— Кровь с волуплексом — не приманка для хищных неосов, — мрачно посмотрел на нас Ас. — Это аккумулятор.
— Для простого неоса с разумом на уровне животного достаточно энергии двух-трех человек и крови объемом на банку из-под гуталина, — продолжил Виктор.
— Где они берут столько крови с волуплексом?
— Хаоситы узнали, что особенно много волуплекса образуется при сильном эмоциональном взаимодействии разно-полярных основ, и что самый простой способ такого взаимодействия — обычный секс. С помощью неосов они похищают всех понравившихся им женщин вне зависимости от того какой статус в обществе те занимают, а затем пичкают их какими-то отварами, которые делают их покорными и страстными наложницами. Они не убивают женщин, но поскольку они набирают все больше последователей, то и наложниц им нужно все больше и больше.
— Они покойники, — злобно прикусил губу Вал. — Я каждому лично яйца на уши одену.
— Чтобы исполнить свою часть договора, Альмоду понадобится вся энергия и кровь всех имеющихся адептов. После такого ритуала Альмод может остаться единственным живым членом Круга Хаоса. Он это понимает, поэтому никуда не спешит. Только набрав последователей и наложниц с большим избытком, он, возможно, задумается над исполнением договора. Но неос, с которым он связался, тоже не так прост. Зная, что физиологически его проекция просто метаорганическая, примитивная версия человека, такая же беспомощная и уязвимая как человек, и с помощью нее он не в силах оказывать давление на Альмода, он призвал на помощь своего слугу-телохранителя, странное существо по имени Рок.
— Все встает на свои места, — заключил я. — Теперь ясно, кто этот рыжий парень. А откуда вам столько известно? — с подозрением спросил я.
— Не представляешь чего можно добиться, если вместо того чтобы задирать нос, кичась своей избранностью, открыться для любого рода контактов и бескорыстно делиться знаниями. Не накручивать секретности, прикрываясь ложными причинами.
— Это камень в наш огород? — недружелюбно нахмурился Вал.
— Скажите, я не прав? Вы с Эоном последние две тысячи лет занимаетесь только тем, что скрываетесь от глаз "простых смертных". Создали закрытый клуб избранных. Чем вы лучше Эона? Вам ли не знать, как много в мире желающих знаний и свободы, как сильно они страдают от невозможности встретить тех, кто им поможет? Не важно, как они воспользуются полученной силой. Разграничение на "правильных" и "неправильных" привело к тому, что вы оказались не у дел. Мир начал жить своей жизнью, а вы пришли за помощью к тем, кого всегда презирали. Кто вы такие чтобы решать, кто достоин, а кто нет?
— Ас, че он несет? — с деланным непониманием скривился Вал.
— Похоже, молодой человек имеет в виду, что они — свободные торговцы информацией, — рассудил Ас. — Так же легко, как нам сейчас сливают хаоситов, им они слили бы нас. И прикрывают они сие аморальное занятие постулатом о том, что скрывать от мира важную информацию — зло и узурпация.
Вал усмехнулся, посмотрев на Аса, и вновь перевел тяжелый взгляд на Виктора, но высказаться ему помешал Неман:
— "Ас?"
— "На связи".
— "У нас ЧП. Дуйте на Хорошевское шоссе. Что-то происходит со штаб-квартирой ГРУ".
Напряженно переглянувшись с Асом, Вал схватил Виктора за грудки:
— Идете с нами.
— Мы никуда с вами не пойдем! — откинул его руку Виктор.
— Хочешь внеплановый визит к стоматологу?
Через секунду мы впятером уже стояли через дорогу от многоэтажного футуристического здания, из окон которого вырывались языки пламени, и вылетала гарь. Проезжавшие мимо автомобили останавливались у обочин, из их окон высовывались руки с мобильными телефонами. В здании ревела сирена, сквозь которую слышались автоматные очереди.
Я проводил глазами по окнам в надежде увидеть внутри движение, как вдруг меня накрыли вспышки образов.
Светлый кабинет, два человека стоят у окна, не глядя друг на друга. Первый моего возраста, второму за семьдесят.
— Нет, — пренебрежительно бросает старший.
— Товарищ полковник... — неуверенно произносит младший, но оказывается перебит.
— Семен! Ты идеалист. Я все понимаю, но в нашей работе необходимо быть реалистом. Иначе никак. — Обрюзгший старик поднимает томный взгляд.
— Я так не могу.
— Зачем же ты тогда сюда подался? — усмехается старик.
— Людей защищать.
— Мы защищаем, Семен, защищаем. Только иногда их приходится защищать от самих себя.
— Тогда мне придется уйти.
— И куда же ты пойдешь? — полковник презрительно хихикает.
— К тем, чья честь не измеряется денежными знаками, — поворачивается Семен к собеседнику.
— Не забывай, с кем разговариваешь, — старческое лицо напрягается от возмущения.
Мимолетное видение закончилось, не вызвав обычной потери сознания, чему я оказался немало удивлен.
— Мы будем стоять и смотреть? Там люди умирают! — возмутился я равнодушию своих товарищей.
— Если ГУПИрасты нас там застанут, то без разговоров нападут, — ответил Вал. — Они и так уверены, что мы объявили им войну.
— Сдается мне, у вас проблемы, ребята, — ехидно покачал головой Виктор.
— Быстро возвращаемся, — скомандовал Ас.
— С ними что делать? — мотнул головой Вал в сторону Виктора и Ская.
— Пусть идут.
— Нет! — Вал подошел к Асу вплотную и сквозь зубы в полголоса добавил: — Я чую, они много чего недоговаривают. Их нельзя отпускать!
— Мы не можем насильно их удерживать, — ответил Ас шепотом.
— Тогда нужно от них избавиться!
— Ты в своем уме?
— Мы никуда с вами не пойдем! — запоздало крикнул Скай.
— Притухни! — рыкнул Вал.
— Можно мне сказать? — нарочито робко поднял руку Виктор.
— Ну?.. — нехотя обернулся Вал.
— Давайте, я пойду с вами, стану помогать, а в обмен вы отпустите моего друга?
— Что за приступ благородства?
— Вам же нужна информация, так какая разница от кого ее получать? Ская дома ждут сестра и родители, а меня не ждет никто. К тому же я буду залогом того, что Скай, как вы выражаетесь, не "сольет" вас хаоситам.
Ас одобрительно кивнул Валу.
— Ладно, шпиляй отсюда, доходяга, — не удержавшись, Вал напоследок выписал Скаю пинок.
По возвращении в офис, в аналитическом блоке, Ас упал в кресло и, закрыв лицо ладонью, гробовым голосом спросил:
— С какой радости хаоситам нападать на штаб-квартиру ГРУ?
Видимо решив, что вопрос адресован ему, находившийся там же Неман, ответил:
— Полагаю, они хотят лишить государство рычагов внутренней саморегуляции.
— ГРУ — это же, вроде, внешняя разведка? — осторожно протянул Виктор, скованно стоявший в центре помещения и удивленно оглядывавшийся по сторонам, засунув руки в карманы ветровки. — Внутренними делами занимается ФСБ.
Неман недоуменно покосился на него и с укором заявил:
— Я готов выслушать твое предположение.
— В этом здании не было ничего ценного, — рассудительно произнес Виктор. — Там находились только подразделения среднего и низшего звена. Высшие звенья в штабах не заседают. Это здание скорее символ. Открытое нападение на него носит показательный характер.
— Продолжай, — сказал Ас, убрав от лица ладонь.
— Нападения в пасху и девятого мая — это все показательные акции. Но не для запугивания, нет. Хаоситы бросают вызов.
— Какой в этом смысл, гений? — спросил вальяжно развалившийся в кресле Вал. — Они же сами все стрелки перевели на нас.
— Подставить вас — их вторичная цель. Им это нужно, чтобы вы не путались у них под ногами. Но они знают, что рано или поздно правда откроется, и тогда гнев тех, кому их вызов адресован, возрастет многократно.
— Они мазохисты что ли? Любят сексуальные ласки бревном в сраку?
— Их вызов адресован не ГУПИ, и даже не Эону.
— Да что ты говоришь? И кому же?
— Зодчим Циферума. Богам.
— О-о-о! — нарочито ошарашено вскинулся Вал. — Ну, тогда я беру свои слова назад. Они не мазохисты. Они самоубийцы.
— Как посмотреть, — подернул бровями Виктор. — Альмод верит, что возвыситься над богами ему позволит абсолютное оружие под названием "Молот Грез".
Неман и Вал тревожно уставились на Аса. Его лицо окаменело, глаза остекленели.
— Откуда Альмод о нем узнал? — гробовым голосом спросил он.
— Я же говорил: Альмод не психопат. Он расчетлив и последователен. Понимая, что рано или поздно ему ПРИДЕТСЯ исполнить договор и впустить неоса в наш мир, и когда это произойдет, в его услугах может исчезнуть надобность, он захотел подстраховаться. Найти силу, которая позволит ему защититься от бывшего партнера. Или же, если партнер окажется честным, наравне с ним выступить против нынешних хозяев мира. И он с помощью неосов узнал, что однажды людям уже удалось приблизиться к абсолютному оружию, но тогда им не хватило сил, чтобы его взять. Вы ведь знаете, о чем я говорю, не так ли? — коварно ухмыльнулся Виктор.
— Ас? — насторожился я. — Ты меня не просветишь? А то я начинаю чувствовать себя чужим.
— Он говорит о Третьем рейхе, — ответил Ас в полголоса, словно боялся быть кем-то услышанным. — У немцев была контора, изучавшая историю германской расы и всерьез занимавшаяся запрещенными в германии науками. Некоторых успехов ей удалось добиться по всем направлениям, однако победы в войне это не принесло. Открытие того факта, что все события в мире — это часть единого плана, не подлежащего даже мельчайшим изменениям, было сделано ими только незадолго до конца. Осознание, что вся история рейха, все их усилия — лишь галочка в плане высших сил, стало настолько серьезным ударом для авторов открытия, что большая их часть, не задумываясь, покончила с собой. Это все равно, что узнать, что ты — всего лишь чья-то выдумка, фантазия. Однако те, кто не отчаялись, продолжили исследования с остервенением свойственным разве что загнанным зверям. Не щадя средств и человеческих жизней они пробивались вглубь секретов мира, к самым темным тайнам. Пока однажды не достигли дна. Во всех смыслах. Случилось это в начале мая сорок пятого. Новое открытие вдохнуло надежду в тех немногих, кто о нем знал, даже притом, что рейха на тот момент уже фактически не существовало. Последние выжившие ученые с самыми верными солдатами СС отправились к секретной базе, построенной далеко за пределами Германии в качестве запасного плацдарма. Сто человек — все, кто успели эвакуироваться на базу, рассчитанную на тысячу. Ни о каком продолжении войны не могло быть и речи, но они планировали использовать сделанное открытие для получения абсолютного оружия, с которым численность войск больше не имела бы значения, как и их оснащение. Они назвали этот проект "Hammer der Träume". Молот Грез.
Помолчав, будто что-то вспоминая, Ас продолжил:
— На дне мирового океана — где, мы не знаем точно — они нашли сооружение, датированное примерно пятисоттысячным годом до нашей эры.
— Это серьезно? — недоверчиво улыбнулся я.
— Нет, сука, шутка! — гаркнул Вал.
— Потратив практически все силы на то чтобы проникнуть внутрь, они, однако, вскоре спешно законсервировали сооружение обратно и уничтожили всю информацию о его местонахождении и причинах своего поступка. То, что эти события вообще имели место быть, нам стало известно только благодаря сохранившемуся дневнику одного рабочего, участвовавшего в раскопках. Он погиб под обвалом на базе. Его не откопали, поэтому дневник избежал уничтожения.
— Как вы нашли тело рабочего? — изумился я. — Как вы вообще туда попали?
— Мы знали о существовании этой базы еще, когда ее только начали строить, и лет сорок назад отправились туда, чтобы найти кое-что. Но нашли только десятки тел. На всех были следы насильственной смерти — пулевые и ножевые ранения. По всей видимости, немцы сами поубивали друг друга, после того как уничтожили на базе всю документацию и пленки.
— Так может быть им кто-то помог уйти из жизни? — предположил я.
— Исключено. Извлеченные из тел пули были выпущены из тех же стволов, что трупы сжимали в руках. Там определенно шел затяжной бой. Почему они напали друг на друга, мы так и не поняли.
— В дневнике об этом ничего нет?
— Рабочий, который его вел, погиб до того как произошло то, что послужило причиной стрельбы. Никаких других документов мы не нашли.
— Что еще было в этом дневнике?
— Ничего. Только длительное описание раскопок невиданного человеческой мысли сооружения, скрытого под гигантской толщей геологических отложений. За три года работ им удалось только расчистить проход к дверям, отрыть которые у них не получилось даже с помощью взрывчатки. Позже один из инженеров додумался, как действует запирающий механизм, но рабочего не посвящали в детали. Внутрь его тоже не пустили. В последней записи, которую он сделал перед смертью, говорится, что группа археологов, которая побывала внутри, вернулась ни с чем. Ни абсолютного, ни какого другого оружия они там не обнаружили.
— Забавная получается история... — поразмыслил я вслух. — Группа элитных солдат СС, хладнокровных убийц, поставленных на грань вымирания, находит оплот своих последних надежд... чтобы просто замуровать его обратно и поубивать друг друга? Как-то это все с логикой не вяжется.
— Ты бы впал в отчаяние, узнав, что твоя последняя надежда — фейк? — без сарказма спросил у меня Вал.
— Все равно для элиты вермахта это не повод кончать с собой. Тем более, они не самоубийство совершили, а напали друг на друга. Больше похоже на конфликт.
— Отчаяние — расхождение интересов — конфликт, — рассудил Неман. — По сути то же самоубийство, только чужими руками.
— Подождите. — У меня в уме крутилась едва уловимая мысль. — Ас, ты сказал, что фрицы достигли дна в обоих смыслах. Буквальный смысл ясен, а что с переносным?
— Они нашли самое ужасное место на земле, — объяснил он.
— Не понял?
— Надо горло промочить, — сказал он и отправился в пищеблок.
Через минуту вернулся с литровой бутылкой обыкновенной воды и, ополовинив ее разом, продолжил.
— Эксу я уже рассказывал о нашей истории, — кивнул он Виктору, — и ради тебя пересказывать не буду. Что не поймешь — додумаешь по смыслу. — Ас перевел взгляд на меня: — Помнишь о храме Восхода?
— Конечно, — кивнул я.
— Информация, сохраненная там, содержалась на тончайших алмазных листах, толщиной меньше миллиметра. Оформлена она была таким образом, чтобы ее могло понять любое существо, чья логика была сходна с логикой авторов. Отправной точкой служили инструкции на простейшем математическом языке, позволяющие в первую очередь углубить понимание этого языка, а затем с помощью него подобрать ключи уже для перевода вербального языка авторов, на котором была записана основная часть информации. Перевод на русский находится в памяти доспеха — если будет интересно.
— А почему ты говоришь в прошедшем времени?
— Храм Восхода с некоторых пор под контролем Эона.
— Вот скоты. Вы успели вывезти листы?
— Они — часть храма, их нельзя оттуда вывести. Все сооружение представляет собой сложнейший механизм, вырезанный из цельного алмаза. Все его части, в том числе подвижные, соединены друг с другом таким образом, что не могут быть отделены без нарушения целостности сооружения и необратимого прекращения его функционирования.
