Колыбель. 1. Феномен Ювэ

Сейчас Грауф был абсолютно уверен: большой корабль с мощными парусами сможет двигаться намного быстрее. И если до Проксимы Центавра или звезды Барнарда переход потребует всего лишь месяц, то почему бы их не навестить?!..

Цзыпей любил этот старый дом, вместе с которым он провёл не одно тысячелетие. Сейчас его воспринимают как 'дворец', но во времена правления его брата подобное убежище для сына императора Цао Цао назвали бы шалашиком. 'Ты хочешь опозорить своего отца, поселившись в хижине?' — злая отповедь Цао Пея, увидевшего проект этого дома, до сих пор звенела в ушах.

С точки зрения Цао Чжи — так в то время называли Цзыпея — монолитный каменный квадрат со стороной в двадцать пять метров давал идеальную опору для всего строения. Этот фундамент высотой в четыре метра вырезали из цельной тёмно-серой скалы, выступающей из склона заросшей лесом горы.

Насыщенный красный цвет четырёх башенок по краям квадратной платформы, колонн и портиков наружной галереи, опоясывающей три этажа жилых помещений, лишь немного потемнел от времени, но по-прежнему сочен и гармонично сочетается с тёмной сине-зелёной хвоей огромных сосен. Деревья вытянулись выше крыш-пагод, покрытых тёмно-зелёной 'небесной' черепицей, и спрятали убежище семьи Цао от нескромных взоров спутников и летательных аппаратов.

Сердце жилища — домашняя часовня с алтарём. Справа от него сейчас стоят три свечи и три чашки с тёмно-красным, почти чёрным вином. Это три ли, они формируют сяо, почтительность к предкам. Символы перерождающего огня и живой воды посвящены Великому предку Паньгу и Великой матери Нюйва, творцам рода Цао. Барабан — знак небесного покровителя Цзыпея, бога бури и грома Лэйгуна.

Цзыпей, мягко ступая по толстому ковру, поставил свечи по бокам нефритовых фигурок дракона (в честь отца) и феникса (в честь матери) и встал перед ними на колени.

Внучка Чжилян опустилась на колени справа и чуть позади него, протянув дедушке серебряный поднос с ароматными палочками. Цзыпей принял курительницу правой рукой и плавно провёл левой над палочками.

Подождав, пока ритуальное подношение задымится, Цао опустил поднос перед святыми символами своей семьи и низко-низко поклонился, достав лбом до толстого ковра. Его движение в точности повторила Чжилян.

В ответ на поклоны барабан громко зарокотал, а звери, дракон и феникс, потянули к себе ароматный дым. Жертвы приняты, и с Цао готовы говорить!

— Иди, внучка! Тебе не стоит присутствовать здесь, пока я буду говорить с нашим небесным покровителем!

— Конечно, дедушка!

Чжилян аккуратно без всякой спешки встала, низко поклонилась алтарю, чуть менее глубоко — Цзыпею, и мелко семеня ножками, вышла из внутренней часовенки.

Реальность далеко не такая, какой её привыкли воспринимать люди. Рядом с обыденностью есть мир иной, невидимый человеческому глазу, и столь же доступный в ощущениях и чувствах. Но не всем. Рокот барабана стих, сменившись густой тишиной.

Яркий до того свет свечей притух, а со стен и даже высокого сводчатого потолка часовенки полезли густые тени. Ароматный дым палочек расползся вокруг Цао прозрачным туманом и завис над барабаном, собираясь в высокую плотную фигуру, похожую на копну сена.

— Господин мой Лэйгун, — почтительно склонился перед странным белёсым гостем Цао, — счастлив приветствовать тебя в доме моей семьи.

— Хорошо... — едва слышно вздохнул туман. Чашки с вином мгновенно высохли, а туман приобрёл едва заметный красноватый оттенок, — ...я помню тебя, существо! Вижу, и ты не забыл? Я не доволен тобой, маленький Чжи...

— Я почувствовал это, господин мой Лэйгун, — ещё ниже склонился Цао.

Туман уплотнился ещё больше, и в нём появилась фигура, похожая на человеческую. Голову гостя увенчивал рогатый круглый шлем, а тело укрывал серебристый доспех. На бедре воина висели ножны с прямым мечом, а массивным молотом в правой руке он помахивал так, будто это невесомое пёрышко.

'Ну да, он же соткан из тумана', — подумал Цао.

— Не называй меня так, существо, — в ответном выдохе гостя появились рокочущие нотки, — у меня много имён, и все они — лишь отражение форм, видимых людям! Ты видишь и умеешь больше, с тебя и спрос другой.

— Я виноват, мой господин, — Цао мысленно добавил к этим словам правильный образ, окрасил его чувствами и постарался как можно полнее передать его туманному гостю, — нижайше прошу меня простить и объяснить...

— Объяснить? Хо-хо-хо!! — зарокотал призрачный воин. — Не учитель я! Но твой мудрый наставник Чжугэ Лян просил за тебя, и потому внемли, недостойный...

На Цао обрушилась круговерть образов и видений, прижимая и распластывая его на ковре. В этом месиве присутствовали и далёкая пустынная планета у оранжевого светила, и иные звёздные миры, окружающие Архипелаг Колыбели. Вся Вселенная распахнулась перед Цзыпеем. Казалось, сделать один шаг — и ханец ступит на жаркую и пустынную Проксиму, или окажется в окружении низких каменистых гор на безымянной планете вблизи Звезды Барнарда, но...

Что-то не пускает!

Внучка Чжилян... ученик Фёдор... семейный алтарь, доставшийся в наследство от отца, Цао Цао... этот дом, Восточноазиатский Союз, который он так долго собирал и упрямо вёл к вершине, несмотря на глупость и жадность очередного правителя, полагающего именно себя 'пупом Земли'. Всё это крепкими узами держало Цзыпея здесь, не давая отправиться на зов далёкой оранжевой звезды.

И главная ошибка Цао, которую видения обнажили как морское дно при отливе — безответственность. Он наставлял, но не спрашивал результат. Он ждал, когда окружающие его люди 'созреют', чтобы понять простую истину: в действительности всё не так, как на самом деле...

Кто первым постиг эту истину? Сыма Цянь? Нагарджуна? Коперник? Эйнштейн? Экзюпери? Как много имён, сколько безуспешных попыток! Видения будто упрекали его, говоря: взялся вести — веди, отступников — карай. Без ответственности нет свободы...

Когда идёшь к цели, не нужно винить препятствия и помехи, встреченные на пути в том, что они мешают пройти. Они закрывают дорогу страннику только тогда, когда он не готов. Не вини препятствия, вини свою слабость.

Цао понял, что слаб. Он ещё не готов выйти на следующий этап своего пути. Не сейчас. Сначала нужно исправить свои ошибки.

Его последний ученик, Фёдор, и внучка Чжилян возродят династию Цао, а задача старого Чжи — правильно воспитать их детей, внуков, правнуков, чтобы их кропотливая работа когда-нибудь — пусть через тысячу лет — смогла воссоздать великую Империю.

То есть такое социальное объединение, в котором люди будут изначально нацелены на развитие, на преодоление собственных слабостей и недостатков. Где они будут стопроцентно ответственны за свои поступки. Где ложь не превратиться в основу государственной политики, и за неё будут карать столь же жёстко, как и за убийства.

Мечты... но разве высшая ответственность для таких как он не связана с обязанностью их воплощения в реальную жизнь? Кому много дано, с того и спрос выше...

Разве позволят ребёнку обрести свободу, пока он не научиться ответственности за свои поступки?

Так и человечество не сможет выйти за пределы своей Колыбели, пока оно отягощено... хм, злом? Именно злом — а как ещё назвать болезнь, съедающую человечество? Кажется, именно от неё пытался избавить евреев библейский Моисей, когда спустился с горы Синай со скрижалями Завета и увидел 'народ свой', отплясывающий вокруг идола золотого тельца? А лечение — 'мечом своим истреби виновных...'

Истреби... ведь именно безудержное обогащение немногих как идол золотого тельца стоит на пути людей в Царствие Небесное. Убери его — станут доступны иные звёзды и все чудеса мира. И начать следует с тех, кто извратил смысл пути, кто служит Тельцу, а не людям. Цао не может отвечать за всех подобных существ. Только за тех, кого вёл лично. Это Ли Цуаньбан и Ву Лао.

А затем... люди такие разные! Есть те, кто готов бежать в светлое будущее сам, но большинство, даже сидя в духовной нищете, не захочет ничего менять. Так почему должны всё решать те, кто мешает развитию человечества, кто тяжёлым грузом всё больше погружают его в болото окончательного вырождения?

Цао встряхнулся, отгоняя прочь кружение образов. Цель ясна, путь проложен. Все свои силы он обязан тратить на то, чтобы вывести человечество на тонкую тропку к звёздам, помочь организации Первой Звёздной экспедиции. Богатства иных миров обрушат экономику и вызовут кризис. Он метлой выгонит нищих духом из уютной колыбельки и заставит Конфедерацию измениться.

— Благодарю, господин мой, — поклонился Цао.

— Делай, что должен — и Вселенная откроется перед тобой, — затихающим рокотом отозвался туман, — будь твёрд. Дорога в тысячу лет начинается с первого шага, и её может осилить лишь тот, кто не боится жить...

Последние слова звучали не громче дуновения ветерка, от курительных палочек остались лишь маленькие кучки золы, а свечи, дрогнув, затухли. Часовенка погрузилась во мрак подобный тому, что окружал 'Хантер' в Бездне. Лишь несколько догорающих искорок каким-то чудом ещё крутились под потолком. Как звёзды.

Цао счёл это благоприятным знаком.

— Ваша светлость, — сдержанно поклонился капитан-генерал Ордена своему монарху.

Его фигура выражала глубочайшую скорбь. Траурные одежды ещё более подчёркивали душевные страдания дона Сезара. Если бы Карлос XVI не знал бы этого человека столь хорошо, наверное, герцогу стало бы неудобно: и как он посмел отвлечь своего офика от страданий? В то время как сердце капитан-генерала обливается кровью...

Тьфу! У графа Ацинено де Ореаспера нет сердца, этот факт широко известен аристократии Астурии. Скорее всего, капитан-генерал доволен, поскольку паршивая овца, позор его рода, племянница Маргарита Ацинено-и-Эвес более не будет отравлять ему жизнь.

Изображать скорбь требуют приличия.

Карлосу, наоборот, нравилась эта шебутная девчонка. Она постоянно напоминала чопорным астурийским донам, что можно (и нужно!) жить не по правилам, не по уставам или энцикликам Ордена, а по движению души и велению сердца. Для герцога гибель Маргариты стала ударом, но те же правила приличия не позволяли ему открыто выражать свою скорбь.

В его положении можно лишь проявить сочувствие.

Зачем сочувствие тому, кто и чувств-то не имеет?!

— Рассказывай, дон Сезар, — участливо показал на кресло герцог, — и заодно объясни-ка мне, как могло случиться, что возглавляемая тобой хвалёная спецслужба Святого Ордена так облажалась?

Дон Сезар без спешки уселся в предложенное кресло. Для него не было секретом, что прохладное отношение герцога теперь превратилось в стойкую неприязнь, хотя даже сейчас он не мог понять причину подобного отношения.

Операция по приобретению влияния на одного из высокопоставленных офиков Восточноазиатского Союза была безупречно продумана и идеально начата. Ребёнок, который родился бы у Маргариты, прочно привязал бы 'Няшку' Ли к разведке Астурии. Классическая 'вилка' для политика! Если Цуаньбан признает ребёнка своим, его ждёт долгое 'сотрудничество' с доном Сезаром. Если публично сообщит, что у мальчика другой отец (молодец, Ратников, не подвёл!) — политическая карьера 'Няшки' окончится, а его род будет опозорен. С учётом больших амбиций Цуаньбана, оставалось его лишь чуть-чуть 'подтолкнуть' к принятию 'правильного' решения.

И вот здесь произошёл сбой: личный секретарь председателя Ву повёл себя не так, как предсказывали аналитики. Вместо того, чтобы или уйти в отставку, или согласиться на роль астурийского агента, этот безумец решил избавиться и от 'лишнего' ребёнка, и от строптивой 'игрушки'. Он взорвал Центр репродукции!

Не сам, конечно. Формально 'Няшка' Ли не при чём.

Всё сделано другими.

— Всё произошло очень быстро, ваша светлость. Блок, который посещала Маргарита, взорвался, когда она его уже покидала. К сожалению, ударная волна была такой силы, что сбросила мою племянницу с лестницы и серьёзно поломала. Несмотря на усилия лучших врачей, вчера вечером сеньора Ацинено-и-Эвес Ли скончалась...

— Сочувствую твоему горю, дон Сезар, — герцог промокнул глаза платочком, — такая молодая!..

'Клоун', — мысленно фыркнул Ореаспера, — 'без твоего попустительства и молчаливого одобрения диверсант, нанятый Ли, просто не смог бы пробраться в медицинский центр. Такую операцию сорвал, паразит! Ничего, если расследование Ордена покажет...'

— Ужасно, ужасно! — продолжал дон Карлос. — Но трагедия могла бы стать ещё горше, если бы по счастливому стечению обстоятельств ребёнок не выжил...

'Что?!' — граф едва не выдал своего удивления внимательно смотрящему на него сюзерену. — 'Это означает, что операцию по приручению Цуаньбана можно эффективно продолжить. Так даже лучше: исчезла помеха в виде матери ребёнка! Гениальный поворот!'

— Неужели мальчик выжил?!

Дон Сезар бросил восхищенный взгляд на герцога. Да он же сволочь поопаснее самого капитан-генерала! Поразительно, но до этого момента он даже не подозревал, что Карлос обладает таким талантом! Надо бы быть с ним поосторожнее, не то...

— Странно, дон Сезар, что не ты рассказываешь мне о новостях, а я — своему начальнику разведки. Я понимаю, что эта трагедия выбила тебя из колеи, но для офика такого ранга недопустимо...

Ослепительное прозрение заставило Ореасперу покачнуться в кресле: герцог затеял эту комбинацию, чтобы отправить Сезара в опалу и отставку, а на его место поставить выскочку Трастамару?!!

— Полагаю, дон Сезар, тебе потребуется отдых. Передай все дела дону Франсиско де Трастамара, он уже в курсе и ждёт.

'Это к тому, чтобы я даже 'дёргаться' не пытался', — сообразил Ореаспера. Сейчас он будто ухнул в туман. Тот удушливо обволакивал офика со всех сторон.

— Надеюсь, на отдыхе ты не откажешься от наблюдения за пнику с вашим внучатым племянником. Запас прочности у этих аппаратов очень велик, так что взрыв его не повредил. Однако в результате кратковременного сбоя питания, пнику перешёл в режим глубокой гибернации. Медики говорят, что процесс развития замедлился чуть ли не в тысячу раз. Инженеры пока не придумали, как заставить аппарат в работать нормально.

— Обещаю, что позабочусь о мальчике... и детям своим завещаю присмотреть за ним, — не удержался от маленькой шпильки Ореаспера.

— О, я не сомневаюсь в тебе! — ухмыльнулся Карлос. — Возможно, тебе станет легче справиться с горем и непростой обязанностью по контролю над пнику, если я скажу, что час назад разбился флаер. На его борту находились председатель Ву Лао и его личный секретарь Ли Цуаньбан. Говорят, у машины отказал кограв. Странно, правда? Эти устройства имеют колоссальную надёжность, так что подобные аварии крайне редки...