— Я заранее уверен в его справедливости. Желаю выздоровления, господин Каддет.
— Благодарю, уважаемый Глава! Порту Дикка это пойдет на пользу.
— На пользу, господин Каддет?
— Мне кажется, уважаемый Глава, порт Дикка нуждается в постоянном и верном союзнике, сильном и опасным для врагов порта. Независимом ни от Стерры, ни от чугов, ни от пиратов. Особенно перед сокрушительной войной между чугами и гилями.
— Господин Каддет имеет в виду себя?
— Да, уважаемый Глава. Лавировать и перекладывать паруса, удерживая нужный курс, как показал мне капитан Диннел, можно лишь до тех пор, пока ветер не превращается в бурю.
— Очень верное наблюдение. И что ВЫ, господин Каддет, предлагаете?
... Взгляд Главы порта, вышедшего из камеры Чужака, заставил начальника тюрьмы содрогнуться — так много в этом направленном куда-то вдаль взгляде было тяжелого и страшного.
— Перемести господина Каддета в лучшую камеру, лучшие условия, никакого наблюдения, тройная охрана. Пропускать к нему всех, кого он призовет к себе. Что? — Глава посмотрел на замершего начальника тюрьмы. — А... Я доволен тобой.
"Почему я не видел все те тяготы, которые нас ждут? — думал Глава порта Дикка, торопясь в свой кабинет. — Потому что ловил ветер в паруса, а не вел корабль в нужное место. То под парусами, а то, выгребая на веслах".
И уже со следующего дня в камеру Господина Каддета, Великого и Могучего, потянулись разные люди. Тюремные подслухи, чью работу отменить забыли, не успевали записывать за толмачом:
1. Капитан Диннел, приветствую тебя! Спасибо, я выздоравливаю. Твоя и твоих людей помощь спасли мне жизнь на берегу. Уже второй раз я тебе обязан. Нет, капитан, я нисколько не преувеличиваю. В благодарность я хочу сделать тебе, капитан Диннел, выгодное предложение: взять под свое командование "Попутный Ветер". Нет, ты сам наберешь себе команду. Могу дать только совет: поищи себе матросов среди рабов — они будут верно служить человеку, давшего им свободу и хлеб и крышу над головой. Нет, не пиратство. У тебя будет спокойная и доходная работа — торговать товарами порта и Стерры на Срединных Землях с "Морской Чайки" и "Попутного Ветра". Без посредников! Нет, капитан Диннел! Это я тебе благодарен! Ты не пожалеешь о принятом решении. Мой друг Монах проводит тебя к рабам, которые принадлежат мне.
2. Монах, старина! Вызови сюда, пожалуйста, ювелира. И еще, старина, проведай наших рабов в Гавани, пожалуйста...
3. Почтенный Пиппер! Благодарю за то что ты пришел!.. Как идет торговля? Я полон сочувствия, почтенный. Жаль, что никто не решился купить мой диск. Я думал, что в порту Дикка есть богатые люди. Объяви, почтенный, что диск будет лежать еще только десять дней, а потом я его заберу и моя женщина будет носит его на груди. Она того стоит... Благодарю тебя!
4. Благодарю вас, господин Глава, я здесь совсем не плохо устроился. Главное, чтобы не надолго. Вы приняли весьма дальновидное решение, поздравляю вас! Так какой же суммой я могу располагать для найма воинов? Боюсь, господин Глава, что этого недостаточно для достижения цели. Но вполне хватит для начала. Это хорошая мысль — объявить запись добровольцев, поздравляю вас! В порту и Гавани я видел крепких парней, слоняются без дела. Вы не против того, чтобы в оборонный полк порта Дикка записывались мои бывшие рабы? Вскоре капитан Диннел на двух или трех судах с товарами Стерры отплывет на Срединные земли и наймет там две— три сотни бойцов...
5. Весьма признателен вам за визит, уважаемый господин Ролля! Позвольте мне поблагодарить вас за добросердечие и благородство по отношению к моему драгоценному другу, Монаху! Монах! Попроси господина Ролля наклониться ко мне. (Далее толмач Монах в беседе не участвовал, и содержание беседы не известно, потому что заключенный и купец Ролля общались шепотом, на ухо друг другу).
Когда эти записи попали на стол Главе порта, он пришел в ярость — ведь все планы и секреты обороны порта Дикка могли узнать и чуги!.. Подслушивание господина Каддета, Великого и так далее, было категорически запрещено. И дверь в камеру уважаемого узника было приказано всегда держать закрытой. Однако копии этих записей все-таки дошли до посольства Императора чугов, еще раз были скопированы и со срочной почтой ушли в Империю.
... — Это большая честь для меня, лорд Барк, — ваше посещение.
— Приветствую вас, мастер Каддет! Мои поклоны, Принцесса! Рад, вы хорошо выглядите. Оба. Дверь закрыта, подслухов нет, я ручаюсь, мы можем говорить свободно.. Несколько вопросов, мастер Каддет. Как королевству Стерра понимать ваше желание создать свой торговый флот? Об этом много говорят в порту. Торговый Дом Ролля уже не скрывает ваши общие с ним планы.
— Прошу вас садиться, лорд Барк! Принцесса, пожалуйста, не уходи! Хороший вопрос, лорд Барк! А вот и честный ответ: как желание помочь порту Дикка и королевству Стерра торговать со Срединными, а потом и Зелеными Землями без посредничества пиратов и чужестранных торговцев. Торговать через меня. Через порт Дикка, его склады и магазины.
— Вы передумали, мастер Каддет? Кажется, раньше у вас было большое желание искать на землях Королевства Стерра полезные руды, золото и еще что-то. Я не ошибаюсь?
— Я решил обосноваться в порту Дикка, уважаемый лорд Барк. У меня обширные планы. Извини, Принцесса! У нас с Принцессой обширные и долговременные планы, лорд Барк.
— Благодарю вас, ГОСПОДИН Каддет, для нас это — новость... А как понять желание господина Каддета создать в порту военный отряд? Даже полк! Это не направлено против интересов Королевства Стерра, господин Каддет?
— Отличная работа разведки, мой лорд! Мои поздравления вашему другу! Ответ простой и честный: полк — дополнительная сила, которая задержит войска, например... Императора, если он решит взять под себя свободный порт Дикка. Один полк — преграда небольшая, но можно споткнуться и об маленький камень.
— Та-а-к... Интересный поворот руля, господин Каддет... Но это не направлено против интересов Королевства Стерра? — Лорд Барк поймал взглядом улыбку, промелькнувшую на губах Принцессы. Улыбку для мастера Каддета. Улыбку женщины, любующейся своим мужчиной. И рассердился: "Мы и не заметили, как мастер Каддет вышел из под контроля! Это ошибка!"
— Нет, лорд Барк,— покачал головой Кадет. — Не направлено. Ведь Королевство Стерра не имеет планов поглощения порта Дикка, не так ли, мой лорд? — Тонкая ирония, прозвучавшая в тоне мастера Каддета, уязвила лорда.
— Нам на руку любое укрепление воинской мощи порта Дикка, мастер Каддет,— в ответ произнес лорд Барк, сдерживая закипающий гнев. — А Королевство может поучаствовать в создании вашего торгового флота? — ровным и спокойным тоном он задал этот очень важный вопрос, возможно, наиважнейший, от которого зависело очень многое и в ближайшем и отдаленном будущем. Будущем торговли в Королевстве, будущем порта Дикка, будущем мастера Каддета.
— Я и Дом Ролля некоторое время назад пришли к полному согласию по этому важнейшему вопросу, лорд Барк,— серьезно и веско произнес Кадет. — Мы приветствуем такое желание. Искренне приветствуем, лорд Барк!
— Ну, что ж, я рад, господин Каддет,— так же серьезно и веско отозвался лорд Барк. — Я обговорю сумму, которую Королевство Стерра может вложить в это ... ТОРГОВОЕ дело, и дам вам знать. Я прощаюсь! — встал и начал раскланиваться лорд Барк.
— Лорд Барк! Валей? — спросила Принцесса.
— Он выздоровел. Потом захотел умереть, но ...мой друг сказал ему, что ваш конь...
— Баку!
— Да, Принцесса. Ваш конь калечит конюхов, и его придется... Валей стал ухаживать за конем. Он здесь, в порту Дикка, на конюшнях.
— Валей свободен, лорд Барк?
— Да, Принцесса.
— Благодарю вас, лорд Барк.
— Ты веришь ему? — Принцесса заглянула Кадету в глаза, когда они остались вдвоем. Она была у него на руках, чувствовала сильное и ровное биение его сердца. Ей было очень хорошо — безопасно, тепло и радостно. Она любила.
— Как союзнику — да, Принцесса. Но другом он мне не станет. И ты, пожалуйста, будь настороже с ним.
— Я всегда настороже, мой любимый. А сейчас я сниму с тебя мерку. Я скрою тебе кафтан и красивые штаны: ведь ты Великий и Могучий Вождь, любимый, а не Чужак с Холодных Земель.
На Невольничьем Рынке был сущий ад! Новый Управляющий не знал за что хвататься, а, кроме того, его не слушались! Надсмотрщики клетей — и это чуги!? — не боялись его и смотрели на него так, будто не видели. Давно в Империи не были, привыкли к вольной жизни в Гавани. Он приказал кормить рабов походной нормой, чтобы они не так быстро дохли, но надсмотрщики продолжали их кормить по норме клети. Он приказал посадить молодых рабов отдельно от старых — несломленных, суровых, незапуганных. Надсмотрщики все оставили как есть — рабы сидели по племенам, по семьям. Копили ненависть. Он велел пересчитать рабов и сказать ему точное их число — назвали такое малое число, которого быть не могло: на два по сто оно расходилось с тем числом, что называют пираты. Пришлось самому пересчитывать. Грязная работа, отвратительно! Конечно, надсмотрщики клетей обмануть хотели. Не сошлось на сто и пятьдесят две головы. А наглые и развязные походные надсмотрщики при такой недостаче еще и играли в кости на рабов с надсмотрщиками клетей. Хватали рабынь помоложе и на ночь отдавали их всем, кто заплатит. А ему ни одной не предложили! Почему? Выражают презрение? Не хотят оскорбить, зная его вкусы? И во всем этом надо разобраться. Это важно. И все требовали от него денег. На кормежку рабов, на ремонт клетей, на рвущуюся одежду и новые бичи. Совершенно понятно, что все они воруют. Воруют у пиратов, друг у друга, у Императора. Понятно, что все это существует давно, и Управляющий был у них, как говорится здесь, в порту, "в доле". И, главное, ни одного доносчика! Ни один из надсмотрщиков не шептал ему на ухо на других! Это было самое худшее, такого в Империи не было, такого в посольстве не было, такого быть не могло! Но здесь — было!
От прежнего Управляющего никаких бумаг не осталось. Посланные в дом бывшего Управляющего ничего не нашли, говорят, всю комнату обыскали. Как жил — непонятно, кухонной утвари — и то мало. Глупцы! Значит, в другом месте жил. Там и клад свой держал. Око Империи был зажиточным человеком, где-то лежит его клад, большой клад. И этим не было время заняться! А время шло!
Пришлось идти к Владетельному господину Послу. Лучше бы не ходил. Посол выслушал все внимательно и сказал:
— При прежнем Управляющем у меня не было этих забот. Он не просил у меня денег. Он не жаловался на своих людей. У него всегда было столько рабов, сколько он купил у пиратов. Он очень хорошо справлялся со своей работой. Ты не умеешь работать. Придешь еще раз — я отправлю тебя в Империю с плохим письмом. Ты ведь знаешь, что такое "плохое письмо"?
А ведь рядом, в клетях бывших рабов пирата Большой Нос, есть порядок. И рабы там мрут мало, дети да старики, которых никогда за одну голову не считают, только четыре за одну. Большой Нос, выкупая свою жизнь, рабов своих отдал Чужаку, Чужак сидел в тюрьме, а все равно порядок был. Даже дорожку между клетями подметают! Потом туда пришел капитан Диннел с толмачом Чужака и набрал три по десять молодых рабов на корабли матросами. Толмач полностью сменил охрану. Нанял портовых людей — отделил рабов Чужака от всех остальных. Толмач теперь зачастил на Невольничий Рынок. С рабами на их языках разговаривает. Вот тогда у него там и могла случиться неприятность. Большая неприятность. И за такую неприятность можно было бы даже заплатить.
В тот приход толмача был особенно жаркий день. Рабы ныли и просили пить. Толмач сказал, чтоб им воду сейчас же купили в порту и носили не два, а четыре раза за день. И деньги оставил старшему надсмотрщику. А вечером снова пришел и узнал у рабов, что пить им давали только два раза. Толмач собрал всех надсмотрщиков и отнял кнут у старшего их них. Вырвал кнут из рук, хотя сам старый и слабый. И уволил старшего надсмотрщика. Бывший старший надсмотрщик ответил на это, что он у Большого Носа уже три года работает и порядки знает, а ты, сказал он, старый корень, ему не указ, чего рабам и сколько нужно. На что толмач ему ответил: или ты сейчас же уходишь отсюда и больше здесь не появляешься, или садишься в клеть вместе с рабами на три дня и тогда остаешься простым надсмотрщиком. Или споришь и дерешься со мной. И тогда умираешь страшной смертью в тот же день, когда Чужак выйдет из тюрьмы. И еще добавил странные слова с большим смыслом: "Время пошло!". Надсмотрщик хотел ударить толмача. У него это желание на роже было написано. Но ведь сам, наверное, видел, как Чужак играючи людей резал только за обидные слова, поэтому отдал неистраченные деньги за воду и ушел. Назначенный новый старший надсмотрщик тут же побежал воду покупать.
Новый Управляющий, бывший третий посредник, Ухо Посла подумал: "Я так не могу. Я не могу сказать нашим надсмотрщикам: или в клеть на три дня или — в Империю. Они даже не засмеются, они не услышат. Так что я зря побоялся встретиться с лордом Соллером. Я чувствую, что вокруг меня вьется и стягивается петля. Это как на проигранных переговорах: слова льются и повторяются, теряя первоначальный смысл. А время идет. Надо бежать! Время пошло!" И бывший третий посредник, бывший Ухо Императора, новый Управляющий Невольничьим Рынком, которого интимные друзья между собой называли Глубокий, вечером того же дня снова зашел в кожевенную лавку.
Там были те же два парня, перекладывали туго свернутые кожи. На Управляющего словно внимания не обратили, но симпатичный гиль обронил полоску бумаги. "Гостиница "Для Лордов". Комната Фикка. Сегодня. Или каждый день пять раз подряд после первых факелов".
— Сегодня,— пробормотал Глубокий.
С громко бьющимся сердцем он постучал в дверь гостиничной комнаты. Дверь открыл не лорд Соллер, не другой какой-нибудь симпатичный гиль, а незнакомый мужчина незапоминающейся наружности. Он посмотрел в оба конца пустого коридора и жестом пригласил войти. Прикрыл дверь, и только тогда Глубокий заметил, что и дверь и стены этой комнаты обиты войлоком и кожами. Чтобы снаружи ничего не было слышно. Это хорошо. Пригляделся к "Фикку". Нет, не встречал его прежде.
— Добро пожаловать, господин третий посредник,— сказал человек. — я давно жду встречи с вами. Называйте меня Фикк.
— Я полагал, что встречусь с лордом Соллером...
— Лорд сейчас занят другими очень важными делами. Ведь вы так долго не шли... Вы колебались, господин третий посредник. А почему? — вдруг доверительно спросил Фикк.
— Предавать — трудно,— неожиданно для самого себя ответил Глубокий.
— Это зависит от того, что предаешь... Труднее всего предать себя. Вы решили предать себя? Наверное, все-таки нет. У нас обоих мало времени. Что вы хотели нам сказать?
— Я знаю некоторые подробности плана Императора о нападении на Королевство Стерра.
— Вот как! — удивленным тоном, но с равнодушным лицом произнес Фикк. — От кого вы их знаете? Вы опять колеблетесь... Но вы понимаете, что доверие к сведениям зависит и от того, от кого они получены.
