что? Гулять, так гулять!

Из-за чего мне пришлось спорить до хрипоты, так это из-за цены готовой продукции. Чиновников, особенно военных, понять можно: им всегда нужно всё, вчера и бесплатно. А я свою кровную денежку в производство вложил, поэтому хочу, чтобы оно работало долго-долго, денежку мне приносило, да ещё и развивалось. Поэтому наши споры пришлось окончательно решать в кабинете Аверьянова, как оказалось, вовсе не питавшего ко мне неприязни из-за истории с чаем. Сошлись на компромиссе в мою пользу: в расчёт цены, кроме затрат на выпуск продукции, включили не только амортизацию оборудования и пятнадцатипроцентную нормативную прибыль, но и пятнадцать (я настаивал на двадцати, а вояки наотрез отказывались давать хоть сколько-нибудь) процентов отчислений на модернизацию и расширение производства.

За такую уступку мне удалось вытрясти из военных серьёзно пострадавшую во время боёв под Береговым зенитную установку ЗУ-23-2. Водителю буксировавшей установку машины сильно повезло: на мину, заложенную чеченцами, он наехал колёсами не своего грузовика, а зенитки. В результате взрыва оборвало кольцо буксировочного дышла и покорёжило массивную транспортировочную платформу, на которой установлен станок. Кувыркнувшись после подрыва, зенитка лишилась кронштейнов крепления патронных ящиков, но сам станок, механизмы наводки и стволы не пострадали. И я, присмотрев сей покалеченный агрегат на военных складах, намеревался 'отсечь лишнее', заблиндировать и поставить установку на корме своего судна.

Помощь членов моего будущего экипажа значительно ускорила работы по постройке баркаса. Дней за пятнадцать до условного начала мокрого сезона, когда мы с Наташей собрались в Порто-Франко, уже вовсю шёл монтаж оборудования рубки. В принципе, через пару-тройку недель баркас можно было бы спускать на воду и завершать достройку на воде, но наступающий мокрый сезон ставил на этом крест, поскольку в шторма работать на судне, стоящем на воде, будет не просто невозможно, но и опасно. Поэтому спуск откладывался до начала сухого сезона, а бригада судостроителей за это время должна завершить внутреннюю отделку. 'Весной' останется лишь установить рангоут и такелаж, и после испытаний отправляться в пробное плавание.

В Порто-Франко решили идти морем: пора было на собственном опыте узнать, что такое мореплавание Новой Земли. И накануне отплытия Светка с Алексеем закатили нам прощальный ужин. Тут я и объявил ей о своём решении.

— Мы подумали, и я решил... — начал я с известной ещё в советские времена присказки. — В жизни, Светлана, всякое случается. Кто знает, что будет завтра, через месяц, через год. Поэтому хочу вручить тебе вот такой документ...

— Ты чего это такой официальный? — попыталась сбить меня с настроя Галанова. — Сделай личико попроще!

— Не время! Я хочу вручить тебе документ, согласно которому вся моя собственность в Береговом переходит тебе в случае моей смерти и смерти моих прямых наследников в лице моей жены Натальи Викторовны Колесовой и Ивана Андреевича Колесова. Если наша смерть достоверно не установлена, ты становишься собственником этого имущества через семь лет после того, как нас в последний раз видели живыми. До того момента ты управляешь этим имуществом и распоряжаешься им в моих интересах.

— Ты чего это? — насторожилась Светка, машинально приняв от меня бумагу. — Ты всякие дурные мысли из башки выкинь! Чего ерунду мелешь?

— Да не ерунда это, а предосторожность, — поддержала меня Наташа. — Мало ли что в этом мире может случиться? Вон, вы сюда с Колей ехали под серьёзной охраной, и то в приключения вляпались. А мы завтра морем отправляемся, где пиратов немеряно.

— Ага! На судне, вооружённом до зубов, потому что везёт взрывчатку для работ по строительству железной дороги в Нойехафен, — пробурчала моя управляющая.

— Вот именно — взрывчатку! — парировала Наталья.

— Типун тебе на язык! Не знаю, ребята, о чём вы думали, но... не нравится мне это.

— Не нравится, что минимум на семь лет, в случае чего, тебе высокооплачиваемая работа гарантирована? Или что мой завод твоим может стать?

— Мысли ваши не нравятся! Накаркаете, блин!

Светка вдруг схватилась за рот, подскочила и умчалась в сторону туалета, провожаемая нашими удивлёнными взглядами.

— И давно это у неё? — осторожно спросила супруга у Алексея, сидящего, как на иголках.

— Да недели две... — покраснел тот, понимая, на что намекает Наташа.

— Ну, тогда прими мои поздравления и отправляй её к гинекологу! — улыбнулась жена и погрустнела.

Порто-Франко, 19 год, 10 месяц, 26 день, пятница, 18:30

Успели!

Как ни крути, путешествие от Порто-Франко до Берегового или обратно, если только не лететь самолётом, занимает около двух недель. По дороге на машине — чуть быстрее, но намного утомительнее. Морем — примерно то же время, и всё зависит от судна и его маршрута. Но тоже утомительно. Оттого, что делать нечего...

Провожать последний рейс до Порто-Франко вышло множество зевак, и нам с Наташей пришлось даже проталкиваться через толпу, чтобы пройти к трапу.

— Николай! Колесов!

Я обернулся на голос.

— Не узнаёшь, что ли?

Метрах в трёх от меня стоял крепкий солдат с ефрейторскими нашивками на погонах. И лишь по улыбающейся красавице с детской коляской, стоящей рядом с ним, я сообразил, кто это.

— Сашка? Онищенко! Блин, богатым будешь!

Бывший унсовец крепко стиснул меня своими лапами. Да, не походит он больше на того паренька, который грозился перерезать мне горло 'ради торжества украинской национальной идеи'! Возмужал, окреп. Снова отрастил усы, но не вислые, как когда-то, а аккуратную пшеничную щёточку.

— Здравствуйте, Сауле! А это моя жена Наташа.

Избранница Онищенко округлилась и похорошела. Беременность, роды и чуть набранный из-за этого вес вовсе не пошли во вред её привлекательности.

— Так вы на корабль, что ли? Ну, ёлы-палы! Знал бы, что вы в городе, непременно разыскал бы вас!

— Так мы тут долго торчали...

— Зато мы только позавчера приехали. Тестю с тёщей нашего богатыря показать! Я тут за... гм... одно дельце отпуск получил вместе с лычками, вот и нагрянули к родственникам. Они ведь нашего казака ещё не видели! И не смотри на меня так! Не понты это! Мои предки, переселившиеся под Питер, именно из слобожанских казаков были! Правда, теперь толком и не поймёшь, казак у меня сын или казах! — хохотнул Александр и подмигнул своей красавице.

— Слушай, а Олежка как?

— Да нормально! В ППД в соседнем домике с Танюхой живут. Девочка у них недавно родилась. Ничего так, загорелая... Ты же вроде видел его Татьяну?

— Видел, конечно! Ещё в Порто-Франко, когда вы друг от друга скрывали, что себе подруг нашли. Пока ты в госпитале лежал и свою будущую жену охмурял.

— Ну, это ещё нужно разобраться, кто кого охмурял! — тоже засмеялась Сауле. — Как вспомню его лицо, когда он меня в первый раз увидел, так хохотать хочется.

— Я тоже помню!

И я, к удовольствию обеих дам попытался это изобразить. Сашка покраснел под их смех.

— Слушай, я действительно таким идиотом выглядел?

Теперь мы хохотали уже вчетвером.

Раздавшийся теплоходный гудок разбудил малыша, и мы начали прощаться, поскольку гудело судно и нам, чтобы поторопились с погрузкой.

Новоземельские суда не отличаются крупными размерами. Это было всего метров на десять длиннее моего баркаса, но считалось очень большим. Такие строили лишь в Форте Линкольн, собирая из крупных блоков, переправленных через Ворота. Двадцать пассажиров и пятьдесят тонн взрывчатки, принятой на борт на химзаводе — практически максимальная его загрузка. Тем не менее, посудина, выйдя из порта, легко набрала крейсерские десять узлов.

Шли мы не в одиночку. Груз представлял немалую ценность для пиратов, сидящих на расположенных неподалёку Диких островах, поэтому до траверса острова Нью-Хейвен нас сопровождали два катера Ордена, в которых легко узнавались американские артиллерийско-пулемётные РВ MK.III. Во время Вьетнамской войны их строили на базе обычных катеров, используемых для снабжения нефтяных платформ в Мексиканском заливе.

Наша двухместная каюта не отличалась простором: две полки друг над другом, крошечный столик и санузел, в который я протискивался бочком. Правда, и унитаз, и шланг с распылителем, изображавшие душ, и даже крошечная, двумя моими ладонями можно перекрыть, раковина имелись в наличии. Хорошо, что здесь нет холодов, иначе бы в такой каморке можно было бы свихнуться. Если, конечно, не найти себе какое-нибудь увлекательное занятие.

Мы, разумеется, себе такое нашли. Причём, как только Береговой скрылся из виду. Поскольку до отхода от причала мы только успели бросить в каюте сумки с вещами и оружием, делёжкой спальных мест занялись, когда спустились с палубы.

— Я наверху! — шустро застолбила полку Наташа.

— Наверху или сверху? — притянул я её к себе за упругие ягодицы.

Любимая прикрыла глаза, облизнулась и положила мне руки на плечи.

— Сначала сверху, а потом наверху.

— И не надейся! Наверху — это очень, очень потом!

Если считать по времени Старой Земли, то скоро будет два года, как мы вместе. И самое удивительное, нам не надоело наслаждаться друг другом. Да, страсть стала менее бешеной, но в ней добавилось нежности друг к другу. А реагировали мы на возникающее у кого-то из нас желание по-прежнему с огромной охотой. Ну, скажите: разве можно, выходя из душа, не отреагировать на шикарные окружности навалившейся на столик женщины, рассматривающей что-то в иллюминаторе? Особенно — если чуть ниже них поблёскивает влагой розовы лоскуток плоти, не успокоившейся после недавнего.

Так что в тесной каютке, не особо удобной для постельных утех, за две недели плаванья мы с большой фантазией опробовали на предмет пригодности для занятий любовью всю скудную мебель, имевшуюся в нашем распоряжении. Перемежая секс прогулками палубе и созерцанием убегающего за корму пенного следа корабля.

Вы спросите, где обещанные пираты? Да были, были пираты. Разумеется, не возле Берегового, поскольку ПРА перед нашим выходом в море выслала на патрулирование акватории пару недавно купленных у бразильцев штурмовиков 'Тукано'. Нашли ли они что-нибудь, трудно сказать. Но уже на второй день плавания маячившие в миле от нас с обеих сторон катера, известные также под названием 'Си Спектр', сорвались и на полном ходу мчались вперёд и правее, а часа через два мы догнали их, качающихся на волнах в ожидании нашего подхода.

После захода в Зион для дозаправки мы уже почти дошли до южной оконечности острова Новая Англия, когда нам наперерез ринулась достаточно резвая посудинка, переделанная, похоже, из речного катера. Команда нас быстро прогнала в каюты, а когда по борту всыпала пулемётная очередь, несколько раз гулко протявкали четырёхпатронными сериями зенитки 'Бофорс', установленные на палубе нашего судна. Иллюминатор нашей каюты выходил на противоположную сторону, и каков был результат этой стрельбы, мы увидели лишь после того, как нас снова выпустили 'на волю': где-то в паре миль за кормой дымился накренившийся катерок. На вопрос, кто это был, матрос, сметающий осколки разбитого пулей иллюминатора рубки, кратко пояснил:

— Дагомейцы.

Морское меню почти всё плавание состояло из одной рыбы. В буквальном смысле этого слова: буквально на второй день после выхода из Берегового матросы прикрепили к тросу судового крана стальную четырёхлапую кошку, используемую при штурме стен, насадив на неё нехилый кусок какой-то тухлятины, и забросили всё это за корму. Не прошло и десяти минут, как стрела крана жалобно скрипнула, а спустя час измученная борьбой с судовым двигателем 'рыбка' висела над палубой. Ей прострелили голову из винтовки, после чего моряки быстро принялись потрошить чудовище, рубить его на куски и носить их в морозилку. Как они утверждали, добыча попалась не очень крупная, всего чуть больше тонны.

После Новой Ирландии погода стала портиться, как это всегда бывает при приближении мокрого сезона. С океана натянуло облаков, из которых время от времени срывался мелкий дождик, усилился ветер. Шторма не было, просто появилась волна. Поскольку шли мы не параллельно её гребням, а под углом, и качка нам не досаждала. Да и высота гребней была не более полуметра. Но всё это предвещало скорое наступление сезона дождей с его проливными дождями, шквалистыми ветрами и ураганными штормами.

Это не могло не вызывать беспокойства, поскольку один мокрый сезон мы уже пережили, и что такое здешние шторма, тоже знали. Но наконец-то судно круто поменяло курс с северного на западный, а на горизонте появился долгожданный Порто-Франко. И вот уже скрипнули о причал автомобильные покрышки, используемые как кранцы, а по трапу загремели башмаки вахтенного матроса, помогающего пассажирам сойти на берег.

Порто-Франко, 20 год, 02 месяц, 32 день, пятница, 08:35

На взлёт!

В этот раз мы жлобиться на самолёт не стали. Зато комфортно долетим вдвоём с кучей груза, не мучаясь за рулём или в тесной каморке судна. Да и время поджимало: в Береговом всё было готово к спуску на воду баркаса, ближайший конвой в те края двинется лишь спустя дней десять, а на судёнышки билетов уже не купишь, поскольку Ворота заработали.

После окончания нашего морского вояжа Порто-Франко показался нам вымершим. В городе на мокрый сезон остались лишь постоянные жители да редкие переселенцы-бедолаги, опоздавшие выехать в анклавы из-за ухудшения погоды.