Даже если она будет рядом с Этитой, рядом с Лиарой, она всегда уделит максимум внимания Джейн. Она будет помнить её, она будет любить её, она будет думать о нёй. Просто потому, что она есть в её жизни, в её судьбе, он есть в её сердце и в её сути. Да, да, в сути. Потому что она рискнула всем, рискнула всей своей человеческой личностной сутью, спасая, вытаскивая из хаскоподобного состояния её, Бенезии Т'Сони, суть. Это... высочайшая цена, которую никто из знакомых Бенезии органиков ещё никогда не платил за счастье, свободу и безопасность другого разумного органика. А Шепард... уплатила эту цену. Уплатила и победила, вернув Бенезию в обычный мир, подарив ей счастье вернуться к Этите и к Лиаре. Вернуться обновлённой, вернуться помолодевшей, вернуться свободной.
Наверное, она смогла осилить элитную программу подготовки спецназовцев, в том числе и потому, что не считал себя одинокой. Считала себя не одинокой — и продолжает считать, что он — по-прежнему не одинока. Ей нравиться Дейна, и не ей вставать между ними.
Джейн так может простоять очень долго. Но она — устала и она — голодна. Прошло несколько часов. И пройдёт ещё несколько часов, а там Джейн придётся улететь в лагерь археологов. Она улетит туда. Наверное, улетит вместе с Явиком. Который ей доверяет и верит. Для которого она — партнёр, напарник.
Решившись, Бенезия искоса взглянула на старпома:
— Джейн... — тихо позвала она.
— Да, Бена. — Шепард повернула к ней голову. И азари едва не забыла, что хотела ему предложить вернуться на фрегат. — Ты хочешь вернуться на фрегат? Идём.
Он повернулся, не размыкая объятий, нашёл взглядом тропинку. И они пошли по ней, вместе и рядом. Рука Шепарда придерживала на плечах азари куртку. Бенезия чувствовала, как тепло куртки смешивается с теплом тела и руки Шепард. Ей было так приятно... Джейн поняла её, сама поняла, чего она хочет больше всего. Пусть не полностью поняла, не до конца, но поняла правильно.
Вешки, тускловатым сиянием обозначавшие дальнюю границу охранной зоны стоянки кораблей, остались позади. Вахтенные козырнули подошедшей к трапу "Нормандии" Шепард, расступились и пропустили меня и Бенезию. Азари несколько секунд чувствовала на себе их взгляды, ощущая в них понимание и согласие. "Похоже... Карин провела здесь воспитательно-разъяснительную работу" — успела подумать Бенезия, переступая порог шлюзовой камеры фрегата и пережидая, пока ВИ проведёт обычную процедуру "очистки".
— Сэр, — ко мне, открывшей внутренний люк шлюза, подошёл вахтенный офицер. — Майор Чаквас хочет видеть вас. Как можно быстрее.
— Хорошо. Спасибо. — Шепард огляделся по сторонам и направился к лестнице. Бенезия последовала за ним. — Карин? — он открыл дверь медотсека, переступил порог и остановился, увидев Чаквас, хлопотавшую у кухонного блока.
— Хорошо, что пришли, Джон, — обернулась врач. — Проходите, закрывайте дверь. Сейчас, скоро будем кушать, — она перевела взгляд на Бенезию. — Рада тебя видеть, Бена. Присаживайся пока, — она обернулась к плите, переставила несколько кастрюль с одного нагревательного круга на другой. — Скоро будем кушать, — повторила Чаквас.
— Карин. — я разомкнула объятия, отпустила Бенезию, шагнула к кухонному блоку. — Позволь? — я взялась за лопатку, стала переворачивать скворчавшие на сковородке котлеты.
— Как знала, что не утерпишь, Джон. — Чаквас улыбнулась, мельком взглянула на меня поглощённого процессом. — Спасибо.
Бенезия, видевшая всё это, постаралась вздохнуть потише:
— А мне... мне можно принять участие? — робко спросила она.
— Конечно, Бена, — усмехнулась, чуть обернувшись Чаквас. — Я как раз хотела приготовить что-то такое, что было бы очень полезно и для азари и для людей.
— А где Найлус и Сарен? — спросила матриарх, становясь рядом с Бенезией и берясь за нож и лопатку.
— Покушали у себя в каюте, помутузили друг друга в трюме, сейчас куда-то ушли, но вахтенные говорят, что они оба пока что — в пределах дальнего охранного периметра стоянки. Ночные хищники, так что мы не особо беспокоимся. Сами о себе позаботятся. Им надо побыть наедине друг с другом, о многом поговорить. Думаю, что к моменту отлёта Джона в лагерь археологов они вернутся на борт. Им тоже надо покушать. Я им приготовила, — врач кивнула на закрытые крышки термошкафа. — Чтоб не остыло. Они это любят и ценят. Им — нравится, — с удовлетворением сказала врач, не пожелавшая озвучивать, что уж ей-то как врачу корабля, хорошо известно и то, где именно сейчас находятся турианские Спектры и каково их самочувствие и состояние здоровья. — Всё, всё, вы оба разогрелись так, что скоро меня вообще оттесните от плиты, а это всё же мой Медотсек и я здесь — хозяйка.
— Хозяйка. Эт-точно, — поддакнула я, улыбаясь. — Но мы — не гости, мы — сокомандники. И потому должны помогать хозяйкам.
— Вы мне и так уже помогли, — усмехнулась Чаквас. — Всё, всё! К столу. Давайте к столу! — она достала из шкафа подносы, заполнила их тарелками и чашками, отнесла к разложенному обеденному столу. — Присаживайтесь.
Бенезия села рядом со мной, по левую руку от меня. Ей захотелось слышать биение сердца Джона — оно её успокаивало. Азари слышала его даже сквозь броню. Взглянувшая на матриарха Чаквас едва заметно усмехнулась и старшая Т'Сони усмехнулась в ответ: они обе поняли друг друга правильно.
Я, видевшая улыбки и взгляды женщин, не стала акцентировать на них своё внимание, подождала, пока сядет Бенезия и сядет в своё рабочее кресло Карин и только после этого плюхнулась сама.
* * *
— Рад видеть всех вас, — в Медотсек через четверть часа вошёл Андерсон. — Джон, челнок будет готов к отлёту через несколько часов, — командир фрегата присел в свободное кресло, взял с подноса вафлю, откусил, прожевал. — Профессор Сташинский передал, что всё — в норме.
— Хорошо, — кивнул я, допивая из большой, почти литровой кружки травяной настой и вставая. — Карин, Бена, спасибо. Мне надо идти на обход корабля. А потом — лететь к Сташинскому. Начинаем работу, — он подошёл к двери, открыл створку и переступил порог, закрывая створку за собой. Мерцнули указатели-индикаторы герметизации. Муркнул сигнал, обозначавший закрытие защёлки.
(От Карин)
Андерсон, усевшись в кресло, ел молча, быстро и спокойно. Я посматривала на него, подкладывала добавки, доливала в чашку настой и не стремилась расспрашивать.
Бенезия чувствовала, что здесь хозяйка медотсека предоставляет право выбора своему, без малейших натяжек, Дэвиду. Она стала близким человеком для командира корабля, волей традиции почти всегда жёстко отделённого от остального экипажа статусом, положением, званием.
— Спасибо, Рина. Спасибо, Бена. — Андерсон встал, промокая губы салфеткой, кивнул матриарху и мне. Несколько секунд — и дверь Медотсека закрылась за ним.
— Торопятся, — проговорила я, отпив несколько глотков травяного настоя из своей кружки. — Торопятся они вернуться к работе, к делу. Не могут они без дела. Для них оно — главное, — она посмотрела на дверь Медотсека. — Рассказывай, Бена. Вижу, что тебя что-то заботит... Выкладывай.
— Рина... Я теперь понимаю, что совсем недостаточно, крайне мало знала о вас, людях. Я... я хочу деятельно заботиться о Джоне, пока мы, я и Лиара, не вернёмся в Азарийское Пространство. Быть рядом с ним — счастье, говорить с ним — ещё большее счастье, понимать его — великое счастье. Но я... я совсем не умею готовить ваши, земные блюда. А мне... мне бы очень, очень хотелось, чтобы возвращаясь на корабль, приходя со службы, Джон смог бы поесть чего-нибудь домашнего, — матриарх, смущённо потупившись, помолчала несколько секунд. — Прошу, Рина, помоги мне. Научи. Мне... мне больше не к кому обратиться... Мне стыдно будет обращаться с этим к твоим подругам...
— И к твоим — тоже, Бена. Они приняли тебя в свой круг. Я в этом уверена и полно и чётко знаю, — тихо сказала я, вставая. Хорошо. Только — уговор. У Джона впереди как минимум — три часа, которые он проведёт на корабле. И ты обязательно два часа из этих трёх поспишь здесь. Ты устала, я это вижу и чувствую. Ты нервничаешь, ты боишься. Чего ты боишься — я тоже понимаю и знаю, но лучше будет, если ты два часа поспишь здесь. Я тебя напою моим фирменным отваром. И ты забудешься.
— Я, Кари, хочу... хочу проводить Джона, — прошептала матриарх.
— Проводишь. Я тебя разбужу за четверть часа до отлёта челнока. Дэвид сообщит мне, я в этом уверена, когда челнок будет полностью готов к вылету. Встанешь и проводишь. А потом — вернёшься к себе в салон. И — хорошо отдохнёшь. Договорились?
— Договорились, — матриарх поднялась на ноги.
* * *
Несколько десятков минут я, стоя у кухонного блока, показывала Бенезии, как правильно готовить самые простые земные блюда. Старшая Т'Сони чувствовала и понимала, что Карин показывает ей, как готовить именно те блюда, которые нравятся и которые приемлемы именно для Шепард, не делая на этом обстоятельстве никакого особого акцента.
Убедившись, что азари действительно хорошо освоила рецептуру и технологию приготовления, я увлекла свою подругу прочь от кухонного блока.
— Вот здесь, в этой выгородке, Бена... раздевайся, переодевайся в халатик и ложись, отдыхай. Давай, разоблачайся и ложись. — Я направилась к выходу из выгородки, не желая смущать азари своим присутствием. — Я подойду позже, когда ты уже ляжешь. Мне надо снять показания системы мониторинга. Время, график, — проговорила я, задвигая за собой створку полога ширмы.
Бенезия стянула с себя комбинезон, оставшись в белье, сняла с вешалки, надела, запахнула и застегнула лёгкий халат. Сложив комбинезон на табурете, она подошла к больничной кровати.
Да. На такой же кровати она лежала, когда её принёс на борт фрегата Шепард. На такой же кровати она лежала, когда Шепард вытаскивал её из хаскоподобного состояния, рискуя своей сутью, своим здоровьем, самой своей жизнью. И на такой же кровати она очнулась, впервые почувствовав себя не хаском, а совершенно обычной пожилой азари.
Теперь это была другая кровать. Другая. Я всё просчитала верно, не стала вольно или невольно заставлять Бенезию вспоминать всё совсем недавно случившееся с ней снова и снова.
Улёгшись на правый бок, Бенезия с наслаждением вытянулась, напряглась, чтобы дать нагрузку мышцам, потом расслабилась.
В этот момент и вошла Карин. В руках у врача был сосуд, закрытый крышкой, из которой выходила недлинная гибкая и, по виду, мягкая трубочка.
— Вот, возьми. Не вставай, не поднимайся. Здесь в изголовье тоже есть выемка для отростков, так что не беспокойся, ты не проснёшься от боли, повернувшись на спину, Бена. — Я подала азари сосуд, и та взяла его одной рукой, другой зажимая конец трубочки губами и делая первый глоток. — Была рядом?
— Да, Рина. Я... я счастлива. И я очень хочу, чтобы Джон перестал чувствовать себя одиноким. Я знаю, Рина, Дэйна — далеко. И Джон, снова, вольно или невольно считает, что он — одинок. Знаю, чувствую это. И хочу, чтобы пока я здесь, на борту, пока я ещё не сошла с корабля где-нибудь в Азарийском пространстве, Джон не чувствовал себя одиноким.
— Понимаю, Бена. — я присела на раскладной вращающийся табурет. — Я тебе — помогу. Ты права, Джону будет сложно. Предстоит большая работа с нашими находками здесь, на Иден-Прайме, — я, блюдя секретность, не стала озвучивать детали. — Потом предстоит рейс на Цитадель, там, вполне возможно, будет противостояние с Советниками и послом Альянса. А там... там, если не будет ничего сверхсрочного, мы обязательно займёмся поиском и эвакуацией твоей дочери.
— И всё это время, Рина, я постараюсь быть рядом с Джоном. Мне понятно, что он ушёл на второй план, Рина, когда осознал, что ты отдала предпочтение Дэвиду. И теперь я должна сделать всё, что только будет в моих силах, чтобы Джон не чувствовал себя одиноким. Прошу тебя только об одном, Рина... — Бенезия помедлила, собираясь с мыслями. — Я знаю, что, скорее всего, не смогу остаться на борту фрегата... Помоги Джону. Сделай так, чтобы он не чувствовал себя одиноким после того, как меня рядом не будет. Он ведь такой... Он никогда своими проблемами никого не грузил, не грузит и грузить не будет. Просто не захочет грузить. Помоги ему, Рина... Прошу. Я знаю, впереди — война, впереди — возможно — отключение ретрансляторов. Между нами могут быть сотни тысяч километров. Ты будешь с ним рядом, я в этом уверена, Рина. И прошу... помоги.
— Помогу, конечно, Бена, — сказала я, видя, как глаза азари начинают закрываться. — Спи. Я разбужу тебя за четверть часа до отлёта челнока.
— Спасибо, — едва слышно проговорила Бенезия, проваливаясь в сладкое лёгкое забытьё.
Убедившись, что матриарх уснула спокойно и крепко, я вернулась в свой "кабинетик", взглянула на индикаторы, уселась в кресло и вызвала на экран настольного инструментрона очередную медицинскую "форматку".
Тихо открылась дверь. Вошли Сарен и Найлус.
Я обернулась, кивнула в ответ на приветственные кивки Спектров, подошедших к её рабочему столу, взглядом указала на закрытые створки термошкафа. Бесшумно протянув руку, Сарен открыл створку, забрал пакеты из термошкафа, Найлус подставил раскрытую мягкую сумку и Артериус осторожно и тихо опустил пакеты внутрь.
Старший Спектр выпрямился, прощально кивнул мне, повернулся к двери, обернулся, взглядом указав на выгородку, в которой располагалась матриарх. Чаквас едва заметно кивнула и оба Спектра неслышно ступая, покинули Медотсек, тихо прикрыв за собой дверь.
* * *
(от Сарена)
Найлус, взглянув на наставника, направлявшегося к лестнице, понял — он неспроста поинтересовался у Чаквас, находится ли матриарх азари в медотсеке.
Войдя в каюту Найлуса и прикрыв за собой дверь, я подождала, пока Найлус выложит пакеты с блюдами из сумки на стол:
— Най, похоже, мы получили нашего первого агента в Пространстве Азари, — сказал я. — И этим агентом, как ты правильно понял, будет именно матриарх Бенезия Т'Сони. Другой вопрос — одна или с дочерью, но даже такой агент, как старшая Т'Сони, нам будет крайне ценен.
— То есть, — младший Спектр убрал сумку, свернув её в компактный пакетик и уложив на полку, — Ты предполагаешь, что...
— Я, Най, не предполагаю. Я уверен. Война приближается. Времени на раскачку, на подготовку у нас — всё меньше. Да, Бенезии будет трудно. Как часто говорят земляне, на неё вполне могут "повесить всех собак", обвинить, если сказать проще, во всех смертных грехах. Разумные органики... Несмотря на пятьдесят тысяч лет относительно спокойного развития они остались несовершенны. Сорок тысяч лет мы все потратили неизвестно на что...
— Почему же неизвестно, — усмехнулся Найлус, присаживаясь на раскладной стул и ожидая, когда на другой стул, стоящий у столика, присяду я. — Известно на что. На развитие. Какое-никакое, но всё же развитие.
— Вот именно, что "какое-никакое". Совет, к примеру, оказывается, должным образом не проверяет планеты, передаваемые молодым расам. И я теперь склонен думать, что он не первый раз допускает такой формализм. Если бы Совет проверил Иден-Прайм перед самой передачей планеты людям — он бы смог получить и Маяк, и базу протеан... Да, да, Най, базу протеан, двойную базу протеан — абсолютно спокойно. А теперь, увы, нет. Теперь ему это будет сделать крайне сложно. И потому, что у протеанских артефактов и руин появился вполне реальный, живой и дееспособный владелец и хозяин, и потому, что люди — это не та раса, которая позволяет обращаться с собой, мягко скажу — некорректно.
