Хольмград'76. Шаг Третий. Ключи и калитки

Горислав дураком не был, и отношение собрата к обогащению за счёт задерживаемых заметил. Заметил, и промолчал, даже не усмехнулся. Оно и правильно, можно даже сказать, мудро. Конечно, все характерники друг другу братья, и чинами друг с другом не меряются, да и общаются запросто, но место своё всё же блюдут и умеют не переходить определённую черту, за которой доброе братское слово превращается в наглость. Не стоит оно того, право, не стоит. И хорошо, что Горислав это понимает, как понимает и разницу между ним самим, провинциальным неиспомещённым воем Покона и Ройдой, таким же неиспомещённым, но розмыслом стольного круга характерников, личным представителем Малка Тиверского. А значит, и о борьбе за право командовать отрядом, можно будет не беспокоиться. Горислав непременно доведёт до своего подчинённого, временно переходящего под начальство Ройды, всю неразумность возможных взбрыков со стороны воя Покона.

М-да... случись такая оказия в Тивери, и молодые характерники-вои и не пискнули бы, переходя под начало даже младшего из представителей Большого Медового зала, да и приказы, любые, даже самые дурные исполняли бы беспрекословно. Но здесь, в пограничье, всё не так и не эдак. И вои Покона здесь куда более сильные и опытные, хотя, самих их в здешних местах, куда меньше, чем в коренных землях Словени, и чинопочитания в них не в пример меньше. Так что, право командовать такими ершистыми подчинёнными обычно приходится доказывать. Делом. И в этом, кстати, была одна из причин, по которым Ройда терпеть не мог брать начальство над собратьями. Стольные вои Покона выводили его из себя полным отсутствием инициативы, а вот такие пограничные бойцы, сильные, опытные, а потому не без оснований уверенные в себе, нервировали ершистостью и нередкими взбрыками. В общем, командование, это не для Ройды. Умеет, конечно, но не любит.

— Рогволт! Переходишь под начало брата Ройды, — прервал размышления розмысла, зычный голос старого воя. — Все его приказы исполнять как мои. Ясно ли понял?

— Понял, брат Горислав, — более молодой вой Покона вежливо склонил голову сначала перед своим начальником, а после отвесил не менее уважительный поклон самому Ройде. Вот так. Шесть слов, и сильный боец, способный легко и быстро скрутить в бараний рог добрый десяток обычных стрельцов, и не испытывающий никакого пиетета перед посланцем из стольной Тивери, уже готов исполнить любой его приказ. Вот что значит авторитет.

* * *

Остановка на постоялом дворе Синяя оказалась единственной удачной для нас. Два следующих двора, расположенных в дне пути друг от друга, привели нас со Светланой в тихий ужас. Сервис?! Да ну на... Уж не знаю, с чего такая разница, но обстановка в этих заведениях больше подошла бы какой-нибудь ночлежке для бомжей. Вместо чистых комнат, воспринятых нами как должное в заведении Синяя, здесь нашлись лишь какие-то тесные клетушки. Вместо широких кроватей, застланных тюфяками с душистой соломой, узкие лавки с вонючей кошмой... и бесллатная живность, конечно! Блохи и клопы в этих тёмных комнатушках так и кишели! Про еду и говорить не стоит. Какой там суп из каплуна с "кружевом"? Какое печево? Разваренный овёс, да кулеш на прогорклом жире, вот и всё меню. Хлеб, правда, был вполне нормальный, но этого единственного плюса совершенно не хватало, чтобы перекрыть все минусы этих, с позволения сказать, "гостиниц"! Впрочем, постояльцев-солевозов сии заведения, кажется, вполне устраивали, мы же со Светой отдавать себя на съедение местным клопам да блохам со вшами не пожелали и отправились ночевать на свежий воздух, благо, опыта в организации походного быта у нас с подругой было в достатке. Да и Света с каждым разом справлялась с разбивкой лесного лагеря всё лучше и лучше... меня, по крайней мере, она перещеголяла очень быстро. Вот ведь... и вроде бы волшба одна и та же, затраты сил примерно равные, и сам ментальный конструкт практически идентичен... насколько это вообще возможно для творений старой школы. Но у Светы даже шалаш получается уютнее и... как будто изящнее с виду.

На третей ночёвке, предположительно последней перед Подкаменском, подруга и вовсе расстаралась так, что созданное ею укрытие от непогоды превратилось в некое подобие укрытого листвой и ветками, довольно просторного шатра. Ну не шалаш это, ни черта не шалаш! А уж устроенное ею в этом шатре ложе... Не понимаю, как она этого добилась, но то, что должно было стать обычной одноместной лежанкой из мха, покрывающего кучу листвы, в исполнении Светы превратилось в огромных размеров лежбище из всё того же мха и листвы, но... упругое и волнующееся, как водяной матрац. Не понимаю...

Справедливости ради, стоит заметить, что был в её быстро прогрессирующих умениях и один довольно существенный пробел. Создавать душ "из ничего", она так и не научилась. Почему-то потоки грунтовых вод напрочь отказывались слушаться Светлану, хотя с управлением этой своевольной стихией в иных случаях, у неё проколов не было. Что старые наговоры, что современные ментальные конструкты получались у Светы без проблем, но, стоило ей попытаться воздействовать на воду скрытую под землёй, и всё. Провал... иногда даже в прямом смысле слова. Но свою задачу ни один из конструктов исполнять не желал. Вот и сегодня, оставив на долю подруги уже ставшую привычной возню с охранными контурами и отводящими глаза мороками, что прятали наш временный лагерь от чужиих глаз, сам я занялся созданием санузла... который Света и заняла, едва я закончил "выращивать" для него соответствующую загородку.

Ну а пока подруга плескалась в душе, я занялся ужином, благо, кое-какие запасы харчей с постоялого двора Синяя, у нас ещё оставались. Слава нашей предусмотрительности... и охлаждающим наговорам, наложенным Светой на объёмистый лыковый короб, прихваченный нами для этих целей ещё в остроге, так что мне даже Баюна в Хольмград за едой гонять не пришлось. Хотя ему такие путешествия только в радость.

Присматривая за булькающим над огнём котелком, я сидел у костра и рассеяно крутил в руках забавный камешек, пытаясь разобраться в затейливой вязи укрывающей его волшбы. Местной волшбы, а потому, напрочь непонятной. Этот речной голыш нам в телегу честно подкинул Радим-арбалетчик. Почему "честно"? Потому что закопав его, как и просили, втайне от нас со Светой, под соломенный настил пола, мальчишка практически тут же честно нам об этой диверсии и поведал, заодно указав и заказчика этого странного действа, которым оказался сопровождавший полусотника Поклеста Чёрного, характерник. Тот самый, что в день нашего отъезда из Усть-Бийского острога пыхтел обо мне и Свете что-то невнятное Стояну.

Так вот, помня здешние сложности с созданием всяческих амулетов и оберегов, я не мог не заинтересоваться подброшенной нам фиговиной, и все время в пути с момента отъезда от постоялого двора Синяя Жжёного, сидя на облучке нашего фургона, я пытался разобраться с "подарком" неугомонного характерника. И надо заметить, кое-что понять мне всё же удалось, несмотря на чрезвычайную запутанность пропитавшего камень конструкта... наговора? В общем, той хрени, что отвечала за функционал амулета. А он оказался прост как мычание. Маячок. Этот речной голыш оказался обычным маячком, сигнал которого, очевидно, был завязан на какой-то иной предмет, скорее всего, такой же отшлифованный водой камешек, сейчас должно быть, болтающийся в кошеле того самого приставучего характерника. Собственно, это единственное, что мне удалось выяснить о подброшенном нам артефакте. Ни принцип наложения наговора, ни даже принцип его действия мне пока понять не удалось. И это удручало. Не сильно, но всё же... всё же...

Наверное, стоило выкинуть этот амулет где-нибудь по дороге, но я, признаться, уж очень увлёкся его изучением, да и... какого чёрта? Один-два дня погоды не сделают. Сильно сомневаюсь, что даже возжелай той характерник допросить нас силой, у него хватит для этого сил и людей. Ну найдёт он нас по маяку... и что? Притащит с собой сотню бойцов? Против двух юнцов-то? Ха, сильно сомневаюсь. А с десятком тех стрельцов, и одна Света может справиться... если, конечно, они её врасплох не застанут. А застанут, так я рядом, если же и этого вдруг окажется мало, у нас ещё и Баюн имеется с совершенно чётким приказом: в случае опасности для Светы, утягивать нас со всеми шмотками в безопасное место, как минимум, в дне пешего хода от текущего местоположения. Благо, после охоты на чёрных духов во время битвы за Бием и общения с Мораной, ему сил и не на такой подвиг хватит. Раскабанел, зверюга двухвостая...

От возни с амулетом меня отвлекло появление подруги, успевшей не только принять душ, но даже переодеться в удобный спортивный костюм вместо местного платья. Оно и правильно! Свежая одежда после душа да после целого дня в пути по пыльному тракту... самое то, для качественного отдыха. А уж как приятно для взора... моего. Костюмчик-то обтягивающий, и даже ночью в свете одного лишь костра да россыпи звёзд на безоблачном небе, Светлана в нём смотрится просто сногсшибательно! И залипательно, да...

— Иди в душ, Ероша, — похлопав меня ладошками по плечам, мурлыкнула она, явно заметив мой затуманившийся взгляд, скользивший по её фигурке. — Я за котелком послежу. И брось уже этот чёртов камень.

— Иду, — кивнул я, кое-как отвлёкшись от любования подругой и нехотя поднялся с уложенного перед кострищем бревна. Обняв Свету, я втянул носом тонкий аромат полевых цветов, исходящий от её волос и, получив в ответ от мгновенно развернувшейся в кольце моих рук девушки короткий поцелуй в щёку, потопал к шатру-шалашу. Прихватив из лежащей за его пологом сумки мыльно-рыльные принадлежности и смену белья, я глубоко вздохнул и двинулся к загородке с душем.

Посвежевший, наряженный в спортивный костюм, должен заметить, куда более свободный, чем Светин наряд, обтягивающий все изгибы её тёла, будто лайковая перчатка, я вернулся к костру аккурат в тот момент, когда подруга сняла котелок с огня и принялась за разбор посуды. Чашки-ложки-поварёшки... Ужин подан, идите жрать, пожалуйста. Почуяв дразнящий запах варева, я довольно хмыкнул, но стоило протянуть руки к тарелке уже наполненной щедро сдобренной мяском кашей, как я тут же схлопотал по ним поварёшкой.

— Горяее! Подожди! — сурово отрезала подруга. Вот ведь! Мы переглянулись с устроившимся рядом Баюном и одновременно вздохнули. Тяжко. Следующую тарелку Света наполнила явно для себя, а потом выудила из-за бревна тазик двухвостого и от души бухнула туда разом полкотелка каши... после чего провела ладонью над горкой еды и та практически сразу перестала парить. — Кушай, Баюнушка. Я её остудила...

— Э-э, а что так можно было?! — протянул я под заливистый хохот Светы. Да что Света... двухвостый и тот зафыркал. Вот же ж!

Долго засиживаться у костра мы не стали. Поели, попили чаю, а пока подруга возилась с данными, что нужно будет отправить утром Грацу и его компании, я продолжал возиться с подкинутым нам маячком... пока Света с самым решительным видом не хлопнула обложкой блокнота и не спровадила меня в шатёр-шалаш. Вид у неё при этом был ну очень напряжённый... да и в эмоциях проглядывало что-то эдакое... непонятное.

— Иди, ложись, Ероша. Я сейчас... — пробормотала она и, бросив на ходу ограждающий конструкт на костёр, отчего его свет мгновенно померк, хотя и не исчез полность, промчалась мимо меня к загородке с душем. Ну.. ладно.

Пребывая в лёгком недоумении от поведения девушки, я забрался под полог шатра и, разоблачившись, полез под одеяло... точнее, огромный клетчатый плед, явно притащенный двухвостым из дома Светы. А ещё через пару минут, полог нашего шалаша дрогнул и отошёл в сторону, тут же очертив лунным светом застывшую в проёме фигуру подруги. Впрочем, уже через миг, она исчезла в тени и... прошелестев чем-то, юркнула под одеяло. Когда Света прижалась ко мне, я... в общем... я не сразу понял, что с ней не так. А когда до меня наконец дошло, что девушка полностью обнажена, её руки уже осторожно заскользили по моему телу. Вот тут-то меня и накрыло пониманием. Сама пришла! Впервые после того безумия, что накрыло нас аккурат после моего побега из темницы в Усть-Бийске! Зато стало ясно, почему она так странно вела себя, отчего так нервничала... И что за странная решимость сплеталась в ней со страхом аккурат перед тем, как Света отправила меня в шатёр. Рогнеда меня точно убьёт... приговорит к десяти годам строгого расстрела и сама приговор исполнит... Зато я счастлив!

— Ероша, я... — тихо прошептала девушка, когда мои руки обвили её талию.

— Тс-с, всё потом, — коснувшись губами её ушка, прошептал я в ответ, и дал своим рукам немного воли. Пока, немного... Вздох... Тихий, нежный... ещё один...

— Да здесь они! Ищите лучше! Метка здесь... — неожиданный возглас, раздавшийся откуда-то "с улицы", вырвал нас со Светой из разгорающейся любовной игры. Словом ушатом холодной воды окатили. А тут и Баюн материализовался в шатре. Спина выгнута, шерсть дыбом, глаза горят... М-да уж. Вот и заработал свой честный расстрел, называется. Убъю уродов!

Что там кто ещё кричал, не помню. Выпрыгнул из постели и, натянув спортивные штаны на голое тело, я выскочил наружу, сжимая в руке непонятно как и когда материализовавшийся в ней короткоствол. Шаг, другой и я уже за пределами ограждающего наш лагерь морока, вокруг которого наворачивают круги какие-то чернорясые под присмотром двух... Ройда?! Дьявол! Вот, знал же, что нужно выкинуть тот камень! Дур-рила! Ис-следователь хренов!

— Стоять! — Ройда с напарником тоже меня заметили и знакомый характерник тут же указал на меня черноризым. — Именем государя нашего, Велислава Яромировича, человек именующий себя Ерофеем, сыном купца Хабарова, объявленый в розыск по подозрению в чёрной крамоле! Встань на колени и упрись ладонями в землю. Ныне ты взят для дознания, вместе с людьми твоими и всем имуществом.

Ответить со всей душевностью я не смог. Просто не успел. Откуда-то сзади повеяло даже не холодом, а натуральной стужей, а через секунду, стоящих передо мной местных накрыло валом ледяной метели, мгновенно опрокинувшей навзничь и черноризых и характерника с помощником. Не взирая на чины и звания, м-да...

— Да вы достали со своими местечковыми разборками! На-до-ели! Я домой хочу!!! — от шагнувшей из-за моей спины, закутаной в плед Светланы полыхнуло такой яростью и обидой, что окруживших нас характерников словно морской волной качнуло. А меня и вовсе чуть наизнанку от стыда не вывернуло, когда услышал нотки отчаяния, сквозившие в крике подруги.

— Баюн... — договорить я не успел. Мгновенно возникший рядом, двухвостый ощерился и, издав совершенно чудовищный рёв, потащил нас через Кромку... куда-то?

На этот раз, мгновение тьмы, уже привычно принявшей нас в свои объятия, отчего-то растянулось... сильно растянулось, в общем. Переход в пространстве оказался куда более долгим, чем обычно. Но вот его итог... Ошарашенно оглядевшись, я вдруг осознал, что окружающая обстановка совершенно не похожа на недавно оставленный нами бивак. С другой стороны, место казалось безопасным и... смутно знакомым. Хотя, рассмотреть сквозь сгустившийся в помещении туман хоть что-то в помещении, куда переместил нас двухвостый, было довольно проблематчино, но и мне, честно говоря, было не до того. Выходка Баюна, перенёсшего нас чёрт знает куда, вместо оговоренного заранее места, взволновала куда больше. В конце концов, в наше отсутствие, наложенные мною на бивак конструкты долго не продержатся, а учитывая оказавшийся рядом отряд характерников... чёрт! Мне ещё не хватало возни с возвращением нашей собственности из их загребущих лап!