Полукровка полукровке рознь

Обновление от 01.10.2014

— Ну и чего ты разоралась на весь Храм? — Поинтересовалось существо, закатывая свои огромные глаза и потрясая усиками.

— Эээ... — Я зависла, переваривая информацию о том, что жук разумен и есть меня, скорее всего, не собирается. — Ты кто?

— Тот, кто создал себя сам. — Последовал ответ.

Когда первая волна жути отступила и я смогла соображать, всё стало понятно:

— Хипέри? — Насекомое, вид которого внушал отвращение и вызывал тошноту (видимо, я пересмотрела человеческих фильмов ужасов, в которых у людей изо рта выползают вот такие мелкие жуки), согласно мотнуло 'рожками', обречённо вздохнуло и скрылось в зелёной дымке. Мгновение — и передо мной появился невысокий, но широкоплечий мужчина с густыми блестящими чёрными волосами до плеч. В его руках пылал горящий факел.

— Пойдём, что ли? — Бросил кеметский бог рассвета и перерождения и, не дожидаясь моей реакции, повернулся и уверенно зашагал по широкому коридору.

— А можно спросить... — Начало было я, но левая рука божества взметнулась вверх в упреждающем жесте. Что же, будем шествовать молча.

... Спустя некоторое количество времени и шесть поворотов, мы уткнулись носами в стену, на которой была изображена двустворчатая дверь. Хипέри повесил свою альтернативу фонарику на стену — и створки распахнулись, являя нам пышно убранную комнату. Но как же так? Это же просто рисунок!

— Заходи, магистр! — Бог подтолкнул меня к входу. — Тебе предстоит пробыть здесь до вечера, после Итέму отведёт тебя обратно.

— Обратно? — Удивилась я. — Но мне же предстоит пробыть здесь целый месяц.

— Время в Храме течёт иначе. — Коротко пояснил бог (интересно, какой вывод я должна была сделать из этого комментария?) и, впихнув-таки меня в нарисованное помещение, растаял.

Первым моим желанием было — бежать, как можно скорее, но стоило попробовать выйти из комнаты, как створки двери захлопнулись, а затем 'врата' превратились в каменную стену. Я предприняла отчаянную попытку выковырять из неё пару кирпичей, но только исцарапала тыльную сторону кистей рук.

— Заира, прекрати! — Раздался за спиной знакомый голос.

— Джихаути! — Я с радостным воплем бросилась к покровителю и заключила его в объятья. Вот, кто мне всё объяснит!

— Тише-тише... — Рассмеялся кеметский бог мудрости. — Слишком нестабильна! — Он критически оглядел меня. — Нужно скорректировать параметры психики... — Пробормотал Джихаути. — Так! Ложись-ка ты в саркофаг... — Бог потянул меня в противоположный угол комнаты и указал на нечто, похожее на больничную кушетку с прозрачной крышкой.

— Туда? — Переспросила я, с сомнением глядя на предложенное лежбище. — А зачем?

— Как же с тобой сложно! — Всплеснул руками мужчина. — Иллюзии не действуют, магию эмоций временно заблокировать тоже не вышло. Ладно, слушай...

Получалось, что для людей (даже несколько модифицированных) доступ к магическим потокам всегда был опасен в части душевного здоровья. Но если обычные адепты легко справлялись с эмоциональными всплесками, то те из нас, кто являлся более восприимчивым, для того, чтобы не слететь с катушек, проходили определённую процедуру, именуемую среди кеметов паломничеством. Обычно ищущие входили в места силы и довольно скоро попадали в иллюзорные комнаты отдыха, где усыплялись с помощью специальных ароматов. Затем подопечный помещался в аппарат, именуемый саркофагом, и бог-покровитель передавал спящему частичку собственного ДНК и даже сознания. Всё это способствовало росту самоконтроля и, как следствие, обретению относительной эмоциональной стабильности. Возвести данное свойство в абсолют не удавалось даже богам.

Со мной же всё пошло не так: сначала я, не обратив ни малейшего внимания на созданную персонально для меня иллюзию, отправилась исследовать храм, который Джихаути упорно называл 'лабораторией'. Бог мудрости предположил, что причиной тому стала алая магия, перешедшая ко мне по материнской линии, но приостановить её действие не смог.

Я вновь недоверчиво покосилась на саркофаг:

— А что со мной будет происходить внутри него?

— Ничего особенного, — пожал плечами черноволосый мужчина, — будешь спать и смотреть цветные сны. Именно их ищущие воспринимают как реальные события, происходящие в лаборатории. Поэтому у каждого своя дорога к обретению внутренней целостности.

— Если я откажусь...? — Задала я терзающий меня вопрос.

— Я буду вынужден уничтожить тебя. — Признался Джихаути. — Твои выбросы силы могут быть опасны для окружающих, хотя ты и не осознаёшь этого сама.

— Поняла. — Обречённо пробубнила я и легла на неудобную кушетку.

— Вот и умница! — Искренне обрадовался бог. — Сейчас я опущу крышку и активирую поступление сонного аромата внутрь него. — Я согласно прикрыла глаза. А что ещё оставалось? Сопротивляться и почить с миром?

Мой лабораторный гроб наполнился тёплым сладким древесным ароматом. К слову, запах мне понравился — и я сделала вдох полной грудью, в результате чего незамедлительно провалилась в сон.

Обновление от 02.10.2014

...Я оказалась в огромной пустой квадратной комнате, более походившей на проходной двор, поскольку мне удалось насчитать двенадцать дверей — по три на каждой из стен. Усилием воли я приказала всем им открыться...

Почему я была уверена, что моё предположение верно? Вероятно, потому, что это был сон, а во сне всегда знаешь истину. В общем, я нисколько не сомневалась в том, что стены соответствовали моим самым близким людям, а три двери — были тремя временами для каждого из них.

Первая стена рассказывала о жизни моей мамули... Ей было всего пять, когда дедушка пропал без вести (память баронессы тут же пояснила, что мой дед был принесён в жертву Ванадис). Сила чувств начала пробуждаться десятью годами позже. Потом я увидела рядом с медноволосой красавицей высокого статного черноглазого дамфора, тёмные волосы которого были заплетены в косу и перехвачены изумрудной лентой в районе лопаток. Отец! Сердце забилось в бешеном темпе, печалясь о том, что я никогда не встречу его на этом свете. Алая магия подсказывала, что если бы не неудачный ритуал, он не оставил бы нас... меня... Вот моё рождение и рядом с мамой уже добрейший из всех чистокровных людей — Боб. Бег времени — и появление Шина. Однообразная жизнь на границе, полная сожалений об утраченной любви, и поиски утешения в объятьях другого мужчины пополам с надеждой на то, что его страсти хватит на двоих.

Дальше ничего нового для себя я не обнаружила, потому вгляделась в настоящее моей родительницы: модное кафе в самом центре Метрóполиса, надёжный и готовый во всём поддержать Боб и призрачная алая фигура за спиной.

Так, теперь будущее... Я нервно потёрла ладони друг о друга. Ну, ты и трусиха, Заира Веренич! — Мысленно фыркнула я на саму себя и, преодолевая волнение, уставилась в третью дверь. Хм... у меня вскоре появятся ещё один братик и, всё-таки, ещё один 'папа'. Увидев в янтарных глазах акшарского бога коварства нежность по отношению к моей матери и их совместному отпрыску, я какое-то время даже дышать не могла от удивления. Кто бы мог подумать? Хведрунгор не лгал мне! Внезапно дверь захлопнулась: видеть дальнейшее пока нельзя — поняла я.

Двери второй стены показали мне прошлое, настоящее и ближайшее будущее Шина. Супер! То есть этот девятилетний фетишист стырил у моей школьной подружки лифчик, когда она у нас ночевала, а крайней оказалась я?! Ну, мелкий! Так! Чего ещё любопытного мне удастся выяснить о братце? Рыжику пятнадцать... Он участвует в какой-то местной разборке — и выброс адреналина пробуждает к жизни магию альсинов. Ого! Да мой братишка тот ещё ловелас! И когда только успел? Хотя... действительно, я ведь в то время уже уехала учиться в столицу. Лица девушек мелкого мелькали, словно в калейдоскопе, пока, наконец, всех не заслонил лик разноглазой богини. Неужели Шин влюбился в акшарскую богиню похоти? Только не это!

Средняя дверь явила моему взору привлекательного альсина, истинного барона фон Тоб. О, эта роль определённо подходила моему младшему брату! Уверенный в себе, наделённый природным магнетизмом и, что поразительно, усердно работающий над постижением магического искусства. Обычно Шин моментально увлекался новыми идеями, но также быстро терял к ним интерес. Магия же отпустила его до сих пор.

Что дальше? Будущее рисовалось радужным: в жизни брата появится-таки нормальная (если, конечно, такой эпитет применим к альсинке) женщина. Дочь эрла, владеющего соседними по отношению к баронству фон Тобов землями, — дама с манящими округлыми формами и золотыми волосами, делающими её похожей на богиню, взявшую под крыло Шина. Но запечатлеть в памяти детали её образа мне не удалось — двери закрылись.

Я повернулась к первой двери третьей стены и увидела за ней светловолосого дамфорского малыша с яркими зелёными глазами. Танáс? Кузен был поздним и единственным ребёнком сводного брата тогдашнего мастера Уриццу — моего отца. Блондина с детства баловали абсолютно все... Понятно тогда, почему из него такая вредина мужского пола выросла! Глазами маленького Тана я смогла посмотреть на своих сводных братьев, которые были значительно старше и потому тоже потакали ему, как могли. Затем сознание Атанасиуса накрыла вспышка боли: его дядя и кузены погибли при проведении запрещённого ритуала. В знак скорби он в четырёхлетнем возрасте решил отпустить волосы, которые должны быть срезаны только тогда, когда ребёнку, внезапно ставшему магистром, удастся помочь обрести покой духовным сущностям, оставшимся от родственников. На мои глаза навернулись слёзы, мне стало безумно жалко маленького кузена. До двадцати лет он практически жил отшельником и проводил своё время за изучением древних манускриптов и практических наук, которые навязал ему отец. Мать же хлопотала над Таном, словно он, по-прежнему, оставался младенцем. А потом в Та-Шемау появился Эл со своими проблемами — и кузен почувствовал себя взрослым по сравнению с безбашенным магистром дружественного кеметского государства. У него появилась идея — воспитать мальчишку как младшего брата. Итогом стал полугодовой загул двух зеленоглазых подростков. Ух ты! А почему они мне об этом не рассказывали? Спустя пять лет умерла мама Танáса — и снова отчаянье и боль, от которых кузена спасло паломничество в катакомбы древнего Храма. Побывав там, он стал другим... Более сдержанным, рассудительным и холодным. 'Надо отсюда бежать', — сделал вывод мозг. Далее перед моими глазами возникла картина того, как Тан поднимается по ступеням в действующий Храм и возвращается из него уже таким, какой он сейчас, — совершеннолетним черноглазым решительным мужчиной. Когда из жизни ушёл его отец, кузен просто закрылся в своих комнатах и двое суток пребывал в состоянии медитации (видимо, общался со своим покровителем). И вот... появилась я. Мамуля была частично права: блондин никак не мог определиться со своим отношением ко мне. То ли я сестра, то ли женщина...

Я обратилась к двери в настоящее Танáса... Кузен находился в своём рабочем кабинете и что-то активно обсуждал с моим мужем. Лица обоих были напряжены... Как жаль, что я не могу их сейчас услышать!

Обновление от 03.10.2014

Дверь, приоткрывающая будущее Тана, показывала окутанную плотным туманом мужскую фигуру в традиционном облачении кеметов. Кузен (каким-то шестым чувством я опознала, что это именно он) стоял в центре магического круга, воздев руки к небу и запрокинув голову. Судя по всему, он проводил очередной ритуал... Хм... А это уже интересно! К блондину плавной походкой приближалась стройная невысокая девушка, лицо которой разглядеть у меня не вышло. Видимость становилась всё хуже и хуже, пока дверь не захлопнулась вовсе.

Первые 'врата' последней стены пролили свет на ключевые события в жизни моего мужа. Он был младшим ребёнком, потому наследовать земли Мицура должна была его сестра — Шепсит. Собственно, свёкор и не скрывал своего неудовольствия относительно того, что его жена вместо того, чтобы заботиться о супруге, посвятила себя сыну (а кому же ещё, ведь дочь у неё отобрали сразу после рождения, дабы воспитать соответствующим образом). Кроме всего прочего, Вериссимус постоянно выдвигал предположения о том, что Эл — не его ребёнок. И когда жена сбежала от мастера Мицура, прихватив с собой моего брюнета, папаша даже слова против не сказал. Но в один момент всё изменилось... Эрл Ригард был в отъезде — и не смог защитить любимую женщину. Как оказалось, свёкор всё это время вынашивал план мести, а точнее, план хладнокровного убийства той, что подарила ему двоих детей. Эл тоже не сумел помочь матери, но заявил в лицо отцу, что вызовет его на магический поединок, как только станет достаточно силён. Подобное высказывание, как ни странно, убедило Вериссимуса, что в мальчишке течёт его кровь — и он забрал парня в Та-Меху. Подросток устроил 'весёлую жизнь' всем обитателям замка мастера Мицура, делая исключение только для старшей сестры, которая была безумно похожа на мать. Но вскоре свёкру пришла в голову идея — связать свою дочь с подходящим по статусу мужчиной брачными узами. Шепсит рыдала, умоляла, грозилась покончить с собой... Не помогло... Боги не признали союз, основанный на насилии, и выброс негативной энергии привёл к гибели и жениха, и невесты. Потеряв следом за матерью сестру, Элеутэриус стал абсолютно неуправляемым и, в конце концов, раздобыв поддельные документы, сбежал в Уриццу. Серьёзный Тан слегка вправил моему брюнету мозги и втолковал, что быть магистром — большая ответственность, отказаться от которой нельзя. Потом было паломничество в древний Храм, принятие своего статуса, возобновление общения с отцом... И всё это параллельно с кутежами. Как много я не знала о собственном муже! О! А вот в его жизни появилась я... Магия альсинов считала эмоции супруга: он, действительно, полюбил меня и очень боялся потерять.

Картина настоящего была мне уже знакома: Эл и Тан эмоционально жестикулировали, обсуждая нечто, по всей видимости, важное.

А вот будущее мужа меня напугало: за третьей дверью я обнаружила свой ночной кошмар — тьма, руины, ливень и глаза Сутеха на небе. Я зажмурилась, а когда разлепила веки, поняла, что лежу в саркофаге в лаборатории Джихаути.

В то же время в рабочем кабинете Атанасиуса.

— Мои агенты в Западной Империи сейчас работают над внедрением в окружение Марты. — Поделился новостями магистр Мицура. — Попробуем уговорить её посетить нас с неофициальным визитом и познакомиться с Зигом. Кстати, чем он занимается?

— Не поверишь, но реально работает над проектом торгового соглашения между нашими государствами! — Хмыкнул мастер Уриццу.

Брюнет натянуто улыбнулся и сосредоточенно уставился в свой бокал с вином.

— Эл, что ещё произошло?

— Один из наших старших бакалавров связался со мной сегодня... — Мужчина неуверенно начал рассказывать о тревожащих его мыслях. — И посоветовал быть осторожнее.

— То есть? — Блондин казался потрясённым.

— Официальная фаворитка моего отца беременна. — Выдохнул Элеутэриус и залпом осушил бокал. — Сам понимаешь...