Loose Cannon. часть 2

— Тарног, я рад вас видеть, — сказал он.

— Добро пожаловать, мистер Поттер. Присаживайтесь.

Гарри сел и заговорил без предисловий.

— Мне отчаянно нужно защитить трех магглов от злоумышленных нападений. Пока мы разговариваем, их дом охраняется, но не могли бы вы превратить эти предметы в защитные амулеты? — Он положил ожерелье и два наручных часов на стол Тарнога.

— Да, легко. Какого рода нападений вы ожидаете?

— Честно говоря, я понятия не имею. Это может быть что угодно, от озорства до непростительного. Как скоро вы сможете подготовить их?

Тарног взял со стола поднос и положил на него три предмета.

— Мы можем заняться этим прямо сейчас, но у меня есть еще несколько вопросов. — Он объяснил различные доступные уровни защиты, и Гарри выбрал очень надежный вариант, который также подошел бы магглам, желающим избежать внимания.

— Отлично, — сказал Тарног. — Сейчас все будет готово. — Он вытащил из кармана жилета тяжелую на вид печать и прикоснулся ею к углу подноса, а затем произнес что-то по-гоблински. Поднос и три предмета исчезли.

— Спасибо, Тарног. Не могу выразить, насколько я ценю деловой подход Гринготтса.

— Вы имеете в виду, по сравнению с волшебниками? — сухо спросил Тарног.

— Да, и магглы тоже.

Тарног кивнул.

— Директор Рагнок высокого мнения о вас, мистер Поттер.

— Это просто чудо, блин. Не то чтобы я жаловался.

На подносе снова появились три предмета и свернутый пергамент.

— Теперь ваши вещи зачарованы. Пожалуйста, подпишите здесь, чтобы подтвердить оплату, и укажите, из какого хранилища они должны поступить.

Гарри вписал номер хранилища Поттеров и подписал пергамент. Он взглянул на наручные часы дяди Вернона и увидел, что не прошло и десяти минут с тех пор, как он покинул Прайвет драйв.

— Вам еще что-нибудь нужно, мистер Поттер?

— Нет, и еще раз спасибо. Надеюсь, в следующий раз мы увидимся при более благоприятных обстоятельствах.

— Действительно, — сказал Тарног. — Вы бы хотели трансгрессировать отсюда?

— Я действительно мог бы? Это было бы потрясающе.

Тарног кивнул и прижал свою печать к столу.

— У вас есть тридцать секунд. Всего хорошего.

Гарри встал, развернулся на каблуках и через несколько мгновений снова оказался в гостиной Дурслей.

— Вот, пожалуйста, — сказал он, возвращая три предмета их владельцам. — Это защитит вас от нападок злоумышленников на весь следующий год. Я могу вернуться в начале следующего августа, чтобы обновить их.

— Да, вы могли бы отпраздновать день рождения Гарри вместе, — пробормотала Гермиона. — Или ты не знал, что у него был день рождения?

— Что это? — проворчал дядя Вернон.

— Я знала, что вы не были любящей семьей для Гарри, — продолжила она. — И я знала, что Дадли часто избивал его. Но до сегодняшнего дня я не осознавала, насколько вы были ужасны. — Она посмотрела в конец коридора. — Где чулан?

— Гермиона, нет, — сказал Гарри. — Это не важно.

— Да, это важно, — отрезала она. — Покажи мне чулан.

Гарри поискал Райана и с облегчением увидел, что его там нет.

— Надеюсь, он устанавливает защиту снаружи, — тупо подумал он.

Он повел ее к лестнице и указал на свой старый чулан, который выглядел еще меньше, чем он помнил. Гермиона открыла его, обнаружив несколько коробок и пару чемоданов. Заглянув внутрь, она закашлялась от затхлого воздуха.

— Как долго? — спросила она, и Гарри непонимающе посмотрел на нее. — Я знаю, что на втором курсе у тебя уже была своя спальня. — Она повернулась к тете Петунии и дяде Вернону и спросила: — Когда вы, наконец, обустроили ему нормальную спальню?

Они не ответили.

— Когда я получил письмо из Хогвартса, — признался Гарри. — Первое письмо было адресовано в чулан под лестницей.

Гермиона закрыла дверцу чулана — не слишком аккуратно — и повернулась к Дурслям с сердитым выражением лица.

— Он был сиротой. Вы были его единственными родственниками, и вы заперли его в чулане.

— Он был ненормальным! — воскликнул дядя Вернон. — Мы должны были оберегать Дадли.

— От маленького мальчика? — воскликнула Гермиона. — Я познакомилась с Гарри, когда ему было одиннадцать — он никогда никому не причинял вреда!

"За исключением профессора Квиррелла", — подумал Гарри, но ничего не сказал.

— Может, и не ты! — сказал дядя Вернон. — Но он напугал нас до смерти. Разве ты этого не видишь? Посмотри на него!

Тетя Петуния наклонилась к Гарри.

— На самом деле, я больше этого не замечаю. — Выражение ее лица смягчилось, и она сказала: — У тебя глаза Лили.

Гарри не мог вымолвить ни слова, и Гермиона выпалила:

— Конечно, у него глаза Лили! Все ему это говорят. Как ты могла не заметить?

— Нет, теперь он выглядит по-другому, — сказала тетя Петуния.

Гермиона, возможно, и пыталась быть терпеливой, но у нее ничего не получалось.

— Наверное, за очками его глаза казались меньше, но в младенчестве у него их точно не было!

У Гарри возникла неприятная мысль.

— Что вы имеете в виду, говоря, что я теперь выгляжу по-другому? Дело только в моих глазах или изменилось что-то еще?

— Твои волосы все еще вызывают ужас, — сказала тетя Петуния. — Ты немного пополнел, хотя и не такой, как Дадли. Но раньше твои глаза были сверхъестественными. Они были зелеными, но..... неправильно.

Сердце Гарри упало.

— Гермиона, это был крестраж. Должно быть, он подействовал на них.

— Как такое возможно? Это не повлияло ни на кого из нас.

— Они не волшебные, — сказал Гарри. — Дадли, раньше я выглядел по-другому?

Дадли слегка наклонил голову и осмотрел его.

— Да, у тебя были странные глаза, если подумать. Но сейчас они нормальные. Папа, ты это видишь?

— Я все еще вижу урода, — настаивал дядя Вернон.

— Что значит "крестраж"? — спросила тетя Петуния.

Гарри быстро покачал головой.

— Забудь, что я упоминал об этом.

Гермиона посмотрела на него с беспокойством.

— Гарри, мне нужно... — Она одними губами произнесла — Стереть им память.

— Не беспокойся. Они никогда не говорят о странных вещах, — с горечью сказал он.

Задняя дверь открылась, и никто не вошел. Но затем постепенно появился Райан, сняв свои рассеивающие чары.

— Дом защищен, — сказал он. — Мы единственные волшебники, которые могут войти. И он также защищен от удаленных атак.

— Спасибо, — сказал Гарри. — Дядя Вернон, Граннингс все еще на том же месте?

Дядя Вернон нахмурился, но тетя Петуния сказала:

— Да. Но что насчет общежития Дадли?

— Ты уже определился со своей комнатой? — спросил Райан.

— Э-э, да... У меня это записано на карточке наверху. — Дадли пошел за ним.

— Гарри, спасибо тебе за это... амулеты, — сказала тетя Петуния. — И за то, что пришел защитить нас. Но я думаю, тебе лучше уйти сейчас.

— Ты не хочешь извиниться? — потребовала ответа Гермиона.

Тетя Петуния замерла, а Гарри сказал:

— Между нами все кончено.

Дадли спустился вниз и протянул Райану клочок бумаги. Райан записал адрес в маггловский блокнот, и Дадли сказал:

— Спасибо, приятель. И Гермиона, рад тебя видеть. Выглядишь, как всегда, бодро.

Глаза Райана расширились, но он ничего не сказал.

— Я узнаю у Гарри рабочий адрес мистера Дурсля и позабочусь обо всем до наступления темноты.

Тетя Петуния начала подталкивать их к входной двери, но Гарри сказал:

— Наверное, нам стоит просто трансгрессировать изнутри, чтобы нас никто не увидел.

— Ты прав, — сказала его тетя. Но перед тем, как они ушли, она спросила: — Гарри?

Он повернулся к ней лицом, и она долго смотрела на него, не сводя с него глаз.

— До свидания, — сказала она. — Ты можешь позвонить нам в августе следующего года.

Он кивнул.

— Гермиона, вы с Райаном должны трансгрессировать в сад за домом на площади Гриммо, и я вас впущу. До свидания, Дадли... может быть, еще увидимся. Кажется, я знаю, где ты будешь жить в следующем году.

— Круто, — сказал Дадли. — Захвати свою метлу.

— Дадли! — одновременно воскликнули тетя Петуния и дядя Вернон, и Гарри развернулся на каблуках и исчез.

Глава 39 Гарри приходит в себя.

Когда Гарри прибыл на площадь Гриммо, он не хотел ничего больше кроме того чтобы лечь на диван. Но он знал Гермиона и Райан будут снаружи ожидать его. Итак он неохотно пошел через кухню пустить их внутрь.

— Гарри, тебе следует присесть. — Произнесла Гермиона. — Может быть выпить немного воды.

— Я в основном просто голодный. — Сказал Гарри. — Райан, я предполагаю тоже бы это сделал?

Райан кивнул и Гарри призвал Кричера.

Крак.

— Да, мастер?

— Хорошего дня, Кричер. Мы могли бы использовать что-то перекусить прямо сейчас... Райан, я полагаю, ты предпочитаешь что-нибудь побыстрее?

— Да, пожалуйста.

Эльф с несчастным видом уставился в пол.

— Хотя Кикимеру стыдно об этом говорить, но у меня осталось карри со вчерашнего вечера и пицца с четверга. Кикимер с удовольствием бы их приготовил, но он наверняка потребует наказания за то, что так грубо оскорбил хозяина и его гостей.

— Ни в коем случае! — воскликнула Гермиона. — Мы с удовольствием съедим остатки, а ты не должен наказывать себя.

Кричер в отчаянии посмотрел на Гарри.

— Она права, — сказал Гарри. — Я настаиваю, чтобы ты подал нам эти остатки, и я категорически запрещаю тебе наказывать себя. — Он посмотрел Кричеру в глаза и мысленно добавил: — Я знаю, тебе не терпится прочистить эту ужасную водосточную трубу. Тогда давай! Но только после того, как накормишь нас.

Низко поклонившись, Кричер сказал:

— Да, хозяин, — и немедленно принялся за приготовление еды.

Через несколько мгновений из кухонного камина высунулась голова Рона.

— Гарри, ты вернулся! Можно мне пройти?

Ух, еще больше зрителей.

— Да, конечно.

Рон ввалился на кухню и спросил:

— С тобой все в порядке? Что именно произошло?

Гарри вздохнул.

— проклятый Эндрю Гилстрэп случился. Два часа я был в порядке, но потом Гилстрэп нашел больное место и ударил по нему.

— Блядь, я испугался, что ты достанешь свою палочку и проклянешь его.

— Это даже не пришло мне в голову. Я просто хотел ударить его, просто так. — Он опустил глаза и спросил: — Ты слышал, что я ему сказал?

— Да. Я боюсь, что все знают. Это распространилось по трибунам, как адское пламя, еще до окончания матча. — Рон посмотрел на Гарри и спросил: — Почему ты мне не сказал? Я бы никому не сказал — ты же знаешь.

— я знаю. Просто я никогда не хотел об этом говорить. Честно говоря, до сих пор не хочу.

Рон сочувственно покачал головой.

— Мне жаль, но, вероятно, сейчас тебе этого не избежать. Очевидно, это передавали по радио — мои родители слушали дома, и папа прислал мне Патронуса, чтобы я мог предупредить тебя.

— Вот блядь, — сказал Гарри с тяжелым вздохом. — Они упоминали Дурслей по именам?

— Не знаю, я слышал об этом только из вторых рук. Я был в "Подзорной трубе" после окончания матча, и, конечно, там тоже все об этом говорят.

— Гарри, мне неприятно это предлагать, но может, тебе стоит пойти туда и сделать заявление, призывающее к сдержанности? — спросила Гермиона.

У Гарри перехватило дыхание, и он быстро замотал головой.

— Нет, я не могу.

— Я мог бы это сделать, — сказал Рон. — Все знают, что мы лучшие друзья. Очевидно, я герой среди фанатов Пушек за то, что уговорил тебя подписать контракт.

— Это было бы здорово, если ты согласен, — сказал Гарри. — Просто передай им, что я просил, чтобы никто не искал моих родственников и не пытался... отомстить.

Рон кивнул.

— Я полагаю, вы были там? Устанавливали защиту?

— Да. Райан защитил дом, а я сходила в Гринготтс за защитными амулетами.

— Вот это да! Тебе действительно нужно было их видеть? Дурсли?

— Да, — уныло ответил Гарри, все еще не оправившийся от открытия крестража. — Не могли бы вы пойти в "Подзорную трубу" и сделать это объявление? И попросить людей распространить информацию?

— Сейчас, — сказал Рон, беря щепотку летучего порошка. — И найди меня позже, если захочешь поговорить, хорошо?

— Спасибо, — сказал Гарри, зная, что он этого не сделает.

Рон ушел, а Гарри принялся за остатки, которые подал Кричер.

— Хозяин, — сказал эльф, держа в руках стопку писем. — Кричер просит прощения у Хозяина за то, что не принес их раньше, но хозяин получил множество писем по камину сегодня днем. Кричер доставил бы их раньше, но хозяин попросил сначала поужинать.

— Это было правильное решение, Кричер. Спасибо, — сказал Гарри, беря письма. Откусывая, он пролистал их и увидел, что там были письма почти от всех, кому он предоставил доступ к своему каминному порту.

Его сердце упало, когда он прочитал обратные адреса. Каждый из них знает, с грустью подумал он. Он знал, что они хотели как лучше, но чувствовал себя ужасно уязвимым.

Райан поднял голову и спросил:

— Гарри, ты знаешь рабочий адрес своего дяди?

— Нет, но я могу точно сказать тебе, как туда добраться, — сказал он, и Гермиона сделала пометку.

— Хорошо, — сказал Райан. — Я только еще немного поем, а потом займусь его делами. После этого я займусь общежитием вашего кузена, поскольку это наименее вероятное место для нападения.

— Спасибо, я не могу выразить, как сильно я это ценю. — Он вздохнул и добавил: — Если бы только я не вышел из себя.

— Гарри, ты должен простить себя, — сказал Райан. — Гилстрэп печально известен, и у тебя была гораздо более тяжелая жизнь, чем у большинства людей, и ты был гораздо более публичным.

Гарри насмешливо фыркнул.

— Напротив... он сказал, что все было передано мне.

— Ты серьезно? — спросила Гермиона. — Он действительно так сказал?

— Да, несколько часов. Меня это не беспокоило, пока он, наконец, не сказал, что мои маггловские родственники, вероятно, боготворили меня за то, что я волшебник, и что они избаловали меня.

Гермиона ахнула, но Гарри продолжил:

— Само по себе это ничего бы не дало ... Я не знаю, правда ли это, но он сказал, что его отца пытками довели до безумия всего за пять дней до окончания войны.

Гермиона и Райан в ужасе посмотрели на него. Сердце Гарри бешено заколотилось, а в горле пересохло. Он отпил немного воды и добавил:

— Он сказал, что если бы мы не потратили столько времени, планируя взлом Гринготтса...

— Нет, — сказал Райан, — ты не можешь так думать. Ты сделал все, что мог.

Гермиона побледнела, и Гарри увидел, что она мысленно вспоминает то время, которое они провели в коттедже "Шелл" незадолго до окончания войны.

— Я не знаю, — сказала она. — Мы потратили недели на планирование... Я полагаю, что, возможно, мы могли бы поехать раньше.

— я знаю. Как только он это сказал, какая-то часть моего сознания задалась тем же вопросом.

— Вероятно, это была ложь, — сказал Райан. — Ублюдок.

— На поле все честно, — мрачно процитировал Гарри. — Слава богу, Оуэн поймал снитч. Не могу себе представить, насколько хуже я бы себя чувствовал, если бы мы проиграли.