— Не успели испугаться, а тем более убежать, вон они все лежат, — девушка указала на кучки пепла, похожие на те, что остались от лап, что пробили стенку фургона. Гистаро удивлённо посмотрел на Сайли, та ответила на его невысказанный вопрос: — Старые были, старые рассыпаются вот в такой пепел. Они уже давно мёртвые, и чтоб поддерживать свою нежизнь, им надо пить кровь. А этим надо было много крови, потому что много сил потратили на переход.

— А деревня? Там же много жителей? Они же могли их всех... — с некоторым ужасом произнёс маг-целитель из команды Гистаро. Сайли пояснила, почти повторив то, что раньше рассказывала Листик:

— Могли и, скорее всего, кого-то убили — выпили досуха. Но им и потом надо что-то есть, то есть — пить кровь. А если сразу всех убьют, то на потом ничего не останется и им придётся срочно искать новые жертвы, а вот найдут ли? Место здесь относительно глухое, до другой деревни далеко, а изголодавшийся вампир теряет силу, скорость. А вот тогда с ним может справиться хороший воин, даже несколько крестьян в состоянии пришпилить вилами к земле, а потом вбить осиновый кол — и конец вампиру.

— А почему кол должен быть осиновым? Нельзя ли использовать дерево другой породы? — снова поинтересовался маг-целитель из команды чистильщиков.

Сайли объяснила — почему нельзя, маги-чистильщики дружно покачали головами, и Гистаро вздохнул:

— Жаль, что всех вампиров убили, хотелось бы посмотреть — какие они?

— А вот, смотрите, — Услимт, до этого находившийся на крыше фургона, спрыгнул вниз, вслед за ним медленно спустилось нечто напоминающее прозрачный кокон неправильной формы. В этом коконе было заключено кошмарное существо, отдалённо напоминающее гигантскую летучую мышь. Но у этой мыши была выдвинутая вперёд челюсть с длинными и тонкими белыми зубами, пальцы на руках и ногах, вернее, лапах заканчивались огромными и острыми когтями, большие кожистые крылья были не сложены, а смяты за спиной. Видно, заключая это существо в прозрачный кокон, Услимт не очень с ним церемонился. Кокон заинтересовал магов-чистильщиков и Исуторна, очень даже не слабого мага, он и спросил:

— Что это?

— Стазис, — коротко пояснил Услимт, маги в один голос выдохнули:

— Но это же невозможно! Стазис невозможен в открытом пространстве! Для его наложения требуется сосуд с толстыми стенками и эти стенки должны быть как можно толще! От толщины стен сосуда или какой другой ёмкости, ограничивающих стазис, зависит его стабильность!

Услимт пояснил, что это не совсем стазис, это как бы кокон, ограничивающий движение, но не консервирующий то, что в нём находится, это заклинание немного останавливающее или, если сказать точнее, замораживающее время. Заклинания похожие, но в то же время разные. Это заклинание менее стабильно, чем заклинание стазиса, словно подтверждая слова охотника, немного желтоватый кокон заколебался и словно отпустил своего пленника. Как оказалось — это пленница, очень миловидная девушка, она умоляюще протянула руки к одному из инквизиторов, словно о чём-то умоляя. Жизнь поддавшемуся чарам вампира спасла Сайли, резко отдёрнув зазевавшегося жреца. Нежная ручка девушки, увенчанная острыми когтями, дотянулась до мужчины, но лишь порвала ему одежду, вернее, порезала, как острыми ножами. Вампирша не успела нанести второй удар — на неё обрушилась огненная плеть Исуторна. Старший инквизитор, не выхватывая рукоять из ножен на поясе, вызвал саму плеть из голой руки и теперь с удивлением рассматривал её. Чистильщики-иномиряне переглянулись, а Листик, удовлетворённо кивнув, похвалила старшего инквизитора за находчивость, усердничество и отсутствие растерянчества.

— За что? — удивилась Кираниэль, не совсем поняв, что это за качества и как Исуторн проявил их, рыжая девочка важно пояснила:

— В трудную для себя и своего товарища минуту он нашел, чем стукнуть, и усердно это сделал! Вот! При этом совсем не растерялся! Ага!

— Ага, — только и смогла сказать Кираниэль после объяснения Листика. Услимт, оставаясь серьёзным, сообщил, что он и его напарница должны вернуться в деревню, проверить — не осталось ли там вампиров. Ещё он попросил Листика и Кираниэль, как магов жизни, поехать с ними, так как надо освободить жителей деревни от зависимости, которой вампиры привязывают к себе свои жертвы. Гистаро и его товарищи заявили, что они тоже поедут, потому как защита жителей королевства от всякой нежити — их долг. Тарпарн и Турнорн тоже собрались ехать в деревню, в свою очередь заявив, что охранять Листика — это их долг. Исуторн, глядя на своих подчиненных (а формально Тарпарн и Турнорн перешли под его начало), понял, что те не выполнят приказ, если он скомандует им остаться. Вздохнув, старший инквизитор тоже, сказав что-то о долге перед светлым Ирхой, высказал намерение двигаться в деревню. Общее мнение артистов театра высказал Бузульяно (они испугались, что, оставшись без такой охраны, могут подвергнуться нападению где-нибудь притаившегося вампира), сообщив, что он и его товарищи не оставят в беде бедных селян. Театральный обоз на рассвете двинулся в деревню, которую проехали днём раньше.

Деревня встретила совсем не так как вчера, если люди и были на улицах, то большинство из них просто сидели и стояли, удивлённо озираясь, словно не понимая, как они сюда попали. Было похоже, что они так стоят или сидят прямо на земле (потому что стоять уже не могли) ещё с вечера. Кто-то, шатаясь, даже не шёл, пытался идти, раскачиваясь из стороны в сторону, не понимая, зачем ему это нужно и если всё же идти, то куда? Театральный обоз выехал на центральную площадь деревни и остановился напротив открытой двери сельского трактира. Здесь было больше местных жителей, но и они не знали — что делать?

— Синдром жертвы вампира, — тихо произнесла Сайли, указывая на этих людей. Её не поняли, охотница пояснила: — Укушенный вампиром становится от него зависимым. Теперь этого несчастного вампиру надо постоянно кусать, а то жертва будет испытывать муки, а потом и вот такую апатию. Вы видите какую.

— Но почему эта нежить, если она такая могучая (ведь ей почти невозможно противостоять), сразу не съест...

— Выпьет, — Сайли поправила Гистаро, тот благодарно кивнул и задал вопрос, ответ на который раньше давала Листик (правда не так подробно как сейчас ответила Сайли), тогда старший чистильщик отвлёкся и не всё услышал:

— Да, выпьет... Почему не выпьет свою жертву сразу?

— Селяне своих коров ведь тоже не режут сразу и если это делают, то не всех подряд. Вампиры — кровожадная нежить, пусть — очень злая, но это не значит глупая и уж никак не тупая. Если они всех убьют сразу, то чем они будут потом питаться? Местность они не знают, и есть ли здесь поблизости ещё одна деревня, разведать не успели. Я не отрицаю, что какое-то количество жителей деревни они всё же убили, не сдержавшись, а может — просто развлекались. Но основную массу, или как они говорят — "стадо", оставили, чтоб с него питаться. В итоге и эти несчастные всё равно умрут, но не сразу, года, эдак, через два-три. А это вампирье гнездо, именно так называются подобные группы кровососов, окрепнет и будет готово к захвату другой деревни, больше чем эта, а возможно и города!

Сайли говорила, а её внимательно слушали не только чистильщики, но и инквизиторы, и артисты театра, покинувшие свои фургоны и собравшиеся ближе ко второй повозке, где была охотница с необычными волосами, Листик, Кираниэль и Суритэн. А сама Сайли когда говорила, больше смотрела в раскрытую дверь сельской таверны. Она словно чего-то ожидала, и это случилось. Когда мимо открытого проёма, шатаясь, проходил один из едва двигающихся жителей деревни, оттуда с рычащим рёвом выскочила молодая девушка. Но на девушку она была мало похожа — на её пальцах были не ногти, а длинные острые когти, челюсть выдавалась вперёд в жутком оскале, демонстрируя длинные острые клыки, немного тонковатые, но от этого не менее страшные! Это создание повалило несчастного селянина на землю и, рванув его за горло, почти перекусив ему шею, стало жадно пить кровь. Вслед за женщиной-вампиром выскочило ещё два таких существа, но ростом меньше раза в два, они бросились на Гратама и Эльвирису. Исуторн, ближе всех стоявший к входу в трактир, не раздумывая, выхватил свою плеть и обрушил огненный удар на вампира, напавшего на селянина. Вампир и его жертва превратились в быстро сгорающий факел. Вдохновлённые примером своего начальника, выхватили плети и остальные инквизиторы, но ударов огненных хлыстов не последовало! Плети, словно это были рукоятки-муляжи, молчали!

— Не-ет! — закричала Листик, как только маленькие вампиры выскочили из трактира. Непонятно, кому она кричала, люди, всё равно ничего не успели бы сделать, настолько были стремительны действия этих чудовищных малышей. А вампирёныши вряд ли послушались бы девочку, но к людям они не смогли приблизиться, намертво завязнув в обездвижившем их золотистом тумане. Некоторые инквизиторы продолжали бестолково махать рукоятками не активировавшихся плетей, а другие, в том числе и Исуторн, с удивлением рассматривали своё, такое ранее безотказное оружие. Но большинство людей со страхом смотрели на маленьких вампиров, они хоть и были неподвижны, но уже только своим видом внушали даже не страх, ужас!

— И что мы с ними теперь будем делать? — спокойно поинтересовалась Сайли, как будто речь шла о том, куда сходить вечером развлечься. Вопрос был вроде адресован всем, но ответил Услимт:

— Вампир, попробовавший крови, а эти, несмотря на свой юный возраст и малый размер, если судить по их внешнему виду, уже выпили достаточно, неизлечим и должен быть уничтожен, чем скорее, тем лучше!

Чистильщица из другого мира, или как она сама себя называла — охотница, согласно кивнула. В этот момент на эту девушку смотрел весь театральный обоз, так как считали, что именно она сумела обездвижить этих вампирёнышей, поймав их в какую-то хитрую магическую ловушку. Только было не понятно — зачем она это сделала, если согласна со своим напарником и зачем защищает от ударов плетей инквизиторов? Об этом старший инквизитор и поинтересовался. Сайли ему не ответила, но почему-то глянув на Листика, обратилась именно к ней:

— Вампир, уже попробовавший кровь, должен быть уничтожен — это закон, или правило, рассматривай это как хочешь, но нарушать нельзя! Но могу сказать — на моей памяти нарушения были и вампир был вылечен, даже не один, но это было... Сейчас такой возможности нет! Силы нет! Поэтому...

— Не-ет! — упрямо повторила Листик и, глядя на застывших маленьких чудовищ, пояснила своё упрямство: — Убивать нельзя! Это дети! Они не виноваты!

— Вампир очень редко становится вампиром по своей воле, хотя и такое бывает. Но обычно это обращенные, насильно укушенные. В организме происходят изменения — жажда крови делает своё дело, изменяется не только тело, аура тоже! Это уже другое существо, безжалостное, быстрое и опасное, да вы и сами видите! — сначала Сайли говорила, обращаясь только к упрямо надувшей губы рыжей девочке, последний, риторический вопрос был адресован всем, её внимательно слушавшим. Люди перед собой видели — двух маленьких представителей неизвестной и опасной нежити — вампиров, но откуда они здесь взялись, было непонятно, это и высказал Гистаро, его поддержал Исуторн, тоже выразивший недоумение. Сайли пояснила:

— Вампиры не имеют детей, они увеличивают свою численность не так, как другие расы, а с помощью укуса, особого укуса. Вампир — это особая нежить, можно сказать, что эти кровососы давно мёртвые. Но они в то же время ведут себя как живые. И чтоб поддерживать свою нежизнь, им надо регулярно пить кровь живых существ. Несмотря на свою силу и исключительную живучесть (им можно отрубить ноги и руки, иногда и голову) вампиры, как любые другие, скажем, существующие, могут погибнуть. Если это можно так назвать — у них очень повышенное чувство самосохранения. Вампир-одиночка изначально обречён, рано или поздно до него доберутся и уничтожат. Даже простые селяне могут это сделать. Как? Самый распространённый способ — обездвижить, пришпилив вилами к земле, а потом вбить осиновый кол. Я же об этом уже говорила. Несмотря на скорость и силу вампиров, такое возможно — в сутках существуют периоды, когда жизнедеятельность вампиров резко затормаживается, и если в это время обнаружить их лёжку — место, где они затаились... Понятно, да? Вампиров можно ещё и сжечь вместе с тем местом, где они прячутся, в общем, способов много, хотя все они очень рискованные. Представьте себе: вы нашли лёжку вампира, замахнулись осиновым колом и... А он проснулся! Ничего и почувствовать не успеете, в большинстве случаев именно так и происходит с неопытными охотниками или охотниками-любителями. В общем — еда сама пришла к вампиру.

— А эти?.. Совсем маленькие, хотя уже и выглядят, как остальные: когти, зубы, крылья... — поинтересовался Гистаро, рассматривая вампирёнышей. Сайли пожала плечами:

— Могу только предположить что случилось. Обращать детей — это совсем не практика вампиров. Хоть они уже не люди, но психология-то остаётся детская, поэтому можно ожидать даже непослушания. Конечно, такие порывы пресекаются на корню как физическими, так и ментальными методами. Как? Как я вам уже говорила, вампиры собираются в группы, называемые гнёздами. Не сами собираются, гнездо создаёт старый, самый сильный и, соответственно, опытный вампир. Создаёт из обращённых существ, им же обращённых в вампиры. В большинстве случаев — это люди, но могут быть эльфы, орки, гномы. Вампира, главу гнезда, зовут родителем, обращённых — его птенцами. Сразу птенец слабее родителя, хотя может набрать силу, лет так за тысячу, и попытаться отобрать главенствующую роль у своего родителя. Как? Убив, естественно, у вампиров по-другому не бывает. Но для этого птенцу надо стать не только сильнее физически, но и сбросить ментальную зависимость от родителя, которая очень сильна. К тому же родитель старается всеми силами сохранить эту зависимость, сами понимаете, это вопрос его выживания. Эту деревню захватило гнездо вампиров, довольно сильное гнездо, так как здесь не было новых обращений, что вполне естественно при таких действиях — клан (иногда ещё так называют гнездо, хотя это не совсем правильное название) стремится усилиться. Но тут глава гнезда решил (я так думаю), что кормовая база не достаточна для увеличения численности его птенцов, хотя и сделал исключения для одного из своих, особо приближенных или верных — тут можно только гадать. А тот по какой-то причине обратил в вампира служанку из трактира: тот совсем голодный вампир, что не выдержал голода и напал, ведь был в недавнем прошлом женщиной, её изменение внешности ещё не столь радикальны, да и остатки одежды говорят, что это служанка. А дети... Тут и гадать не надо — это её дети. Материнский инстинкт оказался сильнее зова вампира, по крайней мере, на начальной стадии. Вот эта несчастная женщина, пытаясь спасти своих детей, обратила их. Возможно, именно из-за этого она не участвовала в ночном нападении на нас — её оставили в наказание сидеть тут голодной, запретив кого-либо трогать. Ей и её детям.