Там, где правит Рандом

Во дворе рубились на мечах Маффит и Шакки. Обе понятия не имели, что такое японский и китайский стиль боя, но годы практики с холодным оружием в руках давали о себе знать. Обе героини интуитивно почувствовали, для каких именно ударов создан каждый из их мечей и теперь ловко применяли свои интуитивные представления на практике. Маффит имела явное преимущество за счет длины своего меча, но Шакки компенсировала его скоростью и грацией.

Питомец Маффит, многоногий сундук, уселся в сторонке понаблюдать за боем. На него сверху с той же целью уселся Лем, на коленях у которого расположилась Ниволль. Сундук время от времени пытался лязгнуть крышкой, чтобы укусить Лема за пятую точку, но под тяжестью двух геройских тел сделать этого никак не мог, а вставать и брыкаться питомцу явно было лень.

— Помнишь, по сети шутка ходила? — обратился я к Оле. — Твоя команда в случае нападения зомби. Первый друг из списка друзей — специалист по огнестрельному оружию, второй — доктор, третий — укушен, но скрывает это.

— Помню.

— Помнишь, какой вывод писали на демотиваторах, родившихся на волне этой шутки?

— Ага...

— С такой командой нам точно конец! — хором закончили мы оба.

— Команда! — крикнул я. — Стройся!

— Зачем? — лениво вопросил Лем, обнимая Ниволль.

— Будем готовиться к приключениям! А то мы с Олей сейчас уйдем их искать, а вы пропустите все самое интересное.

"Смерть — это тоже приключение!" — говорил Питер Пэн в одной из крайних экранизаций. Ну что ж, вперед, на приключения!

Этот аргумент подействовал, Шакки и Маффит вернули мечи ножнам и подошли к нам. Нехотя оторвались друг от друга Ниволль и Лем, причем Лем уже косился на стройные ноги Маффит, аппетитно выглядывающие из-под львиной шкуры. Чего уж греха таить, я на них тоже косился, да и не только на ноги. Было там на что коситься...

— Итак, слушайте текущую установку. Мы с Олей пытаемся вернуться домой. Чтобы сделать это, нам нужно оказаться где-то между 60 и 61 столбом. Прорываться туда придется с боем. Если все пройдет гладко — мы будем только счастливы, но я в такой расклад почему-то не верю. И на сей раз, по известным всем нам причинам, умирать нам нельзя ни в коем случае. Мы можем на вас рассчитывать?

— Ты сейчас нам предложил прикрыть вас с Олей грудью и умереть за вас? — спросила Шакки.

Я стушевался. Собственно, именно это я и хотел предложить, только не в таких выражениях, а в более красивых, но менее емких.

Интересная штука слова... Вот ты говоришь: "Многое изменилось в нас с тобой и в наших отношениях. Я думаю, нам лучше расстаться..." По сути это означает "Я ухожу от тебя, потому что больше не люблю!", но благодаря игре слов, тонкой вуали и удачно пущенному туману вроде бы все совсем иначе. Вроде бы...

Шакки подошла, встала между нами и положила руки на плечи обоим.

— Мы же все понимаем. Вы — из другого мира. Вы — другие. У вас, например, смерть — это насовсем, а у нас — на несколько дней. Поэтому вы своей смерти боитесь, а мы — нет. Я, если честно, не понимаю, как это, насовсем. Как это: ты был, и вдруг тебя нет? Нет мыслей, нет приключений, нет ничего. Так ведь не бывает... И после того, как рухнул храм и мы поняли, что отныне умершие не воскреснут — мне стало страшно. Думаю, я не ошибусь, если скажу за всех: иногда нам кажется, что мы не отказались бы от покоя и оседлой жизни. От чего-то, что навсегда.

— Вы не были бы счастливы, — улыбнулась ей Оля. Кажется, эти двое крепко сдружились, пока воскрешали моего питомца и вызволяли меня из плена. — К тому же... не бывает так, чтобы что-то — мимолетно, а что-то — навсегда. "Годвилль" — мир хаоса и приключений. У вас мимолетно все: и любовь, и радость, и смерть. У нас же все надолго, если не навсегда. Любовь, боль, радость, горе... Смерть. Я вообще не думаю, что вам бы понравилось в нашем мире.

Шакки кивнула, соглашаясь, и я в который раз подумал о том, как же сильно изменилась эта игра и ее персонажи. Как много разума и оригинальности они взрастили в себе. А кто-то — не только разума, но и злобы, замешанной на жажде мести. И я мог понять администратора Годвилля, созданного злодеем. Созданного лишь для того, чтобы вредить, убивать и умирать самому. От такой жизни поневоле озвереешь!

— Ну что? — улыбнулась мне стоявшая напротив Маффит. — Пойдемте? Не будем терять времени!

— Не будем! — согласился я.

— Жаль только, что не погуляли мы в этот раз! От нашей прошлой пьянки таверна ходуном ходила!

— Еще повторим! — утешил я героиню. — Вот выберемся отсюда, переждем перезапуск "Годвилля", найдем Эйфеля и с его помощью заглянем к вам еще не раз!

— Мы все забудем, да? — грустно спросила Шакки. — Все приключения, которые у нас были за эти дни?

— Вряд ли все, — пожал плечами я, — скорее всего систему откатят к тому моменту, как она вышла из-под контроля. То есть к моменту обрушения главного храма. Может чуть раньше... Я вообще не знаю, как вы все это ощутите...

Я старался произнести это спокойно, без дрожи в голосе, но получилось с трудом. Потому что я боялся того, как мог изменить откат системы героев "Годвилля". Я видел перезапуск сервера как полное выключение этого мира! Исчезнут все герои и монстры, растворится в ничто земля, горы, реки и озера, и останется только Пустота. Та самая, которую сумел успешно победить Бастиан во второй части "Бесконечно истории" Михаэля Энде. А потом из пустоты мир развернется вновь. Вновь возникнут города, храмы, дороги, леса и реки, монстры и герои. Но это будут уже другие герои, созданные с чистого листа. Герои без индивидуальности, без души, без памяти обо всем волшебном, что произошло с ними ранее. Герои, не помнящие не только своих прежних питомцев, но и меня!

От этой мысли меня бросило в дрожь, но я надеялся на лучшее. Надеялся, что перезагрузка и откат системы сотрут только события последних часов, а все, что было до обрушения храма — останется в памяти героев в целости и сохранности! И надеялся, что уцелеет главное — души этих милых виртуальных существ, ставших для меня реальнее многих людей из моего мира. Реальнее и роднее.

— Вперед! — нарочито громко сказал я, чтобы мой голос прорвался через вставший в горле ком. — Пора в путь!

И наша команда двинулась в путь. Герои привычно обсуждали, как и сколько монстров они сегодня завалят, пытались мериться оружием, но быстро остыли, потому что с обычным годвилльским снаряжением все было просто, каждый предмет имел четкий и понятный боевой бонус, который можно было сравнивать с оружием коллег по приключению. А как быть с неисчислимым боевым бонусом? Как сравнить бесконечность с бесконечностью?

Герои предлагали пройти тем же путем, что мы шли сюда, через город, но я настоял на дороге в обход. Мы прошли вдоль стены, огораживающей Годвилль, и углубились в лес, который, как мы уже выяснили, был тем глуше и мрачнее, чем дальше располагался от основного тракта. Я не хотел идти по тракту, извещая монстров о своем прибытии и ввязываясь в бой со всеми теми тварями, что выставит против нас Администратор Годвилля. С оружием Эйфеля мы, конечно, невероятно сильны, но все же вряд ли непобедимы.

Я не думал, что наш противник так глуп и сосредоточит все свои силы только на тракте, со стороны столицы. Скорее всего, отрезок с 60 по 61 столб будет заключен в охранное кольцо полностью, но... Чем черт не шутит? Вдруг нам повезет и, зайдя на тракт со стороны 62 столба, мы выйдем противнику в не защищенный тыл? И тогда мы быстренько найдем портал (о том, как мы его найдем — я старался не думать), а наши друзья-герои с удовольствием развлекутся убийством многочисленных монстров. Ну, или сбегут, если монстры окажутся слишком уж многочисленными.

Мы с Олей шли молча, вышагивая впереди нашего маленького отряда. Брысь ехал у нее на плече. Я не ревновал. Мой саблепузый тигр сначала попытался забраться на мое плечо, на первый взгляд — более широкое и удобное, но когда он, выпустив когти, прыгнул мне на грудь, шардевкатрановые доспехи среагировали мгновенно. Маленькие, но такие крепкие и мощные отростки кожи шардевкатрана восприняли Брыся как угрозу, и моего кота отшвырнуло от меня метров на пять, крепко приложив о чей-то забор. Досталось бедолаге мощно и от души, на лапы кот встал не сразу. На меня обиду вроде бы не затаил, но на мне ехать больше не порывался. Зато Олина мифрильная кольчуга идеально подходила для того, чтобы цепляться за нее когтями.

Я вышагивал бодро, но отрешенно — мои мысли бежали далеко впереди меня, куда дальше грядущего сражения.

Думал о том, что, вернувшись домой, надо будет обязательно описать всю эту историю. Подробно, в деталях, с огоньком... Кое-где — приукрасить, добавить себе геройского ореола, а кое-где — разбавить самоиронией. В общем, этакие мемуары героя-крестоносца. Нет, КВЕСТОносца! Точно!

И Олю нужно будет разыскать в реальности. Хотя почему разыскать? Мы же собираемся встать в портал вместе, одновременно, а значит, вероятнее всего, нас и перенесет в одно и то же место, из которого нам предстоит как-то добираться домой. Конечно, это будет актуально если мы вообще найдем портал раньше начала перезагрузки и нас не убьют по дороге...

Впрочем, на счет перезагрузки я волновался не так уж сильно. Сколько времени уйдет у создателей игры на то, чтобы понять что игра зависла? Минут десять? Тридцать? Есть ли за сервером "Годвилля" дежурный, регулярно проверяющий, работает ли игра? С учетом разницы во времени пол часа "снаружи" превращались в два часа "внутри", а это уже срок...

Что будут делать админы потом? Думать, почему игра зависла? Пытаться что-то предпринять? Сколько времени это зайсмет? Еще пол часа? Или час? Тогда у нас есть два или четыре часа дополнительно.

Нет, успеем. Вроде бы должны успеть.

Главное — чтобы нас правда в Антарктиду не забросило... Ну а потом, в будущем, Новосибирск и Кемерово — соседи, всего каких-то 4 часа пути на автобусе. Можно друг к другу в гости съездить. Посидеть в кафе, вспомнить наши приключения в "Годвилле". Или даже написать о них роман вдвоем! Никогда я еще не работал в соавторстве — интересно, каково это? И интересно, какая Оля в реальности? Неожиданно я поймал себя на мысли, что эта странная, немного замкнутая и скрытная как агент КГБ девушка, втиснутая в тело юнца-героя, начинает мне нравиться. Мне уже было стыдно за тот рестлинг, что я устроил в таверне несколько часов назад. Я, конечно, не знал, что бью девушку, но честно признаться, в тот момент даже узнай я это — меня бы это не остановило. И именно поэтому мне было стыдно.

Чего я ее сразу в предатели-то записал? Странная она, конечно — прикинулась парнем, героем и лаптем. Я — не я, корова вообще ни разу не моя. Взяла бы да и сразу сказала, кто она такая. Ну, пусть не сразу, а когда узнала, что я — тоже реальный человек, а не игровой персонаж. Так нет же, сомневалась в чем-то! Думала, стеснялась... Странная она! Но, надо отдать ей должное, голова у нее варит будь здоров. Действовала Оля-Персиваль стремительно и с умом. В сущности, мы с ней теперь друг за друга ответственность несем, ибо по несколько раз жизнь друг другу спасли!

Язва она, конечно, редкостная, ну так и я не сахар.

Помню, пару лет назад работал я в одной компании. Только пришел туда и сразу же невзлюбил девушку по имени Лена. Первой моей мыслью было: "Что за гопница тут такая сидит?" Как потом выяснилось, первой Лениной мыслью было: "Ну и что это за хрен с бородой к нам пришел?" "Любовь" была взаимной! Работали мы в разных отделах, но, так уж получилось, практически за соседними столами. Оба за словом в карман не лезли, оба не умели держать свои мысли при себе, поэтому споры у нас возникали по поводу и без повода. Яростные споры, похожие на локальные ядерные войны.

И как-то так получилось, что уже через месяц я не представлял офиса без Лены. Без ее шуток, без постоянных попыток меня подколоть, без моих попыток сделать то же самое. Она иронизировала над моим разросшимся на пиве и картофельном пюре пузом, я — над любыми проявлениями ее недостаточной компьютерной грамотности...

Когда еще через два месяца я увольнялся (так уж получилось, предложили место получше), на прощанье мы обнялись и оба вполне искренне пустили слезу. Мы и сейчас общаемся, но, увы, уже не видимся, и работаем в десятке километров друг от друга. И мне очень не хватает Лениных язвительных шуточек, равно как и ей, я уверен, не хватает моих.

И сейчас я начал осознавать, что против препирательств с Олей я тоже ничего не имею.

В лучшем фантастическом сериале всех времен и народов, в "Вавилоне 5", имела место быть одна серия... "Вавилон" вообще сериал глубоко философский, из него есть что почерпнуть, во время его просмотра есть о чем задуматься. В общем, у центаврианина Лондо Молари было три жены. И все три — редкие стервы. Лучше жениться на гарпии, чем на одной из этих троих. Все три брака были заключены по расчету, для возвышения рода Молари, и всех трех своих жен Лондо искренне ненавидел, равно как и они его. Лишь одно его утешало — все три жены — на Центавре, а он — на "Вавилоне 5", за десятки световых лет от этих чудовищных фурий. И вот однажды, за особые заслуги перед родиной, сам император разрешил Лондо развестись! Род Молари к этому моменту возвысился уже выше некуда — империя была многим обязана лично Лондо, поэтому ему позволено было без ущерба для чести рода бросить двух жен, оставив себе всего одну.

Всех трех Лондо пригласил на "Вавилон 5", где он служил послом империи Центавр. Все три заранее знали, о чем пойдет речь, поэтому две из этих трех подколодных змей, взойдя на борт станции улыбались шире самых довольных ишаков, готовые умасливать своего обремененного властью мужа. С порога они стали рассказывать, как скучали по нему, как любят его, и как гордятся его успехами в политике. Третья же поприветствовала его хмуро и сдержанно. Привычно пару раз назвала дураком и балбесом, поинтересовалась, удосужился ли он забронировать для своей жены номер, и отправилась туда.

Угадайте, какую жену Лондо оставил себе?

Разумеется, третью!

Что сказал Лондо, комментируя этот выбор: "С этой женщиной я всегда знаю, чего я стою на самом деле!"

— Оля? — позвал я.

— А? — откликнулось это недоразумение.

— Чего я стою на самом деле?

Она не ответила, но на ее лице я без труда прочел короткое и емкое: "Чего?"

— Ну... Как бы это тебе сказать... Как бы так выразить... Какой я?

— Больной на голову, — фыркнула она.

Емко, не поспоришь.

Еще немного мы прошли молча, а потом заговорила уже она.

— А почему ты спрашиваешь?

— Да так, следую нити размышлений. Просто мы сейчас, возможно, идем на смерть, а рядом со мной нет ни любимой, ни кого-то из друзей. Я не то, что исповедаться, я и спросить, каким я им запомнился, не могу. Это угнетает.

— Меня тоже, — сказала она, но почему-то улыбнулась.

— Что-то ты на угнетенную на тянешь.

— Ну, это я храбрюсь на самом деле. Просто за все то время, что я провела в этом мире, мной управляли обстоятельства. Я не принимала решения, я просто пыталась выжить. Все происходило слишком стремительно, не давая мне возможности что-то обдумать. Я словно плыла в стремительном потоке! Если бы этот поток был менее стремительным — я бы, наверное, успела все обмозговать, уложить в голове, понять, что ты в сущности — не плохой человек, и все тебе рассказать.