За долгое отсутствие практики Наади расплатился по выходе потоком навязчивых образов из чужого кошмара и страшной мигренью. Упрямица, увы, уже исчерпала запас терпимости и помогать отказалась. Пришлось вмешиваться мне с моими слабыми силами. Врачевать я особо не умею, поэтому банально выключил Наади, временно погрузив его в летаргию.
Было уже позднее утро, когда мы вернулись в "лабораторию". Наади лежал на столе, как тело в препараторской. При виде его я ощутил в ногах слабость и опустился в свое кресло. Сейчас, сказал я себе, только чуть отдышусь и...
Жалкий самообман. Уже проглочены были все возможные лекарства и выкурены подряд две трубочки — без толку.
Упрямица пощупала мою руку и скривилась:
— У вас у самого давление, как у покойника.
— Съем щепоть соли в попью побольше водички — на пару часов поднимется.
Упрямица поморщилась и решительно направилась к столу.
— Спасибо, девочка, — проблеял я. — Понимаю, как тебе тяжело, но нельзя же, чтобы эмоции мешали интересам дела...
— Ладно, — буркнула она.
Вот за это я ее и ценю: если надо, в лепешку расшибется, а сделает. Впрочем, и я не из тех, кто позволит себе сдохнуть, не дождавшись результатов опыта.
— К сожалению, не у всех хватает выдержки, — вздохнул я.
Упрямица мрачно хмыкнула, но явно смягчилась. Вот, уже лучше. Необходимо, чтобы они с Наади снова заработали слаженно. Я не в счет, я могу только думать. Работать придется им.
Наади вздрогнул. Почти отсутствовавшая аура мигнула и восстановилась в виде смеси тревоги и удивления. Упрямица уже помогала ему сесть, тормошила, растирала плечи, потом сбегала и принесла тонизирующего чая. Всё, перенастроилась, — понял я.
Наади грел руки о кружку, усмехался и имел вид несколько шалый.
— Ну, что мы имеем? — приступила к нему Упрямица.
— Всякой дряни там предостаточно, — сказал Наади. — Он одиночка, замкнутый, очень настороженный. Сильный страх толпы. Другое: идея своей порочности, испорченности. Помните эпизод, где он отказывается подставить товарища? На самом деле, он считает себя потенциальным предателем.
— А этот дикарский вождь? Ты ведь блокировал поток навязанных сновидений, а вождь все равно вылез.
— Ну... — протянул Наади раздумчиво. — Я бы сказал, что для Объекта он олицетворяет собственный страх утратить самоконтроль, стать опасным для окружающих. Мальчик пытается идти по пути отрицательного отождествления с агрессором.
— Во всем быть не-как-он, — кивнула Упрямица. — Пассивность, ноль амбиций.
— Именно, — Наади потер щетину на щеке. — При этом подсознательно желает стать таким же могучим и непобедимым. Полагаю, это и есть ключевая точка.
"Чушь", — подумал я, но промолчал. Вождем займемся позже. Если это все же окажется реально существующий человек, он наверняка паранорм и почти наверняка — тоже "фактор хаоса"
— А вампирша? — приставала Упрямица. — Что за двойственность в отношении к ней?
Наади переглянулся со мной, подавляя усмешку.
— Это как раз нормально, — вкрадчиво пояснил он. — Юношеский кризис. У мальчика идет отрицание своего телесного я. Он тяготеет к аскетизму, отвергает удобства, удовольствия, полагая, что не заслуживает их. А подспудно отрицает и собственную чувственность. Поэтому женский эротический образ у него обязательно нейтрализуется какими-нибудь отталкивающими атрибутами. Кстати, заметила там характерное сочетание: обнаженная грудь, то есть — неудовлетворенная потребность в любви, и окровавленные клыки. Это может быть либо символ того, что доверяться кому-либо опасно, либо — угроза наказания за...
— Несущественно, — скривилась Упрямица (как и большинство тард, она была ужасной ханжой).
— Так на чем будем его работать? — спросил я.
Наади совершенно по-варварски потянулся было почесать в затылке, но вовремя спохватился.
— Вождь, — сказал он, наконец. — Самый эмоционально нагруженный образ, к тому же — полнейшая загадка для самого Объекта. Но если мы хотим играть на этом, надо привязывать вождя к какой-то другой значимой теме. Объект склонен искать особый смысл в происходящих событиях. Значит, надо, чтобы у него в голове эти моменты сложились, как кусочки мозаики. Тогда наступит "прозрение".
"Умница, — мысленно похвалил я. — Соображаешь. Объект тяготится неопределенностью и уцепится за любое предложенное решение. Значит, следует дать такое, в котором мы станем для него жизненно важными людьми. Тогда он отдастся нам сам, с потрохами. Что и требуется. Такой опасный феномен надо контролировать хотя бы на психологическом уровне".
день восьмой
Тау Бесогон
Кошка появилась однажды ночью, до смерти напугав Йара и уронив на меня мерзкого дохлого поморника. Состоялась бурная перебранка, из коей я уяснил, что Йар как раз стремился избежать общения с Кошкой, дабы не заражать ее своим Проклятьем, и что Кошка, в свою очередь, плевала на то Проклятье с высокого дерева.
Прилепилась она к парню намертво. Будь это кто другой, я сказал бы: влюбилась. Но Кошка была деловита и строга, а мои подколки на эту тему игнорировала. Опека ее была, впрочем, ненавязчивой. Она просто была рядом и чего-то выжидала. Еще она приволокла пару дротиков — уверяла, что подарили (надеюсь, дарителей она при этом не прикокнула).
Держалась Кошка больше стороной, чтобы не пугать случайных встречных. Шастала по предгорьям, подшибая из пращи всякую дичь. Мы потом целиком запекали ее, то есть дичь, в глине. Вполне сносно.
Примерно тогда же Йар перестал вопить по ночам и просыпался теперь не с всхлипами и охами, а с упрямо сжатыми челюстями, в явной готовности вынести все, что угодно. Еще он завел привычку рассказывать Кошке "сказки", как он это называл. Мне сказок не полагалось, но одну я ненароком подслушал.
— Вот летел как-то, — вещал сказитель, — колдун тот по делам своим, и застигла его в небе буря страшная. И покуда сражался он с ураганом заклинаньями своими, занесло его в места чужие, далекие. И не удержался он у Зверя своего на спине, и упал с высоты в болото. Однако не потоп он, выбрался. И лег на твердой земле без сил, и полдюжь ден спал без просыпу. А об ту пору с хутора неподалеку хозяйка в лес пошла, по грибы. А колдун-то уж проснулся, и смекал, как бы ему обратно домой попасть, коли Зверь его летучий по небу убежал. Тут увидал колдун ту хозяйку с хутора, и понравилась она ему. И позвал он ее, и заговорил с нею ласково...
— Ф-фа! Глупая женщина-женщина! — возмутилась Кошка.
— Ну, дык... зачаровал он ее, колдун-то, — пояснил Йар. — Так вот. Зачаровал, значит, и спознался с нею, а после велел все забыть. После позвал Зверя своего и улетел восвояси. А хозяйка та прижила от колдуна сына. Да только не знала она, что сын-то колдунский, потому не помнила ведь ничего. Думала, мужнин. А еще — что Держителем отмеченный. Не понимала она, что в сыне просто кровь дурная, колдунская проявилась. И по незнанью своему, даже радовалась...
Итак, красный человек — это наш демонический папа... Ясно. Отсюда вытекало и следующее: Йар всерьез решил искать ведьму, чтоб помогла по своим ведьмовским связям найти беглого родителя. Более того, ведьма Йару требовалась беспременно чужеземная, темной масти (видимо, дабы быть более сродни папе-колдуну). Я поначалу смотрел на это скептически. Но оказался неправ. Чудеса случаются.
Поскольку прятаться теперь уже не имело смысла, мы старались заглянуть в каждую встречную деревушку, повсюду спрашивая про людей, занимающихся нечистым ремеслом. Кое-где нас посылали куда подальше, но чаще при виде пары ри у местных развязывался язык.
По мере того, как существование искомого персонажа подтверждалось, Йар делался все резвее. Позабыв застенчивость, он уже сам дотошно выпытывал у поселян новые и новые подробности. Персонаж все более обретал вещественность.
Ведьмак-то? А то! Люди бают, есть такой. Страшный, аки бес, прости Господи. И живет в пещере на горе высокой. А в логове-то у его диковин всяческих видимо-невидимо! Но только вот простому человеку туда ходу нету...
Да ни в какой он не в пещере. На кой ему? Оборотится жесткокрылом и летает себе. И каркает шибко гадко, так: гра-гра! Точно по покойнику. Не, кровь не сосет. Боимся? А че его бояться, мы уж привычные...
Ну, ясно дело, черный, что твоя сажа. Только никакой не ведьмак, а ведьма. Баба это, карга древняя. Ее за нечистые плутни отец Аиса проклял, вот с того и почернела. Ясно, в горах. Кто ж ее, чуму, в деревню пустит?..
Есть, есть колдун-чужанин. Одет по-бабьи, на рожу черный, как Наэ, а глазищи — во! Но, вроде, не шибко злой, даже вылечил тут одного, припадочного. Живет-то? А вон, вишь, гора, как рукавичка? Ее так и кличут: Рукавица. А рядом — Решето. Вот там и живет, ближе к Верхнему перевалу. Тама и тропка есть. Не, не спускается. Мы ему сами иногда хлебца носим, а в праздник — и яичек, поросеночка. Зачем? Да затем, чтоб и дале не спускался. На копья он нам тут?..
Кошка ворчала: "Кхадас! Неправильный шаман — много-много плохо!" Но не препятствовала. Она нагадала, что ведьмак почему-то важен для ее опекаемого, и нехотя смирилась. Йар же был как взведенная пружина: дай ему волю, помчался бы бегом, ни жрать, ни спать бы не стал, только б скорее.
день предюжный
Йар Проклятый
Вьются-кружатся люди у костра. Танец колдовской, бесовский. Не в себе они, зачарованы. Потому и визжат эдак истошно: "Ахессау!" Потому и лица помертвелые.
Вот и тень в пламени... Столько раз видал, а все не догадывался. К чему, дескать, сны эти? А вона к чему.
Вот выходит ОН, красный человек. Рисунок колдовской на груди. Лицо молодое, и не стареет вовсе. А волос седой.
Суровый, высокий, статный. И глаза. Черные. Черные же глаза у тебя!
Неужто и взаправду ты... отец мой?
Вона как. Значитца, эт' показывался ты мне. Так ведь? Дед сказывал, могут колдуны эдак-то: сны посылать, Знаки. Вот и ты меня сподобил. Знал, сталбыть, что сын у тебя есть. Вот и показывался. Проверял — испугаюсь аль нет...
джарад Ние Меари
Расчет был верен: подброшенная Объекту N1 "догадка" стала той искрой, что запаляет всю поленницу. Недостающий кусочек занял свое место, и дальше Объект принялся домысливать сам.
Теперь только ждать.
Наади Без-Прозвища я отпустил на пару дней проведать домашних. Сейчас там хозяйничает его свояченица, но беда в том, что личины, "надетые" Наади на детей, недолговечны, а если свояченица вдруг узрит вместо рыженьких герских карапузов — черномазых бесенят...
В общем, Наади так и придется мотаться туда-сюда, раз уж хватило ума обзавестись такой оравой. А от Упрямицы толку мало...
Так не хватает рабочих рук! Я выучил столько народу, а в итоге остался на старости лет с двумя бестолочами. А самые талантливые, лучшие...
Узна Красавчик, вертопрах и гордец, но какой был талант! А Амату Молчун? Любые вероятности высчитывал слёту, в уме, до тысячной доли. А Виари, а Бахша, а Долговязая Рат? Какие были математики... м-м...
Впрочем, и из Наади Без-Прозвища вышел бы толк (в своей области) — если бы джарад Асари не свихнулся так не вовремя...
А Зару Любимец? Вот о ком жалею больше всех: ведь его-то я вывел, думал, что спас... Мой Зару... Феномен! Дурак полнейший, но — самородок. Спонтанный Транс, видение аур, телепатия; а главное — прирожденный мнемонист, как и я сам. Мой преемник, моя надежда... Чертов безмозглый кретин, ну разве Наади не объяснял тебе, что В РИЕ НЕЛЬЗЯ ПИТЬ СЫРУЮ ВОДУ?.. О, Зару! Его тело приняло почти стольких же подселенцев, сколько и мое, его мозг вмещал уже больше половины моих знаний. Он был бы "резервной копией". Но он умер на рийской границе в жару и бреду, и мне не оставалось иного кроме как принять его самого и всех, кто был в нем. Во мне и теперь горит его лихорадочный жар...
А Шону Чудак? Единственный, кто пришел в ученичество уже зрелым ученым. Доктор обществознания и истории, прославившийся своими скандальными публичными лекциями. О, он был знаменитостью! Шону высказывал очень странные (и близкие нашим) идеи. Откуда он мог это взять, ничего не зная о Трансе?.. Наши всё приглядывались к нему, сомневались, и лишь меня хватило на то, чтобы пойти и напрямую предложить ему стать одним из Предвестников...
Я был тогда одержим этим: охотой за паранормами. Любыми, даже заведомо не годными для нашей работы — лишь бы способности не пропали зря. Из жадности — иначе и не скажешь — взял и Упрямицу, и Наади, всех подряд. Коллекция. Паноптикум. Коллеги посмеивались: никто у нас не видел применения подобным "нестандартным" талантам. И лишь немногие мыслили шире: ведь это — кусочки головоломки, тайного кода, который, если собрать его целиком, можно попытаться расшифровать.
Что мы знаем о магах древности? Что Школ было несколько, восемь или девять. Ныне остался лишь крохотный осколок одной из них, школы Магии Судьбы — мы, Предвестники. Но что же остальные? Были это разные грани единого магического дара? Или — исходно разные типы способностей? У Упрямицы началось со спонтанного тепловидения, сейчас она способна воспринимать (и немного — управлять) и другими видами энергии. Что это — аномалия? Или — задатки легендарной Боевой Магии, и маги, повелевающие молниями, вовсе не вымысел? Дар Наади определили, как "глубинную телепатию", нечто сродни гипнозу — феномен редкий и малоизученный. Отлично. Ну, а если бы мы умели развить это как следует?.. А что могло бы выйти из человека, видящего внутренние органы? Или — способного произвольно ускорять и замедлять химические процессы в своем организме?..
Это было уже после того, как я перерыл все загашники легендарной библиотеки Восьми Солнц. Я разогнал свой мозг до немыслимой скорости, я перемалывал книги тысячами, угробив на поиски лучшие годы молодости. Я искал хоть крупицу, хоть намёк... Без толку. Ни среди уцелевших древнешаарских книг, ни в более поздних отсылках не нашлось ничего путного. Астрономия, дурацкие календарные прогнозы, и так давно известные — и ни слова о скрытых возможностях человеческого разума, о древних магических практиках. Всё утрачено. Или — умышленно вымарано.
Значит, придется начинать с нуля.
Наступали паршивые времена: запретили частные "школы философии", где хоть немного, но учили иному мышлению, Трансу; я сам, как и многие из наших, был выпускником такой школы. За попытки исследовать (и применять) экстрасенсорные феномены еще не сажали, но уже сурово порицали, считая подобный "мистицизм" лженаучным и вредным. Мы лишились возможности хоть как-то сотрудничать с официальной наукой. Нам буквально пережимали горло... Но именно тогда у Школы, казалось, появился шанс для рывка, для кардинального обновления. Всё или ничего! И сперва я даже верил в это...
О, как я убеждал их тогда! Как распинался: коллеги, час настал, нам пора открыться, "выйти в народ"! Всем. Разом. Продемонстрировать наглядно, что мы умеем. Пусть сперва нас станут высмеивать, называть фокусниками. Людям нужна наглядность. Увидят, пощупают, убедятся, а следом — поверят! Захотят перенять! Я готов был выступать сам, но мне никто не дал бы аудитории. С какой стати? Для официальной науки я был никем: бывший подающий надежды математик, тронувшийся умом и теперь тихо корпящий в своей библиотеке... Я — нет, но другие, многие — могли!..
