Боль милосердия

— Думать забудь! — прошипел Дмитрий.

Комнату накрыла та самая утренняя тишина с далеким отзвуком бетономешалки. Солнце отлично освещало озлобленное лицо юриста: губы плотно сжаты, опущенные брови были сведены вместе. В гневе шрам на щеке смотрелся толще чем обычно и, казалось, был предзнаменованием угрозы. Мне стало не по себе, наверное, с такой рожей он и бил посуду.

— У нас ведь все хорошо, Кира, — пророкотал. — Ты здесь...

— Лучше отпусти, — предупредила.

— Хочешь доказательства, что я не тягал какую-то бабенью вчера, да? — сильнее сжал мои запястья. — Кира, я лишь заночевал в офисе, с утра до обеда работал, затем начался корпорат и я еле унёс ноги. У нас всё здание под наблюдением, наверняка есть записи... Кира, девочка, — принялся грубо массировать мои ладони. — У нас ведь все хорошо, правда?

Я смотрела в эти карие глаза и честно пыталась понять, кто кого успокаивал. На секунду опустив руки, Дмитрий подлетел ко мне со спины. Это уже было не так весело и я, чертыхнувшись, соскочила со стула:

— Держи себя в руках! — выпалила.

С дикой рожей лица, юрист грубо схватил меня за бока и привлек к себе. Первый раз я достаточно умело оттолкнула его, но вторая попытка не удалась. Казалось, состояние психопата наделяло городского сверхспособностями: он посадил меня на край стола и начал гладить пальцами шею. Я нащупала рукой вилку, но заметив движение, Дмитрий смёл всю посуду на пол. Пожалуй, так страшно мне не было со времён его смс-сообщений с моими паспортными данными.

— Так люблю, так сильно, что... — его пальцы буквально впились в мою кожу.

От боли я даже застонала. Жаркими поцелуями Дмитрий покрывал моё лицо, пока его руки не залезли мне под футболку. В первое мгновение я пыталась посильнее пнуть его ногой, но по мере того, как длилась прелюдия, во мне начало возникать встречное желание. Не прерывая поцелуй, Дмитрий быстро расстегнул брюки. Возможность и желание шевелиться возвращались ко мне постепенно. Мы лежали расслабленные среди разбросанной одежды на полу. Дмитрий горячо дышал мне в грудь, играя пальцами с пупком. Часы показывали полдень. Пошарив рукой на предмет куртки, я достала пачку Пэлл Мэла.

— Слишком много куришь, — устало отозвался психопат.

— А ты пьёшь.

Что-то пробубнив, юрист потянулся к одному из ящиков кухонного гарнитура. Погремев тарой, достал затемненную бутылку. Пара глотков придала Дмитрию дополнительный заряд бодрости и он, со свойственной ему грациозностью, повернулся лицом ко мне и поцеловал в губы. Вино. Я ощутила, что снова теряю рассудок.

— Сейчас я тебя ещё немного полюблю и будем смотреть фильм, — кивнул в сторону нового домашнего кинотеатра. — Закачал боевиков.

На глаза, подобно спасению, снова попались часы.

— У меня стекло в волосах наверняка, — вздохнула. — Сначала душ.

Дмитрий хотел что-то сказать, но вовремя остановился. Карие глаза оглядели беспорядок вокруг: сметенные со стола приборы вместе с едой не выглядели располагающе. Как и красное пятно, пахнущее вареньем, на его футболке. Юрист медленно кивнул и припал к горлышку снова:

— Иди.

Пока я поднималась, Дмитрий погладил меня по ягодицам. Уже сверху, я услышала, как тот начал уборку: после синего костюма в мусорку почти ничего не помещалось. Перестав греметь стеклом и ругаться, юрист сам полез в ванную. На сборы потребовалось пять минут. Натянув пиджак и расчесавшись, я бесшумно вышла из дома, ввела код на воротах и побежала к остановке.

— А мы-то думали, придёшь или нет! Все-таки работаете вместе...

Сориентировавшись среди подъезжающих к дому жениха машин, я прибилась к знакомым из ветклиники. Почти близилось обеденное время. Пришли лишь четыре человека, остальные предпочли остаться дома, не смотря на то, что во всеуслышание заявляли, что посвятят день свадьбе.

Невеста выглядела бесподобно. Будучи красивой девушкой изначально, в белом платье, косметике и с необычной прической, регистраторша представляла собой ангельское видение. Мы подождали пока все рассядутся по машинам, заехали в ЗАГС и несколько часов к ряду крутили по городу под веселую музыку. Свадебный картеж из семи автомобилей казался чем-то исключительным на омских дорогах, пару раз мы даже проезжали на красный.

Само празднование было решено проводить в недорогом ресторане. Регистраторша сияла от счастья, рассаживая гостей, а новоиспеченный муж, видимо из-за скромности душевной, только и делал, что потел и краснел. Гости всё подходили и подходили: к семи вечера стало очевидным, что были приглашены все близкие и друзья обеих сторон. Тамада, так называли женщину, которая мучила народ вопросами, сразу принялась за работу. Особенно она истязала мужскую часть стола. Парни были вынуждены открываться от пищи почти раз в десять минут. Я сидела в углу, на самом "труднодоступном" стуле, поэтому отказываться от участия в танцах и викторинах оказалось легко. Не знаю почему, но знакомые парни со стороны жениха не раз кидали взгляды именно в мою сторону: от нечего делать, я занимала себя тем, что разглядывала людей вокруг. Городская свадьба была по меньшей мерей интересной. В Любинском после расписки молодожены просто шли во двор глушить пивасик: новая ячейка общества формировалась без особых изощрений.

Отмахнуться от усатого фотографа оказалось невозможно. Примеряясь к торжеству с разных углов, он пришёл к выводу, что с моего места вид был самый удачный. Пришлось уступить. Тут же нарисовался один из любопытствующих парней, протянул бокал с шампанским и пригласил потанцевать. По сути, я ничего не теряла, соглашаясь. Танцевал пацан, правда неважно: отрывисто и однообразно.

— А где ты работаешь? — поинтересовался, когда музыка стихла.

— Этим теперь интересуются охотнее, чем именем? — усмехнулась.

— Не, ну где?

Какой непутевый Альфонс.

Пока гости придавались утехам, оказалось, что невесту похитили.

— Как? — тамада забыла выключить микрофон. — Вы же сказали, что не хотели...

Жених выбежал на улицу вместе с парнями, но поиски не увенчались успехом. Бедняга, начал расспрашивать родителей, чтобы те сказали, где спрятали суженую.

— Ну, хватит уже, сдаемся мы!

— Да, сдаемся! — поддакнул свидетель.

— Да не знаем мы... — родительница посмотрела на мужа, — Так ведь?

— Не знаем...

Прошло полчаса, возлюбленный регистраторши устал ждать и пошёл курить. Праздник продолжался. Мне даже стало как-то смешно, странная эта свадьба, без невесты-то.

— Подъезды проверяли? — спросила, разглядывая окрестности в темноте.

— Да, подъезды, магазины, углы домов.

— А стоянку?

— Валера вроде бегал, ничего не нашел...

Я как следует всмотрелась. Автостоянка находилась прямо напротив ресторана и машин на ней было слишком много, чтобы в одиночку оглядеть все за десять минут. Вернувшись в зал, я пригубила несколько бутербродов с красной икрой и, вооружившись пластиковым стаканом с газировкой, пошла на собственную разведку. Не найду, так отчалю на остановку: время было позднее и хотя регистраторша планировала сидеть в ресторане до ночи, я бы предпочла отоспаться и выйти на работу в прежнем режиме.

Да уж. Вряд ли бы невесту прятали где-нибудь в канализации с её платьем, или на улице — тоже слишком заметно. Парковка была единственным стратегически верным местом, куда можно было спрятать человека. Проходя мимо машин, меня не переставала мучить навязчивая идея, что регистраторша сидит в багажнике. Впрочем, большинство авто были мелкогабаритными и не подходили для такой задачи.

Разве что вишневый внедорожник с затемненными стеклами в последнем ряду. Залпом допив газировку, я выбросила стакан и, подлетев к автомобилю, дёрнула за дверцу водителя. Из салона лилась тихая танцевальная музыка. Мне тут же предстал лик городского. В кожаной куртке и перчатках, он читал юридический справочник. Регистраторша тоже нашлась легко: без сознания на заднем сидении. Объемная белая юбка платья едва давала возможность разглядеть, что девушка дышит. Её рот был плотно завязан черной тряпкой. Никак, хлороформ.

— О, Кира. Наконец-то.

Я была вынуждена отступить, когда Дмитрий откинул справочник и шагнул на улицу. От юриста не пахло алкоголем, но он вполне мог быть пьян. Ведь по каким ещё причинам ему усыплять едва знакомую девушку? И где он её подловил? Как? Психопат...

— Что ты с ней сделал? — спросила. — Ты совсем рассудок потерял?

— Вопрос в том, что я сделать не успел, — улыбнулся.

— Что это значит?

— Откуп невесты.

Я потеряла дар речи.

— Если не откупишься, а сделать это можешь только ты, высажу твою коллегу где-нибудь в области. В каком-нибудь селе.

— Ты шутишь, — поежилась.

— Отчего бы?

Немного помолчав, Дмитрий вытащил из-за пазухи черную пластиковую папку и положил ту на капот. Уже на этом этапе мне стало как-то не по себе. Лицо юриста покрыла маска серьезности, а на крыльце ресторана жениха уже не было.

— Только без фокусов, — предупредил, вытаскивая из кармана ещё и ручку. — Подпишешь каждый лист.

— Что? — напряглась.

— Открой и прочти.

Подойдя к автомобилю, я неохотно открыла папку и пролистала стопку бумаг. Среди квитанций об оплате пошлин, выписок и ксерокопий государственных унитарных предприятий, были и документы удостоверяющие личность городского и меня.

— Какого лешего? — свела брови на переносице.

— Читай вслух.

— "Гражданин Российской Федерации Озерцов Дмитрий Николаевич... именуемый в дальнейшем "Даритель", с одной стороны, и гражданка Российской Федерации: Рождественская Кира Геннадьевна... именуемая в дальнейшем "Одаряемая", с другой стороны... заключили следующее... В соответствии с настоящим Договором Даритель безвозмездно передает в собственность Одаряемой 1/2 долю индивидуального жилищного строительства — двухэтажного жилого здания, расположенному по адресу: город Омск, Кировский округ, улица Раздольная, дом три — далее по тексту "Жилой дом" и земельного участка, находящегося по адресу: город Омск, Кировский округ, улица Раздольная, дом три — далее по тексту "Земельный участок"... Жилой дом принадлежит Дарителю на праве собственности, что подтверждается Свидетельством о государственной регистрации права... Стороны оценили даримое имущество в три миллиона девятьсот тысяч рублей. Одаряемые до подписания настоящего Договора указанные Жилой дом и Земельный участок осмотрели, им известна качественная характеристика и режим отчуждаемой собственности. При осмотре не выявлено никаких дефектов. Жилой дом и Земельный участок в состоянии, позволяющем их использование по целевому назначению... Одаряемый в дар от Дарителя указанные Жилой дом и Земельный участок принимает", — я посмотрела на юриста, как на полоумного, — Ты должно быть, издеваешься?

Дмитрий, внимательно следивший за выражением моего лица, медлил с ответом.

— Это дарственная на твой коттедж, — потрясла бумагой. — Ау!

— На одну вторую, — уточнил.

— Ты уже поставил свою подпись и собрал все документы! Брал мой паспорт, мой ИНН! Ты не мог провернуть это за один день!

— Любая дарственная требует нотариальное заверение. А я — нотариус, Кира и, конечно, не собирал бумаги в спешке.

Я оперлась на капот руками и закрыла глаза. Значит, это не было бзиком опьяневшего разума — к решению юрист подходил постепенно. Другое дело, никакой человек не стал бы отдавать такие деньги по доброте душевной, у дарения был явный контекст в виде призыва к совместному проживанию. В уме тут же всплыли ассоциации с любовницами многочисленных лордов и герцогов старой Англии — мужики снимали им квартиры и буквально содержали. Я почти смирилась с тем, что живу в доме богача на птичьих правах, но Дмитрий не был щедр на передышки.

— Не смотря на то, что "Одаряемый вправе в любое время до регистрации перехода к ним права собственности на предмет настоящего Договора отказаться от дара", я советую тебе как следует подумать, Кира.

— Я думаю.

Хотя думать было не о чем. В доме Екатерины худо-бедно жила семейная пара, но мой уже превратился в заброшенный сарай — то, что съемщики могли использовать его как кладовку, гарантировало хоть какую-то цену за участок "на овраге". На самом деле, я уже подготовила себя к мысли, что никогда не буду владеть собственным жильем, перееду к будущему мужу, сгорая от несостоятельности — да, но на своё с моей зарплатой и деньгами на съем накопить было невозможно. Половина коттеджа стоимостью в четыре миллиона — ха! С ней можно было натворить чего угодно, в конце концов, это не регистрация по месту пребывания...

Блин, так же не бывает.

— А что, если я захочу зарегистрироваться в...

— Без проблем, — и глазом не моргнул.

Я по новой принялась лихорадочно листать бумаги. Самым "прибыльным" выходом было бы продать свою часть и купить квартиру. Боже, даже сдавать свою половину было бы крайне выгодно, но учитывая контекст "подарка", я сомневалась, что Дмитрий на это рассчитывал. Сожительство. Чёрт, а это уже очень много. Городской дал мне сравнительно вольный размах, не добавляя никаких чрезмерных пунктов — а ведь как нотариус, мог родить целый эпос. Своя... своя собственность в городе. Коттедж!

— Я бы не стал подсовывать тебе это так рано, но сегодня утром ты меня... удивила. Всем будет спокойнее, если ты перестанешь искать жилье на хуторе близ Диканьки. Там нет никаких уловок, перечитай и подпиши. Для тебя это, в любом случае, беспроигрышный вариант.

От поучительных речей хотелось просто отмахнуться. Никаких троянских коней действительно не наблюдалось. По крайне мере, очевидных. Скорее всего, алкоголь придал Дмитрию решимости — при обычном расположении "духа", он бы вряд ли вытащил эту дарственную так рано. Пожалеет.

— Я буду платить, — щелкнула ручкой. — За электричество там, за газ...

— Кир, — тёплые ладони принялись гладить мою спину под пиджаком, едва я поставила первую подпись. — Хорошая моя...

У дарственной было несколько копий. Вероятнее всего, какие-то должны были остаться у собственников, другие в конторе, третьи — отойти правительству. Я быстро выводила подпись, загибая листы. Становилось прохладно.

— Вроде всё. Посмотри.

Юрист небрежно полистал содержимое папки и, остановившись на последнем листе, снова полез обниматься:

— Надеюсь, ты хорошо провела день? — шепнул на ухо. — От тебя пахнет алкоголем и мужским одеколоном. Что я должен думать, Кира, а?

Приступ ревности сразу после подписания дарственной оказался неожиданностью. Я поняла, что не знаю, как на это реагировать.

— Что ты...

— Выходи! — резко постучал по переднему стеклу.

Хлопнув дверцей, из внедорожника вывалилась растрёпанная регистраторша:

— Вы ещё подольше не могли, нет? — поправила прическу.

У меня отвисла челюсть при виде того, как пропавшая невеста, вторично открывает дверцу автомобиля, чтобы вытащить застрявшую юбку. Раздраженно что-то прошипев, девушка стремглав понеслась к ресторану. Тени от деревьев периодически скрывали фигурку в платье, но я отчетливо увидела, как регистраторша замедлила шаг перед тем как подняться на крыльцо. Устроит гостям сюрприз — ничего не скажешь.