"Начни действовать" Часть 1

Кажется, я наговорил лишнего и пора отправляться на перевоспитание!.

— Еще успеете..! Кто-то в курсе ваших политических взглядов?

— У меня нет политических взглядов. Я противник любой политики. Свое мнение я держу при себе, предпочитаю доказывать делом, а не критиковать.

— Если Вы пришли к таким выводам, то Ваши аналитики тоже способны сделать это…

— Ваши аналитики, товарищ Сталин.

— Вы дальновидны и без стеснения манипулируйте руководством страны.

— Был грех, но своими действиями я добился главного — все инструменты манипулирования созданы или находятся на стадии создания и они находятся под Вашим личным контролем. Я не теоретик общественного устройства, мне вполне хватает восприятия идеала социальной справедливости. Каждый должен заниматься тем, что у него хорошо получается. Как бы я не относился к политике и политикам без этого пока не обойтись. Вы являйтесь самым сильным политиком в нашей стране. Я передал вам дополнительные инструменты. Если появятся новые, то они тоже окажутся под вашим непосредственным контролем. Наши цели совпадают! Вы и я — за справедливое общество и за сильное государство. Только у меня просьба: нам не нужны массовые репрессии, с их помощью нельзя добиться справедливого общества. Даже псевдоактивные имеют право на жизнь, у Вас достаточно инструментов, чтобы не допустить их во властные структуры. Есть угроза, что во время очередных чисток пострадают в основном не виновные. Основные чистильщики, сами являются яркими представителями псевдоактивных, а активное меньшинство сделает все, чтобы не замараться невинной кровью.

— Вы что, меня считаете убийцей!

— Вы солдат революции и ради защиты ее завоеваний готовы убивать. Революция закончилась, мировой революции не будет, нет объективных предпосылок! На основе субъективных предпосылок нельзя совершить революцию. Возможна только силовая смена власти и насаждение на неподготовленную почву чуждых для большинства идей. Россия — исключение, которая подтверждает правило.

— Вы считаете, что для нашей революции не было объективных предпосылок?

— Не только я, но и классики марксизма-ленинизма! Я вообще считаю, что коммунизм -синтетическая теория, утопия, не имеющая никакого будущего. Максимум, чего можно добиться, это построение общества социальной справедливости, где социальное расслоение между элитой и стабильным большинством будет относительно небольшим. Максимум в три-четыре раза, при условии, наличия достойного уровня жизни стабильного большинства. Если вы сравните существующее сейчас расслоение в нашем обществе не по зарплатам, а по совокупности всех социальных благ, то эта разница превышает десятикратный размер. Человеческую суть не изменить, нужно на все смотреть, опираясь на существующие закономерности.

— Не могу понять — чего больше в ваших оценках: ненависти или констатаций фактов.

— Ненавидеть можно сильных врагов, которые уничтожают твою родину и твой народ. А к человеческим слабостям можно относиться снисходительно… Сам не ангел.

— Из всего сказанного Вами следует, что несмотря на не согласие с методами построения нового общества, Вы разделяете наши идеалы социальной справедливости и готовы максимально содействовать развитию нашей страны, но хотите получить возможность на деле доказать в рамках главного управления, что Ваш подход к строительству нового общества более эффективный.

— Вообще то, моя основная цель — это создание самого могущественного государства на нашей планете, которое будет способствовать созданию более справедливых условий существования человечества. При этом не будет навязывать всем народам, как им жить и какое государство им строить. Главное требование к более слабым государствам — соблюдение принципов социальной справедливости. Пример нашей страны должен стать движущей силой для начала внутренних преобразований других стран. Они должны идти к преобразованиям эволюционным путем. Ненавижу войны! Те страны, которые являются основными поджигателями этих войн, должны браться под наш жесткий контроль. Что касается лично меня, то я вижу свое будущее в вооруженных силах нашей страны. Я считаю, что военные должны полностью отказаться от любого участия в политической жизни страны, у них задача на много сложнее: защищать от внешних врагов наш народ и нашу страну.

— Александр Владимирович, я не знаю, кто Вы на самом деле и откуда взялись, но мне нравиться Ваша открытая позиция. Как Вы правильно выразились, наши цели совпадают, но имеются большие разногласия по методам их достижения. Ваша позиция делом доказывать свою правоту, позволяет взаимодействовать с Вами достаточно эффективно. Мне нравиться, что Вы не ставите никаких условий и откровенно высказываете свое мнение по многим серьезным вопросом. При этом стараетесь не критиковать, а аргументировано предлагать другие подходы, для решения имеющихся проблем. Думаю, мы сможем с Вами сотрудничать, но больше повторять не буду: все новое, что будете предлагать, сначала необходимо согласовать со мной, даже если Ваши предложения находиться в предварительно согласованных рамках. Мне не нравиться, когда я узнаю о Ваших предложениях через руководителей Главного Управления Безопасности! Как бы Вы не старались внушить им, что от них зависит будущее нашей страны и именно они являются основными ее спасителями им очень далеко до Вас и до Вашей глубины понимание глобальных процессов. Не буду скрывать, мне нравиться настрой сотрудников двух Главных Управлении, но между нами никто не должен находиться. Я понимаю, что мы до конца друг друга не сможем доверять, но я сегодня продемонстрировал, что готов попытаться понять Вас и Ваши аргументы. Вы на самом деле высказывайте недопустимые мысли и не раз в процессе нашего общения, мне пришлось преодолевать жгучее желание отправить Вас на перевоспитание. Но Вы не обвиняете, вам действительно хочется найти наиболее безболезненный способ решения проблем. В этих рамках мы с Вами сможем общаться откровенно, не беспокоясь о последствиях.

— Товарищ Сталин, спасибо, что стараетесь понять меня и во многом помогаете. Я действительно беспокоюсь о последствиях недопонимания — не за свою шкуру, а за незавершенные дела. Мне трудно решиться отнимать у Вас время по всем своим инициативам. Если Вы назначите еженедельные встречи со мной, мне будет легче выполнять Ваше требование.

— Хорошо, товарищ Гринев, я сообщу дополнительно о графике наших встреч.

Глава 12

В 7 часов утра 20 июня 1933 года у кромки взлетно-посадочной полосы испытательного аэродрома стоял Сухой Павел Осипович. Он внимательно наблюдал за 4 моторным самолетом, который после идеальной посадки направлялся к ангару. У этого самолета все было необычным. Мысленно он начал отмечать особенности самолета, о которых впервые узнал при знакомстве с только что завершенным проектом и технической документацией. Прошло всего 25 дней — самолет уже построен и летит.

— Трех опорное, с носовой опорой, полностью убирающееся шасси из титанового сплава с комбинированными мощными маслеными и пружинными амортизаторами, с двумя широкими колесами малого диаметра на передней опоре и с четырьмя колесами на каждой боковой опоре. Узкий фюзеляж с диаметром 1,8 м с острой носовой частью и с каплеобразным фонарем с отличным круговым обзором, из стеклопластика. Тонкое крыло совершенно новой конструкции эллиптической формы ламинарного профиля. Система подвески на крыле посредством механизированных пилонов четырех авиационных двигателей, расположенных в обтекаемых гондолах с капотами NACA. Винтовая группа двигателя с гидравлической системой автоматического изменения шага трехлопастного винта, с диаметром 3 м. Несмотря на свои внушительные размеры, самолет выглядит стремительным, а удачное сочетание синего и серебряного цветов в оригинальной окраске самолета подчеркивает его элегантность и красоту. Удивительно, но все самолеты конструкторского бюро получаются красивыми, а истребитель — просто непревзойденная красавица.

Самолет остановился недалеко от ангара, через минуту открылась боковая дверь с помощью гидравлической системы. Технический персонал подставил лестницу, Александр Владимирович спустился на землю.

— Кто бы мог подумать, что этот 20 летний голубоглазый молодой человек является конструктором самолета. Талантливый конструктор, выдающиеся пилот и эффективный руководитель Главного Управления Экспортно-ориентированной промышленности в одном лице. Все, что связанно с ним, не укладывается в рамках обычного. Удивляет и то, как меняются под его влиянием окружающие люди. Не прошел месяц, как я нахожусь в новом коллективе, а уже стал думать и действовать по-другому. Никогда не думал, что соглашусь на должность простого инженера-конструктора после того, как был главным конструктором! Однако, организованная экскурсия по научным и производственным структурам вызвало желание работать в этой структуре на любой должности. Я не представлял, как далеко продвинулось главное управление в различных областях науки и техники. А после знакомства с засекреченными разработками в области авиастроения я понял, как отстаю в своем развитии и что пора снова садиться за учебную парту. По 12 часов сутки я занимаюсь по индивидуальной программе, разработанной кадровым отделом. Приходится еще по 2 часа в день заниматься восстановлением физической формы. За этот срок по непонятным методикам я получил огромный объем новых знаний по различным направлениям: авиастроение; материаловедение; моторостроение; гидравлические и вакуумные системы; электротехника; радиотехника; авиавооружение; нефтехимия и пр.. В обычном режиме пришлось бы осваивать все это в течение года. Понравилось, что половина времени уделялось освоению новых знаний, а вторая половина — обучению навыкам эффективного использования доступной информации и полученных знаний.

Вчера закончил прохождение промежуточной аттестации. Странно, но волнуюсь, как оценили мои достижения. Есть за что волноваться — с помощью сложной системы тестов и экзаменов оценили уровень моего профессионализма и личностных качеств. Теперь я понимаю, почему все сотрудники проходят постоянное обучение — я провалил половину письменных экзаменов, да и по тестам, наверняка, не все в порядке. Пора и мне подойти к Александру Владимировичу. С каждым днем мое уважение к нему усиливается. Даже сегодня, в день первого испытательного полета нового самолета, он доказал, что засуживает такого отношения к себе. Несмотря на прямой запрет товарища Сталина и активное противодействие Кирилла Алексеевича, он настоял на том, что первый испытательный полет совершит сам без второго пилота. Кажется, процесс поздравления и выражения бурной радости заканчивается…

— Хватит меня качать, вот Алексея Владимировича качайте.

— Э, нет, Александр Владимирович, я старый больной человек… стойте товарищи, хватит…

— Александр Владимирович, идите в здание администрации, товарищ Сталин ждет Вашего звонка.

— Сильно ругался, Кирилл Алексеевич?

— Грозил уволить меня за то, что силой не воспрепятствовал Вашему полету.

— Извините Кирилл Алексеевич, из-за меня у Вас опять возникли проблемы.

— С Вами Александр Владимирович, без проблем не обойтись. Я понимаю — не хотели рисковать чужими жизнями, поэтому не стал мешать. Сам поступил бы так же. Идите, он приказал позвонить сразу после приземления.

— Здравствуйте, товарищ Сталин! Первый полет успешный, основные параметры подтвердились.

— Мальчишка, почему ты не выполняешь прямые приказы!

— Извините, товарищ Сталин, не готов рисковать чужими жизнями!

— А как Вы собирайтесь стать военным, с такой нежной психикой?

— Моя психика нежная только по отношению к своим! Уничтожение врага для меня не проблема.

— Как самолет?

— Если коротко, то получилось то, что хотели.

— В 8 вечера приезжайте в Кремль.

Александр вышел из здания и подошел к Анне.

— Ты эгоист, только о себе и думаешь! Ты не подумал, что будет со мной, если ты погибнешь? Почему не разрешил полететь с тобой?

— Ты права, я эгоист и меняться не собираюсь. А то, что ты меня любишь и беспокоишься, наполняет мою жизнь большой радостью.

— Александр Владимирович, поздравляю! Я рад, что оказался в коллективе, который способен творить настоящие чудеса.

— Павел Осипович! Вам придется самому творить очередные чудеса. По результатам промежуточной аттестации Ваша кандидатура утверждена на должность Начальника Научно-исследовательского Объединения Авиастроения. Не знаю — поздравить или сочувствовать! В любом случаи, я рад Вашему назначению.

— Александр Владимирович, я не ожидал такого назначения, постараюсь оправдать Ваше доверие.

— Мое доверие здесь не причем, Павел Осипович. Пора привыкнуть — у нас от разнорабочего до начальника главного управления все ежеквартально проходят аттестацию. Каждый занимает ту должность, которой соответствует по совокупным профессиональным и личностным качествам на данный момент времени.

— Трудно к такому привыкнуть, но нельзя не отметить эффективность такого подхода.

— Саш, я смогу полетать на самолете?

— Ты находишься в списке летчиков испытателей?

— Нет, но я должна пройти обучение.

— Аннушка, хватит мне глазки строить! Менять очередность испытательных и обучающих полетов я не буду!

— Александр Владимирович, насколько я в курсе, в научно-техническом центре, по двигателестроению, идут разработки трех новых двигателей, двух воздушного и одного водяного охлаждения.

— Павел Осипович! Я догадываюсь, о чем Вы хотите спрашивать. Параметры мощности 2000 л.с. для двух двигателей и 3000 л.с. для двигателя воздушного охлаждения — реальны. Можно приступить к концепции разработки новых самолетов. На эту работу у Вас будет месяц. Через месяц я прилечу из Америки, тогда вместе рассмотрим Ваши предложения. Нас интересуют различные варианты гражданских и военных самолетов.

— Ограничения будут?

— Нет, если есть желание — можете предложить концепцию создания идеальных самолетов на базе трех разрабатываемых двигателей, только они должны быть реализуемыми.

— Ваш первый двигатель можно использовать? По-моему, он совершенный.

— Можно, двигатель надежный и экономичный. Для легких самолетов неплохо подходит.

— Александр Владимирович, поехали, у нас назначено совещание через полчаса.

— Поехали, Кирилл Алексеевич! Аннушка ты с нами поедешь? Не надо смотреть на меня, как обиженный ребенок.

— Поедет! Как же — попробуйте отнять у маленького ребенка любимую игрушку. Вы все пилоты, как малые дети, увидите новый самолет — забываете обо всем.

— Нам повезло, что Олег Евгеньевич в командировке. Пришлось бы целый час объяснять, почему ему нельзя пилотировать гражданский скоростной самолет. Его слух будет воспринимать только слово «гражданский», потому что у него остался допуск, только на пилотирование тихоходных гражданских самолетов. Во время последней медицинской комиссии у него обнаружили проблемы с давлением. А то, что скорость этого самолета уступает только нашему истребителю, он вряд ли воспримет, как аргумент.