Мы собрались в одной из подземных комнат. Зарину не понравилось то, скольких мы привели с собой, а ещё больше, что мы притащили с собой, как он выразился, "незаконного Наследника". Но то, что в моих лапах лежала Наследница Ярь, в его глазах перевесило. Он смотрел на безумицу словно на богиню, спустившуюся с небес. Обожание и поклонение — меня совсем не радовали эти его чувства. Я много надежд возлагала на Зарина, но все они пошли прахом. Ястре... Ярь не нужны фанатично преданные псы, не обсуждающие приказы и не способные отказаться их выполнять. Жаль, что лидер Зелёных оказался не так умён, как я решила вначале.

Наследницу уложили на жёсткую кровать. Оставшиеся в комнате выжидательно уставились на меня, только молодые хрисы жались к Седьмому, не смея поднять на меня глаза. Все они родились после переворота; Королева верила, что сумела воспитать из них своих верных псов. Седьмой, похоже, сумел ей помешать. Если они кому и были верны, то только ему. Я же в их глазах была кем-то вроде Короля: легендой, богом, живущим совсем в другой реальности. Они ещё не знали, что я ненамного старше их ...

— Первый? — вопросительно произнёс Седьмой. — Что дальше?

— Мне нужно попасть в его разум, — чуть подумав, ответила я. Наконец-то программа Первого заработала. Я точно знала, как должна поступить. Тот-Что-Внутри одобрил мой план и вновь задремал.

— Это опасно, — возразил молчавший всю дорогу Лаин. — Я не позволю тебе так рисковать.

— Ох, дядюшка, и как я вас не заметил! Первый решит сам, как ему поступить, а Вам стоит уйти. И жену с собой захватите! — вспылил Перри, с которого маги Зелёных ещё наверху сняли обруч, перед тем, как провести на подземную базу. Надо сказать, характерец он показал ещё тот, ему не нравилось всё: и база, и союзники, и хрисы. А особенно он протестовал против того, чтобы идти рядом с Хел. Да уж, поверив жрице однажды, больше он решил этой ошибки не повторять. Хел-Хел, говорят, у каждого есть судьба. Твоя — предавать.

— Перри! — шикнула я на принца. — Немедленно прекрати. Лайгон и Хелари очень помогли мне: они рисковали всем, чтобы спасти твою сестру. Не смей так разговаривать с ними. В конце концов, они твои старшие родственники, имей хоть немного уважения!

Не знаю, откуда взялись эти слова, но они устыдили Перри, неловко извинившегося перед дядей и подчёркнуто вежливо поклонившегося Хел.

Странно всё это: сначала знания всплывают непонятно откуда, потом начинает работать программа Первого, или то, что я ею считаю. И эти слова, сказанные будто и не мной. Да, всё это очень-очень странно. Если бы Лаин не подтвердил, что два разума не могут делить одно тело, я бы поклялась, что Первый не утерпел и потеснил меня. Первый — отец, я имею в виду.

— У нас есть маги, способные связать ваши сознания воедино, но принц Лайгон прав — это очень рискованно, — Зарин колебался, но честность победила желание помочь Наследнице. Любой ценой. — Вы сказали, что нужно произнести ключ. Передайте его одному из магов, тому, кто согласится рискнуть.

Даже Лайгон поддержал предложение главаря Зелёной Банды. Уж он-то мог бы знать...

— Это невозможно. — Я скрестила лапы на груди. — Этот ключ — часть меня. Я не могу передать его.

— Мы не можем позволить тебе так рисковать, Первый, — вздохнул Седьмой. — Мы так долго жили без тебя, так долго молили о твоём возвращении, что не можем вновь потерять. Ты должен понимать это, ты должен понять нас!

— Это не обсуждается, — рявкнула я. — Прекратите, никакой опасности для меня нет. Да, связать свой разум с безумным — чистое самоубийство, но Ярь — не безумица. Думаю, что в какой-то момент Ястреб... Ярь опомнилась. Не знаю, как, но она сумела вырваться на Перекрытие. Даже не на Перекрытие... Вы слышали о снах-ловушках? Вне контролируемой области Перекрытие изменчиво и хаотично, но именно там возникают миниатюрные мирки, созданные нами; личные райские уголки, где мы забываем о прошлом и проживаем свои жизни так, как мечтаем. Меня занесло в такой по пути в Алларию. Лаин, ты ведь не побоялся пробраться внутрь моего сна? Так почему я должна отступить?!

Хрисы переглядывались, вары — тоже. Не все ещё здесь знали мою историю, многие до сих пор считали, что я — старый Первый.

— Я иду. Зовите мага! — приказала я. Седьмой укоризненно покачал головой.

— Кимка, я ничем не рисковал, придя за тобой. У тебя не было тела, я не связывал своё сознание с твоим. Это... Если хочешь — дар. Я могу свободно, ничего не опасаясь, ходить по Перекрытию. Это талант, опыт, везение — всё вместе.

Впервые я видела, чтобы Лаин так волновался. Наверное, даже там, во времянке, говоря, что я не выживу, он лучше держал себя в руках.

— Лаин, не надо, — остановила его Хел. — Прекрати, ты её не переубедишь.

Лаин фыркнул. Взяв себя в руки, он продолжил убеждать меня. Была в его голосе какая-то одержимость, я даже испугалась. Промелькнула мысль: вдруг Хел не зря беспокоилась? Что, если?... Но я отмахнулась от неё: не хватает ещё навыдумывать всякого.

— Я закончил. Нить, соединяющая тело и разум очень тонка, пройти по ней сможет лишь кто-то очень близкий Наследнице. Я бы не стал рисковать, — а вот и маг, юноша лет пятнадцати по человеческим меркам, но здесь уже считается специалистом в своём деле.

— Я пойду. И не возражайте, у нас нет времени на споры.

— Кимка, подожди, пойду я. Я верну его, а здесь уже ты разрушишь блок, — предпринял Лаин последнюю попытку.

— Он не пойдёт с тобой. — Я покачала головой. И магу: — Я готова.

Нет, не такой мир я ожидала увидеть. Никогда бы не подумала, что Ястреб выберет это воспоминание, чтобы спрятаться в нём. Я создала мир-сон, полный спокойствия, а он...

Собравшись с духом, я перешагнула порог "Одноглазой Феи" — места, бывшего для нас с Ястребом особенным. Первые месяцы нашей дрим-жизни мы встречались здесь каждый вечер. Мы пили отвратительное пиво, заказывали самые дешёвые блюда и строили грандиозные планы...

Зал корчмы ничуть не изменился, он был именно таким, каким я его запомнила. Изменился Ястреб. Он сидел за "нашим" столиком, пил всё то же пиво, но это был уже не тот хрупкий мальчишка — это был Ястреб будущего.

Зал был пуст, даже хозяин не вышел мне навстречу. Ястреб скользнул по мне взглядом и вновь уткнулся в свою кружку. Словно не узнал.

Я осмотрела себя в призванном зеркале: магия работала. Странно, сейчас я выгляжу, будто и не было всех этих лет. Словно бы мне снова двадцать...

— Ястреб? — я подошла к столику. Он вновь поднял голову.

— Кто ты? — спросил Ястреб. Я грустно улыбнулась и села напротив.

Мы назначили встречу на четверть десятого, я пришла чуть раньше, но обнаружила, что Ястреб уже ждёт меня. Он сидел за столиком с таким видом, будто уже тысячу раз бывал здесь. Не знай я, что он первый раз вошёл в Дрим, поверила бы. Сама я в Дриме с первых дней, уже почти месяц, и успела дойти до шестого уровня.

— Ястреб? — спросила я, для верности.

— Кристина? — узнал он меня.

— Так кто ты? — повторил Ястреб.

— Меня зовут Каримка, разве ты не помнишь меня?

— Каримка? Нет... не помню. Мы встречались?

— Может, имя Кристина тебе что-нибудь скажет?

— Кристина? Я знал одну Кристину, Горину... Но она умерла, Каримка. Умерла совсем недавно.

Я вздохнула. Да, кажется, понимаю. Идеальный мир Ястреба — тот, где нет меня; он действительно верит, что во всех его бедах виновата исключительно я. Эх, Ястреб...

Пиво здесь подавали просто отвратительное, но выбирать не приходилось. Новичкам выдавали тощий кошель с несколькими монетами. Свои "стартовые" я давно потратила, а Ястреб получит их после первого боя. Хозяин "Одноглазой Феи" открывал кредит для тех, кто перешагнул пятый уровень. В счёт его мы и сделали заказ.

— Фу, в него что, обмылки добавляют? — скривился друг. Я поморщилась, отхлебнув из своей кружки. — Гадость какая.

— Какая гадость, — скривилась я, отхлебнув их кружки Ястреба. — Помнится, после первого же заработка ты поклялся, что никогда не возьмёшь его в рот, но на следующий же день нарушил обещание.

Ястреб насторожено смотрел на меня.

— Кто ты такая? Откуда ты?

— Я уже сказала. Я — Кристина Горина, Каримка. Ты знаешь меня, Ястреб.

— Кристи, привет!

— Ка-рим-ка! Неужели так сложно запомнить?! — Хмурюсь и сажусь за "наш" столик. Он запрокидывает голову и смеётся. Потом лохматит отросшие до плеч волосы и допивает своё пиво. Заказывает ещё.

Мы в Дриме уже три года, я — двадцатка, а Ястреб уже почти на двадцать третьем уровне. Мы ещё не стали легендами, но обязательно ими станем, иначе и быть не может. Я уже ушла из университета и переехала в квартиру бабушки, подальше от родителей, не перестающих убеждать меня отказаться от Дрима. Будто сны — это наркотик! Ничего они не понимают... Монеты этой стороны уже признаны той, курс обмена грабительский, но мы Ястребом держимся на плаву благодаря найму и охоте. Высокоуровневых ботов в Дриме полно, а вот охотников, способных их положить, почти нет.

— Говорят, сегодня здесь будет выступить Ночная Певица. Останемся? — Он, как всегда, игнорирует моё недовольство. Ястреб вообще склонен не замечать мои обиды. Он эгоист до мозга костей, я мирюсь с этим лишь потому, что сама такая. Или хочу считать себя таковой...

Мой ответ ничего не изменит, Ястреб уже решил, но я всё-таки делаю вид, что моё мнение тут что-то значит:

— Останемся, конечно.

Ведущий и ведомый... Да, в дружбе всегда так. В любви, наверное, тоже.

Ты — демон, стоящий пред взором моим,

Ты — ангел, парящий на крыльях любви,

И если на землю ты падаешь вниз,

Меня не забудь и с собой позови.

С тобой я вступаю в земные врата

И к солнцу лечу, чтобы в пепел сгореть.

Ты в бездну низвергнешь меня с высоты,

Но волны подхватят, не дав умереть.

Мы сидим и молчим. Пьём ставшее уже привычным отвратительное пиво и слушаем барда. Каждый думает о своём... Я — о том, что давно не говорила с Сашкой, а он...

Вода принимает в объятья свои

И нежно ласкает, целуя в глаза.

А ты вырываешь меня из мечты

Туда, где темно и вокруг тишина.

Во мраке вселенная тысячи лет.

Где ад, а где рай разобрать нелегко.

Зачем тогда вечность, когда тебя нет?

Другой мне не нужен никто...

Спроси я, он не скажет, чем заняты его мысли. Ястреб редко откровенничает, он — "вещь в себе", абсолютно самодостаточная личность. Это и привлекает меня в нем, ведь мне как раз нужен кто-то рядом для того, чтобы чувствовать себя комфортно. Я ненавижу одиночество.

— Кристи, завтра турнир на арене. Вступим? — спрашивает он.

— Сколько раз повторять, чтобы ты не называл меня так? — Качаю головой и вздыхаю. По-моему, он назло.

Ястреб хмурится и вскидывает руку, но вместо вспышки заклинания — ничего.

— Кристина мертва, — повторяет он. — Зачем ты пришла?

— Тебе так хочется верить в это? — не скрываю любопытства. Это больно, но ещё больнее вспоминать. Неужели он готов забыть всё то хорошее, что было? А ведь оно было... Я верю, последние поступки Ястреба — не его вина. Не он хотел меня убить — треснувший блок свёл его с ума, он не понимал, что творит. Настоящий Ястреб не пожертвовал бы мною. Он не привык разбрасываться ценными вещами.

Его глаза стекленеют, он смотрит сквозь меня. Я тянусь за новой кружкой, только что возникшей на столе, и поспешно прячу руки. Узор чешуек обвил запястья...

— Кристина Горина мертва, — повторяет он. Я облизываю пересохшие губы...

— Тогда кто я? Как я могу быть мертва, если сижу здесь, с тобой?

— Какие цветы я ненавижу? — спрашивает Ястреб. — Настоящая Кристина знает... А ты — нет!

— Розы. Ты даже рассказывал, почему...

— Ненавижу розы! — Бот, на которого мы так неудачно поохотились, закинул его в непонятно откуда взявшиеся посреди леса заросли диких роз. — Пчхи! Пчхи!

Я едва удерживалась, чтобы не захихикать. Бедный Ястреб...

— Аллергия? — я постаралась, чтобы это прозвучало сочувствующе, но смех всё-таки прорвался. — Ястреб, неужели и у тебя есть обычные человеческие слабости?

— Не аллергия, — Ястреб выбрался из колючих зарослей. — В реале у меня гемофилия. Знаешь, что такое? Так вот... В детстве на даче я свалился в клумбу с розами, весь расцарапался, перепугался до заикания. С тех пор терпеть не могу эти цветы...

Стул затрещал под моим весом, я спешно встала, не желая сломать его. Я вновь стала хрисом... Кажется, всё идёт как надо...

— Ястреб, ты должен вернуться. Ты не можешь вечно прятаться здесь. Этот мир, на твой взгляд, идеален, но он — мираж, — я пыталась говорить как можно мягче, почти шептала. — Жизнь нельзя прожить заново, ты обманываешь себя, прячешься. Неужели ты настолько боишься?

— Я ничего не боюсь! — вскидывает он голову: в глазах бешенство, губы кривятся. — Слышишь, я ничего не боюсь!

Кого он пытается убедить в этом? Меня или себя?

— Ты пойдёшь со мной? Тебя ждут. Ты нужен нам.

Он бросается на меня, переворачивает стол, я инстинктивно защищаюсь, бью навстречу. Он налетает на когти, кровь фонтаном бьёт из развороченной груди, но он не умирает. Здесь, в своём мире, он умрет, только если захочет сам. Всё-таки, это — сон. Его личный сон.

— Ястреб... Проснись! — рычу. — Ярь, проснись! Ты должен!

Он ненавидит меня: да, сейчас я это ясно вижу. Ненавидит до такой степени, что становится страшно. Это — не безумие, нет. Трещина в блоке больше не сводит его с ума. Он нормален настолько, насколько может быть. Но он всё равно ненавидит меня.

— Ястреб! — кровь не останавливается. Он трепыхается, пытаясь освободиться. Что ж, значит, придётся снимать блок сейчас. Я надеялась подождать, пока мы вернёмся в Алларию, но, как оказалось, не судьба. — Ястреб, слушай мой голос, ты должен слушать меня! Слушай...

Никогда не задумывалась над тем, есть ли у хрисов собственный язык, но если есть — значит, я говорю сейчас на нём. Этот переливчатый рык-шипение может воспроизвести только пасть, вару или человеку не повторить его. Ключ всё это время плавал где-то на грани моего сознания. Первый сказал, что у меня будет лишь один шанс, теперь я понимаю, что он имел в виду. Я не знала ключ, он просто хранился во мне. Единожды выпустив, я его потеряла.

— Ты слышала меня, Ярь? — Чёрт, ненавижу эту путаницу с полом. Интересно, как Ястреб воспримет то, что в Алларии ему придётся жить в женском теле? Или Ярь в нём перевесит? — Ярь, ты слышишь меня?

Тело Ястреба, насаженное на мои когти, медленно сползло с них и, упав на пол, начало меняться. Минута — и у моих ног лежит черноволосая девушка. Раны исцелились, даже кровь исчезла с его... её одежды. А вот я была вся забрызгана ею, с лап до рогов.