Сириус закончил читать письмо и ухмыльнулся, облокотившись на небольшую банкетку.
— "Я так горжусь им. Лететь на проклятой машине в Хогвартс, он действительно Мародер!".
Ремус нахмурился.
-"Сириус, он мог погибнуть!" — сказал он в отчаянии. — "Он врезался в Гремучую иву, ради Мерлина!"
Сириус пожал плечами.
— "Он в порядке. Только несколько незначительных синяков, и, кроме того, как будто ты не впечатлен, что он прилетел в школу на проклятой машине". — Когда рот Ремуса дернулся, он усмехнулся. — "Хотя я просил его постараться не искать неприятностей..."
Зи рассмеялась.
— "Любой другой родитель пришел бы в ярость, когда его сын украл летающую машину и влетел на ней в дерево, но только не ты. Ты просто впечатлен. Ты меня озадачиваешь".
— "Он озадачивает меня уже много лет", — раздраженно сказал Ремус. — "МакГонагалл, должно быть, разозлилась".
Сириус усмехнулся.
— "Да, но она также была впечатлена. Я могу сказать. Она даже не сняла с него баллы за дом, только задержала. Блестящий ребенок".
Тонкс рассмеялась и ухмыльнулась Хью.
— "Хью, я забыла упомянуть, что мой дядя совершенно психически ненормальный".
Хью с усмешкой посмотрел на нее, его светлые волосы падали на глаза, когда он зачесывал их назад.
— "Все в порядке, похоже, что его сын начинает учебный год правильно".
— "Спасибо, Хью!" — сказал Сириус с ухмылкой. — "Хотя Дамблдор написал мне, чтобы я сказал, что если Гарри нарушит еще какие-нибудь серьезные школьные правила, то он будет вынужден рассмотреть вопрос о его исключении, чего, очевидно, не произойдет. Дамблдор не исключит Гарри. Кроме того, он больше не попадется на неприятности такого уровня".
Следующие двадцать минут Сириус развлекал друзей новыми приключениями Гарри. Когда он рассказал, что Люциус Малфой купил все новые метлы для команды Слизерина по квиддичу, глаза Тонкс сузились.
— "Это чушь собачья! Это даже не должно быть разрешено! Это дает несправедливое преимущество команде целого дома!"
Ремус кивнул:
— "Не то чтобы Гарри это было нужно, он и так прекрасно летает, но это принцип".
Сириус был вынужден согласиться и сказал то же самое, в результате чего разгорелся жаркий спор о качестве метлы против таланта и о том, насколько метла может помочь или помешать игроку. Хью был очень категоричен в этом вопросе, и каждый раз, когда он отвечал, Ремус обрывал его, заставляя Сириуса вопросительно поднимать бровь.
Ремус снова оскалился, пытаясь скрыть свой гнев и еще больше злясь на то, что Сириус заметил это. Он не имел права злиться на то, что Тонкс решила привести с собой на свидание.
Но он был.
Он продолжал повторять себе снова и снова, что сделал правильный выбор в отношении Тонкс; что он не тот мужчина для нее. Она заслуживала кого-то намного лучше, кого-то целостного, кого-то, у кого внутри не было чудовища, как у него.
Тонкс была другой, заметил он. Она не делала ему никаких предложений; если честно, она вообще не прилагала к нему никаких усилий — он обнаружил, что больше всего на свете скучает по ее дружбе. Но он боялся сделать шаг в ее сторону, боялся, что она решит полностью вычеркнуть его из своей жизни, чего он в любом случае заслуживал за то, как он с ней обращался, но он был слишком напуган, чтобы увидеть, как это произойдет на самом деле.
Он не знал, что будет делать, если она полностью вычеркнет его из своей жизни, независимо от того, насколько он заслуживает этого за то, как он с ней обращался. Но одно присутствие рядом с ней подстегивало его так, что он не мог этого объяснить, и он думал, что отсутствие встречи с ней уничтожит его.
Нимфадора Тонкс стала храброй и красивой женщиной, а также талантливым аврором в Департаменте магического правопорядка. Он гордился тем, кем она стала. Ремус был так впечатлен ею и так очарован ею. Он хотел возродить эту дружбу; дать себе повод быть рядом с ней. Он хотел загладить свою вину, извиниться за то, что оттолкнул ее, и объяснить ей, что хочет быть другом.
Просто друзьями.
Но вид того, как она флиртует и смеется с мужчиной, сидящим рядом с ней, невероятно разозлил его. Он оставил на ладони вмятины от ногтей, достаточно глубокие, чтобы кровоточить, и волк внутри него был вне себя от ярости при виде этого самца рядом с его подругой, прикасающегося к его подруге.
Какое право имел этот придурок находиться рядом с ней?
Прикасаться к ней?
Он не был достаточно хорош для нее.
Он недостаточно хорош, чтобы дышать одним воздухом с ней, с горечью подумал он. Он смеялся и поддерживал разговор, изо всех сил скрывая свой гнев, пока его короткие ногти впивались в ладони.
Это был прямой удар по его нутру, когда она поцеловала этого тупого придурка прямо за обеденным столом, и он буквально почувствовал, как волосы на его руках встали дыбом. У него не было никакого права расстраиваться, сказал он себе.
Она заслуживала счастья. Она не заслуживает быть с таким человеком, как он.
Но в тот момент, когда Хью отозвали работать над одним из его дел, а Тонкс ушла домой, Ремус практически набросился на нее. Он едва успел попрощаться с Зи и Сириусом, как в гневе последовал за ней в ее квартиру.
Удивленный взгляд Тонкс, когда он аппарировал за ней, не остановил его от насмешек.
— "Как ты можешь встречаться с человеком, который настолько ниже тебя?" — усмехнулся он, его глаза вспыхнули от гнева. — "Он не стоит и секунды твоего времени!"
— "Он аврор, фактически А3", — удивленно сказала Тонкс.
Гнев на лице Ремуса удивил ее. Он не разговаривал с ней месяцами, а теперь просто последовал за ней в ее квартиру, излучая гнев. Это встревожило ее и вызвало у нее прилив вожделения, что повергло ее в шок.
— "И он очень милый".
Ремус снова усмехнулся, стоя в ее гостиной.
— "Милый? Кому, нахрен, нужны хорошие отношения?"
Тонкс посмотрела на него.
— "Что, мать твою, ты знаешь об отношениях, Ремус?"
Глаза Ремуса опасно сверкнули.
— "Я знаю, что для тебя лучше, Нимфадора, и этот маленький проказник не стоит и секунды твоего времени!"
— "О?" — мило сказала Тонкс, — "Ты знаешь, что для меня лучше? Как мило. Я управляю своей жизнью, Ремус Люпин, а не ты!"
Он сделал шаг к ней и решил, что ему было приятно видеть, как она сделала шаг назад.
— "Хью — мерзавец, и ты должна порвать с ним немедленно! Я требую этого".
Тонкс рассмеялась, ее глаза расширились от шока. Она не могла поверить, что у него хватило наглости стоять здесь и пытаться диктовать ей жизнь. Это был не Ремус. Это был... какой-то безумец, который явно взял над ним верх.
-"Ты шутишь? Я не собираюсь расставаться с ним только потому, что ты мне это говоришь! Что, мать твою, с тобой не так?" — потребовала она, слегка оттолкнув его. — "За последние несколько месяцев ты почти не разговаривал со мной, даже не пытался быть моим другом — и теперь ты идешь за мной домой, чтобы прочитать мне лекцию о том, кого я привела в свою постель?"
Ремус зарычал и схватил ее за руку, его пальцы были в синяках.
— "Лучше бы ему не быть в твоей гребаной постели, Нимфадора!"
Глаза Тонкс сверкнули озорством.
— "О? Почему нет? Это разозлит тебя, Римус?"
Ремус сбросил ее руку, его пальцы потянулись к волосам. Он был не просто зол, он понял, что возбужден до боли, и одной мысли о том, что она может быть в постели с кем угодно, но не с ним, было достаточно, чтобы он почувствовал себя убийцей. Он не имел на нее никакого права, подумал он. Ему нужно было убираться отсюда, пока он не сделал что-то, о чем потом пожалеет.
— "Я... мне нужно идти. Простите, я перегнул палку".
Тонкс схватила его за руку, поворачивая его к себе, ее серые глаза вспыхнули от гнева.
— "О, ты перешел черту, когда последовал за мной домой!"
— "Мне жаль", — искренне сказал он ей, его золотые глаза смотрели в ее. — "Я не имею права указывать тебе, с кем ты можешь встречаться, а с кем нет, даже если я считаю, что он совершенно недостоин тебя. Ты заслуживаешь гораздо большего, Нимфадора".
Она улыбнулась на это и потянулась вверх, чтобы мягко смахнуть его волосы с глаз.
— "Ты думаешь, что он недостоин меня?"
— "Ну, я... я просто думаю, что ты могла бы сделать намного лучше. Этот поцелуй даже не выглядел так, будто в нем была страсть. Ты заслуживаешь страсти".
— "Может быть, ты недостаточно внимательно смотрел", — сказала она.
Ремус снова зарычал.
— "Я смотрел очень близко".
Тонкс озорно усмехнулась, внезапно поняв, почему он так рассердился.
— "Ты ревнуешь", — удивленно вздохнула она, и ее пронзила волна удовольствия. Она, Нимфадора Тонкс, заставила Ремуса Люпина ревновать. Это было больше, чем она когда-либо могла надеяться.
— "Что?" — воскликнул он.
Ее ухмылка расширилась, она придвинулась к нему и засунула руки в задний карман его джинсов, прижимая его к себе. Мерлин, как же ей нравилось держать его упругую попку в своих руках. Ощущения были еще лучше, чем она помнила. Она была невероятно возбуждена и знала, что как бы ей не хотелось остаться с ним, она слишком сильно хотела его, чтобы заботиться об этом прямо сейчас.
— "Ты ревнуешь".
— "Тонкс, отпусти меня".
— "Тонкс, хм? Что случилось с Нимфадорой?" — Она слегка сжала его задницу, а затем вынула руки из его карманов. — "Я не должна, потому что Мерлин знает, что ты этого не заслуживаешь, но я дам тебе еще один шанс, Ремус".
— Шанс?" — спросил он, медленно двигаясь назад и приближаясь к входной двери. — "Я не знаю, о чем ты говоришь. Мне нужно идти. Я не должен был приходить сюда в первую очередь".
Тонкс закатила глаза. Она не позволит ему так просто уйти от нее. Не в этот раз. Он последовал за ней домой. Он ворвался в ее квартиру в ревнивой ярости — и это взволновало ее. Он действительно хотел ее, и осознание этого придало ей уверенности. Она просто посмотрела прямо в его красивые золотистые глаза цвета виски, стянула через голову футболку, обнажив простой фиолетовый хлопковый бюстгальтер на бретельках, и наблюдала, как его глаза расширились в недоумении.
— "Я пойду в свою спальню", — сказала она, вылезая из своих джинсовых шорт и обнажая хлопчатобумажные трусы. — "Я лягу на кровать", — продолжила она, расстегивая лифчик, и ее маленькие груди предстали перед его глазами.
Ремус сглотнул, но его взгляд был устремлен на ее груди, круглые, как пухлые маленькие яблоки. Он жадно смотрел на нее, не в силах оторвать взгляд. Она была еще прекраснее, чем в фантазиях. Он не должен так смотреть на нее, подумал он.
Она выпуталась из трусиков и бросила их на пол. Его взгляд нашел идеальный маленький треугольник, заинтригованный тем, что он был такого же темно-фиолетового цвета, как и нижний слой ее волос.
— "Еще один шанс, Рем", — сказала она, нежно лаская свою грудь, наблюдая, как он облизывает губы, и этот жест полностью возбудил ее.
Она ухмыльнулась ему, а затем повернулась и пошла в свою спальню.
Ремус стоял, засунув руки в карманы, его эрекция пульсировала. Его кровь гудела, и он чувствовал запах ее возбуждения даже из другой комнаты. Ему нужно было выбраться отсюда. Ему нужно было выйти через парадную дверь и исчезнуть, и сделать это нужно было прямо сейчас.
Услышав тихий стон, он закрыл глаза. Она трогала себя, понял он, и прежде чем он смог отговорить себя от этого, прежде чем он смог рационализировать в своем мозгу все причины, почему он не должен, почему она заслуживает лучшего, чем он — он обнаружил себя стоящим в дверях ее спальни.
Она лежала на кровати с рукой между ног, один палец медленно обводил ее клитор. Ее глаза встретились с его глазами, и она торжествующе улыбнулась.
— "Ты собираешься помочь девушке?" — едко спросила она.
Ремус замер на мгновение, прежде чем переместиться через комнату и встать на колени на полу у ее кровати, широко раздвинув ее ноги и наклонив голову, чтобы попробовать ее на вкус.
На вкус она оказалась даже лучше, чем он мог себе представить, подумал он. Его язык ласкал ее длинными жадными движениями, обводя ее клитор и двигаясь внутрь и наружу в восхитительном танце, который заставил ее крепче вцепиться в его волосы. Она стонала его имя, и он затвердел в своих джинсах, отчаянно желая кончить, доставить ей удовольствие, и когда он глубоко засосал ее, он почувствовал восхитительное сжатие внутри нее, прежде чем она высвободилась, и она выкрикнула его имя. Он не двигался, пока она кончала, а оставался на месте, его язык работал над ней все сильнее и сильнее, пока он не почувствовал, что ее оргазм снова нарастает.
— "Ремус..." — простонала она, ее тело выгнулось дугой. — "Рем, я хочу тебя... внутри себя..."
Ремус проигнорировал ее. Она была слишком хороша на вкус. Он ждал годы, чтобы насладиться ею вот так, и не собирался останавливаться в ближайшее время. Он украдкой взглянул на нее и с изумлением наблюдал, как ярко окрашенные волосы безумно переливаются, как радуга, а когда он снова посмотрел на ее клитор, этот прекрасный фиолетовый треугольник тоже менял цвета, и он удовлетворенно улыбнулся. Она потеряла контроль над собой, и его это так возбудило, что он потянулся вниз, чтобы погладить себя по джинсам. Затем он опустил голову и начал лизать ее снова и снова, пока она не кончила во второй раз, выкрикивая его имя как мантру. Когда она наконец перестала дрожать под его жаждущим языком, он отстранился и посмотрел на нее сверху.
Ее волосы снова стали обычного розового цвета с фиолетовым оттенком, а щеки раскраснелись от удовольствия. Этот румянец распространился по ее шее и между грудей, и он провел кончиками пальцев по ее животу и между грудей, его легкое дразнящее прикосновение заставило ее затрепетать под ним.
— "Римус..."
Серые глаза Тонкс встретились с его глазами, и она с изумлением наблюдала, как он облизнул губы, словно ему нужно было попробовать больше ее вкуса, а затем он склонил голову к ее животу, переполз на кровать, целуя ее ребра, груди, плечи, шею. Он перевернул ее на живот, целуя спину и позвоночник в легких поцелуях, от которых у нее перехватило дыхание, а затем его рот оказался на ее попке, слегка покусывая ее, пока его голова снова не оказалась между ее ног, и она задохнулась, когда его язык снова нашел ее и довел ее до предела.
Она задыхалась, отчаянно желая его. Ее тело выгибалось и дрожало, когда он дразнил ее, не позволяя ей упасть с этой грани. Она стояла на грани наслаждения, ее сердце бешено билось в груди.
— "Римус, пожалуйста...", — умоляла она.
Она никогда в жизни не испытывала такого наслаждения, и осознание того, что оно исходит от него, только усиливало его.
Ремус снова облизал губы и усмехнулся, когда она стянула с него рубашку, ее руки прошлись по его груди, и он расстегнул джинсы, отчаянно стягивая их вместе с боксерами.
Ее взгляд сразу же упал на его внушительную эрекцию. Она потянулась, чтобы прикоснуться к нему, ее руки нежно обхватили его, массируя, прежде чем погладить.
Он закрыл глаза, накрыв ее руку своей.
— "Нет".
