Фейри с Арбата. Гамбит

Лиля потрясла головой и зажмурилась. Космо, обложка, свадьба, выставка — все эти слова были вроде и понятными, а на самом деле — пустыми и ненастоящими. Виртуальными. Вот бы ее кто спас от этой виртуальной игры, так похожей на жизнь!

— Не будет никакой свадьбы, Насть, сколько ж можно повторять, — вздохнула Лиля. — Мы друг другу не подходим. Хватит об этом, а?

— Ты передумаешь, — уверенно заявила Настасья и уже собралась подробно обосновать свою позицию, как в дверь позвонили.

Ильяс.

Приехал и спас.

Вот и хорошо, вот и замечательно. На сегодня промывка мозгов окончена, а завтра...

— ...завтра вместе на выставку? — это уже был Ильяс. Сговорились! — Ближе к вечеру, пойдем, Капелька!

На мгновение Лиля усомнилась: может, в самом деле пойти? Не убежит же интернет, подумаешь, еще день. А Ильясу важно, чтобы она пошла. Вот если б у нее был концерт в консерватории, он бы был с ней. Слушал бы, поддерживал, хвалил. Надо пойти!

Хотела ответить 'да' — и закашлялась. Поперхнулась. Из глаз и носа тут же полило, словно перца вдохнула.

— Нет, прости, — едва отдышавшись, ответила она. — В другой раз, ладно?

— Ничего-ничего, — вмешалась Настасья. — Сегодня в нос закапаем, аскорбинки съедим, завтра будешь как новенькая! Так что мы идем.

Ну все, обреченно подумала Лиля, обложили. Будет завтра тусня, дери ее!

— В другой раз, Насть. — Ильяс обнял Лилю, погладил по голове. — Выставка не убежит, еще неделя в запасе, а Капельке лучше завтра не выходить. Поехали домой, маленькая.

Лучше бы рассердился, подумалось Лиле уже в машине. Обругал. Выгнал заразу неблагодарную. Что угодно, только не вот так — тепло, понимающе. Нежно.

Пропади оно все!..

'Оно все' пропадать не желало, ни вечером, ни наутро. Зато пропала простуда — вместе с поводом остаться дома. Лиля подумала даже, не притвориться ли? Когда-то давно, в глубоком детстве, Настасья ей советовала: хочешь пропустить контрольную — скажи, что болеешь и нагрей градусник под горячей водой. Или в ладонях потри. Градусника под рукой не было, и врать Лиля так и не научилась, но ей и не пришлось: про выставку Ильяс молчал. Весь день. Снимал какое-то многодетное семейство в студии, за обедом в лицах пересказывал процесс, — было очень забавно, Лиля даже пожалела, что не видела этих деток своими глазами, — а часов в пять чмокнул свою Капельку в нос, велел Тигру за ней присматривать и уехал. Ноутбук, кстати, оставил дома.

Лиля нырнула в сеть, едва за Ильясом закрылась дверь, набрала в поисковике 'Дорога домой' и, пока не успела передумать, 'убийство'. Поисковик тут же выдал за сотню ссылок, и первой была статья "Смертельные игры: кому помешал безобидный инвалид?" Машинально щелкнув по ссылке, Лиля едва не заорала: на половину экрана развернулась фотография.

На ней был Киран.

Лиля зажмурилась. Потерла виски. Досчитала до пяти. Открыла глаза.

Киран никуда не делся. Только здесь, на фото, он был совсем молодой, худющий и в инвалидной коляске. А шрамы на щеке были все те же, четыре параллельных полосы. Очень характерные шрамы, захочешь — не ошибешься. Лиля даже провела по монитору пальцем, словно могла нащупать что-то кроме пластика.

"Кириллу Леснику было всего двадцать пять", — утверждала надпись под фото.

Господи, Киран... как же так?!

Лиля сморгнула слезы, закрыла фотографию и вчиталась в текст.

В статье, в отличие от форумных скандалов, писали не про игровой центр, а просто про Кирана. Кирилла. Он, оказывается, был ветераном Второй Чеченской. Поступал в академию Плеханова, провалился на экзаменах и попал под призыв. Повезло — вернулся живым; не повезло — вернулся без ног. Киран, в отличие от многих, не утонул в бутылке и жалости к себе. Поступил в Плешку на заочное, писал курсовые для лентяев, сам шел на красный диплом. А на четвертом курсе увлекся новой тогда игрой 'Дорога домой', выиграл какой-то конкурс, где призом была миссия в полном погружении... и после миссии его убили. Днем. На балконе собственной квартиры. Выстрелом в голову.

В статье приводилась и дата: 12 августа 200... года.

Что-то здесь не то, подумала Лиля, вскакивая со стула и машинально хватаясь за турку. Кирана убили шесть лет назад, но всего полгода назад они встречались в Тейроне! И выглядел Киран не на двадцать пять, а на все сорок. Как это может быть? Главное — не рассуждать здраво. Если об этом рассуждать здраво, можно и с ума сойти!

— Нет уж, спасибо, мы лучше как-нибудь обойдемся! — сказала она метнувшемуся под ноги Тигру. — Вот ты, здравомыслящий кот, скажи, может быть так, что Кирана убили шесть лет назад, а этой весной он пошел на миссию?

Тигр возмущенно мявкнул, мол, ерунду-то не неси, лучше печенки пожарь.

— Вот и я думаю, что не может, — вздохнула Лиля и полезла в холодильник.

За привычным и понятным делом думалось лучше, да и сходить с ума, стоя у плиты, как-то неправильно.

— Ну хорошо, — продолжила она вслух, одной рукой насыпая в турку кофе, а другой — переворачивая печенку на сковороде. — Допустим, Киран произвел впечатление на сотрудников центра, и они сделали такого персонажа...

— Мррау! — снова возмутился Тигр и потерся об ее ногу.

— Ага. Сделали и научили петь песни Кипелова. Чушь собачья! — Она отпихнула Тигра, который уже собрался запрыгнуть на стол, поближе к печенке. — Ты не находишь, Тигр, что персонаж пел бы какие-нибудь трогательные лэ, но никак не Арию?

Коту было все равно, Ария или Ласковый Май, кот хотел печенки.

Плюхнув обжаренную печенку в миску, Лиля поставила ее в холодильник, а то обожжется, жадная тварь, и будет потом страдать. Глупый кот.

Вернувшись с кружкой кофе к ноутбуку, Лиля снова заглянула в статью, прочитала строчку, не понимая смысла, и откинулась на стуле — думать дальше.

Итак, допустим, статья не врет. И убитый Киран в самом деле был в Тейроне. Фантастика? И ладно. Допустим, Тейрон настоящий и пропавшие игроки уходят туда. Как и зачем — пока не важно. Киран просто был первым, а то, что его убили... может, маскировали исчезновение? Потом увидели, что поднялся шум и дальше уже ничего не маскировали, мало ли, куда люди деваются? Переезжают, к примеру, в Канаду на ПМЖ.

Может ли быть, что убийство — маскировка?

Может.

И тогда получается, что часть скандалов в самом деле не на пустом месте. Что люди исчезают. И — что самое важное! — у нее есть шанс попасть в Тейрон, к Эри и Кирану.

Но все равно надо посмотреть, что еще про него пишут. Может быть, все объясняется без фантастики?

Лиля сунулась было к экрану, но ей помешал сердитый кошачий вопль:

— Печенка! Отдай печенку! Немедленно отдай печенку, мерзкая мебель!!! — орал по-кошачьи Тигр, топорща усы на холодильник.

Выглядело это так забавно, что Лиля рассмеялась. Громко, чуть не до слез.

Наверное, это от нервов, подумала она, отодвигая кота от дверцы, и достала миску.

— Ешь, зверь.

Поставила миску на пол и под урчание с чавканьем вернулась к ноутбуку.

Так что еще там пишут про Кирана?

На глаза попалась желтая, как одуванчик, статья об игровой мафии и милицейском разгильдяйстве. Почему-то главным мафиози назывался некий господин Айзенберг, приплетались какие-то международные интересы и народные депутаты, в общем, дикая чушь. Лиля бы и дочитывать не стала этот бред, тем более про Кирана там было совсем мало, если бы не мелькнуло знакомое имя.

Да нет, показалось же!

Причем тут...

Ильяс?!

'...в убийстве Кирилла Лесника подозревается любовник госпожи Айзенберг, некий Ильяс Блок, художник и фотограф...'

Лиля трижды перечитала строчку, надеясь, что ей все же показалось.

Потом залпом выпила кофе и перечитала еще раз.

Имя никуда не делось. А дальше приводилась фамилия следователя, который вел дело и — вот странно, да? — наотрез отказывался сообщать журналистам подробности. Следователя тоже обвиняли в пособничестве мафии, а заодно в профнепригодности и старческом маразме.

Как ни крути, статеечка была мерзейшая, и верить ей не хотелось совершенно.

Потому Лиля запила гадость остатками кофе и принялась искать дальше.

Материалов нашлось немало, по большей части — скандально-ругательных. Из них удалось узнать, что дело так и не раскрыли, что следователя отправили на пенсию, а Ильяса отпустили за отсутствием улик и мотива. Имя госпожи Айзенберг тоже всплыло: по ее словам, Ильяс был у нее на даче в тот день, когда убили Кирилла.

Больше ничего Лиля не нашла, но ей и так хватило за глаза.

Ильяс — убийца?

Нет.

Категорически нет!

Да, он работал на игровой центр, он сам Лиле об этом рассказывал.

Да, он отлично стреляет, у него разряд по биатлону.

Да, он мог быть знаком с Кириллом, потому что снимал рекламные материалы для 'Дороги домой'.

Нет, он не убивал. Ильяс — не убийца!

Но почему-то мерзкое и липкое ощущение не исчезало. Может быть, потому что Ильяс так и не сказал, что был под следствием? Или потому что по его словам выходило, что он работает на игровой центр недавно? То есть — он совсем не рассказывал о своей работе... или она не интересовалась. Что скорее всего. Вот спросила бы — он и рассказал. Непременно рассказал! Или нет...

Да дери это все сворой! Зачем гадать, если можно спросить? Не у Ильяса, ни к чему его обижать идиотскими подозрениями. Вообще ни к чему портить последнюю оставшуюся им неделю. Лучше поговорить со следователем. Если около игрового центра творятся темные дела, кому знать, как не ему! Надо только найти телефон, или адрес, или хоть что-нибудь...

Ни телефона, ни адреса, ни чего-нибудь Лиля не нашла, только зря прокопалась до самого вечера. Пришлось звонить Сеньке и просить его.

— Зачем тебе? — скорее для проформы спросил он.

— Нужно. Очень. Сень, пожалуйста!

— Завтра, — зевнул Сенька и отключился.

А Лиля только теперь глянула на часы: без четверти двенадцать.

— Уж полночь близится, а Германа все нет, — напела она и добавила прозой: — И слава богу.

Нервно рассмеялась, закрыла ноутбук, отдала вьющемуся вокруг ног Тигру остаток печенки и ушла спать. Пока Ильяс не вернулся.

Глава 17. Лиля

Проснулась она поздно, часов в одиннадцать.

В лицо светило солнце, а на кухне бренчал миской Тигр.

Лиля потянулась и выпрыгнула из постели. Она изумительно выспалась, Сенька наверняка нашел что-нибудь интересное... И вообще жизнь была прекрасна и полна неожиданностей.

На кухне нашлась записка, заботливо приклеенная магнитиком к холодильнику: "Капелька, на вечер ничего не планируй, нас ждут великие дела".

Великие дела Лиле тоже понравились. И вечерние, пока неизвестные, и дневные, которыми она занялась тут же: сварила кофе и уткнулась в Ильясов ноутбук. Надо же еще раз перечитать те статьи и поискать новенькие, вдруг там есть еще ценная информация?

Так зачиталась, что даже звонок мобильного услышала не сразу.

— Спишь, что ли? — спросил Сенька и, не дожидаясь ответа, велел: — Быстро дуй ко мне! Обед через сорок минут, не опаздывай!

— А так сказать?.. — начала Лиля, глядя одним глазом в монитор, а вторым на "незаметно" подкрадывающегося к тапочкам Тигра.

— Нет уж, никаких по телефону. Жду!

— Ага, — согласилась она с гудками в трубке. Ухватила со стола маркер, написала на записке Ильяса: "Ушла в гости, до вечера вернусь!" — и поскакала одеваться.

В Ашан, где Сенька работал, она влетела мокрая, запыхавшаяся и растрепанная, зато ровно в половину второго, и принялась оглядываться, выискивая в жиденькой толпе покупателей знакомое лицо.

— Ну-ка, девушка, пройдемте! — раздался за спиной грозный Сенькин голос, и тут же ее сграбастали в охапку, не позволяя обернуться.

— В 'Чайкоффского'? — тоном пай-девочки спросила Лиля и подмигнула скучающему около касс толстячку в такой же, как у Сеньки, черной форме с надписью 'Аллигатор'. Толстячок завистливо вздохнул, мол, некоторые неплохо развлекаются на рабочем месте, пока мы тут трудимся в поте лица.

Сенька за спиной хмыкнул, обнял ее за плечи и повел мимо коллеги.

Стало немножко смешно — потому что Сенька хвост распустил, хвастается, словно ведет не мышь белую, лабораторную, а какую-нибудь Анжелину Джоли.

— Эй, о чем задумалась? — Сенька ласково пихнул ее в бок.

— Да так, ерунда, — Лиля пожала плечами и сказала первое, что пришло в голову: — У Ильяса выставка, а я идти не хочу. Тусовка же.

Сенька посмурнел и сжал ее плечо.

— И правильно, нечего. Мутный товарищ этот твой... Ильяс.

Так сказал, что Лиля вздрогнула. Ну точно, искал информацию о следователе — мог и про убийство Кирана прочитать. Запросто. И теперь подозревает Ильяса черт-те в чем. А зря, Ильяс наверняка, нет, совершенно точно не виноват! Лиля затем к следователю и идет — чтобы убедиться. И Сеньке скажет, чтобы не думал всяких глупостей. Только потом.

А сейчас надо его отвлечь от дурных мыслей.

— Как у тебя с раскопками интернета? — поинтересовалась она нарочито весело. — Много ли взломал замков, сколько кладов отыскал?

— Чш! — Сенька приложил палец к губам и оглянулся вокруг, как заправский злодей из советского кинодетектива. — Болтун — находка для шпиона!

Лиля хихикнула. Сенька — он такой, всегда умел поднять настроение. И найти любую информацию, и вообще цены ему нет!

Официантка в почти пустой кафешке, куда они с Сенькой как раз зашли, похоже, была с ней согласна: разулыбалась ему, помахала рукой — и почему-то исчезла в служебном помещении.

— Сейчас обед принесет, — пояснил Сенька.

А Лиля во все глаза уставилась на белобрысого джентльмена лет двух, в аккуратном голубом свитерочке, с аккуратно повязанной салфеточкой и ложечками в обеих руках. Юных джентльмен сосредоточенно кормился поочередно двумя пирожными, вишневым и шоколадным, запивал их зеленым чаем из маленькой чашечки и совершенно не обращал внимания на маму, медитирующую над чашкой кофе и глянцевым журналом.

Засмотревшись на малыша, Лиля не заметила, как им принесли обед.

— Эй, суп остынет, — с набитым ртом пробурчал Сенька, дергая ее за рукав.

— Не остынет, — возразила Лиля и взялась за ложку: расследование расследованием, а суп пахнет невероятно вкусно. К разговору она вернулась, лишь когда тарелка показала дно. — Ты обещал пароли и явки, Сень.

— Угу. — Сенька неохотно отвлекся от жаркого. — Но сначала скажи мне, с чего ты вдруг полезла в детективные игры, Донцовой, что ли, начиталась?

Лиля обиженно фыркнула.

— Ничего я не начиталась!

И тут же мысленно поправилась: еще как начиталась, только интернетовских статей.

Сенька, ясное дело, не отставал. Пришлось сказать правду, но не всю: что слышала насчет игрового центра всякое разное, решила раскопать в интернете, а там — такое вот!

На 'такое вот' Сенька сочувственно кивнул и спросил:

— Так, может, ты просто вернешься домой, Лиль? Игровой центр — в пень, фотографа этого — тоже в пень, и все будет отлично. Мы с Тыквой тут, кстати, две новые песни наваяли. Давай-ка завтра ко мне, хоть порепетируем.