"Чтоб вам жизнь медом не казалась!" — злорадно заметил я, уклоняясь от летящих навстречу палок и вырываясь из кольца.
И принялся месить ударами ближайших стражников. Бил, в основном, по надетым доспехам, превращая их в груду мятого железа. Впрочем, продолжалось веселье недолго. Можно даже сказать, до обидного мало. Стражникам потребовалось лишь несколько секунд, чтобы вновь сомкнуть вокруг меня кольцо. И теперь увернуться ото всех ударов не удавалось. Чья-то дубина врезалась под ребра, в бедро ткнулась палка, другая пронеслась в опасной близости от головы. Конечно, в нормальном бою, я бы не обратил на это внимания.
"Ха, в нормальном бою я бы просто поджег под собой камни и поглядел, как они пляшут", — весело улыбнулся я своим мыслям.
Но тут шел не "нормальный" бой, поэтому я решил закругляться и со стоном рухнул на землю. Одновременно я представил себе, что моя кожа становится прочнее камня, и стал спокойно ждать, когда стражники отведут на моей бедной тушке свою черную душу. Стоит заметить, я не зря защитил себя, иначе после того, как они наконец утомились, меня в самый раз было бы нести не в тюрьму, а на кладбище. А так я остался вполне здоров и относительно цел.
— В камеру эту тварь! Мы с ним позже побеседуем, — бросил один из победителей, пиная меня в бок для профилактики. — А пострадавших отнесите в казармы и позовите лекаря.
Очевидно, это был их командир, потому что меня тут же подхватили и куда-то поволокли. Хотя почему же куда-то? Меня поволокли туда, куда мне и было надо — в тюрьму. Волокли не слишком долго, в общей сложности минут двадцать. Но без проблем могли бы уложиться и в десять, если бы постоянно не останавливались для "роздыху". При этом каждый раз бросали меня на пол. И хотя в основном страдало лишь мое самолюбие, но все-таки после четвертого раза я уже настолько разозлился, что был готов встать и размазать лентяев по стенам тоненьким слоем.
К счастью для них тот раз оказался последним. Уже через пару минут мерзко скрипнул открываемый замок, взвизгнули давно не смазываемые петли и меня не слишком торжественно (по крайней мере, фанфар я не слышал) внесли в камеру.
Здесь стражники брезгливо сбросили меня на кучу полусгнившей соломы и удалились. О том, что они ушли, сообщил новый визг петель и отчаянный скрип замка. Самое интересное, что никто не догадался обыскать меня. Безалаберность процветает!
"Впрочем, нормальный человек на моем месте уже бы ласты склеил. А после этого ему вряд ли пригодилось бы хоть что-нибудь из его вещей", — мысленно возразил я себе.
Убедившись, что возвращаться и проводить запоздалый обыск никто не собирается, я собрался было прекратить изображать сломанную куклу. Но тут моего слуха достиг отчетливый шорох.
"Черт! Неужели здесь есть крысы?!" — внутренне перекосило меня.
— Сапоги мои! — вдруг раздался в камере сиплый голос.
Эти слова дали ответ на мой немой вопрос. В застенке действительно обитали крысы. Только находились они здесь не по своей воле. И были это крысы человеческого общества — уголовники.
Глава 5
— А я тады возьму плащ, — отозвался другой голос. — Он у него хоть и грязный, но кажись еще целый. Да и куртка неплохо выглядит.
— Нет! Куртка моя! — возразил ему кто-то. — Как раз мой размерчик. А тебе и плаща хватит. Так-то...
— Это кто там что пропищал?! — грозно спросил второй голос и, подождав ответа несколько секунд, но так и не услышав, продолжил. — То-то же. Получишь то, что останется. А будешь наглеть, мигом рога поотшибаю.
После чего в поддержку своих слов врезал третьему под дых кулаком. Сам я этого, конечно, не видел, но звук был такой, будто кто-то пнул мешок картошки и этот мешок со стоном растянулся на полу.
— Еще у кого-нибудь возражения есть?! — на всякий случай не предвещающим ничего хорошего голосом уточнил второй. Ответа вновь не последовало, и тот продолжил. — Вот и хорошо. Значит, поступим, как и договорились.
Послышались чьи-то неуверенные шаги, и кто-то попытался стащить с меня правый сапог. Что ж, сам попытался — сам и виноват. Представив себе примерно, где у этого некто должно быть лицо, я резко двинул ногой в ту сторону. Раздавшийся вопль и последовавший за ним тихий скулеж сообщили мне, что я попал именно туда, куда целился. И только после этого я открыл глаза. Бросив быстрый взгляд по сторонам, я обнаружил, что в данный момент нахожусь в каменном мешке с небольшим окошком под потолком. И что кроме меня в этом "мешке" находится еще с десяток человек.
И сейчас они во все глаза смотрели на меня.
— Если вы не возражаете, то я предпочту оставить себе свои вещи, — поднявшись на ноги, вежливым голосом сообщил я и принялся отряхивать одежду от налипшего мусора.
— А если возражаем? — отделившись от толпы, с вызовом произнес один из уголовников. По голосу я определил, что именно он жаждал заполучить плащ и куртку.
Я обвел его внимательным взглядом. Да уж, этот человек мог возразить многим. По крайней мере, из тех, кто находился в камере. Потому что здесь все решала грубая сила, а этот тип мог быть обделен чем угодно, кроме нее. Выше меня на полторы головы и примерно в два раза шире в плечах. Могу поспорить на сто золотых, что ударом кулака он без проблем ломает хребет лошади.
"Или человеку", — тут же добавил внутренний голос, очевидно, пытающийся меня запугать таким образом. Только ему не удалось.
— В таком случае держи все свои возражения при себе, — невозмутимо заметил я, закончив осмотр. — Потому что в противном случае я затолкаю их тебе обратно в глотку и притопчу сверху сапогами, чтобы больше не высовывались оттуда.
Двух главнокомандующих в одной армии быть не может. Двух паханов в одной камере тоже. И хотя в паханы к местному контингенту я не рвался, иного выхода не было: или я тут начальник, а все вы — дураки, или начальник кто-то другой, а я — один из местных дураков. Первый вариант импонировал мне гораздо больше, поэтому я, не раздумывая, выбрал его. И точно так же, не раздумывая, пошел на конфликт, чтобы с самого начала расставить все точки над "ё".
Здоровяк раздумывал над моими словами целых три секунды. То ли в этой груде мышц были еще и мозги, которые сообщили ему, что что-то идет не так. То ли мозгов не было вообще, и он просто пытался понять, что же я ему ответил. А может, он просто впервые встретился с таким отношением к себе и вконец офигел от моей наглости. Как бы то ни было в реальности, "пахан" задумался на целых три секунды и я напрягся в ожидании его попытки решить вопрос силовым методом. В том, что он попытается разобраться с проблемой в моем лице с помощью кулаков, я ни секунды не сомневался. И через эти бесконечные три секунды убедился в своей правоте.
Додумавшись таки до чего-то, здоровяк взревел и кинулся на меня. Знаете, когда на вас несется туша весом под двести кило, у кого угодно хотя бы на миг перехватит дыхание. Так я думал раньше. Думал, потому что никогда не встречался ни с чем подобным. А встретившись сейчас, не почувствовал абсолютно ничего.
"Наверное, из-за того, что слишком многое успел пережить за время своего пребывания в этом мире. И теперь меня сложно чем-то удивить или напугать", — лениво думал я, глядя на медленно приближающегося громилу.
Его следовало остановить жестко и быстро. Первое необходимо, чтобы остальные заключенные не кинулись скопом мстить за своего предводителя. А второе, чтобы здоровяк не переломал мне кости. Я все-таки не мазохист, чтобы получать удовольствие от того, что кто-то меня избивает.
"А по тому, как ты обычно дерешься, не скажешь. Скорее можно утверждать обратное", — ехидно заметил внутренний голос.
"Молчать, шизофрения!" — оборвал я его, поскольку пришло время действовать.
Стелющимся шагом я перетек навстречу амбалу и ударил. Точнее, я нанес три удара почти одновременно. Первый — правой пяткой по стопе. Второй — ребром ладони по горлу. И третий — коленом другой ноги в пах.
"А теперь в сторону", — отстраненно посоветовал я сам себе и тут же последовал собственному совету, потому что он был завершающим штрихом во всей комбинации.
И в соответствии с моим планом ослепший от боли теперь уже бывший пахан пролетел мимо меня и всей своей массой, усиленной набранной скоростью, врезался в стену камеры. Раздался отвратительный хруст и безвольным куском мяса здоровяк медленно сполз на пол. Я же равнодушно скрестил руки на груди и посмотрел на притихших уголовников.
— Есть еще желающие получить что-то из моих вещей? — ледяным тоном спросил я. Заключенные молчали. — Нет? В таком случае, перейдем к делам насущным. В этой тюрьме действует тюремный телеграф?
Молчание и непонимание во взглядах были мне ответом.
— Ладно, замнем, — так ничего и не дождавшись, поморщился я. — Буду говорить проще. Вчера сюда привели одного купца. Он повздорил о чем-то с красными и поплатился за это. А теперь вопрос. Где он может быть?
— В тюрьме?! — полувопросительно-полувосклицательно произнес кто-то.
По голосу я опознал человека, желавшего получить мою куртку.
— Оригинальный ответ, — похвалил я его и тут же ледяным голосом отрезал. — Но не своевременный. Еще раз так пошутишь, выбью эту дверь тобой.
Дверь в камере имелась всего одна и на вид довольно крепкая. Так что вышибить ее можно было разве что небольшим тараном. Например, живым. И не важно, что он будет орать. "В атаку!" или же "Не губите!!!". На "вышибательных" свойствах текст никак не скажется. Любитель чужих курток понял это сразу и потому предпочел прикусить язык.
— Итак, повторяю вопрос. Где именно сейчас может находиться купец? — после нескольких секунд молчания тяжелым голосом заговорил я, а потом мягким голосом добавил. — Если не вспомните сами, то я вам помогу.
Сказав это, я принялся демонстративно разминать руки.
Уголовники горестно посмотрели на меня, потом перевели взгляд на "тушку" прежнего предводителя и тяжело вздохнули. И столько обреченности звучало в этом вздохе, что я чуть было слезу не пустил. Но все же сумел взять себя в руки.
"Они уголовники, — напомнил я себе. — И сидят здесь не из-за судебной ошибки".
— Может он в камере при пыточной... — раздалось чье-то неуверенное предположение.
— Точно! Он там! — тут же подхватили высказанную идею другие. — Всех ведут либо сюда, либо ниже, в подземелья. Но за последние два дня вы, сьер, единственный, кого приводили на этаж.
— Превосходно! — подвел итог я. — В таком случае, кто сумеет отвести меня туда?
Заключенные в отчаяние посмотрели на дверь. Проследив их взгляды, я усмехнулся.
— О ней можете не волноваться, когда понадобится — я ее открою, — равнодушно махнул я рукой. После этих слов глаза уголовников загорелись.
— Но вернемся к делам насущным, — продолжил я. — Кто может отвести меня к камерам у пыточной?
— Вар-Хиш может, — через несколько секунд раздался гортанный голос.
— Молчи, тварь зеленая! — цыкнул на него кто-то и тут же заверещал тонким голосом.
Любитель затыкать другим рот пролетел через толпу зэков и врезался в стену камеры. Практически сразу вслед за ним вышел некто. Взглянув на него, я удивленно хмыкнул. Потому что передо мной стоял орк. Конечно, я уже встречался с представителями этой необычной расы. Но те орки горели желанием порубить меня на куски. А это, знаете ли, не слишком-то способствует разглядыванию деталей. В данный же момент орк не размахивал оружием и не пытался дотянуться до моего горла. Так что ничто не мешало спокойно рассматривать представителя иной расы.
В общем, орк оказался существом гуманоидного типа — две руки, две ноги, голова. С человеком у него это было общим. А дальше шли сплошные различия. Во-первых, цвет кожи — зеленый. Не могу точно сказать почему, но, кажется, это связано с цветом крови — тоже зеленым. Во-вторых, в глаза сразу бросалось телосложение орка — широкий в плечах, коренастый, но при этом ниже меня на целую голову. Кроме того, руки у представителя иной расы относительно человеческих были непропорционально длинными — они достигали примерно уровня колен. И в-третьих, стоящее передо мной существо несомненно являлось хищником. На что ненавязчиво намекали необычайно длинные и острые клики, опять же в сравнении с человеком.
Все эти соображения заняли у меня пару секунд. А потом орк заговорил.
— Люди в красных плащах схватить Вар-Хиш. Люди бить Вар-Хиш. Затем люди пытать Вар-Хиш, — сказав это орк, показал на грудь, и только теперь я сообразил, что она вся покрыта страшными ожогами. — Теперь Вар-Хиш знать путь. Вар-Хиш помогать великому воину. За это воин помогать Вар-Хишу.
— Вот и договорились, — кивнул я. — Можешь называть меня Виктор.
Я на пару секунд задумался, а потом обратился к уголовникам.
— Камеры кто-нибудь охраняет?
— Только Шис, — последовал быстрый ответ. — Утром и вечером он разносит еду, а все остальное время сидит неподалеку — на случай, если кого-нибудь из нас опять захотят допросить. Ну или если приведут пополнение к нам.
— Я-я-а-асно, — протянул я. — Ну, тогда давайте зовите вашего Шиса.
— Его не подкупишь, — осторожно заметил кто-то.
— А я и не собираюсь. И поторапливайтесь, пока я не начал терять терпение! — резко бросил я, демонстративно скрестив руки на груди.
Несколько секунд зэки неуверенно переглядывались, но когда я громко откашлялся, они все-таки пришли к какому-то решению и вытолкнули из толпы своего "представителя". Тот суетливо подошел к двери и принялся барабанить в нее. Через пару минут для усиления эффекта он начал еще и кричать. Надо сказать, что своего он все-таки добился. И добился очень-очень вовремя, потому что долго слушать его вопли я не мог и с удовольствием заткнул бы ему пасть чем-нибудь. Например, сапогом. Но к счастью для него, местному "вахтеру" тоже дико надоели эти "брачные вопли павиана" и он решил почтить нас своим присутствием.
— Чего орешь, будто тебя там на куски режут? — послышался с той стороны двери угрожающий голос. — Со следователем хочешь поговорить или просто по морде?
Уголовник мгновенно заткнулся и в неуверенности стал оглядываться на меня. Я махнул ему рукой, мол, свободен. Тот с готовностью ретировался, после чего я занял его место перед дверью.
— Уважаемый, — обратился я к невидимому собеседнику. — Вы перед дверью стоите?
— А тебе-то какая разница, нечестивое отродье? — подозрительно спросил тот.
— Просто если вы все-таки имеете место быть перед данной дверью, то в таком случае крайне велика вероятность получения вами тяжелых травм. Которые, вряд ли конечно, но все же возможно, будут несовместимы с жизнью, — нудным голосом принялся говорить я. — Из всего вышесказанного, я могу вывести бесконечно ценный для вас совет: измените свое местоположение в любую из сторон как минимум на расстояние равное вашему росту. Потому что если вы не последуете ему, то может произойти все вышесказанное.
— Чего ты там сказал?.. — неуверенно переспросил стражник после некоторого молчания — похоже, в моей речи он немногое понял.
"Я в тебе нисколечко и не сомневался", — мысленно хмыкнул я.
