In The Forest Of Dean

— Гермиона, — тихо произнес он, его голос был тем знакомым глубоким баритоном, от которого у нее поджались пальцы на ногах в предвкушении. — Нам пока не обязательно это делать. Тебе не нужно спешить — я не хочу давить на тебя, у нас есть время.

— Но мы не знаем, есть ли у нас на самом деле время, не так ли, Гарри? — тихо сказала она, глядя на него снизу вверх. Ее рука по-прежнему оставалась на его поясе, а другую она просунула между ними и нежно коснулась его щеки. — Я не тороплюсь. Я хочу этого — я хочу тебя. Я хочу, чтобы ты был у меня первым.

Ее слова были произнесены так тихо, что, будь в лесу Дин ветреная ночь, он бы ее не услышал. Она почувствовала, как ее сердце сжалось в предвкушении, когда она посмотрела на лицо Гарри. Его желание было очевидным, и она видела, как он борется внутри. Она знала, что он беспокоится о том, что она, возможно, торопит события между ними.

— Гарри, мы не знаем, что может случиться. Я хочу быть оптимисткой, верить, что все будет хорошо и что в будущем у нас будет время побыть вместе, — сказала она, нервно прикусив губу и сделав паузу, прежде чем произнести свои следующие слова. — Но, Гарри, я знаю, что чувствую к тебе, и я знаю, чего хочу. Ты знаешь, я никогда не тороплю события, поэтому, пожалуйста, не переживай, что все так и есть. Я — я хочу сделать это с тобой. Я устала позволять этой войне отнимать у меня — отнимать у нас, и я не позволю ей отнять у нас и это тоже. Я хочу знать, на что это похоже, я хочу испытать это, пока мы знаем, что у нас есть время.

Она перевела дыхание, когда Гарри прижался лбом к ее лбу и издал тихий стон сквозь зубы.

— Гарри, — произнесла она почти шепотом. — Я хочу заняться с тобой сексом

Ее грудь сжалась, когда он резко открыл глаза от ее слов. Она сказала это. Она заставила себя произнести это вслух и теперь ничего не могла с собой поделать, но чувствовала себя абсолютно униженной. "Мерлин, помоги мне", — подумала она, крепко зажмурив глаза, не в силах вынести воцарившегося между ними молчания или пристального и расчетливого взгляда, которым Гарри смотрел на нее.

Затем она почувствовала прикосновение его губ к своим, нежное и неуверенное. Он целовал ее медленно, и она почувствовала, как его рука напряглась на ее бедре.

— Ты уверена, Гермиона? — спросил он у ее губ.

— Да, — прошептала она, еще крепче прижимаясь губами к его губам.

Гарри застонал от ее слов, когда она нервно прижалась бедрами к его бедрам еще раз. Ее живот затрепетал, когда он крепко сжал ее, и он в ответ прижался бедрами к ней. Он положил руку ей на шею, обводя ее контуры, и повернул голову, чтобы поцеловать ее более глубоко. Она почувствовала, что сдержанность Гарри начала спадать по мере того, как их поцелуй ускорялся. Гермиона опустила обе руки к его ремню и расстегнула пряжку, прежде чем нервно расстегнуть верхнюю пуговицу его джинсов. Она чувствовала исходящий от него жар сквозь ткань, и ее рука нервно дрожала, когда она расстегивала молнию на его джинсах.

Она была сплошным комком нервов. Не сомнений — просто нервов. Она понятия не имела, чего ожидать, не представляла, что она делает, не представляла, как прикасаться к мужчине таким образом. Гарри приподнялся над ней, оторвался от ее губ, сел и снял джинсы, оставшись в одних боксерах. Затем медленно, с жаром в глазах, он опустил руки к ее джинсам и расстегнул пуговицу.

Совершенно неподвижно и зачарованно она наблюдала, как он медленно стягивает джинсы с ее ног, пока она не осталась в одних трусиках. Ей пришлось вцепиться в простыни на его кровати, чтобы инстинктивно не прикрыть себя руками от его взгляда. Но она оставалась сильной и заставила себя смириться с тем, что она почти обнажена перед Гарри.

Если я не могу быть достаточно взрослой, чтобы он увидел меня обнаженной, нам не стоит заниматься сексом, твердо подумала она, заставляя себя сесть и завести руки за спину.

Ее руки неуклюже расстегивали лифчик и медленно снимали бретельки с плеч. Гарри наблюдал за ее движениями, его глаза, как у ястреба, следили за ее руками, когда она стянула лифчик и обнажила грудь, чтобы он мог видеть. Она услышала, как у него перехватило дыхание, когда он посмотрел на нее, и почувствовала, как от этого взгляда ее щеки вспыхнули еще сильнее. Затем она снова легла на спину, откинувшись на подушку, и Гарри крепко поцеловал ее. Он нервно провел рукой по ее груди, нежно поглаживая ее соски и бормоча, что она "совершенна" и "прекрасна", прижавшись к ее шее. Она чувствовала, как его твердая плоть прижимается прямо к ее лону, разделяемая только тонкой тканью ее трусиков и его боксеров. Это было самое интимное, что она когда-либо испытывала, и она восхитительно вздрогнула, почувствовав, как он прижался к ней. Она простонала его имя, когда он пошевелил бедрами, а затем подразнил пальцами ее соски.

— Гарри, — выдохнула она, уткнувшись ему в шею, крепко обняла его и нежно укусила за плечо. Она не была уверена, откуда взялось желание укусить его, но она сделала это, даже не успев хорошенько подумать. Ответный стон Гарри заставил ее желудок сжаться, прежде чем она продолжила. — Гарри, пожалуйста.

Он скользнул рукой вниз по ее боку и подцепил большим пальцем резинку трусиков, прежде чем оторвать губы от ее шеи и спустить их вниз, к икрам. Она сбросила их с себя и подождала, пока он, опершись на локоть, снимет свои боксеры. Потом они лежали, Гарри приподнялся на локте, пожирая глазами ее тело, перебегая с лица на грудь, на недавно открывшееся пространство между ног. У нее невольно перехватило дыхание, когда она оглядела его тело — от похотливых, жаждущих глаз до мускулистой груди и большого возбужденного члена между ног.

Она почувствовала жар в своей пизде и поймала себя на том, что задается вопросом, как она там поместится.

Почувствовав ее опасения, Гарри снова опустился на нее и крепко поцеловал. Она растаяла в его объятиях и застонала, когда он провел двумя пальцами по ее и без того скользким складочкам. Он нежно погладил ее клитор, поддавшись ритму, который использовал в прошлый раз, когда доводил ее до оргазма, и от его прикосновения внутри нее все напряглось. Когда он медленно ввел в нее палец, она ахнула в его губы, ее тело было непривычно к такому вторжению. У нее никогда раньше ничего не было внутри — даже когда она пыталась прикоснуться к себе, она всегда только танцевала на поверхности и поглаживала свой клитор, и это ощущение было таким, что она с трудом могла описать.

Гарри двигал пальцем внутри нее, как будто что-то искал, нежно поглаживая вокруг. Через мгновение после того, как он начал подталкивать ее, она начала задаваться вопросом, что же это такое он делает и будет ли секс вообще таким приятным — помимо приятного ощущения чего-то внутри нее, она не могла избавиться от ощущения, что его палец, казалось, бесцельно блуждает без особого результата. Но она отбросила свои мысли и попыталась расслабиться, не желая поддаваться своей нервозности или тревожным мыслям о том, что секс может ей не понравиться.

Он отстранился от нее, чтобы посмотреть ей в лицо, продолжая прикасаться к ней. Она распахнула глаза и увидела, что он сосредоточенно смотрит на нее сверху вниз, и ее лицо вспыхнуло.

"Его палец внутри меня, и он просто смотрит на меня", — эта мысль пришла ей в голову прежде, чем она смогла подавить ее, и смущение разлилось по ее венам. Ее разум начал переусердствовать, он был зациклен на нелепом уровне близости между ними и, казалось, никак не мог смириться с тем фактом, что Гарри наблюдает за ней.

С какой целью за мной наблюдают? Она задумалась, чувствуя, как растет ее смущение. Она начала сомневаться в этом, начала думать, что, возможно, это была ужасная идея, и весь этот опыт будет ужасным. Она уже собиралась закрыть глаза или закрыть лицо руками, когда Гарри провел пальцем по ее животу и погладил какой-то нервный узел внутри нее, о существовании которого она даже не подозревала, и у нее перехватило дыхание. Он снова погладил ее, и она закатила глаза, а с ее губ сорвался тихий стон. Ее бедра рефлекторно дернулись навстречу его пальцу, а глаза затрепетали, когда Гарри широко улыбнулся над ней.

— Вот оно, — тихо произнес он глубоким и хрипловатым голосом. У нее не было ни секунды, чтобы спросить, что он имел в виду. Он снова погладил ее там, в то время как его большой палец нежно надавил на ее клитор, и ее глаза снова закатились и закрылись.

Она почувствовала, как ее ноги раздвинулись шире, и застонала, когда Гарри продолжил двигать по ней пальцами, подводя ее все ближе и ближе к краю, по мере того как они сжимались все сильнее, а ее дыхание учащалось. Она чувствовала, как его твердая длина плотно прижимается к ее бедру, и чувствовала, как он вдавливает ее в себя, когда его пальцы скользят у нее между ног.

— Гарри, — выдохнула она, приподнимая бедра навстречу его пальцам, которые уже проникли в нее. — Гарри, пожалуйста.

Ее голос заикался, когда она говорила. Ее сердце бешено колотилось, она была влажной, желающей, отчаянно нуждающейся в его прикосновениях, и ей было абсолютно наплевать, как она сейчас выглядит. Ее не волновало, как звучит ее голос, и были ли они подобающими или нет. Она просто знала, что хочет большего. Ей нужно было больше.

— Я долго не продержусь, — сказал Гарри и начал осторожно раздвигать пальцы, которыми все еще двигал внутри нее. — Я могу заставить тебя кончить первой. Может быть больно, когда мы будем это делать, и я не... я долго не продержусь.

— Нет, — выдохнула она, когда он снова провел большим пальцем по ее клитору. — Гарри, пожалуйста, я хочу тебя, я хочу, чтобы ты был внутри меня, я хочу чувствовать тебя, пожалуйста, Гарри.

Гарри кивнул ей в шею, и она почувствовала, как его рука соскользнула с ее груди, когда он потянулся к своему члену. Она густо покраснела, когда поняла, что он погладил себя ее собственной влагой, чтобы добавить немного смазки. Она чувствовала, как растет жар в ее теле, наблюдая, как он двигается на всю длину, прежде чем переместиться прямо между ее ног и замереть над ней. Она посмотрела ему в глаза и увидела в них нервное возбуждение — ей показалось, что они похожи на ее собственные, и они нервно улыбнулись друг другу, прежде чем Гарри заговорил.

— Ты готова? — спросил он ее тихим глубоким голосом.

— Да, — выдохнула она, раздвигая ноги немного шире для него.

— Если будет слишком больно, скажи мне остановиться, Гермиона, обещаешь?

— Я обещаю.

Она не отводила взгляда от его глаз, чувствуя, как кончик его члена прижимается к ее гладким складочкам.

Ее желудок сжался от волнения, сердце снова бешено забилось, и она обнаружила, что ей приходится напоминать себе о необходимости дышать. Он смотрел на нее так, словно она была самым прекрасным существом на свете, когда он медленно — о, как медленно — вошел в нее. У нее перехватило дыхание, глаза расширились, когда она почувствовала, что растягивается, чтобы подстроиться под него, и обнаружила, что крепко сжимает его плечо, впиваясь ногтями в его кожу.

По сути, это было не больно, не совсем.

"Нет", — подумала она. Это было бы неподходящим словом. "Туго", "щиплет" и почти некомфортно, но не больно.

Она резко выдохнула, когда он вошел в нее полностью, она почувствовала себя такой наполненной и растянутой. Его глаза закрылись, когда он достиг дна, а голова запрокинулась к потолку, когда он издал самый глубокий, животный звук удовольствия, который она когда-либо слышала. Он замер на мгновение, его тело было напряжено, пока он оставался неподвижным внутри нее, прежде чем его глаза распахнулись, и он посмотрел на нее сквозь пелену вожделения.

— Блядь, Гермиона, — простонал он, прижимаясь лбом к ее лбу. — Блядь, с тобой так хорошо. Боже, я понятия не имел, что с тобой все в порядке?

Его голос звучал немного напряженно, и по тому, как он мертвой хваткой вцепился в простыни у нее под головой и как крепко прижимал ее к себе, Гермиона поняла, что он изо всех сил старается держать себя в руках.

— Да, — кивнула она в подтверждение, лежа совершенно неподвижно и глядя на него снизу вверх. Она хотела почувствовать, как он двигается, хотела посмотреть, что из этого выйдет, но слишком нервничала, чтобы что-то делать самостоятельно. — Да, ты можешь двигаться, Гарри. Все в порядке, продолжай.

Крепко сжав челюсти, чтобы контролировать себя, он медленно вышел из нее, а затем снова вошел. Он застонал, когда пошевелился, и Гермиона слегка поморщилась от напряжения.

Все еще не больно, подумала она, хотя это, конечно, было не самое приятное ощущение, которое она когда-либо испытывала.

После еще двух медленных толчков он переместил свой вес на бок, чтобы просунуть руку между ними и погладить ее клитор. Она застонала, когда он изменил угол наклона и его медленные толчки начали воздействовать на тот нервный узел, который он обнаружил ранее. Ему потребовалось некоторое время, чтобы найти ритм, и, хотя движения все еще были неровными, она обнаружила, что стонет, прижимаясь к нему, когда он пробормотал похвалу ей в шею.

Но ощущение его присутствия все еще было неприятным, поэтому она заставила себя сосредоточиться на нежных и восхитительных движениях его пальцев по ее клитору, а не на щемящем, напряженном ощущении его движений внутри нее. Чем дольше это продолжалось, тем больше она убеждалась, что это не так уж и плохо. На самом деле, это было даже немного приятно — если бы щемящее напряжение внутри нее в конце концов прошло, она смогла бы вот так расслабиться и начала понимать, почему люди считают секс таким очень фантастическим занятием.

Потому что полное ощущение того, что он внутри нее, не было похоже ни на что другое.

После еще нескольких медленных толчков у Гарри перехватило дыхание, и он ускорил темп, прежде чем кончить. Его руки крепко сжали простыни у ее головы, растрепанные волосы упали ему на лицо, когда он выдохнул ее имя, сопровождая стоны целым набором ругательств. Когда он кончил, его голова запрокинулась к потолку палатки, и выражение его лица было почти страдальческим.

Все его тело напряглось в последних быстрых толчках, и его рука, лежавшая на ее клиторе, опустилась, чтобы крепко обхватить ее бедро. Гермиона с благоговением наблюдала за ним, гадая, так ли она выглядела, когда кончала, потому что единственное слово, которое пришло ей на ум, когда она подняла на него взгляд, было "прекрасно". Жар в центре ее тела продолжал разгораться, когда она почувствовала, как он заполняет ее, когда кончает в нее. Когда он, наконец, успокоился, то опустил голову и прижался лбом к ее лбу, тяжело дыша, все еще с плотно закрытыми глазами. Она смотрела, как он спускается со своего возвышения, крепко сжимая плечи, когда его дыхание начало замедляться, а напряженное выражение лица сменилось тем, что можно было определить только как чистое блаженство.

— Прости, — пробормотал Гарри, его дыхание было неровным и прерывистым. — Я... я не смог удержаться, чтобы не кончить. Я— я сделал тебе больно?

— Нет, — выдохнула она, прежде чем он поцеловал ее медленно и страстно.