Хроники ицкаронской Стражи. Дело о подсвечниках Расты

— Хорошо, миледи, — ответила девушка и вышла из комнаты.

— Я полагаю, что вы все-таки ошиблись, Илис, — сказала Мануэла, — ароматы действительно очень похожи. Дело в том, что 'Алая ночь' есть только здесь, в Храме Красоты, уверяю вас. Еще один флакон я подарила Агате эр Ариди на ее двадцатилетие. Бедняжку воспитали совсем не так, как воспитывают девочек, она совершенно не умеет одеваться, и предпочитает штаны и колет юбке и корсету. Я пыталась немного вразумить ее и дать несколько советов, но она, кажется, не восприняла их. Так пусть хотя бы от нее пахнет тем запахом, который ей подходит. Что, Илис, вы не согласны?

— Не понимаю я вас, людей, — ответил Илис. — У каждого и так есть свой особый запах, который человеку подходит больше всего. Зачем его менять на что-то искусственное? Вот вас взять, яблоко, лилия и полынь — сочетание очень интересное, корень женьшеня и календула тоже нотку интересную дают, но из-за духов настоящего запаха вашего совсем не видно.

— Это дискуссионный вопрос, — рассмеялась Мануэла. — Он из той же серии, что и 'зачем красивой женщине косметика, если она от природы красива'. Отвечу вам на него так: каждая женщина должна казаться немного не той, кем она является на самом деле. Мы — создания слабые, обидеть нас просто. Мужчины часто сильнее нас физически и потому привыкли смотреть на нас свысока. Но немного помады, теней для век, самая капелька духов — и женщина преображается, открывается с иной стороны, пряча под косметикой свою настоящую сущность. Теперь обидеть ее не так-то просто, теперь она облачена в броню, теперь ей, настоящей, ничего не угрожает. Отчего вы качаете головой, сержант?

— Оттого, что мне случалось видеть девиц, которым не помогла никакая косметика, — ответил Квентин. — Их находили в канавах и подворотнях, часто не просто избитых, но еще и изнасилованных и ограбленных. Уж вам-то об этом известно не меньше моего, Мануэла.

— Да, вы правы, — сказала жрица. — Хотя я вела разговор о мужчинах, а не грязных тварях, которые мужчинами себя только считают. Я говорила о том, что мужчина при общении с женщиной ищет уверенность в собственной силе, а женщина — в той маленькой тайне, которую она прячет за тонким ароматом и грамотно составленном макияже. О, а вот и Майя! Поставь их сюда, золотце, и можешь быть пока свободной.

Майя поставила два флакона на столик рядом с колокольчиком и удалилась. Мануэла встала, взяла один флакон, подержала его в руке и поставила обратно.

— Думаю, будет интереснее, если мы проведем этот тест вслепую. Илис, будьте добры, отвернитесь, я же выберу флакон, обмокну в его содержимом лоскут ткани и передам его через вашего коллегу, имени которого, я, увы, не знаю.

— Эрик, — представился молодой маг. — Старший констебль Эрик Рок, к вашим услугам.

— Не надо ничего никуда обмакивать, — сказал Илис, поднимаясь с кресла, в котором сидел, и отходя к окну. — Вы флакон откроете — этого довольно будет. Я не смотрю, начинайте.

Мануэла чуть качнула головой, взяла флакон со столика и открыла его. Илис дважды шмыгнул носом и сказал:

— Вишня и сандаловое масло, виноградный спирт тройной очистки, а еще немножко кокоса, самая капелька мяты и какао. Это не те духи.

Кажется, Мануэла была удивлена. Она закрыла флакон, поставила его на столик, взяла другой и открыла его.

— Тоже вишня, но не такая, как та, а самая спелая; пахнет даже не она, а косточка, — сказал Илис. — Сандал, тот же спирт, мандрагора, масло чертополоха.

Мануэла закрыла флакон и поставила его рядом с первым.

— Потрясающе! — сказала она восторженно. — Вы закапываете свой талант, работая в Страже. Если вдруг вы решитесь сменить сферу деятельности, загляните ко мне, у меня будет для вас и вашего замечательного носа предложение. Или, может быть, если вы захотите немного подработать.

— Я подумаю, — отозвался Илис, очень довольный собой.

— Однако этот эксперимент привел нас к тому вопросу, с которым мы к вам пришли, — сказал Эрик. — Ведь если эти духи не продаются, то преступник мог раздобыть их только здесь, у вас.

— Вынуждена признать вашу правоту, — согласилась Мануэла. — Эти духи сделал три года назад наш парфюмер весьма ограниченной серией — всего четыре флакона. Один я подарила Агате, один вы видите здесь, на этом столике. Значит, в Зале Ароматов, там, где мы выставляем наши духи, должно остаться еще два флакона. Господа следователи, я прошу вас пройти за мной, чтобы прояснить этот вопрос.

И она решительно двинулась к выходу из комнаты, Квентин и его коллеги поспешили за ней. Зал Ароматов обнаружился на третьем этаже храма, и оказался большой светлой комнатой, полной света, зеркал, шелка, и картин, изображавших различные травы и цветы. Вдоль стен на стеклянных столиках лежали мягкие бархатистые подушечки, а на них — стеклянные флаконы с духами. Кроме того, в столиках, под столешницами были сделаны открытые стеклянные ниши и их тоже заполняли такие же флаконы, что и на подушках.

Илис, едва переступив порог комнаты, закашлялся и зажал нос здоровой рукой.

— Я не пойду, — заявил он. — Тут слишком пахнет. В коридоре подожду.

Пахло, и верно, много и сильно, как в парфюмерной лавке.

— Мы тут духи только храним, — пояснила Мануэла. — Дегустационная комната рядом. Там отличная вентиляция, и если старшему констеблю... ах, взгляните!

— Что такое? — спросил Квентин.

Мануэла указала на подушечку темно-алого бархата, на которой флакона не было. Ниша под подушечкой тоже была пуста. Над столиком висела картина, изображавшая ветвь вишневого дерева, тяжелую от темных, почти черных плодов.

— Я так понимаю, двух флаконов и след простыл? — спросил Квентин.

— Ну, вы же видите, — ответила Мануэла. — Видимо, их украли!

— А когда вы сами последний раз были здесь? — спросила Селена.

— Еще в июле, — ответила Мануэла.

— А кто еще имеет доступ в этот зал? — спросил Квентин. — Тут такой же проходной двор, как и в Храме Плодородия?

— Конечно же, нет! — фыркнула жрица. — Сюда могут попасть только жрицы и послушницы храма.

— И много таких наберется? — поинтересовался Эрик.

— Человек тридцать, не более того, — ответила Мануэла. — Какой ужас! Неужели вы будете их всех подозревать?

— Ну отчего же только их, — сказал Квентин, — в первую очередь...

Договорить он не успел — Фьюарин вылетела из-за одного из стеклянных столиков и зависла перед жрицей.

— Сообщение для Мануэлы Лист от Бастианы Лист. Срочное! Озвучивать?

— Что такое? — встревожилась Мануэла. — Говори!

— 'Мама, у Луизы сильно подскочила температура, она жалуется на боль в горле и задыхается. Я привезла ее в клинику, мне сказали, что у нее ангина и забрали ее у меня. Теперь меня к ней не пускают и ничего толком не говорят. Приезжай!'

— Извините, — сказала Мануэла. — Мне надо срочно бежать.

И она было устремилась к выходу из комнаты, но Квентин успел перехватить ее за локоть.

— Погодите, — сказал он. — У меня тут служебная карета. Я вас отвезу. Селена, Эрик, займитесь тут пока... Вэнди вызовите. Все как всегда: осмотр, опрос свидетелей и так далее. А я постараюсь скоро быть.

— Хорошо, — ответила Селена.

Но Квентин ее уже не слышал — они с Мануэлой успели покинуть Зал Ароматов.

— Ну-с, с чего начнем? — спросила Селена у мага.

— Я, пожалуй, начну с перекура, — ответил Эрик. — А потом, наверное, займемся опросом свидетелей. Вэнди с ее саквояжем еще ждать надо, а от носа Илиса толку здесь никакого не будет.

Селена кивнула и повернулась к почтовой фее, которая с любопытством водила носом, лениво помахивая крыльями.

— Сообщение для Уиннифред Цельсио, — сказала ей вампирка, — 'Вэнди, ждем тебя...'

— -Глава 12

В клинике Квентина очень хорошо знали. Во-первых, как воспитанника доктора Людовика Ицка и его подруги Бланки Тезапсизис; во-вторых, как офицера, который два года назад руководил штурмовой группой, освободившей пациентов, захваченных тропиканскими террористами и предназначенных для принесения в жертву демону; в-третьих, еще и как пациента, время от времени занимающего одну из палат в отделении хирургии. Впрочем, это случалось не так уж и часто, и все больше по причинам, не слишком для здоровья полуэльфа опасным. Потому, когда Квентин обратился к дежурному врачу с вопросом о Луизе, то сразу же получил все сведения, которые дежурный врач знал, а именно: где искать девочку и кто ее лечащий врач.

— Отделение педиатрии на втором этаже, — сообщил он Мануэле.

— Где это? — спросила Мануэла. — Я тут ничего не знаю.

— Можно подумать, что вы в клинике впервые, — хмыкнул Квентин. — Идемте, я провожу. Сюда, по этой лестнице.

— Можешь смеяться, Квентин, но я здесь почти что впервые, — призналась Мануэла. — Единственное, что я тут знаю — это то, что отделение гинекологии на третьем этаже, но туда по другой лестнице подниматься надо. Баст никогда ничем не болела, я тоже. До сего дня и с Луизой проблем не было.

— А как же ее шерсть? — спросил Квентин, открывая перед Мануэлой дверь с лестницы на этаж.

— Ну, не к человеческим же врачам с этой проблемой идти, — ответила Мануэла. — Много они знают об особенностях линьки оборотней? Уж если в Лунном храме никто подобного не видел, чем человеческие доктора могут помочь?

— Зря вы так, — сказал Квентин. — Людовик...

— Да, я знаю, что он великий врач и все такое, но... о, а вот и Баст. Доченька, что с ней?

— Не знаю, мама, я ничего не знаю, — ответила Бастиана, шагнув к матери и Квентину навстречу. — Они мне ничего не говорят и к ней не пускают!

— А доктор Кюри? Где она? — спросил Квентин.

— Она у нее в палате. Уже сорок минут не выходит, — сказала Бастиана. — И дверь на замок закрыла. Что она там делает — не знаю.

— Ну что же, — подумав, сказал Квентин. — Попробую-ка я разузнать, что происходит. Ждите здесь.

И он отправился разыскивать Бланку или Людовика — кто попадется раньше, спрашивая у каждого встречного человека в белом халате, где они могут быть. Бланка нашлась раньше, она выходила из родильного отделения и была приятно удивлена встречей с Квентином.

— У тебя кого-то ранили или ты, наконец вспомнив обо мне за всей своей работой, пришел меня навестить? — спросила она своим мягким, с едва заметной хрипотцой, голосом.

— Каюсь, — виновато склонил голову Квентин. — Я тут снова по делу. Но все равно, тебя я очень рад видеть.

— Что и с кем стряслось?

— Ты помнишь Бастиану? Ее дочь попала сюда сегодня с ангиной, ее заперли в педиатрии, мать к ней не пускают, ничего не говорят.

— Бастиана — это тот котенок, которого ты принес когда-то домой? — При воспоминании об этой шалости своего воспитанника лицо Бланки озарила мягкая улыбка. — Она потом еще пару раз навещала нас вместе с тобой, кажется?

— Она самая, — подтвердил Квентин.

— А эта ее дочь, она случайно не от тебя? — поинтересовалась Бланка.

— Нет, что ты! — замотал головой Квентин. — Понятия не имею, кто ее отец, но точно не я. Но девочка мне дорога. Как бы разузнать про нее, а?

— Хорошо, пойдем, посмотрим, что можно сделать, — сказала Бланка. — Кто у нее лечащий врач? Доктор Кюри?

— Да-да, она самая, — подтвердил Квентин.

— Она дело знает, — сказала Бланка.

Через минуту они уже были в отделении педиатрии у закрытой двери, за которой находилась Луиза. Бланка не стала стучать с просьбой открыть ей, вместо этого она превратилась в облачко светлого тумана и просочилась под дверью.

— Скоро мы все узнаем, — пообещал Бастиане и Мануэле Квентин.

— Квентин, я так тебе благодарна! — всхлипнула Бастиана, утирая красные глаза.

— Конечно, конечно, — закивал Квентин. — Это вчера ты меня знать не хотела. Ничего не говори, не надо. Кстати, ты в курсе, что я отпустил твоего Криса?

— Да, я знаю, он как раз сейчас должен ждать меня в парке, — ответила Бастиана. — Мы должны были встретиться. Но перед тем как пойти к нему, я зашла к Луизе в комнату и обнаружила ее на кровати, горячей и синей. Я так перепугалась! Она даже мяукнуть не могла, только шипела.

— Сколько знаю вашу оборотническую породу, впервые слышу, что кто-то из вас заболел чем-то подобным, — заметил Квентин.

— Я тебе даже больше скажу, — дверь палаты открылась и из нее вышла Бланка. — Я впервые о таком слышу. Уверена, Людовик тоже не встречал в своей практике ничего подобного. Я полагаю, Бастиана — это вы? Кажется, я видела вас на свадьбе Ларочки, а до того вы бывали у нас. Право, с тех пор вы сильно подросли. Состояние вашей дочери стабилизировалось, но все еще внушает некоторые опасения. Температуру доктор Кюри сбила, проблему с дыханием тоже удалось решить, но пока вашей дочери требуется постоянный врачебный надзор.

— Что с моей внучкой? — спросила Мануэла.

Доктор-вампирка посмотрела на жрицу Гламуры, прищурив левый глаз.

— Мануэла, если не ошибаюсь? — спросила она. — У вашей внучки, насколько мы можем судить, острый тонзиллит в фибринозной форме. Во всяком случае, симптомы похожи, хотя столь тяжелый случай трудно себе представить. Диагноз можно будет уточнить, как только будет готов анализ крови.

— А он еще не готов? — удивился Квентин. — Это же дело двух минут.

— Ты забываешь, что девочка — оборотень, — покачала головой Бланка. — Ее кровь — яд для всякого вампира, потому анализом занимается наша лаборатория, а там это не так быстро.

— Острый тонзиллит — это что такое? — спросила Мануэла.

— Ангина. Воспаление миндалин. Пока не понятно, чем конкретно вызванное в ее случае. Будь ваша внучка обычным человеком, я бы сказал что это — обычное дело, особенно по такой жаре.

— Причем тут жара? — спросила Баст.

— Ангину чаще всего возбуждают микроорганизмы, которые живут в носоглотке и полости рта. Стафилококки, стрептококки, некоторые вирусы или что-нибудь в этом роде. Как правило, человек к ним слабовосприимчив. Но дети — сами знаете, по такой жаре то мороженого слишком много съедят, то перекупаются в реке, то спрячутся в прохладе после игр на солнцепеке. Резкий перепад температуры, и — привет, особенно если иммунитет ослаблен.

— Погоди, но если я хоть что-то помню из лекций Людовика, которыми он потчевал меня на ночь, оборотень и иммунитет — это чуть ли не синонимы, — сказал Квентин.

— Хм. Вообще-то, так и есть, — сказала Бланка. — Но тут — особый какой-то случай. Быть может, какая-то врожденная аномалия. Бастиана, она у вас чем-нибудь когда-нибудь болела?

— Никогда, — ответила Баст. — Разве что последнее время у нее шерсть сильно выпадала.

— Очень странно, — сказала Бланка. — Быть может, ваша дочь подцепила какую-то очень редкую инфекцию. Выводы мы будем делать, когда будут готовы анализы, а пока я прошу вас всех успокоиться. Сегодня вас к ней не пустят, но завтра, если все пойдет хорошо, вы сможете ее увидеть. Пока же ее жизнь в надежных руках, и бояться вам нечего. Все самое страшное уже позади.

— Ну что же, — сказал Квентин. — В таком случае, я вынужден откланяться. Мануэла, вы помните, что мы не закончили разговор?