Король-Предатель

А может, всё было куда прозаичней — благодаря пылкой тираде законнорожденного, опустившийся на самое дно паренёк обрёл то, что уже отчаялся отыскать.

Надежду. Шанс отомстить своим настоящим обидчикам. Возможность восстановить 'былое величие', отстоять статус крутого самца! Наивный детский рассудок просто не мог не ухватиться за такую возможность, ну а остальное богатое воображение успешно дорисовало помимо воли хозяина.

— Поведай, что происходит нынче в Квартале, у Нижних и Верхних ворот, тогда я точно скажу, когда и что нужно делать. Не всё так безнадёжно, как кажется, мой юный товарищ. Чую, у нас с тобой ещё будет шанс и спастись, и поквитаться с врагами, когда 'непобедимая' армия Дорки поймёт, с кем столкнулась. Когда одурманенные горе-воители в конце концов осознают, на кого тявкали! — Скалозуб зло усмехнулся. — Стражи не дураки и своих ошибок не повторят.

Ну, вижу же по твоему лицу, хочешь узнать больше! Давай, Григги, изложи мне текущую обстановку, и я объясню тебе, что происходит на самом деле и чем всё это закончится... Если мы ничего не предпримем.

* * *

Кирчим брезгливо поморщился, покрепче зажал платком нос.

'Стена смерти', как окрестили наваленную в проходе гору трупов, шмонила столь отвратно, что при приближении к Воротам ближе, чем на тридцать шагов, начинали слезиться глаза. Содержимое желудка поднимало яростный бунт, настойчиво просясь на свободу.

Каким образом нёсшим неусыпное дежурство оборванцам удаётся переносить страшное зловоние, для Кирчима оставалось настоящей загадкой. Смотровые докладывали, что видели, как восставшие бедняки смачивают надетые на лицо банданы в густом жёлтом растворе, но капитан стражей лишь качал головой. Настолько же должна быть ядрёная смесь, чтобы перебивать такой смрад?! Здесь ещё большой вопрос, что будет безопаснее для здоровья... О каком здравии рехнувшихся голодранцев может вообще идти речь, привыкший поддерживать отличную физическую форму своих подопечных капитан особенно не задумывался.

Тела павших воителей представляли поистине жуткое зрелище. Служа рассадником личинок прыгучих бескрылых мух, говножоров, как их называли в простонародье, мертвецы один за другим синели, зеленели и раздувались, привлекая всё новые и новые полчища насекомых. Жизнь бурлила на мощах отгулявших свой век мужчин, бесславно обернувшихся в конце земного пути пищей и кровом для паразитов. Черви, жуки, пауки, щетинохвостки и муравьи, повылезавшие из водных источников тритоны и саламандры — все спешили урвать свой кусок. Кто-то питался падалью, кто-то падальщиками. Крысы, особого приглашения не требовали и безучастными к пиршеству не остались, замыкая пищевую цепочку разнообразной подземной фауны.

Боясь санитарии, Кирчим мыл руки по двадцать раз на день, неукоснительно требуя от подопечных следования собственному примеру и здравому смыслу. Хотя ворчание и бесконечные жалобы ответственных за снабжение лагеря водой горемык не прекращались ни на секунду, тщание капитана давало плоды. За пару недель от поноса слегло всего двое солдат, да и те, похоже, просто сдуру траванулись палёной грибной водкой. На Верхних воротах, где осадой руководил не столь щепетильный и опытный командир, получивший высокое звание, как догадывался Кирчим, чисто по блату, в лазарет отправлялось ежедневно по несколько стражей.

Наблюдение за процессом гниения не придавало духа ни ветеранам, ни зелёным разнеженным новобранцам. Участники злополучного побоища, что лежали ныне бесформенной кучей, преграждавшей проход, будто с укором следили пустыми глазницами за своими ещё живыми товарищами, напоминания тем о несмытом позоре. Кирчим прекрасно понимал и искренне сочувствовал бывалым воякам, вынужденным беспомощно смотреть на разложение плоти бывших друзей. Он бы с радостью отослал бойцов обратно в казармы залечивать душевные раны, но... Но наспех набранные на замену погибшим новички, в основной массе выходцы из слуг и обнищавших благородных семейств, не внушали капитану ну совершенно никакого доверия.

Выбирать, впрочем, не приходилось. Приказ за личной печатью и подписью Короля был однозначен. Любой ценой удерживать позиции до прихода подкрепления. Когда и откуда появится оное подкрепление в приказе, само собою, не уточнялось.

После провала со штурмом Нижних ворот уверенности в успехе мероприятия у Кирчима не было. Снова лезть на рожон никто из стражей уже не хотел, а сами бунтари не спешили переходить в активное наступление. Однако капитан не зря просиживал штаны и до своей должности дорос не случайно. Довольно быстро у искушённого в различных конфликтах воителя созрел в голове план, пожалуй, даже стратегия.

— Эгегей! Салют вам, засранцы! Как нынче настрой-настроеньице? — капитан остановился шагах в двадцати от Ворот, деловито уперев руки в бока.

В сопровождении всего одного гнома, с явной неохотой плетущегося за своим командиром, Кирчим казался ожившим героем древних сказаний, дерзко бросающим вызов судьбе. По крайней мере, сам он воображал себя в ту минуту именно таким образом.

— Моё самочувствие станет лучше, если ты заткнёшься и свалишь нахрен отсюда, урод! — дружелюбно ответили Кирчиму хрипловатым баритоном с другой стороны баррикад.

Что же, как и следовало ожидать, нищеброды оказались не в состоянии по достоинству оценить эпичность момента. Страж подмигнул стоящему поодаль помощнику.

— Ну-нус! Зачем так грубить? Нервишки сдают?! Понимаю... — страж демонстративно вальяжно потянулся всем телом. — Я тоже был бы, наверно, на взводе, коли сидел днями напролёт, вдыхая трупную вонь! Отмахивался от полчищ говножоров, глядел под ноги, дабы не наступить на жирную крысу...

— Ты чё, оглох?! Пошёл на хер, чувырло! Слышишь меня? Пошёл н-а-х-е-р!

Не предрасположенный к общению гном по-прежнему оставался скрыт за грудой наваленных тел, голодранцы вообще крайне редко выглядывали из-за своей баррикады и практически сразу скрывались обратно.

— Знаешь, а ведь во всём есть свои плюсы, — Кирчим продолжал как ни в чём не бывало беспечно болтать с невидимым собеседником. — Да, пахнет жутко и выглядит отвратительно, зато столько съедобной всячины кишит у вас прямо под носом! Крысы, личинки... Ммм, от голодухи точно теперь не помрёте!

— Я тебя, сука, угощу щас вкусняшкой! Лови, мразь!

Из укрытия высунулся гном с растрёпанными, изрядно тронутыми сединой волосами. Лицо 'дипломата' было плотно обмотано тряпкой, что отчасти объясняло, приглушённый голос разъярённого бунтаря. Оборванец широко размахнулся, но 'угостить' Кирчима не успел. Позади капитана раздался характерный щелчок, из-за плеча провокатора вылетел болт.

У 'дипломата' широко раскрылись глаза — арбалетный болт пронёсся справа над его головой, вырвав клок вставших дыбом волос и глубоко процарапав кожу на черепе. Ещё буквально один миллиметр и Стена трупов бы чуточку подросла.

— Ах ты ж, курва мать! — выругнулся промазавший стрелок.

Однако Кирчим не слишком расстроился по поводу досадной погрешности.

— Стражи, в атаку! — отдал звучный приказ капитан.

За спинами переговорщиков начали поспешно выстраиваться ряды угрюмого вида воинов. Через каких-то пару минут ровный строй стражей уже двигался к оккупированному простонародьем проходу.

— Тревога! ТРЕВОГА!!! Нас атакуют! — за баррикадой, словно муравьи в растревоженном муравейнике, замелькали головы в спешном порядке группировавшихся бедняков.

— Все на защиту Ворот!

— Зовите Дорки!

— На помощь!!!

— Скорее сюда!

— Быстрее! Быстрее! Быстрее!

— Стражи! Стражи идут!

Кирчим так и стоял спокойно на месте, лишь чуток сдвинувшись в сторону, с тем чтобы пропустить штурмовой отряд. В противоположность своим крикливым оппонентам, единственным шумом, издаваемым солдатами Короля, был ритмичный топот сапог. Каждый знал, что делать без лишних указаний и слов.

— Копья!

— В ряд! В ряд встали, орочьи дети!

— Лес копий!

Несмотря на всю свою неприязнь к взбунтовавшейся черни, капитан в полной мере оценил выучку и организованность вчерашних простаков. Из-за баррикады согласованно поднялось множество длинных копий, плавно опустившись после очередной команды навстречу нападающим. Над жуткой стеной из мертвечины и мешков показались головы обороняющихся. Передние ряды 'голодранцев' были защищены превосходными шлемами. Как догадывался Кирчим, остальная броня новоиспечённой тяжёлой пехоты была столь же великолепного качества. К сожалению, этот подарок они преподнесли нищим сами. Ведь первое, что те сделали после крупной победы — это ободрали до нитки тела проигравших...

Стражи резко остановились в пяти шагах от разлагающегося месива. Поверх баррикады на атакующих уставились злые, голодные глаза отчаянных мятежников. Жаждавшие поквитаться со своими обидчиками бывалые воины Короля встретили защитников взглядами не менее яростными.

Над местом грядущей битвы воцарилась гробовая тишина.

Лишь тихо-тихо шуршали ползавшие на хладных трупах личинки, да стрекотали неугомонные насекомые. Слизнул жирную бескрылую муху тритон, сглотнул, пополз дальше. Тонюсенько пропищала крыса и, словно почуяв повисшее в воздухе напряжение, смылась с места пиршества от греха подальше. Шорох в задних рядах бунтовщиков свидетельствовал, что среди малоимущих граждан Оплота всё прибывало.

— Ну давайте, идите сюда, мужелюбы! — не выдержал в конце концов кто-то из бедняков. — Вперёд-вперёд! Ща мы снова вас отмудохаем!

Сгрудившиеся в тесном проходе оборванцы разразились разухабистыми издёвками. Никто из стражей не шелохнулся.

Задиристые кличи сменились улюлюканьем, затем свистом и, наконец, грязной руганью и ворчанием. Тревожное ожидание взвинтило нервы бунтарей до такой степени, что те, похоже, сами были готовы преодолеть преграду, отделявшую их от врагов, и бросится врукопашную. Сие развитие ситуации вполне бы устроило Кирчима, но поскольку здравомыслие пока ещё не покинуло главарей черни, державших в строгой узде подчинённых, пришлось продолжать следовать выбранной тактике.

Первые два ряда стражей резко присели на одно колено, открывая взору изготовивших взведённые арбалеты стрелков.

Большинство защитников успело пригнуться. Большинство, но не все.

Послышались вопли. Кто-то орал от боли, кто-то от ужаса, стирая с лица мозги стоявшего секундой назад рядом товарища.

Не успел у защитников пройти первый шок, как передние ряды стражей столь же внезапно раздались в стороны. Несколько гномов, дружно ухнув, закинули за баррикаду хлипкие бочонки весьма странного содержания. Треснув при столкновении с плотным строем мятежников, бочки помимо серьёзных ушибов забрызгали всех столпившихся в проходе самым что ни на есть настоящим дерьмом.

— Подарочек вашим засранцам от наших! — громогласно пояснил Кирчим. — Счастливо оставаться, можете и дальше сидеть в своей вонючей кишке яко крысы в норе! Коли у вас не хватает духу выйти на честный бой!!!

С показным пренебрежением капитан повернулся спиной к беднякам и с отеческой теплотой в голосе обратился к выполнившим сегодняшнюю задачу солдатам:

— Назад парни, у нас по расписанию скоро обед!

Стражи неторопливо отступали, никак не реагируя на проклятия и лютую матерщину, исходившие от гномов за баррикадой. Дальше пустых сотрясений воздуха никто всё равно не пошёл и правильно сделал. Ибо арбалетчики перезарядили свои смертоносные орудия и с радостью готовы были пустить их в дело повторно.

Кирчим довольно похлопал по плечу смазавшего при первом выстреле помощника:

— Громкой победой сие, конечно, не назовёшь, но подобные сюрпризы наши друзья теперь будут получать регулярно! Посмотрим, насколько хватит их выдержки. Насколько они приспособлены к войне, а не к случайной разовой стычке.

Глава 18. Новый пророк

— Признаюсь, я несколько удивлён тем, что Дорки до сих пор придерживается оборонительной стратегии. Не очень-то похоже на методы нашего бравого вождика. В его стиле было бы психануть и давно уже повестись на очередную грязную провокацию. Кто-то или что-то его явно сдерживает... — глубоко задумавшийся Скалозуб рассуждал вслух, совершенно не беспокоясь о навострившем уши любопытном подростке. — 'В конце концов, сейчас я не в том положении, чтобы лишний раз осторожничать. Всё или ничего, и никак иначе!'

— Но как кто-то может указывать Дорки, если он и есть самый главный?! — искренне удивился наивный парнишка. — Ведь все называют его Вождём! И все боятся, когда он чем-нибудь недоволен...

Скалозуб хмыкнул:

— Хех, мой юный доверчивый друг, если бы всё было так просто и очевидно! Да, у Дорки в руках нынче сосредоточены огромная сила и власть. Что правда, то правда. Но я бы не считал его ровней Маронону или, пусть даже, вторым гномом в Оплоте. Слишком быстро он вознёсся, слишком мало у него знаний и опыта, чтобы я поверил, будто никто ему не помог. Что ж, пожалуй, всё сходится...

Григги озадаченно уставился на странного заключённого. В ответ тот молча окинул юношу взглядом, легонько покачал головой, словно соглашаясь с собственными умозаключениями, и снова ушёл в себя.

Прошло довольно долгое время, прежде чем Скалозуб снова заговорил, вернее воскликнул:

— Пастырь был прав, старый хитрец, как всегда, уловил самую суть! В конфликте черни со стражами замешана третья сила, которая терпеливо выжидает свой час. Иначе объяснить все хитросплетения нынешней ситуации попросту невозможно! Посуди сам, Григги, — ошарашенный вид подростка, застывшего с открытым ртом, свидетельствовал о крайне напряжённом интеллектуальном усилии оного. — Когда единственный поставщик отказывается вести дела с чернью, у Дорки откуда-то берётся еда. Целая куча еды, дабы прокормить прорву отчаявшихся мужей! Никогда в жизни не занимаясь ничем окромя разбоя, глава маленькой шайки вдруг с ходу берётся за строевую подготовку огромной толпы. Додумывается вооружить челядь простым и эффективным оружием, напоить для храбрости дурманящим зельем. Выдаёт речи, коим позавидовал бы профессиональный оратор. Разрабатывает блестящий план нападения. Производит расчётливую вылазку в Пещеру ремёсел, где бывал от силы пару раз в жизни. Избегает противостояния со стражами в открытом бою...

Увлёкшийся суждением гном отрицательно покачал головой:

— Я могу, конечно, поверить, что у Дорки действительно имеются некие врождённые качества лидера. Что определённые подсказки наш вождик получает от Леха, хотя... судя по пренебрежению, с которым Дорки относится к толстяку... сомнительно, чтобы к мнению торгаша в настоящее время серьёзно прислушивались.

Мда. Боюсь, Лех отведённую ему роль уже отыграл. Хм, на чём я остановился? А, так вот. За Дорки просто обязан стоять кто-то гораздо более дальновидный, влиятельный и богатый!

— Но зачем кому-то столь значимому нужна, как ты любишь там говорить, 'чернь'? Почему нам помогают? — не унимался подросток.