До темноты успел замок поставить, зашёл как миленький, как будто тут и жил. Одна проблема, щель осталась, между покоцанной коробкой и полотном двери, как раз в том месте, где старый стоял. При всём желании, так оставлять нельзя, я понимаю. Топор туда заходит, а с силой давануть почти любому по плечу. Но с этим завтра буду разбираться, сегодня поздно, да и есть хочу.

Полностью помыться у меня не получилось. Воды осталось мало, а снова снег топить и ждать до ночи, как то не с руки. Обтёрся по пояс, лицо с мылом умыл и на том спасибо. Пару дней назад о таком только мечтал, так что не стоит на судьбу обижаться. С едой тоже не заморачивался, обошёлся консервами, сухарями и чаем с печеньем, и вареньем, прямо как "плохиш" из всплывающей в воображении детской истории. Да и не могло быть по другому, при таком паршивом настроении.

Сейчас снова, как и вчера, сижу за столом. Смотрю на догорающий, свечи, огарок. Изредка пялюсь на его мутное отражение в тёмном окне и думаю. О чём? Да о вечном, конечно же. Что делать и кто виноват? Какие ещё могут быть у меня вопросы. Город пустой, ангар, как сквозь землю провалился и попутчики, исчезли непонятно куда, хотя должны были здесь появиться на сутки раньше меня. Да, допускаю, они могут где нибудь прямо там, в ангаре, находиться. Спать в автомобилях, а бодрствовать внутри его, пока товар не поделят или решение, какое нибудь коллективное не примут. Но даже в этом случае кто то, наверняка, захотел бы здесь, в городе, побывать. Сколько я тут обитаю? Три дня, четыре? Забыл. Да и хрен с ним, пусть даже пять. И где вы, люди? А-у! Почему ни на одной из дорог я не вижу ваших следов. Ладно местные, с ними всё понятно, их, похоже, зачистили основательно и в первых рядах. По какой причине, не мне разбираться. А попутчики что, тоже на кого то нарвались? Ну допустим, что так. Кто то попытался их подмять под себя, на каком нибудь жёстком участке дороги. Хотя опять же, я по пути ничего такого не повстречал. Хорошо, я же сказал допустим. И что? Их там толпа, оружия навалом, колонну охраняют тёртые спецы. Должны были отбиться, к бабке не ходи. А от шаров я всех прикрыл, те их не тронут.

— Надо ангар искать — сказал я со вздохом. — Так можно долго на пальцах гадать, куда их занесло и, что мне дальше делать.

Если честно, я давно бы на всё плюнул и положил на всех "огромный болт", как Герман говорит, когда психует. Ну, на фига мне эти заморочки. В этом ангаре всё давно замёрзло, испортилось и "мыши сожрали", если до этого определённые люди, там не побывали и продукты не увезли, ещё в самые первые дни катастрофы. Затарился бы бензином. На улице, в машинах, его хоть завались. Нашёл бы тут лопату побольше, продукты в Ниву погрузил и вперёд, обратно к югу. Чего я тут, на севере, забыл? Так бы и сделал. Вот тебе крест на пузе. Если бы не одно "но". Огромное такое. Лилька его зовут. Зараза. Не могу её забыть и всё тут. Присушила она меня, что ли? Вот, вроде днём ничего, спокойно хожу, почти о ней не вспоминаю, а ближе к ночи: — "Здрасте, я пришла". И понеслась душа по кочкам. Какого хрена я уехал? Куда меня к вокзалу понесло. Сидел бы рядом с ней, так нет... Вот и сейчас, смотрю на свечку, а вижу тоже самое лицо. Жуть. Может потихоньку дурею или того хуже, с крыши ползу?

Последующие двое суток упорно, городской периметр проверял. Выбирался на одну из окраин городишки и по целине, район объезжал. Не скажу, что всё на санках, кое где таскал их за собой, но основную часть территории удавалось именно проехать, пускай и не по прямой. Просматривал дороги, тропки и дорожки, берег озера, местную лыжню, от которой лишь название осталось и ничего, что могло бы быть похожим на ангар, не обнаружил. Ни-че-го. Сил потратил уйму, а результат никакой. Эти два дня ел в сухомятку, не мылся, толком не спал. А на поверку, хрен с маслом. Сегодня утром встал, как собака, побитый и понял, что идти больше никуда не хочу. Надоело иголку под снегом искать. Устал. Хватит. Сейчас топлю баню, потихоньку снег в ней превращаю в воду, обед готовлю, потом дрова пойду колоть, их на две печки много уходит, полы в доме помою, пыль с полок удалю... Короче, буду заниматься хозяйством, раз оно у меня появилось.

ГЛАВА 18

Хандра прошла и я снова в деле. Продолжаю местность изучать. Утром, почувствовал, что отдых пошёл мне на пользу, быстро позавтракал и встал на сани. Резво прокатился на них километра полтора, потом припарковался к недостроенной многоэтажке и в данный момент, по ступеням, освещая дорогу с помощью незаменимого фонаря, подымаюсь на седьмой этаж, выше в этом доме только небо. Попытаюсь оттуда что нибудь разглядеть, хотя сомнения на этот счёт, как и раньше, очень большие. Чего тут разглядишь, когда кругом тайга. Погода сегодня поменялась, по ощущению градусов на десять теплее. Сколько точно не знаю, градусник так и не приобрёл. С самого утра казалось, что вот вот повалит снег, но к счастью обошлось, снегопада так и не случилось, а мороз всё равно отступил.

Наконец то добрался, позади остался последний пролёт и я сразу приступил к осмотру всего, за что можно было бы зацепиться глазами. Плотные тучи пошли чуть левее, так что обзору моему ничто помешать не могло. Ещё чуть чуть и солнце покажется из-за высоченного леса, тогда можно будет более внимательнее всю округу осмотреть. Первоначально я собирался на кран слазить, но достигнув, в его овальной клетке, определённой высоты, понял, что дальше не полезу ни за какие коврижки. Вверх с трудом протискиваюсь, в своём огромном тулупе, представляю как весело буду спускаться вниз. Нет, не надо мне такого счастья, лучше с крыши недостроенного дома видом полюбуюсь. Здесь может и ниже метров на десять, но подъём не такой крутой, да и обзор не на много хуже, тем более ангар построить, по моим прикидкам, очень далеко не могли. Ну, на сколько от города его можно поставить, на три километра, на пять? Куда уж дальше, как по мне так и это ни к чему.

Никогда ещё не наблюдал за восходом нашего светила, с такой огромной высоты, а посмотреть есть на что. Внизу белое, на тёмно зелёном. Вверху ярко жёлтое, на бледно голубом. Лепота. Где, как ни здесь, ещё такое увидишь? Две трубы, торчащие на северо востоке, разглядел сразу после того, как солнце окончательно встало над лесом, но радости от находки почти никакой не испытал. Трубы эти, даже отсюда видно, стоят очень далеко и наличие рядом с ними ангара, не абстрактного, а того, что нужен мне, маловероятно. До них километров пятнадцать, не меньше и это если топать напрямик. Поэтому, зафиксировав данные предметы визуально, начал делить лесную зону на куски и осматривать внимательно, придирчиво и я бы даже сказал, фанатично дотошно, изучая любые миражи, время от времени возникавшие от соприкосновения солнечных лучей с ярко поблескивающим снегом. Минуту сорок ходил глазами по кругу, но ничего нужного мне, так и не нашёл. По периметру города сплошные ёлки с елями стоят, снег на них лежит и ЛЭП, к сожалению уже не гудит, своими провисшими проводами. Есть ещё несколько водоёмов, с островками разных размеров, но это так, для общего развития отметил, пользы практической от них никакой. Что ж, порассуждаю над самым нереальным вариантом, но чуть позже, трубы от меня никуда не убегут. Сейчас покачу к уже знакомой пятиэтажке и попробую за день её прошерстить. Магазины, где продавали продукты, как показала двухдневная езда, стоят пустыми, там даже с витрин всё под чистую смели. Придётся к обычным гражданам за помощью обращаться.

Вприпрыжку добравшись до нужного объекта, ещё раз посетил квартиру под номером шестнадцать. Долой стереотипы, брезгливость и прочую обывательскую ерунду. Толкнул ногой дверь и с порога на кухню, там холодильник открыл, забрал из него всё, что не пахло, сунул в заранее приготовленный пакет и на воздух, в подъезд. Позже разберусь, чего пойдёт в утиль, а что на переработку. Для себя определил следующий алгоритм действий: из квартир выношу все продукты, имеющие вид пригодного к употреблению товара, осматриваю комнаты, но только при свободном доступе в них, а захожу туда лишь тогда, когда действительно что то необходимое для выживания увижу. При других обстоятельствах ни к чему не притрагиваюсь, закрытые двери даже не пытаюсь открыть, так как хочу остаться в неведении, остался кто то в помещении или нет. А в том, что в квартирах полно окоченевших трупов, сомнений нет, да и быть не может. Кому ещё об этом знать, если не мне?

Уже на третьем этаже обе сумки и мешок, взятые мной на перспективу, были забиты по самые края. На той, что побольше, замок так и вовсе нельзя было закрыть, сверху всё топорщилось, торчало и раз из раза предпринимало попытки вывалиться в грязь. Кроме этого на сидении санок стояла ещё одна интересная находка, крупногабаритная, а ту, что поменьше, я сейчас бережно держу в руках. Квартира номер девятнадцать, находящаяся на втором этаже, была открыта, а две комнаты в ней не имели ни малейших признаков заморозки живых объектов. Обрадовавшись такому бесспорному факту, естественно после осмотра кухни, я их внимательно изучил и это принесло свои положительные результаты. Мной был найден приёмник ВЭФ, в рабочем состоянии, молчавший правда, но шипение он стойко издавал. Ну и как вишенка в подарок, за шкафом, я гармошку отыскал. Возможно и не саму её, а одного из ближайших родственников: "аккордеон" или "баян", с этим ещё предстоит разбираться, главное не в этом, главное клавиши у инструмента не западают и меха целые, везде, я проверял. А уж какие прелестные звуки он издавал, при выдохе и вдохе, передать невозможно. Именно поэтому я его и забрал. После, почти полного отсутствия звукового разнообразия, разбавляемого лишь редким чириканьем воробьёв, завыванием ветра, шумом веток деревьев и карканьем тупых ворон, и сухарик пирожным покажется. В общем радости моей нет предела и сейчас я её повезу домой, там аккуратно пристрою, поближе к печке, пускай находки впитают в себя ещё больше тепла, а вечером устрою себе концерт, по "заявкам" рабочих местного ГОКа и тружеников близлежащих посёлков и сёл. Даже если приёмник ничего нормального и не выдаст, так сам несколько арий исполню. Есть у меня в запасе кой какой репертуар, да и стимул для выступления уже лежит в сумке. Хозяева, одной из обшаренных мной квартир, предусмотрительно расстарались, оставили мне пару бутылок армянского коньяка.

Доехал, разгрузился и обратно вернулся, достаточно быстро. Глаз не успел моргнуть, а я снова у того же подъезда, но сумок у меня в запасе уже три. Не знаю как, но все пристрою на "тачанку", было бы чего, а довезти довезу.

Сглазил. Четвёртый и пятый этажи, на треть исследованного подъезда, открытыми квартирами похвастаться не смогли, но я не гордый, в соседний пойду и там поищу непритязательного счастья. Сбежал по лестнице вниз, нисколько не опасаясь гнева жильцов и их соседей, в темпе вальса добрался до следующих дверей дома, степенно внутрь вошёл, там осмотрелся и сделав пять шагов по ступеням, попал на точно такой же, первый этаж. Дёрнул дверь, что была справа, затем ту, которая смотрела на меня. Опять облом, закрыто. Иду к последней, дёргаю... Вот зараза и тут меня не ждут. Без лишних размышлений, топаю наверх, на нижних свет клином не сошёлся. Повторяю все движения в хронологическом порядке и закономерно получаю тот же самый результат. Забавно, но я опять не торможу. Двигаюсь по лестнице и тихо напеваю: — "У нас ещё в запасе четырнадцать квартир. Я верю друзья в карава...". На полуслове обрываю подготовку к вечернему развлечению, обнаруживая на площадке третьего этажа мужской труп. Странно, по внешнему виду он тут давно прилёг, а запаха никакого не ощущаю. Неужели так благотворно мороз действует, на разлагающееся тело человека? Стою, переминаясь с ноги на ногу, не решаясь чего либо предпринять. С одной стороны квартир в городе ещё очень много, а с другой, из двух подъездов почти целый, для меня оказался пустой. Кто даст гарантию, что дальше будет лучше? Шмыгаю носом, снимаю перчатку и вытираю его. Всё при деле, можно сделать вид, что занят личной гигиеной.

— Бу-бу-бу — произношу я пару букв, не очень задумываясь над смысловой нагрузкой.

Примерно минуту смотрю то на труп, то в окно меж этажной площадки, то вниз бросаю взгляд, прикидывая, как быстро смогу отсюда убежать. Потом тяжело вздыхаю, снова что то бормочу и резко подымаюсь вверх, сразу на четвёртый этаж, стараясь не задеть лежачего ногами. Достигнув цели выдыхаю, на автомате сильно толкаю левую дверь, она согласно пункта пять, закона подлости, открывается и я, не рассчитав усилий, кубарем вваливаюсь в квартиру, по ходу дела всех подряд обматерив. Испытав целую гамму чувств, за короткий промежуток времени, решаю временно отменить ранее принятый алгоритм действий, при вторжении в чужое жильё. Сначала бегло осматриваю комнаты, ванну, туалет, а никого в них не обнаружив, придавливаю входную дверь найденной в последнем помещении шваброй и лишь после этого устало бреду на кухню. Там бросаю на пол сумку, с упакованным в неё мешком, снимаю тулуп, отчего то стало жарко и усаживаюсь на миниатюрную табуретку, призывно стоящую у покрытого цветастой клеёнкой, квадратного стола.

— Совсем ты одичал, "Парамоша" — с усмешкой говорю сам себе и облегчённо выдыхаю.

А в самом деле, чего это я так разнервничался? Что, до этого мертвяков никогда не видел. Видел и даже сам того... Но сейчас не об этом. Сейчас о душевном состоянии, в данный момент. Знал же, что за каждой закрытой дверью, почти наверняка, находится мёртвый человек. Так почему же, так неподобающе гражданину великой страны, отреагировал на неоспоримый факт, пускай и проявившийся крайне неожиданно? Да всё очень просто. Потому, что советский человек имеет право не только на ударный труд, но и на отдых, а у меня с последним давно отношения испорчены.

— Нет. Сегодня точно напьюсь. Как сапожник. И частушки матерные буду орать. Как там друг мой по пьяне поёт? Дура, дура, дура ты... — принял я решение и сразу же успокоился.

Вдоволь посмеявшись над собственным идиотизмом, приступил к ревизии чужих шкафов и полок. Не знаю за что, может за испуг, может за человечное отношение к умершему человеку, лежащему тремя метрами ниже, но квартира, с неизвестным мне номером, вознаградила меня десятибалльным штормом, выбросив на показ тридцатиметровые волны, так и бьющие по моему трепетному сердцу. Такого продуктового запаса, в обычных домах, я ещё никогда не видал. Нет, речь не идёт о какой нибудь там, ненавистной "кильке в томате", хотя сейчас я бы и её не пропустил, тут другие названия и упаковки. Перечислю лишь некоторые из них: кофе растворимый — шестнадцать банок, чай со слоном — двенадцать штук, шоколад, в ассортименте, производства лучших кондитерских фабрик Советского Союза — аж двадцать семь штук, пиво в банках... "алюминиевых", на минуточку! — целых четырнадцать штук, шпроты латвийские, страшный дефицит, — одиннадцать! Шпрот! А ещё россыпью огромная куча: шоколадные конфеты, "Мишки", втроём и по одному, "Петух" и "Шапочка", оба в красном, грильяж, трюфели, каракум и... барабанная дробь, штук сто кубиков, приторно сладкой клубничной "жевачки", в красочной, импортной обёртке. Остальные, рыбные и мясные консервы, я просто покидал в мешок, находясь в состоянии неконтролируемой эйфории, не читая этикетки и не обращая внимания на страну, откуда их сюда привезли, а ананасы так и вовсе думал, брать с собой или нет. Взял, конечно, всё же халява, да и нравятся они мне, хотя и пробовал их недавно впервые. Крупы, макароны, соль, сахар, перец, курагу и спички, так же пристроил, отыскав в коридоре сумку приличных размеров. Ёмкости, взятые с собой, трамбовке уже не поддавались.