Возвращение к истокам

Димитрий недовольно качнул головой.

Анна же между тем продолжила.

— Мы с вами можно даже сказать друзья, но наш разный социальный статус и половое различие путает все наши карты и уменьшает тем самым шансы на сближение.

— Половое различие это, конечно, разговор отдельный, а вот что касается этого самого социального статуса, то он никогда не имел для меня особого значения.— Запротивился было Димитрий.— Мои друзья, что остались там, дома, всегда об этом знали, так узнайте же теперь и вы.

— Это вам только так кажется.— Печально покачала головой девушка.— А каково было вашим друзьям, на людях обращаться к вам как к лорду, а наедине как к другу?

— Да, но я этого не просил, я всего лишь....

— Папа,— пропищал вдруг чей-то тоненький голосок.

Анна привычно вздрогнула, как вздрагивала каждый раз, когда девочка произносила это слово. Умом она понимала, что рано или поздно придётся прервать этот фарс, ведь бесконечно это молчаливая ложь продолжаться не может, они уже находятся в цивилизованных землях, но Димитрий каждый раз её отговаривал. А между тем с каждым прожитым так днём что-то объяснить Кристине становилось всё труднее, а скоро станет и вовсе невозможно.

— То акое рьмо?

— Что Кристиночка?— Не понял Димитрий.

— Договорились с вашими непристойностями.— Зло зашипела на него Анна, прекрасно понявшая, о чём именно идёт речь.

— Что я такого сделал?— Так же шёпотом спросил растерянный Димитрий.— И что она вообще такое спрашивает?

— Догадайтесь с трёх раз, на букву д начинается, а на о заканчивается, упомянутое вами на днях.— Всё с тем же змеиным шипением ответила ему Анна.

— Что это такое?— Димитрий всё с тем же непониманием сосредоточенно сдвинул брови к переносице, но затем до него наконец-то дошло.— Ах, это.... Вот блин!

— Вы опять за своё?— Возмутилась его спутница, хмуря брови и недовольно взмахивая рукой.— До вас как до утки на вторые сутки.

Она неумело сползла с лошади, чуть не грохнувшись при этом наземь плашмя, и присела рядом с девочкой, которую лорд поставил на землю, поправляя расслабившуюся подпругу.

— Кристина, послушай, то слово..., которое произнёс... Димитрий, оно очень-очень нехорошее. Его нельзя произносить ни в коем случае. Правда, лорд?— Обратилась девушка к нему за поддержкой.

Димитрий поймал на себе укоризненный взгляд серых глаз, тяжко вздохнул и присел рядом.

— Правда, детка, мама права. Это слово очень нехорошее и говорить его больше не стоит. Не говори это слово никогда, пожалуйста.

— Вадно.

— Не будешь говорить?

— Вадно.

— Вот и отлично, значит договорились.— Димитрий поднялся.— Теперь двигаемся дальше.

— Ишь, как у вас у мужчин всё просто.— Нахмурилась Анна.

— А что тут сложного? Мы уже обо всём договорились, так почему бы нам не следовать своим дальнейшим путём?— Беспечно пожал плечами её спутник.

— По кочану....

— И по капусте, это я тоже знаю, грамоте обучен.

— Вот только не надо своих гнусных намёков.— Вскинулась Анна.

— Что вы, ничего личного. Я ничего такого совсем не имел в виду.

— Так я и поверила. Плохой вы человек, Димитрий.— Грустно вздохнула девушка.

— Ага, вы ещё скажите редиска, помнится, именно таким тавром клеймили плохих людей в былые времена.— С насмешкой произнёс Димитрий.

— Спасибо за просвещение, теперь буду знать. Люблю, так сказать, узнавать что-то новое.— Съязвила Анна.

— Ну, если вы только пожелаете, я могу вам много чего нового преподнести, и в смысле фраз и вообще.— Димитрий придвинулся к ней поближе.

— Это что это вы сейчас имеете в виду?— Подозрительно спросила девушка.

Димитрий взял прядь её волос и позволил им спокойно просочиться между своими пальцами.

— А вы догадайтесь.— Таинственным шёпотом произнёс он, наклонившись к ней ещё чуть ближе.

— Но-но-но, держите себя в руках, лорд, вспомните рамки дозволенного и не позволяйте себе ещё более гнусных намёков.— Угрожающе произнесла Анна, отодвигаясь.

— Ах,— артистично вздохнул Димитрий, поднимаясь,— какая же вы, Анна, всё же пошлая.

— Что? Это я-то пошлая?— Анна подскочила, уперев кулачки в бока.— А кто вот только что здесь и сейчас...?

Она оглянулась на Кристину, которая смотрела на неё, широко разинув рот, затем перевела взгляд на ухмыляющегося Димитрия. Он стоял чуть поодаль, сложив руки на груди.

Анна скривилась в понимающей улыбке.

— Это была шутка? Да?— Сконфуженно спросила она.

Лицо Димитрия расплылось в широкой улыбке, и он чуть наклонился в её сторону, но при этом ни на шаг не подходя.

— В принципе да, но...,— он выдержал некоторую паузу,— я бы конечно не отказал, особенно, если бы вы мне это лично предложили.

Анна гордо вскинула вверх хорошенькую головку, окаймлённую ореолом длинных пепельных волос.

— Да ни в жизнь.

— Я это запомню и....

Хамелеоны внезапно недовольно зарычали и быстро начали скрываться под невидимой окраской.

Анна опустила руки и с опаской осмотрелась по сторонам.

— Кристинка, ну-ка быстро беги ко мне.— Она наклонилась и подхватила девочку на руки.

Димитрий, осторожно переступая, тоже оглядывался. До этого момента Хамы зря не предупреждали.

— Димитрий, кто там?— Испугано спросила Анна.

— Не знаю, но всё будет хорошо, держитесь меня и далеко не отступайте.

Он сделал первый шаг вперёд и ещё успел подумать, как же всё-таки хорошо, что он так предусмотрительно успел привязать лошадей, прежде чем отвлекаться на Анну и Кристину. Мало ли что могло их спугнуть в сложившихся обстоятельствах, особенно если учесть то окровавленное человеческое тело, что столь непонятным образом вывалилось из кустов чуть правее от них.

Анна испуганно вскрикнула от столь резкой неожиданности и попыталась закрыть ребёнку глаза. Кристина привычно зашлась в истерике.

Димитрий же только сильнее сжал рукоять меча.

— Началось, так и думал, что далеко нам не уехать.— Тихо проговорил он и зло сплюнул.

— В смысле?— Растерянно спросила его спутница.

Она-то, в отличие от Димитрия, совершенно ничего не понимала и только боязливо смотрела по сторонам, даже не представляя, что за опасность могла им в данный момент угрожать, под тёплым лоном цивилизованного мира. Там, в своей глухомани, они все, наверное, были такие наивные человеколюбцы, не ожидавшие от людей большей пакости, чем сказанной словом.

Однако Димитрий прекрасно всё осознавал, пожив среди цивилизованного аристократического общества, в котором постоянно находился повод для ненависти и вражды, начитался умных книжек и знал, что страшнее самого рядового, цивилизованного или нет, человека, зверя нет, даже среди мутирующих.

— Вон он, они.— Прокричал знакомый мерзкий голос.

Анна и Димитрий одновременно повернулись на крик. Беззубый тощий человечек указывал на них своей худющей рукой.

— Вот вам и главный персонаж сегодняшнего представления. Ну, иди сюда, дорогой, разберёмся по-мужски. Я так ждал этого момента.— С иронией произнёс Димитрий, поманив тщедушного мужичка к себе рукой.

Но тот, а также несколько других мужиков, показавшихся из-за его спины, устремили взгляды на растерзанное тело лежавшее недалеко от ног Димитрия. Они неуверенно перевели свои глаза на самого лорда, гадая, мог ли обычный человек нанести их сообщнику столь несовместимые с жизнью увечья, но других претендентов на эту роль поблизости больше не наблюдалось.

Взревев, один из нападавших, здоровый во всех отношениях мужик, бросился на Димитрия. Тот увернулся, сделал резкий выпад и полосонул противника по боку.

— Хам, Хамочка, прикройте девочек.— Выкрикнул Димитрий, отбиваясь теперь сразу от двух противников, первый же отползал в сторону с рассечённой боковиной, из которой не в шутку сочилась кровь. Краем глаза молодой лорд заметил, как двое мужланов приближаются к Анне, которая крепко прижимает к груди плачущую Кристину, да и сама пребывает в состоянии уже близком к панике. Это обстоятельство как раз таки и послужило поводом для просьбы-приказа Хамелеонам держаться неё.

Разъярённым псам недолго пришлось косить ряды противника, так как те, испугавшись невидимого врага, быстро отступили, даже не подумав прихватить с собой раненных и убитых дружков.

Незатейливый хозяин постоялого двора, мечтавший о лёгкой наживе, бежал, чуть ли не одним из первых. К Димитрию он даже близко не подошёл, видимо прежний урок прошёл для него не совсем даром.

Таким образом, весь бой занял примерно минут пять, закончившись в рекордно короткие сроки.

Димитрий вложил меч в ножны, предварительно вытерев лезвие об одежду одного из убитых, успокоил разбушевавшихся было Хамов, и кинул коротко, после того как последний раненый покинул поле брани, хотя, пожалуй, это слишком громкое высказывание, точнее это была так себе, полянка маленькой бранишки.

— Думаю, здесь нам больше оставаться не стоит. Выходим.

— Думаете, вернутся?— Осторожно спросила Анна.

— Вряд ли,— ответил лорд, оглядывая несколько трупов в нереально-согнутых позах, лежащих вокруг,— но рисковать, не стоит.

— Теперь я вижу, что в прошлый раз вы ударили его действительно заслужено.— Пробормотала девушка.

Димитрий взглянул на неё невидящим взором и принялся молча собираться.

Кристина к тому времени уже успокоилась, и лишь испуганно озиралась на дядей лежащих вокруг, в лужах собственной крови, по-прежнему прижимаясь к груди названной матери.

Они и правда не стали здесь больше задерживаться, тем более что те немногие вещи, что у них имелись, уже давно были сложены, а точнее и вовсе не разлаживались, хотя поклажа и валялась сейчас вокруг в несколько хаотичном беспорядке, и вскорости покинули это гиблое место.

Анне с её мозолями было особенно тяжело. Выбор у неё был не слишком велик, либо ехать верхом, растирая их и дальше, либо топать пешком, едва поспевая за мерно шагающими лошадьми, которые иногда пытались перейти на размеренную лёгкую рысь, благо ещё, что не на ускоренный галоп. Нет, с кем с кем, а с лошадьми она уж точно никогда не подружится, разве что так, для проформы, лишь бы на спину не залазить.

Но, хвала Господу, долго ей мучиться не пришлось, на развилке дороги они повстречали обоз, следующий в ту же сторону что и наши путники. Сопровождавшие повозки люди приняли их весьма любезно и охотно согласились следовать далее вместе. Анне даже милостиво предложили ехать на одной из крытых телег, что она восприняла с большой радостью и небывалым облегчением.

Теперь, в обществе множества повозок, путь их протекал ещё более спокойно и размеренно. По вечерам они всей своей шумной компанией грелись у костра, ужинали и веселились, танцуя и во всю глотку горланя песни.

Те немногие женщины и дети, что тоже следовали обозом, приняли Анну и Кристину в свою дружную компанию. Димитрию же приходилось в основном общаться с мужчинами, поэтому всё это время они редко общались между собой. А их друзья Хамелеоны, так и вовсе исчезли из виду. Правда Димитрий каждую свободную минуту отъезжал от медленно тянущихся повозок, чтобы убедиться, что они всё ещё поблизости, не хотелось терять своих двоих самых лучших и преданных друзей. Но как бы они не стремились сохранить хоть какое-то подобие равновесия в своих отношениях, там всё равно потихоньку начала образовываться червоточинка.

Иногда Анна и Димитрий бросали друг на друга задумчивые взгляды, встречались глазами, улыбались, но не более. И только Кристина, ничего ещё пока не понимающая в отношениях взрослых, с радостным криком "Папа" кидалась в его объятия, каждый раз, как только Димитрий показывался ей на глаза.

Сами они никому ничего объяснять не спешили, но потому как девочка в них обоих признавала родителей, все и относились к ним как к семье, считая их молодой семейной парой. Они ничем не подтверждали данные домыслы, но и не опровергали их. В конце концов, всем так было даже удобнее, ведь это объясняло их странный союз и не поощряло мысли задавать какие-то лишние вопросы.

Дни опять потянулись бесконечной вереницей. Вместе с повозками они преодолели довольно-таки длинный отрезок своего пути, так было безопаснее, веселее и, если учесть весьма характерные физические увечья Анны, гораздо более приемлемо, по крайней мере, для неё. Хотя и Димитрию было ехать верхом значительно удобнее без Кристины, ведь, хоть он и по-настоящему полюбил эту маленькую вертлявую девочку, но всё же то, что она постоянно ворочалась и грозилась вылететь из седла, особого удобства ему явно не добавляло.

Вместе с новыми знакомыми они проехали через несколько небольших городишек, но это пока им было по пути, потом же, в очередном городе, им пришлось-таки расстаться....

Анна с некоторой неприязнью покосилась на свою лошадь, хотя животное в принципе не было ни в чём виновато, но снова ехать верхом, когда уже совсем было, зажили прошлые мозоли и натёртости, ох, как не хотелось. Болезненный след был ещё слишком свеж и не стёрся временем. А вновь испытать уже испытанное никакого желания не было.

Но Димитрий удивил её свой любезностью и внимательностью, он купил ей женское седло. Принцип его устройства был очень причудлив, и Анна сначала с удивлением и некоторым недоверием взирала на это неказистое незаконнорожденное дитя кресла и седла. Можно ли было вообще, сидя вот так боком, ехать верхом? Но оказалось, что оказывается можно. И к её же собственному удивлению, езда в женском сиденье пришлась ей больше по вкусу. В нём она сидела как влитая и даже на свою лошадь теперь стала посматривать всё с большей доброжелательностью.

— Странная вы женщина, Анна. Большинство моих знакомых дам, в наше продвинутое время предпочитают ездить всё же в обычных сёдлах, одинаково пригодных для женщин и мужчин в равной степени, попробовав раз, вмиг поддаваясь искушению забросить женское седло куда подальше. А вы?!— Он, вздёрнув бровь, только покачал головой.

— Уверена, что большинство ваших знакомых дам, так же свободно падают к вам в объятия после первой же вашей пошлой шутки или предложения, но я ведь до сих пор держусь, тем, вероятно, от них и отличаюсь.— Анна гордо вскинула голову, при этом слишком уж усердно вцепившись в поводья, от волнения, наверное. А может быть от странной нервной дрожи, которую Димитрий каждый раз в ней непроизвольно вызывал?

— Ба, так вам, оказывается, приходится сдерживаться?— Лорд вопросительно приподнял бровь.— Милая, бросьте вы все эти глупые потуги и отдайтесь во власть страсти. Вот я перед вами,— Димитрий раскрыл объятия, оставив поводья свободно покачиваться на конской холке,— весь горю.

Кристина мерно, в такт движениям жеребца, покачивалась во сне, крепко привязанная и прижатая спиной к его животу.

— Хам! Хам и грубиян!— Вновь выкрикнула Анна и пришпорила лошадь, вцепившись одновременно и в узду и в лошадиную гриву.

Хамелеон привычно трусил рядом, даже не подняв головы, и вообще никак не среагировав вроде бы как на своё собственное имя, они с Хамкой давно уже свыклись с постоянной бранью человеческих особей и упоминанием ими их имён в отношении друг друга. Это их нисколько не обижало, теперь это на них уже просто совсем никак не действовало.