— Так что же произошло до этого? — спросила Луна.
— Мы попали в Министерство из "Дырявого котла". Обычно я бы аппарировала, но я была переутомлена и боялась, что могу расщепить себя.
— Я рада, что этого не произошло. Я бы предпочла выпить чаю сегодня вечером со всеми вами, чем не со всеми.
Как раз в этот момент официантка принесла их чай и проинструктировала их не пить его сразу.
— Будет намного вкуснее, если вы заварите его, — сказала она.
— Значит, ты не расщепилась сама. Что произошло до этого?
— Мы стояли перед Гринготтсом, и Октавия сказала мне, что министерство, вероятно, могло бы сгладить ситуацию, передав им артефакты, сделанные гоблинами, которые они конфисковали у пожирателей смерти.
— Мне сказали, что это отличный способ расположить к себе гоблинов. Точно так же мой отец предлагал Сноркакам предметы, сделанные Сноркаками, но до сих пор они не пришли забрать ни одно из них.
Гермиона знала, что лучше не вмешиваться в веру Луны в Криворогого Сноркака. Если разрушения их дома с помощью Торчащего Рога было недостаточно, чтобы разуверить Лавгудов в их существовании, тогда ничто из того, что могла сказать Гермиона, не сработало.
Предвосхищая следующий вопрос Луны, Гермиона продолжила.
— До этого Безель сказал, что раньше не замечал, что я теперь похожа на БеллатрисуЛестрейндж, но что появление в Гринготтсе в таком виде было серьезным оскорблением. А перед этим Октавия отругала его за то, что он поверил, будто они простили меня за взлом.
Она продолжила вспоминать ужасную встречу. Луна была рада узнать, что Гермиону на самом деле не выпотрошили. Гермиона прерывала свой рассказ большими глотками жасминового чая.
Она была удивлена, обнаружив, насколько приятным и заставляющим задуматься было пересказывать события задом наперед. Она обнаружила, что на самом деле не может найти точку отсчета. Она не проснулась тем утром и сказала: "Хорошо, сегодня я собираюсь произвести наилучшее впечатление на старую Беллатрикс". Вместо этого причины уходили все дальше и дальше в прошлое, к ее плохому ночному сну, к вечеру, который она провела с Гарри, к ее подавленному настроению из-за разрыва с Роном и к обнаружению заклинания для волос в Гримуаре. Никогда не было единой отправной точки.
— Перед этим, — продолжила она, — я спросила Кингсли, не найдется ли для меня вакансии в министерстве. Но это было только после того, как профессор Макгонагалл поддержала меня. Чему, я полагаю, предшествовала та паническая атака, которая случилась у меня за несколько недель до наших выпускных, когда второкурсник Гриффиндора случайно поджег мое расписание в общей комнате. Это произошло потому, что я оставил его на столе, когда разговаривал с другой второкурсницей о том, какие факультативы ей следует посещать.
— Кажется, есть что-то общее, — заметила Луна, которая деликатно ела заказанную ею пасту "примавера", любовно осматривая каждый овощ, прежде чем съесть его.
— Я не понимаю, что ты имеешь в виду, — сказала Гермиона, откусывая от своего сэндвича с панини.
— Каждое событие, о котором вы рассказали, имеет общий элемент. Я удивлена, что вы этого не видите.
Гермиона почувствовала легкое раздражение. Она думала, что прониклась духом разговора, но теперь Луна упрекала ее за то, что она упустила суть.
— Общий элемент — это магия?
— Это неплохое предположение, — сказала Луна. — Но нет. Попробуй еще раз.
Гермиона подумала еще немного и сказала:
— Я — общая нить. Все это случилось со мной.
— Верно подмечено, — ответила Луна. — Если бы ты была равенкловкой, тебя бы сейчас впустили в общую комнату.
Гермиона намеренно проигнорировала покровительственный комментарий Луны.
— Почему это имеет значение? — спросилаона. — Конечно, я — общая нить. Такова природа личного повествования. У вас не может быть личного повествования без темы.
— А ты не можешь? — спросила Луна. — Это кажется смелым предположением.
— Я не могу очень хорошо описать то, что произошло со мной в последовательности, не расположив это вокруг себя как субъекта.
— Кто сказал, что ты была объектом?
— Как бы я не стала объектом обсуждения?
— Отличный вопрос. Как бы ты не стала объектом обсуждения?
— Луна, в твоих словах нет смысла.
— Если бы у меня был сикль за каждый раз, когда кто-то мне это говорит, — размышляла Луна. — Но ты предполагаешь, что все это случилось с тобой.
— Конечно, случилось. С кем еще это могло случиться?
— Ты меняешь тему, — заметила Луна. — Интересно.
Гермиона просто посмотрела на нее.
Луна продолжила.
— Все ваше повествование зависит от концепции, которую мы должным образом не определили. Я думаю, сейчас самое подходящее время для этого.
— Вы имеете в виду, что я должна дать определение самому себе?
— Нет, я имею в виду, что ты должна определить "я".
Продолжение разговора с Луной.
Гермиона некоторое время молчала. Неописуемо приятное ощущение прилива наполнило ее плечи, шею и голову. Каким-то образом это чувство перешло границы ее тела, и она почувствовала волну любви. Не любви к Луне или к кому-либо, кого она могла бы назвать. Просто любовь.
— Я люблю тебя, — сказала она, не понимая почему.
Луна улыбнулась.
— да. — Она продолжила есть макароны.
Гермиона вернулась к своему бутерброду, который успел остыть. Она не возражала. Каждое касание, которое она совершала, было идеальным. Ощущение покалывания распространилось на ее сердце и середину туловища. Она оглядела кафе, которое каким-то образом показалось ей заколдованным, но не в волшебном смысле. В этом было гораздо больше волшебства, чем было на самом деле волшебством.
Так вот, как обстоят дела у тебя? — спросила Гермиона.
— я не знаю. Я не умею читать мысли. Но если ты имеешь в виду то, что, как я думаю, ты имеешь в виду, я полагаю, ответ будет "иногда". Это по-разному.
Гермиона кивнула и еще немного помолчала. Она снова наполнила свою чашку. Чай был теплым, но не горячим, и она смогла быстро его выпить. Жасмин.
Ее мысли обратились к Рону, и она почувствовала любовь. Она подумала об Октавии и почувствовала любовь. Она вспомнила Рагнока и улыбнулась, почувствовав еще большую любовь. Она подумала о БеллатрисеЛестрейндж в зеркале и почувствовала любовь.
Она подумала о Гарри, и ее сердце забилось еще сильнее. Он был ее братом, самим собой.
Она подумала о Райане Беллами, и по всему телу разлилось приятное ощущение. Его образ в ее сознании на мгновение сменился ЭрроломРеддингтоном, но знакомая боль отсутствовала.
Ее родители . О, ее родители, которых она чуть не потеряла! Ей хотелось пойти домой и обнять их.
— Я люблю тебя, — снова сказала она Луне. — Мне пора домой. Я хочу увидеть своих родителей.
— Хорошо, — сказала Луна. — Но нам нужно заплатить.
Гермиона хихикнула. Когда Луна успела стать практичной?
Они привлекли внимание официанта и оплатили счет. Когда они вышли, Луна спросила:
— Ты сможешь нормально добраться домой? Тебе нужна помощь?
— Я в порядке, — сказала Гермиона. — Я, наверное, могла бы прямо сейчас отправить патронуса домой.
— Но тогда тебе пришлось бы обливировать всех, — заметила Луна. — Кроме того, твоя выдра довольно маленькая.
— Полагаю, ты права. Тогда мне следует аппарировать. — Она отошла немного дальше по переулку, чтобы ее не было видно из окна кафе. — Я рада, что пошла с тобой сегодня вечером, — сказала она. — Я не хотела.
— Я знаю, — ответила Луна. — Все в порядке. Я увижу тебя завтра на матче Гарри?
— Да, — сказала Гермиона, и ее сердце воспарило. Матч по квиддичу! Она едва могла дождаться.
Она обняла Луну и сказала:
— Спасибо за все. И увидимся завтра.
Гермиона развернулась на каблуках и аппарировала прямо в свою спальню, не желая пугать родителей. Она спустилась вниз, чтобы найти их.
Они сидели за кухонным столом, вместе просматривая документы.
— Мама, папа. Как дела? — спросила она.
— Хорошо, просто разбираюсь со страховкой наших домовладельцев. — ответил Дэниел. — Как дела? Как прошла ваша важная встреча?
— Это была катастрофа. Хуже быть не могло. Действительно ужасно.
— О нет! — воскликнула Эмили. — С тобой все в порядке?
— Да, — сказала она. — Я люблю тебя.
Ее родители обменялись взглядами, но улыбнулись.
— Я тоже тебя люблю, — сказала Эмили, поднимаясь со своего места. Гермиона притянула ее к себе и обняла.
— И тебя, папа, — сказала она, пытаясь обнять его сзади, сидя на стуле.
— Это нехорошо, — сказал он, вставая. — Давай попробуем еще раз.
Она обняла его как следует и сказала:
— Я так рада, что ты дома. Я скучала по тебе.
Ее мать снова обняла ее, а затем ухмыльнулась.
— Не пойми меня неправильно, но ты пила?
— Да, жасминовый чай. Это было чудесно. Мы должны купить немного.
— Я рада видеть тебя в таком хорошем настроении, — сказала Эмили.
— спасибо. Мне пора идти спать. Завтра матч Гарри, а я плохо спала прошлой ночью.
— Хорошо, дорогая, — сказал Дэниел. — Спасибо, что пришла.
Гермиона вернулась в свою комнату и улыбнулась, увидев свои густые волосы, заплетенные в косу. Завтра она снова будет носить их в локонах. Ну и что, что она похожа на БеллатрисуЛестрейндж?
Вскоре она была в постели и крепко спала. Ее сны были яркими и отчетливыми, и в основном о полетах.
Глава 14
Текст главы
Гарри не ждали на тренировочной площадке раньше одиннадцати часов в субботу, но в пятницу вечером он остался дома и рано лег спать. Он хотел быть в отличной форме к своему первому матчу.
Он проснулся в семь, полный неугомонной энергии. Прошлой ночью Кричер попросил разрешения подать ему завтрак в постель, но Гарри отказался. Зайдя тем утром на кухню, Гарри решил приготовить себе завтрак сам, хотя бы для того, чтобы было чем заняться, кроме того, чтобы лазать вверх-вниз по лестнице или затевать драку с Вальбургой.
— Но Кричер всегда готовит для хозяина, — возразил подавленный эльф.
— Кричер, ты знаешь, как сильно я ценю твою стряпню, но иногда я предпочитаю готовить для себя, а также для гостей. Как и ты, я горжусь тем, что забочусь о себе и служу другим.
Очевидно, это было неправильно сказано, потому что Кричер разразился жалобными стонами.
— Хозяин отверг Кричера. Далее Хозяин даст Кричеру одежду.
— Я не собираюсь дарить тебе одежду, если только ты сам этого не захочешь.
— Хозяин думает, что Кикимер настолько низок, что захочет одежду! — он взвыл, прежде чем упасть на пол и свернуться в крошечный комочек. — Пожалуйста, хозяин, просто избавьте Кикимера от страданий. Кикимер только просит, чтобы хозяин приложил его голову к стене.
— Я не сделаю ничего подобного, — заявил Гарри. — Я очень рад, что ты мой домашний эльф, и я благодарен тебе за службу. Что я должен сделать, чтобы убедить тебя в этом?
— Хозяин позволит Кричеру приготовить завтрак.
Гарри в отчаянии схватился за голову. Он искренне сомневался, что его коллега по "Соколам" тратил все утро на споры с домашним эльфом.
— У меня нет желания наказывать тебя, Кричер, но если ты не можешь уважать мои желания, у меня, возможно, не будет выбора. — Мерлин, я только что угрожал домовому эльфу?
Кричер слегка выпрямился и посмотрел на Гарри.
— Хозяин накажет Кричера?
— Если ты не позволишь мне готовить в моем собственном доме, то да, — сказал Гарри, отчаянно надеясь, что Гермиона никогда не узнает об этом.
Уши Кричера навострились.
— Какого рода наказание?
Гарри промолчал. Как он накажет безумного эльфа?
— Я бы запер тебя на чердаке, — строго сказал Гарри.
Кричер снова упал.
— Это не наказание. Кричер даже не достоин надлежащего наказания.
— Э-э, я мог бы поместить тебя в помещение поменьше. Может быть, в шкаф?
Кричер с надеждой посмотрел на него.
— Насколько маленький шкаф?
— Тот, что возле задней двери?
Эльф упрямо покачал головой.
— Нет, он слишком большой.
Гарри знал, что он должен был сказать, но почти не мог заставить себя сделать это. Он закрыл глаза и покорно вздохнул.
— А как насчет шкафа... под этой лестницей? — устало спросил он, указывая на четыре ступеньки, ведущие в маленькую нишу рядом с кухней.
— Да, хозяин! Это было бы идеальным наказанием. Когда Кикимер может начать?
— Э-э, сейчас?
Не в силах сдержать свое волнение, Кричер трансгрессировал на месте, и через несколько мгновений из тесного шкафа донесся тихий голос.
— Кричер очень непослушный. Плохой, очень плохой Кричер. Хозяин наказал его, и вполне заслуженно.
Гарри почувствовал легкое недомогание, но он знал, что это была лучшая альтернатива, учитывая, какие наказания домовые эльфы придумали сами.
— Как долго вам требуется заключение? — спросил Гарри.
— До понедельника? — произнес полный надежды голос.
— Об этом не может быть и речи. Мне нужны ваши услуги до этого времени, — сказал он немного нечестно. — Вы должны ограничиться до одиннадцати часов.
— Сегодня вечером?
— Нет, сегодня утром. Я принесу вам из буфета, прежде чем уйду.
— Да, хозяин, — раздался голос, за которым последовало что-то похожее на очень довольное и немелодичное мурлыканье.
Гарри искренне надеялся, что ему не придется запихивать Кричера в шкаф каждый раз, когда он захочет что-то приготовить, особенно если рядом будет ведьма. Это наверняка произведет неправильное впечатление.
Он не торопился готовить завтрак по-магловски, и ему было приятно обнаружить, что он все еще знает, как это делается. За едой он читал "Пророк", уделяя особое внимание освещению квиддича.
Неудивительно, что его дебют стал главной статьей в спортивном разделе. В основном это были просто домыслы, почерпнутые из первых рук, предоставленных его бывшими одноклассниками по Хогвартсу. Большинство из них были людьми, которых он едва знал, но он был рад видеть цитаты Оливера Вуда:
"Вратарь "Паддлмира" Оливер Вуд, который был капитаном команды "Поттер Хаус" с 1991 по 1994 год, не мог не похвалить молодого Ловца. "Он прирожденный игрок, в этом нет сомнений, и настоящий командный игрок. Пушкам повезло, что он у них есть."
Гарри почувствовал прилив нежности к своему бывшему капитану. Странно было думать, что они скоро сыграют друг против друга.
Далее в статье обсуждались коэффициенты ставок на матч. Обычно фаворитом были бы "Соколы", учитывая печальный послужной список "Пушек", но букмекеры не желали предлагать большие коэффициенты ни в ту, ни в другую сторону. Вместо этого было множество второстепенных ставок, некоторые из которых описал Пророк:
Ходят слухи о том, какой номер Поттер выбрал для своей униформы. The Prophet поговорил с букмекером Феликсом Гальтоном, который представил резюме. "Фаворитом по коэффициентам является номер один, поскольку Поттер был выбран. Но некоторые склоняются к номеру три, в честь Золотого трио, или к номеру два, в связи с двумя смертельными проклятиями, которые он пережил."
Гарри был оскорблен тем, что так много людей, казалось, думали, что он достаточно большая задница, чтобы называть себя Избранным, но он был рад, что общественность узнает, почему он выбрал номер три. Что касается выбора номера в честь Смертельного проклятия Волдеморта... это было просто глупо.
