Маргарет не верила своим ушам. Учитывая то, что будет происходить в их доме, взять туда возможную шпионку из дворца было просто глупо. Так же глупо, как заявить, что Кэт может быть для кого-то спокойной хозяйкой.
— Не кипятись, моя божественная, — услышала она мысль Робина. — Она может быть нам полезна. А Кэт удержит ее на коротком поводке.
— А кто она — эта миледи Вискри? — с любопытством спросила француженка.
— Жена моего друга, урожденная Стэнли.
— Благодарю вас, милорд, благодарю! — расцвела Джейн и снова обратила свое внимание на Маргарет. — Нам нужно срочно заняться вашим туалетом, миледи.
— А я пока пойду-ка разбужу Кэрью. Побегаем с утра, разомнемся, поупражняемся.
Кот встал, лениво потянулся и вышел из комнаты, провожаемый скептическим взглядом жены и восхищенным — камеристки.
Джейн взялась за работу так рьяно, что Маргарет не успела ни отколоть, ни тем более спрятать подальше от любопытных глаз заколку, найденную ночью в подвале Кросби Плейс. Все произошло так быстро, что она даже не успела среагировать. Джейн, расстегивавшая ее пояс, вскрикнула и рухнула на пол, корчась от невыносимой боли, а браслет Кота, который Маргарет продолжала носить, сжал ей запястье с такой силой, что она сама еле удержалась от крика.
Опустившись на колени возле Джейн, Маргарет почти силой разжала руку камеристки, которую та, заливаясь слезами, прижимала к груди. Это был всего лишь маленький укол серебряной заколкой, но вокруг ранки кожа покраснела, вздулась и уже начала покрываться язвами, причем краснота ползла вверх по руке с ужасающей быстротой. Не имея ни малейшего представления о том, что ей делать, Маргарет сорвала со своей руки браслет, и пережала им руку Джейн чуть выше запястья. Глаза дракона немедленно засветились красным.
— Сделай же что-нибудь! — потребовала девушка, старая не сорваться на визг.
Свечение одного глаза дракона чуть померкло, словно он с сомнением прищурил глаз.
— Ювелиру сдам, на переплавку! — рявкнула уже плохо соображающая от накатывающей паники Маргарет.
Глаза дракона снова вспыхнули, браслет дрогнул, и пораженные краснотой участки кожи на руке Джейн слегка засветились зеленоватым цветом, как когда-то вырезанные на спине Агаты заклинания. Прошло несколько мучительных минут, и свечение погасло. Маргарет положила голову потерявшей от боли сознание Джейн себе на колени.
— И что это было? — задумчиво спросила она у браслета, надевая его снова себе на руку. На ответ она, конечно, не рассчитывала, да и знала она ответ. "Добро пожаловать в наш маленький Бедлам, Джейн", — подумала она и мрачновато усмехнулась. Судьба так старательно подсовывала ей в последнее время людей, которых нельзя было назвать людьми в обычном смысле слова, что она невольно затосковала о чем-нибудь более простом и понятном. Например, о змеюшнике, который назывался двором его величества.
— Джейн! — легонько встряхнула она камеристку. — Ну Джейн же! Хватит уже отлеживаться, ты же давно пришла в себя, но еще не придумала, что говорить. Давай ты будешь меня одевать, и заодно думать, а то опоздание на завтрак к королеве заставит её задуматься, подхожу ли я на должность секретаря.
Джейн открыла глаза и уставилась на Маргарет с недоверчивым недоумением.
— Оборотень, — беззвучно, но четко произнесла девушка и приложила палец к губам в знак того, что ее комнатушка была не местом для подробного разговора на эту тему.
— Все не так просто, миледи, — вздохнула француженка, поднимаясь на ноги.
— Какая разница, — пожала плечами Маргарет. На нее внезапно навалилась усталость, притупившая все чувства. — Какая разница...
Через полчаса она, от души разнаряженная благодарной Джейн Попенкур, входила в покои королевы, только что вернувшейся с мессы.
*Глава 4*
Увидев, что при дворе ее величества Катарины Арагонской именовалось завтраком, Маргарет тихо порадовалась случайно обретенной способности подолгу обходиться без пищи. Хлеб, разумеется, был первоклассным, и вино, возможно, недурным, но начинать день подобной трапезой было в обычае простонародья. От королевского завтрака она ожидала большего. Впрочем, на столе были фрукты.
Прислуживала королеве Джейн Сеймур, тихая, светловолосая девушка лет двадцати. Если бы не замечание Робина, что сердце Джейн начинает биться быстрее всякий раз, когда она видит короля, Маргарет и в этот раз не обратила бы на нее никакого внимания. Было в ней что-то, мешающее окружающим не то, что остановить на Джейн оценивающий взгляд, а даже просто заметить ее присутствие.
Маргарет подумала, что никогда не встречалась взглядом с Джейн Сеймур. Та вечно сидела где-то в уголке, уткнувшись в очередное шитье или вышивание. Казалось бы, при таких талантах девушка могла одеваться щегольски, даже не имея состояния, из которого могла бы оплачивать счета в лавках портных. Но нет. Одежда Джейн Сеймур была почти подчёркнуто проста и лишена украшений, напоминая скорее монашескую рясу, нежели платье фрейлины королевы.
Тем не менее, линия подбородка девушки подразумевала, что твердости характера ей не занимать, а под скромным платьем темно-коричневого цвета скрывались неожиданно пышная грудь и довольно складная фигура. Интересно, почему она не прошла пару раз перед Гарри, если уж так его любит? Он никогда не оставлял без ответа женские авансы. Или тоже метит не в любовницы, а повыше? Хотя не похоже.
— Ты выглядишь рассеянной, дорогая, — услышала Маргарет голос королевы. — Ах уж эти новобрачные... Небось, думаешь о своем красивом муже?
"Хорошо, что вам не дано читать мыслей, ваше величество", — мрачновато подумала Маргарет, вспоминая ночные приключения, но ничего не сказала, а только скромно опустила глаза и потрепетала ресницами, пытаясь создать образ стыдливой новобрачной.
Сочтя, что минутной паузы вполне достаточно для светского обмена любезностями, Катарина Арагонская приступила к делу.
— Из Рима едет кардинал Кампеджио, чтобы напомнить моему заблудшему супругу о его обязанностях короля, мужа и отца, — серьезно сказала она. — Эта девица, этот скандал христианского мира, отправляется сегодня в поместье сэра Томаса, своего отца — чума на голову этому интригану. Надеюсь — навсегда. Но я должна поставить точку во всех сомнениях и сплетнях. Мэри унаследует корону своего отца, и на этой короне не должно быть ни одного пятнышка! Поэтому я кое-что предприняла, и на сегодня у меня есть для тебя серьезное поручение. Опасное, возможно.
— Мадам... — Маргарет указала взглядом на Джейн Сеймур, стоявшую возле камина со своим обычным отсутствующим видом.
— Ох, дорогая, ты совсем не знаешь Джейн, — улыбнулась королева. — У меня нет более доверенной помощницы, чем она. У малютки Джейн верное сердце, и ей можно доверять абсолютно.
— Да, мадам, — вежливо согласилась Маргарет, кинув быстрый взгляд на светловолосую девушку. На этот раз та не опустила ресницы, а смело встретила взгляд. — Хорошо... Что я должна делать?
— В какой-то мере ты уже сделала, — королева понизила голос. — То происшествие, когда ты встретила Каталину, помнишь? Тогда она не успела забрать бумаги, привезенные для меня этими людьми. Сегодня это сделаешь ты, и, ради всего святого, сделай это успешно. Документ, из-за которого уже пролилась кровь, существует только в одном экземпляре. Другого такого нет, нет даже копии, а именно он обеспечит мне победу.
— Я могу спросить, что это за документ?
— Диспенсация его святейшества на мой брак с Гарри. В которой черным по белому написано, что после брака с несчастным принцем Артуром я осталась такой же непорочной, какой появилась на белый свет. Я никогда не знала своего первого мужа карнально, и ничто не препятствовало мне стать женой его брата.
Королева выпрямилась и с достоинством посмотрела сначала на Джейн и затем на Маргарет. Та, невольно вспомнив фривольную трактовку этого утверждения, предложенную ее подругой, постаралась никак не проявить того, что у нее есть по данному поводу свои сомнения.
— Ты не умеешь притворяться, милая, — вздохнула королева. — Но в папской диспенсации, тем не менее, написано именно это. А папа — это наместник Божий на земле, слово которого не подлежит сомнению. И мне нужна эта бумага, которую даже мои враги считают настолько важной, что не боятся замарать свои руки кровью.
— Где я должна получить документ? И у кого? — спросила Маргарет.
— Ты видела этих людей, теперь их осталось двое — они из служащих посла, дона Мендозы. Тебе нужно быть в полдень на причале возле Бэйнард Кастл. Его величество подарил этот замок мне в качестве свадебного подарка, так что даже если тебя кто-то там заметит, это не покажется подозрительным. Джейн, кого из твоих братьев можно послать приглядеть за леди Бьертан?
— Ох, мадам... — Джейн явно колебалась, но чувство долга победило семейную лояльность. — Если кого-то посылать, то только Томаса. Он еще так молод, что думает только о приключениях. Эдвард — добрый брат и верный слуга его величества, но он служит только его величеству, если позволите. Он — человек семейный, и твёрдо намерен сделать карьеру.
— Не надо никого посылать за мной приглядывать, — быстро заявила Маргарет, и заслужила благодарный взгляд Джейн Сеймур. Неужели королева предполагала, что она вот в таком виде и отправится на тайную встречу, да еще в сопровождении какого-то придворного? Хотя послала же она за важной бумагой свою рабыню-мавританку, которую уж точно перепутать ни с кем было не возможно.
— Ну хорошо, — с некоторой неохотой согласилась королева. — В конце концов, к опасности ты в последнее время привыкла. Заодно подумай и о том, где спрятать этот документ до того момента, когда он мне понадобится. А теперь идите, идите обе, я хочу отдохнуть.
* * *
Оставив Джейн в приемной, Маргарет направилась в сад, намереваясь подумать на свободе о поручении, которое ей дала Арагонка, но на пути оказалась большая группа придворных, окруживших громко бранящихся герцогиню и герцога Норфолков.
Леди Говард обладала мощным, одновременно пронзительным и басовитым голосом, которому, впрочем, не удавалось перекрыть раскаты слегка надорванного, но командирского рыка ее супруга. К перепалкам леди Элизабет и сэра Томаса при дворе привыкли. Маргарет даже подозревала, что эти скандалы были для окружающих долгожданным публичным проявлением совершенно искренних чувств, что нечасто встречалось в придворной жизни. Тем не менее, сегодня обычный ход обмена оскорблениями, когда леди напоминала мужу о своих добродетелях, на что он отвечал невнятным поминанием мест, о которых доброму католику пристало бы думать лишь на исповеди, был нарушен.
— Вы негодяй, милорд! Вы всегда были мне недобрым и неблагодарным мужем, а теперь ещё и это! Привезти эту дрянь, эту шлюху, эту прачку сюда, в Лондон, и отправить меня, вашу законную жену, на север на зиму глядя — это так на вас похоже! — вещала леди Элизабет подрагивающим от напора эмоций голосом.
— Мне будет очень не хватать тебя, дорогая, — ядовито ответил ей муж, — но твой пыл и так уже повысил температуру во дворце до невыносимой. Поезжай и поостынь. Я понимаю, что такой заботливой и преданной супруге тревожно оставлять мужа в одиночестве, но Бесси неплохо обо мне позаботится, нравится тебе это или нет.
— Бесси! Бесси о нем позаботится! Бога вы не боитесь, милорд, вот что я вам скажу. Хотя местечко для своей шлюхи вы подыскали более чем подходящее, — теперь ядом сочился и голос леди Говард.
— Элизабет! Попридержи свой язык, пока все не увидели, что он у тебя раздвоенный! — рявкнул сэр Томас.
— Я буду говорить то, что хочу, и там, где хочу, милорд, — леди Элизабет повысила голос на целую октаву. — Я — урожденная Стаффорд, и не собираюсь смотреть со стороны, как...
— Молчаать!!! — вот теперь окружающим стало понятно, как герцог Норфолк заслужил славу решительного командира. — Ты! — указал он на кого-то пальцем. — Отведи ее ко всем дьяволам отсюда, пока эта глупая, спесивая баба не доболтала себя до Тауэра.
К удивлению Маргарет, человеком, уводящим сопротивляющуюся герцогиню подальше от зрителей, оказался не кто иной, как секретарь ее бывшего опекуна — Томас Кромвель. Каким чудом он оказался настолько на короткой ноге с первым пэром королевства, что тот поручил ему унять свою леди, у нее не было никаких догадок. Насколько ей было известно, кардинал, которому Кромвель служил, и герцог были непримиримыми врагами. Что ж, мастеру Томасу, похоже, вполне удавалось учитывать в работе противоречивые интересы своих работодателей. Возможно, это получится и у нее, хотя первое же поручение ее величества оказалось потенциально чревато неприятностями для его величества.
О том, что утверждение Арагонки о своей непорочности, сохранившейся в первом браке, вызывало у придворных, бывших свидетелями свадьбы Катарины и Артура, кривые улыбки, знали все. Молодой принц ни для кого не оставил неясным, что свой супружеский долг он выполнил в первую же ночь. Что косвенно подтверждалось и тем, что хитрющий и жаднющий король Фердинанд выплатил вовремя хотя бы часть приданого дочери. Почему юный Гарри в срочном порядке был обвенчан с вдовой своего брата, тоже знали все — даже она, Маргарет, человек от политики далекий. И вот теперь неведомо откуда выплывает документ, который, предположительно, выбивает почву из-под утверждений короля, что он жил в смертном грехе, женившись на вдове Артура.
С одной стороны, это было бы неплохо. Если папа запретит Гарри жениться на Нэн Болейн — это уже кое-что. Пусть ведьма останется на некоторое время возле короля, королевой она не станет, и коронационного дара не получит. Все останется по-прежнему, а уж с любовницей короля они как-нибудь справятся. Это не с королевой-ведьмой воевать.
С другой стороны... С другой стороны был Гарри со своей страстной тоской по переменам, который меньше всего хотел, чтобы ему кто-то напоминал о долге короля, отца и мужа. Да и насколько разумно такое напоминание? Насколько она знала Гарри, на любую попытку давления он отвечал быстро, агрессивно и безжалостно.
Задумавшись, Маргарет, удобно прислонившаяся к одной из колонн в галерее, даже не заметила, что толпа, собравшаяся вокруг Норфолков, потихоньку рассеялась, оживленно перешептываясь и пересмеиваясь. От мыслей ее отвлек тихий разговор, который оставшийся в одиночестве герцог вел с роскошно одетой молодой женщиной
— Но мы вовсе не уедем по-настоящему, — говорила она, отвечая, по-видимому, на вопрос Норфолка, который Маргарет прослушала. — Его величество снял для леди Анны великолепный дом в пригороде Лондона. Так что мы просто доедем до ближайшего постоялого двора, откуда вся свита с телегами и слугами отправятся в поместье сэра Томаса, а мы с леди Анной и небольшим эскортом верхом быстро доберемся до ее нового дома, где уже все готово к ее услугам.
— Все равно, будь осторожна, Бесси, — сказал Норфолк, и Маргарет поразилась тому, как изменился его тон. Возможно, Томас Говард и был грубым человеком, но женщина, которая стояла рядом с ним, явно была ему дорога. — Как по мне, так обе они, и Нэн, и Катарина, могут проваливать в преисподнюю, друг друга они стоят. А ты постарайся не оказаться между ними, иначе пропадешь. И меня не будет рядом, чтобы тебя защитить, потому что завтра мы с папашей Нэн поедем вытаскивать из норы папского легата, который застрял во Франции. И клянусь ранами Христовыми, я этого старого негодяя притащу в тронный зал короля, даже если мне придется переправлять его через пролив, привязав к мачте.
