Опомнились и решили вернуться?..
Стук копыт снова стал чаще! И кажется, теперь он..
Я замер, стискивая меч — оглядывая, вправо или влево нырнуть с дороги...
Но нет. Стук копыт не приближался. Все-таки уходят?
Да, теперь в этом уже не было никаких сомнений. Уходят.
Я осторожно двинулся по дороге вперед.
За поворотом нашел место, где лошади выломались из укрытия в кустах. Нашел и где они стояли, привязанные — вытоптанный и объеденный пятачок.
В четырех местах на ветвях остались следы от привязей.
Двое нападавших на том берегу, один на этом... Ушел всего один? Просто забрал с собой всех лошадей?
Я вернулся к мосту.
Эйк уже нашел Шибня. Болт торчал в его лопатке. Это тот, который он получил на дороге, самый первый выстрел? Вырвать не успел, или не смог. Болт вошел сзади так, что дотянуться и выкорчевать другой рукой...
Еще одна рана была в его ребрах — резаная. Что-то раскроило легкую кожаную броню. В крови была и его левая рука — разрез на ладони. Защищался?
Умер он от удара ножом в шею, прямо под подбородок.
— Смотрите, мастер, — тихо позвал Эйк.
Он сидел на корточках над другим телом.
У этого была рубленая рана в боку, и чем-то тупым разбита голова — дело рук Шибня? Но умер человек не от этого. Кто-то перерезал его глотку.
Очень аккуратно, от уха до уха. И судя по следам от крови, уже когда он лежал на земле.
— Он что, своего добил?.. — пробормотал Эйк.
Он недоверчиво оглянулся на меня.
Арбалет, лежавший у тела, был такой же, как и у тех двоих, что вышли к нам на тот берег — мощный арбалет штурмовиков.
А вот второй арбалетик, который остался в траве...
Я поднял его. У арбалетика была перерублена струна, снесена вместе с ушком правого плеча.
— Шибень, наверно, — сказал Эйк из-за плеча. — А тот выставил арбалет, как щит?
Возможно. Но сам арбалетик...
Маленький, почти игрушечный на вид. Ложе специально для стрельбы пулями. Крошечные, но мощные дуги, закрепленная шестерня с рейкой, до предела облегченное ложе, — все поражало точностью работы.
— А это что?
Эйк присел и повел рукой, что-то вылавливая в примятой траве. Когда поднялся, на его руке лежало три железных шарика. Каждый чуть крупнее, чем острие обычного арбалетного болта.
— Пули для него.
Эйк подкинул одну, покачала в ладони, прикидывая вес. Недоверчиво хмыкнул.
— Я думал, такими только благородные на птичек охотятся.
— И еще те, кто не желает таскать с собой колчан с болтами.
— Но они же круглые! Гладкие! Разве такая пробьет кольчугу или броню?
— А если — из темной подворотни с пары шагов? В дыру забрала, которое еще не успели опустить?
Хотя какое забрало. Обычно пулями из таких малюток стреляют в тех, кто вообще без доспехов, и даже не ожидает...
Эйк нахмурился.
— Вы говорите о наемных убийцах, мастер? — Он моргнул. Что-то изменилось в его лице. — Мастер?.. Мастер! У вас лицо какое-то серое стало! Вы...
Он метнулся ко мне, поддержать — я с шипением отбил его ручонки.
— Вы целы?!
— Почти. Если не считать, что у меня такое чувство, будто из моей правой почки наделали ливерной колбасы. Лучше не трогай.
Возбуждение боя сходило, и боль в отбитом боку наваливалась, как прилив. А еще в бедре и колене. И пальцы.... И живот слева, где меня садануло ложем арбалета, когда рыжий запустил в меня своим...
— Шибень! — проорало с того берега. — Бример!.. Парень, эй!
— Живы, живы! — крикнул я. — Пошли, Эйк. С ним надо что-то делать. Вороной на нем танцевал.
У Кныша был поврежден не только бок и нога. Пока они с рыжим катились, сцепившись, тот все же царапнул Кныша кинжалом по руке. Теперь он весь был в крови, лицо побледнело.
— Подожди... — застонал он, когда я попытался поднять его.
Кныш достал кисетик, щедро сыпанул в ладонь и закинул в рот. Стал быстро жевать.
Холодноватый, будто стеклянный запах, трудно было перепутать.
— Бледный мох...
— Минуту подожди...
— Мастер! У них при себе ни денег, ни даже кошельков нет.
Я оглянулся. Эйк обыскивал того, которому всадил болт в лицо.
— Лучше поймай лошадей! Его надо быстрее в замок.
68
Лошадей нам осталось всего две — моя рыжая да кобылка Эйка.
Жеребец Кныша застыл посреди дороги. Гнедого Шибня нигде не было. А может, беглец увел его вместе с их лошадьми.
На рыжую, выглядевшую покрепче, сели Кныш с Эйком. Эйк его придерживал. Кныш то был в сознании, то вдруг его вырубало, и он, обмякнув, заваливался.
Я ехал за ними на вороной кобылке, увешанной сумками и арбалетами. От расписного дамского много толку не будет, но два других и наш взведены. Пятый — тот, что для пуль, с отрубленным правым ушком дуги. Починить легко, а вещь стоящая. Как раз в пару к нашему будет. В этих краях одного арбалета на двоих явно маловато...
Эйк то и дело оглядывался, окидывая меня цепким взглядом.
— Вперед смотри! Я в порядке.
— Не надо было вам, мастер, шутить про то, что в городе есть храм Менялы...
Я раздраженно мотнул подбородком вперед — пусть лучше свою кобылу поучит, как двоих нести! Солнце уже сползало к горизонту, а до замка нам таким аллюром...
— Кажется, вы таки разозлили его. Лучше бы вам теперь...
— Эйк!
— ...иначе он будет вам как враг!
Мне жутко захотелось пришпорить кобылку, чтобы в секунду поравняться с ними — и от души дать Эйку в ухо... только вот неохота возиться с Кнышем, придерживая, пока Эйк будет подниматься с земли.
Меняла его, видишь ли, будет мне как враг! Сам великий Кро-Берот, гроза крыс и повелитель полевок...
— Если бы!
У этого врага хоть было бы имя.
— Что, мастер? — оглянулся Эйк.
— Враг у меня уже есть. Только не бог... Человек.
— Человек?.. Кто?
— Смотри, куда едешь! Если свалишь его с лошади, он уже не встанет.
В этом и была настоящая беда — я понятия не имел, кто этот человек.
Сам же он явно не желал открывать лица...
У меня не выходил из головы беглец, перерезавший глотку своему раненому приятелю, лишь бы тот не наболтал лишнего.
Кто тот, кто их нанял и послал?
И зачем? Где я перебежал ему дорогу?
Я стиснул повод. Холодная ярость рвалась наружу. Это как драться с невидимкой! Не знаю ни кто, ни зачем!
Хотя...
Подожди-ка, подожди-ка. Что касается того, зачем...
— Зря вы, мастер, — угрюмо пробормотал Эйк. — Лучше вам не мешать мне ублажать его. Если вы разозлите Менялу по-настоящему...
— Эйк...
— Неровен час, это только начало, и...
— Эйк! Если ты еще раз...
— Мальчишка дело говорит, — вдруг ожил Кныш.
Я натянул повод, осадив кобылку так, будто передо мной разверзлась земля.
Или ослышался? Не может же Кныш, в самом деле, тоже...
— Ты зря бережешь лошадей, — снова разлепил губы Кныш. — Нам лучше гнать до самого замка.
— Я берегу не клячу, а тебя!
— Меня? Лучше подумай, зачем он взял всех коней.
Эйк за его спиной пожал плечами, для него дело само собой разумелось:
— Продать лошадок хочет. Для того и нашего гнедого прихватил со своими.
Я пришпорил кобылку, поравнялся с ними. Только теперь до меня дошло, что Кныш имел в виду, когда сказал, что Эйк прав. Он имел в виду, конечно, не эйкова божка, — а то, что наша стычка, возможно, еще не закончена.
— Думаешь, он хотел нас задержать?
— Я думаю, что на грабителей они не походили, — прохрипел Кныш. — И с тракта на топи ведет не одна дорожка... Там, дальше, — он дернул подбородком, куда-то на север, — есть еще тропа.
Я закусил губу. Об этом должен был подумать я.
В отличие от Кныша, я-то точно знаю, что эта засада не первая, в которую я угодил здесь... и на этот раз — уж точно не случайная.
И может быть, сегодня эта засада не единственная? В таком случае... Если на другой дороге, ведущей с тракта в сторону замка, нас тоже ждала засада... Тогда тот последний из нападавших, который увел лошадей, — может быть, он вовсе не трусливый дезертир?
Он не бежал от нас — а рванул ко второй засаде, чтобы привести их на эту дорогу?
Я обернулся, высматривая, нет ли за пылью, поднятой нами, еще одного столба.
— Пока нет, — бросил Кныш. — Но лучше гнать. Похоже, они знают, куда мы едем... а, Бример?
Я пожал плечами. Похоже, знают.
— Смотри. Бок твой.
Кныш перехватил повод из рук Эйка, остановил рыжую. Достал кисет.
— Лучше битый бок, чем пробитый лоб... — Он зажмурился, жуя, а потом оскалился. — Но! Пошла, стерва! Пошла!
Он всадил ей пятками в бока так, что кляча чуть не взвилась на дыбы, хотя на ней было двое.
69
— Бример...
Виконт окинул меня странным взглядом, будто и вовсе уже не ждал.
По двору к нам сходились солдаты. Сползали с лесов, возведенных вокруг машины и ее высокого, как мачта, рычага — люди облепили машину, как мухи распухший труп.
Виконт нахмурился.
— А где Шибень?
Кныш, последние версты сидевший в седле тюфяком, вздрогнул, будто проснувшись.
— Была засада, милорд.
Он попытался слезть с лошади, и рухнул бы вниз мешком, если бы к нему не подскочили двое.
Я чувствовал себя немногим лучше. Ноги едва не подогнулись, когда я сполз с кобылки.
— Надо послать туда людей, виконт.
Виконт вскинул бровь.
— Это были не случайные грабители, милорд, — глухо проговорил Кныш. Он выпрямился и пытался стоять сам, хотя это давалось ему с трудом. — Они не смогли взять нас врасплох, но не бросили дело. Атаковали нас прямо через ручей... Нет, — помотал он головой, — им не случайная нажива была нужна... Может, конечно, и спутали с кем, но не грабители... Это были убийцы, милорд.
— Лучше бы вам, виконт, послать туда людей немедленно, — сказал я. — До ночи.
Виконт, будто чем-то удивленный, все глядел на Кныша.
— Я не успел осмотреть место, милорд... — просипел Кныш. — Я решил, что лучше сразу увезти Бримера оттуда.
Виконт, чуть нахмурившись, кивнул.
— Да. Все верно, Кныш... Где это было?
— Да толку-то, — бросил Бен за его спиной. Задрав голову в небо, он кисло сморщился. Солнце уже уползло за стену. Бен цыкнул сквозь зубы розовой струйкой жеваного торунова корня. — Записочки им что ли давали, кого убить... — Он снова сплюнул под ноги.
— А может, он думает разговорить мертвецов? — хмыкнул мужик с совершенно бесцветными, оттого будто красными глазами. Волосы у него были как из прозрачного стекла.
Эйк окинул остряка мрачным взглядом.
— Ты мертвеца-то вставшего вблизи видел?
— Я-то, крошка, видел, как их шаман поднимает... А вот такого зайченка, как ты, когда убьют, можно бы поднять и не только для разговора... а? — Он осклабился. Дальше левого клыка зубов, кажется, не было.
— Поднять-то могут, — просипел Шептун. — А вот перекинуться с ними парой слов не выйдет даже у богов.
Я чувствовал на щеке его быстрые взгляды — будто Шептун ждал, что я опять его поправлю.
Нет. Тут он был совершенно прав...
Да только трупы могут кое-что рассказать и без слов.
— Эйк!
Я пошел к бочкам с водой, стягивая плащ.
Вода была холодная и пахла тиной. Тут все провоняло топями... Я смывал с лица дорожную пыль, когда под надвратной башней загрохотали копыта.
По мосту они проехали еще быстрее.
Торопятся... Да только до заката им все равно не успеть...
— Бример.
Я поднял голову, отбросил с лица мокрые пряди.
Надо мной стоял Зик. За ним нависал здоровый косматый мужик.
— Ты сказал, чтобы мы осмотрели вокруг замка.
Я пожал плечами. Ну, сказал. Тогда я еще не знал того, что знаю теперь. Искать надо не там.
Зик дернул головой к воротам:
— Пошли.
Не дожидаясь меня, они двинулись через двор.
— Вы... вы нашли что-то?!
70
Это было совсем рядом с замком. В каких-то тридцати шагах от рва, прямо напротив пролома в стене.
Я присел, разглядывая землю.
Пятачок, поперечником шага в четыре, был разрыт — будто землю из середины отбрасывали на края.
Я поднял голову. Вокруг уже скопилось порядочно народу.
— Это вы трогали?
— Трогали... — угрюмо передразнил косматый. — Конечно, трогали! Искали же. Они ж тут ночью-то землю явно колупали, а потом пытались заровнять.
Я оглянулся на Зика.
— Так когда вы нашли, здесь было просто ровно?
Зик стоял в паре шагов от края раскопа, уперев руки в рукояти меча и кинжала. Кажется, подходить ближе не собирался. Медленно кивнул.
— Ровно... Но видно, что что-то было.
— Сначала что-то прикопали тут, — сказал косматый, — да передумали. Унесли с собой.
— Трупы, — просипел Шептун за его спиной.
— Трупы? — хмыкнул я. — Все, что было на кладбище, я...
— Нет, — перебил Тибальд. — Тут, — дернул он головой назад, на ров под проломом. — Еще с первого штурма. Там сначала осадная башня рухнула. А потом сверху, от стены валунами накрыло.
— Пару орков прибило, когда они из башни уже выбирались, — сказал Лисенок. — Торчали в камнях, под самой водой. Паршивый видок был, пока не убрали.
Люди грудились вокруг раскопа, стараясь не переступать через его границу.
— Когда со стены-то, сверху на ров глядишь — а они тебе будто скалятся... — пробормотал Лисенок. — Как живые.
Я с сомнением смерил рыжего взглядом.
— Скалятся?
Богатое воображение у паренька... За несколько месяцев в воде утопленники распухают, как водяные лошади. Если вообще что-то остается кроме костей.
— Скалились, скалились, — сказал Тибальд. Подмигнул мне. — В этой жиже годами лежи, и хоть бы что. Даже раки не объедают. А теперь двух этих орков нет. И там, под валунами, еще быть должны.
Легкий ветерок играл его тонкой косичкой над скулой.
— Мы, когда сюда приехали, — сказал Лисенок, — сначала хотели их сами... — он осекся.
Я оглянулся, вслед за его быстрым взглядом.
К нам присоединился виконт.
— Это я велел их не трогать.
Он обвел взглядом своих людей вокруг раскопа, и снова взглянул на меня.
— Пока. Придут наниматься гоблины, пусть и копаются в этой жиже. Все равно ров чистить от обломков. И вал ровнять.
Насыпь от осадного лагеря орков чернела в паре сотен шагов западнее.
Постукивая прутиком по ноге, виконт вздохнул.
— Так это все из-за тех тел под обломками, Бример? Поэтому они здесь копались?
Я позволил себе усмешку.
— Нет, виконт. Трупы... об этом можете не тревожиться. Здесь, — я кивнул на раскопанную землю, — ничего не прятали... — Еще раз оглядев, я покачал головой. — Нет. Это была просто нора.
— Нора?
— Никакой норы здесь... — начал косматый, нахмурившись.
— Обрушило, когда пошел ливень. Здесь они просто хотели зарыться. По привычке.
Но потом те из них, кто поумнее, решили не рисковать.
К чему оставаться на день в нашем мире, где будет смертельное солнце, — когда они могут уйти туда, где безопасно? А потом так же легко смогут вернуться сюда — уже после заката. Точно в это же место...
Я покивал. Да. Теперь все сходится.
— Бример? — Виконт, холодно задрав бровь, ждал пояснений. — По привычке?
