* * *
Сумрачный, в крови и копоти, Нэркис Уэрка стоял в подвале дворца, — последнем уцелевшем его помещении. Редкие лампочки лишь подчеркивали сумрачную ширь глухого, безоконного зала. Рядом с ним стоял Ами и другие повстанцы. Они подводили невеселые итоги штурма. Всюду вокруг них лежали трупы. В этом бункере их было больше семисот, — сотни три солдат Внутренней Армии Фамайа, в большинстве уже раненых, сотни две тиссов, все остальные, — мужчины, женщины и дети файа. Детей, правда, здесь было на удивление мало.
Хотя всё, собравшиеся в крепости, погибли до последнего младенца, победа далась Уэрке очень дорого, — файа прихватили с собой больше трех тысяч солдат Тиссена. Ещё у тысячи раненых не было надежды на исцеление. Но у него осталось ещё пять тысяч тиссов с реактивными орудиями, бронетранспортами и танками. И ещё, — десять тысяч повстанцев. Все люди уже ощутили, что натворили Высшие. Им не могло быть прощения. Все, кого они лишили дома, семьи, страны, собирались в поход возмездия. У них было много оружия. Только на Цетанской военной базе они захватили десять тысяч автоматических винтовок и двадцать миллионов патронов, сотни орудий, бронетранспортов и танков. Но им предстояло пройти две тысячи миль до Товии, потом ещё тысячу — до логова Вэру.
Когда Уэрке представился в деталях весь этот путь, он помрачнел. Эта старая крепость, — не товийская Цитадель, и, тем более, не плато Хаос. Он знал, что Вэру будет сражаться до конца, но не знал всех его возможностей. То, что Ами рассказал о про-Эвергете, было чудовищно. От этого оружия не могло быть защиты. И ещё, эти проклятые гексы! Они действовали так согласованно, словно были пальцами одной тысячепалой руки... хотя ими никто не управлял. Сожрав в городе и в крепости всё, до чего могли добраться, они ушли, — колоннами по трое, явно организованными единицами. Куда? Зачем? Уэрка не сомневался, что ему придется вновь столкнуться с ними, — только гекс в тот раз будет уже гораздо больше...
Его мрачные размышления прервали донесшиеся с улицы крики. С запада сплошной стеной надвигалась масса беспросветно-черных туч. Они затемняли и гасили и без того слабое свечение туманности. Уэрка угрюмо, но без интереса смотрел на них.
Он не знал, что никогда больше не увидит льющегося с небес света.
ГЛАВА 13.
ВОЗМЕЗДИЕ ПРАХА
Последний век, ужасней всех,
Увидишь ты и я.
Все небо скроет гнусный грех,
На всех устах застынет смех,
Тоска небытия.
Весны, дитя, ты будешь ждать —
Весна обманет.
Ты солнце будешь на небо звать —
Солнце не встанет.
И крик, когда ты станешь кричать,
Как камень канет...
Александр Блок.
Величайшая в истории — теперь уже только Фамайа — война завершилась. Противник был уничтожен полностью, несмотря на отчаянное сопротивление. Но ещё не успели известить всех о великой победе, как пришел ужас. Ужас и тьма. Пепел тысяч сожженных городов, горящих лесов, взорванных нефтепромыслов черной завесой скрывал небо. Этого эффекта не предвидели фамайские ученые. Они полагали, что пожары не дадут столько дыма.
Расчеты показали, что дым скроет весь Уарк за несколько месяцев — и не рассеется в течении многих лет. Температура на поверхности упадет до тридцати градусов ниже нуля. Никакая мало-мальски развитая форма жизни не пережила бы этого.
Через несколько лет тьма рассеется, — но рассвет встретят лишь те, кто не сможет его увидеть: бактерии, вирусы, глубоководные черви. Холод дополнится жесточайшей засухой, поскольку прекратится испарение с поверхности морей. Все реки должны были высохнуть или промерзнуть до дна. Только на берегах морей будут бушевать страшные ураганы, засыпая всё вокруг снегом. Затем и океан должен был остыть и покрыться льдом.
Уровень радиации поднялся в сотни раз, став безусловно смертельным для всех развитых форм жизни. Пройдут десятилетия, прежде чем он станет безопасным, — но уже никогда он не опустится до прежнего уровня. Для людей и файа, — кроме тех, кто укрылся в автономных защитных сооружениях, — не осталось никакой надежды. Фамайа победила, но её настигло почти поэтическое возмездие, — пепел побежденных. Впереди пепловых туч катился ужас. Но и его опережала ненависть, — ненависть к тем, кто погубил мир и всех людей ради своей неведомой цели.
Это началось на западной границе. Хотя ССГ уже не было, отдельные части сожженного организма ещё действовали и сражались. Уцелевшие войска рвались на восток, чтобы отомстить своим уничтожителям. Впереди них шли повстанцы и "беглые", жаждущие покарать угнетателей прежде, чем сомкнется тьма. Это не было бы опасно для Фамайа, если бы сохранилась её сила. Но все ракеты были запущены, атомные склады опустели. Правители, больше всего боявшиеся, что ядерное оружие попадет в руки повстанцев, свозили его туда, где оно было изготовлено, — на плато Хаос. Сокрушительный электромагнитный удар, поразивший противника перед его гибелью, парализовал и их. Почти вся военная техника вышла из строя, армия была бессильна.
Для абсолютного большинства населения Фамайа война стала полной неожиданностью. Никто не знал ни о про-Эвергете, ни об Йалис, ни даже об предъявлении ультиматума ССГ. Из-за разрушенной связи нельзя было даже оповестить населения о прошедшей войне. Для большинства таким оповещением стало "притяжение смерти", которое увлекло двадцать пять миллионов людей, а оставшихся навсегда выбило из мирной, размеренной жизни. Самой главной опорой Фамайа был страх, — но он исчез. Его вытеснил другой страх — перед неизбежной смертью. Повсюду вспыхивали восстания отчаявшихся, уже ничего не боящихся людей. К ним присоединялись и те, кто ещё недавно защищал Фамайа, — полицейские, бойцы и офицеры Внутренней Армии. Лишь истребительные отряды держались до конца, но их было слишком мало, чтобы остановить распад. Они гибли один за другим на своих базах, осажденные несметными массами повстанцев.
Фамайа рушилась. Её области, одну за другой, заливал хаос, останавливались поезда, заводы, электростанции, обрывалась связь. А затем приходила тьма, душившая под своим пологом последние следы разумной жизни. Очень скоро Совет Фамайа понял, что спасти страну нельзя. Им оставалось надеяться удержать плато Хаос, и, если повезет, Товию. Туда отводились немногочисленные силы, верные правительству, но и они таяли с каждым днем. Всё возрастающая и в силе, и в количестве армия повстанцев под командованием Нэркиса Уэрки неудержимо рвалась к сердцу государства. Им приходилось идти сквозь возрастающий хаос, но даже это не могло остановить их. С тех пор, как Найте пришлось сосредоточить все силы на защите столицы, им не оказывалось уже никакого организованного сопротивления.
Никто из восьмисот миллионов населения Фамайа не мог забыть ужаса, который они испытали при уничтожении ССГ. Страх перед неизбежной смертью, уже непереносимый для тех, кто познал её чудовищный вкус, толкал людей на самые безумные поступки. Они убивали друг друга, совершали массовые самоубийства, разрушали и жгли всё, до чего только могли добраться. В один миг появилось множество самозваных учителей и пророков, предлагавших самые невероятные способы спасения если не тела, то души, — от братания со всем сущим, до ритуального людоедства.
В надвигавшейся тьме вырастали и более чудовищные плоды, — та темнота, которую освободил первый, неудачный пуск про-Эвергета, росла, и то, что она порождала, росло тоже. Чудовища, вышедшие из лабораторий Хаоса, и самые безобидные создания становились словно одержимыми. Они то собирались в огромные массы и нападали на всех подряд, то выстраивались в странные геометрические узоры и застывали неподвижно. Среди них становилось всё больше людей — "беглых", "бывших", и просто обычных людей. Их застывшие лица и странные, непредсказуемые поступки наводили ужас даже на тех, кому уже нечего было терять.
Разрушение систем управления освободило огромные массы нейрокибернетически перестроенных существ — "бывших" и гекс. "Бывшие", с их редуцированным разумом, сбивались в стаи, уже мало чем отличавшиеся от собачьих. Гексы же возвращались к своему естественному состоянию. При этом, у них сохранялась способность к организованным, коллективным действиям, привитая им при рождении. Они целыми стадами бродили по темным просторам Арка, обращая всё живое в свою пищу.
Так было повсюду, кроме запада Фамайа. Там появилась разумная форма гекс, управляемая их коллективным умом. Она была способна на более сложные действия. Именно гексы лучше всех приспособились к изменившимся условиям. Из-за огромной массы они не страдали от холода, они видели в темноте, а радиации боялись не больше насекомых. И они были всеядны.
Идеям Проекта остались верны очень немногие. Чаще всего они погибали, как Маоней Талу, — он был лишь первым из тысяч. Они стремились выйти к Товии или, как он, забрать с собой побольше врагов, чтобы их меньше осталось на долю Найте и Вэру.
* * *
Анмая Вэру мучила тяжелая тоска — не по небу, нет. Орбитальные телескопы по-прежнему невозмутимо передавали свои снимки. На плато Хаос мощные компьютеры переводили инфракрасные изображения в обычные. Лазеры мультипланара проецировали их на огромный купол. Анмай часами просиживал здесь, находя в созерцании бесчисленных светил ту ничтожную долю радости, без которой никому невозможно жить.
Он всё время думал о тех, кого гибель мира застала в самом начале жизненного пути. Мысли о миллионах юных жизней, которым суждено прерваться, о тех, кто мечтал, как и он, познавать мир и радоваться ему, преследовали его неотступно. Лицо Вэру похудело, глаза неестественно блестели. Он делал всё, чтобы собрать здесь как можно больше файа и людей, но по ночам его неотступно преследовала шепчущая темнота, освобожденная про-Эвергетом. Ни он и никто другой не мог знать, каким будет исход этой отчаянной борьбы.
Интерлог.
Из дневника
Найте Лая
"...После начала войны я решил записывать все подробности происходящего. Пусть мне приходиться теперь меньше спать, зато интересно будет потом почитать! А если я погибну, — пусть почитает Вэру, ему тоже будет интересно..."
...........................................................................................
"...Уже через несколько часов после войны нам, фактически, пришлось перейти к обороне, а теперь — вообще отступать перед остатками сил ССГ..."
...........................................................................................
"...Первые дни после войны в городе были сплошной круговертью беготни. Затем всё вошло в нормальную колею, хотя притяжение смерти собрало в столице обильную жатву, — больше двадцати тысяч. Причина явления до сих пор не известна, но действовало оно явно выборочно. Как всегда, выживают более молодые и сильные. Но: чем тоньше душевная организация человека (или файа), тем легче он ему поддавался. Выводы пугающие, — в городе пошли слухи, что притяжение смерти забрало всех, обладающих душой, а остальные, превратившие свою жизнь в ад, там и оказались, не пройдя физической смерти. Всё это, разумеется, чушь, но всё же, я тоже видел нечто, о чем боюсь вспоминать. Не знаю, что это, — если я допущу это воспоминание в сознание, оно разрушит его. Никто не желает думать или вспоминать об этом, и ужас притяжения смерти забылся поразительно быстро, — безо всякого вмешательства Чрезвычайной Комиссии. Власти блокировали информацию о грядущей зиме, но постепенно, всего через несколько дней, ситуация стала ясна всем. Жители отнеслись к своей судьбе с поразительным хладнокровием, — тоже без стараний ЧК. Впрочем, никто из них просто не верит, что вечную Товию, дивную Товию, постигнет печальная участь той, первой Товии, погребенной под нетающим снегом..."
...........................................................................................
"...Потянулись обычные вроде бы дни. Я вернулся к своей основной работе, — чтобы понять, как мало я теперь могу сделать. Хаос распространяется так быстро, что уже через несколько дней после войны любые путешествия по дорогам Фамайа стали небезопасны, а затем и вообще невозможны. Лишь в основных городах страны поддерживается хотя бы внешнее подобие порядка, — но между ними даже самолетам приходится летать под прикрытием истребителей..."
...........................................................................................
"...Эскадра Суфэйна — авианосец, три ракетных крейсера, несколько эсминцев и девять сотен легких десантных судов, — высадила на севере Арка 90 тысяч человек, но этим всё и кончилось, — 30 ядерных бомб с двух "Прелестей" накрыли их в ущельях гор Тай-Линна..."
............................................................................................
"...Старая Фамайа и прилегающие к ней острова объявили независимость, назвав себя "Истинной Фамайа". Мы никак не ответили на это — у нас просто нет сил. Впрочем, силы "Истинной Фамайа" тоже столь малы, что её измена не имеет никакого реального значения..."
...........................................................................................
"...По сути, единственной удачной операцией нашей армии стал вывоз тактического ядерного оружия, склады которого были разбросаны по всей Фамайа, на плато Хаос. Больше двух тысяч боеголовок тактических ракет, ядерных снарядов и авиабомб были в сохранности доставлены на плато. Я отлично знаю, что ни одна его единица не задержалась в Товии. Вроде бы оно и не нужно, но всё же..."
...........................................................................................
"...Истребительные отряды пытаются пробиться в столицу, но, ненавидимые всеми, гибнут в пути, разбитые по частям, или осажденные на своих базах. Только четырнадцатый, Ревийский ИО смог пройти в Товию, почти не понеся потерь. Её жители восприняли это как чудо — до бывшей столицы Ааены Ревии больше двух тысяч миль к юго-востоку. Тем не менее, их поход занял всего три недели, — хотя и напоминал путь через ад. Это наша первая победа..."
...........................................................................................
"...Сразу после войны прервалась всякая связь с ССГ, — если кто-то там и уцелел, то не хочет общаться с Фамайа. Да и наши собственные города... Радиоэфир доносит до столицы отчаянные призывы о помощи, мольбы, проклятия, бесстрастные отчеты о происходящем, — всё это невыносимо трудно слушать, зная, что эти, похожие на горячечный бред сообщения скоро станут реальностью и здесь. Мне приходится часами просиживать в радиорубке Цитадели. Оцепенев, я слушаю вырвавшиеся из шума Туманности обрывки великой трагедии, — она воспринимается мной как необычайно подробная и красочная, но всё же отвлеченная, и не имеющая места в реальности. Поверить в её реальность, а потом остаться в здравом уме невозможно..."
