Женское счастье

Вероятно, для мужчины, привыкшего к безупречной женской красоте, наличие рядом бесформенной, расплывшейся жены было неприятным и оскорбительным. Лиза не хотела верить в подобное, убеждая себя, что в ней говорят гормоны, но все поведение герцога подтверждало эти неприятные выводы. Он больше не прикасался к ней, избегал ее общества и всячески отстранялся, стоило супруге оказаться рядом. Что еще ей оставалось думать?

Лизавета всхлипнула, уткнулась в подушку, пытаясь удержать рыдания, но у нее ничего не вышло. Тоска и обида жгли душу. Страх за мужа, ощущение своей ненужности, переживания из-за беременности... — все вырвалось наружу, и громкий плач нарушил тревожную тишину комнаты.

А в соседней спальне Рэмион тоже не мог уснуть. Лежа в своей одинокой постели, он с тоской смотрел в ночное небо. Серебряный свет тариссы мягко проникал в комнату, едва заметный ветерок ласково колыхал занавеску, темные тени незаметно притаились в углах.

Дом спал, и ничто не нарушало сонную тишину, а на душе у герцога становилось все тоскливее. Смутная тревога поселилась внутри, заставляя мужчину беспокойно ворочаться и пытаться понять, что происходит. Какое-то неприятное чувство не давало ему покоя. Внезапно, Рэмион прислушался. Ему показалось, что из спальни жены доносятся тихие всхлипы. Не успел он решить, что делать, как тихий плач перерос в тяжелые, судорожные рыдания. Рион слышал, как задыхается Алиссия, как она захлебывается слезами, и рванулся на эти звуки. Не заметив, как соскочил с кровати, лорд сделал шаг, другой и только потом понял, что твердо стоит на ногах. Колени привычно дрогнули, но усиливающиеся рыдания подхлестнули его, и герцог кинулся в спальню жены. Лиссия лежала, уткнувшись в подушку, и пыталась заглушить вырывающиеся всхлипы.

— Лис! — лорд подхватил супругу на руки. — Лисси, что случилось? Тебя кто-то обидел? Лис, пожалуйста, не молчи!— он торопливо целовал жену в мокрое от слез лицо и обнимал содрогающееся от рыданий тело.

Отчаянный страх охватил душу герцога. Риону почему-то вспомнилась виденная не так давно проекция — бывший муж Алиссии, целующий улыбающуюся светловолосую девушку, счастливая улыбка незнакомки, любовь, светящаяся в ее глазах... Рэмион сильнее сжал жену в объятиях и пристально взглянул ей в лицо. Что, если она вспоминает прошлое? Что, если к ней снова вернулись прежние сны? Тогда, в самом начале их совместной жизни, она часто плакала по ночам. Неужели, она снова видит те кошмары? И кошмары ли? А может быть, она тоскует по своей прежней жизни, по тому миру, который остался позади?.. И по тому мужчине?

Герцог вздрогнул, чувствуя, как тревожно сжимается сердце.

— Рэм, не смотри, — всхлипывая, Лиза попыталась скрыть от мужа припухшие от слез глаза. — Я страшная...

Рион непонимающе уставился на Алиссию и удивленно переспросил:

— Что ты сказала, Лис?

Он не мог поверить услышанному.

— Не нужно, Рэми, не смотри... Я не хочу, чтобы ты видел меня такой... — молодая женщина уткнулась мужу в плечо, пряча свое заплаканное лицо.

Герцог не сумел скрыть вздох облегчения. Он тут уже ирг знает что надумал, а Лисси всего лишь боится показаться ему некрасивой!

— Маленькая моя, что за ересь ты несешь? — усмехнувшись, спросил мужчина. — Ты самая красивая, самая желанная, самая любимая, — лорд перемежал свои слова поцелуями, и чувствовал, как волна желания подымается, сметая все: его страхи, неуверенность, ревность...

— Рэм, пожалуйста, не уходи, — Елизавета вцепилась в мужа и еле слышно произнесла: — Я знаю, сейчас я некрасивая и толстая, и тебе неприятно прикасаться ко мне, но я больше не могу, я не вынесу твоей холодности.

Лиза, и правда, больше не могла сдерживаться. Объятия мужа, тепло его рук, ласковый голос — как же она соскучилась по всему этому!

Герцогиня плакала и обнимала герцога, а он, ошарашенный ее признанием, не мог поверить услышанному.

— Лис, ты что, считаешь, что я не хочу тебя? — заставив жену поднять на него глаза, спросил герцог.

Лиза судорожно кивнула.

— То есть, по-твоему, я — калека, неполноценный, прикованный к кровати, ворочу нос от красавицы-жены только потому, что она немного поправилась, вынашивая моего ребенка? — он изумленно смотрел на супругу.

Лизавета снова кивнула, смущенно глядя на мужа.

— Лис, ну, что за глупости, а? — герцог коснулся губ жены коротким поцелуем и тихо произнес:

— Я люблю тебя, Лисси, — он провел рукой по распущенным волосам жены и зарылся в них лицом. — Я хочу тебя, я желаю тебя до безумия, — еле слышно проговорил мужчина. — Ты даже не представляешь, как нужна мне...

— Рэм, но почему тогда... — Лиза не договорила, но герцог понял все, что она хотела сказать.

— Я боялся твоей жалости, твоего отвращения к калеке, я не мог, понимаешь? — резко выдохнул он. — Не мог унизиться до просьбы, до подачки...

В голосе мужчины звучала давно сдерживаемая боль, но он не остановился. Посмотрев жене в глаза, Рэмион твердо договорил:

— Если ты сможешь любить меня такого, как сейчас — без магии, без ног, без возможности полноценно ухаживать за тобой, то я буду самым счастливым человеком на Тариусе, Лис.

Лиза глядела на мужа, не в силах поверить в услышанное. Неужели, все ее страхи оказались надуманными? Нет, определенно, беременность заставила ее поглупеть...

Лизавета потянулась к губам мужа. Теплые, мягкие они нежно приняли ее поцелуй, чтобы, спустя мгновение, вернуть его и заставить женщину застонать от желания. Жаркая волна прошлась по телу герцогини, отзываясь в самых потаенных его уголках.

Выгнувшись навстречу нетерпеливым рукам супруга, Лиза наконец-то смогла утолить свою жажду — вот он, Рэм, с ней рядом, любит, желает, сжимает в объятиях. Нежные касания становятся все настойчивее, страстные поцелуи — откровеннее, а чувства — ярче. Музыка тел заставила супругов забыть обо всем, отдавшись древним, как мир движениям. Эреветт — танец страсти — звучал сегодня только для двоих.

Ночь ожила, наполнилась жарким шепотом, звуками поцелуев и тихими стонами.

— Лисси, я люблю тебя!

— Рэм, я не могу без тебя, я схожу с ума без твоих губ...

— Я здесь, Лис, я рядом...

— Рэми, я люблю тебя...

Герцог задохнулся от этих слов. Впервые он услышал от жены такое невероятное признание.

— Лисси... — неверяще выдохнул он.

— Люблю, — повторила Лиза, — люблю больше жизни, вопреки всему, вопреки самой себе...

Со счастливым стоном, Рэмион потянул жену на себя и нежно поцеловал.

— Девочка моя, я не знаю, за что мне досталось такое счастье, но я благодарен Всесветлому за то, что он привел тебя ко мне...

— Рэм, я должна тебе рассказать...

— Не сейчас, Лис. У нас еще будет время... Иди сюда...

Эта ночь стала для них откровением. Впервые супруги раскрылись друг перед другом, отпустили прошлое, и оно сгорело в исцеляющем огне их страсти, их любви, их искренности и безграничного доверия.

Уже под утро герцог счастливо выдохнул:

— Лиза, любимая... Моя любимая. Только моя...

Елизавета испуганно дернулась в его руках, но Рэмион, глядя ей в глаза, веско произнес:

— Моя. Не отдам никому — ни прошлому, ни твоим страхам, ни твоим сомнениям.

— Знаешь? — обреченно спросила Лиза.

— Знаю, — ответил лорд. — И не устаю благодарить Всесветлого за то, что дал нам шанс.

Алиссия смущенно уткнулась мужу в плечо.

— Но, как?..

— Видел твое прошлое, — просто ответил герцог. — И больше никому не позволю тебя обидеть. Верь мне.

— Верю, — Лиза прильнула к мужу и ласково коснулась его лица.

Утро застало супругов в постели герцогини, спящих исцеляющим сном. А день принес им радостную новость — к герцогу вернулась его магия, и теперь, до полного выздоровления ему оставалось совсем немного.

Глава 18

Гант Тремэл спешился, устало кивнул слуге и неторопливо вошел в двери своего особняка. Он дома... После изнурительного путешествия к оркам, после тягот переговоров, после долгих и изматывающих вечеров, в компании Закир-хара, он наконец-то вернулся домой.

— Ваше сиятельство, с возвращением!

Невозмутимый дворецкий поклонился чуть ниже обычного.

— Спасибо, Блор, — рассеянно ответил граф. — Распорядись приготовить мне ванну.

— Сию минуту, милорд, — важно кивнул мажордом. — Ужин накрывать в столовой, или желаете в кабинете откушать?

— Нет, Блор, вели принести ужин в спальню. Устал, как шантал, — покачал головой Тремэл. — Если кто-нибудь будет спрашивать — меня ни для кого нет.

— Слушаюсь, милорд, — коротко поклонился Блор.

Гант скользнул взглядом по огромному холлу и пошел к лестнице, на ходу развязывая шейный платок.

Войдя в свои покои, граф скинул камзол и, не обращая внимания на слуг, прошел прямиком в умывальню. Влажный пар, поднимающийся над ванной, заставил лорда довольно улыбнуться. Он разделся и, не дожидаясь, пока большая мраморная чаша наполнится до краев, с блаженным стоном погрузился в ароматную пену. "Да-а, вот когда начинаешь ценить комфорт, — подумал граф. — Трое суток в седле, и обычная горячая вода кажется верхом наслаждения!" Он добавил горсть пенящихся кристаллов и с удовольствием потянулся. Хорошо-о... Еще бы голод так не мучил, и было бы совсем прекрасно! Ну, да, ничего. Сейчас отмокнет, а потом, спокойно поест. Кстати, та бутылочка Ревестана, что давно пылится в шкафу, придется сегодня кстати. Как раз есть повод... Лорд откинулся головой на бортик и прикрыл глаза.

Тремэл не знал, сколько времени пролежал в расслабляющем тепле, прежде чем негромкое покашливание заставило его вынырнуть из полусонных грез.

— Простите, что отвлекаю, милорд.

Невозмутимый дворецкий неподвижно застыл у края массивной ванны.

— Что-то случилось, Блор? — лениво посмотрел на него Тремэл.

— Его светлость, милорд, — немногословно ответил мажордом.

— Что Его светлость? — приподнял бровь граф Тэнтри.

— Его светлость, герцог Нортский, настойчиво желает с вами поговорить, милорд, — с ноткой недовольства в голосе, ответил дворецкий. — Я пытался объяснить, что вы заняты, но он ничего не желает слушать!

Блор оскорбленно поджал губы, заставив Ганта задумчиво хмыкнуть. Его мажордом почему-то давно уже невзлюбил Риона и даже не считал нужным скрывать своих чувств. Правда, еще ни разу Тремэлу не удалось заставить слугу признаться в причинах столь необъяснимой неприязни. Не устояв перед искушением, Гант решил еще раз попытать счастья.

— Блор, а за что ты так не любишь герцога?

Дворецкий упрямо приподнял подбородок, не собираясь отвечать на это вопрос, но потом, не выдержав, в сердцах сказал:

— Его светлость слишком загружают вас работой. Ни днем, ни ночью от него покоя нет, — Блор нахмурил брови и добавил: — И что ни вызов, так сразу — "Срочно позови хозяина!" — С обидой передразнил он лорда Аш-Шасси. — Можно подумать, вам и отдохнуть нельзя! Вон, не успели вернуться, а Его светлость тут как тут!

Гант с веселым изумлением смотрел на своего слугу. Это что же выходит, Блор за него переживает? Ну и ну!

— Полно тебе, — примиряюще усмехнулся граф. — Герцог ни в чем не виноват. Будь на его месте другой, работы от этого не стало бы меньше. А может, и наоборот.

— Как скажете, милорд, — величественно кивнул дворецкий, но по его недовольному лицу, Гант понял, что Блор остался при своем мнении.

Тремэл усмехнулся и принял из рук слуги полотенце. Да, уж, никогда бы не подумал, что Блор способен на такие эмоции!

— Что насчет ужина, милорд? — настойчиво уточнил дворецкий, выходя, вслед за хозяином, из умывальни. — Вы ведь не откажетесь от него?

— Пусть принесут в кабинет, — рассеянно отозвался граф. — Совмещу приятное с полезным.

— Сию минуту, милорд, — довольно кивнул Блор и покинул покои лорда.

Гант задумчиво посмотрел ему вслед. Да-а, он никак не мог подумать, что его мажордом способен на эмоции...

Пройдя в свой кабинет, Тремэл активировал сферу.

— Ну, наконец-то! — нетерпеливо воскликнул герцог. — Гант, как же я рад тебя видеть!

— Рион... — Граф удивленно уставился на проекцию друга. Рэмион уверенно расхаживал по комнате и довольно улыбался. — Но, как?! Неужели, получилось?

— Получилось, Гант, — усмехнулся герцог. — Еще как получилось! Я практически здоров!

Тремэл внимательно посмотрел на Риона и облегченно выдохнул:

— Ну, слава Всесветлому! Я рад, друг, — он покачал головой, не в силах поверить в увиденное, и еще раз повторил: — Очень рад!

— Спасибо, Гант, — сдержанно улыбнулся герцог. — Как поездка? Удалось договориться?

— Ну, в общем и целом — да. Остались кое-какие мелочи, — ответил Тремэл. — Главное, что удалось подписать договор о взаимном ненападении. Ну, и рассмотреть вопрос о помолвке.

— Все-таки Нилам согласился отдать свою младшенькую этому дикарю?

— Я бы не сказал, что он так уж плох. Закир-хар довольно умен, и как будущий правитель орков имеет все шансы на успех. Думаю, со временем, он добьется огромного влияния. Его величество прекрасно это понимает.

— Жаль, что мне не довелось его увидеть, — задумчиво проговорил Рэмион. — Кстати, ты давно вернулся?

— Час назад, — усмехнулся Гант.

— Прости, что не дал отдохнуть, — хмыкнул герцог. — Просто, хотел убедиться, что с тобой все в порядке. Ну, и пригласить к нам на Радован. Лисси и Дион тебя очень ждут.

Тремэл растерянно взъерошил волосы и посмотрел на друга. За время поездки, Гант старательно отгонял от себя мысли о герцогине, пытаясь отвлечься от наваждения по имени Алиссия. И иногда это даже получалось. И вот сейчас, когда герцог упомянул о том, что Лисси ждет его, Гант понял, что не может себе позволить вновь разрушить то шаткое равновесие, что установилось в его душе. Лучше им с Лис пока не видеться.

— Прости, Рион, но у меня вряд ли получится. Сам понимаешь, впереди приезд иринейцев, а это всегда непросто, так что, не хочу бросать все на лорда Кириона, — он привычно потянулся за трубкой и поморщился, обнаружив, что она осталась в кармане камзола.

— Ну, как знаешь, — внимательно посмотрел на него герцог. — Я попробую объяснить Лисси, почему тебя не будет.

— Извинись перед ней за меня, — Гант кашлянул, маскируя неловкое смущение. — Кстати, она хорошо себя чувствует?

— Не особо, — посерьезнел Рэмион. — Но, как всегда, бодрится и делает вид, что все в порядке.

— Что-то серьезное? — встревожился Гант. — Что говорит Риган?

— У мэтра всегда один ответ, — невесело усмехнулся лорд Аш-Шасси. — "На все воля Всесветлого!" — процитировал он старого лекаря.

— А Арвинус ее осматривал?

Тремэл обеспокоенно взглянул на друга.

— Да, — кивнул герцог. — Только не смог ничем помочь. Сказал, что Лисси справится сама и не нужно ей мешать.

— Узнаю Арва, — хмыкнул Гант. — А тебе, случайно, успокоительной настойки не выписал?

— Выписал, — мрачно ответил лорд.

Тремэл от души расхохотался.

— Зря смеешься, — обиженно протянул герцог, но не выдержал и тоже рассмеялся.

— Представляю, как далеко ты его послал с этой настойкой! — сквозь смех, проговорил Гант.