Танго с призраком - 6. Танго Эсценарида

— Он тоже был в курсе, — с горечью произнес Бернардо.

— Да. И вашего деда убил именно он. Но — по порядку. Оскар Рикардо придумал, как связаться с мединцами. Он отправился в пещеру, в которой его брат пережидал непогоду, и оставил им сообщение. Приплыв туда в следующий раз, один из мединцев прочитал его и ответил. Завязалась переписка, потом Оскар встретился с главными магами мединцев. Рамоном и Сесаром. С Рамоном они работали, с Сесаром даже слегка подружились.

— Почему так? — уточнила Ленора. — И магами чего?

— Все мединцы — маги воды. Правда, Сесар более разносторонен, если бы его учили, он мог бы стать хорошим артефактором. С носителей он мог применять любые силы, от некромантии, до магии огня. Хотя ему это и обходилось достаточно дорого.

Ленора вздохнула.

— Жалко.

— Конечно, жалко. Как и любой талант, обращенный во зло. Но соприкосновение с демоном даром не проходит. Рамон Амадо Бустос был одержим возвращением демонессы. Ради этого он не пожалел бы никого. И жалеть не собирался. Он хотел устроить гекатомбу, но для этого мало сил, нужны знания.

— Знания?

— Конечно. Я телефонировал в Университет, и для меня поискали запросы по индейской магии. Феола подсказала кое-что. Так вот. Эту литературу, по магии, которая им вроде бы и не нужна, заказывали Рамон Рикардо и Оскар Рикардо. Мединцы пользовались. И смогли провести нужные расчеты.

Ленора процедила кое-что непечатное сквозь зубы. Все дружно сделали вид, что не услышали, и Амадо продолжил.

— Надо отдать мединцам должное, способности у них отличные. Ритуал они рассчитали, но для него нужно было серьезное жертвоприношение. Массовое. Как его обеспечить? Им пришел в голову только один вариант — взорвать столицу. Но что потом? Они устраивают взрыв, демонесса прибывает в наш мир — если повезет, но в каком состоянии? Возможно, раненая, возможно, без сил. Сможет ли она скрываться, сможет ли прийти в себя?

— Ей нужно было прикрытие от Церкви, — припечатал епископ Тадео. — Мы бы поняли, что в наш мир проникло Зло и не оставили бы попыток с ним справиться.

Скромный брат Анхель кивнул.

Однозначно бы пытались загнать демонессу обратно в бездну, или откуда она там вылезла?

— Вот. Вывод — нужна была власть, лояльная к мединцам. Вы, ваш отец, ваш дед — не подходили. Вы и так законные правители. Вас подкупать не нужно. А вот остальные... его высочество Рамон Рикардо давно мечтал о власти. Он искренне считал кузена Хосе непригодым для правления.

— И у него были на это причины, — Бернардо снял узенький обод, который носил вместо короны, положил его рядом с собой и потер лоб. Надавила, зараза! Вроде и легкая, но так давит... — Стыдно сознаваться, но моим отцом мог вертеть кто угодно и как захочется. Даже эта дура Алехандра. Убедить его было несложно. А уж когда он почувствовал власть и свободу...

Ленора сочувственно погладила кузена по руке.

— Человеком он был хорошим. И тебя любил. Это главное.

— Определенно. Вопрос — как сменить власть? Если жертвоприношение планируется в столице, а король и его родные в Каса Норра? Заговорщики подошли к делу с изяществом и отравили вашего деда, ваше величество. Именно Рамон Рикардо дал ему яд. Многокомпонентный, сложный, чтобы точно никто ничего не почувствовал. Мединцы могут составлять такое. Одним компонентом яда пропитали губку, вторым платок, третий добавили в крем для лица. У вашего деда ужасно пересыхала кожа, он пользовался кремом после бритья, вот, в него. По отдельности эти компоненты можно хоть в кожу втирать, хоть горстями глотать. Но стоит им соединиться вместе — и получается сильный яд. Убивает он не сразу, за несколько дней, ну так и порции ваш дед получал постепенно. То из губки, то с платком...

— Платки же меняют каждый день, — удивилась Маргарита Мария.

— Меняют. Но вашему отцу незадолго до смерти понравилась лавандовая отдушка. Сильная. Вам не понравилась, кстати говоря.

— Да. Это была неприятная лаванда.

— Вот, она. Но даже если бы вы ей пользовались — ничего страшного. По отдельности три части яда не сработают.

— Вот почему дед не знал, чем и кто его убил. Я... это неважно, — махнул рукой Бернардо.

Хавьер промолчал. Но очень выразительно.

Неважно, конечно. Если кто думает, что некроманты не улавливают эманаций, которые идут из подвала собора. Но если королевская семья пытается это скрыть — пусть. Он точно не будет кричать и пытаться все это обнародовать.

— Итак, его величество умер, и его повезли хоронить в столицу. А здесь уже все было готово для гекатомбы.

— Мануэль затеял скандал, Мигель пригласил его к себе — и не успел вернуться. Творец...

— Да, его высочество Рамона Рикардо не во все посвящали. Но в данном случае... он уехал бы незадолго до коронации. И вернулся, как он полагал, героем. И будущим королем.

— Согласен, если бы что-то случилось с отцом, дядя бы мог сесть на трон, — согласился Бернардо.

— Верно. Мог бы и его сын. Вот Мануэль не мог. Но тут в дело вступил Оскар Рикардо. Судя по документам и косвенным свидетельствам, он договорился с Меганой.

— С этой девкой?! — возмутилась Ленора. Альварес, который неотлучно был рядом с невестой, погладил ее по руке. Мол, успокойся, дорогая.

Если что — я эту Мегану из-под земли достану и пепел обратно закопаю!

— Эта девка хотела быть королевой. В ее понимании, это был блеск, власть, балы, роскошь — и никакой ответственности, — разъяснил Амадо. — Оскар Рикардо убедил ее, что если никого из основных ветвей не останется, у Мануэля есть шанс сесть на трон. Признанный сын, герцог... почему нет? Обаятельный любимец толпы. Так что судьба Мигеля Рамона тоже была предрешена. Мегана его приговорила бы, и сама привела в действие приговор.

— Полагаю, для нее тоже было что-то приготовлено, — хмыкнул Бернардо.

— Разумеется, ваше величество. При обычных условиях Оскар никогда не попал бы на трон. Бастард побочной ветви, даже не герцог — граф. Но править ему хотелось, и очень. И тут ему помогают мединцы. Король, который полностью от них зависит, им выгоден. А Оскар опирался бы на них, чтобы разобраться с протестами. Обязательно.

— Наверняка нашлись бы те, кто его не признает, — согласился Бернардо. — И ему предложили Мерседес?

— Да. Если что, есть документы, ваш дед удочерил Вирждинию Монику Арандо.

— ЧТО!?

— Подозреваю, что это подделка. Но они есть, и оспаривать их можно долго. Кровь там королевская, от мединцев сущие капли, но для повиновения демонессе их хватит, для шантажа тоже — чего еще желать? На трон та же Мерседес села бы спокойно.

— И демонесса смогла бы потом сделать с ней, что угодно. И с ее ребенком. И со всем королевством.

— Как-то так.

Бернардо весьма непечатно скрипнул зубами. Все вежливо промолчали. Говорил только Амадо.

— Оскар Рикардо женат на Бриссе Фальконе. Был.

— Был?

— Никто не видел несчастную вот уже полтора года. Даже больше.

— Не видел?

— Графиня, известная раньше своим пристрастием к развлечениям, стала домоседкой, и буквально никуда не выходит с верфи. Ее видят иногда вместе с мужем, и только.

— Это кого хочешь можно загримировать, если на пару раз, — отмахнулась Феола.

— Лишь бы девушка была достаточно человекообразной, — согласился Амадо. — Ваше высочество, какие приметы были у Бриссы?

— Да никаких... симпатичная, черные волосы, синие глаза. Средний рост, средняя фигура. Очень любила все яркое, броское, лицо раскрашивала в три слоя, я ее постоянно гоняла умываться, — вспомнила принцесса.

— Вот. Черные волосы, синие глаза... Я недавно подумал — и связался с Бенитесами. Эллора сказала, что пару раз, по просьбе сестры, она надевала черный парик и ужинала с симпатичным мужчиной. Каталась в мобиле. Не дома, на людях. И раз появилась в опере. Она понимала, что ее втягивают во что-то нехорошее, но Дарея была по уши влюблена в Бустоса, и не понимала, что втравила родных в смертельную ловушку.

Феола кашлянула.

— Если в правильном платье, Эллора вполне человекоподобна. И держать себя умеет. Она вообще симпатичная, там только жабры, ну и так, по мелочи...

— Сейчас у нас остался только Оскар Рикардо, — подвел итог Амадо. — И надо его вытащить на свет, пока он не устроил еще какую-то пакость.

— Наверняка устроит, — вздохнула Ленора. — Власти ему хочется.

— Мне он всегда казался таким... склизким, — поддержал ее брат. — Словно по болоту ползаешь.

— Давайте думать, как его вытащить, — подвела итог Феола. — Надо, чтобы он признался хоть в чем... вам же все равно, за что его казнить? За убийство супруги тоже вполне сойдет, нет?

— Ты умничка, — расцвел Амадо. — Я как-то так и думал. И хотел просить Хавьера помочь.

— Чем?

— Сможешь вызвать дух Бриссы Паулины Фальконе?

— Я некромант. Ты как себе это представляешь — на пустом месте? У меня ничего от нее нет! Ни косточки, ни носового платка с соплями. Могу Ла Муэрте попросить, но вряд ли она отзовется по такому мелкому поводу.

— Я смогу, — вздохнула Феола. — Шаманам это не нужно. Но ненадолго.

— Вызывай, — отмахнулся Амадо. — Хавьер поможет, если что. Дождемся ночи?

Феола качнула головой.

— Не обязательно. Хоть сейчас, если мне обеспечат жертву.

— Жертву?

— Любая птица подойдет. Хоть та же курица...нужна свежая кровь и жертвоприношение.

— Обеспечим, — стало интересно Бернардо. Правда, когда еще удастся такое увидеть? — А присутствовать можно?

— Вполне. Только не мешайте.

Мешать никто и не собирался.

Курицу принесли слуги с кухни, живую и кудахчущую.

Дверь закрывал лично епископ Тадео, смирившийся с обрядом, который будет проведен при нем. С другой стороны, если это надо, чтобы покарать убийцу? И Феола заверила, что некромантии в этом нет. Призыв духа, и только. Любого.

Девушка быстро начертила на полу круг, вписала несколько символов, встала рядом.

— Руки не протягивать, круг не пересекать, на уговоры не поддаваться. Амадо, задаешь вопросы, когда пойму, что не могу ее больше удерживать, щелкну пальцами.

— Хорошо.

Феола достала обсидиановый нож. Привычно перехватила курицу, взмахнула острым лезвием... тихо ахнула Ленора. С интересом изучал силовые линии Хавьер. Действительно это что-то другое. Некромантией тут и не пахнет.

Курицы не было.

С пальцев Феолы на пол медленно осыпался серый пепел...

И так же медленно проявлялся в круге призрак красивой женщины.

Секунда, две... лицо ее исказилось — и Брисса заметалась в круге.

— УБИЙЦЫ!!! НЕНАВИЖУ!!!

Орала она так — барабанные перепонки чуть не полопались.

Феола подняла руку и встряхнула браслетом. Вроде бы и несерьезное движение, но Брисса словно бы поперхнулась.

— Т-ты... зачем!?

— Я призвала тебя, чтобы узнать имя виновника твоей смерти и отомстить!

Феола не врала. В главном. А второстепенные детали Бриссе и не нужны. За кого там мстить будут, для чего... глаза призрака загорелись синими огнями. Брисса зависла неподвижно.

— Спрашивай.

— Отвечай ему, — Феола показала на Амадо. — Он следователь. Я не умею спрашивать, только призывать.

Слова давались ей с трудом.

Призывать духа — это как танцевать на проволоке. А если одновременно еще и разговаривать, или там, лимонад пить — это сложно вдвойне. Становится проще, если дух сотрудничает, не сопротивляется, его не надо принуждать говорить. Но Брисса как раз к таким и относилась. Стоило ей понять, что она может отомстить мужу — и Феоле мгновенно стало легче. Держать и принуждать?

Да ее бы развоплощать и затыкать пришлось насильно!

Брисса перевела глаза на Амадо.

— Спрашивай.

— Кто тебя убил?

— Мой муж. Оскар Рикардо Фальконе.

— За что?

Брисса зашипела. Кажется, ей хотелось приукрасить правду, но лгать призраки... могут, но не в этом ритуале. Он сложнее, труднее, но и пользы от него больше.

— Я ему изменяла, он дознался.

Шаг за шагом Амадо восстанавливал картину преступления. Если бы Брисса не помогала, Феоле пришлось бы сложнее. Они и половины не узнали бы. Но призрак оказался мстительным. Чтобы напакостить супругу, Брисса старалась изо всех сил. Присутствующих она просто не любила, а своего убийцу ненавидела. Рассказала и с кем гуляла, и как убили, и куда дели тело. Осталось его достать и порадоваться.

Феола щелкнула пальцами, давая понять, что время на исходе.

— Есть у тебя желание? — заторопился Амадо.

— Хочу, чтобы моего мужа казнили.

— Постараюсь. Если просто убьют — подойдет? Или надо с церемониями? — уточнил Бернардо.

— Лишь бы помер, — прошипела Брисса. И ее не стало.

Феола опустилась на пол. Перевела дух.

— Уффф! Справились, кажется. Хорошо, что она хотела мести не нам, а мужу.

— Хорошо, — согласился Амадо. — Иди ко мне на ручки, сейчас я тебя устрою в кресле и пойду на кухню. Я помню. Матэ и сладости?

— Да.

— Я сейчас прикажу, все принесут, — взмахнул рукой Бернардо.

Амадо устроил любимую в удобном кресле, и посмотрел на нее чуточку виноватыми глазами. Он встал на след, и след тянул, и звал за собой.

— Тогда... любимая, ты не против?

Феола только вздохнула. Мужчины... дело всегда будет на первом месте. Но умная женщина с этим смирится и обернет себе на пользу. К примеру, муж может заниматься расследованиями, а жена — магией. И никто не будет путаться у нее под ногами в этот момент.

— Оставляй меня на попечение ее высочества и отправляйся восстанавливать справедливость. Я не против.

Ответом ей была улыбка и поцелуй в кончик носа.

— Ты — чудо.

— Твое чудо?

— Только мое.

И разве это не чудо — женщина, которая тебя понимает?

* * *

Оскар Рикардо чувствовал себя ущемленным с самого детства. С момента, как начал осознавать себя.

Где справедливость?!

Он сын брата короля! И... член королевской семьи?

Ан нет!

Его высочество тупо обрюхатил поломойку. За что был обруган братом, но когда мать умерла в родах, король разрешил братику забрать сына и воспитывать при дворе.

Не признавать, нет.

Признанный и непризнанный бастард — это две большие разницы.

Вот если бы Оскара признали сразу, сводные братья не стали бы вытирать об него ноги. Или правильно — кузены?

Братья-то на него и внимания не обращали, они были намного старше. Это у его высочества на старости лет любовь случилась. А кузены были примерно в одном возрасте с Оскаром. И доставалось же ему от них, от всех!

Чего удивляться, что Оскар возненавидел всех!

Может, кроме детей тетки Маргариты. И то — саму тетку он не любил, но ее детей просто лишний раз не видел. Вот и все. Что не видишь, то и не раздражает.

Маргарита слишком тщательно убирала их подальше от отца, ну и от Оскара заодно, как получилось. Так что к ним Оскар был безразличен.

А вот остальных...

Особенно старался красавчик Мануэль.

Сам-то Оскар хорошеньким не был. Даже симпатичным — вопрос. Внешность его высочество унаследовал не от матери и не от отца, а от какого-то деда из крестьян. Приземистый, крепкий, даже квадратный слегка, с широкими плечами и без намека на талию. И лицо...