— Что было необычным в этом формировании, которое также называло себя "Соответствием", так это то, что оно никогда не отделялось от реформистской организации, которая его породила. Вместо этого лидеры нового, революционного Соответствия решили остаться в рамках первоначального формирования. Это состоялось по двум причинам. Во-первых, это было лучшее место, чтобы спрятаться от властей Мезы. Но, во-вторых, более широкая реформистская организация, в рамках которого они действовали, обеспечила революционеров большинством их рекрутов.
Он посмотрел на Арианну.
— Именно так были бы завербованы ваши братья, — сказал он. Она оглянулась с застывшим лицом, но ничего не сказала.
— Пока, — продолжил Зилвицки, обращаясь к остальным членам группы, — в этой истории нет ничего, что могло бы объяснить жестокость того, во что превратилось революционное крыло "Соответствия". Если бы они следовали тому же образцу, что и другие подобные им группы в истории, они могли бы в конечном итоге добиться успеха или в конечном итоге были бы раздавлены. Но они не стали бы тем монстром, которым стали на самом деле.
— Так что же произошло? — спросила Тиг. Она была явно очарована рассказом Зилвицки, но не забыла добавить: — Согласно вашей гипотезе, то есть?
— Мы все еще работаем над этим, — сказал он ей, — но кажется совершенно очевидным, что их соблазнила "Рабсила". Они, несомненно, проникли в нее. Ряды Соответствия — как внутреннего, так и внешнего; или злонамеренного и доброкачественного, если вы предпочитаете иное, — он взглянул на Арианну, чье лицо все еще было деревянным, — были полны медиков, особенно генетиков. Некоторые из них были бы наняты своим врагом. Просто чтобы присматривать за ними, если ничего больше. Но тогда...
— Конечно! — Аль-Фанудахи ударил кулаком по столу. — Как только они были вовлечены в работу, они поняли, насколько ценной она может быть для их собственных долгосрочных целей. — Он откинулся на спинку стула и уставился в стену напротив себя. Не на что-то конкретное, просто сосредоточившись на своих мыслях, затем он продолжил. — И как только они пошли по этому пути, я был бы готов поспорить, что вскоре они увидели способы, которыми они могли бы манипулировать "Рабсилой" и связанными с ней трансзвездниками в политических терминах. Вместо этого они начали смотреть на корпорации, которые они считали врагами, как на инструменты.
— Инструменты для чего? — В голосе Окику звучало раздражение. — Эй, я просто тупоголовый коп в этой комнате. Объясни это простыми словами, Дауд.
Каша ответил ей раньше, чем аль-Фанудахи смог это сделать.
— Инструменты — мы с Антоном называем их "рычагами" — которые они могли бы использовать, чтобы вскрыть, а затем разорвать на части галактическое общество. Никогда не забывайте, что эти люди начинали как идеалисты. У них была цель. Они не просто стремились к власти ради нее самой. Улучшить человеческую расу. Избавьтесь от этих слепых, фанатичных, ханжеских, глупых беовульфиан и превратите нас из примитивных гоминидов в нечто сродни полубогам и богиням. Но чтобы попасть туда, им пришлось расчистить политический путь — тот, на котором доминировали эти проклятые беовульфиане и их союзники, — а также накопить необходимые знания и навыки. А в "Рабсиле" они увидели, как делать и то, и другое одновременно. Никто другой в галактике не проводил генетические эксперименты так широко — не говоря уже о безрассудстве — как "Рабсила". Соответствие могло бы многому научиться, будучи частью этого. И никто другой в галактике не закладывал основу для коррупции Солнечной лиги так эффективно, как "Рабсила" и ее закадычные друзья-трансзвездники.
— Да, это именно то, о чем я думал. — Аль-Фанудахи переводил взгляд с Каша на Зилвицки и обратно. — Если я могу подвести итог, то вы предполагаете, что в игре участвовали три игрока, только один из которых полностью осознавал свою игру. О ком все знали, так это о "Рабсиле" и ее коррумпированных мезанских межзвездных союзниках, которым было наплевать на что-либо, кроме денег. Затем, скрытое под этой поверхностью, существовало широкое — внешнее, мягкое, называйте как хотите — Соответствие, которое хотело реформировать Кодекс Беовульфа и использовать преимущества, которые генная инженерия должна была сделать возможными. Но никто из них не знал о злонамеренном Соответствии или о том факте, что оно использовало их обоих в своих собственных целях.
— Вот именно, — сказал Зилвицки.
— Можем ли мы вернуть это на землю? — спросил Сабуро. — Как это связано с тем, что мы должны расследовать, а именно с массовыми убийствами, которые начались в Грин Пайнс?
— Думаю, это очевидно, — сказал аль-Фанудахи. Он явно продолжал думать наперед. — Ну... может быть, не очевидно. Но думаю, что это достаточно ясно. Есть много доказательств, — он оглянулся на своих коллег-охотников за привидениями, — мы сами сталкивались с этим, — что кто-то работал за кулисами, сначала чтобы спровоцировать войну между Мантикорой и Хевеном, а затем войну между Солнечной лигой и Мантикорой. Не зная всего, что вы нам только что рассказали, капитан Зилвицки, мы не могли понять, кем были "другие парни" — так мы их называли — или чего они добивались, но мы знали, что они были там.
— Я не готов — пока — сказать, что вы справились с этим, но думаю, что вы определенно строите правдоподобную гипотезу, чтобы наконец объяснить, чего, черт возьми, они хотят. И если действительно существовала революционная группа, посвятившая себя достижению своих целей любыми необходимыми средствами, и если этим целям препятствовали, потому что при существующем политическом порядке Кодекс Беовульфа в целом поддерживался всеми остальными, то этот политический порядок должен был быть изменен. Он должен был быть сметен бульдозером, и чем полнее это можно было бы сделать — чем больше хаоса и неразберихи могли бы породить революционеры — тем меньше времени у кого-либо было бы, чтобы беспокоиться о таких вещах, как Кодекс Беовульфа. Так вот что они намеревались сделать. Они хотели, чтобы галактика, так сказать, сгорела дотла, но они также хотели бы, чтобы пожар, отвлекающий маневр, длился как можно дольше.
На мгновение он нахмурился еще сильнее, затем скорчил гримасу и посмотрел на Зилвицки и Каша внезапно более острым взглядом.
— Конечно, это то, чего они хотели бы. И они приложат особые усилия, чтобы гарантировать, что ближайшие друзья Беовульфа, те, кто, вероятно, будут его самыми сильными сторонниками, также будут... заняты другими делами. И кем бы были эти болельщики за пределами самой Лиги? Звездное королевство Мантикора и первоначальная республика Хевен, вот кто. Так что же они с этим сделали? — Его рот скривился. — Они стояли за существующими фракциями, подталкивали к подрыву Конституции республики изнутри... и поощряли ее к уничтожению Звездного королевства.
Он снова сделал паузу, устремив взгляд вдаль, созерцая перспективы, открывающиеся перед его мысленным взором, затем встряхнулся и вернулся к настоящему.
— Но, похоже, высокомерные ублюдки были слишком умны для их же блага. Война между Мантикорой и Хевеном вышла из-под контроля. Обе стороны были чертовски хороши в ведении войн, но Мантикора стала еще лучше — особенно в том, что касалось прикладных технологий — а затем Тейсман и Причарт свергли Народную республику. — Он покачал головой. — То, как мы все знаем, что они любят работать за кулисами, заставляет задуматься, насколько наши "другие ребята" были связаны с глупостью правительства Высокого Хребта и решением Причарт возобновить военные действия, не так ли? Но им, должно быть, казалось вероятным, что Мантикора все равно победит в конце, и войны слишком многими способами сблизили Мантикору и Беовульф. Поэтому они нанесли удар по Явате, чтобы поставить Звездную империю на колени, полагая, что Хевен воспользуется возможностью, чтобы закончить уничтожение Мантикоры. Или, по крайней мере, отойти в сторону, когда "другие парни" спровоцировали войну между Солнечной лигой и искалеченной в военном отношении Мантикорой. И если бы Хевен сделал что-нибудь в этом роде, это отравило бы — возможно, навсегда, но, безусловно, в краткосрочной перспективе — его отношения с Беовульфом и его поддержку.
— Но все пошло не так — и пошло не так очень быстро. Вместо долгого, затяжного конфликта между Мантикорой и Лигой, который они могли использовать, они получили Великий Альянс... и боевые технологии Великого Альянса улучшились настолько, что он очень быстро надрал Лиге задницу. Это означает, что вместо пожара в доме, который длится десятилетиями и не дает всем покоя, новый Великий Альянс, состоящий из всех до единого противников, которых больше всего боялись "другие парни", может свободно искать их с налитыми кровью глазами.
Он переводил взгляд с Зилвицки на Каша и обратно.
— Это в основном ваш анализ, я прав?
— Почти прямо по курсу.
Что-то в тоне Зилвицки подсказывало, что он был одновременно удивлен и впечатлен тем, как быстро аль-Фанудахи собрал все воедино. Это немного приободрило соларианина. Он пришел на собрание, чувствуя себя тупым ребенком в комнате, полной не по годам развитых детей. Мантикорцы и хевениты могут быть устрашающими не только в военном отношении.
— Я все еще этого не понимаю. — Теперь голос Окику звучал более чем немного раздраженно. — Итак, они гнилые, бессердечные ублюдки, и у них есть план по свержению генетического порядка в галактике. Я поняла это. Но массовые убийства, помните? Какое это имеет к этому отношение?
— Мне кажется, я вижу, к чему они клонят, Нацуко. — Айрин Тиг хмурилась с тех пор, как Зилвицки начал свое объяснение, но теперь она слегка наклонилась вперед в своем кресле. — Что Дауд, капитан Зилвицки и офицер Каша устанавливают — я бы сказала, пытаются, — так это то, что это "Злонамеренное Соответствие" внезапно обнаружило, что ему нужно покинуть Мезу гораздо быстрее, чем оно когда-либо ожидало. Поэтому они начали убийства, чтобы замести свои следы, когда они это делали.
— Снова прямое попадание, — согласился Зилвицки, но Тиг все еще хмурилась.
— Я вижу, что это многое объясняет, — сказала она. — Может быть, даже почти все это. Но это не объясняет Удар Беовульфа. И, честно говоря, я не понимаю, как сюда вписывается Грин Пайнс.
Зилвицки и Каша переглянулись.
— Я думаю, пришло время, — сказал Каша, и Зилвицки кивнул.
— Удар Беовульфа — это одно, и мы знаем, что они стояли за этим, даже если мы не понимаем почему, — сказал он. — Но причина, по которой вы не видите, как Грин Пайнс вписывается в это, капитан Тиг, заключается в том, что это не так. Это единственное массовое убийство, за которое Соответствие — Злонамеренное Соответствие — не было ответственно.
— Тогда кто же? — спросил Тарковски с дальнего конца стола, и Зилвицки запустил пальцы в свои волосы.
— Хорошо. Думаю, вы могли бы сказать, что это я. В некотором смысле.
— О, чушь собачья, Антон! — Каша огрызнулся в редком приступе ненормативной лексики, и его жесткий взгляд скользнул по столу. — Ответственным за взрыв в Грин Пайнс был человек по имени Дэвид Притчард. Он был частью небольшой группы революционеров сесси, с которыми мы с Антоном работали, когда были на Мезе. В первый раз, когда мы были на Мезе.
Хмурый взгляд Тиг, казалось, застыл на месте.
— Тогда почему капитан Зилвицки сказал, что он несет ответственность? В некотором смысле.
— Сесси получили в свои руки два или три ядерных подрывных заряда. — Каша махнул рукой. — Ничего особенного, просто гражданские строительные устройства. Но они были подражателями революционеров, а не опытными террористами, поэтому они не понимали, что у этих тварей есть локаторные маяки. Это привело бы власти прямо к ним — а значит, и к нам. Так что Антону пришлось их деактивировать.
— Что?! — воскликнула Арианна.
— Вы снабдили террористов сесси пригодным для использования ядерным оружием? — потребовала Кейла Барретт, впервые заговорив.
Но именно Брюс Тарковски привлек всеобщее внимание. Он вскочил на ноги, хлопнул обеими руками по столу и наклонился над ним.
— Вы хотите сказать, что деактивировали локаторные маяки на гражданских ядерных устройствах?! — потребовал он.
— Да, — сказал Зилвицки. — Это то, что я сделал.
Космопехотинец уставился на него секунду или две, затем откинулся на спинку стула.
— Иисус Х-Христос. Я даже не думал, что это возможно!
Он слегка наклонил голову, глядя на Зилвицки исподлобья, как животное, наблюдающее за стоящим рядом хищником.
— Ты страшный сукин сын, Зилвицки, — объявил он. Затем, довольно бодро. — Я должен услышать эту историю. Так расскажи нам, что произошло.
? ? ?
Зилвицки начал с того, что воспроизвел все имевшиеся у него записи их контактов с Джеком Макбрайдом на HD-устройстве, развернутом в центре стола. После того, как с последним было покончено, он оглядел стол.
— У кого-нибудь есть какие-нибудь вопросы?
— У меня, — сказал аль-Фанудахи. — Но я думаю, что было бы разумнее подождать, пока вы закончите свою презентацию.
— Согласен, — сказал Тарковски.
Больше никто ничего не сказал, но по выражению их лиц было ясно, что они чувствовали то же самое, поэтому Зилвицки вывел на экран карту Грин Пайнс между одним из пригородов Менделя и прилегающим к парку районом. Он потратил еще несколько мгновений, выделяя цветом несколько мест на карте, затем откашлялся.
— Красная структура — это Гамма-центр. Точнее, это башня Андрокл. Или, по крайней мере, то, что раньше было башней Андрокл. Это были в основном коммерческие помещения всего с парой жилых этажей. Сам Гамма-центр находился под башней, хотя его конструкция была аккуратно стерта из базы данных Департамента зданий Менделя.
Он переместил яркую стрелку своего курсора в другое место, на этот раз за чертой города Грин Пайнс.
— Именно там находилась башня Буэнавентура. Это было заброшенное здание в промышленном районе. Очень запущенном промышленном районе. В субботу, когда все произошло, весь район был бы в основном безлюден.
Курсор переместился на выделенную структуру рядом с Гамма-центром.
— Это спортивный стадион. Им не пользовались в ту субботу, когда мы сбежали из Мезы. И, наконец, — курсор снова переместился, — это парк Пайн Вэлли, где на самом деле взорвалась бомба Грин Пайнс.
Он сделал паузу, достаточную для того, чтобы его аудитория сориентировалась географически, затем продолжил.
— Наш план был прост. Джек должен был покинуть Гамма-центр и присоединиться к Херландеру Симоэнсу, и мы должны были тайно вывезти их обоих с планеты в замаскированном ящике на грузовом судне, которое нам удалось протащить мимо мезанской службы безопасности. Предполагая, что все пройдет гладко, мы покинем планету и систему прежде, чем кто-либо поймет, что он и Херландер были не там, где они должны были быть.
— В то же время, однако, мы разработали запасной план на случай, если что-то пойдет не так, кто-то узнает о нашем присутствии и о том, что мы пытались сделать, и нам придется срочно эвакуироваться, когда за нами гонятся люди. Если бы нам пришлось отступать при таких обстоятельствах, мы бы использовали один из ядерных зарядов в башне Буэнавентура и второй на спортивном стадионе, чтобы отвлечь внимание во время побега. Взрывы были бы шумными, они привлекли бы внимание всех сил безопасности, пока мы направлялись в космопорт, хотя число погибших было бы минимальным. И я думаю, будет справедливо отметить, что мы были здесь от имени королевства Факел, которое официально объявило войну против системы Меза практически в день своего основания. Фактически, система Конго была единственной признанной воюющей стороной, даже косвенно участвовавшей в уничтожении Мезы. Я не пытаюсь обойти стороной тот факт, что мы знали, что наш план приведет к гибели граждан Мезы; я просто говорю, что это был акт войны в рамках объявленного конфликта и что наш план прикрытия сделал все возможное, чтобы свести эти потери к абсолютному минимуму.
