— Советы? Откуда ты знаешь?
— Ну так я тоже когда-то студентом был, жил в общаге, всякое бывало. Так что не спорь, чтобы отдыху на курорте ничего не мешало, надо всем неженатым по отдельной комнате. Семейным, кто без детей — одной хватит, ну а если с детьми, то обязательно две. Тебе не кажется, что муж и жена тоже люди? А раз так, они что, на время отпуска от секса должны отказаться?
— Ну ладно, пусть будет 13 миллионов. Многовато, конечно, но что, построить нельзя?
— Построить можно. Если я помогу, можно построить быстро, лишь бы берега хватило. Надо ведь эти 16 миллионов как-то равномерно распределить, а то выйдут на пляж, а там даже стать негде, как в автобусе в час пик. Ну ладно, кроме Черного моря есть еще и Азовское, и Каспийское. Предположим, построили мы эти гостиницы. Знаешь, какая следующая проблема возникнет? Как эти 16 миллионов привезти. Мы же только что сто дней лета на пять смен разбили. Получается, всех надо привезти в первый день смены. Нереально. Значит привозить придется постепенно, но тогда все 80 миллионов в сто дней никак не уместятся. Чтобы уместились, надо больше жилья, миллионов 16 комнат и рассчитывать транспорт на перевозку уже почти двадцати миллионов отдыхающих в месяц. Это не вообще, а в одном направлении. Больше, чем 600 тысяч в день. Значит, надо строить новые самолеты, новые поезда, новые аэропорты, новые железные дороги, вернее, большей частью модернизировать имеющиеся, но это сравнимо с постройкой новых.
— Построишь?
— Построю. И вот теперь начинается самое интересное. Скажи мне, кто этим транспортом управлять будет? Летчика или даже машиниста за один день не обучишь. Нет, я могу, конечно, и здесь помочь, но... Скажи мне пожалуйста, вот все они — дополнительные летчики, машинисты, проводники, технический персонал аэропортов и вагонных депо, чем все они будут заниматься осенью, зимой и весной? Возить то некого.
— Пусть отдыхают.
— А зарплату им Пушкин платить будет? Можно, конечно, цены на летние билеты задрать так, чтобы весь этот транспорт окупался, но у вас все-таки социализм, каждому по труду. Почему курортные транспортники три месяца в году работают, а остальные одиннадцать? Почему в пересчете на месяц труда зарплата у них о-го-го какая? Все ведь такую захотят. Ну и опять же, цены на билеты. Согласится ли народ втридорога платить? Скорее всего он решит как-то сэкономить. Начнет прокладывать маршруты через ближайшие некурортные города. Туда тоже цены поднимать? Получится, из-за курортников пострадают все остальные.
— В принципе, можно так — три месяца народ возят, а восемь — где-то еще работают.
— А ты на себя эту идейку примерь. Один день в неделю работаешь химиком, а три дня — дворником или уборщицей. Красота. Ладно, фиг с ним, с транспортом, это я так, проблему обозначить. Теперь вот еще что. Мало построить гостиницы, в них еще кто-то работать должен. Знаешь, сколько обслуживающего персонала понадобится на эти двадцать миллионов? Это ведь не своя квартира и даже не общага, люди приезжают всего на двадцать дней. Плюс общепит. Плюс какие-то развлечения. По самому минимум не меньше миллиона людей должны этих курортников обслуживать. И опять же, работа сезонная. Где их взять? В тех краях и без того всеобщая занятость, причем именно летом работы непочатый край. Фрукты где выращивают, ну виноград там, персики? Именно там, где летом солнце, возле этих самых курортов. Привозить обслуживающий персонал из других районов СССР? Выходит, для обслуги тоже нужен транспорт, жилье, общепит, магазины. Ольга, весь этот курортный отдых для всех желающих по тем ценам, что имеются сейчас, просто невозможен. Невозможен именно из-за своей сезонности. Было бы там лето хотя бы месяцев десять — другое дело. Но СССР — северная страна и с этим ничего поделать нельзя. Эпоха географических открытий закончилась, весь песочек, что возле теплых морей, давным-давно другие расхватали. Что делать = не знаю.
— Ну есть же у СССР друзья. Договориться как-то, построить эти курорты там, где круглый год лето.
— Друзья то есть. Вот только друзья ли они? Где гарантии, что когда мы там все обустроим, они не переметнутся? Да и летать туда придется над вовсе недружественными странами, карту вспомни. Закроют свое воздушное пространство, как тогда быть? Или если в дополнение американцы устроят поблизости от такого курорта какую-нибудь заваруху? Пяток миллионов советских людей в заложниках? Значит рядом наша военная база должна быть, а это уже совсем по-другому с друзьями договариваться надо. И, опять же, любая наша военная база — это красная тряпка для капиталистов. Все силы приложат, чтобы рядом с ней бардак начался. Замкнутый круг.
— Да-а... — протянула Ольга. — Жалко, что неоткрытых островов не осталось. А может, где-то в Тихом океане они есть? Там же не везде корабли плавают, есть какие-то определенные маршруты. Как там в будущем в плане географии, так же как у нас?
— Не знаю. Не интересовался пока. Нет, я карту мира видел, но на пустынный Тихий океан внимания не обратил. Да и карта эта была всего лишь по состоянию на 2050-й год. Подожди, я сейчас проконсультируюсь.
Безмолвный разговор с грэйвом продолжался несколько минут.
— Нет, Ольга, новых островов за будущие тысячелетия не открыли. На данный момент открыто все, что есть, все-таки в космос уже больше пятнадцати лет летают, а оттуда все видно. Не открыли, но... — Макс сделал торжественную паузу, их...
— Сделали? — не выдержала Ольга.
— Точно! Как ты догадалась?
— Фантастику читала. Там, правда, плавучие острова были, но ведь можно и обыкновенный насыпать.
— Насыпать... Это ж сколько грунта кораблями возить надо, там же глубоко... Нет, Ольга, их по-другому сооружали. Сначала да, насыпали, но при помощи телепортации. Убирали с суши горы, перемещая их по частям в море, потом сообразили, что этим поднимают уровень океана и он затапливает ту сушу, что уже имеется. Пробовали телепортировать грунт с морских глубин, но другие технические сложности возникли. И только тогда, когда научились одну материю в другую запросто преобразовывать, процесс действительно пошел. Вот только, когда потомки острова сооружали, делали они это в открытую. А я в открытую сделать остров не могу. Дело то даже не в том, что я высовываться не хочу, что не хочу быть ни богом, ни Дедом Морозом. Видишь ли... Я хочу, чтобы Сибирь стала теплой, а для этого меняю морские течения. У нас погода станет лучше, а вот у других она немного испортится. Кое-где даже очень испортится. Течения я меняю изменением профиля морского дна. Всякие там профильные псевдоспирали для... Неважно. Ну и обязательно придется дополнительно утопить Алеутские острова и часть Аляски, чтобы расширить Берингов пролив. Если пронюхают, что остров искусственный и создан для нужд СССР, то могут и в других природных катаклизмах СССР обвинить. Даже в тех обвинят, к которым я ни ухом не рылом. А мне почему-то не пофиг, что об СССР думать будут, сам не пойму, почему. Со временем к новой погоде привыкнут, даже будут считать, что она всегда такой была, и незачем им знать, почему она такая.
— Вот и делай этот остров тайно. Ну а наши моряки его обнаружат. Какое-нибудь землетрясение или вулкан.
— Землетрясение недавно уже было. Раскололо горные хребты так, что в итоге в СССР появится короткая прямая дорога от Европы до Хабаровска. Не совсем, конечно прямая, местами изгибы будут, не могу же я всюду менять русла рек, чтобы они стали перпендикулярны мостам. Ну и других гор на пути трассы полно, разумными темпами легально эти горы не сроешь. Можно тоннель вырыть, но только там, где без серпантина не обойтись. Ну или если тоннель будет казаться дешевле, чем вокруг горы дорогу прокладывать. Два сильных землетрясения подряд и оба в пользу СССР... слишком невероятно, чтобы быть случайностью. Поэтому только вулканы, а они, высунувшись из воды, увеличивают сушу вокруг себя довольно медленно. Ну вот обнаружат новый вулкан, торчащий из воды, и что дальше? В Морском праве открытое море принадлежит всему человечеству, и как СССР сможет присвоить этот маленький, хоть и растущий остров? Ну даже если присвоит, опять же вулканический остров — это вулканический остров. Пресной воды на нем быть не может, пока осадки не наполнят какие-то озера и подземные пустоты. Растительности тоже нет, и без дождей ее быть не может. Даже с песком проблемы. Минимум двадцать лет должно пройти даже не от момента обнаружения острова, а с того момента, как вулкан потухнет и на острове можно будет что-то гражданское строить. Нужно время, чтобы люди начали считать, что остров стал безопасным. Людям нужна уверенность, что завтра он не уйдет с ними под воду, что на нем не появится новый вулкан, что цунами его не смоет... Нет, Ольга,в любом случае еще лет пятьдесят с курортами в СССР будет проблема.
— Ну, если ничего не делать, проблема и сто пятьдесят лет будет. Давай, начинай уже остров создавать. Прямо сейчас.
— Сейчас я не могу. Сейчас это бесполезно, надо сначала в 77-й год вернуться.
— Ну так давай, открывай портал, возвращаемся.
— Ну да, соваться туда вот с такой сеструхой, которая надегустировалась и еле языком ворочает?
— А сам то, сам? Вон, когда мы в твой вытрезвитель ходили, ты первый в него залез. Боялся, небось, что свалишься замертво, пока я лечебные процедуры принимаю, и не сможешь грэйву команду отдать, чтобы и тебя вылечили.
— Да ничего я не боялся. Грэйв может впрыскивать мне в кровь микродозы нейтрализатора. На двигательный аппарат не хватит, но полчаса в ясном сознании оставаться позволит, даже если бутылку водки разом засадить.
— Ах, вот так, значит? С тобой даже поспорить нельзя, кто больше выпьет, ты ведь мухлевать будешь.
— Почему нельзя? Если пообещаю, то не буду.
— Точно?
— Точно. Честное пионЭрское.
— Ну ладно. Тогда давай поспорим. Или боишься?
— Я? Чего мне бояться? Нет, не было бы у меня вытрезвителя, я бы на такое спорить, конечно же не стал, здоровье дороже глупого спора.
— Я бы тоже не стала. Так что, спорим?
— Ладно, спорим. На что?
— А просто так. Давай начнем с этого коктейля. — Ольга выбрала из множества недопитых бокалов, стоявших на столе, самый дальний. — Давай, сделай себе такой же.
— Макс достал из синтезатора два бокала.
— Держи новый. Этот, твой, уже надпитый.
— Ишь ты, какой педант нашелся! Там всего то одного глотка не хватает, мог бы дать девушке фору. Ну ладно, давай полный, чтобы ты потом не жаловался, что я выиграла только потому, что на глоток меньше выпила.
Ольга взяла бокал, вытащила из него соломинку и выпила одним махом.
— Вот, я первая, считай теперь, что я тебе фору дала. Так... Теперь... Теперь вот это — Ольга взяла со стола бутылку коньяка. Из горла.
Макс быстро выпил свой бокал и достал из синтезатора бутылку коньяка.
— В твоей бутылке грамм сто не хватает. Считай, что теперь я тебе фору даю. И не возражай.
Макс покрутил бутылку, чтобы придать жидкости вращение, задрал голову и стал быстро пить. Ольга усмехнулась. Коньяк из ее бутылки начал бесшумно стекать по ее голени к пятке, тут же просачиваясь в щели палубы. Когда Макс прикончил свою бутылку и победно взглянул на сестру, ее бутылка была уже возле рта, а на лице нарисовалась гримаса отвращения.
— Не влазит? — участливо поинтересовался Макс. — Завязывай, меня не перепьешь. За мной сорок лет тренировок стоит.
Ольга выдохнула, наклонила бутылку и вылила в рот последние остатки ее содержимого, проглотила, скривилась и быстро замахала рукой перед ртом.
— Ну и гадость — поделилась она ощущениями. — Ты зачем ее крутил? Думаешь, от этого коньяк быстрее выливаться будет? Ерунда — смотри, я только чуть-чуть отстала. Думала, что внутри уже пусто, а там еще чего-то булькало.
— Ну так у тебя коньяка все-таки меньше было, чем у меня. Была бы полная...
— Вот, я так и знала, что начнешь меня своей форой попрекать. Надо быстрее чем-нибудь менее крепким запить.
Ольга привстала и снова взяла самый дальний бокал, вытащила соломинку и положила ее рядом с первой. — От него у Макса крыша точно отъедет, — подумала она. — Лично мне на дегустации маленького глотка хватило.
Макс с трудом осушил свой бокал и выжидательно посмотрел на Ольгу. Черт, — подумала она, — неужели я перепутала? Нет, вот же, соломинка прикушена. Придется теперь самой пить.
Ольга поднесла бокал к губам, отхлебнула, сделала глотательное движение, пытаясь при этом оставить вкусную, но коварную жидкость во рту. Тут же вскочила, перегнулась через леер и с сожалением выплюнула все, что было во рту.
— Твоя победа, — сообщила она Максу, — у меня объем желудка маленький, не помещается уже у самого горла стоит. Все, веди меня в свою лечебницу, что-то меня уже и тошнить начинает. Или нет, пойду лучше искупаюсь, соленой водички глотну, оно все само выйдет.
Ольга спустилась на песок, скинула халатик, тут же изобразив и падение, и то, что не может подняться.
— Ты чего, — подскочил Макс — в таком виде купаться собралась? А если утонешь?
— В каком хочу, в таком и купаюсь. Хочу — голая, хочу — одетая. Не твое дело.
— Да я не это имел ввиду. Ты же в стельку пьяная.
— А ты в сосиску. Ну ка давай, помоги девушке подняться.
Макс нагнулся, обхватил Ольгу за бока и потащил вверх. Ольга поднапряглась, дернулась, в результате Макс растянулся на песке рядом с ней. Левая рука стараниями Ольги соскользнула ей на грудь.
— А чего это ты меня лапаешь? — пьяно возмутилась Ольга. — Я тебе разрешения не давала. Вот сделай мне грудь, как у твоей Юльки, тогда и лапай. Конечно, если я разрешу. А то нулевым размером дразнишься, а ручонки тянутся. Ты что, забыл, что двоюродная сестра — это табу для тебя?
— Да первый у тебя размер, первый. Про нулевой это мне грэйв сообщил. А когда ты с горки в воду съехала и с тебя купальник слетел, я увидел, что действительно первый.
— Нет, нулевой, — капризно заявила Ольга, и разрешила себе удачно встать на ноги. — Давай поднимайся, нечего мои бедра рассматривать.
Ольга, качаясь, побрела в дом, постоянно оглядываясь, не решит ли Макс в такой ответственный момент прикорнуть на песочке. Тот не без труда поднялся и начал ее нагонять. Пришлось ускориться. Когда Макс вошел в медблок, Ольга уже забиралась в медкапсулу.
— Я первая — засмеялась она. — А ты пока приляг где-нибудь в уголке, на коврике.
— Я если прилягу, то уже не встану — сознался Макс. — Что-то я порядком нализался.
— Может тебе место уступить?
— Не надо. Я себе диванчик сооружу и посижу на нем.
— А если заснешь?
— Ну засну, так засну.
— А мне тут что, одной тогда скучать?
— Разбудишь.
— А вдруг не разбужу? Вставляй мне этот свой имплант и научи пользоваться. Я какой-нибудь фильм посмотрю или музыку послушаю. И скажи своему грэйву, чтобы пока ты не проснешься, он меня во всем слушался.
— Угу, — буркнул Макс, доставая из синтезатора две бутылки минералки и опускаясь на диванчик.
— Что угу? Ты там спишь, что ли? Вслух скажи, чтобы я спокойна была.
