Скованные одной цепью

И помогло: через месяц, будучи уже в Хогвартсе, Гарри получил от Люпина восторженное письмо, в котором Ремус уведомлял юношу, что трансформация не состоялась! Бывший оборотень ещё прогулялся под полной луной по улицам, а вернувшись домой, даже заболел от радости!

Глава 45. Сковывающий и Правда

Время тянулось своим чередом. Элен вернулась в Хогвартс и вместе со всеми стала навёрстывать всё, что пропустила, ей помогали все и, в первую очередь, Мародёры, забросившие все свои шалости, чтобы посвятить побольше времени малышке. Гарри помогал в основном по защите и трансфигурации, с Аланом она занималась заклинаниями, Маркус помогал не отстать по зельям. Даже Невилл Лонгботтом проявил некоторые способности к преподаванию, весьма доходчиво объясняя травологию. Кроме того, Гарри был занят изготовлением запаса антиликантропина, как обещал Гудрон, в этом ему помогала Тереза.

Друзья учились, но теперь Гарри на занятия сопровождал огромный чёрный пёс, с разрешения Дамблдора — согласно легенде и пророчеству, для успешной борьбы со Смертью Жизнь должен быть неразлучен со своими фениксами, а Сириус был Преданностью. Брошь всегда была при юноше, хрустальную статуэтку, магограмму и светильник заклинанием уменьшили и они теперь легко помещались в маленькой коробочке.

Но потом произошла неприятность. Хагрид пригласил Гарри на встречу с Гроххом — младший великан, поселившийся в горах, пришёл навестить старшего и вспомнил о своих друзьях. Гермиона не пошла на встречу с лесничим, а Гарри попался и был вынужден идти. Но на обратной дороге отстал от Хагрида и напоролся на разъярённого Бейна. В стычке с кентавром, которому сильно не понравился новый визит чужака в Лес, пытался затоптать его, но вернувшийся Хагрид отвоевал юношу. Но в битве была сломана волшебная палочка Гарри...

Это был удар. Какое может быть волшебство без волшебной палочки? А у Гарри она была мощная — остролист и перо феникса. Как же быть? И, как назло, была самая страда, на уроках трансфигурации, заклинаний ребята только тем и занимались, что размахивали палочками, на уроках профессора Вэнса без неё тоже было нечего делать. Родители предложили Гарри пока воспользоваться их палочками, пока не появится возможность сходить к мистеру Олливандеру за новой, но они его не слушались, как и палочка Сириуса.

— Как же быть? — бормотал Гарри. — Посреди недели никуда не выпустят, а без меня палочку не выбрать...

В эту минуту он в очередной раз протирал платком шар Вивьен (он делал это ежедневно), и вдруг перед его глазами встала картинка из прошлого.

Он стоял в гостиной Терезы в нарядной мантии и в окружении родственников, тоже в дорогих нарядах, они хлопали его по плечам, смеялись... Натали протянула ему длинную узкую коробочку...

Открыв глаза, Гарри вихрем пронёсся в свой тайник, краем глаза глянул, как там его хорро, и стал рыться в чемодане. Вот и та коробка. Открыв её, юноша развернул бумагу и достал длинную палочку. Палочку Годрика Гриффиндора, кипарис и сухожилие дракона, пятнадцать дюймов. Интересно, что сказал бы Олливандер? И подчинится ли она ему? Натали говорила, что это маловероятно. Но попробовать ведь можно?

— Люмос!

Вспыхнул не кончик палочки, а она вся. Гарри с перепугу её чуть не выронил, но через полминуты всё было в порядке.

— Акцио перо!

К нему подлетели ВСЕ перья, бывшие в этом помещении. Он перепугался ещё больше и решил поговорить с родными и побежал к Регулусу, где они должны были находиться. Но кабинет истории был заперт, Гарри побежал к профессору Вэнсу — с тем же результатом.

— Все преподаватели и твои родители с крёстным в учительской, — пояснил кто-то за его спиной и тут же юноша получил по шее.

— Это ещё что такое? — обернувшись, Поттер увидел Малфоя (Алан был с Элен в больничном крыле на осмотре — мадам Помпфри продолжала беспокоиться за Элен и через день проверяла её состояние), вырывающего что-то из рук профессора Квайта, который был вне себя от ярости и плевался проклятиями в адрес обоих мальчиков, а потом к ним присоединился и Дадли. В драку последний не вступал, только наблюдал с видом знатока. Ещё через две минуты появились мистер Грейнджер и мистер Бродли, они легко растащили дерущихся — перед самым появлением директора, МакГонагалл, Снейпа, Вэнса, супругов Поттеров и братьев Блеков.

— Что случилось? — спросил Дамблдор.

— Этот гадёныш, — Квайт кивнул на яростно сопящего Малфоя, — напал на меня и чудом не сломал мне руку! Полюбуйтесь на мои синяки!

— Профессор Квайт пытался надеть на Поттера вот это, — Малфой в ответ на обвинение сделал шаг вперёд и разжал кулак. Его оппонент рванулся из рук Бродли и Грейнджера, но Снейп опередил коллегу и взял из рук Драко его трофей. Лицо зельевара побелело.

— Цепь Империо, — процедил он сквозь зубы, демонстрируя всем тонкий чёрный шнурок. — Тройная идеальная Цепь Империо.

— Профессор Квайт! — Гарри был потрясён. Квайт, преподаватель рунистики, был одним из самых уважаемых чародеев, самых блестящих специалистов, но в то же время, чрезвычайно скромным и добродушным человеком. Меньше всего его можно было заподозрить в причастности в подобных интригах.

— Именно, а слов благодарности я от тебя так и не дождался, Поттер! — бросил Малфой. — Если бы не я, что бы с тобой было?

— Ублюдки! — рычал изобличённый Сковывающий. — Я вас всех, всех уничтожу, всех! Акну! Авада Кедавра!

Что-то взорвалось, да так сильно, что весь коридор заполнился дымом и гарью, из центра этого кошмара вылетел зелёный луч и кто-то упал на пол.

— Экспульсар лаоскуридад! Ласкаденос! Дебилидад! — рявкнули голоса профессора Вэнса, мистера Бродли, и мистера Грейнджера, а за ними последовал голос мисс Дианы Крам: — Дормир еспрофундо! — Было брошено ещё несколько заклинаний, сразу же стало светло и все увидели спутанного цепями с ног до головы преступника, храпящего во всю мощь своих лёгких и... мёртвого Дадли, который, на свою беду, оказался ближе ко Квайту, чем Гарри. Все окаменели от ужаса...

— Я не понял, — Малфой в полном обалдении взирал на Бродли, Крам и Грейнджера. — Это же были заклятья... Вы учите ТАКИЕ сложные заклинания? Зачем?!

— Для профессиональной деятельности, — пояснил отец Гермионы, улыбаясь. — Мы учили их двадцать лет тому назад, в центре подготовки мракоборцев в Дублине.

— А я — в софийском центре, но примерно в то же время, — ответила Диана. — Я не сестра, а мать Виктора и Ангела Крамов.

— И мы все — Диана, Грейнджеры и я — мракоборцы первого ранга, — закончил мистер Бродли. — Если мы выдавали себя за маглов, значит, на то были свои причины.

Компания прошла в кабинет защиты и профессор Вэнс наколдовал кресла для всех. МакГонагалл отлевитировала тело Дадли в больничное крыло — мадам Помпфри должна была подготовить юношу к погребению, а профессора Квайта — в ближайший чулан, где оставили под присмотром мистера Филча.

— У вас у всех, наверное, есть немало вопросов? — улыбнулся Дамблдор. — Спрашивайте.

— Значит ли это, что Грейнджер... ну... младшая... — чистокровная волшебница? — пискнул Малфой.

— При том из очень знатного рода, — кивнул директор. — Но дед Сэмюэля, был младшим в своей семье, поэтому и ему, а затем его детям и внукам пришлось самим прокладывать себе дорогу в жизнь. Отец Сэмюэля был сквибом и изгоем, поэтому он даже не стал брать фамилию своего рода и был известен под фамилией матери-ирландки. Сэмюэль же родился с мощным магическим потенциалом.

— Почему же тогда мистер Грейнджер не учился в Хогвартсе? — спросил Гарри. Джеймс кивнул.

— Мы с Джоном учились в Ирландии, на родине наших матерей, — пояснил Сэмюэль. — А дома я удерживался от волшебства, чтобы отец так не терзался из-за собственного бессилия. Впоследствии нас разыскал Альбус и попросил о помощи. Среди прочих условий он просил нас временно прикинуться маглами, мы так и поступили, хотя нам с Олив тяжело было что-то скрыть от дочери, а Джону — от Уизли.

— Но мне-то можно было сказать! — возмутилась Гермиона, которая прибежала, едва услышала от МакГонагалл о произошедшем. — Я так психовала, творя первые чудеса...

— Ну, прости! — отец ласково обнял девушку. — Нам тоже нелегко было это скрывать, но это было необходимо. И это молчание сослужило нам неплохую службу — и нам, и другим членам Ордена. А на службе мы выступали под другими именами, так что всё было под контролем. Но ты в любом случае нисколько не уступаешь Малфоям в чистоте крови и знатности происхождения — и моя бабка, и мать, и Олив — чистокровные.

— Потом вас, наверное, интересует история моей гибели и оживления? — принял эстафету Регулус. — Понимаете, я долгое время был папенькиным-маменькиным сынком, гордился, что происхожу к роду Блеков, обожал отца, даже разругался на этой почве с Сириусом. Но это стало причиной моих терзаний, потому что брата я очень любил, мы всегда с ним были лучшими друзьями, пока он не поступил на третий курс, а я на второй. Сыграло свою роль и моё распределение в Слизерин и моя дружба с Северусом.

— Это точно, — буркнул старший брат, пряча глаза.

— Сириус с тех пор меня вечно подкалывал, утверждая, что я попросту слабак, который всего боится, но на самом деле я не способен даже стать Упивающимся — Лорд уже тогда набирал силу. Я тогда психанул и заявил, что обязательно стану Упивающимся, только для того, чтобы ему насолить! И я стал Упивающимся, да ещё и Северуса за собой потащил!

— Мы были неразлучны, как Сохатый и Бродяга, — буркнул Снейп.

— К тому времени я уже знал, что Агата — мне не родная мать и я прижит на стороне. Отец тщательно скрывал свою связь с американкой, которая была вдвое его старше, но однажды, на четвёртом курсе, я случайно обнаружил в его мусорной корзине несколько писем Терезы, в которых она просила отца разрешить нам увидеться, обещая, что ничего мне не расскажет. Мы стали переписываться, подружились, а потом выяснилось, что Северус — мой двоюродный брат. Его мать была дочерью Терезы от другого брака. У них в гостях я познакомился и подружился с Себастьяном.

— Я учился в Кимберли — валлийской магической школе, — вставил профессор Вэнс. — Поэтому в Хогвартсе мы не были знакомы.

— На седьмом курсе я переписывался с Люциусом Малфоем, помня обещание, данное брату — Сириус продолжал меня подкалывать, спрашивая, получил ли я уже метку...

— А ты обижался на мои дурацкие шутки!

— Да, мне было обидно! И я принял метку. Принял участие в разработке... — Регулус ткнул пальцем в лежащий на столе чёрный шнурок. — Под воздействием этой дряни стал фармацевтом, хотя раньше никогда не разбирался в зельях, изготовил куча ядов, женился на магле. Только после этого Цепь с меня сняли. Но они не учли того, что Петунья стала для меня замечательной женой и через несколько недель, даже не месяцев, я влюбился в неё по-настоящему. И я видел, что маглы — вовсе не животные, каковыми их считали мои "друзья". Я воспротивился. Я не желал больше никому ничего доказывать, хотел жить нормальной человеческой жизнью и попросил Лорда отпустить меня. Глупо было на это даже надеяться и Лорд приказал меня убить. Исполнителями были назначены Люциус и Северус. Но за некоторое время до этого я спас Люциусу жизнь, он был в долгу передо мной. Он велел мне бежать, они-де скажут Лорду, что приговор приведён в исполнение, а я должен взять новое имя, бросить жену и исчезнуть. Мне было тяжело это сделать, тем более, что моя жена уже была беременна, всего несколько дней, но сильный волшебник это чувствует. Люциус заявил, что, если я не послушаюсь, он будет свободен от своего долга и убьёт нас обоих, тогда я и согласился. Толкнул Петунью в объятья этого Дурсля и исчез, а Малфой уведомил её о моей кончине. Я скрылся в Америке, но следил за семьёй, поддерживал отношения с Андромедой, даже гостил с ней одновременно с братом...

— Мы помирились в то же время...

— А когда я узнал о гибели Сириуса... Для меня это стало страшным ударом и я решил, что терять мне больше нечего, решил вернуть себе жену и сына... От Северуса я знал, что сейчас самый пик магического латентного всплеска, у многих маглов пробуждаются магические способности, в том числе они были замечены у Петунии и Дадли. С тем письмом пришло ещё одно, с подарком для тебя, Гарри.

— Здесь необходимо сделать некоторое отступление, — заметил Снейп. — Думаю, Поттера интересует вопрос, как феникс попал ко мне.

— Мы знали, что Волан-де-Морт охотится на нас, — сказала Лили. — И он уже тогда разыскивал фениксов, мы это тоже знали. Джеймс не был уверен, что Лорду не известно местонахождение золотого феникса и хотел спрятать брошь, но так, чтобы нам самим она была доступна или чтобы в случае нашей гибели она попала к Гарри. Он не хотел ставить под удар друзей и попросил у меня совета. Я была... в довольно тёплых отношениях с Северусом и сочла возможным передать феникса на хранение ему — кто догадается, что наследником Поттера станет его школьный враг?

— А я чувствовал угрозу для себя — весь прошлый год. Я знал легенду о фениксах, знал, что где-то спит Смерть, что Лорд — Тьма. И, кроме того, я знал, что вернулся к жизни Чёрный Круг — оговорюсь, с Лордом они не связаны, ни с Лордом, ни со Смертью, им крайне не выгодно пробуждение ни Жизни, ни Смерти. Кооппли, Барти Крауч, — да, он выжил, неизвестно, каким образом, Квайт и ещё один — явились ко мне и... Я как раз за час до этого отослал сову Регулусу. Но вот каким образом я после смерти подключился к фениксу — загадка в том числе и для меня.

— Понятно, — заметил Гарри. — Но у меня есть несколько вопросов, которые, возможно, вам не понравятся.

— Давай, — улыбнулся Регулус. — Сегодня мы ответим на любые вопросы.

— Почему вы так радовались гибели профессора Снейпа, если вы с ним дружили?

— ???

Гарри перерассказал подслушанный ночной разговор. Регулус и Себастиан улыбнулись.

— Мы радовались не гибели Северуса, а тому, что он покинул Хогвартс и не может разоблачить Диану и Джона, о чьей мракоборческой деятельности был отлично осведомлён. Оговорюсь сразу, — заявил Себастьян, — что имел неосторожность обозвать Северуса собакой, но это я сгоряча — при нашей последней встрече мы круто разругались.

— Ладно. А Малфой с какой стати к вам так потянулся?

— На что это ты намекаешь, Поттер?!

— Не заводись, Драко. Вопрос понятен, даже более того. Нет, Гарри, я не Люциус Малфой и готов принести в этом Нерушимую Клятву. Но я дядя Драко и счёл себя в некоторой ответственности ответственным за него. Мы с ним часто беседовали и он понял многое из того, чего раньше не понимал. Что есть вещи важнее, нежели чистота крови, богатство и власть. А теперь скажи мне, только честно: разве Драко в этом году вёл себя таким же безобразным образом, как и прежде? Если не считать эпизодов в банке, у карет и во время матча по квиддичу?

Гарри задумался и покачал головой: нет, в этом году с Малфоем проблем было значительно меньше.

— А если у нас сейчас время откровений, — прищурился слизеринец, — признайся, Поттер, ты ведь тогда бросил вниз галлеон, чтобы обмануть меня!