Заморье

Милости ожидать не следовало. Вир же не искал шанса улизнуть, спрятаться, как мышка в норку, и трястись там при каждом шорохе. Король встречал врага достойно, но с должной хитрецой.

Еще никогда магу не приходилось так быстро уворачиваться, перемещаться в пространстве. Словно кот или тигр. А что оставалось делать, если достать с помощью простого оружия не получается?! Применить магию тоже не получается на все сто. Ибо меч вражий действует иначе. Не приходилось еще встречать Виру соперника с оружием, реагирующим на любое его заклинание. Стоило зашуметь, прокричать заговор, как зачинал блистать клинок супостата и двигаться в сторону волшебника наотмашь. Ни одна сотня попыток прошла, прежде чем изловчился защитник Сантала для точного удара.

Чудес давно не видела земля многострадальная. Тем более что сейчас рождался не просто маг-практикант, но настоящий самородок, готовый управлять стихиями, создавать новые заклинания из мирового знания первоязыка. Знал ли об этом сам Вир?! Конечно же, нет. Действовал он согласно интуиции и полученным знаниям Спяти. И понеслась душа творить настоящие шедевры колдовства...

Это был иной Вир. Совсем иной. Ему предстояло совершить геройский поступок — приручить зло, словно злобную собачку размером с тойтерьера. Ему, конечно, удастся обойти неприятеля по всем статьям, потому что стремящийся к справедливости, честности всегда будет выше подлеца. А может и не будет у него шанса даже пискнуть, дать должный отпор.

В былые дни королевичу выдавались случаи наблюдать в своем собственном потешном театре с менестрелями и конечно клоунами, различные постановки в жанре "приручи змея или победи гигантское чудище, которое не поддается никаким чарам волшебным". В тех самых понтамимках и увеселениях добро побеждало, и делало сей подвиг с удивительным постоянством. В делах нынешних можно было полагаться лишь на себя, а слуг рядом не было, готовых поддержать, пылинки сдуть в нужный момент, утереть слезки во время самых душераздирающих моментов пьесы и клоунских утех.

* * *

День нынешний сулил сплошные удачи. Монстр со страшным для Заморья именем Фрил, что на языке троллей означало "тленье", грозился угодить в темечко вездесущего волшебника. И как же было приятно видеть настоящего аса. Сомнений и быть не могло. Вир минул всю эволюционную линию от простейшего головастика с титулом короля до ловкача в области магии. И удача-то совсем ему благоволила. Вцепился защитник Сантала в правую руку зеленого зверя со спины, словно за лиану. Тут и почувствовал король, что иной шанс выключить эту махину у него вряд ли когда представится. Паучья ловкость и резвость рыси слились в одном существе, и сознание более не терзалось в сотнях вариантов возможных заклинаний. Светлый маг, впитавший невероятные силы из Спяти, вонзил когти в шею, обернувшись в крупного серого барса. Следом последовали острые, как лезвие, клыки.

Чудеса, конечно, разные бывают и чернокнижники могут вырваться из самых цепких лап, но если уж отступать некуда, то даже самое слабенькое волшебство становится силищей. Да, и речь здесь именно о Вире, а хозяин топей превратился, словно в уязвимую слабую куропатку, издавшую лишь слабый мышиный писк. Из насоса под названием шея брызнула струйка крови, а сонная артерия, что столько лет исправно служила своему темному хозяину прекратила работать. Звериные инстинкты как-то уж быстро влились в нутро Вира.

Отцепляться от шеи котяра не намеревался, издавая угрожающий рык. Южанин покачался из стороны в сторону, словно марионетка на веревочке, и под тяжестью пушистого повалился на спину солдатиком.

Мертвая хватка. Вир сейчас больше походил на здоровущего питона, не собиравшегося упускать добычу. "Дичь" же потрепыхалась и замерла.

Умер?! И тому виной я? Противно, но надо добить!

— Не хочу, конечно, прерывать размышления, молодой человек, но мою плотскую оболочку добить то можно с лихвой, но чувствуется, что вы — дилетант. Хотя хвалю, менять сущности вы научились. Ставлю пять, — издевательский голос Фрила вновь затрубил, словно горн среди летней неги.

Окровавленная пасть барса разжалась. Животное выпрямилось, оскалив клыки. Выискивая противника, который вмиг испарился!

А перед взором, на мгновение, явился маленький, плюгавенький старичок с длинной бородкой и жгуче черными глазенками, словно бусинками. Черная тога совсем ему не шла. Да, и ладно...

Парировать словесные издевательства и вовсе не хотелось Виру.

Ты или я?! И больше меня не интересует ничего!

— Одобряю твой выбор — быть убитым самим Фрилом! У тебя прекрасный, я бы даже сказал, изысканный вкус!

Предупреждающий рык королевича заставил замолчать темного владыку, знавшего самых выдающихся, успешных сынов Заморья, потративших не один десяток лет на самосовершенствование в области магии, и коих изощренному бесу удалось склонить на сторону зла.

Еще пуще показал зубки пушистый серебристый котяра. Когда же еще представится случай побыть в шкуре такой сильной зверюги, поэтому Вир возжелал совершить еще прыжок на достойного соперника. Тролль издевался над смешным и упорным, как он именовал, недомагом. Борцу за свободы людей и вурдуков так и пришлось целовать пустой воздух в том самом месте, где только что в вызывающей позе монументом стоял южанин. Фокус удался на славу. Барс прорезал свободное пространство, приземлившись на массивные пушистые лапы. Гогот зла не заставил себя долго ждать. Вир поискал взглядом агрессора, но так и его и не обнаружил. Зато в дых удар ощутил королевич в то же самое время. Светлый маг скорчился. Злобный старикашка бил, как надо — даже в голове помутилось у волшебника.

Боль отрезвляет. Вместо того чтобы извиваться в муках, Вир постарался успокоиться, сосредоточиться. Внешне все это выражалось лишь в зверином фырканье и во взъерошенном от злобы загривке. Еще бы, было из-за чего нервничать. Враг не использовал благородные способы расправы. Игра вслепую нравилась Фрилу в тех случаях, когда жертва все же трепыхалась, как сильная рыба на берегу.

По классификации тролля, защитник Сантала, с виду не внушающий страха и сколько-нибудь должного уважения, как раз укладывался в категорию "не очень слабого, но все же презренного". Поэтому поиграться в прятки было экспериментом, коих не проводил зеленый сотню лет. При иных обстоятельствах Фрил естественно бы щелкнул пальцем и превратил оппонента в бородавчатую жабу, но сейчас можно было и потратить время на дурака еще и по причине наличия большого количества времени. Слуги штурмовали стены Сантала довольно успешно, а значит, почему бы не устроить "рандеву".

"Зверек" по имени Вир сопротивлялся. Щерился, поднимая на носу усы, а крупные черничные глазища дергались нервно из стороны в сторону. Не стоило допускать мыслей о том, что темные силы с удовольствием бы использовали возможность, чтобы "уколоть в бок". Поэтому предстояло доверять инстинктам и накопленным знаниям. О том, что у мага доли секунды на то, чтобы отреагировать, парировать удар супостата, знал король и сейчас. Он мог слышать, как сильно стучит сердце. Собственное дыхание напоминало гудящий паровой котел, готовый расколоться надвое.

Толчок. Боль. Прямо перед носом блеснуло лезвие ножа и вновь погрузилось в пустоту, словно спрятавшись за ширмой, напоминающей окружающую действительность, оставив после себя глубокую рану и кровь на теле резвой кошки. Вир вздернулся, как ошпаренный. Отскочил в противоположную сторону и напоролся на еще более острый укол. Бочина окрасилась в алый цвет. Зачем же бесить зверя?! Выстрели в медведя и получишь в подарок смерть, если ты, конечно, совсем рядом. А чем снежный барс хуже?

Король заметался, словно попавшая в клетку дикая птица. И чем больше он дергался из стороны в сторону, тем больше его брала в тиски неведомая сила. Будто неподвластная взору сетка все больше сжималась, поглощая собой жертву. Каждый новый поражающий удар таинственным ножом отнимал силы. И, наконец, Вир вновь обернулся в человека. На нем не было и живого места. Кровь текла рекой из тела измученного воина.

Любой, даже самой крепкой темной силе есть меч карающий!

Перед взором королевича вновь блеснуло лезвие. В тот самый миг навстречу секундной атаке со стороны тьмы выскользнул пирочиный нож, что долго хранился за поясом. Подарок Сары пришелся в нужную секунду.

Фрил завопил, словно тысячи вьюг сошлись в одном месте, и завели свою шумную песню. Тролль вновь принял привычные формы.

Гнустный старикашка истошно выл, пытаясь вырвать нож, угодивший в грудь. Заклубилась налетевшая из ниоткуда дымка, похожая на небольшое табачное облачко и обволокло южанина и искусного мага.

Исчадие ада, предвадитель восставших из Топей, оцепенел. Глаза остекленели, а губы беспомощно дрожали. Вир упорно держал нож, не давая троллю вырваться из "жарких объятий".

Король запомнил тот самый момент навсегда, когда он поймал на себе взгляд зла, полный ненависти и жажды мести. Яркая вспышка света и сильный удар в грудь, это все, что пришлось испытать Виру, не считая сильной боли, что буквально взорвало тело. Сознание померкло, отключилось, словно долго страдавший под натиском напряжения механизм.

Глава 11

Фрил растворился, лопнул, словно пузырь. Иллюзия, которой больше никогда не хотелось повстречать на какой-нибудь потаенной тропе в лесу. Тень тьмы стремительно принялась отступать. Первым очнулись от чар люди, перешедшие на сторону душегубца.

Троллей, гоблинов, доров, оборотней и остальную нечисть остановить можно было лишь одним способом — прекратить их существование радикально. Сантал продолжал выдерживать осаду, точнее стонал под натиском бешеной орды, жаждавшей расправы. И камня на камне не оставят — даже вождь не нужен. Ненависть, агрессия и иные низменные чувства — удел взбесившейся толпы, а если представить, что в этих существах никогда не рождались благие мысли, а душу душили пороки, то достаточно одного малого призыва к войне, чтобы сознание отключилось, отдаваясь воле инстиктов.

Твирдоны, что так отчаянно стояли на защите замка, потерпели фиаско, очутившись на земле в виде груды бесформенного металла. Драконам тоже пришлось нелегко. Их популяции грозило практически полное исчезновение. То и дело с небес падал, словно созревший плод с яблони, очередной змей, разрушая собой же остатки укреплений.

Мир наполнился гулом, шумом, криками, звоном оружия. Ад закрутился, и казалось, что этому ужасу не придет конец. Стонала земля.

Подземное убежие для женщин и детей еще сдерживало свои позиции, видимо лишь потому, что ход в укрытие прекратил существование. И жители очутились в настоящей западне. Речушка спасала, чей поток находился поблизости, да к тому же колодец, аккуратно пристроенный здесь, успокаивал насчет запасов воды. Хватало и сьестных припасов. Живи и радуйся, что не во всей буре страстей, что творится на поверхности.

Такое спокойствие относительно. И вот уже по швам расходятся стены, и камни дождем падают на головы. И некуда деваться. И лезут в голову мысли, что больше не сможешь насладиться безоблачным небом, посмотреть любимому в очи и вдохнуть полной грудью утреннего свежего воздуха, а твой ребенок не увидет отца — он ничего больше не увидит. Не спасают магические стены, созданные Трубуром. Лавиной наступает дальний свод. Массивные каменные колоны складываются, словно спички. Крепкий колодец рассыпается прямо на глазах под давлением одной из стен, рухнувшей с грохотом, заставив отступить к речному потоку небольшую колонию из женщин и детей.

Водная стихия, аккуратно одетая в каменный туннель под городом, дружественной трудно было назвать. Даже в самый лютый зной речка подпускала к себе только самых закаленных. А среди местного населения имелся некоторый страх перед божеством Хоуп, которое необходимо было ублажать, чтобы Сквиррел не пугал своими мутными водами, не приносил бед, болезней. Сейчас же беженцы не располагали временем, чтобы совершить определенные ритуалы с тем, чтобы задобрить Хоупа, склонить его на свою сторону, добиться поддержки. Они с ужасом отступали к буйному ледяному водяному порогу, подгоняемые превращающимся в руины пристанищем, грозящим поглотить на веки под свои массивные булыжники размером с взрослого дракона.

Первый шаг в Сквиррел был сделан с большой нерешительностью, с содроганием при мысли о гневе божка. Дети кричали, впивались руками в шеи матерей, а те прижимали еще сильнее к груди своих перепуганных отпрысков.

Обрушения и не думали останавливаться. Вниз подался и потолок, словно огромный массивный пресс. Еще пуще затрещала вся подземная постройка, наводя дополнительный ужас на многострадальцев.

Когда отступать было некуда, на горизонте спасителем блеснула лодка в противоположном, не подсвеченном входе, в туннель, откуда Сквиррел буйным потоком вырывалась и устрашающе рокотала.

В ладье сновали лишь две фигуры. Охранник Сантала, некий Чедвик и Сара. Спасенные Трубуром отважные вояки теперь и сами пытались выступить в роли борцов за справедливость.

У южных врат в замок наизготове всегда имелись лодки, предназначены они были для дальних боевых походов, рыбалки, а размеры не позволяли их применять для прогулок. Настоящие корабли. На такой лодочке не выйдешь с удочкой рыбку половить, вернее, выйти можно, прихватив магические сети для таких целей.

Свернутый парус здесь и не требовался. Сквиррел и без всякого ветра бойко гнал кораблик к погибающим жителям города.

Лишь и успели пару секунд лицезреть сантальцы безумцев на паруснике, как уже к ним потянулись лестницы с этого самого судна. Засеменили в панике промерзшие скитальцы по лесенкам, поглядывая на то, как погибает пещера, превращаясь в каменное месиво.

Сара в миг подняла якорь. Судно дернулось с места и помчалось по пенистым волнам. Время не позволяло рассадить всех беженцев по местам, некоторые еще болтались на лестницах. Чедвик лишь и успевал, что вытягивать очередную подмерзшую девчину или увесистую барышню с дитем. Позади раздвался неприкращающийся грохот. Подземный грот прекратил свое существование, но вместе с ним неожиданно последовал и сам туннель. Догоняющая падающая с потолка лавина из грязи, камня продолжила погоню за своей жертвой. В скорости не уступая ни речке, ни кораблю. Этому каменному тигру еще оставалось бушевать совсем чуть-чуть.

Судно Сары принялось сбавлять скорость, Сквиррел потихоньку превращался в спокойного "парня" без крутых порогов. А вот агрессивная стихия, зародившаяся в пещере, продолжала сопротивляться, показывать острые коготки. Оставалось уповать на волю бога и надеятся, что убийственная волна не настигнет до выхода из каменного лабиринта, по которому петляла неуемная речка. Огромная масса грязи, булыжников и иной чертовщины почти уткнулась в карму лодки. Настало время, чтобы кинуться в панику, сучить ногами от безисходности и прощаться с близкими. Но, неожиданно "блеснул свет в конце тоннеля".

Горепутешественников, к их же удивлению, уже ждали. Лишь стоило лодке вынырнуть на поверхность, как она взметнулась в небо, оставляя в неудел охотившийся убийственный поток. У ладьи выросли крылья и их в купе с хвостом и телом и глупой головой именовали Юлей. Дракон, вцепившийся в мачту, тянул ее подальше от поля сражения. Наездник Арсел извечно ругался в привычном ему тоне и шутил одновременно. А чего еще можно ждать в словесном плане от Арсела?! Что ж, Данк с Юлей всегда оказываются в нужном месте, в нужное время. И они всегда к делу.